Майкл Уилкок

Евангелие от Луки

Утро: осуществление двух замыслов (23:1—25)

Для осуществления приговора иудеям нужно было утверждение его высшими инстанциями. На самом деле, перед тем как пригвоздить Иисуса к кресту, судьям пришлось пройти ряд сложных формальностей, которые видны, если читать все четыре Евангелия в комплексе. Но Лука упрощает историю и показывает нам степень ответственности различных властей, в то время как утро Великой страстной пятницы приближалось к своей неизбежной кульминации.

1) Ответственность Пилата (23:1— 7)

В рассказе о суде над Иисусом более всего бросается в глаза невиновность заключенного. «Я не нахожу никакой вины в Этом

Человеке» (23:4). Поэтому знаменитая римская справедливость требовала отклонить все обвинения против Него и остановить эту грязную аферу. Но Пилат был слабым человеком. На него оказывалось слишком большое давление, вынуждающее его отступить от пути справедливости. Как говорит Каирд, «Пилат делает все возможное, чтобы оправдать Иисуса, кроме самого оправдания». То есть того, что он мог и должен был сделать. И хотя Лука не возлагает главную вину за смерть Иисуса на римские власти, он ни в коем случае не пытается скрыть недостатки Пилата и снять с него ответственность в деле осуждения Иисуса.

2) Ответственность Ирода (23:8-12)

Ирод «давно желал видеть» Иисуса и «предлагал Ему многие вопросы» (23:8,9). Но, несмотря надолгий разговор и повышенный интерес к Иисусу, он не находит никакой серьезной вины за Ним. Ирод — человек невыносимого легкомыслия. Его главное желание — увидеть какое-нибудь чудо; и когда Иисус отказывается исполнять его приказания, любопытство Ирода сменяется ненавистью (23:11). Человек, обнаруживающий такое отношение даже в столь ответственный момент, из всех участников событий Страстной пятницы заслуживает наибольшего презрения, и Лука не старается скрыть этого факта. Ирод, так же как и Пилат, ответственен за смерть Иисуса. Не обнаружив в Нем ничего «достойного смерти» (23:15), он все же не освобождает заключенного — что было в его силах и на что, скорее всего, надеялся Пилат.

3) Ответственность Израиля (23:13—25)

От Ирода Иисуса отсылают назад к Пилату; но в этом втором суде Пилата все внимание сосредоточивается на первосвященниках. Трижды Пилат предлагал отггустить Иисуса, и трижды евреи заглушали его криками. Они не желали отступать от своего пути, и на них Лука возлагает главную ответственность (ср.: Деян. 2:23; 3:13; 4:10; 5:30).

Но мы не должны думать, что тем самым Лука показывает свою антисемитскую настроенность. Он возлагает ответственность не на сам Израиль как таковой. «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутрснно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве» (Рим. 2:28,29). Ложный, внешний Израиль, извращенный иудаизм, который отвергает своего Мессию, — вот кто главный злодей, и его следует отвергнуть в пользу нового, истинного Израиля, который, несмотря на то что его основанием является верный остаток старого Израиля, должен привлечь к себе людей из всех народов. Это одна из излюбленных тем Луки — отпадение старой оболочки иудаизма, чтобы появился новый «народ Божий».

Тем не менее виновны все, не только евреи. Легкомысленный Ирод и слабый Пилат также виновны, как и предатель Иуда. Виновен и Петр. Виновны все ученики. Всеобщий сатанинский замысел уничтожения Сына Божьего засосал всех в свой водоворот. Мы можем быть в буквальном смысле слова вечно благодарны Господу за то, что по Его замыслу все они помогли Иисусу достичь распятия, которое было предусмотрено Им для нашего искупления. Но это не извиняет их. Felix culpa может быть, но все же это culpa*. По словам Петра, записанным Лукой в Деян. 2:23, Иисус был предан «по определенному совету и предведению Божию», но, тем не менее, Он был убит «руками беззаконных».

Два замысла сходятся на Голгофе. Но разница между ними грандиозная, и люди должны решить, на чью сторону они встанут: либо на сторону Господа, по замыслу Которого Иисус приблизился к распятию, либо на сторону сообщников в замысле сатаны против Иисуса. Мы возвращаемся к контрасту, заявленному в 11:14-23, который звучиттак; «Кто не со Мною, тот против Меня».

