Фрэнсис Шеффер

Истинная одухотворенность

   Континуум бытия истинной одухотворенности

7. Плодовитая Лоза

 

 

Приняв спасение через Христа-Спасителя, мы тотчас вступаем в новые отношения с Богом Отцем. Бог Отец немедленно становится нашим Отцем. Для нас Он есть “Авва”—Отче. И, конечно, если дело обстоит так, то мы должны ощущать уже в условиях земной действительности отеческую заботливость Небесного Отца. Исповедуя Христа своим Спасителем, я также вступаю в новые отношения с Богом Сыном. Он тотчас становится моей “Лозой”, моим “Женихом”. В связи с этим встает следующий вопрос: Если в качестве ветви Лозы и Невесты я не приношу достойного плода, то кто же тогда является моей Лозой и моим Женихом? В чем тут дело?

“Так и вы, братия мои, умерли для закона Телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу” (Рим. 7:4).

Обратите внимание на “чтобы” и “да” в этом контексте. Во-первых, мы обязаны принадлежать лишь Христу, Он должен быть для нас самым главным. Во-вторых, нам следует приносить плод Богу. Однако при этом надлежит прислушиваться к мягкому и нежному предостережению:

“И не предавайте членов ваших греху в орудие” (оружие, инструмент) “неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши” (самих себя в целом или отчасти) “Богу в орудия праведности” (Рим. 6:13).

Не исключено, что как христианин, я могу принадлежать тому или другому, чтобы тот или другой могли пользоваться мною как оружием в брани, которая ведется ныне.

“Грех  не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатию. Что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатию? Никак. Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности? Благодарение Богу, что вы, бывши прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя. Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Ибо когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их—смерть” (Рим. 6:14–21).

Это место Писания указывает на призвание свыше добровольно предаться в руки нашего законного Друга, Жениха, чтобы приносить Его плод во внешнем мире. Но Писание предостерегает нас, что вовсе не исключено и то,  что уже став христианами, мы предадимся другому и будем приносить в этом мире его плод. Не исключено, что как христиане мы станем ныне приносить тот же плод, что и прежде, когда не были христианами. Почему? Потому, что предаемся в руки врага, в частности, нашего прежнего господина, диавола, сатаны. Повторимся, очень мягко, но весьма определенно: как христианин, я могу принести “дитя” кому-то еще, а не своему Другу, не моему законному Жениху. То есть, я могу  приносить в этот мир плод диавола. В качестве иллюстрации, представим себе замужнюю чету одного цвета кожи. Неожиданно жена рождает ребенка с другим цветом кожи. И весь мир понимает, что она была неверна своему супругу. Так же и с нами. Если, как христианин, я не приношу плода, которого ждут от меня, плода Христова, значит я был неверен своему Жениху. Я совершил духовое прелюбодеяние. И, если рассматривать это место в этом разрезе, то слово “неверный” приобретает весьма специфическое и четкое значение, поскольку вера есть пособие, с помощью которого мы приносим плод нашему воскресшему Христу. Так же и у слова “неверующий” имеется совершенно четкое и определенное значение. Если я не верую во Христа, я неверующий по отношению к Нему, а это и есть безверие.

Обратимся теперь к третьей ступени моих новых отношений. Приняв спасение через Христа-Спасителя, я немедленно вступаю в новые отношения и со Святым Духом. Он живет во мне как действующая сила, как посредник Святой Троицы. После этого плоду Духа в Библии дается четкое определение: “Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона” (Гал. 5:22, 23).

Писание точно и проницательно и в отношении дел плоти: “Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное” (Гал. 5:19–21а).

Святой Дух—это действующая сила, посредник всей Троицы. Святой Дух—Представитель распятого,  воскресшего, прославленного Христа. Если я приношу нечто иное, нежели плод Духа, то единственно потому, что чем-то огорчил Святого Духа, нашего Божественного гостя. Говорит д-р Чарльз Ходж (Charles Hodge): “Великое отличие настоящего христианина в том, что в нем обитает Святой Дух. Каким же осмотрительным ему надлежит быть, дабы помышлением своим или чувствованием не оскорбить этого Божественного гостя!” Зная, что Святой Дух, третье Лицо Троицы, есть Личность, мы должны помнить, что Его, как Личность, можно оскорбить, Его можно опечалить. Вот почему в Еф. 4:30 призывает нас: “И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления”.

