Роберт Гандри

Обзор Нового Завета

3. Религиозное и философское обрамление Нового Завета

 

Язычество

Мифология

Во главе греческого пантеона, греческой иерархии богов, на­ходился Зевс, сын Крона. Согласно мифу, Крон, который отобрал владычество над миром у своего отца Урана, обыкно­венно пожирал своих детей, едва они появлялись на свет. Од­нако мать Зевса спасла своего сына, дав Крону проглотить камень, завернутый в пеленки младенца. Со временем возму­жавший Зевс свергнул своего отца и разделил власть со свои­ми двумя братьями, Посейдоном, ставшим владыкой морей, и Аидом, ставшим владыкой подземного мира. Сам Зевс стал владыкой небес. Земными делами боги распоряжались из своей обители на горе Олимп в Греции.

Зевсу время от времени приходилось подавлять восстания богов, у которых проявлялись все человеческие чувства и по­роки — страсть и вожделение, любовь и ревность, гнев и не­нависть. В сущности, боги превосходили людей только по ча­сти могущества, интеллекта и бессмертия — но отнюдь не в том, что касается нравственности. Очень популярен был бог Аполлон, сын Зевса, вдохновитель поэтов, пророков и духо­видцев. У него было и много других функций. В греческих Дельфах храм Аполлона стоял над подземной расщелиной, откуда поднимались пары, считавшиеся дыханием этого бо­га. Жрица, восседавшая у расщелины на невысоком тренож­нике, вдыхала испарения и в трансе начинала бормотать сло­ва, которые записывались жрецами и истолковывались как туманные ответы пришедшим узнать волю богов.

Государственная религия

В римской государственной религии многое было заимст­вовано из греческого пантеона и греческой мифологии. Рим­ские боги стали отождествляться с греческими — Юпитер с Зевсом, Венера с Афродитой и так далее. Римляне также до­бавили в религию новые черты, например такую иерархию жрецов, в которой главным жрецом (pontifex maximus) был сам император. То, что в богах было слишком много челове­ческого, подорвало у большинства людей веру в греко-рим­ский пантеон, но у некоторых эта вера сохранялась и в ново­заветный период.

Обожествление императора

Следуя давней традиции приписывать правителям боже­ственные черты, римский сенат положил начало император­скому культу, посмертно обожествив Августа и ряд последу­ющих императоров, достойно проявивших себя во главе го­сударства. Некоторые верноподданные энтузиасты в восточ­ных провинциях, привыкшие боготворить своих живых правителей, иногда опережали это посмертное обожествле­ние. Императоры первого столетия, которые претендовали на обожествление при жизни, — Калигула, Нерон и Домици­ан — не удостоились от сената такой чести после смерти. Бе зумный Калигула (37 — 41 гг. по Р. X.) приказал воздвиг­нуть свою статую для поклонения в храме Божием в Иеруса­лиме. К счастью, более рассудительный легат Сирии сумел затянуть выполнение этого приказа. Он понимал, что иудеи восстанут. Тем временем Калигулу убили. Домициан (81 — 96 гг. по Р. X.) предпринял первую планомерную попытку добиться своего обожествления. Отказ христиан принять участие в том, что большинство окружающих считали пат­риотическим долгом и доказательством всеобщей преданно­сти императору как богу, привел к усилению гонений на них.

Мистические

Многое написано о широком распространении и влиянии религии _в первом столетии христианства мистических религий Гре­ции, Египта и Востока — элевсинских таинств¹¹, мистерий Митры, Исиды, Диониса, Кибелы и ряда других местных культов. Они обещали очищение и бессмертие души и неред­ко основывались на мифах, рассказывающих о богине, раз­лученной со своим любовником или ребенком, которые умерли, но затем воскресли. Для мистерий также были ха­рактерны тайный ритуал посвящения и другие обряды — в том числе ритуальное омовение, окропление кровью, свя­щенная трапеза, сакральное опьянение, чувственное исступ­ление и впечатляющие зрелищные церемонии — с помощью которых участники стремились слиться с божеством. Соци­альное уравнивание участников в рамках таких культов де­лало их привлекательными для низших классов.

Однако даже на период второго, третьего, а то и четверто­го столетий христианской эры у нас нет подробных сведений о том, во что верили участники этих мистерий. Поэтому хотя никто не сомневается в существовании дохристианских ми­стических религий, их дохристианское содержание остается по большей части неизвестным. В тех случаях, когда позд­ние мистические верования выглядят несколько похожими на христианские, заимствование скорее могло происходить в направлении от христианства к мистериям¹², а не наоборот, особенно если учесть, что язычники были склонны ко всяче­ским заимствованиям (см. ниже под рубрикой «Синкре­тизм»), а ранние христиане — к обособленности. С другой стороны, такое сходство зачастую является кажущимся, а не реальным, и даже в тех случаях, когда оно реально, это не обязательно предполагает заимствование в каком бы то ни было направлении.