Цель изложения — определить заново, о чем говорилось в Библии при ее написании, так чтобы ее смысл был понятен и сегодня, в условиях нашего времени, и соответствовал нуждам нашего времени. Если автор изложения стоит на прочном основании, в данном случае — основании второй половины XX в., то послание, которое он пытается донести своему поколению, может отличаться от послания, в котором нуждалось предыдущее поколение. Кроме того, жизнь такого послания также может быть недолговечной, так как нужды наших потомков снова изменятся.

Но чем ближе мы подходим к сути Евангелия, тем глубже проникаем под изменчивую поверхность человеческой жизни и тем больше приближаемся к вещам, человеческая потребность в которых оставалась неизменной на протяжении всей истории. В своем изложении автор может затронуть вечные истины и не упомянуть о современных, но никак не наоборот. Например, тема распятия, к которой мы обратимся в следующем разделе, актуальна для нынешних проповедников, так же как она была актуальна для проповедников всех времен, то есть грешникам всегда необходимо было знать, как Господь может спасти их от греха.

Раздел, рассматриваемый нами сейчас, немногим отличается. Мы уже видели, как с рассветом Великой страстной пятницы все люди, исполняющие роль в этой драме, оказываются вовлеченными в сверхчеловеческое противостояние. «Две противоположные системы сходятся в схватке». Это схватка между княжествами сего мира и силами небесных обителей. Ее последствия невообразимо велики. На фоне этого невиданного столкновения все Ироды и Пилаты сего мира кажутся карликами, а вместе с ними и все преходящие проблемы, к которым обращались проповедники разных времен. Перед лицом таких необъятностей отдельные христиане чувствуют себя песчинками; отсюда мы извлекаем сегодня тот же самый урок, что и всегда, — мы должны благодарить нашего Господа за то, что Он «сделал нас солдатами Своего войска», что Он взял на Себя ответственность вести дела, что Он уже одержал победу в решающей битве и что результат этого столкновения не оставляет сомнений. А наше дело — просто верить и подчиняться.

И все же, сказав, что это истина, необходимая всем христианам во все времена, мы не перечеркиваем ее актуальности сегодня. В нашем тесном мире, каким он стал сегодня, каждый из нас обречен на страдание до тех пор, пока мы не обуздаем потенциальное зло от злоупотребления научными открытиями, неудержимо растущими технологиями и природными ресурсами, пока не ограничим политические амбиции как левых, так и правых. Но решение этих проблем не в нашихсилах, и сегодня, как никогда прежде, нам необходимо знать, что есть Кто-то, Кому это подвластно.

Поэтому нашему времени в особенности рассказ Луки о последних часах земной жизни Иисуса приносит столь необходимую уверенность. Господь не только противопоставил дьявольскому замыслу сатаны Свой замысел, превосходящий его по всем пунктам. Он вплел его в Свой замысел и заставил его служить Своим целям. И если Господь сотворил подобное с замыслом самого повелителя ада, то для Него нет такого зла, которое Он не мог бы обратить во благо.

23:26-56 Крест

Во всем этом отрывке Лука только раз (в первом стихе) упоминает слово «крест», но именно крест стоит здесь в центре, и не только в центре описания Лукой места, называемого Лобным (23:33), но в центре всего Евангелия, всей христианской веры и всей истории. Крест представлял собой деревянную виселицу, к которой в римские времена прибивали осужденного преступника, пока он не умирал от иссушения, удушения и потери крови. Из десятков тысяч крестов, на которых умирали люди во времена преобладания подобного рода законов, один возвышается над всеми. Это крест, на котором был распят Иисус из Назарета. Христиане используют его образ как метафору, передающую то, что случилось на нем, и когда мы говорим «крест», мы имеем в виду смерть Иисуса. Поэтому именно на кресте мы сосредоточиваем теперь наше внимание.

Комментаторы, отмечая различия между разными библейскими авторами, иногда утверждают, что у Луки, в отличие от других евангелистов, «нет богословия креста»1. Нам приходится искать в других местах, говорят они, подтверждения того, что смерть Иисуса спасает человечество от греха и смерти; у Луки мы их не видим.

