Джон Дункан Макки

История Шотландской Реформации

Глава X. РАЗОЧАРОВАНИЕ И КРУШЕНИЕ ПЛАНОВ

Источник: http://refspb.ru/

 

 

Организованная христианская община, задуманная «Шестью Иоаннами», никогда не появилась на свет. Ее главным автором, несомненно, был Джон Нокс. Все было проникнуто его энергией и энтузиазмом. Архиепископ Споттисвуд, отец которого был одним из «Шести Джонов», откровенно говорит о том, что «политика» была «сформирована Джоном Ноксом; частично это было подражание реформатским церквям Германии, а частично - тому, что он видел в Женеве. Где он взял идею о «ежегодном собрании диаконов» для сбора и распределения церковных доходов, о чем говорится в шестом разделе, я не знаю».

Из трудов самого Нокса мы видим, как сильно он был огорчен тем, что его грандиозный проект был отвергнут, что Мейтлэнд Летингтонский насмешливо заметил: «Мы теперь должны забыть о себе и таскать тачки, чтобы строить Божии Дома», и что люди проявили свою мирскую суть, издевательски называя его проекты «набожными фантазиями».

Совершенно ясно, что Нокс был чрезмерно оптимистичен, полагая, что другие люди горят таким же энтузиазмом, как он сам. Ему казалось, что поскольку с Божией помощью вера и мужество победили в великой борьбе, вполне уместно создать государство, в котором сатана был бы повержен раз и навсегда. Случай показал, как сильно он заблуждался. Всевозможные политические, экономические и религиозные факторы в своей совокупности подорвали его надежды. Однако прежде чем осудить Нокса за доверчивость, мы должны понять, что его сверх-уверенность оправдывается обстоятельствами того времени, особенно если на них смотреть его восторженным взглядом.  

 

 

Политика

 

Рассмотрим сначала политический аспект. Несмотря на поражение в Лейте, могущество и влияние римско-католической церкви все еще представляло собой опасность как в Шотландии, так и в Англии. Было бы справедливо предположить, что как дома, так и за границей, силы, приведшие Конгрегацию к победе, будут также способствовать укреплению протестантизма.

Одержавшие победу протестанты Шотландии должны были очень хорошо понимать, что если католицизм вновь обретет влияние в стране, они не только потеряют плоды своей победы, но и будут объявлены еретиками и предателями, что неизбежно повлечет за собой опасность для их жизни. Что касается иностранной политики, то казалось, что можно рассчитывать на постоянную поддержку Англии, которая не могла позволить, чтобы какая-то королева, будучи наполовину француженкой и имеющая полное право на английский престол, уничтожила Протестантскую Церковь, которая была создана в Шотландии. Однако, надежды Нокса, хотя и основывались на прочных доводах, вскоре были опрокинуты реальным фактом.

Английская королева Елизавета I, со свойственной Тюдорам хладнокровной ловкостью, сумела натравить Францию на Испанию и не видела необходимости заручаться поддержкой шотландских ультра-протестантов, которых она не любила за их антимонархические взгляды.

Сам Нокс отрицал, что он был противником монархии, и Исповедание Веры также ясно требовало подчинения существующим властям, но (и это было огромное «но») только в том случае, если власти исполняли свой долг по защите истинной религии. А поскольку Нокс дал священнослужителям право самим решать, что есть «истинная религия», то фактически он сделал их верховными правителями Шотландии.

Возможно, он не ясно представлял себе сложившуюся ситуацию. Он не говорил о «двух королях и двух королевствах», как позднее это делал Эндрю Мелвилл. Он надеялся увидеть союз государства и церкви в целях благочестия. Он не видел, что (как всегда во всех революциях) силы, объединившиеся для борьбы, распадались после победы. Протестантские лидеры были рады проявить свое проповедническое красноречие, когда бушевала битва, но было бы наивно предполагать, что существующее правительство всегда будет управляться священнослужителями, которые заявили о том, что они ответственны только перед Богом.

Изъян в политической теории Нокса сразу стал очевидным, когда в Шотландии появилась королева, вполне убежденная в своем полном праве править страной и в истине своей религии.

