Алек Мотиер

Послание Иакова

2:8-13 8. Призыв к послушанию

Если вы исполняете закон царский, по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете; 9 Но если поступаете с лицеприятием, то грех делаете и пред законом оказываетесь преступниками. 10 Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. II Ибо Тот же, Кто сказал: «не прелюбодействуй», сказал и: «не убей»; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона. 12 Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы. 13 Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом.

Евангелие самым очевидным образом на стороне бедных и отверженных. А как нам относиться к богатым и отверженным?

Учение первых семи стихов второй главы совершенно недвусмысленно. Если мы стремимся жить во славу Иисуса (1) и намерены соотнести свои помыслы с волей Бога (5), тогда нам следует отдавать предпочтение бедным. Но как относиться к богатым?

С примерами следует обращаться очень осторожно. Как круги от брошенной в воду гальки, комментарии на тот или иной пример могут достичь пределов, далеких от намерений проповедника. Иаков начал с примера (2-4), в котором запрет совершенно очевиден: нельзя отдавать предпочтение богатым только потому, что они богаты, так же как не стоит оказывать внимание бедным только потому, что они бедны. Как же нам поступать? Если довести пример Иакова до его логического завершения, мы должны посвятить себя исключительно бедным, совершенно забыв о богатых.

Осознавая, что все сказанное им может привести людей к этой крайности, Иаков вносит необходимые коррективы. Вот почему он связывает стих 8 со стихом 7 словом «если»: «Если вы исполняете закон царский, по Писанию... хорошо делаете». Другое слово, лицеприятие, объединяет отрывки 1-7 и 8-13. В стихе 1 оригинала это слово употреблено во множественном числе, чтобы полнее выразить идею о разнообразных его видах и проявлениях. Выбор множественного числа предупреждает нас, что пример отношения к бедному человеку (2-4) нельзя назвать исключительным и единичным случаем греховного пристрастия, это всего лишь одно из его проявлений. И когда в стихе 9 это слово появляется вновь (на этот раз в единственном числе), мы опять вспоминаем о ближнем из стиха 8. По учению Иисуса, ближним нужно считать любого человека, нуждающегося в нашей заботе и внимании (Лк.  10:25-37). Грех отказать в заботе и любви богатому человеку только потому, что он богат, как и пренебрегать бедным из-за его бедности. Таким образом, слово «если» в стихе 8 представляет собой настоящий ключ к пониманию всего отрывка. Мы можем выразить эту мысль так: «Все сводится к следующему: исполняйте закон царский».

Закон и христианин

Иаков основывает свое учение на твердом принципе: нам следует повиноваться закону. Это особенный закон, ибо он назван царским. Кроме того, это закон по Писанию (8), он обладает авторитетом Писания. В связи с этим возникает множество вопросов: разве соответствует Писанию утверждение, что христиане должны беспрекословно подчиняться требованиям закона? Не призывает ли нас Иаков вернуться назад, к тем оковам, от которых освободил нас Христос? Какое место занимает «закон» в жизни христианина?

Первые двадцать глав Книги Исход можно назвать Богом данным наглядным пособием по этому вопросу. Когда история только начиналась, наши предки были рабами в Египте, а в конце этого повествования (Исх. 19-20) речь идет уже о свободном народе, объединенном у Божьей горы, горы Синай.

Они туда попали не случайно, несмотря на то что Господь вывел их из Египта, чтобы поселить в Ханаане. Когда Бог послал Моисея с миссией освобождения, Он дал ему свидетельство, сказав: «...вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе» (Исх. 3:12). С самого начала Бог обозначил Синай как первый пункт назначения. Он взял на Себя роль проводника Своего народа, ведя его в столпе огненном и облачном (Исх. 13:17-22), показав тем самым, что они все равно придут к цели.