Не оскорбляйте Божественного гостя, Который обитает в вас. Если вы настоящий христианин, то запечатлены в день искупления именно Святым Духом. Благодаря Его обитанию в нас, нам гарантировано перманентное спасение. Не будем оскорблять Его, не будем опечаливать.

В 1 фесс. 5:19 христианам вменено: “Духа не угашайте”.

Оскорбляя Святого Духа, мы отталкиваем Посредника дела Христова в нашей земной жизни. На основании совершенного смиренного труда Христова—то есть, Его страдания на кресте—и на основании активного смирения Христа—то есть, абсолютно безгрешной жизни по Закону на протяжении всего Его земного служения—являются Его плоды. Они появляются, чтобы проистекать посредством Святого Духа через нас во внешний, объективно существующий мир. Эти плоды нормальные, обычные, повседневные; не приносить этих плодов значит не вести христианской жизни; и, наоборот, вести же ее представляется обычным, нормальным явлением. Нас окружают океаны благодати. Несть числа фруктовым садам, несть числа виноградникам! И есть лишь одна причина, отчего они не проходят через христианскую жизнь; и причина эта состоит в том, что без веры мы угашаем Святого Духа. Когда мы согрешаем в этом смысле, согрешаем дважды: мы преступаем в грехе заповеди Божьи, и это ужасно само по себе, поскольку направлено против Закона и нрава Самого Бога, нашего Отца; и в то же время мы совершаем грех упущения, поскольку не воздымаем к небу руки веры, дабы возыметь дар, предназначенный для нас.

В свете структуры тотального универсума; в свете нашего призвания являть бытийность и характер Бога в промежутке между вознесением и Вторым пришествием; в свете ужасающей цены Голгофского креста, чем, посредством чего; и соответствии с чем, на основании чего все настоящие и грядущие блага спасения были приобретены для нас—в свете всего этого, реальный грех христианина состоит в том, что он не стяжает дарованных сокровищ посредством веры. Таков его реальный грех.

“А все, что не по вере, грех” (Рим. 14:23b). Грех в этом контексте не воздымать к небу руки веры. Все, что не по вере, грех. Если я не произвожу плода, купленного такой дорогой ценой, чтобы он произрастал через меня, значит я—неверный, безбожник в глубоком смысле слова. Постигнув это, мы со всей определенностью должны воскликнуть: Господи, помилуй нас! Христианская жизнь по определению блаженна, но в ней находится место печали, если сравнить ее с тем, какой она могла бы стать: нищета нашей жизни, когда нам предложены бесценные сокровища, нищета нашего бытия, когда мы приносим плод врагу Господа, диаволу, а не любящему Другу, нашему Господу.

Имеется две основные причины нашего “бесплодия” в отношении должного. Первая—это невежество, связанное с тем, что нам не сообщили о значении дела Христова в нашей земной жизни. В сфере действия этой причины есть пять мыслимых “неведений”. Во-первых, христианина могли научить, как обрести оправдание, но ни разу не сообщали о значении Христова подвига для  настоящего. Быть может, во-вторых, его научили как посредством веры стать христианином, а потом предоставили его самому себе, будто с этого момента освящения ему надлежит жить, опираясь сугубо на свою силу. В-третьих, его могли научить противному. То есть, ему внушали, что главное—принять спасение через Христа, после чего “как” жить уже неважно. Быть может, в-четвертых, ему преподали тот или иной вариант лжеучения о “втором благословении”; мол, второе благословение, стоит только принять его, усовершит его в земной жизни. Однако Библия не учит этому. И, стало быть, он будет изнывать в безнадежном ожидании, или действовать вхолостую. В-пятых, быть может, его никогда не учили, что после оправдания имеется реальности веры можно действовать сознательно. Последнее касается неведения многих, стоящих на ортодоксальных и исторических позициях Реформации.

