Уильям Сенфорд Ла Сор, Дэвид Аллан Хаббард, Фредерик Уильям Буш

Обзор Ветхого Завета

ГЛАВА 18. ЗОЛОТОЙ ВЕК ИЗРАИЛЯ — ДАВИД И СОЛОМОН (2 Цар.1 – З Цар.)

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

В течение восьмидесяти лет, описанных в этой части, произошла полная трансформация политической и экономической жизни Израиля. Давид и его сын сумели слить Иудею и Израиль в военный организм, способный доминировать над соседями и в коммерческое предприятие, приносящее беспрецедентное богатство и славу. Слабосвязанные колена были соединены сильной монархией, которая оставалась образцом в течение почти четырех веков. Это был действительно золотой век Израиля.

 

СИЛЬНОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ ДАВИДА (2 ЦАР.1.1–8.18)

 

Эти главы продолжают рассказ о приходе к власти Давида, начатый в 1 Цар.16. Смерть Саула оставила Израиль без вождя, открытый филистимскому господству. Однако уверенными, размеренными шагами Давид двигался к престолу не только Иудеи, но и всего Израиля, более чем заполняя образовавшуюся пустоту. Если навязчивая идея Саула об уничтожении Давида оставила его уязвимым перед вторжениями филистимлян, то стремление Давида защитить и расширить границы Израиля привело к тому, что он подчинил филистимлян и распространил свою власть на всех непосредственных соседей Израиля.

Царь Иудейский в Хевроне (1.1–4.12)  (1) Как пали сильные (1.1-27)! Итак, Давид мог вернуться из ссылки, не опасаясь более преследований Саула. Однако возвращение было омрачено для Давида его страданиями по поводу побоища у горы Гелвуе. Его печаль о Сауле, который, похоже, пользовался у него большим почтением, и особенно об Ионафане, по-видимому, была усилена озабоченностью о дальнейшей судьбе Израиля, который сейчас нуждался в твердом руководстве. Судьба амалики-тянина, который пытался снискать расположение Давида рассказом о смерти царя и претензией на участие в убийстве, показывает всю глубину переживаний Давида.

Другим доказательством является трогательный плач Давида над великой утратой Израиля, которая также была и его личной утратой (ст. 19–27). Используя драматический контраст (в котором рассказывается о прошлой славе героев, чтобы усилить нынешнее унижение) и краткие строки погребального плача, Давид призывает весь Израиль, включая горы Гелвуе, которые были свидетелями трагической сцены, оплакать царя и его сыновей.[480]

(2) Борьба за престол (2.1–4.12). Триумфальное возвращение Давида из своего изгнания в Секелаге привело к тому, что он был провозглашен царем Иудейским в Хевроне (2.1–4). Этот древний город, который хранил богатые воспоминания еще о днях Авраама, был его столицей в течение семи с половиной лет (5.5). Тем временем, с семьей Саула все еще нужно было бороться. По наущению Авенира, коварного начальника войска Саулова, сын последнего Иевосфей (правильнее — Ешбаал)[481] был провозглашен царем над остальными израильскими коленами, включая заиорданские. Ничто не указывает на то, что правительство Иевосфея пользовалось народной поддержкой. То, что его столица была расположена за Иорданом уменьшало его влияние среди колен, которые все более смотрели на Давида как на своего вождя.

После двух лет столкновений между двумя претендентами на престол (2.10; 3.1), Иевосфей разгневал Авенира, обвинив его в близости с наложницей Саула (ст.6-11). Если эта связь действительно имела место, то она указывает, что Авенир сам хотел претендовать на корону. Интимные отношения с одной из наложниц Саула давали бы Авениру право на царство. Разрыв с царем вынудил Авенира искать примирения с Давидом (12–16), который в качестве условия выдвинул возвращение себе Мелхолы, дочери Саула. Политическая подоплека этой просьбы (выполненной Иевосфеем) очевидна: сын от Мелхолы помог бы Давиду заручиться поддержкой сторонников Саула.[482]

Перебежчик Авенир, путешествия из одной земли в другую для переговоров со старейшинами, стал в авангарде кампании Давида за воссоединения нации (ст. 17–19). По-видимому, зависть и жажда мести подтолкнули военачальника Давидова Иоава на убийство своего соперника, который, по крайней мере явно, стал его союзником. Смерть Авенира опечалила Давида (обратите внимание на короткий плач, ст.33–34) и встревожила Иевосфея, который вскоре был убит двумя головорезами, ранее служившими Саулу (4.2 и далее). Это не понравилось Давиду и он приказал убить убийц, которые надеялись снискать его благоволение.

Царь над всем Израилем в Иерусалиме (5.1–8.18).  После смерти своего соперника, Давид был провозглашен царем над всем Израилем в Хевроне (5.1–5). Дом Иуды, который в то время включал Симеонитов, Халевитов, Офниелитов, Иерахмеелитов и Кенеитов (1 Цар.27.10; 30.29), воссоединился с северными коленами ("Израилем"[483]). О том, что последние никогда чистосердечно не принимали Иудейских царей, можно судить по их готовности к отделению во времена внука Давида, Ровоама.