Например, мифы об умирающих и воскресающих богах, в сущности, не аналогичны новозаветному рассказу о смерти и воскресении Иисуса. Прежде всего, смерть языческих богов не была предназначена для искупления рода человеческого. Далее, в рассказе о воскресении и смерти Иисуса речь шла обисторических фигурах недавнего прошлого; в мифах обычно говорилось о неких олицетворениях жизненных сил приро­ды (сезонное омертвление и возрождение растений), поэтому их содержание вообще не может быть соотнесено с историей, тем более с историей недавнего прошлого. И наконец, с бога­ми в мифах не происходит полного телесного воскресения, они оживают лишь частично или же в царстве мертвых. На­пример, когда четырнадцать частей тела Осириса были со­единены, он стал царем мертвых в подземном мире. Все, что Кибела смогла сделать с трупом Аттиса, — то, что он не раз­лагался, его волосы продолжали расти, и он мог пошевелить мизинцем; тем не менее миф о Кибеле и Аттисе, который умер, намеренно кастрировав себя, иногда упоминается в ка­честве важнейшей аналогии с рассказом о смерти и воскресе­нии Иисуса. По сути дела, сама идея о смерти через распятие и о телесном воскресении была отвратительна для древних язычников, у которых распятие ассоциировалось с преступ­никами, а тело зачастую считалось тюрьмой души и средото­чием зла. Если бы христиане заимствовали свои представле­ния из какой-то популярной мистической религии, остава­лось бы только удивляться, почему же тогда язычники так часто ополчались на христианское Евангелие, как безумное, неправдоподобное и подлежащее искоренению¹³.

Суеверия

Суеверия держали многих людей в Римской империи сво-и синкретизм ей мертвой хваткой. Использование магических заклина­ний, обращение к гороскопам и оракулам, авгурия, то есть предсказание будущего по полету птиц, гадание по масля­ным разводам на воде и по виду внутренностей животных, услуги профессиональных экзорцистов, то есть специали­стов по изгнанию бесов, — все эти и многие другие суеверные обряды играли заметную роль в повседневной жизни. Иудеи принадлежали к числу самых популярных экзорцистов, главным образом благодаря убеждению, что только они одни могут правильно произнести имеющее магическую силу имя Яхве (иногда переводится с евр. как «Господь»). Правильное произношение, наряду с сохранением обряда в тайне, счита­лось совершенно необходимым для того, чтобы колдовство подействовало. В религиозной практике, известной под на­званием «синкретизм», неискушенные люди просто объеди­няли разнообразные культы и суеверные обычаи. Домашние полки для идолов были переполнены фигурками птиц, со­бак, быков, крокодилов, жуков и прочей твари.

Гностицизм

Платоновский дуализм незримого мира идей и зримого мира вещей лег в основу позднейшего религиозно-философ­ского учения под названием гностицизм, которое начало оформляться в конце первого столетия и приравнивало мате­рию к злу, а дух — к добру. Из таких отождествлений выво­дились два различных императива поведения: 1) аскетизм, подавление плотских желаний, так как они связаны со злом материального мира; 2) сенсуализм, или чувственность, уступка плотским желаниям, так как они осуществляются лишь в преходящем и поэтому не имеющем значения мате­риальном мире. В обоих случаях восточные религиозные идеи смешивались с философией Платона. Воскресение во плоти представлялось неприемлемым, поскольку все мате­риальное считалось злом. Однако бессмертие души было весьма желательно, а достичь его можно было благодаря зна­нию тайного учения и тех опознавательных слов, называя которые отлетающая душа умершего сумеет миновать враж­дебных демонических стражей звезд и планет на своем пути с земли на небо. В рамках такого подхода главной проблемой человека является не столько его вина, которая должна най­ти прощение, сколько его невежество, которое должно смениться знанием. В сущности, само слово гностицизм проис­ходит от греческого слова gnosis, «знание». Чтобы оградить чистоту высшей реальности, поздние гностики стали обособ­лять ее от материального — и поэтому злого — мира барье­ром из нескольких божественных сущностей низшего поряд­ка, именуемых «зоны». Таким образом, учение о демонах, демонология, было дополнено разветвленным учением об ан­гелах, ангелологией.

Идеи гностиков, по-видимому, составляли подоплеку не­которых ересей, осуждаемых в поздней новозаветной лите­ратуре; однако содержание библиотеки гностиков, обнару­женной в 1940-х гг. в египетском городе Наг-Хаммади, сви­детельствует, что в момент зарождения христианства мифо­логия гностиков еще не существовала в полном масштабе. В первом столетии гностицизм еще только формировался из того набора слабо связанных между собой религиозных и фи­лософских идей, которому предстояло превратиться в строй­ное, систематизированное учение.

Интеллигенция тяготела к более рафинированным фор­мам философии. Эпикурейство учило, что удовольствие (не обязательно чувственное) есть высшее благо в жизни. Стоицизм учил покорно принимать свою судьбу, предопре­деленную безличностным высшим Разумом, который пра­вит вселенной и частью которого являются все человеческие существа. Циники, имеющие множество современных еди­номышленников, считали высшей добродетелью простую, не подчиненную условностям жизнь, свободную от всеобщей погони за удовольствиями, богатством и положением в обще­стве. Скептики были релятивистами, которые избегали верить во что бы то ни было абсолютное, слагали оружие перед универсальностью сомнения и считали необходимым поко­ряться общепринятому обычаю. Впрочем, эти и другие фи­лософские системы не оказывали заметного влияния на жизнь большинства людей. Умами масс правили синкре­тизм и суеверия. Итак, христианство появилось в мире, на­ходящемся в состоянии религиозного и философского раз брода. Прежняя оптимистическая уверенность классичес­ких Афин иссякла. Загадочность бытия сопротивлялась по­пыткам познания. Философия не смогла найти удовлетвори­тельных ответов. Не сумели дать их и традиционные рели­гии. Люди ощущали свою беспомощность перед лицом вер­шащих их судьбы звезд, понимаемых как ангельские и демонические существа. Распространены были уныние и от­чаяние.

