Уильям Сенфорд Ла Сор, Дэвид Аллан Хаббард, Фредерик Уильям Буш

Обзор Ветхого Завета

ГЛАВА 49. ВЗГЛЯД ЛЕТОПИСЦА

 

ПЕРЕХОДЯ в Библии от 4 Книги Царств к 1 Книге Паралипоменон,[1297] мы встречаем знакомую картину. Может показаться любопытным, что повествование об искупительной истории, переходя от Бытия через Исход, покорение и заселение земли, монархию и пленение, вновь возвращается к Адаму, Сифу, Еносу (1 Пар. 1.1) и повторяет знакомые рассказы о Давиде, Соломоне и их преемниках. Действительно, около половины материала Кн. Паралипоменон[1298] буквально слово в слово повторяет ранние Книги Ветхого Завета. Именно точка зрения или взгляд Летописца выделяют это произведение из среды его предшественников и оправдывают его включение в канон. Паралипоменон — это отнюдь не "разогретые Книги Царств". Она по-своему свежа и имеет свой вкус. И если ее правильно понять, дает богатую пищу для богословской мысли. История, зафиксированная в 1–2 Пар., состоит из четырех частей:

Родословие от Адама до Давида 1 Пар. 1-9

Царствование Давида 1 Пар. 10-29

Царствование Соломона 2 Пар. 1-9

Царствование сынов Давида до пленения 2 Пар. 10-36

 

 

 

Реконструкция иродова храма в Иерусалиме.

 

Последовательность и избирательность для историка — две стороны одной медали. Последовательность необходима в связи с взаимосвязанностью истории. Каждое событие находится в определенных отношениях с другими как нить в ткани, и его нельзя понять в изоляции. Избирательность обязательна, т. к. кто бы смог записать (и кто бы захотел читать) все, что происходило в определенный период. Поэтому историк выделяет то. что наиболее важно. Оба соображения включают элемент субъективности; историк принимает решение о важности того или иного события, находясь под влиянием, по крайней мере частично, своих собственных интересов экономических, социологических, политических, религиозных, военных или их сочетаний.[1299]

Еврейский Летописец не историк в строгом западном смысле. Для него история Израиля как бы беременна духовными и нравственными уроками, которым он, будто своеобразная повитуха, помогает родиться на свет. Его интересуют не столько сами факты израильской истории, сколько их смысл. Если всякое истинно историческое сочинение можно истолковать, то писание Летописца можно истолковать и подавно. Это не означает, что рассказ Летописца неточен, когда он отходит от своего основною источника информации Книг Царств.[1300] Существенная точность многих эпизодов, взятых из других источников, особенно книги царей Израильских и Иудейских (напр., 1 Пар.9.1; 2 Пар.27.7; 35.27; 36.8),[1301] подтверждена недавними археологическими открытиями. В.Ф. Олбрайт указывает, что документальный материал периода до пленения, встречающийся в Кн. Паралипоменон, но отсутствующий в Кн. Царств, "неоднократно подтверждался как достоверный и важный…".

Летописца часто обвиняют в безответственности по отношению к числам,[1302] особенно численности сражающихся войск. Согласно 1 Пар.21.5, израильская армия насчитывала 1100000 чел., а иудейская — 470000 чел., в то время как 2 Цар.24.9 насчитывает в армии Израиля 800000 чел., а в армии Иудеи — 500000. Однако, даже здесь числа Летописца не всегда выше чисел Кн. Царств. Фактически, в пяти из семнадцати случаев явных несоответствий числа в Кн. Паралипоменон ниже. Иногда указывается, что легко могли возникать ошибки при переписывании чисел, особенно в тех случаях, когда они обозначались числовым значением соответствующих букв древнееврейского алфавита. Хотя рукописные свидетельства такой практики отсутствуют, вполне возможно, что некоторые несоответствия могли возникнуть при переписывании, а другие — из-за различных способов подсчета.

Опять таки, Летописец мог точно воспроизвести числа из источников, отличающихся от тех, которыми пользовались редакторы 3–4 Цар. Числа часто являются округлениями с символическим значением: сорок лет может означать поколение, или тысяча тысяч (англ. пер. RSV — "миллион") войск Зарая Ефиоплянина могут означать просто огромную армию. Имея столь неподходящие инструменты для определения качества труда Летописца, опасно оспаривать его точность.