Вот это и есть пример, нарисованный яркими красками истории. Первым делом Бог искупил Свой народ (Исх. 6:6). Затем Он привел людей на место, где открыл им Свой закон (Исх. 20:1 и дал.). Иными словами, те, кто был искуплен кровью агнца (Исх. 12:13, 21-23), должны прийти к повиновению закону. Бог-Искупитель и Бог-Законодатель — один и тот же Бог. Сначала нам даруется милость Божья, затем открывается Его Закон. В этом заключена библейская логика, и, если подумать, так и должно быть. Ибо если люди получают чудо Божьего искупления, в знак признательности и благодарности они хотят жить так, чтобы угодить Богу. Это настолько важная мысль, что ее стоит повторить. По Библии наше послушание закону считается не послушанием ради будущей награды, но послушанием в ответ на то, что уже получено. Мы повинуемся не потому, что пытаемся заслужить спасение, но потому, что уже спасены и хотим поблагодарить за это Бога и Спасителя, посвятив всю свою жизнь Ему.

Господь ведет нас опредленными путями. Искупление кровью агнца приводит нас к послушанию, образ жизни искупленных строится в соответствии с законом Искупителя. Такова суть наглядного исторического примера из Ветхого Завета. Не сложно перевести этот пример в термины Нового Завета. Те, кто был искуплен драгоценной кровью Иисуса, Агнца Божьего, хотят возрастать в Нем, хотят уподобиться Сыну Божьему во всем. Просто нужно помнить, что Его пример обладает силой Божьего закона. Как и было предсказано, новозаветные отношения предполагают, что мы напишем Божий закон на скрижалях наших сердец (Иер. 31:31-34). Этот Завет был исполнен в Иисусе (Евр. 10:15-17), и именно поэтому Иаков призывает нас сделать Иисуса образцом славы (1), а также повиноваться царскому закону (8).

Царский закон (2:8, 9)

Прилагательное царский указывает на чрезвычайную важность этого закона. Однако Иаков, видимо, подразумевает что-то еще под этим определением. В него включено много больше, чем просто упоминание об авторитетности этого закона. Тут есть еще пояснение, что закон дан по Писанию1. Некоторые комментаторы понимают слова Иакова так, что этот закон является «царем всех законов»2, однако такая интерпретация   маловероятна,   потому  что   прилагательное   царский (basilikos) в Новом Завете не употребляется в значении «правящий» или «господствующий». Но повсюду это слово имеет значение «принадлежащий царю»3.  Если мы примем такое значение, то царский закон в нашем контексте будет означать то, что пришло к нам с особого одобрения Царя4. Доводы в пользу такого понимания становятся еще более убедительными, если вспомнить, что Сам Господь Иисус говорил об этом законе как о законе особом, выделяя его среди всего свода библейских законов (напр.: Мк. 12:28—31). Более того, именно это значение подходит к данному контексту Послания Иакова. Он только что сказал, что Бог сделал нас наследниками Царствия (basileia, 5). Теперь он провозглашает закон-й^Шол, закон Царства, закон, который совершенно особым образом принадлежит Царству Божьему.

Итак, это закон, который предстает перед нами во всей своей силе и у которого есть авторитет, основанный на Писании. Этот закон в значительной степени выражен в особой заботе нашего Царя, в том, что особенным образом соответствует Его характеру, что мы получаем вместе с царским гербом,

 

1 Имеется в виду Лев. 19:18. См. весь отрывок Лев. 19:9-18 как фон для данного стиха в Послании Иакова.

2 Напр., AJford; ср.: Tasker.

«дорога царская».

4 Напр.: Adamson, Laws.

