Джонатан Эдвардс

Религиозные чувства

8. То, что утешение и радость, как кажется, следуют за пробуждением и обличением совести в определенном порядке, нельзя считать верным признаком для определения природы чувств.

Многие люди, кажется, имеют предубеждения против чувств и переживаний, которые приходят таким методом, на котором сильно настаивали многие богословы: вначале такие-то пробуждения, страхи и ужасные предчувствия, за которыми следует такое-то смирение, основанное на законе, в понимании полной греховности беспомощности, и затем такой-то свет и утешение. Они считают все подобные схемы, излагающие такие методы и шаги, человеческим изобретением; и в особенности если высокие чувства радости следуют за большой печалью и страхом, это делается многими аргументом против этих чувств. Но такие предубеждения и возражения не имеют основания в Священном Писании. Несомненно, не может быть неразумным предположение, что прежде чем Бог избавляет людей из состояния греха и вечной погибели, Он должен дать им некое значительное ощущение зла, от которого Он их избавляет; чтобы они могли получить ощутимое избавление, и понять свое собственное спасение, и познать нечто из того, что Бог делает для них. Поскольку люди, которые спасаются, находятся в двух крайне различных состояниях (первое — состояние осуждения, и затем — состояние оправдания и блаженства); и поскольку Бог в работе по спасению человечества поступает с ним в соответствии с их интеллигентной рациональной природой, то представляется разумным и отвечающим Божьей мудрости то, что люди, которые спасаются, должны находиться в этих двух состояниях ощутимо. Во-первых, они должны, заметно для себя, быть в состоянии осуждения, то есть, в состоянии скорбного бедствия и ужасного несчастья. Затем, после этого, также ощутимо, — в состоянии освобождения и блаженства. Вначале они должны быть чувствительны к своей абсолютной крайней нужде, а затем — к достаточности Христа и Божьей милости через Него.

То, что таков Божий способ действия с людьми — привести их в пустыню, после чего говорить с ними утешительно (то есть, назначить им путь в пустыню, чтобы они могли увидеть свою полную беспомощность и абсолютную зависимость от Его силы и благодати, прежде чем Он явится совершать для них великое избавление), — достаточно ясно и определенно показано в Писании. И тогда Бог обычно «судит народ Свой.., когда… рука их ослабела, и не стало ни заключенных, ни оставшихся», и когда они видят, что их ложные боги не могут помочь им, и твердыня, на которую они полагались, тщетна (Вт. 32:36-37). Прежде чем Бог избавил израильтян из Египта, они были приготовлены к этому, дойдя до состояния, в котором они увидели свое безнадежное положение и вопияли к Богу из-за своего рабства (Исх. 2:19,23). И прежде чем Бог совершил это великое избавление ради них у Чермного моря, они увидели себя в великом бедствии, пустыня заперла их, и они не могли повернуть ни направо, ни налево. Чермное море было перед израильтянами, и огромная египетская армия позади них, и они увидели, что ничего не могут сделать, чтобы помочь себе, и если Бог не поможет им, они будут немедленно поглощены. И тогда Бог явился и обратил их вопли в песни. Так, прежде чем они были приведены в покой, чтобы наслаждаться молоком и медом Ханаана, Бог вел их по пустыне, великой и страшной, чтобы смирить их, чтобы испытать их и узнать, что в сердце их, и чтобы впоследствии сделать им добро (Вт. 8:2,16). Женщина, которая двенадцать лет страдала кровотечением, не была избавлена, пока прежде не истратила на врачей все, что имела, и не могла быть исцелена ни одним из них, и была оставлена беспомощной, не имея средств; и тогда она пришла к Великому Врачу, без денег, без платы, и была исцелена Им (Лк. 8:43-44). Прежде чем Христос ответил на просьбу женщины-хананеянки, Он поначалу, казалось, полностью отверг ее, и смирил ее, и привел ее в такое состояние, что она признала себя достойной называться псом. Тогда Он явил ей милость и принял ее как Свое дорогое дитя (Мт. 15:22-28). Апостол Павел до своего чудесного избавления был «отягчен чрезмерно и сверх силы, так что не надеялся остаться в живых. Но сам в себе имел приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самого себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (см. 2 Кор. 1:8-10). Вначале была сильная буря; корабль был покрыт волнами и едва не тонул, и ученики были вынуждены возопить к Иисусу: «Господи! Спаси нас: погибаем», и тотчас ветрам и водам было запрещено, и наступила великая тишина (Мт. 8:24-26). У прокаженного, до того как он очистится, должна была быть повязка до уст, и он должен был признавать свое великое бедствие и крайнюю нечистоту, раздирая свои одежды и крича: «Нечист! Нечист!» (Лев. 13:45). И отпавший Израиль, прежде чем Бог исцелит его, приводится к осознанию того, что он согрешил и не повиновался голосу Господа, и должен увидеть себя лежащим в своем стыде и покрытым своим срамом, а также то, что «напрасно надеялись… на холмы и на множество гор», и что только Бог может спасти его (Иер. 3:23-25). Иосиф, который был продан своими братьями, и этим самым стал прообразом Христа, вводит своих братьев в смущение и бедствие и побуждает их рассуждать о собственном грехе и говорить: «Мы виновны», и, наконец, смириться и предать себя полностью ему в рабы; и затем он открывается им как их брат и спаситель.

