Дэвид Приор

Первое Послание к Коринфянам

14:1-40        14. Дары пророчества и говорения на языках

 

1. Что это такое?

Установив, что любовь Божья -- превыше всех приоритетов в местной общине (особенно, в такой духовно незрелой и разди­раемой распрями, как в Коринфе), Павел возвращается к вопро­су духовности, в частности, к двум дарам: говорению на языках и пророчеству. Он побуждает коринфских христиан проявлять любовь и серьезно ревновать о дарах духовных. В 14:1 он исполь­зует фактически другое выражение (более общее, записанное в 12:1 и означающее «духовность») — в отличие от 12:31, где он описал коринфян как состязающихся в получении «больших даров». Говорение на языках казалось им не самым важным да­ром. Павел же призывает их всех пророчествовать (1,5,31,39).

Прежде всего, следует подчеркнуть, что, как и апостолы, пророки также составляли фундаментальные основы церкви, пользовались высоким и непререкаемым авторитетом. Призывая получить дар пророчества, Павел не приравнивает каждого хрис­тианина к первым пророкам, которые были инструментом Боже­ственного откровения. Любое последующее проявление этого дара можно описать как авторитетное учение первых апостолов и про­роков (ср.: Еф. 2:20; 3:5), содержащееся в канонических книгах Писания.

Следовательно, в настоящее время пророчество — это некий вторичный дар. Если это так, то в чем он заключается? Его часто приравнивают к проповеднической деятельности или, более конкретно, к проповеди, раскрывающей библейскую истину (то есть своего рода разъяснительной проповеди). «Дар пророче­ства... в основном сводится к объяснению современной ситуации в свете откровения Бога. Точнее всего это можно описать совре­менным термином „разъяснительная проповедь", раскрывающая замысел Божий применительно к повседневной борьбе, которая происходит в нашей жизни»1. Как мы увидим далее, разъясни­тельная проповедь вполне может содержать конкретные проро­чества, но не может быть приравнена к исходным библейским пророчествам. В Новом Завете проводится четкая грань между проповеднической деятельностью, обучением и пророчеством.

Павел излагает важный принцип, подчеркивая особое назна­чение пророчества и побуждая каждого христианина в Коринфе использовать этот дар. Другими словами, нам следует пытаться понять необходимость новозаветного дара пророчества. Пред­положительно, такой дар должен одновременно уникальным образом укреплять церковь и быть доступным каждому ее члену. Мы не должны сводить его к тривиальным вещам, пытаясь ра­зобраться в нем, также как и не должны усложнять его настоль­ко, что он окажется непонятным для большинства христиан (та­кую опасность таит в себе уравнивание его с разъяснительной проповеднической деятельностью). Церковь, в которой каждый считает себя проповедником, уподобилась бы ночному кошма­ру, а это явно не то, чего желает Павел для коринфян. Слишком легко л и шить дар пророчества его уникального, непосредствен­ного и характерного содержания. Тогда он может стать просто не более чем проявлением в некотором роде освященного здравого смысла. Свидетельство Писания и история церкви (ранняя и современная) делают такой вывод несостоятельным.

С этой точки зрения полезно обратиться к заключению Май­кла Грина, который дает рабочее определение пророчества: «Это слово, исходящее от Господа через одного из членов Его церкви, вдохновленное Его Духом и данное на созидание всего организ­ма Его церкви»2. Такое служение доступно каждому христиани­ну, поскольку Дух наделяет каждого «особо, как Ему угодно» (12:11). Этот дар, таким образом, предназначен для всех христи­ан, серьезно стремящихся к нему. Если принять во внимание риторические вопросы в конце 1 Кор. 12, то можно прийти к выводу, что все христиане могут быть использованы как проро­ки, но только некоторые регулярно и эффективно проявляют этот дар, что позволяет рассматривать их как облеченных Богом да-

 

1              R. Stcdman.

2              Michael Green, To Corinth with Love (Hoddcr, 1982), p. 74.

 

ром пророчества для церкви; то есть дар пророчества должен от­личаться от служения по должности и от служения пророка. Даже при том, что таких пророков нельзя ставить на один уровень с библейскими (в Ветхом Завете или в Новом Завете), они должны полностью находиться под воздействием авторитета Писания, проявляя это и своим образом жизни, и содержанием своих про­поведей и высказываний.

При этом, конечно, может возникнуть ряд вопросов. Но преж­де следует обратиться к строкам одного из самых значительных пророчеств Ветхого Завета, которое поможет нам подойти к объяснению природы, содержания и влияния дара пророчества. В Ис. 50:4-6 мы читаем: «Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтоб Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое, чтоб Я слушал, подобно учащимся. Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплева-ния».

Хотя вряд ли можно полагать, что любой христианин, осу­ществляющий служение пророка сегодня, обладает такой же си­лой авторитета, что и произнесший эти слова, приведенный отрывок важен по нескольким причинам. Во-первых, отчетливо виден его мессианский характер: Иисус выступает в основном как Пророк; таким образом, исполняется обетование Моисея о появ­лении такого пророка (ср.: Втор. 18:15). Евангелия свидетельству­ют о том, что Иисус выполнил эту роль (ср.: Мф. 16:14; Мк. 6:4; Лк. 7:16; 9:7,8; 13:33; 24:19; Ин. 4:19). Свидетельство Иисуса -это «дух пророчества» (Отк. 19:10). Это новозаветное свидетель­ство ретроспективно восходит к пророчеству Ветхого Завета.

Во-вторых, в отрывке из Книги Пророка Исайи ясно обозна­чен путь, на который ступает человек, которого Бог наделяет да­ром пророчества. Повседневная, полная послушания жизнь с Богом, посвященная тому, чтобы слушать Его, слышать Его Сло­во, -- фундаментальная черталюбого настоящего пророческого дара. Поскольку обязанность каждого христианина — следовать по тому жизненному пути, который наиболее действенным об­разом обеспечит его личный контакте Господом, плоды такого посвящения (в свете получения Слова Божьего для других) до­ступны каждому христианину.

В-третьих, акцент в Ис. 50 делается на силе и поддержке та­кого служения, которое призвано «словом подкреплять изнемо­гающего», - - и на этом сосредоточивает свое внимание Павел в данной главе (14:3).

