Майкл Уилкок

Евангелие от Луки

Возрождение Израиля (6:1-49)

Сын Человеческий есть господин и субботы (6:5).

...Призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами (6:13).

Но вам слушающим говорю:любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас (6:27).

Сейчас Лука подводит нас к критическому моменту в истории Спасителя мира. Тема, берущая начало в гл. 5, сейчас выходит на первый план и доминирует в гл. 6.

В начале Своего служения Иисус был всеобще популярен (4:15). Но молва о Нем в Галилее и Иудее возбудила к Нему интерес не только среди обычных людей, но также и среди религиозных лидеров (5:17), которые относились к Нему более критично и начинали опасаться того, что Он говорил и делал (5:21,30,33). В маленьких притчах, которые Лука приводит в конце гл. 5, Иисус разъясняет, в чем различие между Ними фарисеями, которое становилось уже очевидным. Его учение, в сравнении с традиционной иудейской верой, было подобно новому одеянию, которое сменит старое, или новому вину, которое разрушит старые меха (5:36,37).

Иисус не только не пытался пойти навстречу властям, но, кажется, намеренно гневил их. В гл. 6 Он бросает вызов придирчивым фарисеям. Он ускоряет приближение кризиса, объясняя им различие между Его учением и их и призывая людей последовать за Ним, слушать и подчиняться Его слову (6:46,47).

Первые два случая, которые приводит Лука здесь (6:1 —11), произошли в субботу. Религиозные правила, регламентирующие, что можно было делать в субботу и чего нельзя, были настолько нелепыми, что ученикам Иисуса вменялось нарушение трех пунктов: их обвиняли в сборе урожая, его молотьбе и приготовлении еды. Исцеление высохшей руки в то время, когда жизнь больного не была в опасности (единственное условие, при котором лечение в субботу разрешалось), было также основанием для обвинения в нарушении закона (6:7). Иисус и до этого исцелял в дни субботние (4:31 -35), но тогда фарисеи не обращали на это внимания. Но и теперь, когда они пытаются найти повод для Его обвинения, Иисус не пытается смягчить их гнев. Вместо этого, Он намеренно говорит им: «Это в вашу субботу люди остаются голодными и больными. Моя суббота другая».

Если пропустить несколько стихов и перейти сразу к 6:20-49, то мы обнаружим пространное рассуждение, которое покажется более уместным где-нибудь в центральном разделе Евангелия, где Лука собирает вместе большую часть учения Иисуса (9:51 -19:44). Возможно, что оно отделено от основной части и помещено именно здесь, в гл. 6, с определенной целью. В нем говорится о том, каким образом будут жить последователи Христа. Это своего рода вариант Нагорной проповеди, больше известной в изложении Евангелия от Матфея (гл. 5, 6, 7). Интересно отметить, что там, где Матфей приводит многословное объяснение Иисуса о том, что Его учение является новой версией старого иудейского закона (Мф. 5:17—48), Лука большую часть объяснений опускает. Несомненно, он делает это потому, что из контекста становится ясно, что Иисус говорит здесь о новом виде закона, который, по Его разумению, заменит старый.

Таким образом становится понятно, что смысл этого краткого раздела в середине главы заключается в избрании двенадцати апостолов (6:12—19). Можно не согласиться с тем, что число двенадцать здесь может символизировать израильский народ; тем не менее в данных обстоятельствах (когда происходит замена старых порядков на новые) смысл того, что делал Иисус, когда «призвал учеников Своих» — которые к этому времени составляли «множество» (6:17) — и «избрал из них двенадцать» (6:13), едва ли мог ускользнуть от присутствующих. Эти двенадцать апостолов, которые станут во главе всего нового народа Божьего, должны были представлять двенадцать сынов Иакова, от которых произошел израильский народ.

Это был вызов защитникам старых устоев иудаизма. Иисус принес с Собой что-то абсолютно новое, перед чем их старые верования должны отступить. И тем не менее Он не отказывается полностью от старого. Он не говорит: «Больше не будет субботы, больше не будет народа Божьего, больше не будет закона». То, что несет Он, является продолжением. Новая религия основана на старой; и мы можем искать истоки христианства в истоках самого иудаизма, и даже еще глубже, как мы увидим далее.

