Рональд Уоллес

Книга Пророка Даниила

2:1–49 2. Камень и разрушенные царства

Кризис во дворце и городе

Во второй год царствования Навуходоносора снились Навуходоносору сны, и возмутился дух его, и сон удалился от него (2:1).

Почему Навуходоносору снились тревожные сны? Казалось бы, ничто на земле не представляло реальной опасности для него. Он имел громадную власть и богатство. Он был известен, уважаем, его боялись, его приказания не обсуждались, его воля никогда не оспаривалась. Его армии только что добились величайших успехов на полях сражений. И при этом ночь за ночью он видел один и тот же сон! День за днем он просыпался с растущим подозрением, что его личному благосостоянию и безопасности его государства угрожает что-то, что он не может контролировать, что-то, находящееся вне пределов видимого мира. Он не чувствовал себя в безопасности. С ростом тревоги возрастали и его неуверенность и гнев.

Его сильно разгневало, что ни один из его мудрецов, которым он щедро платил за службу, не мог внятно объяснить реальную причину его умственной и эмоциональной истощенности и понять, что мерцало в глубинах его подсознания. Он посулил большое вознаграждение магам, астрологам и чародеям: «Если же расскажете сон и значение его, то получите от меня дары, награду и великую почесть; итак скажите мне сон и значение его» (2:6). А на тот случай, если вознаграждение не сработает, он произнес и угрозу: «...если вы не скажете мне сновидения и значения его, то в куски будете изрублены, и домы ваши обратятся в развалины» (2:5).

Все было напрасно! Здесь было что-то, с чем Навуходоносор, со всей своей властью и влиянием, не мог управиться, что-то, что принадлежало иному миру, в котором его власть не признавалась. Это увеличило его чувство возмущения и гнева еще больше.

Этот опыт начал менять царя. Он стал чаще, чем прежде, впадать в угрюмый гнев, мрачное настроение и подозрительность. Он обвинил своих советников в тайных умыслах обмануть его (2:8). Атмосфера его двора тоже изменилась. Его бывшие друзья жили в страхе. Мы можем представить, что его родственники сильно переживали и недоумевали, что это за сон, который так изменил царя к худшему. Дело приближалось к кризису, когда он приказал истребить всех мудрецов Вавилона (2:12).

Возможно, вы узнаете в Навуходоносоре прототип многих других царей и политиков. Рейнхольд Нибур прав, когда находит чувство ненадежности и тревоги у многих современных правителей. Он обнаружил, что жажда власти в человеке стимулируется «мрачным осознанием» ненадежности его существования. «Человек искушается ненадежностью человеческого существования, чтобы обеспечить себе двойную безопасность»[1], и поэтому он захватывает положение, добивается известности, богатства и власти. Но чем большего он добивается, чем выше он вскарабкивается, тем все в меньшей безопасности он себя ощущает и тем страшнее для него его возможное падение. Поэтому, чем большего он достигает, тем с большим отчаянием и тревогой стремится добиться еще большего. Так образуется порочный круг, который производит современных диктаторов и который заставляет диктатора быть грубым, неверным, свирепым и подозрительным. И мы имеем расовые и социальные меньшинства, становящиеся все более иррациональными и репрессивными в использовании власти, пока она в их руках, из-за ужасного чувства отчаянной слабости перед лицом губительных событий, которые должны произойти когда-нибудь в будущем.

Не стоит, однако, ограничиваться тиранами или политическими группами, когда вы ищите современные образцы того, что воплощено в Навуходоносоре с его нелегкими снами. Навуходоносор помогает нам также объяснить некоторые наши личные трагедии. Он — пример глубоко скрытого чувства неуверенности, которое может толкать человека к алкоголю, к никогда не удовлетворяемой жадности, к чрезмерной погоне за удовольствием, к иррациональному гневу, к странному и порой оскорбительному поведению по отношению к друзьям и семье.

Конечные вопросы

Конечно, к размышлению Навуходоносора о стабильности его империи и царского дома примешивались и другие вопросы, возникающие и у совсем обычных людей, занимающих в жизни скромное положение, которые порой глубоко задумываются над своим неизбежным концом и испытывают то, что современные богословы называют шоком от возможности небытия. В чем цель жизни и нашего существования? Куда ведет жизнь и где она закончится? Отчего в лучшие моменты моей жизни приходит странная тревожная мысль, что даже это благополучие может обернуться трагедией? Почему то, что хорошо и прекрасно, отмечено неуничтожимыми знаками нестабильности и непрочности? Даже Соломон, познавший все радости и удовольствия, построивший множество великолепных зданий и разбивший прекрасные сады, имевший множество слуг, жен и наложниц, наслаждавшийся своим богатством под аккомпанемент певцов и музыкантов, мог взглянуть с высоты своего величия на все дела рук своих и сказать, что «все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Еккл. 2:1—11).

Важно, что Навуходоносор во время того кризиса в его жизни желал, не просто чтобы ему интерпретировали сон, который, как он сам знал, возник из глубин его собственного подсознания, но чтобы ему пересказали сам этот сон. История с Навуходоносором напоминает нам о том, что когда мы задаемся теми же вопросами, какие тревожили его, мы тоже ничего не находим в собственном сознании, что могло бы пролить свет на окончательные ответы, которых жаждет наше сердце. Мы даже затрудняемся правильно поставить вопросы к этим окончательным ответам. Весь свет и мудрость, которых мы жаждем, должны придти из источника, находящегося вне нас, и поэтому мы нуждаемся не только в экспертах по человеческим проблемам, но также в тех, кто может соединить нас с высшей Мудростью и Словом.

Даниил — посредник

Интересно сравнить реакцию Даниила на проблему, с которой он столкнулся в гл. 1, с его реакцией на угрозу Навуходоносора умертвить всех мудрецов (2:14-16). Тогда он четко сказал: «нет!» Теперь столь же ясно сказал: «да!» — и согласился помочь язычникам в той острой и трагической ситуации. Не стоит ли нам присмотреться к поведению Даниила в его мире, чтобы научиться вести себя мудрее в нашем мире? Мы иногда слишком категорично предписываем стиль поведения, для других и для себя, которому все должны следовать в служении Христу. Мы порой стремимся даже видеть в понятиях «вовлечение» и «отстранение» главные принципы поведения. Конечно, твердые принципы и правила помогают нам придерживаться точно заданного курса. Более того, правила необходимы для нашего руководства, поэтому Бог дал нам незыблемые и ясно сформулированные заповеди, которые следует исполнять со страхом и трепетом. Но Тот, к Чьему голосу мы прислушиваемся в наших этических решениях и Чьему примеру мы всегда должны следовать, был бесконечно отделен от грешников (см.: Евр. 7:26) и в то же время глубоко и эмоционально вовлечен в жизнь грешников. Мы знаем, что в различных обстоятельствах могут быть периоды времени, когда мы призваны выразить наше свидетельство Ему другими путями.

Очень знаменательно в той истории, что Даниил становится на время ключевой персоной при дворе. Он один способен действовать решительно и проницательно, когда другие безнадежно подавлены и парализованы страхом. Только он способен предотвратить бедствие, угрожающее и Навуходоносору, и его советникам. Он прикрывает собою брешь и обнаруживает, что Бог дает ему мудрость и власть контролировать ситуацию. Все это должно быть понято читателями как исполнение обещания Бога о том, что через потомков Авраама даже язычники получат благословение (см.: Быт. 12:3). Конечно, Даниил руководствовался разными мотивами. Прежде всего, он стремился спасти собственную жизнь и жизни своих друзей. При этом он действует не сам по себе, а по вере в Бога, Который, как он знает, уже вмешался в ситуацию, и хотя Даниил мог иметь только смутное представление о всей важности того, что происходит, он должен был почувствовать Божий призыв стать свидетелем Его силы в данном конкретном случае так же, как это было, когда он протестовал против нечистой пищи.

