Фрэнсис Шеффер

Истинная одухотворенность

6. Спасение: прошлое, настоящее и грядущее

 

 

Библия говорит о падшести человека. Человек пал в определенный исторический момент и, поскольку он пал, сам человек и мир, над которым он был поставлен господствовать, стали аномальными. Казалось бы, глядя на последующее течение исторического процесса, акт Божьего творения разумного, нравственного существа было ошибкой.

Но вот является Христос, умирает и воскресает (и тоже в истории) и необходимая победа одержана. Когда же Христос вернется, доказательство Его победы  окажется совершенно очевидным. В наше же время на земле еще нет всеобщего мира ни для отдельного человека, ни для всего человечества. По сути дела мир сей и в двадцатом веке в самой своей основе мало отличается от Ассирийской, Вавилонской и Римской империй.

Но означает ли все это, что между победой, одержанной Христом на Голгофском кресте, и настоящим днем, и Вторым пришествием нашего Господа Иисуса Христа, Бог не имел в виду явить определенного свидетельства реальности сей победы на кресте?

Исследуя Писание, мы наверняка обнаружим, что ответом на этот вопрос может быть только однозначное “Нет!”. “Но вы—род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел” (то есть, отделенный для конкретной цели народ), “дабы возвещать совершенства” (или благодеяния) “Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда не помилованные, а ныне помилованы” (1 Пет. 2:9, 10).

В этом месте Писания говорится, что в условиях настоящей, земной действительности христианство востребовано для некоторой цели, призвано провозглашать хвалу и славу Богу. Иначе говоря, Бог не имел в виду оставить втуне свидетельство реальности победы, одержанной Христом на кресте, в интервале между Его вознесением и Вторым пришествием. Бог от начала и полагал христианство данным свидетельством, доказательством Христовой победы на Голгофском кресте.

Христианин призван доверять истинному учению, подлинному учению, учению Писания. Но дело не только в том, чтобы придерживаться правильного вероучения, хотя это само по себе очень важно. Не должно оно быть учением, которое можно истолковать с помощью природных дарований, силы воли и энергии. Христианин не призван представлять еще одно, очередное послание миру, как о том толкуют иные. Следует понимать, что важно не только то, что мы творим, но и как мы это нечто творим. В первой главе книги Деяний, в промежутке между воскресением и вознесением, Христос не вменяет ученикам благовествовать, но просит ожидать обещанного Святого Духа, и лишь после этого приступать к благовестию. Проповедовать Евангелие без участия Святого Духа значит не постичь самого главного в повелении Иисуса Христа относительно нашей эры. В сфере “христианской деятельности” или “христианского служения”, как мы исполняем это повеление по меньшей мере столь же значимо, сколь и то, что мы делаем. Все, что в жизни христианина не свидетельствует о бытии Бога, не соответствует назначению его, христианина, бытия на этой земле. Согласно Библии, мы обязаны жить в сверхприродном измерении уже теперь, в этой бытийности, в этом существовании, которое уже никогда не повторится в грядущей вечности. Мы вынуждены, обязаны жить сверхприродной жизнью уже теперь, посредством веры. Вечное бытие, бессмертие будет прекрасным, однако, не будет в небесах одного, а именно, данного призвания, эта возможности, и высокой чести жить сверхприродной жизнью здесь и теперь, по вере, еще до того, как мы узрим Иисуса лицом к лицу.

Христианин и должен стать таким свидетельством, ибо свидетельство это Бог имел в виду являть миру, пока Христос не явится на землю. Христиане призваны свыше являть собой в текущий исторический момент свидетельство о том, что сверхприродный, обычно незримый мир воистину существует. Нам надлежит делать это по отдельности и сообща. Каждое поколение христиан обязано свидетельствовать о том своему поколению. Если говорить о нашем поколении, то мы обязаны быть свидетельством поколению второй половины двадцатого века. Очевидно, мы не можем свидетельствовать прошлому; и только частично посредством своих писаний и деятельного труда мы можем свидетельствовать будущему, хотя при этом можно предположить наличие лавинообразного нарастания, аккумулирования свидетельства. И все же , в первую очередь всякий христианин обязан свидетельствовать в отведенном лично ему интервале времени и своему поколению.

