Джон Стотт
Первое послание к Тимофею и Послание к Титу: Жизнь поместной церкви
Глава 3. Призыв твердо держаться Евангелия
Сидя в темнице, Павел, «узник Господа», был поглощен тревогой за будущее Евангелия. Его разум метался от мыслей о «тяжких временах» к беспокойству за робкого, застенчивого Тимофея. Тимофей слаб, а противники Евангелия сильны. Было что–то противоестественное в том, что именно такой человек в столь трудной ситуации оказался призван защищать истину. Эту часть своего послания апостол начинает с беглого наброска того, что в это время творится вокруг: все кругом теряют веру и впадают в богоотступничество. Но несмотря на это, несмотря на слабость характера и здоровья, Тимофей должен твердо держаться того учения, которое было ему преподано.
1. Грядут тяжкие времена (стихи 1, 2а)
1 Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. 2 Ибо люди будут самолюбивы…
Почему Павел начинает эту главу с обращения к Тимофею: «Знай же…»? В конце концов, существование активно действующей оппозиции христианству ни для кого не являлось секретом. Показательным было уже одно то, что самого Павла арестовали, заковали в кандалы и бросили в темницу именно за его преданность Евангелию (1:11,12; 2:9). «Все Асийские оставили» его, но Тимофею это было известно (1:15). И прежде в этом послании Павел призывал своего молодого друга не стыдиться «свидетельства Господа нашего», но «переносить страдания» за него как «добрый воин Иисуса Христа»; напоминал о том, что необходимо жить во Христе, чтобы когда–нибудь царствовать вместе с Ним; и предостерегал от «словопрений», «непотребного пустословия», «глупых и невежественных состязаний», к которым так склонны лжеучителя, за чьей деятельностью отчетливо проступает фигура самого дьявола, сеющего зло (1:8; 2:3,11,12,14,16,23,26). С какой стати в таком случае апостол предписывает Тимофею «знать» то, что ему и без того известно?
Несомненно, в значительной степени потому, что он хочет подчеркнуть: существование оппозиции истине — это не временная, быстро проходящая трудность, а одна из постоянных составляющих эпохи. Возможно, он опасается, что Тимофей отнесется к ней чересчур беспечно и попытается на время «уйти на дно», чтобы шторм его не коснулся. Павел хочет, чтобы Тимофей (как и каждый из нас) «знал», что если мы будем твердо придерживаться истины Евангелия, то опасности и тревоги не обойдут нас стороной.
Навел говорит также о «последних днях». На первый взгляд кажется, что речь идет о грядущей эпохе, о днях, непосредственно предшествующих возвращению Христа. Но сам текст Библии не позволяет нам сделать такой вывод. Авторы Нового Завета были твердо убеждены в том, что новая эпоха (обещанная Ветхим Заветом) наступила с приходом Иисуса Христа. Следовательно, старая с этого момента начала завершаться, и занялась заря последних дней. Вот почему в день Пятидесятницы Петр говорит, цитируя пророка Иоиля, что «в последние дни» Господь изольет «от Духа» Своего «на всякую плоть», и заявляет, что это пророчество уже исполнилось. Петр сказал: «…это есть предреченное пророком Иоилем». Другими словами, «последние дни», о которых говорится в этом пророчестве, уже наступили (Деян. 2:14—17). Аналогично начинается Послание к Евреям: «Бог, …говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр. 1:1,2). Если это так, то и наша жизнь протекает в те последние дни, которые были возвещены Иисусом Христом, Сыном Божьим.
Следовательно, в 2 Тим. 3 описывается не будущее, а настоящее. Павел изображает период между первым и вторым пришествием Христа. Иначе говоря, последние дни, по его понятию, это все время существования христианской церкви[1]. Такой вывод можно сделать потому, что свое послание Павел посвятил не предсказаниям событий далекой будущей эпохи, когда Тимофея давно уже не будет на свете, а советам и рекомендациям, касающимся его служения прямо сейчас. Он дает, к примеру, указание избегать или «удаляться» вполне определенных людей (5)[2]. Тимофей живет как раз в эти «последние дни», о которых говорит Павел. Может быть, в будущем они станут еще хуже (13), но даже сейчас «времена тяжкие» и опасные.
Павел пишет, что «в последние дни наступят времена тяжкие». То есть Тимофей должен знать, что так не было и не будет постоянно, но «опасные периоды» (АВ) непременно будут. Вся история церкви подтверждает справедливость этих слов. Как судно, спущенное на море, церковь не имела никаких оснований рассчитывать на спокойное, беспрепятственное скольжение по волнам; ей было не избежать волнения, бурь и даже ураганов.
Именно эти периоды Павел называет «тяжкими временами». Греческое имя прилагательное chalepos (основное значение «тяжелый» или «трудный») употребляется, когда речь идет о чем–то, что тяжело нести (например, груз), или трудно переносить (душевную боль), или «с чем трудно иметь дело в силу его насильственного, опасного (ГАЛ), угрожающего характера»[3]. В классическом греческом языке это слово чаще всего использовалось для описания опасных и диких животных или бушующего моря. Оно еще только раз встречается в Новом Завете в рассказе о двух гергесинских бесноватых, жестоких и неукротимых, как дикие звери, о которых Матфей говорит, что они были «весьма свирепые {chalepos), так–что никто не смел проходить тем путем» (Мф. 8:28). Этот яркий образ как бы символизирует те последние дни, которых следует ожидать церкви. Они будут мучительными, опасными и очень тяжелыми.
Павел начинает с разъяснения причины наступления таких времен: «Ибо люди будут…» Важно понять, что за «тяжкие времена», которые предстоит переживать церкви, несут ответственность падшие, злые люди, извращенные по природе своей, эгоцентристы и безбожники, которые «закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7). И которые к тому же распространяют вокруг себя зло и ересь, убивая в других людях религиозное чувство и разлагая церковь.
Прежде чем перейти к подробному рассмотрению характеристики этих людей, мы должны еще раз хорошенько вдуматься в сказанное перед этим. Во–первых, судя по его словам, мы тоже живем в последние дни, которые начались с приходом Христа и будут продолжаться до Его второго пришествия. Во–вторых, эти дни непременно будут включать в себя «тяжкие» и опасные периоды. В–третьих, эти мрачные периоды явятся результатом активной деятельности плохих людей. В–четвертых, нам следует отдавать себе во всем этом отчет, ни в коем случае не строя иллюзий, будто это не так, и быть готовыми к подстерегающим нас испытаниям.
2. Описание злых людей (стихи 2—9)
2 Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, 3 Непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, 4 Предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, 5 Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся. 6 К сим принадлежат те, которые вкрадываются в домы и обольщают женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, 7 Всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины. 8 Как Ианний и Иамврий противились Моисею, так и сии противятся истине, люди развращенные умом, невежды в вере. 9 Но они немного успеют; ибо их безумие обнаружится пред всеми, как и с теми случилось.
Мы видим, что первый абзац главы 3 почти целиком (если не считать краткого вступления) посвящен изображению этих людей. В особенности Павел останавливается на их нравственном облике (2—4), отношении к религии (5) и стремлении обратить других в свою веру (6—9).