Даниил реагировал на опасную проблему совсем не так, как религиозные люди Вавилона, потому что он общался с живым Богом. Поэтому в тот момент он стремился поскорее включиться в события, а не оставаться отстраненным. Общаясь с Богом Израиля, он чувствовал себя обязанным служить не только иудеям, но и языческой Вавилонской империи, поскольку Бог Израиля действительно заботился об этом языческом императоре и состоянии его ума, заботился даже о судьбе горстки несчастных и до смерти напуганных так называемых «мудрецов». Божий свет, пролитый на Израиль в течение прошедших веков, теперь начал падать на таких, как Навуходоносор и его маги.

Поведение Даниила, когда он столкнулся с дворцовым кризисом и выполнял свою посредническую роль, представлено в двух весьма контрастных аспектах. Он действует с исключительной осмотрительностью и благоразумием. В его поступках нет и следа сверхъестественной уверенности. Он озабочен тем, чтобы никого не обидеть. В его действиях нет попытки воспользоваться случаем и свидетельствовать. Все время он пребывает в страхе, вплоть до момента, когда ему была открыта тайна в ночном видении. Он испрашивал со своими товарищами милости у Бога Небесного об этой тайне (2:18). Когда пришел ответ на эту молитву, он стал смиренно благодарить Бога (2:20-23). Ответ от Бога пришел как раз вовремя. Тревожное напряжение сохранялось до конца отведенного царем времени, и Ариох должен был поспешить к взбешенному царю, чтобы сообщить ему, что теперь все в порядке.

И, однако, в этой ситуации, не видя выхода, Даниил действовал с полной уверенностью, что Бог даст ему в необходимый момент мудрость для решения любой задачи и даст силу, чтобы встретить любую опасность. Он верил, что хотя вначале сам он не видел возможности справиться с возникшей проблемой, все это время у Бога имелось ее решение. Даниил верил, что Бог прояснит его путь в момент самой страшной растерянности. Он был уверен, что Бог, Которому он молился с друзьями, никогда их не оставит. Он был уверен, что милостью Божьей станет посредником настоящего чуда. Хотя он был по-человечески слаб и ничего наперед не знал, его спасло то, что он доверял живому Богу.

Загадка царского сна

И тогда открыта была тайна Даниилу в ночном видении (2:19). Это означает, что он начал получать новое понимание планов, целей и деяний Бога на земле, что обычно недоступно человеческой мудрости. Это означает также, что он начал получать некоторый доступ к тому, каким образом он сам и Навуходоносор с его сном были вовлечены в осуществление Божьей цели. Когда мы прочитываем эту главу, у нас не остается сомнений, что тайна была о том, как Бог меняет времена и лета, низлагает царей и поставляет царей (2:21) и таким образом заставляет историю служить Его воле, славе и любви.

Позже Даниил часто в молитвах получал другие откровения о текущих этапах истории на пути к ее завершению. Иногда ему даются числа, чтобы определить длительность интервалов времени в истории, хотя эти числа такие загадочные, что разобраться в них невозможно. Иногда откровения посылаются ему через необычные образы и странные символы. Сон Навуходоносора — это первое из символических видений, раскрывающих тайну грядущего. Он дает нам предварительный набросок всего хода истории, которая достигнет своей кульминации в приходе на землю Царствия Божьего. Этот сон является еще неясным до конца откровением о том, как Бог собирается исполнить обещание, данное Аврааму (см.: Быт. 12:1 и дал.).

Выясняя у Бога смысл откровения, Даниил поступал так же, как его предшественники — пророки. Они знали, что по мере развития человеческой истории Бог будет выполнять Свою часть завета, заключенного с Авраамом (см.: Быт. 15:17) и подтвержденного Моисею на горе Синай (см.: Исх. 19), и они держались за свою веру в эти обещания об установлении трона дома Давидова на вечность (см.: 2 Цар. 7:16). Их служение включало задачу напоминать людям об обещании Бога, призывать людей выполнять свою часть договора и объяснять, как Бог собирается действовать через них, чтобы исполнить Свою часть, и как красота Его промысла будет в славе открыта в «последние дни». Этим пророкам, как и Даниилу, было дозволено частичное проникновение в божественную тайну и они были наделены способностью прорицания (см.: Иер. 31:1-25; Ис. 9:1 и дал.; Ам. 9:11-15; Иоил. 2:28).

Даниил должен был раскрыть, какими путями Бог выполнял Свои цели не только в жизни иудеев, но также в окружающем их языческом мире, в Вавилоне. Была продемонстрирована готовность Бога приоткрыть завесу тайны даже язычникам (см.: Чис. 22), хотя обычно Бог обращался к пророкам Израиля, когда собирался сделать или сообщить что-то важное (см.: Ам. 3:7). Напуганному до смерти царю Вавилона Бог Израиля сообщил о будущем ходе историй, но Навуходоносор тщетно старался самостоятельно понять то, что веками занимало внимание пророков Израиля. Молясь с товарищами о том, чтобы Бог помог им истолковать видение Навуходоносора, Даниил надеялся одновременно понять нечто жизненно важное и новое, что должно прояснить будущее его соплеменников.

В постижении этого откровения Даниил был полностью зависим от Божественного вдохновения. И он умолял своих товарищей молиться о помощи Бога ему и когда он старается постичь тайну сна (2:18), и позднее, когда он будет растолковывать ее царю (2:27), ибо Даниил понимал, что только Сам Бог дает мудрость мудрым и разумение разумным; Он открывает глубокое и сокровенное, знает, что во мраке (2:21,22).

Тайны этой не могут открыть царю ни мудрецы, ни обаятели, ни тайноведцы, ни гадатели (2:27), т. е. не могли люди помочь Даниилу понять то, что он стремился постичь. Не могли помочь никакие исследования и консилиумы. Даниил полностью осознал, что только Сам Бог, Который все видит, может дать ему понимание этого сна. Единственная надежда на обретение такого понимания была в признании, что он подошел к концу всех своих возможностей и должен молиться как слепой человек о даровании прозрения.

Провозглашение Царства Божьего

Как только тайна была раскрыта ему, Даниил почувствовал уверенность, что это было именно то, что Навуходоносор видел в своих снах. При объяснении сна царю, он старался толковать его содержание в терминах, которые Навуходоносор мог понять. Он начал с описания истукана огромных размеров (2:31), у которого голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бедра его — медные, голени его железные (2:32). Этот истукан впечатляет своей силой и твердостью до тех пор, пока не видны его ноги, сделанные из непрочного материала: ноги его частью железные, частью глиняные (2:33). Поэтому тот истукан крайне неустойчив. Он не может двинуться даже на один сантиметр. Но причиной страшного падения истукана стала главным образом не слабость его ног, приведшая к падению этого величайшего в истории символа человеческих достижений: Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукан, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукан, сделался великою горою и наполнил всю землю (2:34,35). Этот конец был значительно более катастрофичным и неожиданным, чем тот, который мог произойти в результате разрушения глиняных ног, поскольку весь громадный истукан рассыпался в тонкую пыль под воздействием камня, как от атомного взрыва, а камень, разбивший истукан, сделался великою горою и наполнил всю землю (2:35).