3 Ин. 4:46 (RSV «чиновник», доел, «человек царя», «царедворец»), Деян. 12:20 («область царская»), 21 («царская одежда»). Ср.: Чис. 20:17 (LXX), «дооога иапскяа*

 

где написано: возлюби ближнего твоего, как себя самого (8). И как важны здесь последние два слова! Это ключ к пониманию всей заповеди. Если мы хотим знать, как нам любить своих ближних, зададим себе главный вопрос: как мы любим самих себя? Никогда (надеюсь) мы не относимся к себе с трепетным волнением, довольно редко думаем о себе с глубоким чувством удовлетворения, по большей части не одобряем себя, иногда мы сами себе противны — но все же всегда заботимся о себе, проявляем к своей персоне внимание и участие. Когда утром мы ловим свое отражение в зеркале, с губ невольно срывается «у-уф». И все же мы немедленно несем это, может быть, не вызывающее большого восторга лицо в ванную, мы моем его, ухаживаем за ним и делаем все возможное, чтобы оно выглядело настолько хорошо, насколько позволяет его природа. И так целый день: любовь к себе означает любовную заботу, попечение, уход и внимание. Это и есть образец, по которому мы должны строить наши взаимоотношения с любым из ближних. Сегодня в мире все способствует тому, чтобы мы считали эмоции и чувства основными проявлениями любви. Но по Писанию любовь выражается в заботе, ибо любовь, которую мы обязаны отдать нашему ближнему, похожа на ту, которой мы любим себя.

Противоположностью царского закона (8) назовем лицеприятие (9). Эти два понятия противопоставлены друг другу с помощью следующего заключения: «хорошо делаете» и «грех делаете». Сущность царского закона: в случае необходимости мы обязаны проявить к ближнему ту любовь, которую изливаем на себя. Сущность лицеприятия: объектом нашего заботливого отношения избирается вовсе не тот человек, у которого есть в этом насущная потребность. Тут совсем другие мотивы. Когда люди Божьи в давние времена ступили на землю Ханаана, они получили повеление отождествить с законом Божьим две горы в центре этой земли, гору Гевал и гору Гаризим. Благословения, обещанные повинующимся Богу, были провозглашены с горы Гаризим, а проклятия за непослушание были провозглашены с горы Гевал (Втор. 27; Нав. 8:30-35). И пока люди жили в той земле, они не могли ослушаться Божьего закона так же, как не могли сдвинуть с места обе эти горы. Они не могли забыть ни благословений Божьих, ни Его проклятий так же, как не могли не видеть эти две горы, постоянно находившиеся в поле их зрения. А в Послании Иакова такими горами Гаризим и Гевал становятся путь благочестия (8) и греховный путь (9).

Однако сказать всегда легче, чем сделать. В мире очень много нуждающихся людей, вокруг нас столько страждущих. Позаботиться обо всех просто невозможно. Здесь можно воспользоваться следующей подсказкой. Во-первых, каждый из нас должен выяснить, к чему призывает его Бог. В мире действительно много нуждающихся в нашей помощи, но Господь жатвы — единственный, Кто направляет Своих работников: одних туда, других сюда, руководствуясь Своей совершенной волей (Мф. 9:35-10:5). Мы можем считать всех людей нашими ближними, но у каждого из нас есть особая сфера деятельности, вот она-то и есть наше призвание. Во-вторых, мы должны уважать призвание других людей. Один человек, живущий в районе скопления перенаселенных многоэтажных жилых домов,  приехав в богатый  пригород,  вслух высказал такую мысль: «Интересно, как бы повел себя священник здешней церкви, окажись он в нашей тесноте среди простых людей». И над этим действительно стоит подумать. Мы обязательно должны проявлять особое участие к обездоленным людям, живя вместе с ними. Но иногда служители, призванные трудиться в неблагополучных районах, задаются вопросом, почему Бог не может призвать их на служение в богатый район. Пред Господом мы стоим или падаем (Рим. 14:4, 10-12), и нам следует уважительно относиться к призванию других людей. В-третьих, мы должны помогать друг другу в труде. Есть одна очень удобная фраза: «Это не моя стезя». В лучшем случае ею мы утверждаем собственную компетентность в другой области и понимание ситуации, ибо совсем неплохо знать границы собственных возможностей и чувствовать свое призвание. Некоторые люди могут совершенно спокойно работать там, где процветают хулиганство и разбой, а другие понимают, что с подобной ситуацией им не справиться, что это «не их стезя». Но как легко такое отношение может превратиться в безразличие: это не моя стезя, пусть здесь работают другие. «Господь, вот я, но пусть поедет моя сестра». Есть люди, которые предпочитают отворачиваться от насущных потребностей обездоленных. Мы должны научиться радоваться успехам других, восхищаться послушанием наших братьев и сестер, ведущих суровую жизнь как дома, так и за границей, а может быть, бла-говествующих (о, как это тяжело) сытым и благополучным. Если мы не едем сами или если мы сами не призваны, мы должны хотя бы поддержать тех, кто призван, ибо все мы братья друг другу и ко всем нам обращена была заповедь Великого поручения. По условиям царского закона я несу ответственность за все, в чем нуждаются другие: мои братья и сестры нуждаются в моих молитвах любви, в моей заботе и моей поддержке. «Лицеприятие, — говорит Лесли Миттон, — это оскорбление Бога, а не добродушная слабость».