 

 

 

Вид столицы Давида в Иерусалиме, к югу от нынешнего Старого Города.

 

(1) Захват Иерусалима (5.6). Хананейская твердыня — Иерусалим — оставалась вне владений Израиля в течение двух с половиной веков его пребывания в земле. Древний город (ср. 14.18) Иерусалим[484] был идеально расположен, чтобы стать столицей Давида. Находясь между двумя половинами его царства на территории, не принадлежащей какому-либо колену, он был нейтрален и мог служить объединяющим фактором. Подробности осады не приводятся, однако существует предположение, что воины Давида ворвались в город через водяные трубы (5.8).[485] Ненависть Давида к Иевусеям и психологию, которой он воспользовался, чтобы придать боевой дух своим воинам выражены в том, что он называет вражеских воинов хромыми и слепыми, по-видимому вспоминая их насмешки над ним. Такие колкости были обычной тактикой в древних войнах.

Давид незамедлительно принялся за укрепление и украшение своей столицы. Хотя его строительные проекты не могут идти не в какое сравнение с великолепием Соломона, они привнесли дух роскоши, неизвестный во времена Саула. Один размер семьи Давида (см. 3.2–5; 5.13–16) наводит на мысль о многочисленном дворе. Образ жизни Израильтян менялся, и Давид шел в авангарде этого процесса. Иерусалим был его собственным городом, захваченным его личными войсками, а не объединенной армией колен. Это был трофей его победы и он соответственно к нему относился.

Укрепив свою столицу-крепость, Давид принялся за то, что не удалось сделать Саулу — избавить землю от филистимлян. Бесстрашный как никогда и хорошо знакомый с тактикой филистимлян Давид смог выиграть решающие сражения и впервые за 150 лет изгнать Филистимлян в их собственные границы (5.17–25).[486]

(2) Религиозные реформы (6.1–7.29). Одной из основных ошибок Саула было его невнимание к религиозным учреждениям Израиля, в частности, к центральной святыне и священству. Однако Давид понял важность духовного наследия своего народа и всячески старался его увековечить и приумножить. Израиль не мог быть по-настоящему объединенным, без того, чтобы его политический глава не был одновременно и религиозным лидером. Перенесением ковчега, столь прочно и надолго забытого при Сауле, в Иерусалим и помещением его в скинию Давид сделал свой город не только политической, но и религиозной столицей. Это был крупный шаг, который способствовал усилению верности народа Давиду. Его активное участие (возможно слишком активное по мнению его жены Мелхолы; 6.20) в церемониях посвящения создало ему прочную заслуженную репутацию как человека, который вернул Израильтянам Бога и способствовал их вере.

Продвижение к власти Саула вызвало в пророке Самуиле опасения, однако Давид пользовался полной поддержкой Нафана (7.1–3). По Божественному повелению он объявил царю об особых отношениях, которыми будут пользоваться Давид и его семя с Богом. Нафан обещал ему "великое имя" — величественную и заслуженную репутацию, стабильность его народа на земле; долгое царствование его династии и ее особые отношения с Богом. Хотя Давиду и было запрещено самому строить постоянный храм, он получил заверения, что это сделает его сын. Важность этого завета трудно переоценить.[487] Пророческое ожидание царя из рода Давида, который со славой будет царствовать над Израилем (Ис.9.6 и далее; 11.1 и далее) основывается на этом завете, так же как порицание пророками царей Северного царства, не являющимися потомками Давида. Новый Завет объясняет права Христа на правление тем, что Он является потомком Давида (Мф. 1.1; Лк. 1.32).

Для управления многочисленными деталями общественных богослужений Давид назначил священниками Садока и Ахимелеха (8.17). Отец Ахимелеха — Авиафар — по-видимому все еще исполнял свои обязанности (15.24), возможно в качестве "заштатного священника", пользующегося определенным влиянием, несмотря на то, что его должность уже перешла к его сыну. Семьи обоих священников, похоже, имели корни, восходящие к святилищу в Силоме или даже далее — к Аарону, основателю священнической династии.[488] Однако не все священники были потомками Аарона, поскольку среди них называются и сыновья Давида (8.18). Хотя во второй Книге Царств описание официальной религии является схематичным, Летописец не жалеет усилий, чтобы нарисовать полную картину (1 Пар.23.1-29.30). Его рассказ является признанием ключевой роли Давида в процессе перехода от простоты Силомской святыни к тщательно разработанным культовым функциям, характерным для царствования Соломона и его преемников.

