Майкл Уилкок

Откровение Иоанна Богослова

12:1-15:4 СЦЕНА 4: ДРАМА ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

 

Семь видений космического конфликта

АНАЛИЗ ДРАМЫ

Итак, сцена 4 начинается за один стих до конца главы 11. А сцена 2 заканчивается через один стих после начала главы 8. Почему мы в данном случае отбрасываем существующее деление Откровения на главы в пользу этих «сцен»? На каком основании мы рассматриваем и анализируем книгу как драму, разделенную на сцены?

Эти вопросы правомерны. Давайте сначала разберемся с делением на главы. Изначально такого деления в Новом Завете не существовало. Откровение -одна из тех книг, в которых это деление препятствует пониманию текста. Оно было «унаследовано от средневековых латинских Библий», как сказано в предисловии к одному из английских переводов (ПВ). Далее там говорится: «В то время как подразделение на главы и стихи, безусловно, облегчает поиск нужного отрывка», в других отношениях это может вылиться в тиранию, от которой мы должны стремиться избавиться. Правильный анализ книги основывается на том, о чем в ней говорится. Деление должно быть естественным и исходить из учета цели самого текста.

а. Исходный пункт

В поисках естественного способа деления Откровения на части необходимо иметь в виду два существенных  факта:   это  послание,  и   это  видение.   «То,   что видишь, напиши в книгу» (1:11).

Сначала представим себе, что происходило с самим посланием. Когда оно доходило до одной из церквей в Азии, его читали вслух. Все члены церкви слушали его - об этом говорится в первой части  1:3. Нам нужно попытаться представить себе общину, в некоторых отношениях отличающуюся от той, к которой принадлежим мы сами. Этим людям был гораздо ближе образ мыслей Иоанна. Его манера выражаться была им привычна. Некоторые из них, слушая послание, словно бы слышали  его  голос.   Для  них  был  также  привычен апокалиптический стиль. Они с более свежим восприятием и, следовательно, с большим желанием подходили к изучению Писания. Это делало их «мудрыми ко спасению». Девятнадцать веков противоречивых толкований посланий Иоанна еще не наложили на них своего отпечатка. Представленные в послании видения ярки и воздействуют на воображение. Община очень восприимчива, а если еще в ней есть хороший чтец (ему, так же, как и им, обещано особое благословение, 1:3), то можно себе представить, каким образом происходило чтение и слушание. Если мы примем во внимание все это, то будем уже на полпути к пониманию структуры Откровения.

Второй факт, о котором не нужно забывать, указывает на то, что в книге описывается видение. Мы, возможно, принадлежим к разряду людей, которым невероятно трудно выслушивать рассказы о чьих-то снах, для нас - это скучная часть разговора за завтраком; нечего и говорить, что видение, открытое Христом Своему Апостолу, никогда не подпадет под такого рода осуждение! Вместо этого разве не естественно представить себе маленькую общину, к примеру, в Филадельфии, где люди в Господень день собрались в чьем-то доме? Они слушают, ловя на лету каждое слово чтеца. И когда он доходит до конца очередного абзаца, разве не начинают они с жадным любопытством спрашивать: «А что дальше? Что Иоанн видит дальше?»

Мысленно задаваясь этим же вопросом, мы и пытались анализировать эту книгу. «Что он видит дальше?» Разработан целый ряд различных способов анализа. Более поверхностные из них зачастую грешат непоследовательностью, а более тщательные отдают библиотечной пылью. У нас даже в мыслях нет комментировать эти акробатические этюды. Вместо этого мы предлагаем свою собственную простую и позитивную схему1. Мы отворачиваемся от искусственных планов, основанных на остроумных формулах и числовых схемах, и возвращаемся к безыскусному вопросу первых смиренных слушателей: «А что дальше?»

б. Анализ

Если читать Откровение таким образом, то всплывает любопытный факт. На сцене его видений появляются, а затем уходят с нее бесчисленные актеры; происходит постоянная смена действующих лиц. Но действие вновь и вновь достигает момента, когда меняются не только актеры, но и сама сцена; словно занавес сначала опускается, а потом поднимается, чтобы открыть нашим взорам совершенно новую сцену; или как будто сам Иоанн перешел куда-то, чтобы посмотреть на другую сцену.

Что Иоанн видел? До 1:12 - панораму Патмоса. Затем, услышав позади себя громкий голос, он оборачивается, «чтобы увидеть, чей голос»; и видит уже совершенно иной пейзаж - декорации сцены 1 той

1 Так как она естественным образом вытекает из содержания самой книги, ее ни в коей мере нельзя называть «нашей собственной», в том смысле, что она принадлежит исключительно нам! Она также сослужила хорошую службу, к примеру, немецкому комментатору Зану в 80-х годах прошлого столетия, и, нет сомнений, не только ему одному. Многие комментаторы Откровения с успехом пользовались ею.

 

драмы, которая будет ему показана. Перед ним разворачивается картина, полная царственного великолепия, -Христос, диктующий семь посланий.

Затем он видит «дверь, отверстую на небе», и слышит голос, который повелевает ему «взойти сюда» (4:1). Начинается сцена 2. Перед ним разворачивается новая панорама - лучезарные небесные круги с престолом Агнца в центре. В этой сцене много действия и много перемен. На одной плоскости - все творение (включая Церковь, представленную двадцатью четырьмя старцами) поклоняется Агнцу; на другой - выезжают всадники и поражают как мир, так и Церковь (которую теперь олицетворяют души мучеников, находящихся под жертвенником); на третьей - бесчисленное множество принадлежащих к Церкви людей запечатлеваются, прежде чем подуют ветры страдания. Но несмотря на то, что действующие лица меняются, это все та же сцена, и Иоанн видит ее со своего наблюдательного пункта, на котором он оказался в 4:1,2.