В-четвертых, в последней части этого отрывка подчеркивает­ся необходимость обладания открытым сердцем, с одной сторо­ны, мужеством и упорством — с другой (открытость по отноше­нию к Богу и неколебимое противостояние врагу). Совершенно очевидно, что те, кто действительно получил дар пророчества, должны проявлять огромное мужество и стойкость, чтобы нести свой дар в церкви. Таких людей могут встретить враждебно и даже отвергнуть.

Этот текст из Книги Пророка Исайи вселяет в нас бодрость, надежду на то, что Бог даст каждому чуткому и послушному серд­цу особое озарение: возможность понять волю Божью в каждой конкретной ситуации, правильно истолковать и применить Сло­во Божье ко времени, в котором мы живем. Такое пророческое озарение нельзя приравнивать к дару, которым обладали проро­ки, заложившие основание церкви наряду с апостолами Христа (ср.: Еф. 2:20). Но продолжение пророческого служения чрез­вычайно важно и сегодня, если церковь не стремится занять удоб­ную позицию конформизма с современным миром.

Когда Дух «почил» на семидесяти старейшинах, находивших­ся вне скинии собрания в пустыне, Иисус Навин выразил недо­вольство. Но Моисей ответил ему словами, которые исполни­лись в день Пятидесятницы: «О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!» (Чис. 11:25-29).

Аналогичным образом, Петр разъяснил потрясенной толпе феномен Пятидесятницы, расценив его как дар Духа, как испол­нение сказанного пророком Иоилем: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут про­рочествовать сыны ваши и дочери ваши... И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророче­ствовать» (Деян. 2:16-18; ср.: Иоил. 2:28,29). Выражение в Деян. 2 «будут пророчествовать» в тексте Иоиля отсутствует, и это допол­нение, вероятно, отражает ожидания раннехристианской церк­ви и акцент на подобного рода проявлении Духа.

Важно также попытаться понять, что имеет в виду Павел, ко­гда упоминает о даре говорения языками. Если взять те кет гл. 14, то, на первый взгляд, говорение на языках, которое приводит к тому, что ум остается без плода (14:14), обращено к Самому Богу, а не к людям (14:2), и это рассматривается в качестве персональ­ного назидания (назидает себя, 14:4), равно как и непонятного, потому что он тайны говорит духом (14:2).

Греческое словоglossa (обозначает орган речи) передается по-английски двумя словами — «tongue» или «language». В NIV в тек­сте используется первое слово, а второе вынесено на поля. Такой подход отражает два разных понимания этого дара. Слово «language» предпочитают те, кто рассматривает описание Лукой феномена Пятидесятницы как определяющего для 1 Кор. 12 и 14 и других близких по содержанию отрывков в Деян. 10:46 и 19:6, а также в Мк. 16:17'. Деян. 2 — единственное место, где дается разъяснение этого дара как «чудодейственной силы говорить ра­зумно на иностранных языках». На этом основании, как полага­ют некоторые исследователи, можно предположить, что Павел использует слово glossa таким же образом по отношению к одно­му и тому же явлению.

Сторонники мнения, что этот дар выражается в способности говорить на иностранных языках, по-разному объясняют его при­роду: одни думают, что это связано с чудодейственной силой, дру­гие не усматривают в этом ничего, кроме обычной способности говорить на одном или более языках, помимо тех, которые чело­век знает или слышит от рождения.

Следует обратиться к здравому экзегетическому принципу ис­толкования одного текста с помощью другого. В этом случае, однако, возникает проблема, поскольку контекст и содержание 1 Кор. 14 отличаются от контекста и содержания Деян. 22. Обста­новка в Коринфе складывалась в рамках жизни местной общины и в ходе богослужения; феномен Пятидесятницы имел место в присутствии огромного числа чужеземцев. Всякое использование

 

1              Напр.: Hodge, pp. 248-250.

2              Моррис пишет: «Некоторые комментаторы полагают, что здесь речь идет о даре владения другими языками. Это интересная точка зрения, но вряд ли кто-то из читателей Первого послания к Коринфянам думает, что Павел имел в виду именно это» (р. 172).

 

языков в коринфской церкви требовало перевода; во время Пяти­десятницы слушатели понимали все, что было сказано без пере­вода, «ибо каждый слышал... говорящих его наречием» (Деян. 2:6). Павел благодарит Бога (18) за то, что владеет языками (glossai) в большей мере, чем коринфяне. Трудно поверить, что здесь он го­ворит о своем превосходстве и знании большего числа языков, чем все коринфские христиане, независимо оттого, как этого можно добиться: чудодейственным путем или посредством практики и обучения. Греческий вариант ст. 18 напрочь отвергает такое ис­толкование: если бы Павел хотел подчеркнуть, что владеет боль­шим количеством языков, чем любой коринфский христианин, он использовал бы сравнительную степень в данном тексте (то есть большим числом языков), он же употребляет наречие, которое под­черкивает явление как таковое, а не его количественное выражение. Не представляется возможным определить, идентичны ли дар glossal Пятидесятницы и дар, описанный Павлом в Первом по­слании к Коринфянам, или аналогичны по природе, но разли­чаются в деталях, или же это дары совершенно разные. В 12:28 Павел говорит о «разных языках», то есть языках разного рода (греч. genos, из которого происходит слово «генетика»). Здесь речь может идти о множестве разных форм и типов. Но также не ясно, является ли содержание таких glossai неизменно различимым языком. Приводятся несколько языков, которые в необычных обстоятельствах служили особым языком1, но Павел, по-види­мому, сам допускает возможность широких вариаций, когда упо­минает «языки человеческие и ангельские» (13:1), хотя в 14:10,11 он, вероятно, полагает, что речь идет о человеческих языках. Не­сомненно одно: говорение на языках (glossai) - - это дар Духа, а потому он должен быть оценен по достоинству и использован, а для Павла это достаточно ценный дар, и он хочет, чтобы все ко­ринфские христиане радовались ему во имя собственного блага2.

 

1              Напр.: John Shcrrill, They Speak with Other Tongues (Hodder, 1967), especially pp. 108-111.