(3) Беспрецедентные военные успехи (8.1-18). Глава 8 является кратким обзором военной деятельности Давида, некоторые детали которой могут быть даны в последующих местах (напр, его столкновение с аммонитянами и их сирийскими союзниками, гл.10) Когда улеглась пыль сражений, оказалось, что филистимляне, а также едомитяне, моавитяне, аммонитяне и великие города-государства Сирии, такие как Дамаск, Сувы и даже Емаф были либо под властью Давида, либо платили ему дань.

Два десятилетия до этого, израильтяне пытались избежать полного подавления филистимлянами. Однако теперь, Филистимское пятиградие было разрушено, и Давид значительно расширил влияние Израиля в этом районе. Он стал действительно самым могущественным царством западной Азии; его границы простирались от пустыни до Средиземного моря и от залива Акаба до предместий Емафа на Оронте.

(4) Политическая централизация. Религиозные реформы, военные успехи и социально-политическая реорганизация потребовали коренных изменений административной структуры. Настолько сложной стала эта структура сказать трудно. Приводятся два списка главных должностных лиц (8.15–18; 20.23–26). Они включают главнокомандующего израильскими войсками (Иаова); командующего филистимскими наемниками (Хелефеями и Фелефеями);[489] двух вышеназванных священников; двух чиновников, ответственных за ведение официальных записей, государственных и административных документов; и, по крайней мере, в некоторые времена, надзирателя за принудительными работами, который, по-видимому управлял иностранными рабочими. Эти должностные лица не имели независимой власти и находились под близким присмотром царя, который был верховным лидером, чье суждение в военной, религиозной и политической области было окончательным.[490]

Сильная пророческая оппозиция, вызванная переписью Давида (гл.24), основывалась на неодобрении ее целей. Это был не просто подсчет людей, но попытка определить силу различных колен для обложения налогами и рекрутирования.[491] Хотя при Давиде Израиль был в большей безопасности от внешних агрессий, его граждане имели меньше личной свободы. Этот переход от конфедерации колен к централизованной монархии был труден, и, как показала последующая история, Израильтяне не всегда справлялись с ним успешно.

 

 

ОБЪЕДИНЕННАЯ МОНАРХИЯ

 

ЧЕСТОЛЮБИВЫЕ СЫНОВЬЯ ДАВИДА (2 ЦАР.9.1 — 3 ЦАР.2.46)

 

Переход от харизматического к династическому управлению не был осуществлен с восшествием на престол Давида. Сын Саула Ешбаал предпринял безуспешную попытку наследовать отцу, а позже Вениамитянини Савей пытался настроить народ против Давида (20.1-22). Однако, к сожалению, не все поползновения на престол шли извне. Давид, который так умело справлялся с внешними и внутренними проблемами государства, имел неприятности в своем доме, поскольку, по крайней мере, три его сына претендовали на престол. Рассказ о них является человеческой трагедией, наполненной славой и позором, интригами и контр-интригами, любовью и кровью, блистательным успехом и жалким поражением.

Эти главы повсеместно считаются одним из наиболее замечательных исторических писаний древности — Придворная история Давида (2 Цар.9-20; 3 Цар.1–2):

"Их автор в одинаковой мере владеет искусством драматических построений рассказа и реалистическим описанием людей, которых он представляет правдиво и неприукрашенно. Он держится в тени, однако рядом замечаний (…11.27; 12.24; 17.14) показывает, что он считает основными в истории взаимоотношения между-земными событиями и Божественным промыслом.[492]

Подробные знания придворной жизни и языка указывают на то, что автором был придворный — возможно зять Соломона Ахимаас или священник Давидов Авиафар.

Сильные и слабые стороны Давида (2 Цар.9.1-12.31).  Картина доброты Давида к дому Саула и его глубокое уважение к Ионафану, проходящие через все повествование, особо подчеркивается в милости Давида к сыну Ионафана Мемфивосфею (9.1-13).[493] Указанное упоминание о хромоте подчеркивает снисходительность царя, поскольку такие физические недостатки часто рассматривались как печать Божественного наказания (см. Ин.9.1–2). Ласковое обращение Давида с членом соперничавшего семейства еще более замечательно в свете распространенного восточного обычая избавляться от мужской линии низложенной династии. Давид сдержал свою клятву Ионафану и пощадил его род. (см.1 Цар.20.14–17). Его верность этому завету подверглась еще одному испытанию, когда на Израиль обрушилось наказание за кровожадность Саула по отношении к Гаваонитянам (2 Цар.21.1–6). Очевидно Мемфивосфей откликнулся на доброту Давида и оставался верным ему до конца своих дней, хотя его слуга Сива стал предателем во время восстания Авессалома и пытался подорвать доверие Давида к Мемфивосфею. (16.1–4).