Христиане должны проявлять Божий нрав, так что назовем это “нравственным” доказательством; однако, речь здесь не идет о демонстрации лишь нравственных идеалов; дело идет о доказательстве Высшего бытия. Какое призвание! Какое великое! Воистину, каждый христианин, положа руку на сердце и отринув всякую романтику и идеализм самого худшего свойства, должен осознать, что любая подобная демонстрация окажется совершенно бессмысленной, если творить это единолично, полагаясь лишь на свои силы. И снова библейское учение о Христе как Женихе, приносящем плод через нас—силой распятого и воскресшего Христа при посредстве Святого Духа по вере—не представляется изолированным учением. И это нисколько не должно поражать нас. Оно является составной частью нераздельного библейского учения о призвании христианина в настоящем мире. Это другая сторона библейской нераздельности, из числа до сих пор разобранных нами. Первой была внутренняя цельность библейского учения о сверхприродном универсуме.

Третьей стороной нераздельности библейского учения выступает внутренняя цельность учения о спасении. Если я воистину принял спасение через Христа, моего Спасителя, то, благодаря заместительной смерти Христа, Бог объявляет меня невиновным. Так говорит Библия. Дело не в том дело, что Бог перестает замечать, пропускает мой грех. Он свят, и только поэтому всякий мой грех делает меня в реальности виновным пред Ним. Если же я принял спасение через Христа-Спасителя, мой грех уже наказан, во Христе: в истории, месте и времени, на Голгофском кресте. И Бог объявляет меня оправданным в том, в чем я был виновен. Как будто бы я никогда не совершал греха. На кресте Иисус понес на Себе всё наше наказание; из этого следует, что мы больше не подлежим наказанию ни в земной, ни в грядущей жизни. По достоинству Божеского естества Иисуса Христа благодетельная смерть Его становится бесценной—она бесценна в заместительном, искупительном смысле, ее довольно, чтобы покрыть мой личный грех, и вину (какой бы она ни была!) всех, кто обратится к Нему.

Оправдание должно понимать как абсолютно бесповоротное, неотменяемое, поскольку Христос понес на Себе наказание за все наши грехи, а не только за грехи, которые мы успели совершить до того момента, как приняли спасение через Христа-Спасителя. Нет более гнева Божия на нас! Рассматривая данное положение с этой стороны, а это библейская точка зрения, мы не видим никаких степеней оправдания. Нельзя быть более или менее оправданным. В этом смысле никто не может быть более или менее верующим. В соответствии с этим, ты христианин, или не христианин—третьего не дано. Подобно тому, как можно родиться или не родиться, состоять или не состоять в браке (пред очами Божьими), так же можно принять спасение через Христа-Спасителя, и тогда быть оправданным Богом, или не принять. Третьего, срединного пути нет. Никаких степеней здесь не бывает. Виновность снимается с христиан полностью, раз и навсегда. Стало быть, для христианства оправдание—это всегда событие прошлого.

Но как бы нам не запутаться в этих рассуждениях. Спасение, в том смысле, каком это слово использовано в Писании, есть понятие более широкое, нежели оправдание. Имеется прошлое, будущее, и такое же реальное, настоящее. Беспредельное по смыслу дело Христово на кресте оборачивается для христиан чем-то большим, нежели одно оправдание. В грядущем имеется, есть прославление. Когда Христос вернется, тело воскреснет и наступит вечное бытие. Но у спасения есть аспект и в настоящем. Дело идет об освящении наших отношений с Господом здесь и теперь, в настоящем.

В этом процессе и выделаются ступени—ступени освящения. Мы уже говорили, что оправдание ступеней не имеет, ибо бремя нашей виновности Бог снимает с нас полностью и навсегда. А вот в наших отношениях с Господом нашим в настоящем времени ступени выделяются. Ранжировка имеется как между разными христианами, так и в личном бытии, ибо кому как не нам доподлинно известно о ступенях нашего освящения в тот или иной период земной жизни.