а. Нравственный облик (стихи 2—4)
В этих трех стихах Павел указывает на девятнадцать качеств, характеризующих безнравственность людей, ответственных за «тяжкие времена». Может быть, не имеет смысла анализировать нарисованный им портрет слишком подробно, отдельно рассматривая каждое определение. Но необходимо обратить внимание на то, с чего это описание начинается и чем заканчивается. В начале стоит слово «самолюбивы» (philautoi), а в конце — недостаточно «боголюбивы» (philotheoi) (4). Заметьте также, что составным элементом четырех из девятнадцати определений является слово «любовь» (phil-). Тем самым подчеркивается основная ошибка этих людей. Их любовь направлена на ложные объекты. Вместо того чтобы всем сердцем любить Бога, они любят себя, деньги (НАБ: «люди, которые не любят ничего и никого, кроме денег и самих себя») и удовольствия («сластолюбивы»).
Эти четыре определения разбросаны среди пятнадцати других и все они рисуют почти полную картину распада человеческих взаимоотношений.
Первые три поясняют, чем грозит чрезмерное самолюбие. Те, кто «любит себя», чаще становятся «горды, надменны, злоречивы». Первое из этих слов (alazones) буквально означает «тщеславный» или «самохвал», а второе (hyperephanoi) — «высокомерный» или «относящийся с презрением», и оба они естественным образом ведут к третьему {blasphemoi) — «клеветник», потому что те, кто слишком высокого мнения о себе, неизбежно смотрят на остальных сверху вниз и распространяют о них злые сплетни.
Следующие пять определений вполне могут быть объединены, поскольку они в основном относятся к жизни в семье. В особенности к отношениям между молодыми людьми и родителями. Все соответствующие греческие слова носят негативный характер и начинаются с префикса а-, подобно тому, как в английском языке сходные слова начинаются с ип– или dis-, чем как бы подчеркивается трагическое отсутствие качеств, которых не хватает таким людям по самой их природе. Первые два слова — «родителям непокорны». Священное Писание постоянно повторяет мысль о том, что дети должны почитать своих родителей и повиноваться им (по крайней мере, до совершеннолетия). Следующее слово — «неблагодарны», то есть лишены даже чувства элементарной признательности. За этим следует определение, переведенное как «нечестивы» (anosioi), поскольку hosios обычно означает «набожный, благочестивый». Имя прилагательное eusebes («почтительный») в классическом греческом используется для обозначения сыновнего или дочернего уважения. Контекст подсказывает нам, что здесь присутствует именно этот смысловой оттенок. «Недружелюбны» (astorgoi) толкуется ДБФ как «крайняя степень отсутствия… нормальной теплоты в человеческих взаимоотношениях», а в варианте ИСВ Рим. 1:31 как «бессердечие», то есть отсутствие того естественного тепла, без которого невозможны полные любви взаимоотношения между родителями и детьми. Последнее слово из этой группы — «непримирительны» (aspondoi). ГАЛ переводит его как «непримиримы». Оно характеризует ситуацию, когда людей (возможно, и здесь речь идет прежде всего о молодежи) до такой степени переполняет бунтарский дух, что они не проявляют ни малейшего желания даже хотя бы прислушаться к тем или иным доводам. В идеальном обществе дети должны относиться к своим родителям с повиновением, благодарностью, уважением, теплом и благоразумием. В «тяжкие времена» все эти пять качеств, увы, отсутствуют.
Оставшиеся семь определений, очевидно, относятся не только ко взаимоотношениям в семье. Первое — «клеветники» (diaboloi, буквально «дьяволы, бесы») — переводится Е. К. Симпсоном как «те, кто злословит за спиной», а в НАБ как «сплетники». На них лежит грех распускания злобных сплетен о других потихоньку, «за спиной». Естественно, что эти люди также «невоздержны» (akrateis) или «распущенны» (Симпсон), то есть плохо владеют собой, «жестоки» (anemeroi) или «неукротимы» (ГАЛ) и «не любящие добра» (aphilagathoi) или «чуждые всему доброму» (НАБ). В качестве завершающих штрихов сказано, что они еще и «предатели» (слово, которым в Лк. 6:16 охарактеризован Иуда Искариот), «наглы» (то есть бесцеремонно руководствуются в словах и делах только своими желаниями) и «напыщенны», или чересчур высокого мнения о себе («раздутое самомнение, высокомерие», как считает Симпсон)[4]. Таким образом, круг замкнулся, и мы подошли очень близко к первому слову, с которого начинается описание.
И все эти антиобщественные качества — неповиновение, неблагодарность, неуважительность, бесчувственное отношение к родителям, отсутствие выдержанности, преданности, благоразумия и скромности — неизбежные последствия эгоцентризма и безбожия. Архиепископ Тренч, комментируя смысл слова philautos, «эгоизм», ссылается на одного пуританина–богослова, чье имя он не указывает, «сравнившего эгоистичного человека с ежом, который, собравшись в шар, выпускает колючки, обращенные ко всем, кто находится рядом, в то время как все мягкое и теплое оказывается внутри и предназначено только для него одного»[5]. Если человек «горд», «надменен» и «напыщен», он, конечно, никогда не станет служить другим, а тем более жертвовать чем–то ради них. Бог установил порядок, в соответствии с которым мы должны прежде всего любить Его (всем нашим сердцем, душой, разумом и силой), затем ближних своих и уж только потом себя. Если мы переворачиваем все с ног на голову и помещаем на первое место то, что должно стоять в конце, не стоит удивляться тому, что оказавшиеся в середине «ближние наши» страдают.
Вот почему источник всех тревог, приходящих с «тяжкими временами», кроется в том, что люди «полностью эгоцентричны, замкнуты на себе» (ДБФ) и «самолюбивы» (philautoi) или, по выражению Аристотеля, «безмерно любят самих себя»[6].
Только Евангелие способно решить эту проблему, поскольку оно обещает человеку новое рождение, решительный поворот его личности от замкнутости на себе к бескорыстию, обращенному ко всем, а также изменение хода его мыслей и поведения. Евангелие делает это, заменяя эгоцентризм на своего рода Богоцентризм. И когда Бог оказывается на первом месте, а наше «я» на последнем, мы начинаем любить мир так, как любит его Бог, и стремимся служить и отдавать так, как это делает Он.
б. Отношение к религии (стих 5)
Конечно, кажется удивительным и странным, что люди такого склада (пренебрегающие правилами достойного поведения в обществе и препятствующие осуществлению в нем Божьего закона) могут тем не менее быть религиозными. Но это соответствует действительности. История рода человеческого, как ни стыдно в этом признаваться, изобилует доказательствами того, что религия и нравственность на всем протяжении этой истории не столько состоят в законном браке, если можно так выразиться, сколько находятся в разводе. И, конечно, Священное Писание тоже несет на себе доказательства этого факта. Великие пророки — заступники нравственности 7 и 8 веков до н. э. — не раз с негодованием обрушивались за это на Израиль и евреев. Среди них Амос был первым. Он открыто возмутился наступившим во время царствования Иеровоама II большим религиозным бумом, который сопровождался всяческими беззакониями. «На одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике, — с гневом восклицает Амос, имея в виду иудейских священнослужителей, — и вино, взыскиваемое с обвиненных, пьют в доме богов своих» (Ам. 2:8). То есть во время исполнения религиозных обязанностей используют те одежды и вино, на которые не имеют никакого морального права; и это — самое настоящее беззаконие. Безнравственность полностью подчинила их себе и сформировала у них соответствующее отношение к религии.