Из-за любого из перечисленных выше неведений христианин может не “стяжать своих сокровищ” в этой жизни. Перед человеком же, всерьез усвоившим значение дела Христова в земной жизни, отверзается иная дверь. Эта новая дверь кажется такой прекрасной, что часто в разных обстоятельствах дает христианину (начни он действовать, осознав значение веры в настоящей жизни) ощущение той же новизны, какое он испытывал при своем обращении. И точно, как было со многими из нас, задолго до сего ставшими христианами, в один прекрасный день через библейское учение (прямо или через кого-либо, научившего нас) нам вдруг открывалось значение дела Христова и крови Иисуса в земной жизни, и тогда как бы новая дверь отверзалась перед нами. Итак, нужно знать смысл дела Христова в нашей земной жизни, для нашей земной жизни, а потом и для нас, чтобы действовать посредством веры.

Однако, принимая это учение умом, а не сердцем, должного плода не принесешь. Рассудочное понимание этого учения и является вторую причину нашего “бесплодия” в отношении должного. В конечном счете нет ни одного учения, которое значило бы что-то само по себе. Значение имеет лишь то учение, которое усвояют. Можно рассмотреть это на примере с учением об оправдании. Многие слышали Благую весть и знают о ней, но, к несчастью, не принимают спасения через Христа-Спасителя. В этом случае человек знает потребное, но это знание ничего не значит для него, поскольку не становится его убеждением. Подобное может происходить и с нами в отношении земной жизни. Необходимое знание, не усвоенное сердцем, на деле бесполезно, отсюда наше “бесплодие” в отношении должного плода. Однако христианам  не пристало блуждать во тьме и смущаться. Настоящим христианам помнят, как они были оправданы, приняв спасение через Христа. Практика освящения по многом напоминает известное из практики оправдания. Иначе говоря, если я настоящий христианин, я уже оправдан, и, осмысляя свое оправдание, мне надлежит лишь постичь полный параллелизм между оправданием и освящением. Постигнув этот параллелизм, я уже не могу блуждать во тьме и приходить в замешательство, поскольку параллели между оправданием и христианской жизнью, несомненно, имеются, причем весьма четкие.

Основанием для оправдания выступает дело, свершенное Иисусом Христом; и в освящении это дело выступает в той же роли. Желая приобрести оправдание, мы должны были понять, принять и действовать на основании того, что самому человеку перед святым Богом не оправдаться. И в освящении мы должны понимать, принимать и действовать в согласии с тем фактом, что невозможно вести христианскую жизнь, полагаясь на свои усилия и добродетели.

Пособием, которым мы добиваемся дара благодати Божьей в оправдании, выступает вера, уповающая на все библейские обетования Божьи. И в освящении тем же пособием к обретению дара благодати Божьей, выступает вера, уповающая на все библейские обетования Божьи. Одно в точности повторяет другое. Между практикой оправдания и освящения есть, правда, одно отличие. Оправдание имеет дело с нашей виновностью, освящение же—с силой греха в нашей христианской жизни. Оправдание происходит раз и навсегда, освящение—во всякий миг. Разница в том, что одно относится к моей виновности вследствие моего греха, другое—к силе греха в моей жизни.

Будучи христианами, мы постигли это; мы действовали и действуем на основании дела, свершенного Христом для нашего оправдания раз и навсегда; мы действовали и действуем на основании того, что наша виновность престала навеки. Надо постичь это и действовать, опираясь на то же дело во всякий миг земной жизни. 

Подчеркнем еще раз: на практике единственное отличие заключается в том, что оправдание свершается раз и навсегда, а течение христианской жизни происходит миг за мигом. Освящаться значит жить всю дорогу, миг за мигом так, как в миг своего оправдания.