Правда, что Лука не произносит подобного утверждения в своем описании распятия и пропускает большинство важных мест, в которых у других евангелистов ясно звучит эта тема (напр.; Мф. 20:28 = Мк. 10:45; Мф. 26:28 = Мк. 14:24; если, как многие полагают, Л к. 22:19,20 действительно не принадлежит Луке).

Но давайте посмотрим, что же говорится о кресте в Евангелии Луки.

1. Дорога к распятию

...Повели Его... <...>. ..Наместо, называемое Лобное (23:26,33).

Дворец Пилата отделяло от места, называемого Голгофа, «Лобное», несколько сот ярдов. Но дорога к распятию была долгой. Мы можем проследить ее через все Евангелие Луки, и увидим в конце крест.

В самом начале своего первого раздела, в рассказах о детстве Иисуса, он приводит слова старого Симеона, сказанные матери Иисуса о ее малыше: Он будет «предметом пререканий», и «оружие пройдет» также и через ее душу (2:34,35). Впереди еще тридцать лет, но на горизонте уже виднеется крест. Гораздо позже, когда началось Его служение, Он собрал вокруг Себя множество учеников, которым говорил: «Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (9:22). Здесь мы тоже видим крест. Преображенный в славе на горе Он говорит в присутствии Своих восхищенных последователей с Моисеем и Илией, и тема их разговора — Его исход, «который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (9:31). И здесь мы снова видим крест.

В большом центральном разделе своего Евангелия, касающегося в основном учения Иисуса, Лука затрагивает эту тему снова и снова. «Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим» (9:51), к кресту. Он «крещением должен... креститься» (12:50), и это, как мы можем понять из остальных Евангелий (Мк. 10:38,39; Ин. 18:11), означает крест. Тем, кто предупреждает, что Ирод хочет убить Его, Он отвечает: «Пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу., не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (13:32,33). Вот где Его ожидает крест. Говоря о Своем последнем пришествии в конце веков, Он повторяет, что «прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим» (17:25). Они пошлют Его на крест. Когда центральный раздел Евангелия подходит к заключению, Он повторяет Свои слова, сказанные ранее: «Вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все написанное чрез пророков о Сыне Человеческом: ибо предадут Его язычникам и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить и убьют Его» (18:31-33), пригвоздив к кресту.

Рассказ о страстях, третий основной раздел Луки, начинается в самом преддверии Голгофы: «Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его» (19:47). Как и до этого, Иисус Сам, по словам Луки, признает эту надвигающуюся тьму и показывает, что Он добровольно идет по дороге к распятию. Он рассказывает притчу о винограднике, о том, как виноградари, избив всех посланников от хозяина виноградника, в конце концов убивают его сына (20:9—15) — это опять крест. «Сын Человеческий идет по предназначению», — объявляет Он (22:22), — идет к кресту. «Должно исполниться на Мне и сему написанному: „и к злодеям причтен"» (22:37) — причислен к разбойникам на кресте.

Крест преобладает в будущем Иисуса. Он, словно ориентир на линии горизонта, на котором сосредоточен Его взгляд и по направлению которого Он постоянно движется, какой бы извилистой ни была дорога. Точно так же он преобладает в изложении Луки. Автору не нужно акцентировать факт распятия в то время, когда повествование приближается к нему; ему не нужно наводить на него ослепляющий свет. Мы обнаруживаем всего лишь одно скромное предложение: «И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его» (23:33). Ибо с самого детства, с того самого эпизода с Симеоном (2:34,35), Иисус, Которого описывал Лука, на протяжении тридцати лет шел по дороге к распятию, несмотря на то что она и была в полмили длиной.

И читатель пусть не думает, что он начал понимать Христа или Его послание, пока крест не начнет преобладать на горизонте его жизни. Только после того, как мы начнем искать его (крест Христа), встретим и позволим ему заполнить наше сердце, как он заполнил сердце нашего Господа и Его евангелиста, мы сможем сказать, что начинаем понимать, что означает христианская вера.

Но чтобы понять, как это затрагивает нас лично, нам следует

послушать, что еще скажет Лука по этому вопросу.

2. Человек на кресте

Он ничего худого не сделал. <...>... Истинно Человек Этот был праведник (23:41,47).

Лука плетет свою историю не только вокруг темы креста. Он также намерен показать нам Человека, висящего на нем. Есть нечто такое в описании этого Человека, что поможет нам лучше понять смысл распятия.