И если мы рассмотрим те необыкновенные явления Бога святым древности, то мы увидим, что Он обычно вначале являл Себя страшным образом, а затем Его явления приносили утешение. Так было с Авраамом: вначале ужас великой тьмы напал на него, а затем Бог открыл Себя ему в сладких обетованиях (Быт. 15:12-16). Так было с Моисеем на горе Синай: вначале Бог явился ему во всем Своем устрашающем величии, так что Моисей сказал: «Я в страхе и трепете» (Евр. 12:21), а затем Он провел перед ним всю Свою благость и провозгласил Свое имя: «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый…» (Исх. 34:6-7). Так было с Илией: вначале были сильная буря, и землетрясение, и сильный огонь, а затем веяние тихого ветра (3 Цар. 19). Так было с Даниилом: вначале он увидел Христа, как молнию, и вид Его устрашил его, и он пал в оцепенении; но затем он укреплен и ободрен такими утешительными словами: «Даниил, муж желаний!» (Дан. 10). Так было с апостолом Иоанном (Отк. 1). И можно наблюдать аналогию в Божьем Промысле и в избавлениях, которые Он совершает для Своего народа, и в том, как Он являет Себя ему, как обычным, так и необыкновенным образом.

Но в Писании неоднократно и недвусмысленно отмечается, которые еще более прямо показывают, что это обычный Божий способ: в совершении спасения для душ людей, в явлении им Себя и Своей милости во Христе, в обычном действии Его благодати в сердцах грешников. Слуге, который задолжал своему царю десять тысяч талантов, вначале указано на его долг; царь выносит ему приговор осуждения и приказывает продать его, его жену и детей и уплатить долг. Тем самым он смиряет слугу, приводит его к осознанию того, что весь тот долг справедлив, и затем прощает ему всё (Мт. 18:23-27). Блудный сын расточил всё, что имел и, наконец, увидел себя в экстремальных обстоятельствах, смирился и признал свою недостойность, после чего его отец дает ему облегчение и устраивает для него праздник (Лк. 15:12-24). Старые закоснелые раны должно исследовать до самого дна, чтобы исцелить их; Писание сравнивает грех, рану души, с этим и говорит об исцелении такой раны без глубокого исследования как о тщетном и обманчивом (Иер. 8:11). Христос в действии Своей благодати на сердца людей сравнивается с дождем, выпадающим на свежескошенную траву, траву, которая скошена косой (Пс. 71:6), что представляет Его живительное, утешающее влияние на израненный дух. После того как наши прародители согрешили, они были вначале устрашены Божьим величием и справедливостью, и их грех со всеми его суровыми последствиями был выставлен перед ними их Судьей, но затем они были утешены обетованием Семени жены. О христианах говорится как о «прибегших взяться за предлежащую надежду» (Евр. 6:18). Это сравнение подразумевает большой страх и ощущение предшествовавшей опасности. С такой же целью Христос представлен «как защита от ветра и покров от непогоды, как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в земле жаждущей» (Ис. 32:2). Естественным значением слова Евангелие, Благая Весть, является то, что это весть об избавлении и спасении после сильного страха и бедствия. Также есть причины полагать, что Бог поступает с отдельными верующими так же, как Он поступал со Своим народом, которого Он прежде заставил слушать Его голос в законе со страшными громами и молниями и держал их под властью этого наставника, чтобы подготовить ее к принятию Христа; и затем утешил ее радостным звуком Евангелия с горы Сион. Подобным образом, Иоанн Креститель пришел приготовить путь для Христа и приготовить сердца людей к Его принятию, указывая им на их грехи и выводя самоправедных иудеев из их состояния самоправедности, называя их «порождения ехиднины» и указывая им на опасность будущего гнева, говоря им о том, что «уже и секира при корне дерев лежит» (Мт. 3:7,10).

