Майкл Уилкок

Евангелие от Луки

Первый день недели (24:1-53)

Молодой человек, прочитав отрывок из Евангелия во время своего рукоположения, нарушает принятую форму. Дойдя до последнего стиха, он добавляет: «На этом заканчивается Евангелие». Тут же слышится голос епископа: «Боже упаси!»

1л. 24 Лука завершает свое Евангелие; но боже упаси, чтобы Благая весть Христова когда-нибудь завершилась. Первый стих главы, который вместе с последним образует что-то вроде рамы для картины воскресения, нарисованной Лукой, указывает, что в действительности он описывает начало. Это «первый... день недели». Все события этой главы выстроены в таком порядке, будто все они произошли в этот один день, даже если (как полагают некоторые) он увязывает несколько случаев, происходивших на самом деле в течение шести недель между воскресением и вознесением'.

1 Лука прекрасно знает, что между двумя этими событиями проходит сорок дней (Деян. 1:3). Поэтому есть два варианта объяснения хронологии гл. 24:

а) Он укладывает в один «лень» несколько событий, происходивших в резное время на протяжении этих сорока дней, и «и тем самым заостряет наше внимание не на хронологии, а на самой теме» (Ellis, р. 271). В таком случае, в 24:51 говорится о вознесении.

б) Или же все события в гл. 24 произошли на Пасху. Перейдя от намеренно смутной хронологии в рассказе о Страстной неделе к точно выверенному по времени рассказу о воскресении. Лука придерживается той же самой точной хронологии и в своей последней главе (23:44.54,56; 24:1,13,33,36). Опустив, как это делается в некоторых рукописях, вторую половину ст. 51 (гл. 24), мы увидим, что в коние Своей ночной прогулки до Вифании в пасхальный вечер Иисус прощается, как в 24:31, но не возносится.

Если, как я полагаю, второе объяснение правильно, это означает, *гГО Деян. 1:9 — единственное место во всем Писании, где говорится о вознесении (если не считать его упоминания в ненадежном длинном окончаний V МаЬкаь'

Как в Бытии, так и в Откровении мы видим один и тот же график рабочей недели, где на шестой день заканчивают работать, а на седьмой отдыхают. И та же самая модель и здесь, в центре истории. На шестой день, в пятницу, заканчивается дело искупления (23:54; ср.: Ин. 19:30). На седьмой день они «остались в покое по заповеди» (23:56). Но затем «в первый же день» (24:1) началась новая неделя. Это был первый день новый эры, нового сотворения. Целый новый мир родился в то первое христианское воскресенье. Таким образом, Лука заканчивает свое Евангелие рассказом о новом дне, которым должна была начаться новая эра. В трех эпизодах он показывает нам, как она начиналась.

1. Утро: гробница в саду (24:1—12)

Гробница принадлежала Иосифу из Аримафеи (Мф. 28:60) и располагалась в саду, недалеко от Голгофы (Ин. 19:41). Теперь это место (ныне — Церковь Святого Гроба Господня) находится в пределах современного Иерусалима, хотя во времена Иисуса она, вполне возможно, была за пределами города. Следующее, на что указывают посетителям, — это «гробница в саду», находящаяся рядом с тем, что известно как Голгофа Гордона[1]. Археологов она не очень интересует, но поскольку она все еще остается за пределами городской стены, в ней можно (в некоторой степени) восстановить атмосферу того далекого воскресного утра, когда «женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи», принесли с собой средства для бальзамирования Его тела.

1) Нужда души человеческой

И вошедши не найми Тела... Когда же недоумевали... (24:3,4).

Когда женщины пришли к гробнице, они увидели, что она открыта, а тело исчезло. Они «недоумевали», и, обнаружив двух человек, чья внешность затмевала бледный свет раннего утра, приветствовавших их ангельским провозглашением вести о воскресении, «были в страхе» (24:4,5).