Исайя тоже высказывал сожаление по поводу того, что творилось в Иудее. Через него Бог говорил людям следующее:
«Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя; они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову»
(Ис. 1:14—17).
И Господь наш Иисус вынужден был не раз высказывать подобного рода возмущение в адрес фарисеев: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды» (Мф. 23:25). Здесь речь идет о том, что эти самые фарисеи проявляли большую щепетильность в поддержании чистоты своих церемониальных сосудов, в то время как то, что они ели и пили из них, было добыто благодаря непомерной алчности и нечестности.
Та же самая «болезнь» широко распространена среди людей, которых описывает Павел. Они имеют «вид благочестия», но отрекаются от «силы… его» (5). Совершенно очевидно, что речь идет о тех, кто посещает церковь вместе с остальными прихожанами. Они поют гимны, произносят «аминь» по окончании молитвы и кладут деньги на тарелку для церковных пожертвований. Они выглядят и рассуждают как исключительно набожные люди. Но это лишь вид без силы, желание произвести внешнее впечатление при полном отсутствии соответствующей внутренней реальности, религия без нравственности, вера без труда ради нее.
Подлинная религиозность всегда объединяет в себе и «вид», и «силу». Она не должна быть показной, лишенной внутреннего содержания. Поэтому такие проявления «силы», как презрение по отношению к другим или осуждение их, с подлинной религиозностью совершенно несовместимы. Внешние проявления ее неразрывно связаны с глубокой внутренней сутью. Это «сила» поддерживает ту истинно «духовную» деятельность, которая идет от сердца, и протекает не где–то в уединении, а на людях. Она проявляется в совместном служении и, конечно, накладывает определенный отпечаток нравственности на все поведение человека. Иначе она не просто бесполезна, иначе Господу мерзко наблюдать за ней.
Неудивительно, что Павел добавляет: «Таковых удаляйся». Но это не значит, что надо избегать всяких контактов с грешниками. Даже о Самом Христе сказано, что Он был «друг мытарям и грешникам». Если бы Тимофей вообще не «сообщался» «с блудниками» из своего окружения, тогда ему просто «надлежало бы… выйти из мира сего» (ср. 1 Кор. 5:9—12). Павел имеет в виду, что, общаясь с братьями и сестрами во Христе внутри церкви (и учитывая то обстоятельство, что это было «своего рода языческое христианство»)[7], Тимофей не должен иметь ничего общего с так называемыми «религиозными грехами». Действительно, грехи бывают разные, и зайти в них можно очень далеко. Всякий, кого «Сборник распространенных молитв» определяет как человека, «известного своей неприкрытой тягой ко злу», должен быть наказан или даже, если он не раскаивается, отлучен от церкви (ср. 1 Кор. 5:5,13).
в. Стремление обратить других в свою веру (стихи 6—9)
Поразительно то, что среди людей, описываемых Павлом, самовлюбленных и недобрых, встречаются не только открыто заявляющие о своей приверженности религии, но и в самом деле пропагандирующие ее.
Их действия по привлечению к вере новообращенных напоминают вербовку солдат. Глагол, переведенный в русском варианте Библии как «обольщают» (aichmalotizo), в английском тексте выглядит как capture, то есть «захватывать силой, брать в плен, увлекать». Его использование резонно, если речь идет о захвате пленников во время войны, но ГАЛ добавляет, что «такое толкование не совсем верно» и это слово по смыслу ближе к «вводить в заблуждение, обманывать, обольщать», Как бы то ни было, такие люди предпочитали действовать не прямо и открыто, но тайно и коварно, точно воры. Они «прокрадывались в домы» потихоньку, «с заднего крыльца»; выбирали время, когда мужчины отсутствовали (чаще всего были на работе), и направляли свои проповеди на «слабых женщин». Такой подход, комментирует епископ Элл и кот, не нов; «ему столько же лет, сколько прошло со времени падения Адама»[8], с тех самых пор, как змей обольстил Еву. Этот прием очень любили применять гностики, а позднее — всевозможные бродячие религиозные проповедники, наподобие свидетелей Иеговы, появившихся в наше время.
Женщин, избранных в качестве жертв, Павел называет gynaikaria, что буквально означает «мелкие женщины» — слово, имеющее презрительный оттенок и применяемое по отношению к ленивым, глупым и слабым женщинам. Их слабость носила двойственный характер. Прежде всего речь идет о морально слабых, «утопающих во грехах, водимых различными похотями» женщинах. У них не было сил освободиться от тиранического воздействия своих желаний. И лжеучителя, «вкрадываясь в домы», играли на их чувстве вины и слабохарактерности. Эти женщины были не слишком умны и потому неустойчивы во взглядах, легковерны и чрезмерно доверчивы. Именно о таких женщинах Павел говорит как о «всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины». По своему складу они не были способны на четкие, самостоятельные суждения и походили на маленькие суденышки, швыряемые бурей по волнам то туда, то сюда (ср. Еф, 4:14). Люди с такой сумятицей в голове готовы слушать любого учителя, лишь бы его рассказ выглядел правдоподобно и убедительно. «Однако к учению их подталкивала отнюдь не любовь к истине, а лишь нездоровая тяга ко всему новому»[9]. Такие женщины, слабые характером и недалекие умом, всегда были легкой добычей для бродячих торговцев от религии.
Примером подобных лжеучителей Павел считает Ианния и Иамврия (так, в соответствии с еврейской традицией, звали двух главных чародеев при дворе фараона). В самом тексте Ветхого Завета они не упоминаются, хотя именно о них (среди прочих) говорится в Исх. 7:11: «И призвал фараон мудрецов и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же [то есть сотворили чудо] своими чарами».
Из этого примера можно сделать отнюдь не поверхностный вывод. Павел проводит историческую параллель между Ианнием и Иамврием, которые сотни лет назад противопоставляли себя Моисею, и «сними» людьми (лжеучителями), которые противопоставляют себя истине в дни его жизни. Ианний и Иамврий были чародеями; лжеучителя близки к этому (Павел называет их «обманщиками») (13). Возможно, они даже прибегали к тому или иному виду магии. Недаром среди ефесян многие занимались чародейством и, только будучи обращены, «собравши книги свои, сожгли пред всеми» (Деян. 19:18—19). Но самое замечательное в этой аналогии не то, что асийские лжеучителя сравниваются с египетскими чародеями, а то, что Павел уподобляет самого себя Моисею! А ведь Моисей был одной из величайших фигур Ветхого Завета. «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые послал его Господь сделать…» (Втор. 34:10,11). «Смотри, — сказал Господь Моисею, — Я поставил тебя Богом фараону… ты будешь говорить [ему] все, что Я повелю тебе» (Исх. 7:1,2). И Моисей в течение сорока лет говорил с людьми от имени Господа, обучая их закону Божьему.