1. Христианство старо, как иудаизм

Должен быть кризис. Должны наступить перемены, предстоит выбор между старым и новым. Но день, когда насыщаются люди, творится добро и спасается жизнь, все же называется субботой; все же будет существовать народ Божий с Его лидером во главе; будет закон, которому этот народ следует. Старое одеяние или новое, но все же одеяние; старое вино или новое, но все же вино. Это вопрос не замены религии на философию или политику, но замены фарисейской религии на христианскую религию. Иисус может говорить о Своем новом учении, но с точки зрения старого, ибо Он не нарушает, но исполняет (Мф. 5:17).

1) Суббота

Почитание дня субботнего было одной из десяти заповедей, которая имела особое значение, как видно из того, что Иисус уделяет особое внимание этой теме. Заповедь о субботе («Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела...»; Исх. 20:9,10) является образцом всего образа жизни народа Божьего в ветхозаветные времена. Для описания христианского образа жизни используется не только календарь, но и география страны. Так мы видим, что земля израильская (Евр. 4:1—10), ее столица город Иерусалим или Сион (Евр. 12:22) и его великий храм (1 Кор. 3:16) снабжают нас лексикой для передачи христианских истин так же, как время явления нам Благой вести упоминается как «лето Господне благоприятное» (4:19), а о центральном событии христианской жизни говорится как о дне субботнем (Евр. 4:9).

2) Двенадцать

Было бы неправильным рассматривать учеников Иисуса просто как дюжину близких друзей. Лука упоминает о множестве «учеников», из которых эти двенадцать были избраны. Они были лидерами многочисленных групп.

В разных Евангелиях имена апостолов перечисляются в разном порядке. Вероятно, как замечает Каирд, «для ранней церкви число было более важным, чем имена». Как мы уже видели, эти люди были «отцами-основателями» христианской церкви, так же как двенадцать сынов Иакова были основателями целого израильского народа. «Апостолы представляют фундамент из „двенадцати колен", на котором должен быть основан Израиль нового поколения». Поэтому вполне естественно, что символизм сосредоточен на их количестве, а имена и порядок не столь важны.

Церковь, лидерами которой они предстают перед нами, упоминается в Новом Завете снова и снова в выражениях, взятых из ветхозаветной истории Израиля. Слова Иисуса, что апостолам предстоит править двенадцатью коленами Израилевыми (22:30), разъясняются Павлом, когда он называет их теми, на ком и кем построена христианская церковь (Еф. 2:20; 4:11,12). Соответственно, церковь может быть представлена как «Израиль Божий», «род избранный, царственное священство, народ святый... народ Божий». Воистину, «если же вы Христовы, то вы семя Ав-раамово» (Гал. 6:16; 1 Пет. 2:9,10; Гал. 3:29).

3) Закон

Если новозаветный народ Божий можно представить в образе «двенадцати колен», а понятие «субботы» применять к устоям христианской жизни, то точно также образ жизни христианской церкви — ее характер и поведение — можно передать в терминах ветхозаветного «закона». Возможно и местом для Своей проповеди Иисус выбрал гору не случайно. Подобно великому законодателю Моисею, Он уединялся в горах для общения с Богом, и так же, как великий законодатель Моисей, Он спускался с горы, чтобы вручить «закон» Божий Своему народу (6:12-17; Исх. 34:29-32).

Это не тот же самый закон, но его можно понимать как закон. Это «заповедь новая... да любите друг друга» (Ин. 13:34); это «закон царский» (Иак. 2:8).

Наша жизнь очень обогащается, когда мы извлекаем определенные уроки из истории Израиля. Исход Израиля из Египта становится действенной картиной нашего собственного спасения от греха; его опыт ведет нас, его добродетели бросают нам вызов, его неудачи предупреждают нас; его пророки и священники, его судьи и цари (пока они живут в соответствии со своим призванием) учат нас, передавая каждый свою меру знаний о Господе Иисусе. Когда мы поем псалмы иудейской церкви, мы начинаем понимать, что можем «взять из них здравый смысл христианина». Мы начинаем понимать, насколько значительны работы христианских создателей гимнов. Они постигли до нас, сколь «славны дела Сиона», и до нас воспели «хвалу Господу Авраама». Нам становится жаль тех, кто пренебрегает Ветхим Заветом и таким образом лишает себя этих благ.

