Луис Беркхоф

История христианских доктрин

ДОКТРИНА О ПОСЛЕДНИХ СОБЫТИЯХ

 

I. ПЕРЕХОДНОЕ СОСТОЯНИЕ

 

Доктрина о последнем времени никогда не нахо­дилась в центре внимания, она наименее разработана и поэтому требует тщательного обсуждения. Ее основ­ные элементы были довольно постоянными, и они прак­тически составляют всю догму Церкви относительно будущего. Иногда отклоняющиеся мнения занимали важное место в богословских дискуссиях, но они ни­когда не включались в Церковные вероисповедания. Доктор Орр предполагает, что мы сейчас достигли того момента в истории догмы, в который доктрина о после­дних событиях получит большее внимание и испытает дальнейшее развитие. И это, может быть, так и есть.

Апостольские Отцы не помышляли о переходном состоянии. В соответствии с общим мнением того вре­мени, благочестивые, умирая, немедленно наследуют небесную славу, приготовленную для них, а нечестивые сразу страдают от адского наказания. Только тогда, когда стало ясно, что Христос не вернется немедленно, Церковь Отцов начала размышлять о состоянии меж­ду смертью и воскресением. Один из первых был Юстин, который сказал: «Души благочестивых нахо­дятся в лучшем месте, души неверных и нечестивых — в худшем, ожидая времени суда». Он объявлял ерети­ками тех, кто говорил, что «их души по смерти берутся в небеса».

Общее мнение поздних Отцов, таких, как Ириней, Тертуллиан, Иларий, Амвросий, Кирилл и даже Авгус­тин, состояло в том, что мертвые спускаются в ад, место с различными отделениями, где они остаются до дня суда или, по Августину, пока они не очистятся достаточно. По мере того как становилось ясным, что возвращение Христа — это далеко отстоящее событие, становилось также все труднее поддерживать идею ада, как просто временного и предварительного места пре­бывания мертвых. Вскоре было сделано исключение для мучеников, которые, по Тертуллиану, сразу допускались в славу. Сошествие Христа в ад толковалось, как способствующее освобождению ветхозаветных святых от преддверия ада. И когда стала оформляться доктрина о заслугах добрых дел, то начали учить, что те, кто были старательными в этом деле, — заслужи­ли немедленного перехода в небеса. Ад постепенно лишалcя своих праведных обитателей. Наконец, остались только одни нечестивые, и ад стал рассматриваться, как место наказания, иногда совпадающее с геенной. Ориген открыто учил, что Христос перевел всех праведных прошлых веков из ада в рай, который (т. е. рай) с тех пор стал назначением всех отходящих святых.

В связи с идеей, что многие христиане не достаточно святы при смерти, чтобы войти в область вечного благоcловения, постепенно стало иметь успех убеждение, что они за могилой подвергаются процессу очищения. Ранние Отцы Церкви уже говорили об очищающем огне, который некоторые из них помещали в раю, а другие связывали с большим финальным пожаром. Они не всегда имели в виду буквальный или материальный огонь, но часто думали просто о духовном испытании или дисциплине. Ориген понимал ад, включая геенну, а также и финальный пожар в конце света, как очищающий огонь. Некоторые из поздних греческих и латинских Отцов Церкви, такие, как трое каппадокийцев, Амвросий, Еф­рем, Августин и другие, поддерживали идею об очисти­тельном огне в переходном состоянии.

Идея об особом, очистительном огне развивалась главным образом на Западе. Григорий Великий уже подчеркивал это, как вопрос безусловной веры. Он говорит: «Должно верить, что для некоторых легких гре­хов существует очищающий огонь до суда». Поэтому его обычно называют «изобретателем чистилища». Он был также первым, кто ясно выдвинул идею, весьма смутно поддерживаемую другими задолго до него, об освобождении от этого огня через ходатайственные мо­литвы и пожертвования. Средневековые схоласты и ми­стики были весьма красноречивы (выразительны) в их описании чистилища, и большинство из них понимало его, как материальный огонь. Греческая Церковь ни­когда сердечно не принимала грубые взгляды, бытую­щие на Западе. Местоположение чистилища тоже об­суждалось и в целом рассматривалось как отделение ада, ближайшее к геенне. В некотором отдалении от него было предварительное место для детей, место, где, по мнению схоластов, содержатся дети, умершие не­крещеными, но они не страдают от явной боли, однако навеки держатся вне небес. Еще дальше от геенны было предварительное место отцов, тоже называемое «рай» или «лоно Авраамово», где, как считалось, ветхо­заветные достойные содержались до сошествия Хрис­та в ад. Доктрина о чистилище была торжественно подтверждена Трентским Собором в 1546 г. Именно в связи с этой доктриной в Церкви стала возрастать по­рочная практика торговли индульгенциями.