Эпизод войны с аммонитянами (11.1-27) показывает еще одну сторону поведения Давида. Захватнические армии, в особенности ассирийские, обычно проводили свои походы между периодом дождей в марте и урожаем зерна с мае-июне. Дороги были достаточно сухи для передвижения и войска могли кормиться спелым урожаем на вражеской территории. Когда его армии были в походе, Давид оставался и Иерусалиме и здесь произошла его недозволенная связь с прекрасной Вирсавией. Своим заговором против жизни ее мужа Урии, Давид присовокупил к прелюбодеянию еше и убийство. Притча Нафана, тонкий, но полный силы упрек Давиду, является убедительным свидетельством коренной роли великих пророков в жизни Израиля (12.1-15). Царь, чья основная обязанность заключалась в укреплении условий завета и обеспечении законности и справедливости во всех слоях общества, сам грубо нарушил завет. Давид смутился перед праведным приговором сурового пророка. Милость Божия была его единственной надеждой, и, хотя грех Давида повлек за собой смерть ребенка Вирсавии (12.15–19) и снижение нравственных устоев его сыновей (напр. Аммона; 13.1-39), он был прощен.[494] Здесь становится очевидной замечательная честность Ветхого Завета, поскольку не делается никаких попыток скрыть или оправдать нравственные промахи великого царя.

Стремление Авессалома к власти (13.1-18.33).  У сильного правителя всегда есть враги и Давид не был исключением. Его войны отразились на нравственном состоянии войск, рекрутированных в Израиле, которые вынуждены были долгое время носить оружие вместе с личной наемной армией Давида. Внутри самого двора несомненно увеличились интриги и попустительство, особенно среди жен Давида, когда начал вставать вопрос о наследнике.

Открытое столкновение за престол было вызвано тем, что старший сын Давида Аммон (3.2) совершил насилие над своей сводной сестрой Фамарью, а затем жестоко отверг ее, хотя он мог просить ее руки в браке (13.1-19). Авессаломом несомненно двигали смешанные мотивы — с одной стороны отомстить за честь сестры, а с другой убрать соперника на своем пути к престолу. Негодуя по поводу того, что Давид не наказал Аммона, Авессалом прождал два года, затем устроил убийство Аммона и бежал в арамейское государство Гессур — родину его матери (ст.20–39).

Военачальник Давида Иоав был также сильной политической фигурой. Хотя его хитрая попытка добиться примирения между Давидом и Авессаломом была открыта царем, он сумел добиться от царя разрешения на возвращение Авессалома в Иерусалим, где в течение двух лет молодой человек не имел доступа ко двору своего отца (14.1-33). Красота и величественность Авессалома сочетались с безответственным оппортунизмом. Это опасное сочетание дало о себе знать, когда он начал подогревать недовольство среди тяжебщиков у ворот, говоря, что если бы он управлял Израилем он судил бы в их пользу. Эти и другие интриги сделали его серьезной угрозой безопасности Давида (15.1–6). Скрытая угроза превратилась в открытое восстание, когда Авессалом провозгласил себя царем в Хевроне (Ст.7-12).

Когда число сторонников восстания Авессалома стало увеличиваться, Давид собрал своих верных филистимских наемников и бежал из Иерусалима. Картина побежденного царя босиком поднимающегося на гору Елеонскую с покрытой трауром головой и щеками, мокрыми от слез, является одной из самых трогательных картин Ветхого Завета. Особенно огорчительным для Давида было сообщение о том, что его мудрый советник и друг Ахитофел оставил его ради Авессалома (14.30–31; 16.15–23). Одним из светлых пятен этого периода была верность Хусия, которого Давид послал в Иерусалим следить за действиями Авессалома (15.32–37; 16.16–19).[495] Гл.17 повествует о том, как Хусию удалось отвратить Авессалома от совета, данного Ахитофелом, о немедленном преследовании Давида.[496] Ахитофел был так расстроен, что не последовали его совету, что совершил самоубийство.

Перегруппировав свои силы в заиорданье, подкрепленный отрядами верных граждан Давид послал против Авессалома три армии, которые наголову его разбили. Сам Авессалом был убит, в нарушение приказаний его отца, реалистичным Иоавом, который знал, что мира не будет пока жив Авессалом (17.24–18.33)

Последние дни Давида (2 Цар.18.1  — 3 Цар.2.46).  Изгнанный царь едва успел утолить свою печаль по поводу утраты Авессалома и вернуться в Иерусалим, когда Савей Вениамитянин призвал народ против царя. Зная о ненависти, питаемой к нему сторонниками дома Саула, Давид поспешил послать Амессая на подавление восстания. Окончательная победа, однако, досталась Иоаву, который предательски убил Амессая и принял на себя командование его войсками (20.1-26). То, что Иоав не был назначен командующим с самого начала, по-видимому отражает неодобрение Давидом его убийства Авессалома (18.14).

