Алек Мотиер

Послание к Филиппийцам

1:8—11  4. Возрастание для славы

 

Бог— свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа;

9  и молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве,

1.                     чтобы, познавая лучшее, вы были чисты и не- преткновенны в день Христов,

2.   исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию.

В предыдущей главе мы видели Павла в молитве и заботе о благоденствии своих филиппийцев. Теперь мы обратимся к изучению самой молитвы.

Как и все дошедшие до нас его молитвы, эта молитва целиком посвящена их духовным нуждам, в особенности же возрастанию. Основная мысль прозвучала в стихе 9: еще более и более возрастала и в стихе 11: плодов праведности.

1. Время жатвы

Павел дает нам ясную картину развивающейся христианской жизни: существует семя, из которого молодое растение выбрасывает свои побеги; затем наступает пора цветения, и наконец появляются плоды.

Наше исследование полезно будет начать с момента уборки урожая.

Христианский рост, говорит Павел, предназначен для дня Христова (имеется в виду приход Христа). Он в пути, и мы должны быть готовыми к встрече. Ответственность за нашу готовность целиком лежит на нас. Именно наша любовь должна более и более возрастать, именно мы обязаны идти вперед в познании и позаботиться о том, чтобы мы были чисты и непреткновенны, когда Он снова придет. Но не противоречит ли это истине, которую мы отметили в стихе 6, ведь там говорится, что спасение всецело зависит от Бога, а не от наших усилий? Конечно же нет! Потому что, как мы тоже   заметили,   благодать,   которая   спасает,   дает   и силы. Свободный дар спасения — это одновременно и дар новой жизни. Христианин, спасенный благодатью, доказывает, что спасен, проявлением новых жизненных сил. Следовательно (и это подразумевается в молитве Павла), Слово Божье к каждому, кто стал христианином — это всегда призыв к действию: работать, двигаться   вперед,   подражать   Христу,   быть   воином, борцом и земледельцем (Флп. 2:12; 3:13 и далее; 4:9; 2 Тим. 2:3—6). Это целая программа работы и добрых дел, запланированная Богом для тех, кого Он создал заново во Христе (Еф. 2:10). Иными словами, именно благодаря послушанию — активному, приобретенному дорогой ценой, личному, добровольному, дисциплинированному послушанию — мы начинаем обретать сознательный опыт и понимание того, что значит наше спасение во Христе. Вот почему Библия говорит, что Бог дает Святого Духа тем, кто Ему повинуется (Деян.

5:32).

Итак, христианин — это человек, имеющий цель, которую надо достичь в установленный срок, и Господа, Которому надо угождать; или, используя метафору Павла об урожае, тот, кто имеет плоды праведности, чтобы принести их в славу и похвалу Божию. Бог будет прославлен лишь в том случае, если при славном яв-

лении Его Сына в день оный не будет ни одной диссонирующей ноты, ибо каждое колено преклонится и всякий язык исповедует, что Иисус Христос есть Господь, — во славу Бога-Отца (Флп. 2:10 и далее). А сейчас Бог прославляется тем, что верующие, готовясь встретить своего Господа, проявляют такое же беспокойство, как и Бог-Отец, о том, чтобы день торжества Спасителя не был ничем омрачен.

Но как это происходит на практике?

2. Рост до созревания

Для подготовки христиан к приходу Господа Павел не предлагает ничего нового, неожиданного, чтобы сделать их достойными присутствия Христа. Напротив, существует программа роста, которая начинается с семени (ст. 9) и заканчивается урожаем (ст. 11). Как мы сейчас увидим, он относится к этой метафоре урожая очень серьезно.

По мнению Павла точка, с которой начинается рост христианина, — это любовь. Именно любовь — то семя, от которого он ожидает мощного роста, так как она возрастает более и более *. Ее растущие побеги принимаются и поддерживаются двумя опорами — познанием и всяким чувством**, и под их контролем начинают распускаться листья и цветы: сначала особый

* Перевод в RV: «yet more and more» (русск. перевод: «еще более и более») точно отражает смысл греческого текста, создавая впечатление неограниченного роста. Глагол «to abound» (использованный в данном англ, переводе, — «изобиловать», иметься в большом количестве) сам по себе передавал бы то же впечатление (ср., напр., 1 Кор. 14:12; 15:58; 2 Кор. 8:9), но в сочетании с наречным выражением он описывает обильный, буйный рост.