И вот теперь Павел осмелился приравнять себя к Моисею. Ведь как Ианний и Иамврий противостояли Моисею и боролись с ним, точно так же асийские лжеучителя противостояли истине. Какой же? Той самой, которой учил Павел и которую он вручает Тимофею (1:14), — апостольской вере, священному залогу; Тимофей должен охранять ее как зеницу ока и передать дальше. Поэтому апостол Павел совершенно естественным образом и не испытывая никаких колебаний ставит себя на один уровень с Моисеем, ведь он учит людей Божьей истине. Моисей учил людей закону; Павел проповедовал людям Евангелие. Но что бы это ни было, закон или Евангелие, и кто бы ни учил людей, пророк Моисей или апостол Павел, оба они несли людям свет Божьей истины, которую те «встречали в штыки» и отвергали.
Вот почему Павел говорит о них — «люди, развращенные умом» и «невежды в вере», несмотря на все их заявления, что они владеют gnosis (знанием). Сверх того он добавляет, что «они немного успеют», хотя и «будут преуспевать во зле» (13). Некоторое время «слово их, как рак, будет распространяться» (2:17). Однако этот успех будет преходящим. Откуда у Павла такая уверенность? «Ибо их безумие обнаружится пред всеми, как и с теми случилось (egeneto, прошедшее время)» (имеются в виду Ианний и Иамврий). Встречаются и в наше время похожие лжеучителя, которые доставляют нам неприятности, противопоставляя себя истине и внося смуту в церковь. В особенности много от них хлопот, когда они прибегают к хитрым и изворотливым методам торговцев от религии, проникающих «с заднего крыльца». Некоторые слабые люди попадают под их влияние, иногда их лжеучение становится модным и пользуется большим успехом, но нам не следует опасаться этого, потому что в ереси всегда присутствует нечто откровенно фальшивое, так же как в истине — нечто несомненно подлинное, очевидное само по себе. Неверное учение может распространиться очень широко и даже стать популярным на некоторое время, «но они немного успеют». В конце концов ошибочность их учения непременно обнаружится, и истина снова восторжествует. Это один из несомненных уроков, подтверждаемых историей церкви. На всем ее протяжении еретические учения возникали и разрастались, сменяя друг друга; временами даже складывалось впечатление, что они побеждают. Но сегодня они вызывают лишь чисто исторический интерес. Бог защищает Свою истину и Свою церковь.
Теперь, рассмотрев первый абзац главы 3, мы знаем, что представляют собой «тяжкие времена». Они периодически наступают на протяжении тех самых «последних дней», в которые живем и мы. Все дело в том, что на Господних полях (то есть в нашем мире), где Он посеял Свою пшеницу, дьявол также посеял свои сорняки[10]. Образно выражаясь, у дьявола имеется в нашем мире его «пятая колонна», тайные агенты, действующие внутри церкви. В догмате XXVI англиканского вероисповедания сказано: «В церкви зло всегда перемешано с добром, и иногда зло берет верх в богослужении Слова и Таинств…» Да, в самой церкви, внутри доступного взору сообщества, открыто исповедующего веру, существуют люди безнравственные по своему характеру и поведению. Часто они чрезвычайно религиозны внешне, но при этом к ним полностью подходят определения «развращенные умом» и «невежды в вере». Они любят самих себя, деньги и удовольствия больше, чем Бога и своих соратников, имеют «вид благочестия», но отрекаются от его «силы». Эти люди противопоставляют себя истине и стремятся одержать победу над слабыми, вовлечь их в свои пагубные сети. Они порочны и нравственно, и интеллектуально, и в религиозном смысле. Все сказанное в полной мере применимо к нашему так называемому «обществу вседозволенности», которое проявляет добродушную снисходительность ко всем мыслимым отклонениям от христианских стандартов праведности и истины. Влияние общества ощутимо в современной церкви.
И Тимофей ни в коем случае не должен поддаваться этому разлагающему влиянию, не должен позволить мутному потоку захлестнуть себя, смело противостоя преобладающему в обществе мнению.
3. Пребывать в вере непоколебимо, как скала (стихи 10—15)
10 А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении, 11 В гонениях, страданиях, постигших меня в Лнтиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всех избавил меня Господь. 12 Да и все, желающие житъ благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы; 13 Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь. 14 А ты пребывай в том, чему научен, и что тебе вверено, зная, кем ты научен; 15 Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса.
В этом абзаце Павел дважды начинает свое обращение к Тимофею с греческих слов su de (в начале 10 и 14 стихов), переведенных «А ты…». По контрасту с предыдущими описаниями упадка нравственности, религиозности «напоказ» и широкого распространения лжеучений, характерных для того времени, здесь Павел призывает Тимофея быть другим и держаться, даже если волею судьбы он останется в полном одиночестве.
Каждый христианин призван отличаться от окружающего его мира. «И не сообразуйтесь с веком сим…» (Рим. 12:2), а ДБФ добавляет к этому: «…чтобы он не сумел переплавить вас по собственному образу и подобию». Конечно, на нас оказывается колоссальное давление, и не столько с помощью прямого отрицания традиционных верований и нравственных норм, сколько (и даже в большей степени) путем создания все пронизывающей идеи борьбы за «новую, независимую» церковь. Эта идея коварно проникает в христианскую среду. И многие поддаются ее воздействию, часто даже не сознавая, почему поступают так. Но Слово Господне снова и снова взывает к нам, предостерегая от внесения в него всяких изменений и «поправок». Мы не должны быть как «тростник… ветром колеблемый», который сгибается в ту сторону, куда ветер дует. Мы должны стоять непоколебимо, как скала, и пусть горные потоки огибают нас, уносясь прочь.
Именно так следует понимать призыв апостола к Тимофею в стихах 10 и 14: «А ты, несмотря на старания всех современных лжеучителей, последовал мне в учении, жизни, цели, вере, терпении, любви, великодушии, гонениях и страданиях… Злые люди и обманщики, вводя в заблуждение других и заблуждаясь, будут преуспевать во зле. А ты пребывай в том, чему я тебя научил, не отступая от преподанного тебе ни на шаг, не поддаваясь всеобщему отступничеству и не придумывая ничего нового. Напротив, ты должен стоять непоколебимо, оставаться верным тому, чему был научен и во что веришь, потому что ты знаешь, кем научен…»
Вначале Павел напоминает Тимофею о том, чего тот уже достиг: «…ты последовал мне в учении» (10). Потом он призывает его не сворачивать с этого пути: «…пребывай в том, чему научен» (14). В стихах 10—13 описывается та преданность Тимофея апостолу, которую он выказывал прежде, а в стихах 14—17 Павел просит его эту преданность сохранить и в будущем. Суть этого абзаца —- в двух опорных глаголах: «ты последовал мне» с верой и преданностью в прошлом (10); «пребывай» в том же самом и дальше (14).