Против доктрины о чистилище восстали в конце Средних веков такие предшественники Реформации, как Уиклиф и Гус. Лютер гремел против пагубной практики, которая явилась в Церкви в связи с этой доктриной, и реформаторы единодушно отвергли все учение о чистилище, как противное Писанию. Шмалькальдские статьи говорят о чистилище как принадле­жащем «паразитическому отродью идольста, зачатому хвостом дракона». И тридцать девять статей Церкви Англии заявляют, что «римское учение, касающееся чистилища... напрасно изобретено и не имеет ни осно­вания, ни полномочия Писания».

 

II. ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ И НАДЕЖДА НА ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

 

Первых христиан учили ждать возвращения Иисуса, и очевидно даже из Нового Завета, что некоторые из них ожидали скорого возвращения. Буквальное толко­вание Отк. 20:1-6 побудило некоторых Отцов Церкви делать различие между первым и вторым воскресением и верить в тысячелетнее Царство между ними. Некото­рые из них с большой любовью останавливались на этих надеждах на тысячелетие и рисовали радости будущего века в грубо-материалистическом плане. Так думали в особенности Палий и Ириней. Другие, такие, как Варна­ва, Герма, Юстин и Тертуллиан, хотя и учили этой докт­рине, избегали ее крайностей. Учение о тысячелетии было с радостью принято Керинфом, евионитами и монтанистами. Но неправильно утверждать, как это делают пре-милленарии, что это учение было вообще принято в первые три века. Правда в том, что сторонников этого учения было немного. Нет и следа его у Климента Рим­ского, Игнатия, Поликарпа, Татиана, Афиногена, Феофила, Климента Александрийского, Оригена, Диония и дру­гих значительных Отцов Церкви.

Ожидание наступления тысячелетия Ранней Цер­ковью было постепенно преодолено. Когда проходили столетия без возвращения Христа, когда прекратились гонения и когда христианство твердо обосновалось в Римской империи и даже стало государственной рели­гией, то страстное ожидание явления Иисуса Христа очень естественно уступило место приспособлению Цер­кви к ее задачам времени. Аллегорическое истолкование Писания, введенное Александрийской школой и осо­бенно поддержанное Оригеном, также охладило все на­дежды на тысячелетие. На Западе мощное влияние Ав­густина послужило повороту мыслей Церкви от буду­щего к настоящему, когда он приравнял Церковь к Цар­ству Божьему. Он учил людей искать тысячелетия в современном христианском периоде (диспенсации).

В течение Средних веков ожидание тысячелетия рассматривалось, как еретическое. Правда, здесь и там возникали преходящие и стихийные всплески надежды на тысячелетие в сектах, но они не оказывали глу­бокого влияния. В десятом веке было широко распро­странено ожидание приближающегося конца света, но оно не сопровождалось хилиастическими надеждами, хотя и было связано с идеей скорого пришествия Ан­тихриста. Христианское искусство часто черпало свои темы из эсхатологии. Гимн «Гнев богов звучал ужа­сом надвигающегося суда, художники изображали ко­нец света на полотнах, и Данте дал живое описание ада в своей «Божественной комедии».

Во время Реформации доктрина о тысячелетии была отвергнута протестантскими церквами, но ожила в некоторых сектах, таких, как более фанатичные анабаптисты и люди «пятой монархии». Лютер с презрением отверг «мечту», что будет земное царство Христа, предшествующее дню Суда. Аугсбургское исповедание осуждает тех, «кто сейчас распространяет иудейские мнения, будто до воскресения мертвых святые займут Царство мира, а нечестивые будут везде подавляться» (Статья 17). И второе Гельветское вероисповедание говорит: «Мы осуждаем иудейские мечты о том, что до дня Суда будет золотой век на земле, и святые будут владеть царствами мира, а их нечестивые враги будут попираемы ногами» (Глава 11).

В семнадцатом веке, однако, появилась новая форма миллениализма. Было несколько лютеранских и реформатских богословов, которые, отвергая идею видимого правления Христа на земле в течение тысячи лет, защищали более духовную концепцию тысячелетия. Они считали, что до конца света и возвращения Иисуса Хри­ста будет период, когда духовное пришествие Христа в Церкви будет испытываться с необычной силой, и за этим последует общее религиозное пробуждение. Цар­ство Христа тогда будет стоять, как Царство мира и праведности. Это была первоначальная форма постмиллениализма, отличавшаяся от пре-миллениализма.