Даниил был жестко откровенен, объясняя царю значение его сна. У империи, которую создал Навуходоносор, осталось сравнительно мало времени. След ее, конечно, еще долго будет виден в истории человечества. На ее фундаменте еще возникнут три-четыре другие империи, каждая из которых по-своему будет впечатляющей и мощной. Но в конечном счете окажется, что все величие и великолепие их опиралось на глиняные ноги. Однако конец их наступит не из-за того, что ноги из глины не смогут выдержать имперский груз длительное время, а потому, что все эти империи стояли на пути Небесного Царства, которое грядет и наполнит собой будущее истории человечества. Его триумф неизбежен, и империя Навуходоносора, как и последующие империи, неизбежно исчезнет.

Таким образом, мы видим, что приоткрытое завесы над тайной о будущем человеческой истории было сделано Богом в форме, доступной для восприятия как иудея Даниила, так и царя Навуходоносора с его языческим опытом. Во время Даниила существовало мнение, что человеческая история подразделяется на четыре великих эпохи, из которых каждая последующая менее счастливая, чем предыдущая. Каждую из четырех эпох символизировал определенный металл, причем его качество ухудшалось при переходе к последующей эпохе. Нет сомнений, что Навуходоносор знал этот миф, который отражал человеческий исторический опыт, и поэтому он легко воспринял объяснение.

У Даниила же, несомненно, возникла ассоциация данного царю видения об истукане на глиняных ногах с образом Голиафа, громадного филистимлянина, который стоял на пути Божьего народа и препятствовал исполнению Божьей цели — передаче евреям всей земли, которую они начали завоевывать (см.: 1 Цар. 17). Спустя века эта история была поднята и пересказана, чтобы уверить не только Божий народ, но и всех остальных, что нет такой земной власти, которая может встать на пути людей Божьих. Образ разрушения истукана камнем напомнил Даниилу также стихи из книг пророков Исайи и Михея о том, как «и будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы» (Ис. 2:2; Мих. 4:1).

Детали образа

Даниил не объяснил, каким империям соответствует каждый металл в фигуре истукана. Он просто указал на то, что четыре выдающиеся и различные империи будут существовать прежде, чем Царство Божье окончательно придет в мир как кульминация всей истории. Это пророчество повторено в гл. 7, где ход человеческой истории представлен четырьмя зверями вместо четырех частей истукана. Поскольку утверждается, что при закате четвертой империи Бог Небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится (2:44), многие комментаторы предположили, что это должно указывать на рождение, смерть и воскрешение Иисуса Христа во времена Римской империи и что поэтому эти звери олицетворяют следующие империи: Вавилонскую, Мидо-Персидскую, Греческую и Римскую. Но многие современные ученые считают, что то, о чем сказано в ст. 44, было ожидаемо автором книги в царствование Антиоха Епифана (175-163 гг. до н. э.), в период существования Греческой империи. Некоторые же думают, что ст. 44 указывает на второе пришествие Христа в конце времен. Те, кто придерживается такого мнения, имеют в виду несколько иную последовательность империй. Нам лучше отложить наше окончательное суждение на этот счет, пока мы не изучим всю книгу, особенно гл. 7. Более того, мы должны помнить, что именно было главным для Даниила, когда он говорил о видении. Он не стремился точно определить будущие империи, но — убедить Навуходоносора в неизбежности наступления и триумфа Царства Божьего.

Камень с горы

В значении этого образа — камня — мы можем не сомневаться. Речь идет о Царстве Христовом. Оно, как камень, который оторвался от горы без содействия рук (2:34), грядет, внедрится в человеческую историю и изменит ее, принесет с собой погибель всем, кто стоит на его пути. Даниил говорит нам о том, что главная причина изломов человеческой истории не в моральных дефектах (ноги из глины), которые присущи любому обществу, не в социальных и экономических факторах, которые могут быть проанализированы, но, скорее, в развитии и росте невидимого Царства Христова, которое внедряется свыше в наш видимый мир, влияя на все, что происходит вокруг нас. Даниил провозгласил для своего времени призыв Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. -3:2). То, что Навуходоносор видел в своем сне и на что Даниил указывал в своей интерпретации — это, несомненно, Царство Бога, внедряющееся в земные дела с непреодолимой и все возрастающей силой, разрушая на своем пути все, что мешает его росту, и в конце концов устанавливаясь на земле без конкуренции и угрозы оппозиции, ибо ему должно быть и расти до тех пор, пока каждое творение не признает его.

Это Христос, Которого мы должны провозглашать сегодня этому миру, с его нестабильными империями и тиранами на глиняных ногах. В Новом Завете Христос Сам описан как «камень претыкания и камень соблазна» (1 Пет. 2:6-8), Который приносит осуждение и гибель тем, кто отвергает его, и уничтожает всех голиафов, которые бросают вызов армии живого Бога (1 Цар. 17). Христос является драгоценным краеугольным камнем (см.: Ис. 28:16), который должен стать фундаментом Вечного Царства; и горе глупым строителям, если они позволяют искушать себя и отвергают Его, чтобы исполнять другие планы (см.: Пс. 117:22)! С Ним, Сыном человеческим, пришедшим во плоти и крови и принесшим с Собой Его Царство во всей его реальности, мы должны связать все, что было сказано о Нем в Ветхом Завете, где Его воплощение, смерть, воскрешение и второе пришествие были определенно указаны.

Что же тогда этот истукан олицетворяет в новейшей истории? Он может представлять все худшее, что есть почти всегда во всех политических и культурных системах. Он может, конечно, говорить о прошлом, символизировать Греческую империю, Римскую, империю Наполеона, британский империализм, гитлеровский рейх. Но он может также рассматриваться и как предупреждение американскому капитализму или кубинскому социализму. Он может символизировать любую систему, которая стремится закрыться от животворящего влияния Иисуса Христа. Он может поведать нам, что нас ждет в будущем, если мы стоим на пути Божьего Царства. Ведь оно набирает скорость в своем наступлении и накапливает невидимую мощь, и все, что не сможет войти в него, в конечном счете будет развеяно, как сорная трава. Не следует придавать только политическое значение этому образу. Он может символизировать наши собственные маленькие империи: семью, круг общения, бизнес финансовый или церковный, где некоторые из нас сидят на троне, тщетно стараясь обрести безопасность и удовлетворение. Он может символизировать даже наше собственное будущее.

Но мы никогда не испытаем покоя, пока не признаем, что эти наши империи, какими бы они ни были, должны расступиться перед грядущим Царством Божьим.

Первая реакция царя

Царь, слушая Даниила, осознавал, что он встретился с реальностью истины, с Царством Божьим. Когда Даниил говорил о небесах, Навуходоносор невольно поднимал свои глаза вверх. Он осознал также, что получил предсказание чего-то более славного, важного и вечного, чем земная слава, мощь и дела вавилонского трона.

Глава заканчивается описанием того, как Навуходоносор пал на лице свое и поклонился Даниилу (2:46), признал Бога Даниила (2:47) и назначил Даниила и его троих друзей на высокие государственные должности (2:48,49). Реакция царя на истину не была достаточно глубокой, чтобы изменить радикально его мировоззрение, и мы не можем назвать это актом истинного покаяния или религиозного обращения, поскольку в следующей главе видим его возвратившимся к язычеству и своей гордыне.