Их недоумение было вызвано не только пустой могилой. Судя по словам ангелов (24:6,7), они ничего не поняли ни о предательстве, ни о распятии Иисуса, не поняли ничего, как это становится ясно, из всего того, о чем Он говорил ранее. Что бы ни произошло в могиле, это всего лишь звеном в цепи событий, которые для них лишены смысла.

Так же, не задумываясь о смысле событий, наполняющих их жизнь, живет и большинство людей сегодня. «Как дикие звери, не имеющие понимания», как собака, которая нюхает ваш палец, когда вы указываете ей на косточку, они не видят, на что все это указывает. Их полностью поглощают физические и эмоциональные нужды. Пища, одежда, безопасность — вот что «ищут люди мира сего» (12:30), а самая глубокая нужда — понять, зачем все это нужно — остается не восполненной.

Но, с другой стороны, когда они получают сверхъестественный ответ, их охватывает страх. Ибо это подлинное. Это не какой-нибудь голос на спиритическом сеансе, который говорит то, что от него хотят и плюс к этому вызывает приятные покалывания в спине. Это истинное послание из потустороннего мира, в страхе перед которым те люди «наклонили лица свои к земле». Они не были готовы к такому вторжению. Тем не менее это то, в чем они нуждались. И далее мы видим, каким образом эта нужда восполняется.

2) Слово Спасителя Божьего

...Вспомните, как Он говорил вам... И вспомнили они слова Его (24:6,8).

Ибо это то слово, которое принесли ангелы. Сравните слова Луки с теми, что приводятся в первых двух Евангелиях. У Марка мы читаем: «Он воскрес» (Мк. 16:6); у Матфея: «Он воскрес, как сказал» (Мф. 28:6): Лука идет дальше: «Вспомните, как Он говорил вам... что Сыну Человеческому надлежит быть п редану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть»; и затем прибавляет: «Ивспомнили они слова Его».

Ни одно деяние Иисуса и, конечно же, это последнее, и самое великое, не осталось без сопровождающего слова. Ни одно событие не осталось неразъясненным. И так же ни одна часть Божественного творения или человеческой жизни. Ученики знают слова Иисуса, и им необходимо напоминать о них. Миру в целом доступны слова Иисуса, и ему нужна церковь, чтобы провозглашать их и применять в соответствующих условиях. Но все же зачастую и мир, и церковь не ведают об этих словах, о вере, принимающей все в учет и истолковывающей всю жизнь как одно взаимосвязанное и наполненное смыслом целое.

Первый шаг на пути к спасению — это начать понимать, что жизнь имеет смысл. И именно учение Христа позволяет нам увидеть его. Поэтому основная задача тех, кто имеет возможность обращаться либо к церкви, либо ко всему внешнему миру, — обратиться к простым и понятным словам Иисуса и напомнить людям: «Вспомните, как Он говорил вам».

2. Полдень: по пути в Эммаус (24:13—32)

Из всех четырех евангелистов только Лука сохранил для нас историю о хождении в Эммаус. Используя типичный для него подход, интересуясь человеческим состоянием, он решил, как, зачастую и до этого, рассказать историю об обычных людях и их нуждах и о том, как весть о спасении в Иисусе отвечает этим нуждам.

Прогулка длиною в семь миль, которая закончилась в Эм-маусе «к вечеру» (24:13—29), должно быть, заняла последние два часа дня Пасхи. А может быть и больше, если (как кто-то предположил) спутником Клеопы была его жена и они шагали медленно из-за своего душевного состояния, с которым покинули Иерусалим.

1) Нужда души человеческой

...Сам Иисус приблизившись пошел сними; Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его (24:15,16).

Разговор двух учеников был исполнен печали (24:17), разочарования (24:21) и изумления (24:22-24). Рассказывая о том, как их настиг незнакомец и спросил, о чем они печалятся, Лука показывает, как велика была их нужда, и заостряет наше внимание на её причине.

