Джонатан Эдвардс

Религиозные чувства

Выводы из доктрины

Таким образом, рассмотрев доказательство изложенного предположения, я приступаю к некоторым выводам.

1. Мы можем взять урок о том, как велика ошибка тех, кто выступает за отказ от религиозных чувств как не имеющих ничего прочного или существенного.

Кажется, в мире в настоящее время слишком распространено такое расположение. Потому что многие, кто в недавний исключительный период, казалось, имели сильные религиозные чувства, не проявили правильного характера и впали во многие заблуждения во время разгара своих чувств и накала своей ревности. И потому что высокие чувства многих, кажется, скоро заканчиваются ничем, и некоторые, кто казался так сильно воодушевленным и поглощенным радостью и усердием в течение некоторого времени, теперь, похоже, возвратились, как пес на свою блевотину (см. Пр. 26:11), то есть, религиозные чувства, в общем, вышли из употребления у огромного множества людей, как если бы истинная религия вообще не состояла в них. Так легко и естественно мы перебегаем из одной крайности в другую. Небольшое время тому назад мы были в другой крайности; была преобладающая склонность смотреть на все высокие религиозные чувства как на выдающиеся проявления истинной благодати, даже не всматриваясь пристально в природу и источник этих чувств и в способ, которым они возникли. И стоило только людям выглядеть действительно вдохновленными и восторженными, так что они были наполнены религиозными разговорами и высказывались с большой теплотой и серьезностью, и были удовлетворенными или очень довольными, то слишком часто без дальнейшего исследования делалось заключение, что такие люди исполнены Духа Божьего и имеют замечательное переживание Его благодатного влияния. Это была крайность, которая преобладала некоторое время назад. Но в последние годы, вместо того чтобы отдавать должное и восхищаться всеми религиозными чувствами без разбору, существует гораздо более распространенная тенденция отметать всё без разбору. В этом видна тонкая хитрость сатаны. В то время, когда он видел, что чувства были в большой моде, и люди в большинстве страны не были сведущи в этих вопросах и не имели большого опыта великих религиозных чувств, которые позволили ли бы им судить о них правильно и различать между истинным и ложным; тогда он знал, что он сможет лучше вести свою игру, сея плевелы среди пшеницы и перемешивая ложные чувства с делами Божьего Духа. Он знал, что это вероятный способ ввести в заблуждение и навеки погубить многие души, и нанести большую рану религии святых, и запутать их в ужасной пустыне, и постепенно ввести всю религию в бесславие.

Но теперь, когда появляются злые последствия этих ложных чувств, и стало очень ясно, что некоторые из этих эмоций, которые показывали ослепительное шоу и были предметом сильного восхищения многих, на самом деле оказались пустотой, дьявол видит, что в его интересах пойти по другому пути действий и приложить все свои усилия для распространения и укрепления убеждения, что все чувства и ощутимые эмоции разума в делах религии не являются тем, на что необходимо обращать внимание, а, скорее, их следует избегать и тщательно остерегаться как явлений с пагубной тенденцией. Он знает, что таким способом можно привести всю религию в состояние простой безжизненной формальности и эффективно отсечь всю силу благочестия и всё духовное, и выставить все истинное христианство за двери. Ибо хотя истинная религия, конечно, должна сопровождаться чем-то еще, помимо чувств, тем не менее, истинная религия так сильно связана с чувствами, что не может быть истинной религии без них. Тот, кто не имеет религиозного чувства, находится в состоянии духовной смерти и полностью лишен мощного, оживляющего, спасительного влияния Духа Божьего на его сердце. Как нет истинной религии там, где нет ничего другого, кроме чувств, так же нет истинной религии и там, где нет религиозного чувства. Как, с одной стороны, должен быть свет в разумении, наряду с побуждаемым пламенным сердцем, и где имеется пыл без просвещения, в том сердце не может быть ничего божественного или небесного; так, с другой стороны, там, где есть некое просвещение без огня, голова, напичканная понятиями и умозрениями, при холодном и нетронутом сердце, в таком просвещении не может быть ничего божественного; и это знание не есть истинное духовное знание божественных истин. Если великие истины религии правильно поняты, они будут влиять на сердце. Причина, почему на людей не влияют такие бесконечно великие, важные, славные и чудесные истины, о которых они часто слышат и читают в Слове Божьем, — несомненно, в том, что они слепы; если бы они не были таковы, было бы невозможно и крайне несовместимо с человеческой природой то, чтобы их сердца не оказались под сильным впечатлением и большим влиянием таких истин.