В 1561 году королева шотландская Мария Стюарт, смещенная с французского престола в связи со смертью своего молодого мужа в декабре 1560 г., вернулась в Шотландию, будучи веселой вдовой восемнадцати лет отроду. Здесь ее очарование околдовало всех мужчин (или, по меньшей мере, многих), а ее политические способности позволили ей играть роль принцессы, которая, являясь сама католичкой, не вмешивалась в протестантскую церковь, которую она обнаружила, приехав в Шотландию.

Нокс никогда не доверял ей. Она пыталась расположить его к себе льстивыми речами, но напрасно. Однако некоторые из решительных сторонников Нокса, включая самого лорда Джеймса, который вскоре стал графом Мореем, поддержали королеву в ее планах, которые, как они полагали, будут служить делу чести и процветания Шотландии. Они оказали ей помощь в попытке найти компромисс с английской королевой Елизаветой I , согласно которому Мария Стюарт отказывалась от своих нынешних притязаний на английский престол в обмен на признание в качестве преемника незамужней королевы, которая, как вскоре все стали подозревать, не могла иметь детей. Переговоры носили деликатный характер, и Нокс с его прямотой вскоре стал «обузой» для своих союзников. Они защитили его от возможных последствий его храбрости. Однако он определенно потерял свое влияние, в то время как католики, умело поддерживаемые шотландской королевой, пользующейся большой популярностью, упрочили свою силу.

Во всей той сумятице, которой закончилось правление Марии Стюарт, Нокс не участвовал. Но когда безрассудная королева пала, а ее малолетний сын был объявлен протестантским королем, к Ноксу в какой-то степени вернулся его былой авторитет. Он произнес проповедь во время коронации монарха-младенца, а вскоре после этого ему пришлось произнести надгробную проповедь на похоронах своего покровителя, графа Морея, который был убит в 1570 году. К этому времени силы Нокса были подорваны; он умер во время гражданской войны, когда епископы (по меньшей мере, номинальные епископы) были восстановлены в шотландской церкви.

В последний период XVI столетия протестантская церковь Шотландии зависела от политики. На протяжении многих лет Англия продолжала поддерживать шотландских священнослужителей, считая их ядром про-английской партии в Шотландии. Но, став взрослым, Иаков, сын Марии Стюарт, оставаясь в душе протестантом, вел переговоры (или притворялся, что вел их) с католическими властями других стран в надежде взойти на английский престол. С этой же целью он пытался сделать шотландскую церковь похожей на епископальную церковь Англии.

Итак, в области политики надежды Нокса рухнули в 1560 году.      

 

 

Экономика

 

В области экономики произошло то же самое. Надеждам «Шести Иоаннов» был нанесен сокрушительный удар. Однако у этих надежд было обоснование. Авторы «Книги Церковного Порядка» имели перед собой пример Англии. Известно, что в Англии еретический король Генрих VIII разрушил все религиозные дома, взяв все их имущество для своих личных целей. Но средства белого духовенства в своем большинстве по-прежнему направлялись на поддержание появившейся новой церкви, даже тогда, когда при Елизавете I эта церковь стала определенно протестантской.

Саксонское курфюршество являлось для «Шести Иоаннов» еще более вдохновляющим примером. При благочестивом курфюрсте Фредерике «все церковные доходы средневековой церкви использовались на три евангелические цели: церковное служение, школы и забота о бедных», т.е. фактически это то, что предлагалось в Книге Порядка. Ожидания авторов этой книги, возможно, были непомерными, т.к. богатство старой церкви намного превосходило богатство государства, даже если не учитывать средства религиозных домов; но то, что появилось в результате великого «церковного взрыва» казалось им ridiculus mus.

Политики не хотели создавать излишние волнения в стране. Что касается церкви, то здесь они придерживались прецедента прежнего налогообложения. Акт Тайного Совета от февраля 1562 года постановлял, что все владельцы церковных земель (некоторые из которых, разумеется, были мирянами) сохранят за собой то, чем они владеют, но должны отдавать треть своих доходов государству, и на эти деньги государство будет содержать Церковь.