Его поведение помогает нам понять, что религиозный опыт может вызывать эмоциональную реакцию, которая, однако, не затрагивает нашей глубинной сущности. Навуходоносор, конечно, прославил Бога Даниила, но даже в своем панегирике он опустил Его до уровня других божеств (2:47). Кальвин говорил[2], что исповедание веры в Бога Израиля Навуходоносором — это эмоциональный импульс, не имеющей истинной основы для покаяния. Но все же Кальвин признавал, что в целом это радостно — видеть языческого царя, проявляющего признаки благочестия и скромности. Кальвин заметил также, что даже фараон во время его борьбы против Моисея был настолько впечатлен тем, что он увидел силу Бога Израиля, что сразу же покаялся (см.: Исх. 9:27; 10:16).

Все же Навуходоносор сделал хороший рывок в направлении истинной веры. При оценке важности духовного опыта царя, нужно отметить, что он, как минимум, помог ему успокоиться. Это произошло благодаря тому, что царь перестал видеть только свои проблемы и государственные дела. Оттого, что люди не знают «горнего мира», на который нужно поднимать свои очи, не интересуются ничем, кроме собственных персон и своих проблем, и не вдохновляются ничем, кроме их собственных достоинств, — жизнь теряет свежесть, становится лихорадочной и разочаровывающей, и приходят тревожные сны как ее неотъемлемая часть. Для некоторых из наших современников было бы неплохо начать новую жизнь там, где Навуходоносор начал тот день, хотя он и не довел дела до конца. Новая жизнь и духовное исцеление могут придти к нам, когда мы стремимся не к выполнению только собственных эгоистических задач, а прославляем Бога. Навуходоносор исповедал Бога, и это принесло ему огромное облегчение.

[1] R. Niebuhr, The Nature and Destiny of Man, I (Nisbet 1944), pp. 201-203.

[2] J. Calvin, Commentary on Daniel, ad hoc.

Предисловие автора

На заре моего пасторского служения я часто использовал Книгу Пророка Даниила на занятиях по Библии и молитвенных встречах. Поскольку как приходской пастор я был очень занят, я учил тому, что просто приходило мне в голову, когда я читал эту книгу и размышлял о том, как она связана с нами — людьми, которые пытаются узнать и исполнить Божью волю в наши дни. Впоследствии я уже стал использовать многочисленные комментарии и проповедовал главу за главой из этой замечательной книги во время церковных служб. Еще позже, став уже преподавателем теологической семинарии, я читал лекции по этой книге, преимущественно для студентов первого курса. Конечно, к тому времени у меня была собрана хорошая библиотека по данной теме и я мог использовать обширные научные материалы.

Это был период, когда я впервые глубоко осознал академические и пасторские проблемы толкования этой книги в настоящее время. Даниил к этому времени стал мне близким другом. Он многому учил меня и моих слушателей о Боге-Отце, Иисусе Христе и молитве, о будущем человеческой истории и о том, как жить по-христиански. Он впечатлил меня не меньше, чем такие великие пророки, как Авраам, Моисей и Илия. Я не сомневаюсь в том, что он был лидером Божьего народа в изгнании. Но теперь многие современные исследователи утверждают, что книга, которую я так сильно люблю, на самом деле вовсе не об изгнании, а Даниил — это однозначно второстепенная фигура, если вообще был такой человек в Вавилоне. Они считают, что именем Даниил, скорее всего, обозначен некий вымышленный персонаж, придуманный для объединения нескольких ближневосточных легенд.

В связи с этим я должен был разобраться, не обманывал ли я себя и других в отношении пророка Даниила и его книги? Поэтому я вернулся к ее изучению с учетом всех опубликованных критических материалов. Я читал текст книги опять и опять. Это было как посещение старого друга, о котором я услышал странные истории, и наконец убедился в их полной несостоятельности.

Результаты этого нового исследования я и предлагаю читателю. Должен признать, что книга Даниила сама защищает себя от всякой критики даже более убедительно, чем я ожидал. При подготовке своего толкования Книги Пророка Даниила к изданию я вынужден был отложить в сторону большое количество материалов, несмотря на интересные идеи, высказанные в них. Но в то же время я просто не мог рассматривать эту книгу изолированно, вне ее связи с Ветхим и Новым Заветами и исполнением высказанного в ней пророчества в личности Иисуса Христа. Что касается самого Даниила, я опять нашел его в Вавилоне — ведущим упорную борьбу (очень напоминающую борьбу современной Церкви с соблазнами секулярного мира), укрепляющим нашу уверенность и наставляющим нас в истине.

Когда издательство выразило интерес к моей работе, я с радостью дал прочесть редакторам свою рукопись. Они тепло отозвались о ней. Я получил большую помощь от Алека Мотиера, который иногда уточнял мои высказывания, иногда советовал, что именно полезно изложить подробнее и как правильнее расставить акценты. Моя дочь Хезер также немало помогла мне с лексикой, стилистикой и предпечатной подготовкой. Я благодарен Колумбийской теологической семинарии за предоставление мне каникул для написания книги.

Введение

Введение[1]

Исторический фон

События в Книге Пророка Даниила начинают разворачиваться во время царствования Навуходоносора на вавилонском троне. Вавилонская (Халдейская) династия заменила Ассирийскую в качестве доминирующей силы на востоке Средиземноморья в последней четверти VII в. до н. э. и основательно упрочила свою власть, когда Навуходоносор победил египтян в битве при Кархемише в 605 г. до н. э. В 604 г. до н. э. он унаследовал трон своего отца и продолжил его завоевания. В соответствии с хронологией событий, изложенной в книге Царств, в 587—586 гг. до н. э. он окончательно подчинил Иудею и захватил Иерусалим, угнав в вавилонское рабство большую часть его населения. В Книге Пророка Даниила подразумевается, что было более раннее завоевание Иудеи (ок. 605 г. до н. э.), при котором из страны уже была угнана часть населения, включая самого Даниила (Дан. 1:1).

После смерти Навуходоносора в 562 г. до н. э. его сыновья и внуки проявили свою несостоятельность как правители и в 556 г. до н. э., в результате переворота, на трон взошел не принадлежавший к царской семье Набонид. Его сыном был Валтасар, который правил в Вавилоне от имени своего отца; при нем империю в 539 г. до н. э. завоевали персы, возглавляемые царем Киром. После этого на Ближнем Востоке два века правили наследники персидских царей. Дарий I — исторически наиболее известный из них. Позже, в IV в., Персидская империя была завоевана Александром Великим, который установил греческое владычество над всей территорией в 331 г. до н. э. Через несколько лет после смерти Александра его единое ближневосточное царство было разделено на две части. Династия Птолемеев, названная в честь первого правителя Птолемея I Сотера, управляла территорией Египта, а династия Селевкидов, названная по имени царя Селевка I Никатора, правила в Сирии и Палестине. Между этими двумя царскими домами иногда заключались брачные союзы, иногда их союз разрушали заговоры и предательства. Египетская династия Птолемеев правила до 198 г. до н. э., когда Антиох Великий из династии Селевкидов победил Птолемея V и получил непререкаемое наследственное право на Палестину. Наиболее важное событие, в свете дальнейшей судьбы иудеев, произошло в 175 г. до н. э., когда после некоторой интриги Антиох IV Епифан занял трон Селевкидов. Этому правителю уделено большое внимание в книге Даниила.