И если это действительно Божий способ (а я думаю, что содержащиеся выше размышления показывают, что это, несомненно, так) — прежде чем дать людям утешение освобождения от их греха и несчастья, Он посылает им внушительное ощущение размаха и чудовищности этого зла и их крайнего бедствия вследствие него — то можно предположить, что люди, по крайней мере, иногда, находясь под этими взглядами, испытывают сильное бедствие и страшные предчувствия разума, особенно если они подумают о том, что это зло, которое стоит у них перед глазами, есть не что иное, а великие и многообразные грехи против бесконечного величия всевышнего Иеговы, а также о мучениях в ярости Его гнева на всю вечность. Мы еще больше в этом убеждаемся, когда читаем в Писании о людях, которые были действительно приведены в состояние глубокой скорби таким осознанием грехов, прежде чем они получили спасительное утешение. В качестве примера можно вспомнить людей в Иерусалиме, которые «умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?» (Деян. 2:37); апостола Павла, который в трепете и ужасе сказал: «Господи! Что повелишь мне делать?» (Деян. 9:6), после чего был утешен; и тюремного стража, когда он «потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете припал к Павлу и Силе, и, выведя их вон, сказал: “Государи мои! Что мне делать, чтобы спастись?”» (Деян. 16:27-30).

Из всего этого становится ясно, что весьма неразумно для исповедующих христиан делать это возражением против истинности и духовной природы утешительных и радостных чувств, которые кто-то имеет, когда они следуют после ужасных опасений и душевных страданий, которые были упомянуты.

С другой стороны, это не является доказательством того, что утешение и радость имеют правильное свойство, если они следуют за большими страхами и потрясающими ужасами ада.* Кажется, именно этому некоторые люди придают особое внимание, считая большой страх свидетельством великой работы закона, совершённой в сердце, приготовляющей путь для твердого утешения, не учитывая при этом, что страх и обличение совести — это разные вещи. Ибо хотя обличения совести часто вызывают страх, однако они не заключаются в нем; и страхи часто возникают по другим причинам. Обличения совести благодаря влиянию Божьего Духа заключаются в признании греховности сердца и практики и отвратительности греха как действия, совершённого против Бога, обладающего удивительным величием, бесконечной святостью, ненавистью ко греху и строгой справедливостью в наказании его. Но некоторые люди испытывают содрогающее предчувствие ада, ужасающей бездны, готовой поглотить их, и пламени, готового завладеть ими, и бесов вокруг них, готовых схватить их. Но, в то же время, они, кажется, имеют очень мало надлежащего просветления совести, реально обвиняющей их в их греховности сердца и жизни. Кроме Духа Божьего, на людей может навести страх дьявол, если ему будет позволено сделать это: такое действие — обычное для него, и он может делать это различными путями, но так, что это не приводит к добру.

Он может чрезвычайно запугать людей, навязывая им картины и идеи многих потусторонних явлений — нахмуренное выражение лица, вытянутый меч, черные тучи мести, произносимые слова ужасного проклятия,* разверзающийся ад, исходящие демоны и тому подобное, не для того, чтобы убедить людей в том, что истинно и открыто в Слове Божьем, но для того, чтобы привести их к тщетным и беспочвенным заключениям, как, например, о том, что их дни прошли, что они осуждены на вечные муки, что Бог неумолим, что Он принял решение немедленно истребить их.