Как и предполагалось в Книге Порядка, доходы от фондов внутри городов должны были расходоваться на больницы, школы и другие богоугодные цели. В этих же целях должны были использоваться уцелевшие монастыри. Но при этом, с церковных доходов должна была взиматься «треть», на что Книга Церковного Порядка не претендовала. Верно и то, что требования  Книги о Порядка были завышенными для того времени, а предусмотренные государством меры по сбору «трети» были достаточно разумными.

Тем не менее, Нокс пришел в ярость. «Я вижу», – сказал он, «что две трети даром отдаются дьяволу, а одна треть должна делиться между Богом и дьяволом».

По-видимому, владельцы церковных земель неохотно предоставляли достоверные сведения о своем состоянии; поговаривали даже, что некоторые «сборщики» неплохо обустроили свои собственные «гнезда». Но факт остается фактом, что когда в период 1566 – 1571 гг. церковь сама попыталась собрать свои доходы, она получила меньше, чем прежде, т.к. она не была сплочена.

Нет необходимости говорить, что были и трудности при делении доходов. С одной стороны, Нокс еще в 1563 г. сказал, что расходы на сторожа и кухню были так обременительны, что не хватало денег на жалованье священнослужителям. С другой стороны, Мейтлэнд Летингтонский заметил, что если церковь предоставить самой себе в этом вопросе, то «денег, которые королева получит в конце года, не хватит даже, чтобы купить пару новых туфель».

Следует признать, что по той или иной причине государство получило меньше, чем ожидало получить; но ясно и то, что по мере возрастания трудностей у королевы, доля церкви уменьшалась.

В самые лучшие времена доля церкви никогда не была надлежащей.

Недостаток финансовых средств препятствовал развитию церкви самым различным образом. Во-первых, без средств церковь не могла расширяться. В 1567 г. в Шотландии насчитывалось около 1080 церквей с 257 священнослужителями, 151 проповедником и 455 церковными чтецами; в то же время была вакансия на  12 священнослужителей и 53 церковных чтеца. К 1574 году насчитывалось 988 церквей с 289 священнослужителями и 715 церковными чтецами; имелась вакансия на 20 священнослужителей и 97 церковных чтецов.

Излишне большое число церковных чтецов, вероятно, объясняется главным образом тем, что жалованье чтеца было гораздо ниже жалованья священнослужителя (составляя всего лишь одну десятую часть). Уменьшение числа церквей объясняется политикой регента Мортона, который обнаружил, что иметь одну церковь, выполняющую работу за две церкви, было гораздо дешевле.

Имя Мортона напоминает еще и о другом вреде, который причиняли церкви финансовые порядки, а именно: они официально одобряли содержание старых епархий, которые были удобными финансовыми единицами. Большинство старых епархий выжили сами. И хотя только те епархии, которые стали протестантскими, оказывали влияние на церковь, другие епархии были полезны тем, что давали доброе имя земельным владениям. В результате Мортон даже до того, как стал регентом, относительно легко смог убедить шотландское духовенство (при помощи Лейтского Конкордата 1572 года) принять такой порядок, при котором старые титулы архиепископа, епископа, приора и декана сохранялись, хотя лица, назначенные в епархию, должны были оставлять у себя только небольшую часть своего дохода.

   Такой порядок был чуть больше, чем просто продолжение той же тенденции, которая была заложена в мерах по взиманию «одной трети»; но введение вновь слова «епископ» было зловещим предзнаменованием, и случаю суждено было показать, что этот титул, поначалу лишь номинальный, смог стать реальным.

И, наконец (и, вероятно, это самое главное), финансовые затруднения не позволяли осуществить грандиозный замысел. Основой всей структуры, заложенной в Книге Церковного Порядка, была «община», хорошо наставленная в знаниях и благочестии, управляемая своим священнослужителем, но способная сотрудничать с ним, а в случае необходимости и критиковать его. Таким образом, движущей силой Церкви, по меньшей мере, частично были простые прихожане.

Надеждам «Шести Иоаннов» не суждено было оправдаться. Конечно же, почин великой национальной системе образования был положен, но в тот момент ни университеты, ни школы не имели средств для расширения.