В течение восемнадцатого и девятнадцатого веков учение о тысячелетии снова вызвало большой интерес в определенных кругах. Его защищало общество Бенгеля и недавно — общество Эрлангена, оно имело сре­ди своих сторонников таких людей, как Гофманн, Делич, Оберлен, Бонары, Алфорд, Зан и другие. Суще­ствует огромный разброс мнений среди этих пре-милленариев, касающихся порядка последних событий и положения вещей во время тысячелетия. Были сдела­ны неоднократные попытки определить точное время возвращения Христа, которое объявлялось с великой уверенностью в его близости, но до сего времени все эти расчеты проваливались. Хотя сегодня существует широко распространенное верование, особенно в на­шей стране, что за возвращением Христа последует вре­менное, видимое правление Христа на земле, однако серьезное богословское мнение — против такого ве­рования. В либеральных кругах явилась новая форма постмиллениализма. Ожидаемое Царствие будет состо­ять в новом социальном порядке, «в котором будет пре­обладать закон Христов, и в результате этого будет мир, справедливость и славный расцвет существующих духовных сил». Именно это имеет в виду Раушенбуш, когда он говорит: «Нам нужно восстановить надежду на тысячелетнее Царствие» («Богословие за социаль­ное Евангелие», стр. 224). До настоящего времени, од­нако, доктрина о тысячелетии еще не была отражена ни в одном вероисповедании, и поэтому ее нельзя рас­сматривать как церковную догму.

 

III. ВОСКРЕСЕНИЕ

 

Большинство Ранних Отцов Церкви верили в воскресение тела, то есть в тождественность тела будущего и тела настоящего. Взгляды Климента Александрийского в какой-то степени неопределенны, но ясно, что Ориген, защищая учение Церкви от Цельсия, от­вергал идею, что воскреснет, то же самое тело. Он опи­сывал воскресение тела очищенного, духовного. Неко­торые Отцы Церкви разделяли его мнение, но боль­шинство считало, что тело воскресения будет тем же, что и сейчас. Августин сначала соглашался с Оригеном, но в итоге принял преобладающее мнение, хотя он не считал необходимым думать, что существующие раз­личия в размере и росте сохранятся в будущей жизни. Фактически, он верил, что в воскресение у всех будет рост взрослых людей. Иероним, однако, настаивал, что даже волосы и зубы будут те же самые. В целом можно сказать, что Восток проявлял тенденции более духовно смотреть на воскресение, чем Запад. Два Григория, Златоуст и Синезий были в общем согласны с Оригеном. Иоанн Дамаскин подтвердил восстановление того же самого тела, но удовлетворялся тем взглядом на тож­дественность, который предлагался в аналогии семени и растения. Верующие в будущее тысячелетие говори­ли о двойном воскресении, сначала — благочестивых, а затем — нечестивых, в завершении тысячелетнего правления.

Схоласты рассуждали о теле воскресения своим особенным образом. Их умозрительные теории были довольно фантастичными и почти не имели ценности. Фома Аквинский, похоже, имел особую информацию по этому вопросу. Он сообщает нам, что тот, кто будет живым во время пришествия Христа, сначала умрет и потом будет воскрешен вместе с остальными мертвыми. Воскресение произойдет ближе к вечеру. Восста­нет та сущность, которая была в момент смерти. Все
будут в расцвете юности. Тело будет осязаемым, но прекрасным и светлым, и оно не будет расти. Повину­ясь импульсу души, оно будет легко и быстро двигать­ся. Тела нечестивых, с другой стороны, будут безобраз­ны и деформированы, способные сильно страдать, хотя и неразрушимые.

Богословы Реформации были совершенно согласны, что тело воскресения будет тем же, что и сейчас. Это учение выражено в вероисповеданиях реформатских Церквей. С развитием физических наук доктрина о воскресении встретилась с рядом трудностей, и в ре­зультате современный религиозный либерализм либо резко отрицает воскресение, либо объясняет библейские представления о нем, как образное выражение идеи, что человеческая личность во всей своей полноте и со всеми своими силами будет продолжать существовать после смерти. Эту точку зрения многие в настоящее время разделяют, она весьма популярна.

 

IV. ПОСЛЕДНИЙ СУД И ОКОНЧАТЕЛЬНЫЕ НАГРАДЫ

 

Ранние Отцы Церкви мало что имели сказать о последнем суде, но подчеркивали, что он обязательно будет. Большинство из них считали, что святые в небесах будут пользоваться разными степенями благосло­венности, соответственно тем добродетелям, которые украшали их на земле. Некоторые их писания изоби­луют чувственными представлениями о наслаждениях будущего мира. Труды Оригена, однако, отражают бо­лее духовную концепцию. О наказании нечестивых обычно думали, как о вечных, но Ориген здесь был исключением. Правда, в своих известных речах он тоже говорит о вечном наказании, но в своих «Прин­ципах» у него видна тенденция вовсе исключить его. Но даже он не видит будущего наказания, как чисто духовного. В действительности он решает, что это бу­дет наказание, с надеждой даже для нечестивого, и он выражает веру в конечное восстановление всего мира.