** Чтобы понять значение выражения «to abound in» (изобиловать) (perisseuein en) см., напр., Рим. 15:13, где «to abound in hope» (в русском тексте: «обогатились надеждою) означает жить под растущим влиянием твердой надежды, которую имеет христианин. В Флп. 1:9 — любовь, возрастающая в познании, и т. д., это любовь, контролируемая в своих действиях знанием, и т. д. См. далее: гл. 4.

образ жизни христианина, так как мы познаем лучшее*, а затем, в самой сердцевине этого образа жизни **, — прекрасные цветы святости — и во внутреннем мире человека (чисты), и во внешнем поведении (непретк-новенны) ***. А в итоге — созревший плод, праведность, отвечающая требованиям великого дня Господня.

Следовательно, для Павла жизнь христианина — это жизнь запрограммированного роста. Его взгляд ясен, когда он с нетерпением ожидает завершения дела рук Божьих (ст. 6) в жизни, которая чиста и не-преткновений, исполнена плодов праведности. Но все это в будущем — идеальная реальность, к которой неуклонно приближается верующий. Если бы существовал какой-то другой путь, какая-то более легкая тропа, более короткая дорога к совершенству, разве не сказала бы об этом горячая любовь Апостола? Но нет легкого пути, нет внезапно обретенной праведности.

Контраст между нашим желанием и тем, что решило премудрое провидение Божье, прекрасно отмечен в Пс. 125:4—6. Народ Божий чувствовал потребность в новом, возрождающем деянии Господа и жаждал, чтобы это произошло со всей внезапностью и полнотой, как дождь, который мгновенно наполняет высохшие русла рек. Но путь Господа иной: надо сеять со слезами, чтобы пожинать с радостью; чтобы внести снопы, надо сначала вынести семена. Мы можем очень хотеть, чтобы было по-другому; мы иногда-слышим о других программах от проповедников; нам могут предлагать какой-то опыт или технику, выдавая их за быстрый путь к святости. Но Павел ничего не

* Выражение «познавая лучшее» прокомментировано далее в

гл. 5.

** RSV не слишком хорошо выявляет связи между различными частями в этом сложном предложении Павла. Рост знающей и чувствующей любви — «с целью, чтобы вы познавали...»; «познавали лучшее» — «чтобы вы были чисты» и т. д., т. е. налицо сознательная

цель.

*** О словах «чисты» и «непреткновенны» см. далее в гл. 5.

говорит о подобных вещах - даже своим возлюбленным филиппийцам.

 

3. Семя

Теперь мы должны обратиться к изучению некоторых деталей этой программы роста. Мы сразу же замечаем, что Павел сеет любовь как начаток христианской жизни: это отправная точка роста — любовь ваша должна более и более возрастать. Он не упоминает о каком-либо объекте, на который должна быть направлена их любовь; он говорит скорее о той добродетели любви, которая должна пропитать все их существо и характер, и тогда всякое отношение и всякое действие будет подсказано и отмечено этой любовью.

Павел был человеком, глубоко познавшим любовь в  своей  собственной  жизни.   Прежде  чем  сообщить филиппийцам, что он молится о любви, которая должна занимать подобающее место в их жизни (ст. 9 и далее), он раскрывает им свое любящее сердце (ст. 8). Сознательно или неосознанно, он показывал, что значит любовь для христианина. Его любовь к ним была настоящей.  Она не была фасадом, хорошей маской, которую он надел на себя ради их пользы или чтобы отвечать требованиям, предъявляемым к апостолу. Его любовь была настолько настоящей, что он не колеблется призвать Бога себе в свидетели в этом вопросе — Бога, Который знает сердце. Кроме того, его любовь была сильной; я люблю... вас [в англ, переводе «я тоскую...» — прим. пер.]; глагол (epipotheo) выражает сильное желание и нужду (он использован, например, в 2:26, где речь идет о тоске по родине). «Я тоскую о вас, — в сущности говорит он, — чувствую себя неспокойно, пока мы не вместе». Но третья черта его любви превосходит даже эти две: это любовь, подобная любви  Христа, — любовью  Иисуса Христа.  Это  означает, что образцом для его любви к ним является любовь Христа. Но выражение, которое он использует, отра-

жает нечто большее, чем подражание. Павел говорит, что он достиг такой глубины в своем единении с Христом, что их сердца бьются как одно, — и более того, что большее сердце — сердце Иисуса — завладело сердцем Его слуги. Любовь Христа стала центром личности Павла.