2              Созидательная роль такого персонального дара языков заключается в том. что говорящий особо ощущает присутствие Бога, он расслабляется, сбра­ сывает сковывающее его напряжение, наделяется силой, помогающей выдер­ живать боль, а также силой молитвы, дабы противостоять бесовским наважде­ ниям, он обретает свободу ходатайства, когда не хватает надлежащих слов или словами невозможно выразить то, что требуется, он обретает свободу покло­ няться Богу, «когда тесно соприкасается с чудом, любовью и хвалой».

 

Когда каждый христианин «назидается», это неизбежно (хотя и не напрямую) способствует укреплению всей церкви.

Некоторые комментаторы усматривают несколько скептичес­кий оттенок в замечаниях Павла по поводу понятия назидает себя (4). Каким образом духовный дар (в том смысле, как Павел описывает его и применяет в гл. 12 и 14) может быть направлен на одного человека? Но ведь Павел ясно говорит о том, что «кто говорит на языке, тот назидает себя» (14:4). При этом он, веро­ятно, недооценивает возможность эгоистического использова­ния этого дара в церковном богослужении вместо целенаправ­ленного и наполненного любовью, которая (если сопровождает­ся даром истолкования языков) служит созиданию церкви.

То, что точное определение содержания glossai не играет пер­востепенной роли, можно оценить при более тщательном изу­чении дара истолкования языков. Здесь это неизменно понима­ется как «перевод».

Греческое слово, которое переведено как истолкование (hermeneia), имеет не только это значение: например, по дороге в Эммаус Иисус «изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Л к. 24:27). В классическом греческом языке этот глагол имеет три группы значений: «объяснять», или «истолковывать»; «от­четливо произносить», или «ясно выражать»; «переводить». Ко-лин Браун пишет: «Создается впечатление, что Павел не думал об истолковании как о переводе с одного языка на другой, ибо это предполагает свойственные языку грамматический строй, синтаксис и лексику. Скорее, истолкование здесь больше срод­ни различению сказанного Духом, Который говорит через полу­чившего дар языков»1.

Помимо приведенного лингвистического аспекта, суть наи­более современного подхода к истолкованию glossa в том, что это послание от Бога к собранию людей, а не наоборот. Теперь для Павла несомненно то, что говорение на glossai направляет­ся Духом от индивидуума к Господу (14:2). На этом основании истолкование не является просто переводом; скорее это ответ

 

1 In Dictionary of New Testament Theology, Vol. Ill (Zondervan, 1982), p. 1080. Ср.: D. B. Burke in the International Standard Bible Encyclopaedia. Vol. II (Eerdmans, 1982): «Совершенно ясно, что такого рода толкование нельзя понимать в смысле „перевода"... Дар истолкования заключается в передаче на понятном языке проявления духовного экстаза говорящего на языках».

 

Бога-Отца через Духа во время молитвы (тоже с помощью Духа) дитя Божьего1.

Если это верно, то в такие моменты происходит истолкова­ние Духом разума и сердца Бога, направленное к Его детям в ответ на их обращение к Нему. Отдельные члены единого орга­низма, тела, используются как каналы для такого тесного об­щения между Отцом и Его детьми - - через дар говорения на языках и через дар их истолкования. Помимо бессмысленнос­ти публичного, общего говорения на языках вследствие того, что это недоступно для понимания, эта точка зрения на дар истолкования особо подчеркивает важность фактора назида­ния, на которое направлена основная мысль Павла в этой гла­ве. В первую очередь (prima fades) речь идет не о назидании, которое получают в процессе слушания перевода молитвы дру­гого христианина, говорящего на языке (glossa), а о получении непосредственной ответной информации, исходящей из серд­ца и разума Бога.

Такая точка зрения имеет два других преимущества. Во-пер­вых, она объясняет, почему истол кование glossa неизменно ока­зывается значительно длиннее или короче, чем само говорение на glossa. Во-вторых, мы можем понять, почему Павел рассмат­ривает дар пророчества и дар, сочетающий в себе говорение на языках и их истолкование, как одинаково важные (14:5), — оба они служат инструментом Бога для передачи Своих мыслей Сво­ему народу.

Следуя наставлениям Павла, мы должны проявлять осторож­ность и воздерживаться от огульного восприятия любого говоре­ния на языках как дара Божьего. Такие феномены издавна извест­ны в греческих религиозных мистериях и поныне характерны для ряда культур и культов языческого характера. Их следует оценивать с позиции критериев, изложенных Павлом в гл. 12-14. Некоторые комментаторы идут так далеко, что полагают отсут­ствие всякой связи современной «глоссолалии» («боговещания») с тем, о чем пишет Павел в гл. 12 и 14, объясняя наблюдаемые феномены чисто психологическими причинами или даже сата­нинской подделкой истинного библейского дара.

 

1 Эти двусторонние отношения между Отцом и Его детьми в молитве че­рез излияние Святого Духа описаны в Рим. 8:26,27.

 

Далее мы продолжим исследование данной главы с позиций того, что этот дар доступен сегодня и нам и конструктивно ис­пользуется как таковой во многих странах. По этой причине мы считаем необходимым продолжить рассмотрение «языков», glossal. Ходж предложил развернутое исследование гл. 14 на осно­вании сравнения «языков», описанных в Деян. 2.

Интерес Павла на протяжение всей главы прикован к назида­нию церкви: это слово встречается здесь семь раз (3,4 [дваж­ды],5,12,17,26). Ранее он останавливался на вопросе использо­вания коринфянами прочного строительного материала для со­зидания церкви на твердом основании, «которое есть Иисус Христос» (ср.: 1 Кор. 3:10-16). Он также подчеркивал неодоли­мую силу любви, которая неизменно должна сопутствовать та­кому созиданию; апостол предпочитает ее знанию, на которое так уповали коринфяне (1 Кор. 8:1). Теперь он говорит о том, что их общая молитва должна укреплять, а не расшатывать церковь. Молитва местной общины играет исключительно важную роль в созидании веры и укреплении дисциплины верующих. Когда она является живой, ходатайственной, произносимой с надеждой и упованием, чинной и благопристойной (последние два слова созвучны использованным в ст. 40), вся община укрепляется в вере и твердо стоит в Господе. Задумываясь над сказанным Пав­лом в данной главе, мы должны спросить себя, свойственны ли нашей общей церковной молитве те черты, которые здесь обсуж­дает апостол.