Ибо вопрос незнакомца извлекает из них просто-напросто пересказ того, что произошло с Иисусом. Почитайте еще раз «Евангелие от Клеопы», 24:19—24! Здесь мы видим служение Иисуса в слове и в деле, распятие, которым оно закончилось, и надежду на избавление, наполнявшую его смыслом. Также увидим пустую могилу и апостольское свидетельство о том. Здесь есть все—все, кроме слова живого Христа, которое, в свою очередь, оживило бы эти факты.

Но все же, несмотря на то что Иисус шел с ними большую часть пути[2], каким-то образом «глаза их были удержаны, так что они не узнали Его»[3]. Они жаждали ощутить живого Бога, но, хотя Он пришел к ним и шел вместе с ними, все же их сердца оставались холодными.

2) Слово Спасителя Божьего

...Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге

и когда изъяснял нам Писание?(24:32).

Чтобы сделать первый шаг к спасению, мы должны понять, что жизнь имеет смысл. Это не «сказка в пересказе глупца», которая «полна трескучих слов и ничего не значит».

Далее мы должны понять, что ее смысл мы можем найти только в Христе. Точно так же, как только Его слова могли прояснить смысл того, что женщинам в гробнице показалось всего лишь мозаикой бессмысленных событий, только Его слова могли открыть паре, идущей в Эммаус, Его живую сущность как ключ к этой мозаике. Только Его слова давали понимание того, по их же признанию, какой огонь внутри них дал им новую жизнь. «Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?»

И именно Его слово дает жизнь. «Слово» имеет здесь два значения, но оба они объединяются в одно. Во-первых, говорит Сам Иисус. Это даже нечто большее, чем слово Его земного служения. Это слово силы Его воскресения, ибо Он был «Сыном Божий м в силе, и по духу святыни, чрез воскресение из мертвых» (Рим. 1:4). И в силе духа Он живет и поныне. Вот почему даже сегодня мы можем обратиться к Его словам, писанным и благо-вествуемым, и наши мертвые сердца оживут; даже сегодня мы можем с упоением рассказывать другим о том, что «говорит Иисус», и они также вернутся к жизни.

Во-вторых, говорит также и Писание — Ветхий Завет, который толковал Иисус и в котором мы везде находим «сказанное о Нем» (24:27), к чему добавляется апостольское свидетельство Нового Завета. Мы также с удовольствием обращаемся к Писанию, ибо это живое свидетельство живого Христа.

Джон Уэсли нашел свою «дорогу в Эммаус» в Лондоне, 24 марта 1738 г. «Вечером, — рассказывает он в своем дневнике, — я шел очень неохотно в общество на Олдерсгейт-стрит, где кто-то читал предисловие Лютера к Посланию к Римлянам. Где-то в без четверти девять, когда он говорил об изменениях, которые творит в нас вера в Христа, я почувствовал странное тепло в моем сердце. Я почувствовал, что действительно верю в Христа, только Христа, ради спасения; и я обрел уверенность в том, что Он забрал мои грехи, даже мои, и спас меня от закона греха и смерти». Комментарий Лютера к посланию Павла читал Уильям Холланд, но даже через посредство этих трех Уэсли услышал голос живого Христа и нашел в нем спасение.

3. Вечер: горница (24:33-53)

Хотя ни в одном Евангелии ничего об этом не говорится, вполне вероятно, что дом в Иерусалиме, куда возвратились эти два ученика в тот вечер, зная, что остальные будут там, был тем же самым местом, где за три дня до этого происходила последняя вечеря. Скорее всего, это и было основное место встречи иерусалимской церкви в последующие дни. Дом принадлежал Марии, «матери Иоанна, называемого Марком» (Деян. 1:13; 12:12). Если это так, то большую горницу, о которой упоминается в 22:12, мы можем считать местом действия в третьем эпизоде.