2. Христианство старше, чем иудаизм

Есть нечто гораздо более глубокое, чем мы в состоянии понять из того, как Иисус использовал ветхозаветные образцы, «наполняя» их христианским смыслом. Ибо Его принципы, в некотором отношении радикально отличные от традиционного иудаизма, а в некотором похожие на него, берут свое начало не со времен Моисея или Авраама. Даже в самые первобытные времена иудейский народ и его религия несли в себе что-то более первозданное и основное.

1) Суббота

Нельзя не заметить, что четвертая заповедь, единственная из десяти, начинается словом «помни». Конечно же, это может значить «помните отныне»; но это также может значить «вспомните о том, что вы уже знаете», ибо, как и многие другие религиозные обряды, день субботний существовал еще задолго до того, как ему был придан определенный религиозный статус. Автор Послания к Евреям отмечает, как глубоко в историю уходит суббота: «и почил Бог в день седьмый от всех дел Своих» (Евр. 4:4). В действительности эта цитата взята из Быт. 2:2, из рассказа о сотворении мира.

Из этой истории, рассказанной в Книге Бытие, следует, что традиция соблюдения субботнего отдыха берет свое начало от сотворения мира. Это не просто иудейский или христианский обряд; какую бы религию ни исповедовал человек, его физическое строение вынуждает к подобному ритму жизни.

Но ссылка в Послании к Евреям и слова Иисуса в Евангелии от Луки (гл. 6) открывают нам еще больше. Хотя, как упоминает Иисус по другому случаю, «Мой Отец доныне делает» это (Ин. 5:17), можно понимать и так, что «дела Его были совершены еще в начале мира» (Евр. 4:3). В Быт. 1 рассказывается, как Бог сотворил землю за неделю; на шестой день Он сотворил человека. Поэтому человечество появилось на свет с началом Божьего отдыха. Если бы все происходило так, как было задумано изначально, то человечество и поныне пребывало бы в праздном «субботстве» (Евр. 4:9).

Но этот замысел был нарушен, когда человек согрешил, и одним из последствий этого падения стало то, что теперь человек должен трудиться, чтобы жить (Быт. 3:17—19). Поэтому спустя тысячи лет люди забыли, что по замыслу Божьему они должны были пребывать в постоянном отдыхе и радости с Богом. Но Бог напомнил им об этом, отразив это в религии, которую Он дал народу израильскому во времена Моисея.

День субботний стал очень важным атрибутом иудейской религии, и евреи, когда их видение было наиболее ясным, понимали, что еженедельный день отдыха был «ритуальным ожиданием наступления мессианской эры». Что-то вроде картины, показывающей, какой опять будет жизнь, когда в мир придет Божий Мессия, чтобы установить Свою власть. То есть они понимали, что это их «отрада» (Ис. 58:13). Но эту истину постепенно забыли. И суббота стала по большей части состоять из запретов, поэтому из отрады она превратилась в тяжкое бремя. Именно в таких обстоятельствах появляется Иисус у Луки (6:1-11), чтобы возвратить людям правильное понимание субботы.

Это ставит пол сомнение некоторые традиционные взгляды на воскресные обряды, те, что неправильно ассоциируются у нас с субботой. Когда четвертая заповедь говорит нам: «Ты не должен работать в субботу», это на самом деле означает, что «Ты не должен играть в воскресенье». Мы действительно должны помнить день субботний, но не так, как того требовала связанная законом религия Моисея, которая запрещала заниматься в субботу чем бы то ни было. Если вы относите эти правила к христианскому воскресенью, то вы «наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас», — говорит Павел (Гал. 4:10,11; ср.: Кол. 2:16 и дал.). Из четырех суббот Писания вы увековечиваете ту, которая предназначалась на время.

Подумайте об этих четырех. Последняя из них — это небесная суббота, которой народ Божий будет наслаждаться на небесах, «где святые с арфами и песнями живут бесконечным субботним утром».