В ст. 1—25 Павел сопоставляет и противопоставляет языки и пророчества с позиций строительства церкви. В ст. 26—36 он из­лагает руководящие принципы, которым должны следовать церк­ви в своей работе. В ст. 37—40 завершает обсуждение нескольки­ми яркими, выразительными наставлениями. Нигде он не при­нижает, не отвергает дара языков. Апостол исправляет дисбаланс в духовной позиции коринфян и вносит коррективы в их служе­ние. Он хочет, чтобы языки нашли подобающее им место в жиз­ни церкви, чтобы они не рассматривались как самый важный дар и не использовались бы в публичном богослужении без истол­кования. Он считает дар языков необходимым для персональ­ного назидания верующих, но также обращает внимание и на дары пророчества (5) и учительства (19) для назидания церкви в целом, наряду с конкретным вкладом каждого («когда вы сходитесь», 26).

Вероятно, небезынтересно остановиться на ряде принципов, которые Павел разъясняет в данной главе.

2. Действенная сила пророчества (14:1—5)

Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. 2 Ибо, кто говорит на незнакомом языке, тот говорит нелюдям, а Богу, потому что никто не пони­мает его, он тайны говорит духом; 3 А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение. 4 Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь. 5 Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали, ибо пророчествующий пре­восходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

В широком понимании дара пророчества, которое было пред­ставлено выше, три слова здесь (3) отражают результаты надле­жащего использования этого дара в местной общине: назидание, увещание и утешение. При том внимании, которое Павел уделя­ет церкви, построенной в Господе, неудивительно, что этот мо­мент он ставит на первое место: любое высказанное пророчес­кое слово, способствующее подрыву или ослаблению веры дру­гих, должно быть отвергнуто. Это одна из главных причин, по которой пророчество должно быть получено в обществе народа Божьего, а не в частной беседе. Но иногда то, что выдается за пророчество, на самом деле - - не более чем попытка под видом вдохновенности манипулировать другими или использовать свое влияние на них. Такие случаи должны проверяться с позиций влияния дара пророчества на общую жизнь церкви. В любом слу­чае, он должен быть направлен в большей степени на назидание всей церкви, а не на отдельных христиан. То, что называется се­годня «персональным пророчеством», должно быть основатель­но сверено с этим и другими критериями.

Второе слово - - увещание (paraklesis) - - имеет тот же корень, что и слово, использованное Иоанном для описания Святого Духа как Утешителя, Ходатая и Советника (Ин. 14:16 и др.). Оно бук­вально означает «быть призванным» на помощь и в поддержку. Пророческое служение включает в себя эту функцию, поскольку Святой Дух вдохновляет христианина произносить слова, кото­рые придают местной общине жизненную силу и даруют ей сви­детельство (ибо для Духа великая радость -- наделить церковь гар­моничным убедительным свидетельством об Иисусе как Господе).

Третье слово, использованное Павлом для описания истин­ного пророчества, — это утешение (paramythia). Каким же обра­зом церковь получала утешение? Создается впечатление, что слова утешения как бы «шептались церкви на ухо»1, возможно, успокаивая ее, призывая не бояться, наделяя ее силой спокойно встретить всякого рода бедствия. «Утешение... гасит бурю стра­ха, беспокойства и отчаяния. Оно помогает нам оставаться в при­сутствии Иисуса... Оно оберегает нас от лихорадочной суеты по­вседневных забот, от беспокойства этого мира, приводя нас в ве­ликий мир Божий»2. Неизменный мотив, рефрен высказываний ветхозаветных пророков и учения Иисуса, великого Пророка: «Не бойтесь».

Если слова пророчеств могут положительно воздействовать на церковь, то, естественно, Павел хочет, чтобы каждый христи­анин стремился к получению такого дара.

3. Несовершенство языков (14:6—25)

Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незна­комых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением? 7И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не про­изводят раздельных тонов, как распознать то, что играют на сви­рели или на гуслях? 8 И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению? 9 Так, если и вы язы­ком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите ? Вы будете говорить на ветер. 10 Сколько, например, раз­личных слов в мире, и ни одного из них нет без значения; 11 Но, если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец. 12 Так и вы, ревнуя о дарах ду­ховных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви. 13 А по­тому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования.

 

1              См.: Michael Green, To Corinth with Love, p. 76.

2              Bittlenger, p. 106.

 

14 Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. 15 Что же делать ? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. 16 Ибо, если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет «аминь» при твоем благода­рении ? Ибо он не понимает, что ты говоришь. 17 Ты хорошо благо­даришь, но другой не назидается. 18 Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; 19 Нов церкви хочу лучше пять слов ска­зать умом моим, чтоб и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке. 20 Братия/не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни. 21В законе написано: «иными языками и иными устами буду говорить народу сему, но и тогда не послушают Меня, говорит Господь». 22 И так языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих. 23 Если вся церковь сойдется вме­сте, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, — то не скажут ли, что вы беснуе­тесь ? 24 Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится, 25 И та­ким образом тайны сердца его обнаруживаются; и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: «истинно с вами Бог».

Павел указывал (5), что он хотел бы, опираясь на суверенный замысел Бога, Который по Своему изволению распределяет все дары, чтобы каждый христианин в Коринфе говорил на языках (для личного назидания) и пророчествовал (для назидания церк­ви). На этом этапе, в любом случае, он в основном озабочен об­щецерковной ситуацией и продолжает подчеркивать необходи­мость ограничений, связанных с говорением на языках. Павел отмечает три важных ограничения: отсутствие понимания, от­сутствие целостности личности и воздействие на посторонних.

а) Отсутствие понимания (6—11,16,17,23). Совершенно ясно, что всякий, кто услышит говорение на языках, может воспринять это как бессмыслицу. Конечно, и для говорящего на языках со­держание собственных слов может оказаться неясным. В ст. 11 Павел показывает, что реакция слушающих подобна реакции греков, воспринимающих речь варваров, или чужестранцев. Гре­ки весьма гордились красотой своего языка, а другие языки счи­тали грубыми и резкими по звучанию. Для них эти языки напоминали шумовые эффекты, тяжелые звуки, типа «бар-бар-бар», откуда и произошло слово «варвар».