1) Нужда души человеческой

...И нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших е ними

(24:33).

Первая Пасха, должно быть, была днем столкновения противоречивых эмоций. Сначала женшины сообщили о пустой гробнице. Мужчины им не поверили, пока двое из них не сходили туда сами и не убедились, что женщины правы. Потом тело, которое исчезло, появилось снова, но уже не мертвым, а живым и здоровым; по крайней мере, Мария Магдалина утверждала, что видела его (Ин. 20:11). Видели его и другие женщины (Мф. 28:9), и когда через некоторое время оно явилось Симону Петру (к тому времени, это, конечно, уже было не оно, но Он), это, кажется, убедило собравшихся в горнице, что Иисус воистину воскрес. В это собрание врываются те двое из Эммауса с подробным рассказом о том, что с ними произошло; и в то время, когда они горячо обсуждали Его живое присутствие, среди них неожиданно появился Он Сам.

Его пришествие застало их верующими и неверующими, испуганными и обрадованными одновременно (24:34,36,41). Их чувства окончательно перемешались. Более того, они уже не были группой, представляющей раннюю церковь, так как, по крайней мере, двое из апостолов отсутствовали[4], а их место заняли другие, которые не были апостолами. А по поводу того, для чего нужно было это собрание сбитых с толку людей, как и того, что такое церковь, царила полная неразбериха. Когда мы размышляем о том, как Господь «отверз им ум к уразумению Писаний» (24:43), становится ясно, что до этого времени сущность и назначение церкви, которую они и составляли, было для них закрытой книгой.

Поэтому в третий раз Лука решает передать своим читателям славное послание о Пасхе, начиная с человека и его нужды и затем показывая Бога и Его ответ.

2) Слово Божественного Спасителя

Тогда отверз им ум к уразумению Писаний И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, Ипроповеданубыть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах... (24:45—47).

Как Господь восполняет нужду человека? Словами Своего Сына он устраняет утреннее недоумение в садовой гробнице. На дороге в Эммаус Он устраняет послеполуденные терзания толкованием Писания, сделанным Сыном в силе Святого Духа. И сейчас в горнице Он устраняет вечернее смятение словами Сына, толкованием Писания и откровением будущего так же, как и прошлого. Иисус говорит не только о распятии и воскресении, но и о даре Святого Духа, и о дальнейшей судьбе Благой вести. Принеся смысл в человеческую жизнь и Христа в человеческое сердце, слово спасения открывает будущее и назначение народа Божьего.

Четыре маяка указывают ученикам направление, в котором они должны идти. Им дается библейское богословие (24:46), план благовестия (24:47), апостольская власть (24:48) и духовная сила (24:49).

С тех пор на протяжении столетий народ Божий не раз оказывался в таком же состоянии неопределенности, в каком пребывали в тот незабываемый вечер Его ученики. Сегодня многие христиане переживают подобное. Они испытывают такие же сомнения по поводу роли и назначения церкви. Куда мы движемся? Что мы должны делать? Каковы наши задачи? Для чего мы нужны? В этих обстоятельствах нам необходимо заново установить наш курс согласно тем же самым четырем маякам. Давайте рассмотрим их в обратном порядке.

Четвертый из них — необходимость духовной силы (24:49) — стал одной из наиболее широко распространенных и заслуживающих внимания особенностей современного христианского мира. Движения духовного возрождения могут носить различные названия, возникать в неожиданных местах, выражать себя неподобающим образом и даже слишком свободно относиться к нормам Писания, но людям, составляющим эти движения, следует помнить одну простую истину, которую мы легко забываем, — до тех пор пока в церкви не будет «обетования Отца», чудотворной силы Святого Духа, она ничего не значит. Льюис, проповедник этой, как и многих других идей, утверждал, что самым важным разделением внутри христианского мира было разделение между теми, кто верит в сверхъестественное, и остальными. Тридцать или сорок лет назад это могло бы показаться мнением меньшинства, более популярной альтернативой которому был христианский гуманизм. Но те дни прошли; и для нас должно быть ясно, что мы никуда не придем, пока не примем силу свыше и не станем ожидать сверхъестественных деяний от Святого Духа Божьего.