а. Прошлое (стихи 10—13)
Павел с убежденностью говорит о том, что Тимофей «последовал» ему. Глагол parakoloutheo буквально означает «следовать за человеком по пятам, куда бы тот ни направлялся». Но в Новом Завете он используется не так. Этот глагол может выражать согласие какого–либо человека, как бы говорящего: «Я придерживаюсь того же мнения, что и вы». Более широкий смысл глагол приобретает при заявлении: «Я последователь такого–то» (то есть полностью разделяю его умонастроение и взгляды на жизнь). ГАЛ определяет эти два значения как «придерживаться того же самого мнения, разделяя его, и поступать в соответствии с этим», а также «быть преданным последователем во всем». Лука применяет этот глагол в первом его значении, когда говорит, обращаясь к Феофилу: «То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала…» (Лк. 1:3). Однако Павел в своих посланиях к Тимофею использует этот глагол скорее во втором, более широком смысле. В Первом послании он советует Тимофею быть верным служителем Иисуса Христа, питаемым «добрым учением», которому он «последовал» (1 Тим. 4:6). И, совершенно очевидно, в том же значении этот глагол употребляется во Втором послании. Павел говорит о том, что Тимофей не просто «в совершенстве знал» (АВ) или «изучил» (ИСВ) апостольское учение и применял его в жизни, как простой беспристрастный ученик или равнодушный наблюдатель; он подчеркивает, что Тимофей стал его преданным учеником и приложил немалые усилия, чтобы вникнуть в учение. Но он не остановился на этом. Апостольское учение стало его собственным достоянием, он поверил в него, впитал в себя, жил в соответствии с ним. Наблюдая за жизнью апостола, он старался подражать ему. Павел был верным последователем Христа, поэтому и других он без колебаний призывал быть его последователями: «Будьте подражателями мне, — писал он, — как я Христу» (1 Кор. 11:1; ср. 1 Фес. 1:6). Он даже рассматривал себя как образец, помогающий отличить истину от фальши: «Подражайте, братия, мне и смотрите на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас» (Флп. 3:17). Итак, в вере и практике, «учении» и «житии» (10), Тимофей стал и продолжал оставаться верным последователем Павла. Он следовал за ним «шаг в шаг» (НАБ).
Контраст вышесказанного с тем, о чем сказано в первом абзаце этой главы, бросается в глаза. Люди, описанные в первом абзаце, следовали своим собственным наклонностям (они любили себя, деньги и удовольствия), и их обращение, сопровождаемое напыщенными словоизлияниями, перечеркивалось их же собственным поведением, управляемым «похотями». Тимофей же во всем следовал совершенно иному образцу — учению и примеру апостола Христа Павла. Павел перечисляет те свойства, которые составляют неотъемлемую часть его собственной жизни и абсолютно противоположны описанию тех самовлюбленных людей, которых он представил нам в стихах 2—5, придавая своим словам особенное звучание благодаря использованию личного местоимения «мне». Этот контраст совершенно очевиден. «Люди будут самолюбивы, — говорит он. — Они будут делать и делают то–то и то–то. А ты, Тимофей, ты, так непохожий на них, следовал мне, моему учению, моему житию и т. д.»
Но зачем в стихах 10 и 11 Павел перечисляет все свои добродетели и страдания? Кажется несколько нескромным, даже самонадеянным, что апостол «нахваливает» сам себя таким образом. Понятно еще, что он считает нужным упоминать о своем «учении», но с какой стати он говорит о своей вере и любви, своем «расположении» и «великодушии», своих страданиях и своем терпении? Такое «хвастовство» совсем не в его духе.
Конечно, дело тут не в «хвастовстве». У него была достаточно веская причина для того, чтобы написать так. Это было не самолюбование или стремление привлечь внимание к своей особе. Сначала он говорит о своем учении, а потом приводит два объективных доказательства того, что он действительно следовал этому учению, а именно: о своей жизни и гонениях, которые ему пришлось перенести. В самом деле, они служат прекрасным примером человеческой искренности, а также истинности или фальшивости его учения. Настолько ли человек убежден в своей правоте, чтобы проповедовать ее, жить в соответствии с ней и при необходимости страдать ради нее? Помогла ли ему вера стать более достойным человеком, даже в глазах его противников? На оба вопроса Павел мог бы ответить утвердительно. Лжеучителя жили, потакая своим слабостям, и, в соответствии с этим, странно было бы ожидать, что у них возникнет желание страдать за свои взгляды; для этого они были слишком изнежены и беззаботны. Апостол Павел вел праведную жизнь, основанную на постоянном самоконтроле, вере и любви, и оставался верен своим принципам, несмотря на длительные и тяжкие гонения.
Взглянем прежде всего на то, как он жил. Его жизнь протекала на глазах у Тимофея, который пытался подражать «житию» Павла (agoge, манера вести себя, образ жизни), его «расположению» (духовные стремления, которыми он руко ствовался в своих поступках и которые придавали смысл жизни), «вере» (которая, скорее всего, здесь рассматривается и как «верность»), «великодушию» (makrothymia, терпимость или долготерпение по отношению к трудным людям, вызывающим у других раздражение), его «любви» и к Богу, и к людям (в противовес лжеучителям, любящим лишь себя, деньги и удовольствия) и «терпению» (hypomone, стойкость, способность терпеливо переносить любые тяготы и трудности в отличие от makrothymia, долготерпения в отношении трудных людей). И еще один вывод. Поскольку hypomone («терпение») постоянно рассматривается в Новом Завете как порождение нашей христианской «надежды» на то, что возвращение Господа и Его триумф еще впереди, можно сказать, что Павел делает ссылку на свою излюбленную триаду: «Вера, надежда, любовь». «Терпение» или «способность терпеть тяготы» естественным образом привели Павла к «гонениям» и «страданиям», которые он вынужден был выносить. Павел выделяет три Галатийских города — Антиохию, Иконию и Листру — и делает это не случайно, а с учетом того, что Тимофей, будучи гражданином Листры, скорее всего, сам был свидетелем, как враждебно настроенная толпа побила апостола камнями, как потом его выволокли из города и бросили в канаве умирать, хотя от этого и от всех других гонений, говорит апостол, «…избавил меня Господь». Не исключено даже, что мужество, с которым Павел переносил выпавшие на его долю страдания, было решающим в обращении Тимофея, подобно тому как мученическая стойкость Стефана повлияла на самого Павла. Тимофей «последовал» Павлу в гонениях, сначала просто наблюдая их, а потом внезапно обнаружив, что и его не минет чаша сия, поскольку невозможно было, «последовав» Павлу в «учении» и «житии», не претерпеть также и страдания сродни тем, что выпали на долю апостола[11],
В стихе 12 Павел говорит о том, что не считает свой опыт страданий и гонений уникальным. Он стремился «жить благочестиво во Христе Иисусе», любил Бога больше, чем самого себя, верно служил Ему и пострадал за это. Тимофея ждет то же самое, поскольку «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе [то есть ставшие Его последователями], будут гонимы». Подлинное благочестие раздражает мир и вызывает яростное противодействие. Так было всегда. Так отнеслись люди к Христу, и, по Его словам, то же самое ожидает нас: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15:18—20; ср. 16:33). Важно отметить те слова Христа, где Он говорит, в какой именно ситуации Его люди будут терпеть преследования: это будет происходить в том случае, если они одновременно и живут в мире (среди безбожных людей), и являются людьми «не от мира» (живут благочестиво во Христе). Те, кто во Христе, но не живут в мире, не испытают гонений, потому что у них не будет контакта и, следовательно, столкновений со своими потенциальными гонителями. Те, кто в мире, но не во Христе, также не будут подвергаться преследованиям, потому что мир ничего не будет иметь против них. Первое происходит в случае удаления от мира, второе — в случае растворения в нем. Гонения неизбежны только для тех, кто одновременно и в мире, и во Христе. Как пишет об этом Кальвин, «Христос неотделим от Своего креста, и вполне естественно, что мир должен ненавидеть Его, перенося это отношение и на Его последователей»[12].