В этот исторический период обстоятельства жизни Божьего народа сильно изменились. Как вавилонские пленники Навуходоносора, они должны были жить на чужбине, среди язычников, и при этом оставаться верными Богу их предков, хотя не имели храма и не могли осуществлять положенного жертвоприношения. Даниил и три его друга стали примером того, как верные побеждают враждебные обстоятельства. После вступления на персидский престол царя Кира в 539 г. н. э. некоторые пленники вернулись в Палестину, и число возвращавшихся постепенно увеличивалось. Вскоре Иерусалимский храм, а потом и городские стены были восстановлены. Персидские императоры были в целом расположены к евреям, и возвратившимся людям предоставлялась свобода вероисповедания. Но когда Палестина вошла в Греческую империю, иудеи столкнулись даже с большей угрозой для себя, чем в вавилонском изгнании. Александр Великий желал не только завоевать мир, но также «эллинизировать» его, т. е. подчинить все влиянию греческой культуры. Он запустил процесс эллинизации завоеванного им мира, и тот успешно развивался.

По всей империи распространялись обычаи и религия греков. Греческая культура проникла во все сферы жизни, став универсальной на обширной территории. Влияние греческой культуры прослеживается и в древних религиях Востока, и в эллинистических эзотерических культах.

Многие поколения иудеев успешно сопротивлялись этому влиянию, тем более что в Палестине, при правлении династии Птолемеев, евреям была предоставлена определенная свобода. Но внутри самого израильского общества, особенно среди влиятельных людей, церковных служителей и политиков, т. е. общественной элиты того времени, сформировалась сильная прогреческая партия.

Когда Антиох Епифан получил власть над Сирией и Палестиной, он начал решительную и бесчестную кампанию по эллинизации всего общества, используя подкупы и интриги и беспощадно подавляя любое открытое сопротивление. Об истории его кампании, ее успехах и неудачах, можно прочесть в книгах Маккавеев. Вскоре на пост первосвященника Иерусалима был возведен один из лидеров прогреческой партии Иасон. Этот шаг сопровождался открытием в Иерусалиме школы, где молодых евреев воспитывали как греков. Затем, через интриги и подкуп, пост первосвященника Иерусалима занял Менелай. При нем конфликты и интриги множились, дошло даже до резни на улицах, учреждения сирийского гарнизона в городе и потоков беженцев. В результате был издан царский указ, запрещавший религиозную практику иудеев. Наказанием за нарушение была смерть. Также был издан указ о посвящении Иерусалимского храма Зевсу Олимпийскому, и в 168 г. до н. э. в храме воздвигли алтарь Зевсу, на котором осуществлялось жертвоприношение. Языческие боги должны были повсеместно почитаться; «нечистая» пища стала обязательной для евреев. Указы неукоснительно приводили в исполнение. Было много казней и много мучеников среди правоверных иудеев.

Решительный отпор Антиоху оказали две партии. Партия Маккавеев, под вдохновенным руководством Маттафии, жившего в Модине священника из чреды Иарива, и пяти его сыновей, возглавила вооруженное восстание и вела успешные бои. Другая партия сопротивления называлась Хасидим (благочестивые, или «святые»). Это была партия «отделенных», их политика заключалась в пассивном сопротивлении и абсолютной преданности закону, особенно тем его пунктам, которые казались им наиболее важными, в том числе таким, как запрещение есть определенную пищу. Даже во время массовой резни они не оказывали сопротивления в день субботний и позволяли себя убивать. Эти две партии объединялись на время. Маккавеи приостановили соблюдение субботы в период освободительной борьбы и призывали к тому же членов партии Хасидим. Последние, однако, желали оставаться независимыми и выполнять только волю Бога. Между этими партиями существовали глубокие различия в идеях и взглядах.

Этот период — от 605-го до 165 г. до н.э. — именно тот отрезок истории, о котором автор Книги Пророка Даниила рассказывает подробно. На другие события также есть отдельные ссылки.

Традиционный взгляд на книгу Даниила

Традиционный взгляд на книгу основывается на ее очевидной ценности и подтверждает, что она была написана в Вавилоне неким Даниилом, который являлся эталоном верности, мудрости и благочестия в те времена. Цель книги состояла в том, чтобы показать, как такой человек и его ближайшее окружение победили по милости Божьей во всех испытаниях изгнания; как великие традиции их Предков поддерживались строгим благочестием и дисциплиной и как насилие было побеждено верностью, храбростью и мудростью. Надежда на будущее поддерживалась серией откровений, данных Даниилу. Эти пророческие видения очертили трудный и изменчивый путь, по которому будет развиваться мировая история, и предсказали тяжелые времена гонений на Божий народ, которые наступят при более позднем иноземном владычестве. Они также описали беды и конечный триумф Божьих людей в последние дни мира и пришествия Мессии.

Среди ученых, разделявших в основном такой взгляд на книгу, появилось множество разных точек зрения при рассмотрении отдельных деталей. Так, толкователи выражают разные мнения, когда пытаются определить, какая преемственность мировых империй зашифрована в описании различных символов: например, материалов, из которых сделан истукан из сна Навуходоносора, о чем идет речь в гл. 2, или различных зверей, которые следовали в видении один за другим, что описано в гл. 7. Более того, существует несогласие в том, какой богоборческий правитель имелся автором в виду при описании маленького рога, который сместил четыре других рога по мере своего роста до гигантских размеров (7:20). Также наблюдается значительная разница во мнениях о том, подразумевается ли Христос в пророчестве о том, что произойдет в конце «семидесяти седмин» (9:24), и имеется ли резкий переход от описания реального времени правления Антиоха Епифана к отдаленному будущему (11:36).

Гипотеза о маккавейской ориентации книги

Сегодня многими принята точка зрения, что Книга Пророка Даниила не могла быть написана в Вавилоне в VI в. до н. э. и что она не может рассматриваться как достоверное историческое описание времен изгнания иудеев. Заявляют, что ссылки писателя на историю вавилонского изгнания ненадежны. Например, предполагается, что книга начинается с ошибочного постулата о ранней осаде Иерусалима на третьем году правления Иоакима в 605 г. до н. э. (1:1). Указывается, что Валтасар не был сыном Навуходоносора и что он никогда не был царем Вавилона, как это следует из библейской истории. Исследователи говорят о том, что в исторических источниках нет никаких свидетельств ни о каком-то Дарий Мидянине, который принял царство после убийства Валтасара (5:31), ни о самой Мидянской империи, расположенной между Вавилоном и Персией, о которой говорится в книге Даниила.

И следует вывод: такие неточности недопустимы для автора, жившего в Вавилоне в VI в.! С другой стороны, утверждается, что, когда дело доходит до описания периода правления Селевкидов в Палестине, ссылки автора становятся более точными, что свидетельствует о его хороших знаниях истории восхождения на престол Антиоха Епифана, его карьеры и политики. Эти аргументы приводят многих ученых к заключению, что книга была написана не в Вавилоне, а в Палестине во времена освободительной войны Маккавеев.

В подтверждение этой точки зрения приводятся и другие доказательства. Утверждается, что если иудей по имени Даниил действительно занимал такой высокий пост в Вавилонской империи в VI в., как об этом сказано в книге, тогда о нем бы упоминалось в пророческой литературе. Однако о человеке по имени Даниил во всем Ветхом Завете говорится только у пророка Иезекииля (см.: Иез. 14:14,20; 28:3), где именем Даниил назван мудрец, который жил в далеком прошлом и был приравнен иудейской традицией к Ною и Иову. Наиболее ранняя ссылка на саму книгу Даниила найдена только в рукописях после маккавейского периода истории.