Мечта о прекрасно образованной нации в целом осталась лишь мечтой. Вместо единой системы сильных общин, руководимых компетентными священнослужителями, существовала Церковь, во многих приходах которой священники не отличались хорошей образованностью, а некоторые приходы управлялись церковными чтецами. Результат был неизбежен. Поскольку движущая сила Церкви не исходила от «людей сверху», то она часто исходила от священников снизу, особенно от наилучших и храбрейших из них. Фактически (хотя и не явно) управление перешло к относительно небольшой группе людей, которые возможно не осознавали, что их собственный энтузиазм не распространяется на всю церковь.

Иначе говоря, хотя Церковь и продолжала пользоваться поддержкой народа, в ней начало формироваться «аристократическое» (в классическом понимании этого слова) правление. В связи с этим ее можно было обвинять в том, что она не представляет весь народ и, следовательно, менее способна отражать хорошо организованные кампании государства, направленные на удержание высшей церковной власти в своих руках.

                              

 

Религия

 

Надежды Книги Церковного Порядка не оправдались даже в области религии, особенно в области церковной организации. Однако сами по себе эти надежды не были безосновательными. Во время борьбы протестантские лидеры, казалось, были преисполнены религиозного пыла. Они подписали Договор и поклялись на нем не один раз. Ноксу казалось, что если они отвернутся от своего дела, они станут предателями чести и совести.

Поскольку «Исповедание Веры» было принято парламентом при очень небольшом числе голосов против, Нокс не понимал, почему люди, принявшие «Исповедание Веры», возражают против Книги Церковного Порядка, которая, по его мнению, была единственным средством воплощения в жизнь теорий, уже принятых в Исповедании Веры.

 Он обманывал самого себя. Он исходил из Священного Писания, но ни разу не задумался о том, что возможно и другое толкование помимо его собственного. Это ясно видно из его первого разговора с Марией Стюарт, в котором логика его оппонента не уступала его собственной логике, хотя его природное чутье было правильным.

Ему никогда не приходило в голову, что хотя и он, и священнослужители, и пресвитеры считали увещевание правильным делом, многим людям это не доставляло удовольствия, или что то «радостное настроение», в котором пребывала королева, более привлекало людей, чем серьезность, которая была присуща ему. «Порядок», введенный церковными сессиями, хотя вроде бы и был принят, был слишком трудным и не мог нравиться всем. Итак, хотя, сторонники Нокса все еще стойко поддерживали его, и его голос по-прежнему считался голосом оракулом; хотя основанной им системе предстояло оставить заметный след в Шотландии, все же правда заключалась в том, что многие люди, отнюдь не неверующие и не «нечестивые», чувствовали отторжение от слишком суровой Церкви, и их поддержка была половинчатой.

Однако, хотя мы не разделяем горячий энтузиазм Кэлдервуда, который предполагает, что, за исключением некоторых своекорыстных священнослужителей и «мирских» придворных, Шотландия единодушно поддерживала Церковь, мы должны сказать, что непоколебимая убежденность пресвитерианских лидеров и их высоконравственное личное поведение обеспечило им гораздо более прочное положение в Шотландии, чем полагают некоторые современные критики. Факты говорят о том, что Протестантская Церковь, даже со своими суровыми порядками, была принята широкими слоями населения.

Старая доктрина выжила. Она обрела новые четкие черты под влиянием Эндрю Мелвилла, который в 1574 г. вернулся в Шотландию, обогащенный знаниями, полученными в Европе, и обладающий природным чутьем, которое можно сравнить с точностью французской мысли. Это он официально сформировал доктрину о «двух королевствах», и это под его руководством был создан новый суд – Пресвитерию – (отчасти по английскому образцу), чтобы заполнить перерыв между церковными сессиями и провинциальными синодами, которые были учреждены для относительно небольших целей в 1562 году.

Была создана целая иерархия судов для противостояния требованиям епископов. В борьбе между системами суды переходили то на одну, то на другую сторону, что приводило к изменениям на политической арене.