Поздние Отцы также твердо были убеждены, что в конце мира будет окончательный суд. Но они говори­ли об этом преимущественно в стиле высокой ритори­ки, как и о других эсхатологических событиях, не сооб­щая никакой определенной информации. Августин ос­новывается на предположении, что представления Пи­сания об этом все являются образными. Он убежден, что Христос явится судить живых и мертвых, но считает, что Писание не утверждает с определенностью, сколько времени этот суд будет продолжаться.

Нет единодушного мнения о том, что представля­ет собой небесная благословенность. Некоторые эле­менты этого названы как самые выдающиеся — более полное знание, общение со святыми, освобождение от оков тела и истинная свобода. Страдания проклятых рассматривались как полная противоположность ра­достям небес. Некоторые верили в степени благосло­вения и мучения, хотя и те и другие понимались, как вечные. Большинство Отцов Церкви верили в мате­риальный огонь, хотя некоторые предполагали, что на­казание нечестивых будет преимущественно состоять из отделения их от Бога и сознания их собственного нечестия.

Особенное внимание схоласты уделяли местоположению небес и ада. По их мнению, небеса разделены на три части, а именно — (1) видимые небеса (твердь); (2) духовные небеса, место обитания святых и ангелов и (3) интеллектуальные небеса, где благословенные на­слаждаются непосредственным видением Бога. Они также понимали, что и преисподняя разделена на раз­личные отделы, а именно: (1) собственно ад, обитали­ще дьяволов и проклятых и (2) области, которые мож­но назвать средними между небом и адом, и их — три: (а) чистилище, самое близкое к аду; (б) место обита­ния некрещеных детей и (в) место обитания ветхоза­ветных святых.

Реформаторы довольствовались утверждением простого учения Писания о том, что Христос придет снова, чтобы судить мир. Они старательно различали общий суд в конце мира и тайный, особый суд, который происходит при смерти каждого индивида. Цель пер­вого — это открытая (публичная) защита Божествен­ного правосудия в определении окончательного возда­яния. Они разделяли общее верование в вечное благо­словение небес и вечные мучения ада. Некоторые анабаптисты учили о полном восстановлении (ресторационизме), а некоторые социниане — об уничтожении нечестивых. Некоторые протестантские богословы счи­тали, что материальный огонь будет частью бесконеч­ных мучений нечестивых; другие — не были с этим согласны; а еще третьи толковали все, что Библия го­ворит об огне, как образ. Учение о будущих воздаяни­ях и наказаниях, как этому учила Реформация, остает­ся официальным учением Церкви до настоящего вре­мени, хотя с середины прошлого века стало чрезвычай­но популярным в известных кругах учение об обус­ловленном бессмертии. Только совершенные универ­салисты — а их немного, — верят во всеобщее спасе­ние и в восстановление всего в абсолютном значении слова.

 

Вопросы для дальнейшего изучения

 

Верно ли, что хилиазм во втором и в третьем веках был общепринятым учением Церкви?

Что это объясняет в Ранней Церкви?

Был ли хилиазм одного и того же типа даже тогда?

Какова была точка зрения Августина на тысячелетие?

Что можно сказать в ее пользу?

Как объяснить повторяющиеся возвращения хилиазма?

Как исторические конфессии Церквей относятся к хили­азму, благосклонны они к нему или нет?

Поддерживали ли реформаторы хилиастические надеж­ды?

Является ли современный пре-миллениализм таким же, каким он был в первые века?

Как схоласты доказывали идею чистилища, и на какие места Писания они опирались?

Поощряет ли Писание идею, что мертвые находятся в некотором промежуточном месте, ни в рае, ни в аду?

Кто учил, что душа спит, и на каком основании сделан такой вывод?

В чем состоят учения об обусловленном бессмертии и о втором испытании?

Какие секты верят в уничтожение нечестивых?

Пользуется ли успехом учение о всеобщем восстановле­нии?

 

Литература

 

Mackintosh, Immortality and the Future, Chap V.

Brown, The Christian Hope, Chap VIII.

Alger, Critical History of the Doctrine of a Future Life.

Hoekstra, Het Chiliasme, pp. 9-59.

Case, The Millennial Hope.

Hagenbach, History of Doctrines, I, pp. 301-322; II, pp. 87-105, 378-405; III, pp. 173-175, 226-229, 382-390.

Neander, History of Christian Dogmas, I, pp. 247-256; II, pp. 413-417.

Shedd, History of Christian Doctrine, II, pp. 389-419.

Sheldon, History of Christian Doctrine, I, pp. 145-155, 282-290; II, pp. 213-217, 389-399.

Crippen, History of Christian Doctrine, pp. 231-253.

Otten, Manual of the History of Dogmas, I, pp. 105-107, 457-463; II, pp. 418-437.

Seeberg, History of Doctrines, II, cf. Index.

Addison, Life Beyond Death in the Beliefs of Mankind.