Божий закон и Божий характер (2:10,11)

Обсуждение данной темы привело нас к выводу, что существует определенный закон. Его установил Царь, Которому мы служим. Это Его царский закон. По требованиям этого закона нашему ближнему нужно отдать ту же любовь и заботу, которую мы непроизвольно изливаем на себя. Но все ли в равной степени должны так поступать? Нельзя ли отступить от этого конкретного правила в нашем частном случае на том основании, что наше служение идет в ином направлении? Некоторые люди в служении обездоленным находят свое истинное призвание, а у других общение с бедными вызывает лишь боль

и горечь.

Иаков мог бы ответить на этот вопрос, пояснив значение слова царский. Он мог бы подчеркнуть, что этот закон назван царским именно потому, что занимает особое место в сердце и желаниях Царя. Этот закон особым образом отражает Его сущность, то есть то, Кем в реальности является Сам Царь и каковы Его желания. А посему закон обязателен для исполнения теми людьми, которые хотят жить так, чтобы угодить Царю. Но, судя по тому, что Иаков говорит в своем Послании, такой подход и такое объяснение покажутся недостаточно убедительными. Иаков идет дальше понятия индивидуальной ответственности и обязанности подчиниться царскому закону и устанавливает некую всеобщую обязанность, которая, по сути дела, является обязательством и долгом каждого человека без исключения. Он делает это следующим образом: во-первых (10), он утверждает, что закон представляет собой неделимое целое. Невозможно выбрать для исполнения какие-то отдельные заповеди по своему усмотрению, потому что нарушить целое означает нарушить «закон». Когда мы видим месяц, мы говорим, что это луна, потому что луна есть целое, несмотря на то что в данный момент видна лишь ее часть. Точно так же в каждой отдельной заповеди закон Божий представлен во всей своей полноте. Если прибегать к помощи сравнений, то закон лучше сравнивать не с грудой камней, а с листовым стеклом. Мы можем взять отдельный камень, но груда камней останется. Но если мы захотим получить осколок стекла, нам придется разбить целое. Закон Божий — как стекло: нельзя нарушить его целостность бесследно, поскольку трещины разойдутся по всей поверхности.

Отчего это происходит? Иаков продолжает объяснять (11). От закона он переходит к Законодателю: Ибо Тот же, Кто сказал... сказал и... Природа Бога придает закону Его неделимый характер. Бог произнес этот закон. А это значит, что в заповедях Божьих нет ничего спорного: каждая из них отражает какую-то грань Божьего характера. В законе также нет ничего лишнего и ненужного: если закон призван отразить цельную натуру Законодателя, тогда каждая заповедь и каждое наставление занимают свое собственное, им подобающее место. Если мы уберем хотя бы одну заповедь, мы разрушим откровение Божье, данное Им в Его законе. Сказать, что какая-то заповедь не подходит мне, — значит признать, что в характере Бога есть определенный аспект, который не важен для меня лично, что я могу обойтись без этого качества Божьего характера, что оно не имеет для меня никакой ценности.