Следующий маяк —- потребность в апостольской власти (24:48) — не всегда виден даже для тех, кто испытал духовное возрождение. Мы должны верить и провозглашать только те истины, которые нам в своем наставлении передали Двенадцать. Они, и только они, — «свидетели сему». Несомненно, что в последующие поколения церковь произвела гораздо более великие и проницательные умы. Но только у них было непревзойденное преимущество, только они могли сказать: «Это было так, я видел и слышал это»1, и Сам Господь поручил им говорить так. Как мы уже видели, «учение Двенадцати» означает для нас содержание Нового Завета, засвидетельствованного Двенадцатью даже там, где писали другие. И именно к этому учению мы обращаемся со всеми своими вопросами. Мы не вправе говорить, что Дух ведет нас тропами, которые были неизвестны апостолам. Чтобы узнавать об Иисусе и Его пути к церкви, мы должны опираться на их свидетельство вместе со свидетельством Святого Духа; одно без другого невозможно.

Двигаясь назад, мы приближаемся ко второму из принципов, оставленных Иисусом для Своего народа. Сущность церкви -духовная; основа церкви — апостольская; назначение церкви — евангелическое. Существует верховный замысел, который церковь разделяет с остальными творениями Божьими: все, что Он сделал, существует главным образом для того, чтобы почитать и прославлять Его. Но на церкви лежит особая задача — прославлять Его имя через провозглашение Благой вести Его миру. Поэтому Иисус ставит перед апостолами план благовестил (24:47).

1 Robert Browning, Death In the Desert. Reading in St John '$ Gospel, Macmil\»n. 1961, p. xx. Стих Браунинга изображает последние дни последнего остааше-гося в живых апостола. По мнению Уильяма Темпл а, это «самое проницательное толкование святого Иоанна, написанное на английском языка».

Они должны призывать к «покаянию и прощению грехов во всех народах». Первая половина этой фразы (предложение Господа взять старт для новой жизни и поворот человека к этому предложению) говорит: «Спасение»; вторая говорит: «...для мира». Насколько ясно эти слова повторяют основную тему Луки! Мы слышали их в самом начале его «симфонии»; затем он дал нам полное описание всего того, что дел ал и говорил Тот, Кто воплощает их; теперь он снова сводит все к этому простому утверждению; и через некоторое время вторая часть его великого труда раскроет ту же самую тему хотя с едва заметным чудесным изменением оркестровки, когда глас Сына Божьего уступит гласу Святого Духа, говорящего через Его народ. Но и здесь, и там тема остается одной и той же — о Спасителе мира.

Однако до всего этого Иисус показал новорожденной церкви, что она должна иметь библейское богословие (24:46). Ее духовная сила неотделима от этого, ибо, когда Сын говорит нам, что сила Святого Духа — это «обетование Отца Моего», Он говорит об обещании, произнесенном не только Его устами, но и устами Его предшественников и пророков (Чис. 11:24-29; Ис. 61:1 и дал.; Иез. 36:2 и дал.; Иоил. 2:28 и дал.). Эта сила подпирает апостольскую власть церкви; в то время как доктрина церкви имеет, как становится ясно из Нового Завета, твердое основание в учении апостолов, оно, в свою очередь, крепко опирается на Писание, то есть на Ветхий Завет (Деян. 1:16:2:16,25,30,31,34,39; 3:22,24,25; и дал.). Ее план благовестия проистекает именно из этого: •написано... проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах»; в самом деле, Иисус говорит нам, что все, написанное в Новом Завете, можно найти «написанным» в Ветхом Завете, и не в потайных уголках, но в самом его основании. Христос и Его Благая весть — это новая надежда, обещанная в Книге Бытие, новая жизнь, изображенная в Исходе, и новый закон, предсказанный там же и в последующих книгах. Они представляют идеал, перед которым все судьи и все цари преклонялись или против которого восставали. Они заключают в себе проницательность Давида, они оживляют образы Ионы и видения Исайи. Два завета едины, и богословие — жизненная сила церкви — может произрасти только от корней, уходящих глубоко в Священное Писание.