Из трех, принадлежащих этому миру, первая — это суббота сотворения, которую мы «помним», несмотря на все мирские соблазны и необходимость дополнительного заработка, потому что нам просто необходимо отдыхать хоть раз в неделю. Когда в один и тот же день недели мы становимся свободными, мы, конечно же, с радостью используем это время для общения друг с другом или для поклонения Богу. Но это дело наших убеждений, а не обязанность; отдых от работы — вот что главное для этой первой субботы. Третья суббота — христианская, постоянный отдых, ежедневное наслаждение, которое разделяет народ Божий с Господом сейчас. Жизнь Христова народа наполнена хвалою, и мы можем сказать:

Так пусть же каждый миг дня и ночи Будет полон святости; Всю свою жизнь, во всём Хочу я следовать за Тобой.

Субботство, выпадающее между первой и третьей субботой, абсолютно чуждо духу Нового Завета, поскольку вторая суббота — иудейская.

2) Двенадцать

Как и в случае с субботой, идея братства народа Божьего, представленного двенадцатью апостолами и их духовными потомками, появилась задолго до появления Израиля. Иисус действительно обновлял структуру израильского общества, двенадцати колен, происшедших от сынов Иакова. Но эта идея берет свое начало не от Иакова и не от праотца Авраама.

Здесь мы тоже возвращаемся к истории сотворения мира и обнаруживаем, что, когда Господь создал человека, «мужчину и женщину сотворил», Он сказал им: «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:27,28). С самого начала человек был задуман как социальное творение, чтобы жить в семье, в обществе, где все взаимосвязаны и взаимозависимы.

Как и суббота, изначально задуманная для общения человека с Богом, идея общения л юдей друг с другом также была нарушена почти сразу же, как появилась. Один из двух человек, которые первыми родились в этом мире, стал убийцей, а другой — его жертвой (Быт. 4:1—8). Прошли столетия, и эгоцентричность, стремление к независимости, взаимная ненависть стали неотъемлемой частью человеческой жизни так же, как любовь, забота, чувство семьи, присущие человеку изначально. Вскоре снова вмешивается Господь и создает новую семью. Авраам, его сын, его внук и его двенадцать правнуков были основателями народа, призванного еще раз показать миру, какой должна быть семья по замыслу Божьему.

Однако ко времени появления Иисуса Божественная надпись на этой монете стерлась. Гордость сделала Израиль недоступным, замкнутым, он утратил способность любить. Поэтому Иисус говорит Своим иудейским врагам: «Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21:43). Он учреждает новый народ Божий во главе с двенадцатью апостолами, чтобы в третий раз показать, как правильные отношения с Ним приводят людей к правильным отношениям друг с другом. Семья Адама потерпела крах; семья Авраама тоже; и сейчас церковь Иисуса Христа должна продемонстрировать, какой должна быть жизнь обычных людей. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35).

Крошечный эскиз в 6:13 показывает нам, каким был народ Божий в ветхозаветные и новозаветные времена и каким он должен быть сегодня, если исполняет свое призвание. Перед нами представители народа Божьего, ученики Иисуса и лидеры, двенадцать апостолов, а также создатель этого народа — Господь.

Однако критерии для причисления к народу Божьему определены не совсем четко. Слово «ученики» обозначает просто «узнающих», хотя одни узнают много, другие не узнают практически ничего. В действительности община далеко не однородна. Какими бы ни были официальные критерии членства, они не дают гарантии действительной принадлежности к этому обществу. Мораль притчи о плевелах, посеянных среди пшеницы (Мф. 13:24-30, 36-43), и рассказа Иоанна об «уверовавших», которые хотели убить Иисуса, у Луки выражена в притче о сеятеле (8:4—8) и получает свое развитие в пространном фрагменте (Лк. 12:13 - 13:21), где Иисус изображается Разделителем. За девятьсот лет до этого многие, принадлежащие Израилю «по рождению», тем не менее восстали против дома и веры Давида (3 Цар. 12). За триста лет до этого многие, «крестившиеся в Моисея в облаке и в море» (1 Кор. 10:1 -5), были поражены в пустыне. Разделение было в семье Исаака («Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел», Рим. 9:13, цит. из Мал. 1:2,3), а до этого — в семье Авраама («Сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной», Гал. 4:30, цит. из Быт. 21:10), хотя в обоих случаях сыны «принадлежали» народу завета не только по рождению, но и по обрезанию. И в самом начале истории Писание дает нам прототип разделенной общины в образе Каина и Авеля (Быт. 4:1—16). Эта община не изменилась даже после того, как Иисус переделал ее и наполнил Святым Духом. Условия ее членства достаточно свободны, чтобы допустить включение Анании и Сапфиры, Ди-маса и Диотрефа, а Симон был крещен уже как верующий, когда обнаружилось, что его «сердце... не право пред Богом» (Деян. 5:1-11; 2 Тим. 4:10; 3 Ин. 9,10; Деян. 8:9-24). Поэтому в Писании мы едва найдем пример чистой церкви, с четко определенными критериями принадлежности и ограниченным доступом.