Когда Моисей вспоминал о происшедшем на горе Синай, он проявил твердость и непреклонность в этом вопросе. Он напомнил народу, что Господь явил людям не «образ», который можно было бы скопировать и сказать, что Бог подобен этому образу (Втор. 4:12, 15). А потому, если Израиль когда-нибудь задумает создать видимый образ Бога, этот образ станет лишь искажением того, Кто есть Бог на самом деле. Для создания видимого образа людям пришлось бы обратиться к образцу, имеющемуся в сотворенном Им мире (Втор. 4:16 и дал.). Этот образ, созданный руками людей, мог лишь унизить и извратить истинную природу Бога, а не представить Его в реальном свете. Напротив, на горе Синай Господь проявил Себя в том, что Он сказал. Второзаконие 4:15 говорит об этом очень четко: «...вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь...» Бог говорил конкретно о Своем законе: «Глас слов Его вы слышали, но образа не видели... И объявил Он вам завет Свой... десятисловие...» (Втор. 4:12,13). Господь выразил Себя в Своих словах, и природа Бога была проявлена в законе Божьем. Закон Божий можно сравнить с сиянием алмаза: весь алмаз — это закон, а отдельные его грани представляют собой отдельные его заповеди.

Закон свободы (2:12,13)

Иаков открыл нам две истины о заповеди: «возлюби ближнего твоего, как себя самого». Во-первых, это царский закон, который в определенном смысле принадлежит Царю. Нам следует воспитывать в себе желание повиноваться этому закону просто потому, что Бог этого хочет. Во-вторых, поскольку это заповедь закона Божьего, мы должны повиноваться ей. Отклонить эту конкретную заповедь и не повиноваться ей — значит лишиться той грани славы Божьей, которую она обещает. Не выполняя этой заповеди, мы демонстрируем, что для нас несущественно, проявляется ли в нас это качество Божьего характера. Природа Божья в Его заповедях является нам как Его откровение со всем Его авторитетом, а поэтому мы должны повиноваться Его закону. В-третьих, все эти заповеди как закон Божий составляют часть закона свободы и потому мы можем повиноваться им.

Мы уже говорили ранее, что Бог дал Своему народу закон, желая сохранить свободу, полученную людьми после освобождения от ига египетского рабства (Исх. 20:2). Закон Божий нельзя назвать новыми узами, напротив, истинная свобода наступает с его принятием. Постараемся понять, как этот закон

действует.

Мы видим повсюду нарушение законов и неуважение к тем общественным нормам и условностям, которые соблюдались раньше. Лете всего сокрушаться и жаловаться на мятежный дух, который заставляет людей нарушать порядок, но у настоящей причины более глубокие корни. На самом деле люди ищут свободу. Мы унаследовали множество законов и традиций. Подчас мы считаем их жесткими ограничениями и оковами и отбрасываем в сторону, заявляя, что хотим быть самими собой, свободными от ограничений прошлого. Самым ярким и поучительным примером может служить отношение к браку и сексу. Почему такое удовольствие и наслаждение, как сексуальные взаимоотношения, нужно обязательно откладывать до вступления в брак? Старшее поколение убеждает нас: «Так было всегда, так нас воспитывали». Молодые же протестуют: «Нельзя жить вчерашним днем, мы живем сегодня, мы не хотим смотреть на мир вашими глазами». Церковь говорит: «Это есть церковное установление и традиция», но молодые возражают: «Мы не принадлежим к вашей церкви, мы хотим быть такими, какие мы есть». А поскольку ни брак христиан, ни брак неверующих людей не мог стать моделью или образцом в поддержку церковной точки зрения и убеждений старших, выросло целое поколение людей протестующих, пытающихся вести такой образ жизни, в котором они могли бы «быть самими собой», то есть быть свободными.