Эта неизбежность гонений объясняется в стихе 13 продолжающейся деятельностью лжеучителей. Павел недвусмысленно говорит об этом. Он называет их «злыми людьми» и «обманщиками». Последнее слово (goes) означает «плут» или даже «колдун, чародей», а в раннехристианской литературе оно переводилось как «мошенник, обманщик» (ГАЛ). Апостол не верит в их искренность; они — «шарлатаны» (НАБ). Эти люди «будут преуспевать во зле». Глагол «преуспевать» (prokopto) имеет значение «успешно продвигаться, прогрессировать», но здесь Павел использует его с несколько ироническим оттенком, поскольку вряд ли можно в прямом смысле говорить о «прогрессе» или «преуспевании» во зле. Он имеет в виду не то, что они достигнут большого успеха как учителя, поскольку и раньше говорил, что «они немного успеют» (9), а то, что они «преуспеют» в разложении, разрушении собственной личности и нравственно, и интеллектуально. Они будут действовать, «вводя в заблуждение и заблуждаясь». Альфред Пламмер комментирует это так: «Они начинают как обольстители, а заканчивают как обманщики, причем (очень часто) сами становятся жертвами собственной лжи, поскольку обман других обычно приводит и к самообману»[13].
б. Будущее (стихи 14—15)
До сих пор в этом абзаце Павел писал о себе ради того, чтобы Тимофей понял, кому он «последовал». Теперь он наставляет Тимофея, велит ему стоять твердо, как скала, не поддаваясь пагубному влиянию злодеев и лжеучителей, поскольку он «последовал» Павлу и в качестве образца для жизни использовал то, чему был «научен» им. И учение Павла не было голословным, оно многократно подтверждалось его благочестивой жизнью и стойкостью, с которой он переносил преследования. Итак, Павел во второй раз начинает свое увещевание со слов «А ты» (su de), вновь подчеркивая отличие Тимофея от «злых людей и обманщиков», которых он описал ранее. Прежде он противопоставлял их погоню за удовольствиями (которая была следствием их порочных наклонностей) преданности Тимофея апостольской доктрине. Теперь он создает не менее контрастную картину, но в другом ракурсе: они «преуспевают» (хотя мы знаем, о каком своеобразном преуспевании идет речь), тогда как Тимофей должен «пребывать» в том, «чему научен» и что ему «вверено».
Призыв такого рода часто встречается на страницах Нового Завета. Особенно уместен он оказывается всякий раз, когда в церквях появляются «новаторы» или «радикалы», которые заявляют о своей «прогрессивности» и о неприятии всего, на чем лежит хотя бы незначительный налет традиционности. Возможно даже, этот призыв наиболее актуален именно сегодня, когда многие люди хвастаются тем, что открыли какое–то «новое христианство», несущее в себе «новое богословие» и «новую мораль» и предвещающее «новые преобразования». Несомненно, церковь во все времена оказывалась перед необходимостью «переводить» догматы веры на язык своих современников, связывать всегда неизменное Слово с реалиями переменчивого мира. Но перевод — это точное воспроизведение одного и того же текста на другом языке, а не создание нового произведения. И все же именно этим занимаются некоторые современные радикалы, излагая концепцию Бога и Христа в таком виде, в каком ни Сам Иисус, ни Его апостолы ее не узнали бы. Им можно ответить словами Христа: «…никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого; ибо говорит: старое лучше» (Лк. 5:39). Сами апостолы постоянно призывали христиан остерегаться новомодных идей и придерживаться исключительно того, о чем они поведали им. Вот почему Иоанн говорит, что «всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога», и обращается к своей пастве: «Итак, что вы слышали от начала, то и да пребывает в вас»; тогда «и вы пребудете в Сыне и в Отце» (2 Ин. 9; 1 Ин. 2:24). Так и Павел призывает Тимофея «пребывать в том, чему научен». Во всех этих стихах использован один и тот же греческий глагол. Тимофей был «научен» и глубоко поверил в это учение. Теперь его задача — стойко пребывать в этой вере и не допускать, чтобы какие–то новые идеи или веяния хоть немного сдвинули бы его с избранного пути.
В стихах 14б и 15 апостол говорит о двух простых и понятных причинах, заставивших его обратиться к Тимофею с ясным и прямым призывом пребывать в истине, которой он был научен. Тимофей должен пребывать в том, чему научен, потому что знает, кем научен. То есть справедливость учения гарантирована самой личностью учителя. Кем же был научен Тимофей? В греческих рукописях слово «кем» встречается дважды: во множественном и в единственном числе. Многим исследователям более вероятным кажется первый вариант (para tinon, который правильнее было бы перевести не кем, а кеми). В этом случае под учителями Тимофея подразумеваются, кроме апостола Павла, его бабка Лоида и мать Евника (которые и в самом деле учили его с детских лет; см. 1:5; 3:15). Комментаторы, однако, высказываются по этому поводу очень осторожно, заявляя, что такой вариант «может быть, предпочтительнее»[14] или «возможно, достаточно точен»[15]. Все они согласны, что альтернатива этому подходу (при втором варианте, para tinos, когда речь идет об одном апостоле Павле) также выглядит достаточно убедительно. Конечно, первый вариант справедлив (бабка и мать действительно учили Тимофея), и тем не менее внутренняя атмосфера послания делает предпочтительнее второй вариант. Углубленное изучение контекста дает возможность заметить, что Павел особо подчеркивает то, что Тимофей «последовал» ему «в учении» (10), используя местоимение «мне» в стихе 10.
Да и весь контекст послания позволяет нам сделать такой вывод. В двух первых главах апостол призывает Тимофея держаться «образца здравого учения, которое ты слышал от меня» (1:13), а потом передать другим опять же то, «что слышал от меня» (2:2). По этой причине кажется более вероятным, что фраза «зная, кем ты научен» в 3:14 подразумевает лишь то, что Тимофей слышал от Павла. Кроме того, существует и вторая указанная апостолом причина, по которой Тимофей должен пребывать «в том, чему научен»: Тимофей с детства знал Священные Писания. Вряд ли Павел стал бы ссылаться на одно и то же дважды.