Несмотря на очевидную нестабильность в стране и опасений народа за будущее, Давид не предпринял каких-либо определенных шагов по назначению себе преемника вплоть последних дней своей жизни. Адония, старший из оставшихся сыновей (3.4) сделал серьезную заявку на престол, заручившись поддержкой Авиафара и Иоава — священника и военачальника Давида. Когда до Иерусалима дошло известие о том, что Адония фактически провел коронационные празднества у источника Рогель, пророк Нафан и Вирсавия, мать Соломона, убедили Давида объявить царем Соломона. Выполняя просьбу своей любимой жены Вирсавии, Давид скрепил назначение клятвой, в качестве доказательств передавая Соломону свою личную гвардию филистимских наемников. Со священником Садоком, пророком Нафаном и Ванею, сыном Иодая, военачальником, Соломон был коронован в Гионе, в то время как празднества Адонии превратились в плач (3 Цар. 1.1-53).

Однако Адония, который, боясь за свою жизнь, укрылся у жертвенника, сделал еще одну отчаянную попытку сместить Соломона: после смерти его отца он попросил у него в жены прислужницу Давида, Авигею. Соломон, чувствуя политические мотивы просьбы своего брата (предусмотрительно переданной через влиятельную Вирсавию), казнил Адонию.[497] Сослав Авиафара в Анафоф (ср. Иер.1.1) и убив Иоава во исполнение предсмертной просьбы Давида о воздаянии убийце Авессалома и Амессая, Соломон царствовал без соперников на объединенном престоле Израиля и Иудеи (3 Цар.2.1-46). Династическое правило было установлено. В течение четырех веков, царями в Иерусалиме были потомки Давида.

Несмотря на нравственные упущения, своевольную политику и неспособность навести порядок в своем собственном доме, правление Давида было одним из лучших моментов в истории Израиля. Его царствование стало мерилом для всех последующих царей.

 

СОЛОМОН ВО ВСЕЙ СЛАВЕ СВОЕЙ (3.1-11.43)

 

За тернистым путем Соломона к престолу последовала эпоха беспрецедентного благополучия и славы. В его сорокалетнее царствование (ок.971–931) Израиль достиг великолепных высот в мирных предприятиях, точно так как в сорокалетнее царствование его отца он достиг беспрецедентных военных успехов. Первоначально названный пророком Нафаном «Иедидиа» (Возлюбленный Богом), Соломон (по-видимому тронное имя) находился в тени библейского повествования вплоть до последних дней Давида. После того, как Аммон, Авессалом и Адония были отодвинуты в сторону, Соломон шагнул к престолу и укрепил его силу и влияние.

Авторство и композиция 3–4 Царств.  Рассказ о Соломоне доминирует в первых одиннадцати главах Третьей Книги Царств. Замечательная придворная история царя Давида заканчивается на 3 Цар.2.46. 3 Цар. З — 4 Цар.25 является трудом одаренного и богодухновенного составителя, который придал Книгам единообразие богословского взгляда и высоко стилизованное представление истории Израиля. Он видимо жил на закате истории Иудеи (ок.590 г.).[498] Особый акцент на личности Илии, Елисея и других пророков, а также общий пророческий взгляд повествования, привело многих к мысли, что составителем 3–4 Цар. является Иеремия. Действительно, автор рассматривал историю Израиля с позиций, сходных со взглядом Иеремии и, во многом, находился с ним под одним и тем же влиянием. Здесь, как и в 1–2 Цар., простое записываение событий уступает место субъективному подходу. Автор не придворный апологет, чьей задачей является прославление подвигов царя — как это часто происходило у древних народов (за исключением, возможно, хеттов), он историк, который оценивает и часто критикует правителей, сравнивая их с Давидом — великим примером для всех царей.

Составитель 3–4 Цар. дает несколько намеков на источники, которыми он пользовался. Возможно большая часть материала, касающегося Соломона в 3 Цар. З-11 взята из книги дел Соломоновых (11.41), в то время как другие рассказы находились в Книгах летописей царей израильских и иудейских. В переводе LXX указывается, что 8.12 и далее (LXX 8.53) взяты из книги Праведного (ср. Ис. Нав.10.13; 2 Цар.1.18). Деяния Илии и Елисея возможно передавались устным путем среди пророческих школ.

Все эти материалы были искусно оформлены в согласованное историческое повествование. Летописи двух царств, первоначальное отдельные, были старательно соединены и переплетены собственными пророческими комментариями редактора.[499] В результате

"Книга была историей, написанной в религиозных и практических целях… Замечательным является то, что, когда все было потеряно, кто-то нашел историю того трагического периода, который стоило увековечить как урок Божественного воспитания Своего народа".[500]

Соломон — великий мудрец.  Будучи первым династическим правителем Израиля, Соломон принял власть без какой-либо очевидной харизматической силы. Однако в видении, данном ему в Гаваоне Бог предложил ему выбрать себе дар (3 Цар.3.5-14). Чувствуя всю полноту ответственности, Соломон попросил мудрости и проникновенного ума. Он в полной мере воспользовался международными связями, богатством и отсутствием войн и посвятил себя литературным занятиям. Его собрание мудрых высказываний заслужило ему известность, далеко превосходящую его египетских, арабских, хананейских и едомитских современников (4.29–34) и сделали его великим покровителем израильской литературы премудростей. Роль Соломона в Ветхом Завете будет рассмотрена в связи с Книгами Притчей, Екклесиаста и Песни Песней Соломона.