 

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА

 

Некоторые различия между Кн. Паралипоменон и Царств можно объяснить огромным расстоянием во времени, отделяющим Летописца от описываемых событий. Хотя среди ученых не существует единого мнения относительно даты написания, представляется вполне определенным, что он не мог написать свой труд намного раньше 400 г. до Р.Х, особенно если ему принадлежат Книги Ездры и Неемии.[1303] Таким образом, отделенный более чем вековым периодом от последних описываемых им событий, автор способен выделить те эпизоды, значение которых он находит наиболее ценным, особенно с учетом современных ему обстоятельств. Летописца чрезвычайно впечатляет то, как прошлое отражается в настоящем, и он стремится познать сам и преподать другим важные уроки милости и осуждения на примере израильской истории.

Эти уроки имели огромное значение для выживания и спокойствия его народа. Он был измучен жестокостями пленения и обстоятельствами возвращения из плена. Летописец стремился воссоздать историю таким образом, чтобы уверить людей в том, что все находится в руках Божиих, и убедить их быть полностью верными Ему.[1304]

Хорошие цари Иудеи — Давид (1 Пар. 10–29), Соломон (2 Пар. 1–9), Иосафат (17.1-21.1), Езекия (гл.29–32) и Иосия (гл.34–35) — принимают в его глазах преувеличенные достоинства, и он подробно описывает их подвиги, не упоминая об их прегрешениях, которые на расстоянии представляются ему сравнительно несущественными. Не пытаясь обелить их — поскольку рассказы об их недостатках, записанные в Кн. Царств, хорошо известны читателям — он сосредотачивает внимание на их безукоризненных качествах и подчеркивает плоды их повиновения Богу.

 

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА

 

Северное царство навлекло на себя осуждение пророков с самого начала своего существования, поскольку сочетание царей не из дома Давидова и идолослужения было нестерпимо для пророков. Иезекииль (36.24), Осия (3.5), Амос (9.11), Михей (5.2–4 [МТ 1–3]) с нетерпением ожидают воссоединения двух царств под власть сына Давида. Поскольку это был пророческий идеал, а отпадение северного царства — ошибка с самого начала, Летописец не уделяет много внимания описанию его истории. В то время как авторы Кн. Царств делают обзор представителей каждой северной династии, Летописец упоминает о них лишь тогда, когда их пути пересекаются с путями Иудеи (напр., союз Ахава с Иосафатом, 2 Пар. 18). Тот факт, что северное царство не претерпело сколько-нибудь значительного возрождения после пленения, несомненно, истолковывался как утверждение Божественного осуждения над ним. Поэтому Летописец обращает все свое внимание на Иудею, которая пережила пленение и продолжала нести то духовное и этическое служение, которое когда-то было доверено всему Израилю.[1305] Некоторые ученые видят в этом пренебрежении северным царством антисамаритянское предубеждение в Кн. Паралипоменон (и особенно в Кн. Ездры и Неемии).[1306] Хотя враждебность и существовала, Летописец, стоящий в этом отношении на пророческих позициях, отраженных в кн. Амоса и таких местах, как 4 Цар. 17, не имеет к этому отношения.[1307]

 

 

 

БАКТРИЯ

 

Заслуживает внимания прославление Давида и его рода. Борьба сына Иессеева с Саулом (который заслуживает лишь одной краткой главы — 1 Пар. 10) и его тяжкий грех с Вирсавией и Урией (см.2 Цар. 11–12) не упомянуты. Аналогичным образом пропущены злополучные попытки Авесолома (гл. 17–19) и Адонии (3 Цар. 1–2) захватить престол Давида. Богоизбранный род Давида справился с этими трудностями, и рассказ о них лишь отвлек бы от основного замысла Летописца.[1308] Утверждение о том, что для Летописца, Давид заменил Моисея в качестве духовного наставника Израиля, вероятно, чрезмерно, но оно указывает на его центральную роль в религиозной жизни Израиля.[1309] Духовная жизненность народа коренилась в нем. Они подражали ему во всем — как в хороших, так и в плохих поступках.[1310]

 

БОГОСЛОВСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ

 

С некоторой правомерностью Кн. Паралипоменон называют примером догматической историографии[1311] — истории, написанной с богословской точки зрения. Богословие Летописца многогранно. Например, он подчеркивает непосредственную деятельность Бога. Битвы выигрывают или проигрывают не благодаря искусству воинов или размеру противостоящих сил, а в соответствии с Божественной волей, а временами, и чудесным вмешательством (напр, 2 Пар. 13.15–18; 17.10; 20.22–25). Летописец свидетельствует о проверенной временем вере израильтян в то, что они одерживают победы силой Господней (Исх.15; Пс.2; 19; 20; Притч.21.31).