И страхи, которые, бывает, люди испытывают, очень сильно связаны с их особенным складом и характером. Нет ничего более очевидного, чем то, что некоторые люди имеют такой характер и строение, что их воображение находится под более сильным впечатлением от того, что воздействует на них, чем у других людей; и воздействие на воображение влияет на чувство и поднимает его еще выше. Таким образом, впечатление и воображение действуют обоюдно друг на друга, пока их чувство не поднимется до огромной высоты, и человек не будет поглощен и полностью не перестанет владеть собой.…

И некоторые говорят о великих суждениях о своей греховности, но на самом деле, когда дело доходит до внимательного исследования и тщательного взвешивания, оказывается, что они испытывают мало или не испытывают вовсе угрызений совести. Они говорят об ужасно твердом сердце и о том, что их сердце подобно камню, тогда как в действительности в своем разуме и мыслях они не имеют представления о том, в чем на самом деле заключается черствость человеческих сердец. Они говорят о страшном грузе и бездне греха, о массе омерзительной грязи внутри них; тогда как, если внимательно всмотреться в этот вопрос, они не имеют перед собой ни понимания того, в чем действительно состоит испорченность природы, ни мыслей о каких-либо особенных вещах, в чем их сердца выявляют греховность или несоответствие тому, что должно быть в них, или вообще о каких-либо проявлениях испорченности в них. Многие думают, что они испытывают сильные обличения в их настоящих грехах, в то время как они не испытывают никаких. Они говорят о том, как их грехи расставляются по порядку перед ними; они видят, как они стоят в ряд, заключая их кругом с ужасным и пугающим видом. На самом же деле ни один грех, в котором они были виновны в течение своей жизни, не предстал перед их взором так, чтобы они были поражены его тяжелыми последствиями.

И если люди и испытывали сильный ужас, который действительно происходил от пробуждающего и обличительного влияния Духа Божьего, из этого не следует, что эти страхи должны непременно привести к истинному утешению. Неумерщвленная испорченность сердца может угасить Духа Божьего (после того, как Он действовал), вводя людей в самонадеянные и самовозвеличивающие надежды и радости, а также в противоположные состояния. Не каждая женщина, которая действительно находится в родовых муках, производит на свет полноценного ребенка. Иногда это может быть существо, не имеющее в себе свойств человеческой природы. Хлебодар фараона, после того как он находился в тюрьме с Иосифом, получил видение, которое оживило его надежды, и он был выведен из тюрьмы, как и виночерпий; но он должен был быть повешен.

Но если утешение и радость приходят не только после больших страхов и пробуждений, но имеется видимость такого подготовительного осознания и уничижения, происходящего очень отчетливо и посредством таких этапов и способов, которые часто наблюдались у истинных обращенных, то это не является верным знаком того, что просветление и утешение, которые за этим следуют, являются истинными и спасительными. Это связано с несколькими причинами.