Было бы естественным для филиппийцев задаться вопросом: смогут ли они когда-нибудь любить так, словно они соединились с сердцем Иисуса? Такое эмоциональное отождествление с Господом кажется невероятным, настолько далеко оно от непостоянства и своенравия, которые нам привычны, известны по опыту. Павел, однако, разговаривает с ними не как с людьми, которым недостает любви и которые должны просить о ней, но как с теми, кто имеет любовь (любовь ваша, ст. 9) и кому надо заставить ее расти. В Послании к Филиппийцам любовь показана как суть нового естества, данного верующему. Лидия стала христианкой не раньше, чем настояла на том, чтобы Павел и его товарищи были гостями в ее доме. Тюремщик стал христианином не раньше, чем начал омывать раны Павла, хотя до этого забил ноги Апостола в колоду (Деян. 16:15,24,33). Когда враждебность людей заставила Павла покинуть Филиппы, церковь, напротив, поддержала Апостола (ст. 5—7) и не раз посылала ему помощь (4:16). Любовь была их новым качеством во Христе.

Это утверждение о христианине, выраженное разными способами, остается постоянным в Новом Завете. В самом деле, это уникальная черта христианского опыта. Когда Павел в другом месте пишет, что «кто во Христе, тот новая тварь» (2 Кор. 5:17), он учит, что Бог сделал для нас все, что необходимо сделать; когда Петр утверждает, что «от божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия», здесь звучит та же нота завершенности; и он дополнительно разъясняет, что Божьим обетованием мы становимся «причастниками Божеского естества» (2 Пет.

1:3—4). Оба — и Павел, и Петр — говорят об этом деле Божьем в прошедшем времени: это наше основное наследие как верующих. В нашей земной жизни нам остается доделать то, что Бог уже «заложил». Мы призваны становиться тем, что мы есть.

Это мощный императив (нравственное повеление) христианской этики. Любая другая этическая система призывает нас к дающимся дорогой ценой усилиям, чтобы стать тем, чем мы не являемся. Но в совершенном спасении, завещанном нам во Христе, новое естество уже принадлежит нам, ожидая проявления, готовое к росту, к раскрытию своего потенциала через наше послушание Слову Божьему. Для филиппийцев особенной и непосредственной чертой послушания, как это ясно видел Павел, была любовь: это была та область, в которой благодать Божья уже заметно действовала; и именно в этой области их церковная жизнь начинала подвергаться опасности (ср. 1:27; 2:1 — 4; 4:1-3).

Что же касается нас, то, вникая в это письмо, мы осознаем, что требование Павла относится и к нам. Мы слишком легко смиряемся со взаимоотношениями, вызывающими сожаление. Мы соглашаемся, что разногласия и споры неизбежны в жизни поместной церкви. Мы терпим — а иногда даже с гордостью — разобщенность видимой церкви. Мы стремимся избегать болезненных саморазоблачений и ничего не делаем для примирения. Мы опасаемся, чтобы переговоры между деноминациями не подвергли каким-то образом риску главную истину благовествования. И при всем этом мы забываем, что самое важное — это истина любви Христовой, самая добрая и могущественная сила, ведущая к обновлению.

4. Истинный рост

Мы спрашиваем, каким образом это семя любви должно возрастать более и болеет Ответ: рост любви

контролируется и направляется познанием и чувством.

Словарь поможет нам понять смысл слов, используемых здесь Павлом. Слово, переведенное как познание (epignosis), встречается в Новом Завете двадцать раз и всегда относится к познанию дел Божьих, к религиозному, духовному, богословскому знанию (напр. Рим. 1:28; Кол. 2:2). Часто оно предполагает видение самой сути вопроса, понимание его реального существа, как в том случае, когда Павел говорит, что «законом познается грех» (Рим. 3:20, ср. Рим. 10:2). Оно ассоциируется с наставнической работой Святого Духа (Еф. 1:17, ср. Кол. 1:9). Когда это слово относится к христианской жизни и росту, то характеризуется четырьмя чертами. Во-первых, познание есть средство спасения: спасение описывается как «познание истины» (1 Тим. 2:4; 2 Тим. 2:25; 3:7; Евр. 10:26, ср. 2 Пет. 1:3; 2:20). Во-вторых, познание отличает христиан как таковых (Тит. 1:1; 2 Пет. 1:2): христианин — это человек «в познании». В-третьих, познание — это одно из доказательств христианского роста (Кол. 1:10; 2:2; 3:1 — 10; Фил. 6; 2 Пет. 1:8): стих 2:2 в Послании к Колоссянам особенно близок по смыслу к данному отрывку в Послании к Филиппийцам. В-четвертых, познание — это состояние зрелого христианина (Еф. 4:13).