Этот способ пренебрежения всеми религиозными чувствами — это путь чрезвычайного ожесточения сердец людей, и укоренения их в своей глупости и бессмысленности, и удержания их в состоянии духовной смерти на протяжении всей их жизни, чтобы, в конце концов, довести их до вечной погибели. Преобладающий предрассудок против религиозных чувств в настоящее время в нашей стране явно имеет ужасное действие, ожесточая сердца грешников, подавляя добродетели многих святых, заглушая жизнь и силу религии, препятствуя воздействию заповеди и удерживая нас в состоянии вялости и апатии. Вне сомнения, он приводит к тому, что многие люди сильно оскорбляют Бога, питая ничтожные и низкие мысли о необычайной работе, которую Он в последнее время совершает в нашей стране.

Люди, презирая и осуждая все религиозные чувства, таким образом, выставляют всю религию из своих собственных сердец и проводят исчерпывающую работу по разрушению своих душ.

Маловероятно, что те, кто обвиняет высокие чувства в других, сами обладают высокими чувствами. И следует обратить внимание на то, что те, кто имеет лишь немного религиозного чувства, конечно, имеют лишь немного религии. А те, кто осуждает других за их религиозные чувства, а сами не имеют никаких чувств, не имеют религии.

Существуют ложные чувства, и существуют истинные. То, что человек имеет много чувств, не доказывает, что он имеет истинную религию, но если он не имеет чувств, это доказывает, что он не имеет истинной религии. Правильный путь — не отвергать все чувства, но и не одобрять все чувства, а различать между чувствами, одобряя одни и отвергая другие, проводя различие между пшеницей и соломой, золотом и шлаком, драгоценным и негодным.

2. Если верно то, что истинная религия в значительной мере заключена в чувствах, то мы можем сделать вывод, что следует искать таких средств, которые имеют большую способность влиять на чувства. Весьма желательны такие книги и такие способы проповедования слова и преподавания заповеди, и такие способы поклонения Богу в молитве и воспевания хвалы, которые имеют тенденцию к глубокому воздействию на сердца тех, кто прибегает к этим средствам.

Такие средства прежде пользовались высоким одобрением, и большинство их приветствовало как самые отменные и полезные и имеющие величайшую способность содействовать целям средств благодати. Но в последнее время, кажется, преобладающий вкус странным образом изменился: тот страстный способ молитвы и проповеди, который еще недавно был бы предметом восхищения и похвалы по той причине, что он имел сильную тенденцию к воздействию на чувства, теперь у большого множества людей немедленно вызывает отвращение и не пробуждает никаких иных чувств, кроме неудовольствия и презрения.

Возможно, раньше большинство людей (по крайней мере, из простого народа) находились в одной крайности и имели чрезмерную склонность искать страстных речей на публичных мероприятиях, но теперь очень значительная часть народа, кажется, ушла далеко в противоположную крайность. В самом деле, могут быть такие средства, которые обладают сильной тенденцией к возбуждению страстей слабых и невежественных людей, не принося при этом пользы их душам, ибо, хотя они могут быть способными пробуждать чувства, они имеют мало или не имеют вовсе способности пробуждать благочестивые чувства или чувства, стремящиеся к благодати. Но, несомненно, если дела религии в используемом средстве расцениваются согласно их природе и выставляются истинно, так что данное средство позволяет добиться справедливого представления и правильного суждения о них, то чем более сильную тенденцию оно имеет к пробуждению чувств, тем лучше.

3. Если истинная религия в значительной мере состоит в чувствах, отсюда мы можем взять урок о том, какую большую причину мы имеем устыдиться и смутиться перед Богом за то, что на нас более не влияют великие истины религии. Из того, что уже было сказано, ясно, что это связано с тем, что мы имеем так мало истинной религии.