 

Иудаизм

 

Синагога

При изучении Нового Завета большее значение, нежели язы­ческие религии и философские концепции, имеет иудаизм, от которого и произошло христианство. Такой иудаизм, ка­ким он был в первом столетии, возник в конце ветхозаветно­го периода во время ассиро-вавилонского плена. Пророки предсказали плен в качестве наказания за идолопоклонство, которому был подвержен народ Израиля. Исполнение этого пророчества навсегда излечило израильтян от идолопоклон­ства. Временно лишившись храма на период плена, они тем усерднее стали изучать и соблюдать ветхозаветный закон (Тору¹⁴) (Еврейское слово тора имеет более широкий смысл, чем «закон». Оно под­разумевает также наставления, обучение и божественное откровение in toto (латинское выражение, означающее — «в целом». — Прим. перев.), и может относиться к Десяти заповедям, Пятикнижию, ко всему Ветхому Завету, а также к изустному закону или традиционным раввинистическим толкованиям Ветхого Завета.) и рано или поздно установили такой религиозный институт, как синагога. Ведутся споры, появились ли сина­гоги во время плена, во время восстановления или в период между Заветами. Разумно, однако, предположить, что по­скольку вавилонский завоеватель Навуходоносор разрушил первый (Соломонов) храм и выселил большинство евреев из Иудеи, они создали местные центры поклонения Богу — си­нагоги («собрания») — повсюду, где только можно было со­брать десяток взрослых иудеев. Утвердившись в качестве ре­лигиозного института, синагоги сохранялись и множились даже после восстановления храма под руководством Зоровавеля¹⁵. (О восстановлении храма см. Езд. 3 — 6; Аггей; Зах. 1 — 8)

Первоначально довольно простая по оформлению, типич­ная синагога состояла из прямоугольного помещения, имею­щего, возможно, подиум для чтеца, позади которого разме­щался небольшой сундук или ковчег со свитками Ветхого Завета. Прихожане рассаживались на каменных скамьях, идущих вдоль двух или трех стен, и на циновках, а может быть, и на деревянных стульях, в центре помещения. Впере­ди, лицом к собравшимся, сидели начальник синагоги и ста­рейшины. Песнопения не сопровождались аккомпанемен­том. Читая ветхозаветные свитки, выступающий вставал.

Проповедовал он сидя. При молитве вставали все. Типичное богослужение в синагоге шло в следующем порядке:

•     Антифонная декламация «Шема» (Вт. 6:4,  «золотой текст» иудаизма)¹⁶ (Стих «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Вт. 6:4), позднее дополненный стихами Вт. 5:5-9; 11:13-21; Чис. 15:37-41. Еврей­ское слово «шема» означает «слушай».) и «Шемоне эсре» (несколько про­славлений Бога)¹⁷. («Шемоне эсре» означает «восемнадцать», но фактическое число славосло­вий время от времени менялось.)

•     Молитва.

•     Пение псалмов.

•     Чтения из ветхозаветного закона и пророков на еврей­ском языке, сопровождаемые комментариями из «Таргума», то есть достаточно произвольной изустной тра­диции на арамейском (или греческом) языке, который многие иудеи понимали лучше, чем еврейский.

•     Проповедь (если присутствовал подходящий проповед­ник).

•     Благословение или благодарение.

 

План и фасад синагоги в Капернауме

 

 

Богослужебные формулировки были достаточно произ­вольными. Все присутствующие в конце молитвы хором про­износили «Аминь!». Выборный глава, или начальник сина­гоги председательствовал на собраниях, представлял при­сутствующим гостей общины, назначал, кто из прихожан будет руководить декламацией, читать Писание и пропо­ведь. Точно так же слово для проповеди предоставлялось и образованным гостям, благодаря этому обычаю Иисус и Па­вел не раз пользовались возможностью благовествовать в си­нагогах. Служитель синагоги (hazzari) следил за свитками и утварью, зажигал светильники, дул в трубу, объявляя на­ступление субботы, на собраниях стоял рядом с чтецом, что­бы контролировать правильность произношения и точность чтения священных текстов, а иногда и учительствовал в си­нагогальной школе. Совет старейшин осуществлял духов­ный надзор за членами общины. Тяжко согрешивших нака­зывали кнутами и исключали из общины. Собранное в сина­гоге подаяние раздавалось бедным. Ранние христиане, со­стоящие по большей части из евреев, естественно, переняли организационные формы синагог в качестве образца для сво­их церквей.

Синагоги были не только центрами религиозного покло­нения по субботам. На протяжении недели они служили ме­стами для отправления правосудия, политических меропри­ятий, похоронных служб, для обучения еврейских маль­чиков и изучения Ветхого Завета. Такое изучение могло по своему значению конкурировать с жертвоприношениями в храме. В результате равви, учители закона, начали затме­вать священников.