Соломон не только завоевал статус героя в Израиле, но также захватил воображение многих народов. Ни одна фигура древности (за исключением, может быть, Александра Великого) не признана так широко в народной литературе израильтян, арабов и эфиопов.

Соломон — купец и государственный деятель.  Давид оставил своему сыну обширную империю. Задачей Соломона было управление ею и укрепление централизованного правительства, которое основал его отец и которое было крайне важно для сохранения империи. До некоторой степени нарушая традиционные границы колен, Соломон установил административные округа, каждый из которых должен был снабжать двор в течение одного месяца (4.7-19), что являлось достаточно сложной задачей (ст.22–23).

Еще одной непопулярной мерой Соломона был набор работников из колен. Хотя 30000 израильтян, которые участвовали в общественном строительстве (5.13–18) не были собственно рабами как хананейские работники (9.15–22), они лишались слишком большой части своей свободы, чтобы безоговорочно подчиниться. Убийство Адонирима, надзирателя за строительными командами (4.6; 5.14; 12.18) указывает на сильные чувства, вызываемые крутыми мерами Соломона.

Наиболее долговечным и влиятельным наследием эпохи Соломона является Иерусалимский храм. Лишь в этот период Израиль имел богатство, централизованное правительство и свободу от вражеских нападений, необходимые для завершения проекта такого масштаба. Были использованы все ресурсы Соломонова царства и дружеские связи с Финикией, чтобы построить достойный дом Божий. Нельзя было обойтись без иностранных мастеров, поскольку пастушеская жизнь израильтян не способствовала развитию искусств, а запрет на изображение Бога (Исх.20.4) некоторым образом тормозил художественную деятельность.

Археологические открытия в Ханаане, а также довольно подробные библейские описания (3 Цар.5–8) позволяют, в разумных пределах, реконструировать храм. Однако от самого храма ничего не осталось, и пока не обнаружено финикийского храма, датируемого десятым веком. Храм девятого века в Тайните в Сирии имеет то же деление на три части — паперть, неф (святилище) и внутренний алтарь (Святое Святых).[501]

Внешняя политика Соломона была основана на дружественных союзах, иногда скрепленных браком, а также — на содержании грозной армии. Среди его жен была дочь фараона, для которой он построил отдельное крыло в своем дворце (3.1; 7.8). Этот выгодный союз является свидетельством как престижа Соломона, так и слабости египетских царей, которые часто женясь на иностранных принцессах, крайне редко выдавали своих дочерей за не египтян. В качестве приданного фараон (по-видимому один из последних царей слабой двадцать первой династии) дал Соломону приграничный город Газер (9.16).

Союз Соломона с Хирамом Тирским был также очень выгоден (5.1-12). Финикийцы, находясь в расцвете своей колониальной экспансии, поставляли Соломону для храма и дворцов мастеров-архитекторов и строительные материалы, особенно ливанскую древесину. Они строили и управляли его кораблями и обеспечивали рынок сбыта для израильского зерна и оливкового масла. Эти связи оказались особенно прибыльными, когда Хирам предоставил Соломону значительный заем (9.11).

Соломон был первым израильтянином, кто эффективно использовал колесницы. Располагаясь в кольце укрепленных приграничных городов, его войска включали 4000 стойл коней колесничных,[502] 1400 колесниц и 12000 всадников (4.26). Недавние раскопки у Гацора, Еглона и Газера обнаружили памятники времен Соломона, в то время конюшни Мегиддо, ранее приписываемые ему, в настоящее время относят к царствованию Ахава.[503]

Торговля была сильной стороной Соломона. Поняв важность контроля над сухопутным путем из Азии в Египет, он господствовал над основными караванными путями связывающими север и юг. Торговые корабли везли его грузы из таких портов как Елаф в различные гавани Азии и Африки. Знаменитое посещение царицы Савской (10.1-13) возможно имело коммерческие цели. Ее народ, савеяне, живущий в юго-западной Аравии, по-видимому, находился в опасности экономического подавления из-за того, что Соломон крепко держал их караванные маршруты. Хотя путешествие царицы было успешным, ей, по-видимому, пришлось делиться доходами с Соломоном. Он также был посредником между хеттами и арамейцами на севере и египтянами, которые продавали им колесницы. Кроме того, царь имел монополию на торговлю лошадьми в Киликии (библейская Кува) (10.28–29). К сожалению, коммерческие предприятия Соломона, приносящие несметные богатства в Иерусалим, не служили на пользу всем классам израильского общества. Более того, простые люди, возможно, даже чувствовали себя удобнее при Сауле и Давиде, чем при Соломоне. Тенденция к централизации богатства, вызывавшая гнев великих пророков восьмого века началась во время золотого царствования Соломона.[504]

Движение среди соседей Израиля показало, что Соломон начинал терять контроль над империей. Адер возглавил восстание в Едоме, а Разон захватил Дамаск, угрожая власти Соломона над арамейскими городами-государствами. (11.14–25). Автор Книги Царств толкует эти события как суд Божий за серьезные религиозные компромиссы Соломона. Он осуждает Соломона не за его чувственность и аморальный образ жизни, а за отказ от монотеистического идеала Израиля. Принимая религии своих жен, Соломон оставил свое израильское наследие и уклонился от своих царских обязанностей защитника веры. Суд должен был произойти, если не при жизни Соломона (он был пощажен ради Давида), то после. И он произошел.