Однако стоит рассмотреть этот вопрос в другой перспективе, как не найдешь подлинного различия и здесь, ибо жизнь есть временной континуум моментов бытия здесь и теперь, лишь миг времени. “Временной континуум моментов бытия” есть на деле последовательность отдельных, исторических моментов. Никому не дано существовать во временном измерении всю жизнь. Вот еще один вопрос, по которому экзистенциалисты высказали ряд весьма точных замечаний. Жизнь не есть нечто “раз–и–навсегда”. Жизнь—это временная последовательность, ряд моментов. Итак, говоря о христианской жизни, я говорю о жизни лишь в тот или иной момент времени; подобно тому, как в один прекрасный миг произошло и мое оправдание. Иначе и быть не может. В этом смысле разница между оправданием и освящением не является абсолютной. Никому не дано жить иначе, как только миг за мигом. Всякий живет лишь в тот или иной миг времени. История подобна острию ножа, острому лезвию. Бог сделал последовательность, порядок следования, реальностью, и для меня настоящее есть настоящее, будущее—это будущее, и прошлое—прошлое.

Итак, мы должны верить Божьим обетованиям именно в сей единственный миг бытия, который проводим здесь и теперь. Соответственно, веруя в Божьи обетования, мы применяем и прилагаем их—реальный смысл дела Христова для христиан—для сего единственного мига и в сей единственный миг. Когда осознаешь эту истину, всё меняется. Поскольку мы веруем в Бога в сей миг, Святой Дух не угашается. Посредством Святого Духа в это мгновение воскресший и прославленный Христос, в качестве Жениха Невесты, Лозы, приносит через нас Свой плод. Таким на деле должен быть наш оперативный покой, или состояние нашей активной пассивности. Только так и можно существовать. Нельзя жить иначе, как только жить всю дорогу миг за мигом.

Говоря об “активной пассивности”, можно снова в качестве примера указать на Марию. Мария, знавшая от Ангела, что ей предстоит принести долгожданного Мессию, верила Богу и предала себя в Его руки как рабыня, отдалась Ему, чтобы Он употребил ее тело для непорочного зачатия и рождества дитя Иисуса. Она была пассивна в том смысле, что не могла родить Дитя самостоятельно, и в то же время активна, ибо, проявив верою послушание, предалась Богу. Итак, обратите внимание: свершила она это в один прекрасный миг. Отсюда не следует, что Мария была верна Богу всегда. На самом деле, и о том можно прочитать в Евангелиях, имеется достаточно оснований считать, что позднее она не всегда пребывала в состоянии оперативного покоя, активной пассивности, в котором находилась в тот неповторимый миг, молвив: “Да будет мне по слову твоему”.

Итак, и для Марии все это произошло в один-единственный миг. И так же должно быть для нас. Мы принимаем спасение через Христа-Спасителя, и в то же мгновение наша виновность престает навеки, происходит полное забвение Богом наших грехов благодаря делу, свершенному Христом. Однако после того, как мы стали христианами, последовательность моментов продолжается, часы не устают тикать; и во всякое мгновение мы призваны доверять Богу, воздевать руки веры к небу и давать плоду извергаться чрез нас.

Теперь, заговорив о вере, задумаемся над этим. Живя во второй половине двадцатого века, мы должны неустанно говорить о том, что есть такое вера в библейском смысле. Христианская вера никогда не была верой в веру. Христианская вера никогда не была бессодержательной. Христианская вера никогда не была прыжком в незнаемое. Христианская вера—это всегда доверие к сказанному Богом. Кроме того, христианская вера покоится на деле, которое Христос свершил на кресте.

Реальное существование по вере, словно мы уже умерли, реальное существование по вере в живом общении с Богом, а затем возвращение в объективно существующий мир, будто мы уже воскресли из мертвых—все это не раз и навсегда, это дело веры, существующей миг за мигом, и жизни, текущей миг за мигом. Возьмем, к примеру, день и ночь. Вера утренняя в принципе не может быть достаточной для полудня. Вера полуденная не годится под ужин. Вера вечерняя не подходит для полуночи. Веры полуночной никогда не будет довольно для следующего утра. Благодарение Богу за реальность, ради которой Он сотворил нас—живое общение с Ним во всякий миг, мгновение за мгновением. В действительности мы должны быть благодарить Бога, ибо временной континуум приводит все в меру нашего человеческого естества, в меру того, какими Господь сотворил нас.