Он делает это очевидным еще до того, как приближается исполнение приговора. Иисус все еще на суде, когда Пилат обращается к иудейским лидерам с этими словами: «Вы привели ко мне Человека Сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел Человека Сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; и Ирод также: ибо я посылал Его к нему, и ничего не найдено в Нем достойного смерти» (23:14,15). Римский правитель и царь земли Эдомской — оба провозгласили заключенного невиновным. Даже Его обвинители в действительности сделали то же самое. «И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (23:2). Столь невероятно для них найти в чем-либо Его виновным, что они принялись выдумывать обвинения, которые были почти полностью противоположны истине.

Так же изображается Иисус и в данном отрывке. Лука единственный, кто при водит слова злодея об Иисусе: «Он ничего худого не сделал» — или, как переводит Пламмер греческое слово atopon, «„ничего неприличного" и уж тем более преступного»1. Комментарий сотника, который, согласно Матфею и Марку, называет Иисуса «Сыном Божиим» (Мф. 27:54; Мк. 15:39), у Луки звучит как: «Истинно Человек Этот был праведник» (23:47). Пламмер также здесь добавляет: «Возможно, две эти фразы выражают одну и ту же мысль: „Он был хорошим Человеком и поэтому совершенно справедливо называл Бога Своим Отцом"». Этого же мнения придерживаются даже иудейские лидеры; например, Иосиф из Аримафеи, «член совета, человек добрый и

правдивый, не участвовавший в совете и в деле их» (23:30,51). Другими словами, правдивый человек должен был признать Иисуса тоже правдивым.

Лука, несомненно, хочет показать нам невиновность Этого Человека. Когда мы размышляем над дорогой к кресту, мы словно слышим, как Лука провозглашает с самого начала Евангелия: «Иисус пришел в мир умереть*. И эти слова проносятся эхом через годы на протяжении всего Евангелия: «умереть — умереть — умереть». Размышляя о Самом Человеке теперь, когда Он распят и умирает на кресте, Лука объявляет: «И смерть Его незаслуженная*. И снова эхом звучат слова вокруг этой сцены Страстной пятницы: «незаслуженная — незаслуженная — незаслуженная».

Лука явно думает о своих читателях, и римских и еврейских, и хочет показать им, что Иисус не был Человеком с сомнительной репутацией, как может показаться из того факта, что Он умер, как злодей. Но у Луки есть также и другой мотив, о чем мы узнаем, когда рассмотрим еще одну его метафору. Если крест значит для нас нечто большее, чем просто кусок древесины, то, следовательно, и гвозди должны означать для нас нечто большее, чем просто острые куски металла. Как же понимать их?

3. Гвозди в кресте

Отче! Прости им, ибо не знают, что делают... (23:34). ...Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (23:43).

Из того, что Лука показал нам до сего момента, возникает один зловещий вопрос. Он уже подчеркнул не какими-нибудь голыми пояснениями к истории о распятии, но всем содержанием своего Евангелия, что великая цель была достигнута, когда Иисус умирал на кресте. Но он также дал нам понять, что смерть Иисуса не была наказанием за грехи, ибо Он был безгрешный, А вопрос такой: если к кресту Его пригвоздили не Его грехи, тогда что же*!

Чтобы ответить на этот вопрос Луки, мы должны вспомнить о двух ведущих характеристиках его Евангелия. Мы уже видели, какое значение он придает изречениям — пророчествам, посланиям от Господа и особенно наставлениям Иисуса. Мы также видели, что одна из его главных тем, возможно, самая главная — это тема спасения, спасение человечества Иисусом Спасителем. Поэтому неудивительно, что Лука включает в свой рассказ о распятии кульминацию его истории, определенные изречения о Человеке на кресте; также неудивительно, что эти изречения связаны с темой спасения.

Все четыре изречения об Иисусе в этом отрывке приводятся только у Луки. Давайте обратим внимание на второе и третье из них. Мы видим молитву за тех, кто распинает Его, и обещание тем, кого распяли вместе с Ним: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают»; «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю». Оба этих изречения представляют обширный материал для обсуждения и толкуются по-разному. Однако несомненно в них то, что в первом звучит просьба о прощении греха, а в последнем — обещание вечной жизни. Между ними говорится об устранении старого и пришествии нового, о смене грешной жизни на жизнь Духа, что есть две стороны одной монеты спасения. Поэтому в момент распятия, как и во всем Евангелии, Лука изображает Иисуса Спасителем.