 

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

 

Albright, W.F. "The Administrative Divisions of Israel and Judah." JPOS  5 (1925); 17–54.

Alt, A. "The Formation of the Israelite State." In Essays on Old Testament History and Religion.  (Esp. pp. 171–237 [1966]; 223–309 [1968] on David and Solomon.)

Bright, J. "The Organization and Administration of the Israelite Empire." Pp. 193–208 in F.M. Cross, Jr., W.E. Lemke, and P.D. Miller. Jr., eds., Magnolia Dei.  (Role of David's personality, development of central administration.)

Carlson, R.A. David, the Chosen King.  Trans. E.J. Sharpe and S. Rudman. Stockholm: 1964 (Traditio-historical approach to 2 Samuel.)

Cross, F.M., Jr. "The Ideologies of Kingship in the Era of the Empire: Conditional Covenant and Eternal Decree." Pp. 219–273 in Canaanite Myth and Hebrew Epic.

Davey, C.J. "Temples of the Levant and the Buildings of Solomon." Tyndale Bulletin  31 (1980): 107–146.

Gray, J. I and II Kings.  2nd ed. OTL. Philadelphia: 1970. (Extensive bibliography.)

Gunn, U.M. The Story of King David: Genre and Interpretation.  JSOTS 6. Sheffield: 1978.

Malamat, A. "Aspects of the Foreign Policies of David and Solomon." JNES  22 (1963): 1-17. (Examines kingdom of Hadad-ezer, Hamath, David's and Solomon's foreign marriages.)

Mendenhall. G.E. "The Monarchy." lnterp  29 (1975); 155–170. (Israel followed model of Syro-Hittite state, introducing a paganization with fateful social and political consequences.)

Porten, B. "The Structure and Theme of the Solomon Narrative (1 Kings 3-11)." HUCA  38 (1967); 93-128. (Argues for structures, unified account.)

Robinson, J. / Kings.  Cambridge Bible Commentary. New York; 1972.

______. 2 Kings.  Cambridge Bible Commentary. New York: 1976.

Snaith, N.H. Notes on the Hebrew Text of 1 Kings XVII–XIX and XXI–XXII.  London: 1954. (Grammatical notes for beginning Hebrew students.)

Thornton, T.C.G. "Solomonic Apologetic in Samuel and Kings." Church Quarterly Review  169 (1968): 159–166. (Much of 2 Samuel and 1 Kgs. 1–2 composed in latter part of Solomon's reign to justify his accession and actions.)

Tsevat, M. "Ishbosheth and Congeners, the Names and Their Study." HUCA  46 (1975): 71–87.

Wifall, W.R. The Court Histori of Israel.  St. Louis: 1975. (Commentary on Kings for general reader.)

Yeivin, S. "Social, Religious, and Cultural Trends in Jerusalem under the Davidic Dynasty." VT  3 (1953): 149–166.

 

[480] Более полное рассмотрение литературной формы Qinah (плач) и использование ею драматического контраста, в частности с восклицанием "как!" (см. ст. 19, 25) см. гл.47 о Плаче Иеремии.

 

[481] Имя «Ешбаал» ("Человек Ваала" или более вероятно — "Ваал существует" используется в 1 Пар.8.33 и 9.39. Отвращение писцов к Ваалу привело к тому, что в 2 Пар. слово "Ьа'аГ" было заменено на "baser ("стыд").

 

[482] См. J D.Levinson and B.Halpern "The Political Import of David's Marriges", JBL 99 (1981): 507–518.

 

[483] О том, имеется ли в виду весь народ, или северные колена, можно судить лишь по контексту.

 

[484] Идентичность Салема и Иерусалима похоже подтверждается в Пс.76. 2.

 

[485] CM.W.S.LaSor, «Jerusalem», IBSE 2 (1982): 1006.

 

[486] Рассказы о войнах с филистимлянами, содержащиеся в 21.15–22, могут быть обзорами сражений, произошедших в начале царствования Давида, а не в конце, как можно было бы подумать, исходя из их положения в тексте.

 

[487] Детальное рассмотрение его уникальности и возможной связи с заветом Авраама в Быт. 15, см. R.E.Clements "Abraham and David" (Naperville: 1967), pp.46–60.