Говорение на языках, возможно, звучало не так уж непривле­кательно. Для Павла же важно было не это, но то, насколько по­лезна такая практика для церкви. Могут ли верующие, а также люди, примыкающие к ним, и посторонние понять эти языки? Если это непонятно, то следует л и вообще допускать такую ши­рокую практику говорения на языках? Служение Духа приносит гармонию (7) и готовит народ Божий к грядущим духовным ба­талиям (8). Оба эти обстоятельства нельзя упускать из виду, пус­кать все на самотек, а потому чрезвычайно важно направить энер­гичные проявления духовных даров в нужное русло: присущее коринфянам религиозное рвение должно быть ориентировано на назидание церкви (12).

Самый верный путь для говорящего на языках и стремящегося использовать свой дар по назначению (на созидание церкви) -молиться о даре истолкования (13)'. Павел, по-видимому, впол­не спокойно воспринимает возможность того, что один и тот же человек, одаренный Духом, сначала говорит на языке, а потом сам же и истолковывает ответ Бога. Когда это происходит в со­брании местной общины, мы можем чувствовать себя не совсем уютно. Поэтому Павел стремится подойти к данной ситуации с ясных позиций, внести в нее здравые коррективы.

В то же время Павел настоятельно советует избегать таких ситуаций, когда на богослужении кто-то оказывается в стороне и может почувствовать себя оставленным или потерянным. По-видимому, он имеет в виду тех, кто не участвует в акте говорения на языках (16), а также тех, кто еще мало что знает о христиан­ском посвящении (23). По этой причине Павел ожидает, что Дух может использовать его в служении церкви для разъяснения важ­ных и доступных пониманию вещей: ...или откровением, или по­знанием, или пророчеством, или учением (6). Одним из этих спо­собов он может принести пользу церкви, однако в большей сте-тени (то есть в личных молитвах) -- когда говорит на языках (18).

1 Моррис делает ценное замечание к ст. 13, показывая, что «за человеком не закрепляются какие-то дары навсегда. Человек, владеющий даром „язы­ка", не должен рассматривать его как постоянный и неизменный. Он может позднее получить и другие дары... И должен молиться об этом» (р. 194).

б) Отсутствие целостности личности (13—17,19,20). Павел подчеркивает дополнительную личную пользу, которую получа­ет христианин, использующий говорение на языках в персональ­ной молитвенной жизни (4). Высказываются предположения, что эти достижения тесно сопряжены с «конструктивным нази­данием личности»1. Мортон Келен, который занимался этим вопросом как профессиональный богослов и психотерапевт и много писавший на эту тему, отмечает: «Есть люди, которые без такого опыта никогда не достигли бы духовной зрелости. Опыт говорения на языках открыл им путь к подсознанию и к более полной, хотя и трудной жизни». Келен приводит слова лингви­ста, занимающегося психологическим тренингом, который пи­шет: «Говорение на языках являет собой очевидное свидетель­ство работы Духа Божьего в области подсознания и созидания новой целостности, новой интеграции всей психики, — процес­са, который церковь традиционно обозначает термином „освя­щение"»2.

В атмосфере эмоционального и духовного подъема, который царил в коринфской церкви, где все еще ощущалось влияние опыта религиозных мистерий, следовало рассмотреть тему це­лостности с другой точки зрения. У коринфян наблюдалась тен­денция не придавать слишком большого значения ментальное -ти и даже снизить ценность проявления ума. В этой связи Павел стремится подчеркнуть влияние Духа, Который не обходит сто­роной разум. Говорение на языках имеет реальную пользу для личности, но ум.., (его) остается без плода (14). Павел же хочет, чтобы коринфские христиане обладали здравым, зрелым умом (20): это требует постоянной тренировки ума через Дух—до пол­ного развития своих способностей. Он отмечает пять сфер хрис­тианской жизни, где это должно совершаться: в молитве (15), пении (15), благодарении (16,17), наставлении (19) и размыш­лении (20).

Христианин, который не позволяет Святому Духу овладеть сво­им умом и обновить его в этих пяти сферах, сопротивляется рабо­те Божьей по освящению, обретению целостности натуры. В Ко­ринфе было много христиан, чей опыт в Духе был ограничен внеш-

 

1              Bittlenger, p. 99.

2              Morton Т. Kelscy, Speaking with Tongues (Hodder, 1965), p. 222.

 

ними проявлениями, которые не касались целиком ума. Павел вы­ражает твердое намерение молиться, петь и благодарить духом и умом (15)'. Он озабочен, главным образом, назиданием церкви, предпочитает сказать ей несколько разумных и мудрых слов на­ставления в христианской вере, нежели тьму слов на... языке (\9).

С другой стороны, отсутствие гармоничного развития личнос­ти коринфских христиан побудило Павла подчеркнуть, что дол­жен существовать истинный баланс между рациональным и ирра­циональным, что нельзя противопоставлять одно другому. При­зыв к обретению зрелости в ст. 20, по-видимому, снова возвращает читателя к суровой оценке незрелости коринфян, о которой апос­тол говорил в начале своего послания (ср.: 1 Кор. 3:1—4).

в) Воздействие на посторонних (16,17,21 —25). В поле зрения Павла постоянно находится проблема влияния христианского богослужения на посторонних (16). Апостол безусловно призна­ет, что присутствие таких людей на богослужении - - явление нормальное. Более того, такое присутствие подтверждает, что Святой Дух воздействует на них. Это серьезная проблема для нашей церкви сегодня. Приходят ли в церковь посторонние? Встречаются ли они с Господом?

Трудно вообще определить, что понимать под «посторонни­ми» («простолюдинами» в ст. 16). В греческом тексте использу­ются при этом два слова -- idiotes и apistos (23). Первое слово (от которого произошло слово «идиот») характеризует человека, ко­торый не входит в рассматриваемую группу, например, «миряне и верующие; рядовые члены церкви и руководство церкви; про­стые граждане и политики... „частные лица" и чиновники»2. Не­которые комментаторы считают, что Павел использует это слово для описания тех, для кого непривычно явление говорения на язы­ках (это касается как языческих культов, так и христианских бого­служений). Самое предпочтительное, на наш взгляд, объяснение термина idiotes дано Моррисом: «В ст. 16 Павел использует доволь­но трудную для понимания фразу (стоящий на месте простолю­дина [idiotes]), которая указывает на присутствие в христианском

 

1              Использование выражения «дух мой» в ст. 14 показывает, что Павел не противопоставляет использование своего разума излиянию Святого Духа (ст. 14-16).