Христианскую жизнь пройти—не поле перейти. Временами в ней бывают взлеты, временами—и нам надлежит в этом отдавать полный отчет, если у нас нет желания обманывать себя—падения. И если невозможно быть оправданным более или менее, то быть освященным более или менее—вполне возможно. Оправдание связано с нашей виновностью вследствие греха; освящение связано с проявлением греха в христианской жизни, а в этом, несомненно, имеется своя градация.

Спасение—это не просто оправдание, а затем душевная пустота, пробел до смерти; Бог о таком помышлять не мог никогда. Спасение—это процесс, внутренне единый, живой поток, текущий от оправдания через освящение к прославлению. “Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу; ибо, кого Он предузнал, тем и предопределил  (быть) подобным образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями; а кого Он предопределил, тех и призвал; а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил” (Рим. 8:28–30). Судя по грамматическому времени, употребленному здесь, эта мысль совершенно ясна: спасение—это непрерывный процесс.

О том же говорят иные свидетельства: “Итак, оправдавшись верою” (в прошлом), “мы имеем мир” (в настоящем) “с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам.” (Рим. 5:1–5). Можно было бы привести также стихи, отражающие основную мысль первой половины Послания к римлянам: “Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину. В нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: “праведный верою жив будет”” (Рим. 1:16, 17). Так что слово “спасение” здесь не означает оправдания. В слове “спасение” заключено все: и оправдание, и освящение, и прославление. “В нем открывается правда Божия от веры в веру”. “Как написано: Праведный верою жив будет”—не только оправдывается посредством веры: праведный посредством веры жить будет.

В определенном смысле освящение является предметом, имеющим важнейшее значение для христианина ныне, поскольку именно на стадии освящении мы находимся в настоящем. Это текущая, настоящая часть спасения, и в этом смысле она имеет важнейшее значение для христианина в условиях земной действительности. Оправдание свершается единократно, раз и навсегда; освящение продолжается—от момента принятия нами спасения через Христа-Спасителя вплоть до нашей физической смерти. Данное исследование христианской жизни и “истинной одухотворенности” приходится на данную, текущую часть нашего спасения. По сути дела все наше исследование представляет собой разбор библейского учения об освящении.

Спасение—это внутренне единый процесс. Если я принимаю спасение через Христа-Спасителя, виновность моя отпускается мне и я обращаюсь к тому, для чего я был сотворен вначале. Жизнь человек осмысленна. Во второй половине двадцатого века всякому человеку приходится отвечать на вопрос: “Каков смысл жизни человека? Поставлена ли перед человеком, вообще говоря, некая цель?” Двадцатый век хранит полное молчание—ему нечего ответить на эти вопросы. Библия же утверждает, что смысл жизни человека—возлюбить Господа Бога всем сердцем, и всею душею, и всем разумением. “Возлюбить” таким образом не значит иметь какие-то неопределенные представления о том или быть “религиозным” в современном смысле слова; возлюбить—значит возыметь подлинное богообщение: конечное бытие, тварная личность, мыслящая, действующая, переживающая, находящаяся в сношении с бытием бесконечным; это же бытие не есть дурная бесконечность, а беспредельный Бог-Личность, и, стало быть, коммуникация между конечным и бесконечным, тварью и Творцом, возможна. В этом общении и заключается смысл жизни человека, даже падшего. И, если я принимаю спасение через Христа-Спасителя, то виновность, пропастью отделявшая меня от Бога и исполнения моей жизненной цели, исчезает. Затем я возвращаюсь на место, предназначенное для человека от сотворения. Не в какой-то день в далеком будущем, не в период тысячелетнего царствования Христа, и не в пакибытии, но теперь, я вернулся на место, предназначенное для меня от сотворения. Я тотчас вступаю в новые и  живые отношения с каждым Лицем Троицы. Во-первых, Бог Отец становится моим отцом. С богословской точки зрения речь идет об усыновлении меня Творцом. “А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть” (или право) “быть чадами Божиими” (Ин. 1:12). Приняв Христа благодаря делу, свершенному Им, я стал чадом Божьим. Христос, второе Лицо Троицы есть единородный, предвечный Сын Божий. Но в Библии говорится, и это не может не радовать нас, что принимая спасение через Христа-Спасителя, я тотчас вступаю в новые отношения с Отцем Небесным, и становлюсь Его сыном, в смысле твари, занявшей уготованное ей место, ради чего я и был сотворен прежде.