Таким образом, народ Божий отправляется в путь. Ибо как Сын пришел в мир с вестью о спасении, так и Его народ сейчас выходит в мир, неся с собой ту же весть. В последний раз мы переключаемся с Луки на Иоанна и читаем в четвертом Евангелии, как Господь дает наставление Своей церкви: «Как послал Меня

Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20:21).

Поэтому Лука очень проницательно заканчивает свою первую книгу тем, с чего начал: народ Божий прославляет Бога в Его храме. Ибо «храм» означает, как мы уже видели, место, где Господь встречается с человеком. Евангелие началось там, в сердце старого иудаизма, так как если в те дни человек и Бог должны были встретиться, то это произошло бы в этом «месте» — в религии древних израильтян, «которым принадлежат усыновление и слава, и заветы и законоположение, и богослужение и обетования» (Рим. 9:4). На протяжении всего рассказа о Благой вести, мы видим, как открывается новый путь, который ведет к тому, чтобы человек и Господь могли воссоединиться. Появился новый храм. Поэтому именно в храме Лука не только начинает, но и заканчивает свою историю (24:53); однако здесь важно не старое здание, обреченное на разрушение, но люди Христа, собравшиеся там. С этого момента они стали «храмом Божиим» (1 Кор. 3:16; ср.: 1 Пет. 2:5), и среди них можно повстречаться с Господом. Для них и только для них жизнь полна смысла, слово Божье — реальность, а провозглашение Благой вести — поглощающая страсть. Они знают Спасителя и они хотят, чтобы мир узнал Его тоже.

Планировал ли Лука с самого начала продолжение для своего Евангелия, или нет, но оно написано таким образом, что последняя, двадцать четвертая глава никак не похожа на финал. Это всего лишь конец увертюры, мелодия которой, застывшая на верхней ноте, готова хлынуть дальше, во второй его труд. Это будут Деяния святых Апостолов, — рассказ о том, как в силе Святого Духа Благая весть Спасителя разносится по всем миру. Но и эта книга тоже останется незаконченной. Под последним стихом своего второго произведения Лука вполне мог бы написать: «Продолжение следует». И если мы правильно его понимаем, это значит, что эта история продолжается и поныне и мы с вами можем быть причислены к ее соавторам.

[1] Генерал Гордон посетил Иерусалим в 1883 г., незадолго до своей смерти при осаде Хартума, и был очарован открывшимся перед ним видом, впервые описанным другими несколькими годами ранее. См.: Andre Parrot, Golgotha and the Church of the Holy Sepulchre (SCM Press, 1957), pp. 59-65.

[2] Иисус присоединился к ним почти сразу же после того, как они вышли, чтобы они думали, будто Он тоже идет из Иерусалима.

[3] Этот парадокс, а также н многое из того, что происходило после Пасхи в течение сорока дней, указывает на одну уникальную особенность во внешности воскресшего Христа. Он выглядел «обычным» человеком, и им но приходило в голову, что перед ними не простой смертный из плоти и крови, подобный им, а некто иной. И они шли и разговаривали с Ним, не узнавая хорошо знакомые им любимые черты и голос Иисуса из Назарета. Они настолько реально ощущали Его, что вряд ли это могла быть галлюцинация

[4] Из-за смерти Иуды они уже более не были двенадцатью, и хотя теперь, они официально назывались «одиннадцатью» (24:33), из них здесь присутствовало самое большее десять (Ин. 20:24).