Моисеев закон предписывает, чтобы жертвоприношения совершались только в главном святилище. Второй храм, та­ким образом, сохранял свое значение до самого разрушения в 70 г. по Р. X. Призывы пророков Аггея и Захарии ускорили его строительство в ветхозаветный период после возвраще­ния иудеев из плена. Ограбленный и оскверненный Анти-охом Епифаном в 168 г. до Р. X., второй храм был тремя года­ми позже отреставрирован, очищен и заново освящен Иудой Маккавеем. Затем Ирод Великий, затратив немалые средст­ва, достроил и украсил его, так что превзойдена была даже слава первого храма, с грандиозным размахом построенного за девять с лишним веков до этого царем Соломоном, сыном царя Давида.

Само здание храма возвышалось в центре прилегающих   Храм дворов и галерей, занимающих площадь примерно 105 000 кв. метров. Язычники могли входить во внешний двор; однако надписи на латыни и греческом языке под страхом смертию запрещали им входить во внутренние дворы, предназначен­ные исключительно для иудеев. Рядом со зданием храма сто­яли жертвенник для всесожжении и умывальник — резер­вуар с водой для омовений священников. Внутри первого по­мещения, святилища, отгороженного тяжелою завесою, на­ходился золотой светильник с семью ветвями, где горело оливковое масло с различными добавками, стол с хлебами предложения,  символизирующий провиденциальное при­сутствие Бога, и небольшой жертвенник для курений. Еще одна тяжелая занавесь отделяла внутреннее помещение, Святое-святых, в которое входил только первосвященник и только раз в году, в День искупления. Ковчег завета, единст­венный предмет обстановки, находившийся во Святом-святых в ветхозаветные времена, давно исчез в превратностях вторжения  и  плена.  Кроме личных жертвоприношений, ежедневно дважды — утром и ближе к вечеру — соверша­лись за весь народ жертвы всесожжения в сочетании с воску­рениями, славословиями священников, возлиянием вина в жертву, трубными сигналами и пением хора левитов под ак­компанемент арф, лир и духовых инструментов. В субботы, праздники и другие священные дни совершались дополни­тельные обряды.

 

Религиозный

С поклонением Богу в храме были тесно связаны иудей-календарь ские религиозные праздники и святые дни. Гражданский год у иудеев начинался приблизительно в сентябре — октяб­ре, а религиозный год — примерно в марте — апреле (см. Иудейский религиозный календарь на с. 61). Моисеев закон предписывал первые шесть дат календаря (от Пасхи до праздника кущей)¹⁸. Еще два праздника (Ханукка и Пурим) появились позднее, они не предусмотрены Писанием. Па­ломники собирались в Иерусалим со всей Палестины, а так­же из чужеземных стран на три главных праздника: Пасхи-опресноков, на Пятидесятницу и праздник кущей.

 

Литература иудаизма : Ветхий Завет

 

 

Ветхий Завет для иудеев в первом столетии существовал на трех языках: оригинал на древнееврейском языке, Септу-агинта (перевод на греческий) и Таргум (устные пересказы на арамейском, которые тогда как раз начали фиксировать­ся в письменном виде). Таргум содержал также материалы изустной традиции, толкование н рассказы, которые не вхо­дили в Ветхий Завет как таковой.

 

Апокрифы Написанные на еврейском, арамейском и греческом язы­ках и датируемые периодом между Заветами и временем Но­вого Завета, апокрифические книги Ветхого Завета содер­жат повествования исторические, художественно-беллетри­стические и литературу о мудрости. Иудеи, а позднее первые христиане, как правило, не рассматривали эти книги в каче­стве священного Писания. Вследствие этого слово apocryp­ha, первоначально означавшее «тайные, скрытые» и поэто­му «глубокие, проникновенные» книги, стало употреблять­ся в смысле «неканонические». К числу апокрифических от­носятся следующие тексты¹⁹:

1 Ездры

2 Ездры (или 4 Ездры, апокалиптического содержания; об апокалипсисах см. следующий абзац)

Товит

Иудифь

Добавления к Книге Есфирь

Премудрости Соломона

Премудрости Иисуса, сына Сирахова

Варух

Послание Иеремии

Молитва Азарии

Песнь трех юношей

Сусанна Вил и дракон

Молитва Манассии

1 Маккавейская

2 Маккавейская

 

Некоторые иудейские книги, относящиеся к тому же самому периоду, называются pseudepigrapha («ложно подписанные»), потому что ряд из них был написан для пущей зна­чительности под именами давно умерших лиц из Ветхого За­вета. Часть псевдоэпиграфических книг попадает также в разряд апокалиптической²⁰ (²⁰ От греческого слова apokalypsis, означающего «раскрытое», здесь — по отношению к истинному ходу истории и в особенности к ее грядущим событиям)  литературы, в которой на симво­лическом языке видений и знамений описывается оконча­ние нынешней истории с приходом на землю царства Божиего. Обещая скорое наступление этого Царства, апокалипти ческая литература помогала иудеям пережить совершающи­еся гонения. Из-за постоянных разочарований в такого рода надеждах приток апокалиптической литературы в конце концов прекратился.