Теперь, если мне показывают страдание Иисуса как наказание за грех и если я уверен, тем не менее, что в Нем нет греха, и если я обнаруживаю, что Он предлагает мне спасение от греха, то не требуется много ума, чтобы понять, что гвозди означают тот грех, от которого Он обещает спасти меня. То есть—мой грех. Он забирает мой грех Себе. И именно в этом заключается богословие креста у Луки. Оно не менее очевидно, чем в определении Петра: «Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо». Или у Павла: «Ибо незнавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех» (1 Пет. 2:24; 2 Кор. 5:21).

4. Люди вокруг креста

...Шло за Ним великое множество народа... (23:27).

Лука, которого обычно больше интересует человечество в общем, чем какая-то одна узкая группа людей, изображает вокруг креста огромную массу народа. Тем самым он добавляет к своему описанию Спасителя, Который умирает на кресте не за Свои грехи, но за грехи всех остальных, указание на то, кто может и кто не может принять Его предложение о спасении.

К традиционному списку «Семи речей на кресте», которые можно собрать из всех четырех Евангелий, следовало бы добавить еще одно изречение Иисуса, произнесенное им на пути к кресту. Как и все остальные в этом отрывке, оно выглядит не совсем обычным для Луки: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; ибо приходят дни, в которые скажут: „блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!" <...> Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (23:28,29,31).

Его слова о «дщерях Иерусалимских» порождают много вопросов[1], как и слова о солдатах и злодеях (23:34-43). Но несомненно здесь то, что участь старого Иерусалима, который представляют эти женщины, выглядит гораздо ужаснее, чем та, что ожидает Его. Принести спасение было основной целью пришествия Иисуса, но Он снова и снова предупреждает о том, что для тех, кто отвергает избранного Спасителя Божьего, спасения не будет. Это Его седьмое, и последнее, пророчество, касающееся судьбы Иерусалима, города, представляющего всех тех, кто отказался принять Благую весть о спасении (см.: 11:49-51; 13:6—9; 13:34,35; 19:41 -44; 20:16; 21:20-24 и данный отрывок 23:28-31).

Но всем остальным — разбойникам, солдатам, друзьям, собравшимся вокруг, даже Иосифу (несмотря на что он был членом синедриона) — Иисус предлагает спасение. Оно предназ-начено для всех тех, кто не хочет идти по жизни один без Христа. Именно возле креста они слышат молитву Сына, обращенную к Отцу, молитву, которая не может остаться безответной: «Отче! Прости им, прости им все грехи, отделяющие их от спасения». Именно у креста они слышат обещание Спасителя: «Сегодня ты войдешь в вечную жизнь со Мной».

Вот о чем сообщает нам Евангелие Луки. В действительности это и есть Благая весть. И с наступлением этого момента Иисус произносит Свое седьмое, последнее изречение на кресте, после которого прекращается Его земная жизнь: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух» (23:46). Тело сни-маютс креста, укутывают «плащаницею» (23:53) и кладут в гроб. Впереди Его ожидает воскресение, благодаря которому Иисус откроется «Сыном Божиим в силе, по духу святыни» (Рим. 1:4) и после которого Его новая жизнь станет доступной для каждого из нас. Но к полудню первой Страстной пятницы на кресте Христа исполнилось спасение мира.

[1] Самый очевидный вопрос — это значение слов в 23:31 (зеленое дерево и сухое). Если в 23:28 Иисус противопоставляет Свою участь, скажем, в 30 г. н. э. участи жителей Иерусалима, переживших разрушение Иерусалима в 70 г. н. э., тогда можно предположить, что слова «с зеленеющим деревом это делают» соответствуют первому событию, а слова «то с сухим что будет» —• последнему. Такая точка зрения была прекрасно выражена Каир-дом (pp. 249Г): «Непримиримость Израиля уже разожгла пламя римской нетерпимости, и если этот огонь достаточно накалился, чтобы уничтожить того, кого римское правосудие признало невиновным, то чего же ожидать виновным?