Майкл Уилкок
Евангелие от Луки
Быть Его глашатаем (10:1—6)
Те, кто решил последовать за Иисусом и учиться у Него, далее посылаются впереди Него, чтобы представлять Его другим. Семьдесят учеников должны были идти «во всякий город и место, куда Сам хотел идти».
Тем, кто таким образом стал Его глашатаем, Иисус говорит о тяжком труде (10:2), опасностях (10:3), требуя от них целеустремленности (10:4) и откровенного провозглашения Благой вести Царства (10:5-12). Тяжкий труд — это жатва; когда ворота спасения закроются, этот тяжкий труд будет делом ангелов (Мф. 13:30,39). Но пока ворота остаются открытыми, доставлять обращенных в амбар Господа остается заботой учеников. Когда «агнцы» выходят благовествовать, им надо опасаться духовных «волков». Целеустремленность же рождается тогда, когда мы отказываемся от удобств и отдыха. А их благовестие, обрисованное во второй части данного абзаца, должно быть предельно ясным и скорым. Мы начинаем видеть, как на практике отпадают все остальные, менее важные заботы (9:57—62), когда мы полностью отдаемся делу возвещения людям об Иисусе.
Таков этот призыв; многие могут подумать, что «следовать» за Иисусом они еше в их силах, но быть Его «глашатаем» — это удел особо одаренных. Но в этом абзаце не раз подчеркивается, что Иисус ожидает от каждого христианина и того, и другого. В цифре, обозначающей количество посылаемых учеников, может скрываться символический смысл[1]. Иисус уже послал двенадцать Своих учеников вести народ Божий, и если это число соответствовало двенадцати сыновьям Иакова, другое число не менее символично: семьдесят было суммой всех участников семейства Иакова, когда он отправился в Египет, и всех старейшин Израилевых, когда они вскоре вышли из Египта (Быт. 46:27; Чис. 11:16). Мы могли бы разграничить две эти символические цифры следующим образом: 12 = патриархи Израиля — апостолы; 70 = народ Израиля = церковь в общем.
Приказ, полученный семьюдесятью учениками, по своей природе применим к каждому христианину. Для этого не надо быть исключительным человеком. Исключительным делает человека послание, которое он несет, и сила, которая его ведет. Послание — это вопрос жизни и смерти. Последний суд, который не за горами, рай или ад, вечное блаженство или страдание — все зависит от того, примем мы или отвергнем Божественное послание (10:12— 16). Божественная сила — это Сам Господь; Его урожай, весь замысел Его находится под Его контролем, и трижды Он берет на Себя ответственность посылать тружеников (10:1 — 3). Ни один христианин не имеет права отказаться от этого служения, ссылаясь, как Моисей, на свои недостатки. Ибо Господь от-вечает на это: «Кто дал уста человеку? кто делает немым, ил и глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли Господь? Итак пойди; и Я буду при устах твоих, и научу тебя, что тебе говорить» (Исх. 4:11,12).
Иногда вместо уст Моисея используются уста его красноречивого брата (Исх. 4:14—16). Но даже в этом случае неуверенный в себе Моисей становится пророком, и говорит за Господа (Втор. 18:15), и хочет, чтобы весь народ Божий поступал также (Чис. 11:29). Его надежда исполнилась в наше новозаветное время, когда Дух Святой излился на «всякую плоть» (Деян. 2:17,18), и каждый, кто спасся, может не только искренне верить, но также подтверждать на словах — красноречиво или нет, — что Иисус есть Господь (Рим. 10:9).
Таким образом, путь Иисуса заключает в себе два аспекта. Иисус зовет людей быть Его последователями и учениками, а когда они узнают Его лучше, Он посылает их впереди Себя быть Его глашатаями, посланниками и слугами. В обоих случаях необходимо полностью отдаваться своему делу.
2. Каким этот путь не может быть (10:17—37)
Однако такую преданность часто понимают неправильно. Хотя мы и знаем, что, начиная служить Ему, мы должны уповать на силы Христа, а не на свои собственные, мы склонны все-таки считать «преданность» своим «достижением». Часто мы думаем, что быть последователем или глашатаем Иисуса — значит завершить это служение. На самом же деле последователем и глашатаем Иисуса нужно просто быть.
Не путь ли Иисуса указывает нам, что мы делаем и кто мы есть?
Конечно же, он. Рассмотрим же и это недопонимание и его разъяснение.
1) Объяснение посвященным (10:17—24)
«Семьдесят учеников возвратились с радостью» (10:17); они удачно благовествовали. Но было ли это следствием их усилий? Поняли ли они это, и было ли это понимание следствием, в первую очередь, их познаний?
Напротив, они осознают то, что мы уже отметили, — их сила изгонять демонов заключается только в имени Иисуса; и Он ясно дает понять это — «Дою вам власть» (10:19). Он делает из них посланников, которые могут плодотворно провозглашать Его послание. Важно не то, что они будут делать, чего Он от них хочет.
Важно то, что они позволят Ему сделать себя такими людьми, которые неизбежно будут выполнять то, что Он требует.