Псевдоэпиграфическая литература, для состава которой не определены общепризнанные границы, содержит также анонимные книги с легендарной историей, псалмы и книги мудрости²¹.  (²¹ Римские католики называют псевдоэпиграфию апокрифами, а апокри­фы — второканоническими книгами. Иные называют псевдоэпиграфию « внешними книгами», поскольку не для всех из них указано ложное автор­ство, и практически никто не считает их каноническими (в канон эфиоп­ской церкви входят книги 1 Еноха и Юбилеев). Вот список наиболее известных книг псевдоэпиграфии:

1 Еноха

2 Еноха

 

2  Варуха, или Апокалипсис Варуха

3  Варуха
Книги Сивилл

Заветы двенадцати патриархов

Завет Иова

Жития пророков Успение Моисея Мученичество Исайи Летопись Иеремии Книга Юбилеев Жизнь Адама и Евы Псалмы Соломона Послание Аристея

3 Маккавейская

4 Маккавейская

Кроме того, в Кумранских свитках, найденных в пещерах   Свитки близ Мертвого моря, содержится литература, сходная с тра-   Мертвого моря диционной псевдоэпиграфией:

Дамасский (или Садокский) документ (фрагменты которого были известны ранее)

Устав сообщества, или Руководство по дисциплине

Война между сынами Света и сынами Тьмы

Описание нового Иерусалима

Храмовый свиток

Гимны благодарения (Hodayoth)

Псалмы Иисуса

Псевдо-Иеремиева литература

Апокрифическая Даниилова литература

Различные комментарии (pesherlm) к Псалтири, Исайи, Осии, Михею, Науму, Аввакуму и Софонии

Различные книги законов, богослужебные, молитвы, благосло­вения, книги таинств, мудрости, астрономические и календар­ные вычисления

Прецеденты суждений, вынесенных равви в трудных случаях толкования ветхозаветного Закона, сложились к пери­оду Нового Завета в изустную традицию, предание. В после­дующие столетия эта традиция расширялась и наконец была зафиксирована в письменном виде в иудейском Талмуде. Его Палестинская редакция появилась в IV веке по Р. X.; Вави­лонская редакции, примерно в три раза большая по объему и энциклопедическая по своему охвату, — в пятом. В хроноло­гическом порядке Талмуд состоит из таких частей: Мишна, или устный закон, разработанный равви во втором столетии; Гемара, которая содержит комментарии к Мишне тех равви, которые жили с третьего по пятое столетие. Тематически Талмуд содержит halakah, часть, относящуюся исключи­тельно к Закону, и haggadah, часть, включающую в себя рас­сказы, легенды, разъяснительные повествования. Придя в конце концов к утверждению, будто бы устный закон восхо­дит к Моисею на горе Синай, равви начали придавать своим противоречивым толкованиям Ветхого Завета большее практическое значение, нежели самому Ветхому Завету. Две известные школы раввинистического толкования, существовавшие уже в первом столетии, — это школа Гиллеля, обычно умеренная в своих толкованиях, и школа Шаммая, как правило, жестко ортодоксальная, хотя даже умеренная школа по общепринятым современным нормам представля­ется слишком строгой.

 

Прозелиты       

Несмотря на свой явно националистический дух, иудаизм привлекал большое количество как нееврейских прозе­литов, которые были полностью обращенными²², (²² Мужчины должны были подвергнуться обрезанию. Вое должны были кре­ститься в присутствии свидетелей и, по возможности, отправиться в Иеру­салимский храм, чтобы принести там жертву. Не исключено, что самоок-рещение было более поздним требованием, появившимся после разруше­ния храма в качестве замены жертвоприношению) так и боя­щихся Бога, то есть неевреев, которые готовы были частично исповедовать иудаизм, но не хотели подвергаться обрезанию и соблюдать более строгие запреты иудаизма. Такие неевреи ставили иудейское богословие выше языческого многобо­жия и суеверий, так как иудеи подчеркивали свою монотеи­стическую веру в единого Бога и противостояли идолопо­клонству даже в своем собственном храме. Для необращен­ных же язычников невозможно было и представить себе храм без идола. Зачем же и строить храм, если не в качестве дома для идола? Особые требования иудаизма в вопросе нравственного поведения верующих тоже привлекали неев­реев, чья совесть не могла мириться с аморальностью панте­она, представленного в языческой мифологии, и с безнравст­венным поведением тех, кто поклонялся этим богам и бо­гиням.

 

Богословие иудаизма

 

Иудейское вероисповедание основывалось на историчес- ких деяниях Бога, изложенных в своде священных книг (в Ветхом Завете), а не на мифологии, мистике и философ­ских спекуляциях, как у язычников. Ветхий Завет был сосредоточен на судьбе Израиля как народа; поэтому здесь нечасто проявлялась концепция индивидуального воскресе­ния. В период между Заветами обострилось внимание к судь­бе отдельного человека и, соответственно, повысился инте­рес к доктрине индивидуального воскресения. Впрочем, на­циональные чувства и ощущение принадлежности к богоиз­бранному народу при этом ни в коем случае не исчезли.