И все же как это ни парадоксально, но больше всего внимания в этой главе уделяется отличию людей Божьих. Они изначально задуманы быть отличными от остального мира. И признаком их принадлежности к церкви является готовность еле довать за теми лидерами, которых посылает им Господь. Сначала они отдают себя в руки Иисуса, а затем в руки апостолов, которым Он передал Свою власть. Этот принцип тоже восходит к началу библейской истории. При сотворении Бог дал власть Адаму, чтобы он владычествовал над всеми живыми тварями (Быт. 1:26,28; Пс. 8:6-8), семья Авраамова подчинялась патриархальным порядкам, как подразумевает само слово (патриархЩ отец/правитель, или глава семейства), народом израильским управлял Моисей и закон, который дал Господь. И теперь новый Израиль будет управляться двенадцатью апостолами (Лк. 22:30). Как мы только что отметили, в новозаветные времена учение апостолов не служило для отбора желающих присоединиться к церкви, зато использовалось для исключения из церкви тех, кто, присоединившись к ней, в дальнейшем оказывался недостойным этого (1 Кор. 5; 14:37,38; Гал. 1:6-9; 2 Ин. 10,11). Сегодня ситуация кажется противоположной. Церковь сурово относится к тем, кто не является ее членом, но хочет вступить в нее. А к еретикам, которые входят в церковь, но заслуживают исключения, лояльна. И тем не менее, критерий — истина, которую принес Иисус и которой учат апостолы. По тому, насколько человек остается верным этому (Евангелию, данному через откровение Христа, так же как и залогу, вверенному новозаветным людям, и вере, однажды переданной святым), можно отличить истинного ученика от ложного (Гал. 1:12; 2 Тим. 1:12,14; Иуд. 3).

За всем этим лежит еще более глубокая истина, касающаяся как членов церкви, так и ее лидеров и поэтому определяюшая природу церкви. Ученики были привлечены, а апостолы назначены Господом. Если бы Он этого не сделал, то церковь не появилась бы на свет. Он созывал и созывает народ во имя Свое (Деян. 15:14) так же, как Он это делал во времена Авраама и Моисея. Еще более волнующее сходство, к которому привлекает наше внимание Писание, — это то, что Бог призывает к жизни абсолютно новое творение, так же как Он это делал во времена Адама. В переводе Послания к Колоссянам, сделанном Д. Б. Фил-липсом, это видно как нельзя лучше: «Он первичный принцип, и принцип поддержания всего плана создания. И сейчас Он стоит во главе всей Церкви. Жизнь из ничего началась через Него, и жизнь из мертвых началась через Него, и поэтому Он по праву зовется Господом всего сущего».

Обшина с подобным уставом для членов и руководителей представляет собой образец того, какой должна быть церковь лаже в наши дни. Мы должны признать, что видимая церковь неизбежно будет разнородным множеством (Исх. 12:38). В то же время мы должны постоянно стремиться преобразовывать ее в соответствии с апостольским учением, которое до сих пор является для нас наивысшим авторитетом. И в этом надо полагаться не на себя, а на верховную власть Господа, Который не позволит силам мира сего одолеть нас (Мф. 16:18).

3) Закон

Так же и Иисус не просто дает новый закон (6:40—49), который должен сменить закон Моисея. Закон был дан человеку с самого начала. Первые слова, которые Бог сказал Адаму после того, как сотворил его, были о том, что ему должно делать, что нельзя и что можно (Быт. 1:28; 2:16). Поэтому еще задолго до Моисея Бог сказал человеку, как ему жить, и объяснил, что его самая большая радость заключается в соблюдении этого закона.