2              Morris, p. 195.

 

собрании людей, не принадлежащих к христианской общине, но интересующихся происходящим там. Они не совсем посто­ронние, но еще и не христиане»1. В любой общине, склонной к евангельской работе, всегда найдутся такие люди. Они еще не верят, но находятся как бы на грани веры. Если на этом этапе они уйдут из церкви (особенно из-за излишнего энтузиазма не­которых ревностных христиан), то вновь вернуть их из мира бу­дет уже трудно.

Это проливает свет на кажущиеся противоречия в ст. 21—25, где Павел вроде бы не может решить, предназначено ли говоре­ние на языках для верующих, или для неверующих. Во всем, что он писал до этого, подчеркивалось: языки предназначены не просто для христиан, но для христиан в их личном общении с Богом, и не для использования в ходе общественного богослу­жения, если при этом говорение на языках не сопровождается истолкованием. В ст. 22 он заявляет, что языки суть знамение не для верующих, а для неверующих. Текст из Ис. 28:11,12 (и даже в более широком контексте гл. 28), приведенный в ст. 21, показы­вает, какого рода знамение имел в виду Павел. И здесь, и в ст. 23 он останавливается на том, какое влияние на нехристиан может оказать говорение на непонятных языках, утверждая их в неве­рии. Сам факт произнесения бессвязных для них звуков отри­цательно воздействует на их невозрожденный ум и ожесточает их волю; они приходят к выводу, что христиане просто беснуют­ся и от них нельзя ожидать чего-то нового или хорошего.

Греческое слово, переводимое в некоторых случаях как сума­сшедшие (23, в СП — «беснуются»), не имеет такого значения, но указывает на влияние некоей духовной силы, сопоставимой с си­лой, действующей в культах-мистериях. В контексте коринфской ситуации Павел имеет в виду, что предназначение говорения на язы­ках во время богослужения состоит в том, чтобы нехристиане убе­дились в похожести христиан на участников религиозных мисте­рий, к которым при желании можно присоединиться. Но таким людям не хватает знаний, их никто не научил, каким образом стать полноправными участниками действа, поэтому они уходят. Сей­час также немало людей проявляют интерес к нашим церквам, но, сталкиваясь там с непонятными обычаями, покидают их.

Morris, pp. 195f.

 

Изучая положительный опыт пророчества, Павел описывает, что может произойти и происходит, когда верующие чутко вос­принимают Духа Божьего, друг друга, апостольское учение, за­интересованных наблюдателей и неверующих людей. Дар про­рочества (который, вне сомнения, предназначен стать знамени­ем для всех, верующих в то, что Господь тесно связан со Своей церковью [22]) ясно показывает всем присутствующим: Господь находится среди Своего народа. Это непреложное воздействие присутствия Бога на приходящих и неверующих заключается в том, что их совесть пробуждается (ср.: Ин. 16:7—11) и их истин­ное духовное состояние изменяется: «Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проника­ет до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помыш­ления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет» (Евр. 4:12,13). Когда Бог говорит, используя непосредственно слова пророчества, то перед Ним раскрывают свои сердца все -верующие, те, кто пришел из любопытства, и неверующие. Вот почему Павел побуждает каждого стремиться стать инструмен­том в руках Божьих, произнося надлежащие пророчества.

Цитата из Книги Пророка Захарии в ст. 25: ...и скажет: «ис­тинно с вами Бог» (ср.: Зах. 8:23) подчеркивает убежденность Павла в том, что дар пророчества — один из наиболее ярких при­знаков нового завета, поскольку соответствующий текст в Книге Пророка Захарии указывает на время, когда «возьмутся десять че­ловек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами — Бог». В многонациональном Коринфе иудеи и разного рода язычники сформировали новую общность, народ Божий, что стало возможно благодаря смерти и воскресению Иисуса Мес­сии. Когда дар пророчества излился во всей силе в таком сооб­ществе, видение Захарии стало реальностью.

4. Необходимо соблюдать порядок в богослужении (14:26—36)

Итак что же, братия ? Когда вы сходитесь, и у каждого их вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть ис­толкование, — все сие да будет к назиданию. 27 Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. 28 Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу. 29 И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают; 30 Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи. 31 Ибо все один за другим мо­жете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение. 32 И духи пророческие послушны пророкам, 33 Потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых. 34 Жены ваши в церквах да молчат; ибо не позво­лено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. 35 Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви. 36 Разве от вас вышло слово Божие ? Или до вас одних достигло ?

Павел рассматривает случай, когда вся церковь собирается вместе (23). Теперь он разбирается с тем, что тогда происходит или должно происходить, поскольку в коринфской церкви обыч­но царил беспорядок, если не хаос. По поводу разного рода бес­порядков Павел уже упрекал коринфян в гл. 11, но здесь ситуа­ция повторяется: все говорят наперебой, каждый старается вы­разить свои претензии, вместо того чтобы думать о нуждах и чувствах других.

Когда он пишет в ст. 23: Если вся церковь сойдется вместе, то, вероятно, думает о разных домашних церквах в Коринфе, кото­рые собрались одновременно в большом доме одного из немно­гих богатых коринфян. Такие общие собрания, по-видимому, не были столь регулярными, как встречи в домашних церквах, и, вероятно, именно о таком собрании, где могли присутство­вать и посторонние, говорит Павел. С другой стороны, в ст. 26 он, скорее всего, думает больше о регулярных собраниях верующих в разных домах по всему городу, - - которые в другом месте он называет «домашними церквами» (например, у Акилы и При-скилы; 1 Кор. 16:19). Он предполагает, что каждый член домаш­ней церкви вносит свою лепту в общее дело поклонения Богу: ...есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование (26). В основе всего этого — не личное удоволь­ствие каждого, но общее назидание. Независимо от того, где проходит богослужение --в городской церкви или на дому, Па­вел видит необходимость соблюдения порядка.

а) Порядок должны соблюдать обладающие даром языков (27,28). Пояснив, что в общем собрании в церкви говорение на языках должно всегда сопровождаться их истолкованием, Павел теперь рассматривает конкретно, как это должно происходить на бого­служении: говорить должны не более чем двое, или много трое. Несомненно, для неорганизованных коринфян это выглядело как суровая дисциплинарная мера. Важное служение может быть скомкано, когда чрезмерное внимание уделяется особому дару, а, следовательно, и его носителю.