 

Мессианские упования

 

Иудеи ждали грядущего Мессию. В сущности, некоторые из них ожидали появления целого ряда мессианских фигур, с чертами пророка, священника и царя. Но они никак не предполагали, что Мессия может быть одновременно Богом и человеком, пришедшим, чтобы страдать, умереть и вос­креснуть из мертвых ради спасения их от греха²³. (Один из отрывков в свитках Мертвого моря некоторые исследователи пони­мают как свидетельство о вере Кумранской общины в страдания Мессии, однако такое толкование не является ни единственно возможным, ни наи­более вероятным) Вместо это­го они полагали, что Бог использует в Своих целях чисто че­ловеческую фигуру, несущую им освобождение от римского господства военным путем. Или же Бог Сам освободит Свой народ, думали они, а затем даст им Мессию в качестве прави­теля²⁴. (Не исключено, что высшая характеристика Мессии, как некоего предвеч­ного божества, встречающаяся в «Подобиях» 1 Еноха и в 2 Ездры, появи­лась после возникновения христианства и обусловлена борьбой иудеев с римлянами в 66 — 135 гг. по Р. X., а может быть, и подражанием высоким христианским представлениям о Иисусе.) «Сей век», злой по своей сущности, должен был сме­ниться утопическими «днями Мессии», или «днем Господ­ним», имеющими неопределенную или по-разному оценива­емую продолжительность. После этого должен был начаться «грядущий век», или вечность. Иногда в иудейском мышле­нии мессианское царство сливалось с этими грядущими дня­ми вечности.

Секты, и другие группировки внутри иудаизма: фарисеи

 

Фарисеи («обособленные» в ритуальном или пренебрежи­тельном смысле) появились вскоре после восстания Макка­веев как преемники хасидов, которые возражали против эл­линизации иудейской культуры²⁵. (Возможно, слово «фарисеи» первоначально означало «сторонники персианизации», и это насмешливое название фарисеи переиначили на «обособ­ленные».) Принадлежав­шие большей частью к среднему сословию мирян, фарисеи представляли собой наиболее многочисленную религиозную секту иудаизма, и все же во времена Ирода Великого их на­считывалось каких-нибудь шесть тысяч. Они скрупулезно соблюдали как раввинистические, так и Моисеевы законы и установления. Фарисею нельзя было есть в доме «грешника» (отъявленного нарушителя закона), однако он мог угощать грешника в своем доме. Правда, при этом ему надлежало снабдить гостя одеждой, так как собственная одежда греш­ника была ритуально нечистой.

Соблюдение дня субботнего было не менее скрупулезным. Некоторые равви фарисейского толка запрещали в субботу плевать на землю, так как плевок мог сдвинуть пылинки и это оказалось бы возделыванием земли, то есть нарушением запрета работать в субботу. Женщине нельзя было по суббо­там смотреться в зеркало, ведь, увидев седой волосок, она могла бы не устоять перед искушением его выщипнуть и опять же нарушила бы субботний запрет. Горячо дебатиро­вался вопрос, благочестиво ли будет съесть яйцо, снесенное в праздничный день? Не окажется ли такое яйцо нечистым, несмотря на то что курицы не имеют представления о кален­даре?

Впрочем, фарисействующие равви разрабатывали и улов­ки для удобства соблюдения закона всеми желающими. Хо­тя в субботу нельзя было выносить из горящего дома свою одежду в руках, погорельцу разрешалось надеть на себя одежду в несколько слоев и таким образом вынести ее на те­ле. В субботу человек не мог отходить от города или селения, где живет, дальше чем на один километр. Но если нужно бы­ло уйти дальше, в пятницу он мог на своем планируемом пу­ти на расстоянии одного километра от дома сделать запас пи­щи для двух трапез. Благодаря таким пищевым запасам это место становилось его «домом вне дома», и в субботу он мог пройти дальше него еще на километр. Иисус и фарисеи по­стоянно конфликтовали из-за надуманности подобных законнических установлений. Тем не менее простые иудеи по­читали фарисеев в качестве столпов добродетели; они, мож­но сказать, видели в них оплот иудаизма.

 

Саддукеи

 

Аристократические саддукеи происходили от сторонни­ков династии Хасмонеев периода между Заветами. Хотя их было меньше, чем фарисеев, они обладали большим полити­ческим весом, так как контролировали священство²⁶.( Господствующее мнение о том, что саддукеи представляли собой священническую партию, было оспорено В.Эппштайном в журналах «Zeitschrift fur die Neutestamentliche Wissenschaft» 55 (1964): 50-54 и «Journal of Biblical Literature» 85 (1966): 213-224. Слово «саддукеи» могло первона­чально означать «члены высшего совета», что было переиначено саддукея­ми как « праведные ». Другие связывают данный термин с Садоком, священ­ником при Давиде и Соломоне)  Контакты саддукеев с иноземными правителями вели к некото­рому снижению их религиозности и стремлению продол­жать эллинизацию. В отличие от фарисеев они считали впол­не авторитетными только первые пять книг Ветхого Завета (Пятикнижие, закон Моисеев, или Тора) и отвергали изуст­ную традицию равви, не являвшихся священниками. Садду­кеи не верили в божественное предопределение, в ангелов, в духов, в бессмертие души и воскресение тела, как верили фа­рисеи. Фарисеи держались ортодоксального учения, но бы­ли в каком-то отношении прогрессивными; они продолжали применять ветхозаветный закон в новых, меняющихся об­стоятельствах повседневной жизни. Но уютно устроившиеся саддукеи предпочитали сохранять статус-кво и поэтому со­противлялись любым попыткам осовременить закон, чтобы не лишиться своего положения, дающего доступ к власти и богатству. Поскольку центр священнического влияния, храм, был разрушен в 70 г. по Р. X. и тогда же было истребле­но большое количество самих саддукеев, это течение прекра­тило свое существование. Фарисейство же сохранилось и стало основой ортодоксального иудаизма последующих сто­летий.