Убеждение Летописца в том, что праведность возвеличивает народ, сопровождается его акцентом на индивидуальном воздаянии как в осуждении, так и в награде. Как и Иезекииль, он видел, что сам человек (а не его дети) будет награжден за его действия (Иез.18.2 и далее; ср. Иер.31.29). Хотя этот принцип — часть богословия Летописца (напр., его рассуждения по поводу смерти Саула, тогда как 1 Цар. сохраняет молчание по этому вопросу; ср. 1 Цар.31.8 и далее; 1 Пар.10.13–14),[1312] не он его основоположник. Фактически, в своей проповеди он лишь применяет принципы, объявленные во Второзаконии (напр., Втор.27–28) и опробованные в Кн. Судей и Царств.[1313]

Использование Летописцем цитат и рассказов, взятых из более ранних книг, подчеркивает, как высоко он ставит богословский авторитет Писания. Одна из граней его стиля — т. н. "Левитская проповедь",[1314] которая использует отрывки из пророков, закона и исторических книг (напр, 2 Пар.19.6–7 заимствует из Втор.1.17; Соф.3.5; 2 Пар.20.15–17 цитирует Исх.14.13; 1 Цар. 17.47). Однако, как указывает Чайлдз, Летописец выходит за рамки простого цитирования и включает "весь корпус пророческого писания".[1315] Рассказы из кн. Царств, например, читались не как простая история, а как откровение о Божественной воле и плане для Его народа в его текущих обстоятельствах. Еврейская традиция основывается на этом взгляде, называя Кн. Иисуса Навина, Судей и царств "Ранними пророками".

Вероятно, доминирующий богословский акцент Кн. Паралипоменон — постоянное внимание к храму, его богослужениям и служителям — левитам. Сравнение рассказов об учреждении богослужения в Иерусалиме при Давиде (2 Цар.6.12–19; 1 Пар. 15.1-16.3) и при реформах Езекии (4 Цар. 18.4–7; 2 Пар.29–31) выявляет живой интерес Летописца к структуре и служителям израильской религии. Хотя он ни в коей мере не умаляет значения еврейских пророков,[1316] левиты, которые помогали священникам в подготовке жертв и которые были обслуживающим персоналом, певчими и привратниками, особенно дороги его сердцу. Несомненно, этот священнический интерес, наряду с отсутствием интереса к северному царству, объясняет почти полное молчание (ср.2 Пар.21.12–15) об Илии и Елисее, которые играют столь важную роль в кн. Царств.

Хотя его священнический взгляд не вызывает сомнений, не следует думать, будто "Летописец ставит левитов в более высокое положение, чем они на самом деле занимали".[1317] Сложная история взаимоотношений между священниками и левитами не позволяет сделать какие-либо всеобъемлющие обобщения. Вполне вероятно, что левиты, либо вследствие своего честолюбия, либо из-за невыполнения священниками (которых могло стать недостаточно для обслуживания растущего населения) своих обязанностей, узурпировали некоторые священнические функции. Иезекииль, видимо, хочет исправить подобные нарушения восстановлением закона Моисея (см. Иез.44.10–44).

Всепоглощающий интерес Летописца — теократический характер общины. Непосредственная деятельность Божия, идея воздаяния, авторитет Писания и центральное место храма — все это — составные части Божественного правления Своим народом. Летописец жаждет и пытается внести свою лепту в восстановление славных дней Давида и Соломона — не восстановить монархию, а возвратиться к поклонению в соответствии с законом. Народу, лишенному царей и вынужденному подчиняться персидскому закону, он проповедует слово надежды: вера в Господа и послание Его пророков возвратят Иудее славу, сродни золотому веку нации (2 Пар.20.20).

Точно так, как авторы Книг Царств выбирали, редактировали, составляли и толковали историю Израиля со своей точки зрения, Летописец делал со своей. Если он придает храму и его служителям больше славы и значения, чем пророкам, то, возможно, потому, что на примере прошлого видит важность осознания последствия правильного богослужения для поддержания народного сердца здоровым. Не смущаясь "безумием проповеди", Летописец пытается сделать из успехов и неудач прошлых вождей выводы, которые бы заложили твердые основы нравственности и духовного здоровья в бурной жизни общества после пленения.