Лексический анализ текста книги, похоже, подтверждает мнение, что она должна быть написана много позже VI в. до н. э. Использование некоторых греческих слов в тексте дает основание предполагать, что он был написан после завоеваний Александра Македонского, а употребление определенных персидских слов также указывает на время после вавилонского пленения. Более того, вся центральная часть книги написана не на древнееврейском, а на арамейском языке, причем характерном для Палестины II в. до н. э. Отчего, спрашивается, вавилонское пленение иудеев в VI в. до н. э. описано таким языком? Да и древнееврейский язык книги тоже, как предполагается, более поздний в сравнении с древнееврейским языком периода изгнания.

Другие аргументы в пользу более позднего датирования книги основываются на ее месте в иудейском каноне священных книг. В иудейских изданиях эта книга помещена не среди «пророков», а среди «писаний». Это указывает на то, что ко времени написания Книги Пророка Даниила пророческий раздел канона был уже завершен. Эта точка зрения усиливается тем, что книга является типичным, хотя и выдающимся, примером анонимной апокалиптической литературы, которая начала появляться во II в. до н. э. и расцвет которой приходился уже на более позднее время. Считается также, что вера в воскрешение праведников и грешников распространилась уже после вавилонского изгнания евреев.

Те, кто воспринимает эти свидетельства как решающие, утверждают, что Книга Пророка Даниила была оформлена первоначально как трактат, написанный кем-то из партии Хасидим, чтобы напомнить угнетенным соотечественникам, что Яхве, их Бог, понимает их тяжелое положение; чтобы убедить их этой историей в том, что великие люди тоже проходили через такие испытания в прошедшие века и побеждали по милости Божьей; чтобы явить им идеал верности закону и терпеливого перенесения страданий и, наконец, чтобы ободрить их видением того, что Бог контролирует ситуацию и намерен прославить Свой народ. По поводу автора предполагается, что он решил скрыть свое имя и зашифровал свое послание, чтобы оно не было понято преследователями, но так, чтобы его скрытое значение могло быть воспринято людьми, которым оно и предназначалось в помощь. В ответ на возражение, что Сам Господь Иисус признавал Даниила автором этой книги (см.: Мф. 24:15; Мк. 13:14) и что такая гипотеза классифицирует книгу как «подделку», говорится, что приписать собственный труд какому-либо великому человеку, жившему раньше, было известным и уважаемым приемом в дни апокалиптических писаний и что наш Господь намеренно принял определенные ограничения в области Его человеческих знаний о таких вещах.

Ответ на консервативную точку зрения[2]

Наша реакция на такую гипотезу происхождения книги в большей степени будет зависеть от нашего понимания природы Священного Писания. Многие воспримут попытку приписать чью-то книгу другому, более знаменитому, автору не иначе как мошенничество (хотя и по «благочестивому» мотиву). Им представляется, что такая книга в каноне Священного Писания пятнает святость Бога, так же как фактические или исторические ошибки кажутся им несовместимыми с Богом, Который никогда не лжет (см.: Тит. 1:2). Однако не следует спешить с выводами.

Не слишком трудно подтвердить замечание о вавилонском захвате Иудеи в 605 г. до н. э. или историчность Дария Мидянина. На самом деле не приводилось никаких серьезных доказательств того, что такого захвата не было и не было такой личности. Тот же факт, что Книга Пророка Даниила не была упомянута до II в. до н. э., не обязательно свидетельствует в пользу того, что ее раньше не существовало. Мы вполне можем говорить, что автор называл Валтасара сыном Навуходоносора, не имея в виду прямые родственные отношения. Имя Дария Мидянина также могло быть собирательным именем для временных регентов, управлявших Вавилоном до царя Кира. Итак, контраргументы продолжают выдвигаться, но следует понимать, что на нас стараются произвести впечатление их наукообразностью, особенно когда дело доходит до обсуждения возможных периодов времени, когда могли быть использованы и греческие и персидские слова. Что касается языка, то даже некоторые консервативные ученые признают, что какие-то арамейские слова, из использованных в книге, могли быть внесены при дальнейших редакциях, поэтому более поздние тексты, с которыми мы имеем дело, отличаются от первоначальных.

Главная особенность книги — убедительная тематическая целостность

Размышляя о происхождении этой книги, мы должны помнить, что центральная ее тема отличается от темы, заявленной в гипотезе о том, что эта книга — трактат времен Маккавеев, а также учитывать то, что эта книга обладает тематической целостностью, что совершенно не вписывается в эту гипотезу.

Гипотеза о более позднем происхождении, например, не может адекватно интерпретировать первую часть книги. Эта гипотеза ориентируется преимущественно на последнюю часть текста, а «вавилонское» повествование рассматривается лишь в качестве введения, добавленного уже после того, как книга была написана. Утверждается, что рассказы о Данииле и его друзьях не были первоначально тесно связаны друг с другом, что это были истории, известные в Вавилоне, откуда они и просочились в Палестину приблизительно в то время, когда маккавейский автор заканчивал свой труд. Он, согласно этой гипотезе, изменил некоторые детали в рассказах, чтобы они больше соответствовали его цели. Была, например, история о том, как Набонид болел психическим заболеванием 10 лет и его затем излечил еврейский заклинатель. Автор заменил Набонида более известным царем Навуходоносором и так сформировал основу для гл. 4. История о Валтасаре в гл. 5 иногда рассматривается как более поздняя и довольно бессмысленная вставка.

Однако немедленно возникает вопрос: если книга создавалась как трактат с параллельным сопоставлением вавилонского пленения и гонениями в дни Маккавеев, отчего его автор не постарался, чтобы вавилонские рассказы лучше вписались в современную для него эпоху? Отчего он не выбрал более подходящие истории; и если он адаптировал вавилонские истории, почему он не сделал нужные изменения всего текста?

В Книге Пророка Даниила Навуходоносор показан как тот, кто стал доброжелательным, боящимся Бога правителем, готовым слушать слово Бога и каяться. Невозможно представить, что составитель трактата вывел такой образ для ободрения участников восстания, боровшихся за независимость Израиля.

Совершенно очевидно, что гипотеза маккавейского происхождения книги игнорирует целостное единство ее текста. Читая и изучая книгу с первых до заключительных глав, мы обнаруживаем, что она имеет исключительную монолитность. Приверженцы же маккавейской теории считают это единство спорным. Первоначально они делили книгу на две различные части, делая из последних шести глав маккавейское ядро, а первые шесть — вступлением. Но известно, что гл. 7 книги, как и предшествующие ей пять, написана на арамейском языке и тесно связана с гл. 2. В ответ на эту очевидную трудность, было выдвинуто новое предположение, что первоначальный трактат составляют гл. 8–12. Но исследования показывают, что эти последние главы являются дальнейшими вариациями темы, рассмотренной в гл. 7. Кроме того, Даниил в этих последних главах тот же, что и в первых главах.

Когда же признается единство книги, тогда первые главы, которые сами по себе столь живы и глубоки по смыслу и так выразительны в своем послании, определяют толкование остальной части книги.

После знакомства со всей книгой становится очевидным, что она написана, прежде всего, не для тех, кто страдает от жестоких преследований, а, скорее, для тех, кто живет на чужбине. Другими словами, она представляет не маккавейскую, а вавилонскую ситуацию. Для вавилонской ситуации характерны: постоянное стремление к благополучию, насколько позволяют условия; кооперация с властями, насколько позволяет совесть; строгая приверженность традициям, установленным в законе, несмотря на противоборство этому; воспитание преданности вере отцов; гордость национальными религиозными традициями и желание слушать рассказывающих о своих видениях и снах; активное участие в политической жизни и даже принятие высоких постов в государстве. Когда мы открываем так называемые «апокалиптические» главы во втором разделе книги, там также говорится о взаимоотношениях со светским правительством, о важности регулярных молитв и изучения Библии. Это послание не о том, как жить в последние дни скорби, но о том, как жить во времена изгнания, имея трезвый взгляд на вероятность негативного развития событий и работая над тем, чтобы предотвратить, по возможности, такое развитие. Это не похоже на послание, которое кто-то специально написал для людей, живших в дни правления Антиоха Епифана.