Но что значит «быть самим собой»? В чем заключается истинная свобода человека? То, что, казалось бы, ведет нас к свободе самовыражения, слишком часто приводит к новым оковам. Подобная зависимость проявляется в области секса и выражается в проблемах наркомании. Была обещана свобода, но на деле она обернулась новой зависимостью. Прежде чем устремиться к самовыражению и стать истинно свободными, следует понять, кто же мы. Ответ на это дает Библия: человек был создан по образу и подобию Бога. Наша истинная свобода зависит от возможности выразить нашу собственную истинную природу. Как нам жить так, чтобы уподобиться Ему? На этот непростой вопрос Иаков отвечает поразительным словосочетанием — исполнять закон свободы. В нем объединены два понятия, которые люди всегда воспринимали как две несовместимые вещи: закон и свобода! Но, как мы видели, закон представляет собой характер и природу Бога, выраженные в Его заповедях. Выполняя Его заповеди, мы живем как Он. Мы созданы по образу Божьему, и закон также создан по образу Божьему. Когда эти два понятия соединяются в нашем сознании, мы становимся «самими собой». Только тогда мы можем быть по-настоящему свободны. Божий закон соответствует истинной свободе — послушание открывает дверь в свободную жизнь.

Именно по этой причине христиане должны утвердиться во мнении, что закон Божий есть истинный для всех без исключения путь к настоящей жизни. Конечно, нас могут обвинить в том, что мы пытаемся навязать собственные представления другим людям, которые не разделяют наших убеждений, но это совсем не так. Пациент не отказывается от лекарств, прописанных доктором, и не говорит: «Я же не доктор, а потому он не имеет права навязывать мне свое мнение». Изучая Библию, мы способны понять особенности человеческой природы и выбрать тот образ жизни, который может дать нашему новому естеству полное развитие. Одним словом, мы можем предложить миру именно то, в чем он так нуждается: настоящую свободу. Но и нас, христиан, это высказывание приводит к новому пониманию этой свободы. В Деяниях 5:32 сказано, что Бог дает Святой Дух повинующимся Ему. Другими словами, послушание определенным образом приближает нас к власти и силе Духа. Закон Божий не только описывает свободную жизнь, но послушание ему дает полную свободу. В Послании к Евреям 10:16,17 (где цитируется Книга Пророка Иеремии 31:33) это объясняется так: когда была совершена спасительная работа Иисуса Христа, Бог дал нам сердце, которое полностью соответствует требованиям закона. Иаков несколько иначе выразил эту мысль: мы возродились словом истины, которое изрек наш Отец (1:18). Его слово истины обитает в нашем новом естестве и желает активно действовать, исполнять Его закон. Мы призваны повиноваться, и, поскольку закон соответствует желаниям и возможностям нашего нового сердца, мы можем повиноваться.

Милость и суд (2:13)

Как ни печально, но нам не всегда удается жить, повинуясь всем законам. Часто мы заслуживаем порицания и, понимая это, произносим: «Да, я опять ослушался» и «Я не должен был этого делать». Здесь Иаков очень кстати говорит о милости. Мы постоянно нуждаемся в Божьей милости, и нам показывают, как мы можем ее получить: суд без милости не оказавшему милости (13).

Господь Иисус учил, что милостивые будут помилованы (Мф. 5:7). Об этом же повествует притча о злом рабе (Мф. 18:21-35). Рабу был прощен очень крупный долг. Но когда милостивый царь обнаружил, что он простил человека, в котором не было духа милосердия и прощения, он отменил свое решение. Иисус утверждает: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас...» (35). Наша милость не несет в себе искупляющей силы, но обладает ценностью свидетельства. Ни Иисус, ни Иаков не рассматривали наши дела милосердия как деяния, которых уже достаточно, чтобы заслужить награду, Божью милость.  Но и Иисус, и Иаков учили, что если мы не оказываем милости другим людям, то мы не должны лелеять надежду получить ту милость, которую Он оказывает нам.