 

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

 

Ackroyd, P.R. "The Chronicler as Exegete". JSOT1 (1977): 2-32.

______. "History and Theology in the Writings of the Chronicler". СШ38 (1967): 501–515.

Coggins, R.J. The First and Second Boob of the Chronicler.  Cambridge Bible Commentary. New York: 1976. (Вводный уровень.)

Richardson, H.N. "The Historical Reliability of the Chronicler". Journal of Bible and Religion  26 (1958): 9-12.

Torrey, C,C. The Chronicler's History of Israel.  1954; repr. Port Washington, N.Y.: 1973. ("Восстанавливает первоначальное единство Паралипоменон-Кн. Ездры-Кн. Неемии")

Wiliamson, H.G.M. Israel in the Boob of Chronicles.  Cambridge: 1977. (Мысль о том, что верующее ядро не обязательно должно являться исключительным.)

 

[1297] Название Книги «Летописи» восходит к предложению Иеронима (ок.400 г. от Р.Х.) о том, чтобы Книга была названа "Летописи Всей Священной Истории". Еврейское название (dibre hayyamim) означает "события Дней", название LXX paraleipomena ("Пропущенное") может относиться к материалу, пропущенному либо в 1–4 Цар., либо в более раннем греческом переводе. В еврейском каноне Кн. Паралипоменон — последняя Книга Писаний, следующая после Кн. Ездры и Неемии.

 

[1298] Разделение на 1 и 2 Книги Паралипоменон встречается в LXX, но не в средневековых еврейских рукописях. Это разделение продиктовано практическими соображениями (такими как громоздкий размер Книги), а не какими-либо указаниями в самом тексте. Поэтому термин Паралипоменон (или Летописи) относится к обеим Книгам в целом, а их автор, который мог также быть автором или редактором Кн. Ездры и Неемии, называется Летописцем. Современные исследователи более склонны говорить о "летописной школе, чья деятельность… простиралась на период от ок.515 г. до Р.Х. до некоторого времени после трудов Ездры и Неемии". нежели о единственном авторе всех трех произведений; J.R.Porter, "Old Testament Historiography", p. 154 in G.W.Anderson, ed., Tradition and Interpretation', см. также S.Japhet, The Supposed Common Authorship of Chronicles and Ezra-Nehemiah Investigated Anew", VT 18 (1968): 330–371, Ради удобства термин Летописец будет употреблен для описания трудов редактора(ов).

 

[1299] Обзор различных подходов к истории, принятых в Израиле и соседних странах, см в кн. The Idea of History in the Ancient Near East под ред. R.C.Dentan (New Haven: 1955).

 

[1300] Неясно, каким текстом Кит Царств пользовался Летописец. Иногда он почти дословно передаст Ml. а в других случаях отходит от него, наводя на мысль, что он пользовался либо старым палестинским текстом, отличающимся в некоторых местах от МТ. либо комментарием (евр. midras) к книгам Царств (2 Пар.24.27). см. W.E.Lemke. "The Synoptic Problem in the Chronicler's History". HTR 58 (1965): 349–363: также Porter. Old Testament Historiography", p. 156.

 

[1301] From the Stone Age to Christianity,  p.273. Cp. J.M.Myers, / Chronicels.  Ajichor Bible 12 (Garden City; 1965), p.LXIII: "В рамках своего замысла, рассказ Летописца точен во всех поддающихся проверке случаях, хотя способ представления гомилетичен".

 

[1302] CM.Myers, там же.

"Олбрайт приводит основательные причины того, почему эти Книги приписываются Ездре, на чем настаивает еврейское предание (Талмуд В.Bat.  15a); "The Date and Personality of the Chronicler", JBL  40 (1921): 104–124. Однако, Д.Н. Фридмен датирует труд Летописца прибл.515 г. и связывает его со служением Аггея и Захарии; он приписывает мемуары Ездры и Неемии более позднему автору, который делал акцент на религиозных учениях Моисея, а не религиозном значении Давида, как это делается в Кн. Паралипоменон; "The Chronicler's Purpose", CBQ23  (1961): 441.