Кроме того, Павел ограничивает и запрещает использование языков, если нет истолкования, сопровождающего говорение на языках. На практике это означает, что если первого говорящего не истолковывают, то другие, имеющие дар, должны «хранить молчание». Здесь имеется в виду не шум, а громкое говорение на языках самому себе, что означает неповиновение апостольским повелениям в этой главе (ср.: ст. 37). Павел хорошо знает, что говорящий на языках может говорить себе и Богу в тишине, дабы не мешать другим и не отвлекать их. Если же истолкования нет, то мы можем быть абсолютно уверены: Бог намеревается служить церкви каким-то иным путем.

Здесь Павел излагает фундаментальную истину. Говорение на языках (и, естественно, пророчество, ст. 30) не является неконт­ролируемым феноменом. Носитель этого дара сам может выбрать, использовать или не использовать его; может сам решить, как его использовать — для личного или для общего назидания. По этой причине вряд ли правильно употреблять такие термины, как «экстаз» (например, в NEB), для описания любого дара Духа, но особенно для охарактеризования говорения на языках. Эта терминология вызывает иные реминисценции и вновь вводит языческие концепции и опыт в сферу действия Божественных свершений. Его Дух не принуждает волю и не осуществляет кон­троль над разумом человека. Напротив, в Своей любви Он заво­евывает наше стремление и готовность к добровольному сотруд­ничеству и никогда не принуждает нас делать что-либо помимо нашей воли. Этот принцип свободы, личного самоконтроля дол­жен быть положен в основу изучения духовных даров. Организа­торы богослужения и ответственные за порядок его проведения должны следовать этому неуклонно.

б) Надлежащее использование дара пророчества входе богослу­жения (29—33). Те же ограничения Павел делает и по отноше­нию к использованию дара пророчества в ходе богослужения, предположительно, по тем же причинам. Он вновь повторяет, что каждый может быть использован в этом служении (31), когда церковь должна получить назидание и ободрение. Этот прин­цип косвенно указывает на другое: каждый член общего организ­ма церкви может быть использован, а его дар — востребован. Мы часто позволяем себе ограничивать Духа, ожидая, что определен­ные дары приходят только через определенных людей, которые уже проявили себя в этом.

Что касается любого пророчества, то необходимо, чтобы оно всегда было взвешенным и проверенным. Если пророчества про­износятся редко, мы теряем их остроту, теряем нравственную силу и позволяем манипулировать собой в жизни. В 1 Фес. 5:21 и 1 Ин. 4:1 и дал. ответственность за эту взвешенность возлагает­ся на всю церковь, на ее руководство. Предполагается, что дру­гие пророки имеют право судить о таких пророчествах. Вот не­которые из критериев такой оценки: «Прославляет ли это Бога? Согласуется ли с Писанием? Назидаетли церковь? Говорится ли с любовью? Подвержен ли говорящий суду со стороны других? Контролирует ли он себя? Не говорит ли слишком долго? Про­является ли в его жизни плод Духа?»1

Снова Павел подчеркивает важность самоконтроля (30,32) во всех истинных проявлениях Духа. «Пророк не может заявлять в качестве оправдания, как делали многие в Коринфе, что дол­жен продолжать говорить, потому что его побуждает к этому Дух; если есть причина молчать, ему следует умолкнуть»2. Апостол обосновывает это утверждение ссылкой на характер Самого Бога: Бог не есть Бог неустройства, но мира (33). Когда Дух дей­ствительно контролирует проявление дара, Он приносит мир, а не смятение. Это самое сильное побуждение для церкви, кото­рая должна раскрывать и использовать все дары Духа.

в) О поведении замужних женщин в собрании (34—36). В этой главе ничего ранее не говорилось о том, что женщины должны молчать в церкви. В 11:5 Павел писал о молящихся и пророчест­вующих женщинах. Ссылка на то, что они должны спрашивать о том дома у мужей своих (35), незамедлительно указывает на мне­ние апостола о поведении некоторых замужних женщин в Ко­ринфе, которым требовался строгий контроль, как и во всех церк­вах у святых (33). Хотя не которые детали и неизвестны, можно себе представить в общих чертах, что происходило. По-видимо­му, они нарушили принцип повиновения (быть в подчинении, 34), позволяя овладеть собой духу отрицания (неприлично, 35), а дух разделения побуждал их выступать в качестве арбитров в соб­ственной церкви и даже при обсуждении учения (Разве от вас вышло слово Божие?, 36). Другими словами, эти замужние жен­щины были источником раздоров и проявления духа высокоме­рия в коринфской церкви, за что Павел уже однажды сурово кри­тиковал ее (1 Кор. 4:7 и дал.; 5:2 и дал.; 6:1 и дал., 8:1; 13:5).

Некоторые комментаторы считают, что Павел осуждает болт­ливость этих женщин в собрании. Они с жаром могли обсуждать последние новости, не дожидаясь конца богослужения. Гречес­кое слово, переведенное как говорить (laleiri), имеет дополнитель­ное значение «болтать», но в других ситуациях Павел не исполь­зует его с этим оттенком. Баррет склонен прокомментировать это так: «Нельзя исключить, что Павел должен теперь использо­вать его в новом значении, но это маловероятно»1. Независимо от объяснения тех или иных деталей, в целом этот раздел главы выглядит как наглядный пример неверного поведения замужних христианских женщин в ранней церкви. Они обрели уникаль­ную свободу в жизни христианской общины, и, возможно, эта свобода слишком развязала им языки. Отсутствие самодисци­плины привело к отсутствию порядка на богослужении в церк­ви. Поскольку Павел столь решительно настаивает на приорите­те назидания церкви, он пишет достаточно жестко и не без сар­казма о необходимости установления надлежащего порядка.

5. Заключение (14:37-40)

Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разу­меет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни; 38 А кто не ра­зумеет, пусть не разумеет. 39 Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками; 40 Только все должно быть благопристойно и чинно.