Во-вторых, приняв спасение через Христа-Спасителя, я незамедлительно вступаю в новые отношения с Богом Сыном. В богословском аспекте речь идет о нашем мистическом единении с Христом. В Послании к ефесянам неоднократно утверждается, что Христос—наш Жених, а мы—Его Невеста. В Ин. 15 Христос уподобляется истинной виноградной лозе, а мы—ее ветвям. Эти взаимоотношения отражают или говорят о мистическом союзе Христа и верующих в Него. Кто есть Христос, с Которым мы вступаем в отношения? Не Дитя Иисус, не Христос в период земного служения, не распятый на кресте, а Христос воскресший, вознесенный и прославленный. Наконец, Библия утверждает, что мы также вступаем в новые отношения с третьим Лицем Троицы, Святым Духом. По нашем оправдании в нас столь же незамедлительно поселяется Святой Дух. В Ин. 14:16, 17 незадолго до крестной смерти Христос дает обетование, исполнившееся в Пятидесятницу по воскресении и вознесении Его: “И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет”. Тогда существовали одни отношения, но обетованы и другие. Иоанн поясняет это, говоря, что Святого Духа еще не было на них, ибо Иисус еще не прославился (Ин. 7:39). Послание к римлянам вновь ясно убеждает нас в том, что принимая спасения через Христа-Спасителя, мы вступаем в новые отношения со Святым Духом; вот почему всякий, не имеющий Духа Святого, не может называться христианином. “Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его” (Рим. 8:9). Павел, пишущий всем коринфским христианам, говорит: “Разве не знаете, что вы храм Божий, м Дух Божий живет в вас?” (1 кор. 3:16). Это было записано много веков тому назад всем, принявшим спасение через Христа-Спасителя. В оправданном Богом человеке поселяется Святой Дух, и тогда этот человек вступает в новые отношения с третьим Лицем Троицы.

Далее, мы читаем следующее обетование Христово: “И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам” (Ин. 14:16–18). Не остается места переживанию богооставленности, ибо мы не оставлены “сиротами”; Христос приходит к нам через живущего в нас Святого Духа. И в ст. 23, связанном с этим местом, говорится: “... и Мы придем к нему и обитель у него сотворим”. Пафос этого контекста заключается в том, что Святой Дух, живущий в отдельном христианине, является не только посредником Христа, но и посредником Отца. Соответственно, когда я принимаю спасение через Христа-Спасителя, моя вина престает, во мне поселяется Святой Дух и я вступаю в новые отношения с Отцем и Сыном, а также Святым Духом—то есть, со всей Троицей в целом. Следовательно, в условиях земной действительности оправданный Богом, я вступаю в личные отношения с каждым из Лиц святой Троицы. Бог Отец становится моим Отцем; я вступаю в союз с Сыном; и во мне поселяется Святой Дух. Здесь нет ничего от доктрины, ибо дело идет о конкретном моем имении уже в настоящем.

Подчеркну еще раз: спасение—это неразрывность, целостность, единство, несущее в себе внутреннюю гармонию. Все спасение в целом—прошлое, настоящее и грядущее, покоится на едином основании. Этим основанием выступает не вера наша. Путаться и приходить в замешательство по этому вопросу, значит, путаться и приходить в полное замешательство по всем остальным. Человека нельзя оправдать лишь на том основании, что он верует. В отношении спасения в целом для этого есть единственное основание—дело, свершенное Иисусом Христом на кресте в истории. Вера—это протянутая рука, пособие, посредством которого мы принимаем дар благодати Божьей. Верить значит просто доверять Богу. Это не прыжок в неведомую тьму. Это значит прекратить называть Бога лжецом и доверять Ему во всем. Оправдание свершается единственно благодаря делу, свершенному Христом на кресте. Вера—это пособие, посредством которого принимают свершенное Христом дело. Вот каким образом, и  это “каким образом ” распространяется на весь процесс спасения в целом.