Мы растем соразмерно нашим знаниям. Без познания спасения не может быть продвижения на пути к зрелости. Если мы не знаем Господа, как можем мы Его любить? И чем лучше мы Его знаем, тем больше любим. Мы можем выразить это следующим образом: когда Павел видит христиан растущими, по мере того как их любовь возрастает в познании, он рассматривает каждого христианина как учащегося. Истина — это необходимая составная часть христианского опыта. Чтобы быть христианином, человек должен прийти к познанию истины. Рост христианина означает возрастание его в овладении истиной вширь и вглубь. Невежество (незнание) — это коренная причина остановки в росте.

«Каждый человек — библейский студент» — это должно быть лозунгом и характеристикой христианина. Но остается одна проблема. Не правда ли, многие люди, похоже, растут в знании, не возрастая при этом как христиане? Развитие разума не сопровождается таким же развитием личности. Именно для того чтобы избежать такой опасности, Павел продолжает далее говорить о любви, возрастающей во всяком чувстве. Это слово (aisthesis) используется здесь единственный раз в Новом Завете, но в Евр. 5:14 обнаруживается очень близкое ему слово, где оно переводится как чувства. Родственный глагол (aisthanomai) утвердился в значении «понимать», «постигать значение чего-либо» (напр. Лк. 9:45). Aisthesis — это «использование способности, дающей человеку возможность принимать моральное решение» *. Используя это слово вместе со словом познание, Павел связывает знание истины с применением ее в жизни. Он соединяет два вопроса: «Чему учит Библия?» и «Как эта истина влияет на повседневную жизнь?» Ведь именно это Библия и подразумевает под «знанием»: это не просто упражнение разума; ничто не познается истинно до тех пор, пока не переходит в послушание.

Итак, познание и чувство — это базис общей задачи христианской жизни и особенно — долга христианской любви. Суть вопроса прекрасно выражена автором гимна:

Я могу любить то, что любишь Ты, И делать то, что стал бы делать Ты**.

В этом отношении христианская любовь не отличается от любой другой любви: она может либо растратить себя напрасно на нестоящие предметы, либо посвятить себя достойным предметам, но недостойным

* Мартин, с. 65.

** И. Хатч, Дыши на меня, Дыхание Божье. — Е. Hatch, Breathe on me, Breath of God.

образом. Иными словами, ей необходимо божественное, дающее свет познание, чтобы знать, что любить, и чувство, чтобы понимать, как любить. Это та любовь, образцом для которой послужила любовь Христа. Такой любви надо учиться по Священному Писанию и применять ее, живя в послушании.

5. Плод совершенства

Процесс созревания продолжается: семя любви растет, чтобы перерасти в нечто большее. Павел раскрывает перед нами совсем другую жизнь. Она отличается принципами, которыми дорожит (познавая лучшее)', она иная по своей внутренней сути (чисты) и во внешнем поведении (непреткновенны); она отличается своим конечным результатом — итоговыми плодами праведности, к которым она постоянно стремится.

Для христианина существует такое понятие, как «высшая жизнь». Тут она описана как лучшее (ст. 10), буквально — «нечто отличающееся». Глагол diaphero (здесь в форме причастия) обычно обозначает и то, что отличается, и то, что выше по качеству. То же выражение, что использовано в Послании к Филиппий-цам, встречается в Послании к Римлянам 2:18, где оно подчеркивает, что высшая жизнь — это жизнь в повиновении Божьей воле, выраженной в Слове Божьем. В свете нашего обсуждения слова познание, нет сомнений в том, что это именно та жизнь, которую Павел рекомендует филиппийцам.

Опыт учит нас, что для христианина существуют две опасности, мешающие жить особой, или другой, жизнью. Одна состоит в том, что мы забываем обо всем и становимся детьми своего века, идем мирскими путями — хотя и наводим на них христианский глянец! Другая опасность — это желание отличия ради самого отличия. Но христианская жизнь лишь тогда сможет стать особой и поднимется на более высокий уровень, когда она будет иметь свой источник в Боге. Мы учимся жить

ею благодаря откровению Слова, а Сын Божий дает нам совершенный пример, которому надо следовать.

Мы должны подходить к этой «высшей жизни» внимательно, вверяться ей и воплощать ее на практике. Потому что таково значение слова познавая (dokimazein, ст. 10). Оно содержит в себе и умственную сторону — способность понимать то, что ценно, и практическую — умение проверять это на опыте.

Павел не говорит о внезапных превращениях, рискованных — раз и навсегда — решениях или духовных «опытах» и кризисах. Он описывает упорное продвижение вперед, по мере того как мы рассматриваем все вопросы в свете Священного Писания и неуклонно следуем воле Божьей.