Тимофей может не сомневаться «в том, чему научен», потому что научен он был именно Павлом. Павел привел его ко Христу (1:2) и возложил на него руки во время посвящения (1:6), ибо он «волею Божиею Апостол Иисуса Христа» (1:1), Который поставил его «проповедником и Апостолом» и Который вручил ему добрый залог благовестия (1:11,12); апостол, стоящий на одном уровне с Моисеем в свете проповедуемой им истины (3:8), «учению и житию» которого Тимофей верно следовал до сих пор; человек, всей своей жизнью и стойкостью, с которой он переносил гонения, подтвердивший правоту учения. Тимофей был уверен и в самом Павле, и в могуществе его учения, а мы имеем все основания вместе с ним разделить эту уверенность. Мы не сомневаемся в достоверности благовестия, потому что за ним стоит личность и авторитет самого апостола.
Однако личность Тимофея сформировалась не только под влиянием учения и апостольского авторитета Павла. Его близкие, мать и бабка, позаботились о том, чтобы он с детства изучал Священные Писания. И Тимофей знал их настолько хорошо, что они способны были «умудрить» его «во спасение», как пишет Павел. Вот вторая причина, по которой он должен пребывать «в том, чему научен»: Священные Писания, которые Тимофей хорошо знал, ни в какой степени не противоречили тому, что он слышал от Павла. Апостол последовательно и не раз подчеркивал это. На судебном разбирательстве перед царем Агриппой он заявил, что проповедовал, «ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, то есть, что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам» (Деян. 26:22,23). Аналогично, в начале своего Послания к Римлянам Павел пишет, что избран «к благовестию Божию, которое Бог прежде обещал чрез пророков Своих, в святых писаниях» (Рим. 1:2; ср. 3:21).
Таковы, следовательно, две причины, по которым Тимофей должен оставаться верным тому, во что уверовал: он получил свои знания и из Священных Писаний Ветхого Завета, и от апостола Павла. И на сегодняшний день обе причины остаются важны. Евангелие, в которое мы верим, — это библейское благовестие, состоящее и из Ветхого, и из Нового Заветов; через него Бог говорит с нами голосами Своих пророков и апостолов Христа. Мы должны принять твердое решение и откликнуться на призыв Павла, обращенный к Тимофею, и пребывать в том, чему научены, помня, кем мы были научены, из каких двух авторитетных источников пришло к нам это знание.
4. Источник и цель Священного Писания (стихи 16, 17)
…Священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. 16 Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, 17 Да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен.
Здесь говорится о двух фундаментальных истинах, касающихся Священного Писания. Первая имеет отношение к его источнику (от кого оно исходит); вторая — к его цели (ради чего оно было написано).
Во–первых, «все Писание богодухновенно», то есть исходит от Бога. Некоторые ученые, например, авторы НАБ, переводят начало стиха 16 следующим образом: «Все богодухновенные Писания полезны». Такой перевод накладывает двойное ограничение на Священное Писание. Можно предположить, что не все Священные Писания «богодухновенны» и, следовательно, не все они полезны, а только те, которые «богодухновенны». Поскольку в греческом тексте это предложение не имеет глагола, то в какой–то степени грамматически оправдано и такое его прочтение: «Все богодухновенное Писание полезно». Однако в этом случае остается открытым вопрос о том, что делать с незначительным на первый взгляд словом «и» (km), которое в исходном тексте помещено между прилагательными «богодухновенно» и «полезно», Это крошечное «и» наводит на мысль, что Павел провозглашает здесь две истины относительно Священного Писания, а не одну: оно «богодухновенно и полезно». Именно по этой причине мы остановимся на том варианте, который приведен в тексте: «Все Писание богодухновенно и полезно».
Что стоит за словами «все Писание»? Возможно, Павел, употребив это выражение, хотел показать, что включает сюда оба источника знания Тимофея, а именно: «чему» он «научен» (имеется в виду, от Павла) и Священные Писания. Правда, апостол нигде прямо не называет Пасторские послания «Священными Писаниями». Тем не менее в большинстве случаев он оказывается очень близок к этому и, вне всякого сомнения, рассчитывает на их публичное прочтение на собраниях христиан наряду с чтением Ветхого Завета (напр., Кол. 4:16; 1 Фес. 5:27). Несколько раз он заявляет, что говорит от имени Бога («Христос… говорит во мне») (напр., 2 Кор. 2:17; 13:3; Гал. 4:14), и называет то, что провозглашает, Словом Божьим (напр., 1 Фес. 2:13). Кроме того, передавая другим откровение Божье, он возвещает «не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого» (1 Кор. 2:13). Все сказанное свидетельствует о боговдохновленности (в буквальном смысле этого слова) как неотъемлемом свойстве «Писания». Петр однозначно рассматривает Послания Павла как Писания, поскольку, упоминая их вместе с Ветхим Заветом, называет последний «прочие Писания» (2 Пет. 3:16). Вдобавок и сам Павел не исключал возможность пополнения Ветхого Завета. Это видно из того, что, цитируя Второзаконие (25:4) и слова Иисуса, записанные Лукой (10:7), он называет и то и другое одним словом — Писание (1 Тим. 5:18).
Называя Священное Писание «все Писание», он имеет в виду все, что «богодухновенно». Греческое слово (theopneustos), использованное здесь, буквально может быть переведено как «то, что выдохнул Бог». Но неправильно думать, что содержание Священного Писания раскрыто авторам–людям через Божественный «выдох», оно само по себе — результат этого Божественного «выдоха», своего рода духовная эманация Бога. Именно такое значение наиболее точно передает смысл стоящего здесь греческого слова. «Богодухновенное», без сомнения, самый подходящий перевод[16]. Священное Писание — не мысль, возникшая до того, как Бог «дохнул» на нее, сообщив ей тем самым Свою Божественность; это мысль, которая возникла именно тогда, когда Бог «выдохнул» ее. В этом стихе не предпринимается никаких попыток дать объяснение тому, что такое «богодухновенность», отсутствует и упоминание об авторах–людях, которые, как говорит Петр, никогда не произносили своего пророчества «по воле человеческой, но изрекали его… будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21). Тем не менее из многих библейских текстов ясно, что, возникая, «богодухновенность» не разрушала личности авторов–людей и, более того, требовала активного участия с их стороны. Здесь — провозглашение «богодухновенности» всего Писания. Священное Писание зародилось в сознании Бога и излилось (или было «выдохнуто») из Его «уст» Духом Святым. Поэтому, называя Священное Писание «Словом Божьим», мы передаем его буквальное значение, поскольку Бог и впрямь Сам «сказал» все, что там написано. Действительно, правы были древние пророки, считая, что «уста Господни говорят».