Обратимся, например, к уверенности. Исследуя Писание, понимаешь, что человек, следующий за Христом, имеет право знать о своем спасении: это один из благодатных даров Божьих—знать воистину, что ты христианин. Дело идет не только об исходном факте принятия человеком спасения через Христа-Спасителя, но и о тех великих сокрушительных моментах в нашей жизни, когда его настигает девятый вал и кажется, в душевном или духовном смысле, ему уже никогда не оказаться на твердыне. В подобные моменты христианин может не бояться. Его спасение покоится на деле, которое свершил Христос на кресте, приемлет он тот мир, который должен бы иметь, или нет; и он может быть уверен в той мере, в какой распространяется его доверие к обетованиям Божьим в эти моменты.

То же самое справедливо и в отношении  освящения. Его основанием является дело, свершенное Христом; пособием обретения того, что Бог предназначил нам иметь в этим моменты, является вера. У чада Божьего освящение происходит постепенно, с момента оправдания до текущего момента. Оправдание происходит однажды, раз и навсегда, в тот момент, когда по милости Божьей я принял спасение через Христа-Спасителя; освящение же происходит всякий миг жизни, исполненной веры. В этом узком, отдельно взятом смысле прав экзистенциалист, когда сопоставляет одухотворенность и континуум моментов человеческого бытия здесь и теперь.

“Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки. Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша” (1 Ин. 5:3, 4). Так ли это на самом деле? Не находим ли мы в глубине души того, что заповеди Божьи тяжки? Должен признаться, что на протяжении многих лет я лично считал их ужасно тяжелыми. Я был пастор и многие годы благовествовал, но к этим стихам ни разу не обращался, и по очень простой причине—я их просто не понимал. Я считал заповеди Господни тяжкими; я едва переносил их. Потом в один прекрасный день, ломая голову над этим вопросом, я вдруг осознал следующее: все, что надлежало сделать, это учесть ближайший контекст: “Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки. Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир”. К счастью, он не заканчивается на этом месте, иначе мы не знали бы каким образом рожденный от Бога побеждает мир. “И сия есть победа, победившая мир, вера наша”. Мир побеждается во всякий миг жизнью веры благодаря делу, свершенному Христом. Не наша победа, но победа Христова, завоеванная для нас на Голгофском кресте, достигается во всякий миг посредством веры.

Освящение и уверенность—явления соразмерные. Человек может быть спасенным и не знать, что он спасен, ибо в данный момент времени не воздевает к небу руки веры и не верует в Божьи обетования. И так же ему может недоставать освящения во всем, что Бог предуготовил ему иметь в этой, земной жизни, ибо, несмотря даже на то, что Христос приобрел для него все это на кресте, он не доверяет к Богу в этом аспекте и не воздевает каждый миг руки веры к небу. Повторюсь, чтобы не оставалось разночтений и двусмысленностей в отношении этого вопроса: основание, о котором идет речь, является не ваша вера; этим основанием является дело, свершенное Христом. Вера—это лишь пособие снискания от Бога того, что Христос приобрел для нас.

Таков третий аспект библейской нераздельности—внутреннее единство того, что мы называем спасением: монолит и в то же время процесс, живой поток. Я стал христианином раз и навсегда благодаря делу, свершенному Христом, посредством веры; это есть оправдание. Освящение—христианская жизнь— основано на том же, хотя, будучи процессуальным явлением, и происходит миг за мигом. Имеется одно и то же основание (дело Христово) и тот же инструмент (вера); единственное различие состоит в том, что спасение совершается раз и навсегда, а освящение происходит миг за мигом, процессуально. Нераздельное, монолитное библейское учение твердо стоит на этом основании. Стараясь вести христианскую жизнь с опорой лишь на собственные силы, мы прибавляем себе печаль к печали, а если живем, как велит Господь, то служим Ему, и тогда печали проходят, и вместо них Господь становится нашим гимном. Такова разница. “Каким образом” вести христианскую жизнь—силою распятого и воскресшего Господа, посредством обитающего в нас Святого Духа, посредством веры во всякий миг.

“Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святого, обогатились надеждою” (Рим. 15:13). Таково наше призвание с содействия Святого Духа.. Мы призваны служить Богу не иначе, как познавая радость и мир в вере.