Павел завершает общее обсуждение духовности (гл. 12-14) и специфического учения о пророчестве (гл. 14) мощным аккор­дом, утверждая свой апостольский авторитет: ...я пишу вам, ибо это заповеди Господни (37). Очевидно, в Коринфе было много хри­стиан, которые претендовали на истинную духовность: ответ Павла на такие заявления показывает, что подлинная духовность осно­вана не на высокомерии и самомнении, но принимает автори­тет тех, кто облечен доверием Господа. Тех коринфян, которые гордятся своим пророческим даром (что, по-видимому, и опре­деляет частое использование их в пророческом служении), Па­вел особо призывает признать его апостольский авторитет. Счи­тать себя правыми в любой ситуации, а всю остальную церковь ошибающейся -- позиция высокомерная и весьма опасная.

Вместе с тем, какие бы опасности и испытания не подстере­гали обладающих даром пророчества, Павел в заключение снова призывает коринфян ревностно стремиться к получению этого дара. Может создаться впечатление, что его обеспокоенность не­верным использованием дара языков в общественном богослу­жении ведет к запрету проявления этого дара вообще. Поэтому он увещевает руководителей церкви не препятствовать, не за­прещать и не ограничивать говорение на языках: все эти глаголы отвечают греческому слову ko/yo. Это еще одно наставление, в основе которого -- заповеди Господни (37) и к которому должна прислушаться современная церковь.

Заключительное слово Павла напрямую отражает первую за­поведь назидания:.. .все должно быть благопристойно и чинно (40). Слово «благопристойно» подчеркивает, какое впечатление долж­но произвести богослужение на слушателей, а «чинно» относит­ся к каждому христианину индивидуально, к его поведению на собственном месте. Если все происходит в атмосфере истинной любви, результат не заставит себя ждать: своей гармонией и кра­сотой жизнь общины при влечет к себе неверующих посетителей.

Дополнения к комментарию о духовных дарах

Некоторые богословы и комментаторы считают, что опреде­ленные дары Духа в целом не проявляются в церкви в каждом поколении. Эти исследователи подчеркивают уникальность и неповторимость авторитета апостолов и пророков при заложе­нии основ церкви и приходят к выводу, что с тех пор не было апостолов и пророков, сравнимых с первыми по своему автори­тету. Чудеса и исцеления, продолжают они, были свойственны определенному периоду Божественного откровения (например, эпохе Исхода, периоду дарования Закона, времени пророков Илии и Елисея, служению Иисуса и Его апостолов) и были предназна­чены для подтверждения их авторитета. Поэтому проявление этих даров вряд ли должно повторяться столь же часто. Некоторые ав­торы также включают в этот перечень и говорение на языках, и их истолкование, считая их новозаветными феноменами, которые сегодня не наблюдаются, и рассматривают «слово мудрости» и «слово знания» в отрыве от их чудодейственных свойств.

Некоторые исследователи идут еще дальше и категорически заявляют, что никаких чудес подобного рода не совершалось с апостольских времен. В этом случае большинство из девяти пе­речисленных даров в 12:8—10 либо целиком приписываются про­шлой истории церкви, либо объясняются с позиций в некото­ром роде освященного здравого смысла. Классическое проявле­ние феномена Пятидесятницы (либо как отклик на него, либо как новое его открытие) подчеркивает сверхъестественную при­роду всех этих девяти даров, за исключением любого ординар­ного проявления таких даров Божьей благодати в повседневной христианской жизни.

В нашем рассмотрении гл. 12 и 14 мы стремились избежать этих двух крайностей. В основе нашего подхода лежит не стрем­ление к компромиссу в той мере, в какой позволяет сложившее­ся убеждение, что Бог находится одновременно и над Своим тво­рением (трансцендентный), и в нем (имманентный). Посколь­ку Он неизмеримо выше - - над этим миром, над церковью, над нашим разумом и нашим опытом, — то мы должны ожидать, что Он являет Себя в согласии с уже открытой нам Собственной при­родой, однако такое самораскрытие непредсказуемо в рамках нашей ограниченной природы. Поскольку Он поддерживает как мир, так и церковь, «держа все словом силы Своей» (Евр. 1:3), мы вправе ожидать, что Он постоянно совершает работу по ис­куплению и обновлению всех ресурсов, сокрытых в нас, поскольку мы были сотворены по Его образу.

В связи с этим мы не считаем правомерным при обсуждении духовных даров вводить здесь такие понятия, как «естественный» и «сверхъестественный», «нормальный» и «аномальный», «обыч­ный» и «необычный». Эта терминология не используется ни Павлом, ни другими библейскими авторами, поэтому не стоит использовать ее в помощь экзегезе, особенно, в области поня­тий и определений.

Поскольку нет никаких библейских оснований полагать, что проявление определенных даров (за исключением выраженных в уникальном служении первых апостолов и пророков) полнос­тью прекращено, мы вправе сфокусировать свое внимание на воз­несшемся Господе Иисусе Христе, Который сейчас и вовеки Тот же и Который жаждет увидеть Свою церковь возрастающей ду­ховно до полной зрелости, этом числе через плод и дары Свято­го Духа. При этом совершенно ясно, что нам всегда открыт путь к более глубокому знанию и сопричастности к разного рода свер­шениям. По своему общему смыслу и направленности библей­ские тексты (включая 1 Кор. 12—14) призваны расширить наш горизонт, подкрепить наши ожидания и надежды и дать нам воз­можность духовным взором охватить все то, что Бог через Свой Дух желает сделать в Своей церкви, Теле Христовом.

Сталкиваясь с разного рода духовными явлениями, мы не должны проявлять ни легковерия, ни скептицизма. Запрет лю­бого проявления Его силы и славы, которые мы не в состоянии объяснить или проконтролировать, не способствует возвеличи­ванию Бога. Коринфяне ошибочно сосредоточивали внимание на дарах, которые считали наиболее важными, и Павел обличает их в отсутствии порядка, в ереси, в аморальном поведении и раз­делении. Давайте не будем, в свою очередь, принимать такое тол­кование духовных даров, которое в результате ведет к отрица­нию трансцендентного Бога, превосходящего и выходящего за рамки нашего ограниченного разума, и Того, Кто в Своей любви раскрыл Себя нам, смертным существам. Мы верим, что вели­кое чудо совершается при крещении и возрождении человека: но почему бы и не после этого?