Можно предположить, что книга, актуальная тогда, возможно, не была одобрена даже теми, для кого была первоначально написана — ибо сокрыты и запечатаны слова сии до последнего времени (12:9), — но она является истинным словом Бога об израильском пленении на все будущие времена для людей Божьих, которые могут обнаружить себя опять Церковью в пустыне или в изгнании. Книга, написанная в ситуации изгнания, похоже, обрела неожиданную актуальность для Божьих людей в дни Антиоха Епифана. Хотя первоначально и адресованная людям в совсем других условиях, она несла в себе сильную весть ободрения в эти более поздние времена гонений, давала мудрое наставление и убеждала, что Бог контролирует силы, которые, как казалось, доминировали в человеческой истории. Послание было актуально во времена вавилонского изгнания, в период более поздних гонений, осталось актуальным и до наших дней.

Даниил в библейской традиции

В еврейском каноне Ветхого Завета Книга Пророка Даниила помещена в третьем разделе: «Писания», а не среди пророков.

В Септуагинте, однако, она находится в том же месте, что и в современном английском переводе Библии. Разное местоположение книги указывает на то, что было нелегко ее идентифицировать. Едва ли можно утверждать, что Даниил пишет как пророк. Хотя в его мыслях и служении есть элементы, которые могли бы подтвердить наше определение его как пророка — он также отчетливо воплощает в своей личности черты истинно «мудрого» человека, как они описаны в библейской традиции, и его писания и предвидение будущего часто воспринимаются как апокалиптические. Поэтому мы должны заняться изучением связи книги Даниила с тремя основными типами библейской литературы.

1) Место книги Даниила в пророческой традиции

Существует серьезное основание для размещения книги Даниила среди книг других пророков. Он размышлял над их книгами. Главная забота его жизни была та же, что и у всех пророков. Он жил и молился, как и они, чтобы Божьи обетования для Его народа осуществились бы в полной мере, несмотря на их грехи (9:3). По его отношению к делам этого мира и взгляду на будущее мира, книга вполне соответствует пророческим традициям. В следующем разделе мы опишем мировоззрение Даниила и предвидение им будущего, о которых часто говорят как об апокалиптических, чтобы противопоставить их пророческому мировоззрению и взгляду на будущее. Наша нынешняя цель — подчеркнуть наличие характеристик пророческого взгляда на будущее, которые, как мы полагаем, присутствуют в книге Даниила.

Когда пророки говорят о том, что должно случиться в будущем, они иногда рисуют картины, значительно отличающиеся от представлений более поздней иудейской апокалиптики. Устремляя взор вперед, чтобы определить, что произойдет в «последние дни» на земле, пророки часто дают нам идеальный образ золотого века, возникающего из нынешних времен, либо смешанный с ним теперь, либо развивающийся параллельно ему (см.: Ис. 2:1; 11:6—9; Ам. 9:13). Они иногда живописуют Мессию, Который будет править в те дни как земной царь и идеальный правитель из дома Давидова (Ис. 11:1). Они призывают своих слушателей сделать наступление золотого века своей целью, к которой нужно стремиться через истинное покаяние перед Богом (см.: Ос. 14:1), жажду Его справедливости (см.: Ам. 5:14,24) и Его присутствия в их жизни (см.: Ис. 58), веря, что Его Дух способен осуществить это. Таким образом, внимающие пророкам могут стать светом для народов (Ис. 49:6). Даниил — это человек, имеющий качества и характер пророка. Его долгие и горячие молитвы, вдохновленные пророческими писаниями, особенно книгой Иеремии, показывают его заботу о воплощении обещаний о пришествии Мессии (9:1-19). Грех, праведность, милость и прощение — вот темы его молитв, так же как темы молитв пророков. Даниил разделяет их заботу о социальной справедливости и облегчении жизни угнетенных, и, когда была возможность, он проповедовал как пророк (4:24).

2) Место книги Даниила в апокалиптической традиции

Книга Пророка Даниила иногда классифицируется как апокалиптическая. Это указывает на то, что она отличается традиционными для апокалиптической литературы идеями и стилем. Ко II в. до н. э. стало ясно, что живой голос пророчества, который вдохновлял религиозную и нравственную жизнь Израиля в течение многих столетий, умолк. В это время в Израиле появилась новая серия писаний, очень похожих по форме изложения и общим идеям. Эти писания были очень популярными и влиятельными, теперь они классифицируются как апокалиптические. Их авторы верили, что конец света приближается. Чтобы вызвать доверие к своим апокалиптическим пророчествам, они утверждали, что откровения, о которых они сообщают, были первоначально даны в далеком прошлом некоторым хорошо известным историческим личностям. Были, например, книги Еноха и апокалипсисы, приписанные Варуху, Моисею и Аврааму. Посланию добавлялся авторитет, когда автор, скрыв свое настоящее имя, излагал свое послание, как будто это было пророчество, сделанное сотни лет назад. Реальные исторические и современные события могли таким образом восприниматься как предсказанные в далеком прошлом. Эти откровения описывали Божий план в отношении конца света с использованием понятий и символов, схожих с теми, какие мы встречаем в Книге Пророка Даниила.

Апокалиптическая мысль и литература особенно расцвели в период между Ветхим и Новым Заветами, но апокалиптическая перспектива развития истории, отраженная в большей части этого рода произведений, имеет свои корни как в учениях великих пророков Израиля, так и в Книге Пророка Даниила. Более того, позже некоторые аспекты апокалиптических взглядов этих писаний были признаны Иисусом в Его учении о Царстве и конце мира (Мк. 13). Также и христианская апокалиптическая традиция обнаруживается в Новом Завете (2 Фес. 2:1-12) и, конечно, находит свое основное выражение в Книге Откровение Иоанна Богослова. Мы можем, таким образом, отметить тот важный факт, что некоторые элементы апокалиптической перспективы развития истории признал Сам Господь.

Многое из того, что представляет ценность в апокалиптической перспективе развития истории (то, что одобрил Иисус), имеет свои истоки в писаниях пророков Ветхого Завета. Мы уже отметили, что пророки часто выражали надежду увидеть наступление Царства Божьего на земле и восстановление утерянного рая. Есть, однако, и другая идея о будущем. Она напоминает первую и, кажется, не конфликтует с ней, но никогда и не объединяется с ней, чтобы дать нам простой и убедительный образ того, как история будет двигаться в направлении своей кульминации и как наступит Божье Царство. В этой второй идее о развитии человеческой истории мы находим источник того, что является лучшим в апокалиптической литературе.