 

Ессеи

 

Небольшая секта ессеев насчитывала около четырех тысяч человек. Как и фарисейство, это течение происходило от хасидов, которым претило перерождение Хасмонеев в дель­цов от политики. Некоторые ессеи жили в аскетических об­щинах, таких как Кумранская, где были созданы свитки Мертвого моря. Для приема в общину требовалось пройти двух- или трехлетний испытательный срок и отказаться от личной собственности и имущества в пользу общины. Наибо­лее взыскательные члены общины воздерживались от брака, остальные после нескольких лет брака прекращали сожи­тельствовать с женами. Их щепетильное законничество пре­восходило законничество фарисеев. По этой причине сомни­тельно, чтобы они могли внести заметный вклад в возникно­вение христианства, как то предполагается некоторыми со­временными исследователями. Коль скоро Иисус осуждал законничество фарисеев, Он и подавно не мог бы что-либо по­черпнуть у еще более косных ессеев. Далее, Его общение с грешниками резко контрастирует с ессейской отрешенно­стью от общества.

Ессеи не совершали жертвоприношений в Иерусалим­ском храме, так как считали его оскверненным из-за нечес­тивости его священников. В знак собственной чистоты они носили белые одежды. Секта считала себя избранным остат ком, живущим в последние дни. Ессеи ждали появления не­скольких эсхатологических фигур — великого пророка, цар­ственного мессии и священнического мессии — и готовились к сорокалетней войне, которая должна была завершиться установлением мессианского царства. Во времена основания Кумранской общины один из ее руководителей, которого зва­ли «Учитель праведности», оказал глубокое влияние на веру и обрядность этой секты, однако вряд ли мог бы претендовать на исполнение той божественной и искупительной роли, ко­торая в христианском вероучении отведена Иисусу.

 

 

 

Иродиане и зилоты

 

Иродиане, по-видимому, представляли собой небольшую группку влиятельных евреев — концентрировавшихся, ве­роятно, в Галилее, где правил Ирод Антипа, — поддержива­ющих династию Ирода и, соответственно, римлян, которые и привели Ирода к власти. На противоположном полюсе на­ходились бунтовщики, намеренные свергнуть римское гос­подство. Они отказывались платить подати римлянам, счи­тали изъявления преданности кесарю греховными и разо­жгли несколько мятежей, в том числе Иудейское восстание, которое привело к разрушению Иерусалима в 70 г. по Р. X. Во время этого восстания некоторые из них получили назва­ние «зилотов» (ранее внеполитический термин — Деян. 21:20; 22:3²⁷; (В Синод, переводе — «ревнители» Бога или Закона. — Прим. перев) ср. Лк. 6:15; Деян. 1:13). Современные иссле­дователи иногда отождествляют зилотов с такой группиров­кой, как сикарии («убийцы»), члены которой прятали под одеждой кинжалы; однако сикарии могли быть и фракцией среди зилотов или первоначально самостоятельной группи­ровкой, позднее слившейся с зилотами.

 

Книжники

 

Книжники были не религиозной сектой и не политичес­кой партией, а профессиональной прослойкой. Термины «за­конник», «книжник» и «(законо)учитель» употребляются в Новом Завете синонимично. Они могут сочетаться с обраще­нием «равви» (буквально: «великий мой»), выражающим уважение к учителям. Ведущие свое происхождение, соглас­но традиции, от Ездры, книжники толковали ветхозаветный закон и обучали ему народ, а также выносили суждения пра вового характера в представленных на их рассмотрение слу­чаях. Для применения закона в повседневной жизни требо­вались их толкования. Например, что можно считать рабо­той в субботний день?

 

Ученики

 

Ученики книжников следовали за ними, куда бы те ни на­правились, и учились, наблюдая за ними и механически за­поминая премудрости Ветхого Завета и плоды раввинистической эрудиции. Книжники учили в притворах храма и в синагогах и иногда вели дискуссии в присутствии своих уче­ников.

Во времена Иисуса большинство книжников, по-видимо­му, принадлежало к секте фарисеев, хотя не все фарисеи обладали богословской ученостью, присущей книжникам. Поскольку законоучительство совершалось безвозмездно, книжникам, чтобы прожить, требовалось иметь еще одну профессию. Например, Павел, прошедший курс обучения у равви, делал палатки (Деян. 18:3). Иисус, хотя и не получил формального богословского образования, собирал вокруг Се­бя учеников, обращавшихся к нему «Равви!». Его учение обычно излагалось в виде легких для запоминания ритмиче­ских отрывков, нравоучительных высказываний и поэтич­ных притч. В Своем учении Он опирался на Свой собствен­ный авторитет («Истинно говорю Я вам...»; ср. Мф. 7:28-29). В отличие от этого, книжники бесконечно цитировали суж­дения прежних равви.