Стихи 12 и 13 объединены однокоренными словами судимы и суд. Поскольку (12) закон Божий сам является освобождающим фактором, нашему непослушанию нет оправданий. А в стихе 13 Иаков не просто говорит о том, что мы можем рассчитывать на обильную Божью милость, он преподносит истину о милости так, что это прекращает все споры. Пример, приведенный в стихах 2-4, показал нам, как ложный дух лицеприятия вытеснил дух милосердия. Предпочтение было отдано богатому на ложном основании того, что он богат. Стих 13 указывает, что Его милость к нам зависит от нашего милосердия, ибо только милостивые будут помилованы. Давайте обращаться   осторожно   с   выражением   без  милости   (13). Джеймс Адамсон ошибается, утверждая, что человек, не умеющий оказать милость другому, «пойдет под суд по прежнему жестокому „закону"». Нельзя дать ветхозаветному закону определения жесткий или жестокий, поскольку он был основан на требовании абсолютного равновесия между преступлением и наказанием1. Без милости вовсе не означает того, что мы

1 В Ветхом Завете основной юридический принцип определялся как lextalionis, закон соответствия (Исх. 21:23-25; Лев. 24:19,20; Втор. 19:21). Наказание должно было в точности соответствовать преступлению, не больше и не меньше. В Ветхом завете нет свидетельств тому, что наказание действительно исполнялось в соответствии со словом «безжалостно» или «беспощадно». Если мы не укроемся под сенью Божьей милости, то в силу вступит абсолютно справедливый и беспристрастный закон: мы получим то, что заслуживаем. Но дух милосердия, живущий в нас, дает нам уверенность, что мы можем просить укрытия и спрятаться под покровом Божьей милости.

RSV пытается смягчить резкость выражения Иакова, которым он заканчивает этот стих. Мы читаем там: однако милость превозносится над судом. Но в греческом тексте Послания нет слова однако. NIV делает это короткое предложение независимым и правильным. Но что оно значит? Это не приказ и не просьба, это совершенно недвусмысленное утверждение. О чем говорится в нем? На этот вопрос очень точный ответ дает А. Варне: «В плане спасения... закону оказывается уважение, но верх одерживает милость. Справедливость требует, как и положено, осуждения грешника, а милость умоляет о его спасении — и милость одерживает победу». Так Иаков преподносит нам слово истинного утешения и уверенности. Если мы будем милостивы, то всегда сможем рассчитывать на милость Божью. Но нам самим не дано никакого права полагаться на снисхождение перед судом Христовым. На самом деле, способен ли каждый из нас оказать милость ближнему? Разве мы всегда милостивы настолько, насколько должны? Разве даже в самом лучшем своем проявлении наша милость совершенна, чиста и добра? Разве это в конечном итоге не мишура, не показное проявление нашей доброты с примесью нашей эгоистичности, как и все остальное, что делаем мы, грешники? Такие мысли стремительно мелькают в наших головах, и мы очень хорошо знаем ответы на эти вопросы. Практичный и любящий Иаков призывает нас перейти от самокритики к тому, что одно только истинно и навечно определено. На кресте Христос исполнил всю справедливость, все ее требования были полностью удовлетворены, и милость Божья к грешникам восторжествовала во исполнение полного прощения и полного спасения. Может быть, резкость слов Иакова, когда он говорит об этой великой истине, показывает, как его сердце тронуто мыслью об Иисусе, Голгофе, о великом и полном оправдании. Милость восторжествовала еще до наступления судного дня. Она «превозносится над судом»1. Таково наше положение перед Богом. Суд оценивает наши поступки, милость же откликается на наши нужды. А Бог смотрит на крест Своего Сына.

В заключение скажем еще об одном. В стихе 4 Иаков упрекает нас за то, что мы «становимся судьями». Это не только само по себе неправильно, но и делает нас непохожими на Бога.

 

1 Здесь использован глагол katakauchaomai, усиленная форма обычного глагола «хвалиться». Он встречается еще один раз лишь в Рим. 11:18, где приводится живой и яркий, хотя и отрицательный пример значения «превозноситься ».

 

Ветхий Завет также признавал принцип смягчения наказания, он предусматривал различные его «степени». Смысл lex talionis заключался не в определении того, как следовало наказать преступника, но в определении принципа, на основании которого нужно было принять решение о наказании.