Во-первых, как дьявол может фальсифицировать все спасительные действия и добродетели Духа Божьего, так же он может фальсифицировать и те действия, которые являются подготовительными к благодати. Если сатана может подделывать те результаты деяний Божьего Духа, которые суть особенные, божественные и освящающие, так что имеется очень большое сходство во всем, что может быть открыто наблюдению других, то гораздо легче он может имитировать те дела Божьего Духа, которые являются обыкновенными, и которым люди, всё еще являющиеся его детьми, подвержены. Эти дела никоим образом не превыше его сил, как и другие. Нет деяний Божьих, которые были бы столь высоки и божественны, и превыше сил природы, и вне досягаемости сил всего творения, как те дела Его Духа, посредством которых Он образует творение по Свому образу и делает его причастником Божественной природы. Но если дьявол может быть автором таких копий этих дел, о которых уже было сказано, то, несомненно, он может имитировать и те дела, которые имеют неизмеримо низшее свойство. И на самом деле достаточно очевидно, что имеется ложное уничижение и ложная покорность, как и ложное утешение.* В каком состоянии был Саул, весьма нечестивый и высокомерный человек, когда он (будучи великим царем), осознавая свой грех, пал, весь в слезах, и громко рыдал перед Давидом, своим подданным (и тем, кого он долгое время ненавидел лютой ненавистью и открыто считал врагом), и осуждал себя перед ним, восклицая: «Ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом»! И в другом случае: «Согрешил я… безумно поступал я, и очень много погрешал» (1 Цар. 24:16-18; 26:21). Тем не менее, кажется, в то время Дух Божий очень мало влиял на Саула, так как это было после того, как Дух Божий отступил от него и оставил его, и злой дух от Господа смущал его. И если этот гордый монарх, в приливе чувства, смирил себя так низко перед подданным, которого он ненавидел и продолжал считать своим врагом, то, вне сомнения, могут быть внешние проявления сильного самоосуждения и унижения людей перед Богом, хотя они всё еще остаются врагами Ему и, в конце концов, продолжают свои прежние пути. Часто в людях, которые устрашены ужасами ада, бывает видимость того, что они слагают с себя собственную праведность, тогда как они не освобождаются от нее полностью, хотя во многих отношениях это кажется явным и очевидным. Они лишь сменили некоторые аспекты упования на свою собственную праведность другими, которые более тайны и скрыты. Часто высокая степень разочарования в отношении многих вещей, на которые они привыкли надеяться, принимается за уничижение; и это называется покорностью перед Богом, тогда как это не есть абсолютное подчинение, но содержит в себе некую тайную сделку, которую трудно обнаружить.

Во-вторых, если действия и эффекты Духа Божьего в обличении и утешении истинных обращенных могут быть замысловатыми, то и их очередность может быть имитирована. Если сатана может имитировать сами вещи, то он может легко расставить их одну за другой в каком-то определенном порядке. Дьяволу труднее имитировать природу Божественных явлений, чем их порядок. Он не может точно копировать Божественные действия в их природе, хотя его подделки могут быть сильно подобными им по внешнему виду; но он способен в точности имитировать их порядок. Когда подделки готовы, нет необходимости в божественной силе, чтобы поставить одну из них первой, а другую — последней. И поэтому никакой порядок или способ действий или переживаний не является верным признаком их Божественного происхождения. Только то, чего сатана не может сделать, и что невозможно совершить никакой силой, кроме божественной, должно заслуживать доверия как верное свидетельство благодати.

В-третьих, мы не имеем определенного правила для определения того, насколько всесторонне и обширно Божий Дух может действовать в обличениях, которые сами по себе не являются духовными и спасительными, после чего человек, который подвержен им, уже никогда не обращается и, в конце концов, остается без спасения. Нет необходимой связи в природе вещей между тем, что обычный человек может испытывать, пребывая в природном состоянии, и спасительной благодатью Божьего Духа. И если нет никакой связи в природе вещей, то не может быть вообще известной и определенной связи, кроме как через Божественное откровение. Однако нет определенной открытой связи между состоянием спасения и всем тем, чему обычный человек может быть подвержен, прежде чем он уверует во Христа. Бог не открыл никакой определенной связи между спасением и какими-либо характеристиками в человеке, а лишь благодать и ее плоды. И поэтому мы не находим никаких обличений, основанных на законе, или утешений, следующих за этими обличениями, основанными на законе, в каком-либо определенном образе действия или порядке, хоть раз упомянутых в Священном Писании как верные признаки благодати или свойства, характерные для святых. Однако мы находим сами драгоценные деяния и их результаты упомянутыми множество раз. Этого должно быть достаточно для христиан, которые стремятся прибегать к Слову Божьему, а не к своей собственной философии, опытам и догадкам, как к своему достаточному и верному путеводителю в вещах подобного рода.

В-четвертых, опыт убедительно доказывает, что то, что люди испытывают осуждение и утешение, которые следуют друг за другом, таким способом и в таком порядке, который часто наблюдается у истинных обращенных, не является верным признаком благодати.* Я задаю вопрос всем тем служителям, которые имели много возможностей обращаться с душами в этот необычный период, не было ли много тех, которые не устояли, но которые давали великолепное свидетельство своих переживаний и, казалось, были обращены по всем правилам — с обличением и утешением, следующими друг за другом точно и отчетливо, в таком порядке и таким способом, на котором обыкновенно настаивали как на порядке действий Божьего Духа при обращении.