В 1578 году при Эндрю Мелвилле появилась Вторая Книга Церковного Порядка в дополнение к первой. Зимой 1580 – 1581 гг. король и некоторые члены его двора приняли Договор, который, в основном, был анти-католическим.

Однако вскоре, после бурных споров, король, который был твердо убежден в своем «божественном праве», пришел к выводу, что Церковь была анти-монархической. Поворот колеса фортуны привел к власти безжалостного Иакова Стюарта, графа Арранского, чьи религиозные взгляды были неопределенными, но кто твердо верил во власть.

В период его правления были опубликованы «Черные Акты» (1584 г.), которые практически устанавливали в Шотландии главенство короля над церковью. В церкви должны были быть епископы, и они назначались королем. Без разрешения короля нельзя было созывать церковные сессии. Священнослужители, затрагивавшие политические вопросы в своих проповедях, могли быть обвинены в предательстве.

Арран пал. Угроза со стороны Испанской Армады побудила Иакова, который до этого заигрывал с католиками, заключить союз с Англией и стать более рьяным протестантом. В 1592 году был принят «Золотой Акт» (названный так Кальдервудом), который фактически узаконивал порядок, предусмотренный во Второй Книге Церковного Порядка.

Позднее, когда опасность со стороны Испании  уже не была такой серьезной, английская королева Елизавета I не очень была расположена терпеть «пуритан» ни в Англии, ни в Шотландии. События после неудачного мятежа в Эдинбурге 17 декабря 1596 года убедили Иакова в том, что основная масса народа уже не безраздельно поддерживала Протестантскую Церковь, и король решил, что он может обойтись без поддержки священнослужителей.

Он начал вести тонкую политику, вводя в пресвитерианскую систему то, что можно назвать «искусственным епископом». Он мог бы успешно довести эту политику до полного конца после того, как взошел на английский престол, но, будучи по рождению шотландцем и следуя совету архиепископа Споттисвуда, он не допускал крайностей в своей политике. Шотландия приняла его систему без особого сопротивления, хотя и не очень охотно.

Его сын Карл I, воспитанный в Англии, убежденный приверженец англиканской церкви, попытался заставить Шотландию полностью принять английскую систему, но попытка ввести новый Служебник в Церкви Сен-Жиль (St. Gile’s) в 1637 году была встречена с отвращением. Из числа чисто номинальных епископов 1572 года поднялось епископство, которое в политике поддерживало притязания Карла на Божественное Право, а в религии, в конечном счете, привело его в лоно Рима. [Вполне вероятно, что сам Карл никогда бы сам этого не сделал, но его жена и сыновья, Карл II и Иаков II, были католиками].

Убежденные пресвитериане теперь с полным правом могли сказать: «Мы ведь говорили вам»; а умеренно настроенные люди встревожились. Похоже, предстояло все начинать сначала. Был подписан Национальный Договор (1638 г.) Его подписали если не все, то подавляющее большинство думающих людей. Итак, начиналась «Вторая Реформация». Какое-то время у власти находились сторонники Договора; их правление было чрезмерно жестким. Они сделали принятие Договора обязательным условием; они лишали своих оппонентов возможности служить государству, хотя по-прежнему заявляли, что они роялисты. Кромвель положил конец отвратительному фарсу – тому, что Карл II был «Королем, связанным Договором». Когда Карл II правил в Шотландии, принципы сторонников Договора привели к прямому конфликту между ними и государством. При двух последних королях из династии Стюартов Шотландия вновь стала епископальной. И только в революцию 1688 – 1689 гг. пресвитерианство вновь было признано религией Шотландии.

На протяжении более чем ста лет после основания Протестантской Церкви в Шотландии, она видела взлеты и падения в зависимости от политической власти. Надежды Нокса на то, что Шотландия явит собой образцовый пример страны, где Церковь и государство будут спаяны воедино во имя великой религиозной цели, не оправдались.

Из-за слабой экономики, различных религиозных взглядов и политического давления Церкви, в создании которой Нокс принимал участие, предстояло пройти длинный путь до своего полного признания, но тем не менее, она в некоторой степени являлась оплотом, что, по всей вероятности, было абсолютно необходимо в 1560 году.