 

[488] Однако эти родословия (1 Пар.6.4–8; 24.1–3) не лишены проблем. Было предпринято множество попыток отделить линию Садока и от линии Аарона. Хотя связь может не быть достаточно четкой (в родословиях могут отсутствовать некоторые поколения или приводиться принимаемые, а не данные при рождении имена), причины, обычно выдвигаемые для такого разъединения не является неоспоримыми.

 

[489] C.H.Gordon замечает: "Иностранные наемники не имеют каких-либо семейных или местных привязанностей, являются хорошо дисциплинированными, верными своему командиру и заинтересованными в его личном благополучии, от которого зависело их профессиональное благополучие"; " The World of the Old Testament", p. 170.

 

[490] J.Bright ("History", pp.205ff.) указывает, что, по крайней мере частично, администрация Давида построена по египетской модели.

 

[491] Несмотря на кажущийся поворот в сторону внутреннего налогообложения, основными источниками доходов для Давида были, несомненно, военная добыча и дань, которые платили покоренные или устрашенные народы, окружающие его.

 

[492] A.Weiser, "Introduction to the Old Testament" p. 165. Тщательное исследование литературного стиля и смысла книги см. R.N.Whybray, "The Succession Narrative". SBT (Naperville: 1968). Обзор недавних обсуждений этого вопроса см. в LR.Porter, "Old Testament Historiography", pp. 15If. в кн. под ред. G.W.Anderson, "Tradition and Interpretation".

 

[493] Его имя, как и имя Иевосфея, является результатом изменения писцами первоначального имени Мериббаал (1 Пар.8.34; 9.40), которые этим показывали свою неприязнь к ханаанскому богу плодородия Ваалу. Израильтяне иногда называли своего заветного Господа Ваалом ("Господином"), однако Осия отрицал такой титул Иеговы как имеющий языческий оттенок (Ос.2.16–17).

 

[494] Еврейское предание соответственно связывает покаянную молитву в Пс.51 и благодарность за прощение в Пс.32 с этим эпизодом.

 

[495] Одним из действий Авессалома было открытое сочетание с наложницами Давида (16.20–22). Этот шаг позволял Авессалому укрепить свои претензии на корону.

 

[496] Хусий и Ахитофел были, похоже, ранними примерами тех мудрецов или советников, которые играли важную роль в определении политики Израиля (см. Иер. 18.18) и которые позднее внесли большой вклад в составление библейской литературы премудрости. Стилистические прием сравнения, употребленный Хусием (2 Цар. 17.18) является типичным. По поводу окружения этих мудрецов, cm.W. McKane, " Prophets and Wise Men" SBT (Naperville: 1965), pp. 13–62.

 

[497] Влиятельные женщины при дворе Давида — Мелхола и Вирсавия — похоже, дали пример другим царицам-матерям Иудеи. Обратите внимание, что автор 3–4 Цар. обязательно упоминает имя матери каждого царя (напр. 15.2, 10).

 

[498] Освобождение Иехонии (ок.560 г.), описанное в 4 Цар.25.27–30, устанавливает крайнюю дату составления Книги. Однако большая ее часть была, по-видимому составлена и отредактирована за 2–3 десятилетия до этого.

 

[499] Материалы официальных записей северного царства, по-видимому, были привезены на юг беженцами после падения Самарии в 722 г. Более подробно см. B.S.Childs, "Old Testament as Scripture", p. 287–89.

 

[500] J.A.Montgomery and H.S.Gehman "The Book of Kings" ICC (Edinburgh: 1951), pp.44f.

 

[501] Краткое, но полезное описание храма см. в кн. A.Parrot " The Temple of Jerusalem", trans.B.E.Hooke (London5 1957). См. также "The Temple of Solomon" под ред J.Guttman (Tallahassee: 1976).

 

[502] Указанные в тексте 40000 являются, по-видимому ошибкой переписчиков; ср.2 Пар.9.25.

 

[503] Y.Yadin," New Light on Solomon's Megiddo" BA 23 (1960): 62–68. В настоящее время открытым остается вопрос, являлись ли обнаруженные большие здания конюшнями. См. I.B.Pritchard, "The Megiddo Stables: a Reassestment", pp.268–276 in J.A. Sanders, ed., "Near Eastern Archeology in the Twentieth Century"; Y.Yadin, " The Megiddo Stables", pp.249–252 in F.M.Cross, Jr., W.E.Lemke, and P.D.Miller, Jr., eds, "Magnolia Dei: The Mighty Acts of God". Festschrift G.E. Wright (Garden City: 1976).

 

[504] Рассмотрение того, каким образом власть Соломона способствовала «снижению» идеалов Израиля, см. в кн. W.Bruegemann, " The Prophetic Imagination" (Philadelphia: 1978), pp. 28–43 Анализ роли израильских царей в юридических вопросах см. в кн. K.W.Whitelam "The Just King: Monarchial Judical Authority in Ancient Israel". JSOTS 12 (Sheffield: 1979).