 

Синедрион

 

Римляне позволяли иудеям самим решать многие религи­озные и внутренние вопросы. Поэтому существовали много­численные местные суды. Во главе всех их стоял верховный иудейский суд, Великий синедрион, который собирался в Иерусалиме ежедневно, за исключением суббот и других священных дней. Этот синедрион даже распоряжался сила­ми охраны правопорядка. Первосвященник председательст­вовал над семьюдесятью другими членами суда, принадле­жавшими к обоим течениям — фарисеев и саддукеев. В Но­вом Завете синедрион называется также «первосвященники и старейшины», «первосвященники и фарисеи», «первосвя­щенники и книжники», «первосвященники и начальники» и просто «начальники».

 

«Народ земли»

 

В Палестине масса простого люда, именуемого «народ земли», не входила ни в религиозные секты, ни в политиче­ские партии. Из-за их невежества и безразличия к тонко­стям ветхозаветного закона и раввинистических установле­ний фарисеи относились к этим людям с пренебрежением; но больше всего они критиковали Иисуса за общение с другими людьми, отъявленными нарушителями Моисеева закона. Диаспора Вне Палестины иудейская диаспора («рассеяние») состо­яла из двух категорий: 1) иудействующие, которые помнили не только свою иудейскую веру, но и еврейский язык, и по­этому возбуждали в языческом окружении ненависть своей обособленностью; 2) эллинисты, которые перешли на грече­ский язык, усвоили эллинистический стиль одежды и обычаи, хотя в той или иной степени сохраняли иудейскую веру. Выдающимся представителем эллинистического иудаизма является Филон, иудейский философ первого столетия, живший в Александрии. Он пытался соединить иудаизм с греческой философией, аллегорически толкуя Ветхий Завет и отыскивая в нем символическое выражение идей гречес­ких философов. Несомненно, иудаизм за пределами Пале­стины был менее ортодоксальным и более подверженным эллинистическому образу мыслей, нежели иудаизм пале­стинский. Но не следует преувеличивать эти различия, ведь эллинистические влияния в Палестине были настолько сильны, что иудаизм и здесь был гораздо более пестрым, чем мы могли бы подумать, исходя из Талмуда, отражающего бо­лее позднее и более монолитное состояние иудаизма. После подавления восстаний против Рима в 70 и 135 гг. по Р. X. па­лестинский иудаизм начал консолидироваться вокруг фари­сейства, отказавшегося от апокалиптического мышления и сосредоточившегося на Торе; ведь саддукеи утратили оплот своего влияния, храм, а римская мощь подорвала надежды малых, апокалиптически настроенных сект, таких как ессеи.

 

Образование у иудев

 

Еврейские дети свои первые уроки в области националь­ной истории и религии, практических навыков и умений, а возможно, также чтения и письма, получали от своих роди­телей. Моисеев закон и ветхозаветная Книга Притчей содер­жат множество предписаний относительно родительской от­ветственности за воспитание, в том числе о физическом на­казании нерадивых учеников. Еврейские мальчики начина­ли ходить в местную синагогальную школу в возрасте около шести лет. Здесь они знакомились с Ветхим Заветом в каче­стве учебника на уроках чтения и письма. Курс обучения охватывал также простейшую арифметику, внебиблейскую иудейскую традицию и сложную религиозную обрядность. В дополнение к такому чисто академическому образованию каждый еврейский мальчик осваивал какое-либо ремесло или профессию. Чтобы стать знатоком Ветхого Завета, ев­рейский юноша поступал в ученики к какому-нибудь равви. Павел, например, до своего обращения в христианскую веру был учеником знаменитого равви Гамалиила (Деян. 22:3).

 

Образование в греко-римском мире

 

В отличие от иудейского, греко-римское образование бы­ло по своей программе более открытым. Рабы служили вос­питателями мальчиков с первых лет их жизни и давали им первые уроки, а затем сопровождали их при посещении част­ной школы, пока не наступало время для торжественного ри­туала посвящения их во взрослую жизнь. Юноши могли за­тем продолжить образование в университетах Афин, Родоса, Тарса, Александрии и других городов, изучая философию, риторику, право, математику, астрономию, медицину, гео­графию и ботанику. Или же они могли посещать лекции фи­лософов-перипатетиков²⁸, прозванных так потому, что эти философы передавали свою мудрость во время прогулок. Вы сокий уровень грамотности в сохранившихся папирусах сви­детельствует, что образование было широко распространено. Люди обычно носили с собой блокнотики, куда заносили списки покупок, даты встреч и другие заметки для памяти. Использовалась даже стенография.

Итак, широкий круг литературных материалов, в том чи­сле не только новозаветных, но и внебиблейсжих, помогает нам реконструировать тот религиозный и философский фон язычества и иудаизма, который необходим нам для более или менее полного понимания Нового Завета. Иудаизм, из которого возникло христианство, был монотеистическим ве­роучением, находящимся в центре пересекающихся течений религиозной и политической мысли и характеризующимся разнообразными религиозными и культурными институ­тами.