В таких апокалиптических пророчествах будущее видится как время осуждения, когда не только неправедные будут уничтожены, но и вся земля будет опустошена (см.: Ис. 24:1). Иногда великие пророки видели другой, горний мир, помимо того, что присутствует на земной сцене истории (см.: Ис. 6:1). Они видели Бога в Его горнем мире, стоящего или сидящего и направляющего Своих небесных посланников (см.: 3 Цар. 22:19; Иез. 1:1; 8:1). Иногда они также имели такие странные и трудные для восприятия видения, что для их интерпретации требовалась помощь небесных созданий (см.: Зах. 1:9; 2:2). Иногда они дают нам туманную картину конца земной истории, который уже запланирован тем другим, горним, миром, и движение к нему началось; они говорят о космическом катаклизме, охватывающем все народы; о финальном конфликте между силами добра и зла, который должен произойти до конца времен (см.: Иез. 38, 39; Зах. 12-14).

В поздних апокалиптических писаниях, появившихся к концу II в. до н. э. (апокрифах), имеются такие пророчества, которые не всегда являются отражением образа мышления древнееврейских пророков. В таких поздних писаниях обозначено также ясное различие между земным и Небесным царствами. Современный мир воспринимается как сфера конфликта между Богом и зловещими силами зла. В этот конфликт вовлечены как Небесное Царство, так и земное. Царство Бога описывается как полностью непохожее на любое земное царство, и ожидается, что оно неожиданно внедрится в ход земной истории. Конец старого века будет сопровождаться необычайной активностью сверхъестественных сил зла, которые уже доминируют на земле. При наступлении нового века будут глобальные возмущения в природе и великие сдвиги в истории. История земли станет развиваться как серия драматических и распознаваемых событий в соответствии с предопределенным планом. Все, что относится к старому веку и силам зла, в конце концов сгинет в катаклизме, который потрясет все основания мира и позволит выжить только тому, что существует по воле Бога.

Прогноз этих событий и ключ к их пониманию может быть заранее сообщен людям, которым дано понимание тайны Божьей цели и мудрости Его действий. Эти откровения сообщаются через видения, сны и послания ангелов, их истинность и смысл открываются, когда приходит время. Используются загадочные секретные числа и странные символические животные, соответствующие различным земным властям.

Книга Даниила, безусловно, занимает центральное место в апокалиптической традиции. Многое из нее стало образом для более поздних авторов. Сам Даниил использует таинственные числа (9:24) и символы (8:3), получает видения (10:5) и предсказывает будущее истории в деталях — все это делали и авторы произведений древнееврейской апокалиптики (11:2). Существуют и другие формальные сходства между ним и теми, кто развивал апокалиптическое видение истории. Например, в видениях Даниила также очевиден контраст между царствами Небесным и земным (7:9) и в своем прогнозе на будущее он описывает наступление Царства Божьего, так поразительно отличающегося от земного.

Еще следует заметить, что хотя Даниил столь выразительно оформил эту важную традицию, он, однако, мыслил в полном соответствии со Словом Божьим и пророческой традицией и никак не содействовал нежелательному повороту в развитии иудейской апокалиптической литературы более позднего периода.

Когда мы читаем эти поздние апокалиптические произведения, становится очевидным, что их авторы сильно отклонились в сторону. Современная история часто воспринимается ими как настолько управляемая злом, что остается только пассивно ждать, когда вмешается Царство Божье. Чрезмерный фатализм этих авторов приводит к тому, что земная история и ценности этого мира, человеческая культура и возможности людей оцениваются ими слишком пессимистично. Примечательно, что, несмотря на формальное сходство между книгой Даниила и писаниями более поздних авторов, Даниил, в отличие от них, не отклоняется от того, что является основным во взгляде на творение, провидение Божье и историю, представленном в других книгах библейского канона. Он не делает упор на пессимистический взгляд на мир, характерный для некоторых поздних апокалиптических трудов. Более того, он видит Царство Божье властно влияющим на современный исторический процесс. В этом его главное сродство с великими пророками, его предшественниками и современниками.

3) Место книги Даниила в традиции мудрости Израиля

Читая первые главы книги Даниила, нельзя не заметить параллелей между Даниилом, пребывающим во дворе царя Навуходоносора, и Иосифом во дворе египетского фараона. Оба находились в рабстве, оба демонстрировали исключительную преданность Богу и Его закону, оба прошли через горькую обиду, наказанные невинно, и оба были полностью оправданы. Обоих возвысили за их способность толковать важные сны, которые сильно беспокоили их царей и которые ни один маг и толкователь не могли удовлетворительно объяснить. Оба стали доверенными лицами своих царей и занимали второй по значению пост в государстве. У обоих отмечали необыкновенные дары от Бога и оба были признаны как выдающиеся среди тех, кто был «мудр».

На всем Ближнем Востоке, где только существовало сильное и преуспевающее государство, наблюдалось развитие традиций литературы мудрости, чаще всего в особой форме: притчах, загадках, баснях и советах. Целью этой литературы было обучение определенным правилам поведения для обретения удачи и счастья в жизни, а также практическому благоразумию в делах. Она ценилась царями и теми, кто готовил людей для занятия ответственных и руководящих позиций при дворе. Подготовка включала образование во всех известных сферах знаний. Прежде всего, требовалось быть хорошим писцом, уметь, в соответствии с эзотерическими учениями, интерпретировать сны и знать астрологию. Обучение было преимущественно светским, поскольку его религиозные составляющие не накладывали на него глубокого отпечатка.

Мудрые писания известны в Египте, в Месопотамии и на Дальнем Востоке начиная с 2500 г. до н. э., и нет причин быть скептиком в отношении очень сильной библейской традиции, ассоциирующей Давида, и особенно Соломона, с этой традицией мудрости. К израильским произведениям мудрости относят книги: Екклесиаста, Иова, Притчей и Песнь Песней. В других книгах отмечаются люди, дающие советы, например Ахитофел или Хусий (см.: 2 Цар. 16:23; 17:7,14). Мудрость пропитала жизнь и литературу Израиля и, в отличие от традиций мудрости в соседних странах, была очищена от ее сугубо светского характера и ориентирована на веру в Бога. Это не умаляет ее практического значения и есть множество параллелей между библейской Книгой Притчей, например, и подобными книгами египетской мудрости. Но иудейская мудрость поднимает этический тон традиции и подчеркивает тот факт, что для всех наиболее верных советов и наиболее мудрых практических руководств необходимо вдохновение Духом Божьим. На примере с Иосифом и Даниилом нам показано, как мудрые люди, получив вдохновение и силу свыше, способны служить Богу и выполнять свои личные дела и политические обязанности намного лучше, чем те, кого просто подготовили в светских школах мудрости (Быт. 41:8 и дал.; Втор. 12:27идал.). Наилучшая и самая высокая мудрость приходит свыше, и страх Божий — в ее начале. Это центральный аспект учения книг мудрости Ветхого Завета. Молитва Даниила о вразумлении перед тем, как он взялся толковать сон Навуходоносора, составлена по текстам, взятым из литературы мудрости его народа. Он описывает свое просветление в ее терминах и демонстрирует лучшее практическое и политическое понимание в делах государства, чем любой другой эксперт (2:20), поскольку эта сфера, так же как все другие аспекты жизни, контролируется Богом. Даниил превосходит других в благоразумии и такте, которые также являются аспектами мудрости (1:8). Более того, он — воплощение глубокого благочестия, при котором все проблемы решаются с помощью Бога, в Слове Божьем ищет совета и руководства и сам закон рассматривается как источник вдохновения и общения с Богом (6:10; 9:2).

Замечание для читателей

В данной книге цитируется текст Книги Пророка Даниила. Ее содержание будет лучше понято, если вы прочтете соответствующие главы заранее, будете держать их перед собой открытыми и постоянно обращаться к ним. Рекомендуется прочитывать также ссылки на другие главы Книги Пророка Даниила и другие части Библии.