Вскоре закон был нарушен, и потакание слабостям сменило повиновение (Быт. 3:1—6). Прошло много лет, и закон снова обрел свое место в виде религиозной системы, данной Богом израильскому народу через Моисея. Этот религиозный закон, в свою очередь, перестал отображать образ жизни человека, изначально задуманный для него Господом, но сделал человека своим рабом. Иисус в Своей Нагорной проповеди возродил первоначальное понимание закона и указал, какой образ жизни приносит блаженство (6:20).

Эта тема лейтмотивом проходит через весь центральный раздел Евангелия от Луки и рассматривается там более подробно[1]. Но даже в этом случае нам следует отметить, что же было новым в этом законе. Он устанавливал новые нормы поведения, которые относятся скорее к внутреннему миру, чем к внешней стороне жизни. Это не значит, что здесь теория подменяет практику. Израиль покажет свое уважение к новому закону. Для этого есть четыре практических способа.

В жизни народа Божьего мы увидим чудесную смену ценное*, тей (6:20—26). Эти люди высоко оценят то, что мир называет жалким и несчастным, и отвергнут то, что миру будет казаться желанным и привлекательным. Ценности, принимаемые остальными как само собой разумеющееся, они подвергнут сомнениям. Они рассмотрят их с точки зрения духовной истины (скрытой реальности) и будущей жизни.

Таким образом, им предстоит увидеть все глазами Господа, и тогда они будут поступать так, как поступает Господь. Поэтому они будут руководствоваться не только чувством долга, но и чувством любви (6:27-38). Деяния их будут не только правильными, но и благими. И поступать они будут так не только с теми, кто этого заслуживает, но и с теми, кто не заслуживает. Это великодушие не останется для них без награды, но ожидание награды не должно быть основным мотивом в этом деле!

Третье качество, которое они должны показать, — это сплоченность (6:39—47). Все, что они говорят, все, что они делают, все, что они собой представляют, должно быть взаимосогласованным. Правила, исполнения которых вы требуете от своего брата, вы должны соблюдать сами. Нормы, провозглашаемые вашими устами, должны также исполняться и в вашей жизни. Попытка жить по двойным стандартам практически безнадежна, и не потому что вы не должны, но потому, что вы не сможете дать правильный плод, если вы неправильное дерево. Это будет лицемерием — противоположностью искренности, и нет такого греха, который Иисус обличал бы более жестко.

Несмотря на то что требования нового закона жестче, чем требования старого, их можно охарактеризовать тем же самым словом — повиновение (6:46-49). И не только повиновение закону, но повиновение Самому Господу, Который дает этот закон. А Кто есть Господь? И тут мы также видим нечто новое. Повиновение, которого по старому закону требовал Бог Израиля, Иисус объявляет богохульством. Это еще одно указание на Его Божественную природу, которых немало в этом Евангелии. Высшую власть Его люди ишут «вне этого мира времени и чувства». Ни придуманные ими правила, ни простое признание владычества

Христа не являются достаточным фундаментом человеческой жизни. Человек идет дальше и доходитдо момента личного при-знания Христа Господом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Только с такого фундамента возможно начать постижение высоты требований закона.

Таким образом, гл. 6 показывает нам новую субботу мира с Господом, новую апостольскую общину церкви и новый образ жизни для христиан. Каждый из этих аспектов представляет собой новый вариант предыдущей (испорченной) версии. Каждый из них — это предварительный просмотр той потрясающей реальности, которую мы увидим во всей полноте только в следующем мире. Но, несмотря на то что мы не можем и надеяться увидеть эту полноту здесь, в этом мире, Иисус хочет, чтобы мы подошли к ней как можно ближе с помощью ежедневной радости в Отце Нашем, любви к ближнему и святости в нас самих.

[1] См. также коммент. к слову «нищий» (а значит, и «блаженный», Лк. 6:20), в главе «Благая весть». В действительности этой проповеди в версии Матфея посвящена целая книга из серии «Библия говорит сегодня»: Стотт Дж. Р. У. Нагорная проповедь: Пер. с англ. 2-е изд., испр. и перераб. СПб.: Мирт, 1999.