Цель состоит в том, чтобы вся наша жизнь была исполнена праведности (ст. 11). Познание лучшего необходимо, чтобы... вы были чисты и непреткновенны... [то есть] исполнены плодов праведности...», практической праведности святой жизни. «Полноценное зерно» урожая, готового к жатве, — это чистота и непреткно-венностъ, готовность ко дню Христову (ст. 10), всесторонняя святость внутренней и внешней жизни. Чистота — качество, которое должно быть присуще сокровенным областям разума и сердца христианина. Даже всевидящее око Божье не должно заметить чего-либо неприглядного во внутреннем мире и в характере. Не-преткновенный — это качество означает и «не спотыкающийся, не оступающийся», и «не совершающий проступков» и призывает к чистоте жизни, которая может служить примером, к жизни, которую ни в чем нельзя упрекнуть *. Именно это должным образом выражает

* Есть предположение, что eilikrines — «чистый» означает буквально: «оцененный под светом солнца». Четкого лингвистического доказательства этому нет, но эта мысль соответствует употреблению: кристальная чистота, чистота, которая могла бы выдержать самый придирчивый взгляд. Слово обращено к внутреннему миру и в некоторых случаях связано с мыслью о пребывании под пристальным Божественным взглядом; см.: 1 Кор. 5:8; 2 Кор. 1:12; 2:17; 2 Пет. 3:1. «Непреткновенный», aproskopos, встречается в Деян. 24:16; 1 Кор. 10:32.

полное спасение, свершенное Иисусом и дарованное нам, никакая меньшая цель не удовлетворит Того, Кто требовал от своего друга Авраама: «Ходи предо Мною и будь непорочен» (Быт. 17:1).

6. Сила

Задача кажется невыполнимой, не отказаться ли от нее? Но прежде, чем мы уступим этим искушениям, давайте зададим еще два вопроса. Первый: что побуждает нас к достижению успеха? И второй: сознаем ли мы, что невыполнимая, с нашей точки зрения, задача, в действительности имеет гарантированный результат? Именно эти вопросы помогают точно увидеть соответствующие акценты стихов 10 и 11.

В первых одиннадцати стихах 1 главы есть не менее семи ясных упоминаний о Господе Иисусе Христе. Из них два (ст. 6, 10) касаются ожидания дня Христова, а одно (ст. 10) представляет нам этот день как великую цель, к которой мы, люди Христовы, не только движемся, но и осознанно стремимся. Наши любимые грехи, наши укоренившиеся привычки, наши неудачные попытки достичь святости должны быть, конечно, выявлены и отвергнуты при мысли о том, что Господь, Которого мы любим, грядет. В этом подлинный и практический смысл слов:

 

 

Обратите ваши глаза к Иисусу;

 

Посмотрите прямо в Его удивительное лицо;

И земное странно потускнеет

 

 

В свете Его славы и благодати.

Такой пристальный взгляд на Иисуса может быть всего лишь бесплодным уходом от реальности, набожным стремлением затушевать мирские проблемы, которые мы, напротив, должны здесь решать. Но эти слова бесценны, если они снова и снова зовут нас туда, где пробуждается наш энтузиазм и где любовь к

Иисусу и страстное желание Его прихода зовут нас к победе в трудной борьбе.

Но есть многое, кроме этого, что касается дня Христова. Действуют и другие факторы, в особенности непрерывная работа Отца, чтобы все подготовить к великому дню Его Сына (ст. 6). Итак, мы переходим от стиха 10 к стиху 11. Мы все еще стоим перед требованием достичь праведности всей жизни, но теперь мы узнаем, что такая праведность — это плод, что он достигает своей полноты через Иисуса Христа, и что он замыслен в славу и похвалу Божию.

В одной из Своих притч Господь Иисус описал неустанное внимание, которое садовник уделяет своим растениям (Мк. 4:26—29). Но когда растение выросло, садовник вынужден признаться, что не знает, как происходил рост. Его заботливый уход и важен, и обязателен, так как в противном случае растение, за которым не ухаживают, погибнет — и все-таки нечто другое, а не человек, заставляет его расти. То же самое и с плодами праведности. Наше послушание, дисциплину и упорный труд нельзя считать чем-то неважным или необязательным. Напротив, они входят в предначертанный Богом контекст роста. Но что-то другое дает энергию для роста вплоть до созревания плода для жатвы: все сделано Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию (ст. 11). Отец (ст. 6) непрестанно трудится во славу Сына; Сын (ст. 11) непрестанно трудится во славу Отца.

При таких условиях повседневная задача послушания остается трудной, но не бесплодной. Мы часто нерадивы, терпим неудачи, всегда не соответствуем требованиям; однако результат гарантирован, поскольку трудится Бог.