То же самое с осмыслением данного послания. Это произошло не благодаря работе их ума (10:21 -24). Иисус благодарит Отца за то, что Он «утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам». В этих двух коротеньких фрагментах, конечно же, речь идет не о том, что народ Божий пассивен и глуп, а Иисус управляет их телами, как марионетками, и программирует их, как компьютеры. Несомненно, что и в теле, и в уме они активны, служа Ему, сейчас — в евангелической репетиции, а затем — в полноценном служении церкви. Но их страстная деятельность берет свое начало из возможностей, которые дал им Он, а не они сами в себе развили, и из понимания, которое также дал Он, а не они сами достигли. Действительно, для людей Христовых общим является тот факт, что каждый из них может сказать: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Таким образом, рассказ о возвращении семидесяти продвигается вперед и вступает в эпоху Святого Духа, которая должна начаться в Пятидесятницу — момент сверхъестественного обитания силы Христа среди и внутри Его народа. Так пусть же и Его народ, и Он возрадуются (10:17,21) Божественной печати, лежащей на чудесах, которые должны случиться.
2) Объяснение непосвященным (10:25-37)
Затем следует знаменитая история о добром самаритянине.
Для тысяч людей, христиан и нехристиан, она стала образцом любви к ближнему. Народ Христов особенно ценит ее как иллюстрацию к Его второй великой заповеди, той, в которой помимо любви к Господу нам вменяется любить своего ближнего. В притче о самаритянине рассказывается о такой любви. Самаритянин — это тот, кто, видя нужду другого и имея возможность оказать ему помощь или поддержку, так и поступает без предрассудков и невзирая на обстоятельства. Это одна из сторон христианского образа жизни.
Но как и все притчи Иисуса, история о добром самаритянине имеет еще более глубокий, скрытый смысл, и один из ключей к нему лежит в вопросе законника. Он спрашивает не о самой вечной жизни, а о том, как ее достичь. «Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (10:25). И гго различие немаловажно.
Иисус отвечает что называется argumentum adhominem, то есть «доказательством, основанным не на объективных данных, а рассчитанным на чувства убеждаемого». Спрашивающий хорошо знает иудейский закон, поэтому Иисус отвечает, исходя из собственных позиций этого человека: «В законе что написано? как читаешь?» (10:26). Законник спрашивает о том, что ему делать, чтобы унаследовать вечную жизнь, и Иисус ему отвечает, что сначала он должен делать то, что велят ему две великие заповеди, и поступать, как поступил самаритянин (10:28,37). Спрашивающий хочет узнать путь к жизни, и Иисус говорит: «Так поступай, и будешь жить» (10:28).
Но когда дело касается вечной жизни, то если в Писании и есть что-либо более однозначное, так это то, «что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть» (Рим. 3:20). Говорится, что «исполнивший его человек жив будет им» (Рим. 10:5), но это только теоретически; проблема в том, что это ни у кого не получается. Если законник думает, что вечной жизни можно достичь, исполняя требования закона, ему предстоит узнать, насколько высоки эти требования.
История о добром самаритянине на самом деле не так проста, как кажется на первый взгляд. Речь в ней идет о том, что в жизни невозможно. Мы так привыкли думать о жертве и спасителе в этой истории как о «ближних». Однако это лишь уловка; Иисус намеренно выбирает героями Своей истории представителей двух групп людей, которые известны Его слушателям совсем не как добрые соседи, но как заклятые враги. Увидеть, как самаритянин помогает еврею, — это все равно, что увидеть, как эфиоп меняет цвет своей кожи или леопард лишается своих пятен. «Ирландский республиканец случайно попадает в руки врагов, и ольстерский оранжист приходит ему на помощь; белый колонист оказывается в руках врагов, и черный борец за свободу приходит ему на помощь; вот чего требует от нас закон Божий».
Но в любом случае, законник был прав в одном. Вечная жизнь — это то, что необходимо «наследовать». А чтобы получить наследство, необходимо быть наследником. Никакие дела не сделают вас таковым. Соблюдение закона — это образ жизни, но это не путь к жизни. Только милостью Божьей мы становимся правильными людьми — Его людьми; только родившись заново, мы начинаем делать правильные дела.
Путь Иисуса — это путь самоотречения и преданности, как в следовании за Ним, так и в возвещении. Но это не путь прилежной «религии» и неистового служения, занятости и бесконечных добрых дел. Этот путь означает не достижение, но обязательство, не деятельность, но отношение к ней, не количество, но качество.
Последний эпизод данного раздела подводит этому итог (10:38—42). Именно «в продолжение пути их» Иисус и Его друзья проходили мимо деревни, где жили Марфа и Мария, и были приглашены ими в гости. Происшествие в их доме окончательно проясняетто, что происходило до этого. «Мария... села у ног Иисуса и слушала слово Его» — это правильный путь. «Марфа же заботилась о большом угощении» — а это неправильный путь.
Иисус говорит Марфе: «Одно только нужно». Что бы ни означала эта спорная фраза, в ней слышится мягкий упрек женщине, что ее приоритеты выбраны неверно. Но эти же слова являются подтверждением того, что практическое служение уместно, и оно ценится Господом. Но Мария избрала лучшее. «Путь» с Иисусом означает жизнь в постоянном стремлении узнавать о Нем больше, познавать Его. Как мы видели в начальном эпизоде этого раздела (9:51—56), этот «путь» означает готовность сопровождать Его, даже в «Иерусалим», до креста, где умирает наша старая жизнь ради себя. Все наши стремления к духовным достижениям, все предположения, что вечной жизни можно достичь, а Богу угодить количеством добрых дел, должны умереть. Когда Иисус призывает нас следовать за Ним, Он не имеет в виду привлечь нас к неистовой религиозной деятельности, полностью зависящей от наших сил. Он зовет нас к полному самоотречению ради Него, чтобы произвести в нас «хотение и действие по Своему благоволению» (Флп. 2:13).
[1] Некоторые комментаторы предпочитают переводить число «семьдесят» как «семьдесят два» и предлагают свои варианты его толкования, подтверждающие, что оно также может быть символичным.