 

[1303] Летописец упоминает ряд других писаний, обычно приписываемых пророкам, напр., Самуилу, Нафану, Гаду (1ДТар.29.29), Ахии, Иоилю (2 Пар.9.29), Самею (12.15), Иную (20.34), Исайи (32.32). Дважды они называются «Мидраш» — «рассказ» или «комментарий» (13.22; 24.27). Вероятней всего, они указывают на различные части одного и того же произведения, мидраша книги царей Израильских и Иудейских, в которой приведенные места приписываются этим пророкам. Р.Г. Пфейффер утверждает, что Мидраш — произведение самого Летописца, однако этот взгляд не получил широкого признания; Introduction, р. ВОЗ. Слово «мидраш» здесь следует понимать не в смысле "художественного толкования", в котором оно употреблялось в позднейшие времена, а как «книгу» или «писание», как оно переведено в LXX; см. М.Р.МШег, «Midrash», IDBS, р.594.

 

[1304] Конкретные сведения об исторических и социальных обстоятельствах жизни Летописца — сложный вопрос, особенно если датировать ее концом пятого или началом четвертого веков; CM.P.R.Acroyd, / and 11 Chronicles, Ezdra, Nehemiah. Torch Bible Commentary (London: 1973), P.27.

 

[1305] Этим, видимо, можно объяснить скудность материала, касающегося периода до Давида (1 Пар. 1–9). Летописец ограничивается краткими историями родов, в основном родословными от Адама до Давида, чек приход к власти положил начало Иудее. Хотя и являясь в основном каталогами имен, эти родословные имеют и богословскую цель: они призваны напомнить восстановленному сообществу о его глубоких корнях и неизменности Божьего плана искупления, от творения и далее.

 

[1306] Напр., M.Noth, History, p.296; J.A.Soggin, Introduction, p 418.

 

[1307] Экройд осуждает попытку связать замысел Летописца с самаритянской схизмой, называя ее "плохо обоснованной, не только из-за хронологических несоответствий' ; "1 and И Chronicles", IDBS, р. 158.

 

[1308] CM.Freedman, CBQ 23 (1961): 437: "… основной целью Летописца было написать историю династии Давида, делая ударение, в первую очередь, не на исторических или политических достижениях (хотя они и составляют композицию произведения, заимствованную из Кн. Царств), а на его достижениях в религиозной и особенно культовой областях…". Город и правитель, храм и священник представляются ориентирами, вокруг которых он строит свою историю и богословие.

 

[1309] СМ. E.Jacob цит. по N.H.Snaith, OTMS, p. III.

 

[1310] Несоответствия между идеальным взглядом на обязанности царей и их менее чем идеальную практику см в KH.K.W.Whitelam, The Just King.

 

[1311] Напр., A.Bentzen, Introduiction 2:213.

 

[1312] Сравнение Кн. Царств и Паралипоменон см в кн. W.D.Crockett, A Harmony of the Books of Samuel, Kings, and Chronicles (repr.Grand Rapids: 1951).

 

[1313] Обратите внимание на слова B.S.Childs, Old Testament as Scripture, p.652: "Подчеркивая, что разговоры о последствиях непослушания Богу — не пустые слова, Летописец лишь показывает истинность урока, подтвержденного самой историей". Несомненно, рассказы о покаянии Манассии (2 Пар.33.12 и далее) и фатальной глухоте Иосии к Божественному пророчеству (35.22) не были сочинены для того, чтобы Летописец мог подтвердить свою теорию воздаяния историческими фактами (CM.Bentzen, Intoduction 2:214): покаянием Манассии объясняется его длительное правление, а непослушанием Иосии — его безвременная смерть. Детали Кн. Царств и Паралипоменон описаны в слишком общих чертах, чтобы позволить сравнение. Частичная, неэффективная реформа Манассии, результаты которой были полностью уничтожены Амоном (4 Цар.21.19–26; 2 Пар.33.21–25), могла вполне быть возможна.

 

[1314] G. von Rad, "The Leviticai Sermon in I and II Chronicles", pp.267–280 in The Problem of the Hexateuch.

 

[1315] Old Testament as Scripture, p. 653.

 

[1316] CM.Freedrnan, CBQ 23 (1961): 440: " Для Летописца, монархия и пророчество идут рука об руку; его акцент на функции пророка как советника царя ясно виден в его работе".

 

[1317] Snaith, OTMS, р. III.