Павел также объясняет смысл Священного Писания: оно «полезно». И это очень точное выражение, поскольку Священное Писание «богодухновенно». Его полезность для людей объясняется именно тем, что его источник — Сам Бог. Для того чтобы показать это, Павел использует два выражения. Первое — в стихе 15: «…священные писания …могут умудрить тебя во спасение». Библия — полное и совершенное руководство для тех, кто ищет спасения. Ее всеобъемлющая цель — не в изложении тех или иных научных фактов (например, какова природа лунного камня), которые люди могут открыть с помощью собственных исследований, а в том, чтобы рассказать о возможностях и способах спасения, которые не помогут обнаружить никакие опыты, потому что единственный, кто способен это сделать, — Бог. Библия развертывает перед нами весь Божественный план спасения. Человек был создан по образу и подобию Божьему. Ослушавшись Бога, он впал в грех. За это ему был вынесен приговор, но, несмотря на его своеволие и сопротивление, Бог продолжал любить его. Извечный Божий план спасения — соглашение о благодати с избранными людьми. Кульминацией этого плана было появление Христа: приход Христа как Спасителя, умершего, чтобы искупить человеческие грехи, воскресшего после смерти, вознесенного на небеса и пославшего в наш мир Духа Святого. Затем — освобождение человека сначала от вины и отчуждения, потом от рабства и в конце — от смерти через опыт очищения и возрастания в святости, доступных людям как Божьим детям. Все перечисленное можно узнать только через Божье откровение. «Священное Писание дает нам законченное описание того, как прийти к счастливой жизни, исполненной добра»[17].
Библия учит спасению «верою во Христа Иисуса». Поскольку Библия — книга о спасении, а спасение возможно лишь через Христа, то неудивительно, что Библия сосредотачивает свое внимание именно на Его личности. Ветхий Завет самыми разными способами предсказывает и предвещает Его приход; Евангелие рассказывает историю рождения и жизни Христа, описывает Его слова и дела, смерть и воскресение; Деяния повествуют о том, как Он, воскреснув, продолжал действовать и учить через избранных Им апостолов, заботясь о распространении Благой вести и становлении церкви от Иерусалима до Рима. Пасторские послания изображают картину триумфа личности Иисуса Христа и Его дела (на примерах из жизни христиан и церкви). Откровение завершает этот рассказ, рисуя фигуру Христа, сидящего одесную с Богом на троне, а также Его предстоящий второй приход с целью завершения дарованного Им спасения и осуществления суда над людьми. Такое подробное изображение Иисуса Христа дается для того, чтобы вызвать в наших душах веру в Него, потому что лишь через эту веру мы можем быть спасены.
Далее Павел говорит о том, в чем проявляется полезность Священного Писания: оно способно воздействовать как на наши убеждения, так и на весь подход к жизни (166, 17). Лжеучителя рассматривают одно в отрыве от другого; для нас все это должно быть теснейшим образом взаимосвязано. Павел говорит об этом совершенно определенно. Священное Писание полезно «для научения» и «для обличения». По отношению к жизни оно полезно «для исправления» и «для наставления в праведности», И те и другие «прикладные» аспекты Священного Писания имеют как негативные, так и позитивные стороны. Хотим ли мы жить и служить Господу так, чтобы совершать как можно меньше ошибок и придерживаться истины, бороться со злом и укрепляться в святости? Тогда в первую очередь нам необходимо обращаться к Священному Писанию, поскольку оно «полезно» именно в решении этих проблем.
Действительно, Священное Писание — основное средство, которое Бог предлагает «Божьему человеку», чтобы он стал «совершен». Здесь не объяснено, кто подразумевается под определением «Божий человек». Возможно, так можно назвать любого христианина, поскольку сами по себе эти слова означают не что иное, как «человек, принадлежащий Богу» (НАБ). С другой стороны, в Ветхом Завете так уважительно называют тех, кто говорил от имени Бога, например, Моисея (Втор. 33:1), Давида (2 Пар. 8:14) и Илию (3 Цар. 17:18). Павел в своем Первом послании подчеркнуто обращается к Тимофею, называя его «человек Божий» (6:11). Действительно, здесь имеется в виду не рядовой христианин, а человек, призванный выполнять определенные обязанности в церкви, тот, кто должен учить и обличать, исправлять и наставлять, опираясь на авторитет Священного Писания. При любом подходе важно одно: только прилежно изучая Священное Писание, «Божий человек» может стать «совершен… ко всякому доброму делу приготовлен».
Вновь просматривая эту главу, мы с особой силой ощущаем уместность всего, о чем в ней говорится, особенно в применении к нашему обществу, в высшей степени склонному к соглашательству и вседозволенности. «Тяжкие времена», в которые мы живем, грозят величайшими бедами. Иногда невольно задумываешься, не сошел ли с ума весь мир, а вместе с ним и церковь, с такими странными взглядами и с такой распущенностью приходится сталкиваться. Некоторые христиане теряют «свои якоря» и буквально тонут в озерах греха и заблуждений. Другие уходят в себя, отгораживаются ото всех, считая такое поведение единственной возможностью уцелеть, единственным способом спастись от того, что творится вокруг. Подобное поведение не достойно христианина. «А ты, — говорит Павел Тимофею и, следовательно, каждому из нас, — пребывай в том, чему научен». Неважно, насколько сильно оказываемое на тебя давление. Ничего, что ты молод, неопытен, робок и слаб. Пусть даже, свидетельствуя истину, ты окажешься одинок. До сих пор ты следовал моему учению; пребывай и дальше в том, во что уверовал. Ты знаешь, как прочна основа твоей веры. Священное Писание «богодухновенно и полезно». Какие бы тяжкие, погибельные времена ни бушевали вокруг, как бы ни преуспевали «злые люди и обманщики», у тебя в руках есть все, чтобы становиться лучше и успешно делать свое дело. Да совершит Слово Божье в твоей душе великую работу преображения, сделав тебя «Божьим человеком»! Оставайся верен, и ты станешь подлинным христианином, про которого можно сказать, что он действительно «совершен».
[1] Кальвин. С. 322.
[2] Схожим образом отступники и безбожники, чье появление связывается с «последними днями» или «последними временами» и которые упоминаются в 1 Тим. 4:1, 2 Пет. 3:3 и Иуд. 18, уже активно действовали в то время, когда Павел, Петр и Иуда писали свои послания.
[3] Симпсон. С. 143.
[4] Симпсон. С. 144.
[5] Тренч Р. С. Синонимы Нового Завета. — Synonyms of the New Testamenthy R. C. Trench, 1854. 9th edition 1880, xciii, p. 329.
[6] Симпсон. С 143.
[7] Элликот. С. 144.
[8] Там же. С. 146.
[9] Там же. С. 146.
[10] Ср. притчу Иисуса в Мф. 13:24—30, 36—43.
[11] См. Деян. 13:14—14:23 о посещении Павлом Галатийских городов во время его первого миссионерского похода и о гонениях, которые обрушились там на него.
[12] Кальвин. С. 327.
[13] Пламмер. С. 385.
[14] Элликот. С. 152.
[15] Баррет. С. 113.
[16] То, что «выдохнул» Бог. В английском варианте Библии это греческое слово переведено как «боговдохновленное», то есть автор склоняется к той точке зрения, что вариант, принятый в русском переводе, ближе к тексту. — Прим. пер.
[17] Кальвин. С. 330.