И как определенность действий и способов не является верным знаком того, что человек обращен, так и отсутствие таких свидетельств не является доказательством того, что человек не обращен. Ибо хотя можно продемонстрировать, на основании принципов Писания, что грешник не может быть приведен к сердечному принятию Христа как своего Спасителя, если он не осознает своей греховности и ничтожнности, своей пустоты и беспомощности и того, что он заслуживает вечного осуждения, и, следовательно, такое осознание должно каким-то образом выражаться в том, что совершается в его душе; однако нет ничего, что бы доказывало, что все эти вещи, которые подразумеваются или предполагаются в акте веры во Христа, должны отчетливо и явно совершаться в душе в столь многочисленных и отдельных действиях Духа, каждое из которых должно быть ясным и выраженным, во всех тех, кто истинно обращен. Напротив, как отмечает Шепард (Shepard), иногда перемена, производимая в святом, вначале напоминает полный хаос, так что святые не знают, как это оценивать. Способ действия Духа в них очень часто крайне таинственен и неисследим: мы как бы слышим Его голос, Его результаты различимы, но ни один человек не может сказать, откуда Он приходит и куда Он уходит. Часто в новом рождении узнать путь Духа так же трудно, как и в первом рождении: «Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной: так не можешь знать дело Бога, Который делает всё» (Еккл. 11:5). Зарождение принципа благодати в душе, кажется, сравнивается в Писании с зачатием Христа (см. Гал. 4:19). И поэтому Церковь названа матерью Христа (см. П. Песн. 3:11). Так же происходит и с каждым отдельным верующим (Мт. 12:49-50). И зачатие Христа в утробе блаженной Девы силой Святого Духа, по-видимому, имеет преднамеренное сходство с зачатием Христа в душе верующего силой Того же Святого Духа. И мы не знаем ни того, каков путь Духа, ни того, как растут кости, будь то в утробе или в сердце, где появляется зародыш. Новое творение может использовать язык из псалма: «Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне» (Пс. 138:14-15). В отношении происхождения Христа как в Его личности, так и в сердцах Его народа, можно сказать: «…но род Его кто изъяснит?» (Ис. 53:8). Мы не знаем дел Бога, Который совершает всё. «Слава Божия — облекать тайною дело» (Пр. 25:2) и делать так, чтобы Его путь был, как могучие воды, чтобы Его шаги не были познаны; и особенно в деяниях Святого Духа в сердцах людей, которые являются высочайшими и главными из Его дел. И поэтому сказано: «Кто уразумел дух Господа, и был советником у Него и учил Его?» (Ис. 40:13). Вызывает опасение то, что некоторые зашли слишком далеко, направляя Дух Господа, указывая следы для Его шагов и ограничивая Его определенными шагами и методами. Опыт ясно показывает, что Божий Дух неисследим и необъясним в некоторых из наилучших христиан касательно метода Его действий в их обращении. Божий Дух также не выполняет различимые этапы особенной разработанной схемы даже в половине случаев, как это представляется. План того, что необходимо, соответственно уже принятому и утвержденному общим мнением правилу, оказывает огромное (хотя для многих очень неощутимое) влияние на формирование мнений людей о действиях и средствах их собственного опыта. Я знаю, каков их способ, потому что я имел немало возможностей наблюдать это. Вначале в значительной степени их переживания выглядят как сплошной хаос, как это характеризует Шепард (Shepard), но затем выбираются те фрагменты из их опыта, которые лучше всего соответствуют виду таких особенных действий, на которые делают ударение; и на них они останавливаются в мыслях. Они упоминаются время от времени в свидетельствах, которые они приводят; эти детали становятся все ярче и ярче в их воображении, а другие становятся все более и более тусклыми. И то, что они испытали, незаметно видоизменяется, чтобы привести все в точное соответствие с утвержденной схемой. И для служителей, которые должны иметь дело с теми, кто настаивает на четкости и ясности этого метода, и направлять их, становится естественным заниматься этим также. Тем не менее, в недавнее время так много было видно в действиях Духа Божьего, что те, кто часто имеет дело с душами и не ослеплен покрывалом предубеждения, должны знать, что Дух настолько разнообразен в способе Своего действия, что во многих случаях проследить за Ним или разузнать Его путь невозможно.