И поскольку дело обстоит так, то очевидно, что не бывает никакого механистического решения проблемы истинной одухотворенности или подлинно христианской жизни. Все, несущее на себе печать механицизма, ошибочно. Нельзя сказать, читай всякий день вот столько глав Библии и освятишься вот на столько. Нельзя сказать, молись всякий день столько времени и освятишься вот на столько. Нельзя утверждать, что ежедневное чтение Библии вкупе с ежедневной молитвой гарантируют тебе большую святость. Все это примеры механистического решения, противоположного христианской позиции в целом. Дело в том, что вопрос христианской жизни, истинной одухотворенности, не имеет механистического решения. Подлинное решение этого вопроса—вступить в общение, личное общение, с Самим Богом во всякий миг, и дать истине Христовой проистекать из меня, при содействии Святого Духа.

Подведем промежуточный итог. Именно такого нам и следовало ожидать в свете полной нераздельности самого важного библейского учения. Наиболее фундаментальное учение Библии состоит в том, что имя Божье—Сущий, что Он существует, и каков Он, а также человек, сотворенный по Его образу и подобию. Мы обитаем не в имперсональной вселенной, а во вселенной, сотворенной Богом-Личностью. Имя Божье—Сущий, Бог—Личность; мы также наделены личностным естеством, ибо сотворены по образу и подобию Бога, и наши отношения с Богом должны происходить в личностном, а не механистическом пространстве. Мы не роботы, не растения или животные, а люди, сотворенные по образу и подобию Бога разумными и нравственными существами. Бог сотворил нас с определенной целью. И эта цель, с которой сообразуются все наши вторичные цели—пребывать с Богом в личных отношениях, в общении с Ним, по любви, по свободному выбору доброй воли, как тварь с Творцом.

Но грех разрушил все это. Креатура Бога пыталась встать на один уровень с Богом; конечное пыталось сравняться с Бесконечным. И ныне, когда мы спасли свои души благодаря делу, свершенному Христом, наша виновность престала навеки, произошло полное забвение Богом наших грехов и мы вернулись к должным отношениям, не в механистическом смысле, а к личным отношениям общения.

Итак, наш современник пребывает на истинном пути, когда пытается решить этот основной вопрос—вопрос личности и коммуникации. Согласно Писанию эта брань правая: это не брань с неосновательными табу, неглубокими догмами, но с грандиозной проблемой личности. Библейское решение этой проблемы состоит в том, что центральной коммуникацией, придающей смысл всем остальным, является коммуникация Творца и твари. Именно эта коммуникация и реставрируется, когда я принимаю спасение через Христа-Спасителя и моя виновность престает навеки.

Когда такое происходит, я уже не мечтаю занять центральное место в универсуме. Это стало бы вопиющим противоречием всему. Уверовав во Христа-Спасителя, я должен занять уготованное мне место и в личных отношениях с Богом. Именно для этого мы и были сотворены Богом вначале. Единственное различие между нашими отношениями с Богом теперь и тем, которое человек мог бы иметь, если бы не было его грехопадения, состоит в том, что ныне это общение проходит под заветом благодати, а не под заветом дел; стало быть, ныне это общение происходит на основании совершенного посреднического дела Христова. Таково единственное отличие.

Что касается человека, то пред Богом-Личностью ныне предстоит именно искупленный, нераздельный человек. Перед Богом предстоит не один из фрагментов человека, а цельный человек—воля, дух, сердечные движения—как нераздельное единство, вовлекавшееся в общение с Богом миг за мигом, всякий момент времени; человек, верующий в Божьи обетования о роли дела Христова в условиях земной действительности. Ева не поверила Богу—в этом состоял ее грех. Она фактически посчитала Бога лжецом. Она подвергла сомнению слова Божьи, и я, как чадо Божье, ныне должен свершить обратное: я должен довериться Ему. Ева не поверила, и человечество в мятеже не верит Богу. Уповать на Него, не только в миг обретения спасение через Христа-Спасителя, но всякий миг—: это и есть христианская жизнь, и истинная одухотворенность.

 

Раздел II . Исцеление от ран греха в земной жизни

 

(Главы 8–13)