Бог дал человеческому роду чувства по той же причине, по которой Он дал все способности и принципы человеческой души, а именно: для того, чтобы они содействовали главной цели человека и главному делу, для которого Бог сотворил его, — то есть, делу религии. Однако как распространено среди людей то, что их чувства гораздо сильнее проявляются и задействуются в других делах, чем в религии! В вещах, которые касаются мирских интересов людей, их внешних наслаждений, их чести и репутации и их природных связей, их желания активны, их аппетиты неистовы, их любовь горяча и нежна, их рвение страстно. В этих делах их сердца мягки и чувствительны; они легко подвержены воздействию, глубоко впечатлены, сильно озабочены, очень восприимчивы к влиянию и напряженно заинтересованы; они глубоко расстроены печалью о потерях и высоко вдохновлены радостью о мирских успехах и процветании. Но как бесчувственно и равнодушно большинство людей к великим делам, касающимся иного мира! Как унылы их чувства! Как тяжелы и тверды их сердца в этих вопросах! Здесь их любовь холодна, их желания вялы, их рвение слабо, и их благодарность невелика. Как они могут сидеть и слушать о бесконечной высоте, глубине, длине и ширине любви Божьей во Христе Иисусе, о том, что Он отдал Своего бесконечно дорогого Сына в жертву за грехи людей, и о несравненной любви невинного, святого и кроткого Агнца Божьего, проявленной в Его предсмертных муках, Его кровавом поте, Его громком и горьком вопле и обливающемся кровью сердце, и все это ради врагов, чтобы искупить их от заслуженного вечного огня и привести в несказанную и вечную радость и славу, — и при этом оставаться холодными и грубыми, бесчувственными и беспечными! Где самое уместное проявление наших чувств, если не здесь? Где они более необходимы, чем здесь? И что может быть подходящей возможностью их живого и решительного проявления, если не это? Может ли перед нашим взором предстать нечто более великое и более важное, нечто более чудесное и удивительное или ближе затрагивающее наши интересы? Можем ли мы предполагать, что мудрый Создатель вживил в человеческую природу такие принципы, как чувства, чтобы они использовались нами и проявлялись в определенных уместных случаях, но оставались неподвижными в таком случае, как этот? Может ли любой христианин, который верит в истинность этого, поддерживать такие мысли?

Если мы должны вообще когда-либо проявлять наши чувства, то они должны проявляться в отношении тех вещей, которые более всего достойны их. Но есть ли что-либо, что христиане могут найти на небесах или на земле, столь достойное того, чтобы быть предметами их восхищения и любви, их серьезных и страстных желаний, их надежды, их радости и их пламенной ревности, как то, что предлагается нам в Евангелии Иисуса Христа? В нем не только возвещаются истины, более всего достойные того, чтобы влиять на нас, но они и представлены нам наиболее впечатляющим образом. Слава и красота благословенного Иеговы, которая сама по себе весьма достойна того, чтобы быть объектом нашего восхищения и любви, там явлена наиболее впечатляющим способом, который только можно вообразить, когда она сияет во всем своем великолепии в образе воплощенного, бесконечно любящего, кроткого, сострадательного, умирающего Искупителя. Все добродетели Агнца Божьего, Его смирение, терпение, кротость, подчинение, повиновение, любовь и сострадание представлены перед нашим взором самым лучшим образом, способным привести в движение наши чувства, так как они перенесли свое величайшее испытание и свое высочайшее напряжение, и, таким образом, имели свое ярчайшее проявление, когда Он находился в самых волнительных обстоятельствах, даже когда Он терпел Свои последние страдания — те невыразимые и несравненные страдания, которые Он переносил из Своей нежной любви и сострадания к нам. Здесь также ненавистная сущность наших грехов выявлена самым впечатляющим способом из всех возможных, когда мы видим их ужасные последствия в том, что наш Искупитель, Который предпринял держать ответ за нас, перенес за них. Здесь мы имеем наиболее впечатляющее проявление Божьей ненависти ко греху и Его гнев и справедливость в наказании его, когда мы видим Его справедливость в ее строгости и непреклонности, и Его гнев, внушающий страх, в том, что Он так сурово наказал наши грехи в Том, Кто был бесконечно дорог Ему и Кто любил нас. Бог так расположил Свои деяния в деле нашего искупления и в Своем славном промысле, открытых для нас в Евангелии, что каждый элемент был преднамеренно задуман таким образом, чтобы иметь максимально возможную способность достигать наших сердец в их самой восприимчивой части и приводить в движение наши чувства как можно ощутимее и сильнее. Поэтому, какое веское основание мы имеем для того, чтобы смириться в прах оттого, что мы больше не чувствительны!