В наших исследованиях своего собственного состояния или в наставлениях, которые мы даем другим, мы, главным образом, должны оценивать природу результата, который Бог произвел в нашей душе. Что касается действий, которые Дух Божий предпринимает в достижении этого результата, мы можем оставить это Ему. Часто Священное Писание определенно направляло нас на испытание самих себя по природе плодов Духа, и нигде — по методу Духа в их произведении.* Многие сильно заблуждаются в своих понятиях о ясном действии обращения, называя ясным действием то, в чем отчетливо видны последовательные шаги влияния или метод переживаний. На самом же деле самой ясной работой является не та, которая имеет самый ясный порядок действий, а та, в которой духовная и божественная природа совершенной работы и полученный результат являются самыми ясными.

 

* Шепард (Shepard) говорит о «человеке, низверженном до ада скорбью и томлением в оковах, трепещущем в страхе перед грядущим гневом, а затем вознесенном до небес от радости, не способной продержаться; и, вместе с этим, не покончившем с похотью: и такие теперь заслуживают сожаления, и они, вероятно, будут объектами суда в великий день» — Притча о десяти девах, с. 201.

* Способ действия Духа, когда Он убеждает людей, — просвещение естественной совести. Дух не действует, давая свидетельство, а помогает естественной совести совершать свою работу. Естественная совесть — это инструмент в руке Божьей для обвинения, осуждения, устрашения и побуждения к долгу. Дух Божий ведет людей к осознанию их опасности и заставляет их оказаться под влиянием этого: «Светильник Господень — дух человека, испытывающий все глубины сердца» (Пр 20:27). — Стоддард (Stoddard), Путеводитель ко Христу.

… Знаменитый Перкинс (Perkins) проводит различие между «той печалью, которая приходит через обличение совести, и меланхолическими страстями, возникающими чисто из воображения, сильно укоренившегося в мозгу, которые обычно приходят внезапно, как молния в дом». — Сочинения, Том I, с. 385.

* Стоддард (Stoddard) заметил: «Человек может сказать, что он в состоянии оправдать действия Бога, как бы Он ни поступал с ним, и вместе с этим, не покончить со своей собственной праведностью. Некоторые люди, из частичного осознания греховности, признают за Богом справедливость их осуждения; совесть отмечает их греховность и говорит им, что они могут быть справедливо осуждены на проклятие, как было с фараоном (Исх. 9:27). И они в некотором роде соглашаются с этим, но часто это не имеет продолжения; они лишь имеют прилив ощущения, который обычно угасает спустя некоторое время». — Путеводитель ко Христу.

* Стоддард (Stoddard), который имел большой опыт в вещах подобного рода, много лет назад заметил, что обращенных и необращенных людей нельзя с уверенностью различить по рассказам, которые они приводят о своем опыте, поскольку одно и то же изложение переживаний является общим для тех и других, и что многие люди давали прекрасное свидетельство действия обращения и в течение нескольких лет они шли хорошо в глазах мира, но, в конце концов, не устояли. — Призыв к сведущим.

* Шепард (Shepard), говоря о соединении души со Христом, говорит: «Как ребенок не может сказать, как его душа входит в него, и когда это происходит, но впоследствии он видит и чувствует эту жизнь, так и тот, кто прежде был, как животное, отвергая свою бессмертную душу…» — Причта о десяти девах, с. 609.

«Если человек не знает времени своего обращения или первого соединения со Христом, служитель не может делать из этого категорического вывода, что он не благочестив». — Стоддард (Stoddard), Путеводитель ко Христу.

«Не думайте, что нет раскаяния или осознания греха, произошедшего в душе, если вы не можете очень ясно распознать и почувствовать его или время его совершения или начала. Я знал многих, которые приходили со своими жалобами, но они никогда не смирялись и не чувствовали это; тем не менее, это имело место, и нередко они видели это с другой стороны, и слава Богу за это». — Шепард (Shepard), Здравый верующий, с. 139.