Следя за ходом драмы, мы сталкиваемся с тремя другими случаями, в которых открытая дверь ведет Иоанна к новому наблюдательному пункту, с которого ему видна следующая сцена. Небесный храм Бога открывается (11:19); храм скинии свидетельства на небе открывается (15:5); сами небеса открываются (19:11). Так что в четырех местах такого рода «открытия» знаменуют начало новой сцены. Завершив наш анализ, мы увидим, что так начинаются сцены 2, 4, 5 и 7.

Теперь давайте вернемся к сцене 2. Ее начало характеризуется двумя знамениями: открытой дверью и голосом, приглашающим войти. Этот голос вторично раздается в 17:1-3: «Подойди... и повел меня в духе в пустыню»; третий раз в 21:9,10: «Пойди... и вознес меня в духе на великую и высокую гору». Из этих отрывков мы видим, что точка обзора меняется вновь. Так начинаются еще две сцены, шестая и восьмая.

Аналогичные фразы появляются семь раз. Единственное место, где мы, возможно, ожидаем услышать ее, но не слышим, - это 8:2, где первый раз упоминаются семь труб. Но так как та часть Откровения, в которой говорится о трубах, является, по общему признанию, замкнутой и самодостаточной частью книги (под стать тем частям, где показаны снятие печатей, чаши и так далее), то мы в нашем анализе можем уверенно считать «трубы» отдельной сценой, такой же, как и другие.

Если руководствоваться таким подходом, то результатом этого будет деление Откровения на восемь сцен. Те, кто из любви к порядку пытаются загнать книгу в прокрустово ложе семерок, на том основании, что они преобладают, всеми правдами и неправдами стараются добиться, чтобы было только семь сцен! Но если только мы не станем насильственно соединять сцены с трубами и печатями, а такое насильственное соединение не выдерживает критики, то мы имеем восемь сцен, и от этого никуда не денешься. И может быть, мы найдем веские основания для появления и этого таинственного числа!

в. Дальнейшие подтверждения

Необходимо отметить два момента в 11: 19. Сами по себе они недостаточны, чтобы служить обоснованием именно такого способа анализа, но если приведенные выше доводы в пользу этого подхода правомерны, то они по крайней мере подтверждают его уместность.

Первый момент - это упоминание о ковчеге завета, явленном на небесах. Создается впечатление, что именно традиционное деление на главы увлекло некоторых авторов на неверный путь. Они воспринимают 11:19 вкупе со всей главой 11. В результате они изобретают всевозможные хитроумные идеи, объясняющие, почему звучание семи труб должно заканчиваться явлением ковчега. Идеи действительно хитроумные, поскольку на ум не приходит никакого естественного объяснения этому; а вот чтение последующей сцены подтвердит, что сказанное в 11:19 кажется головоломкой, если воспринимать это место как кульминацию сцены 3, но стоит только отнестись к нему как к введению к сцене 4 - и все. волшебным образом встанет на свое место. Явление ковчега подтверждает, что открытие небесного храма знаменует собой начало новой сцены.

Другой момент - это молнии, голоса; громы, землетрясение и град, сопровождающие явление ковчега. Все эти феномены, или лишь некоторые из них, появляются в книге в различных комбинациях четыре раза (в 4:5; 8:5; здесь, в 11:19, и в 16:18). Иногда они использовались в качестве искусственных подпорок для различных способов анализа 11:19. В 16:18 конкретно сказано, что гром и молния изливаются из седьмой чаши, то есть они вписываются в рамки одной из сцен. Но если наш анализ верен, то в трех других случаях они появляются непосредственно при поднятии занавеса, открывающего новую сцену.

Можем мы предположить, что с Иоанном было как с человеком, который пришел в театр, когда действие уже началось? До тех пор пока он не найдет своего места, не усядется и не сосредоточится на происходящем на сцене, события на экране или сцене для него -бессвязное мелькание цветов, звуков и движений. Или, возможно, более правильным будет сравнить музыку грома с увертюрой, сопровождающей поднятие занавеса перед началом сцен 2, 3 и 4?

г. Выводы

Мы можем подвести итог всем этим предположениям в кратком плане драмы. Сейчас мы дополним тот план, который был дан в начале книги.

1:1 1:12

4:1

Введение

Иоанн оборачивается, чтобы увидеть,

кто с ним разговаривает: сцена 1

На небесах отворяется дверь и голос

произносит: «Взойди». Иоанн оказывается в

точке обзора, откуда он может наблюдать

всю небесную сферу; гром и молния:

8:2 11:19 15:5 17:1

19:11 21:9

22:20

сцена 2

Появляются ангелы с трубами; гром и

молния: сцена 3

На небесах отворяется храм; гром и молния:

сцена 4

На небесах отворяется храм скинии

свидетельства: сцена 5

Ангел говорит: «Подойди» и уводит Иоанна

в пустыню: сцена 6

Сами небеса отворяются: сцена 7

Ангел говорит: «Пойди»; Иоанн взят на

вершину горы: сцена 8

Эпилог

д. Анализ рассматриваемой сцены.

Тот же метод анализа надо применить и к сцене, о которой мы говорим сейчас. Здесь нет нумерации, которая могла бы направить нас, как это было с посланиями, печатями и трубами; вместо этого обращают на себя внимание определенные фразы, которые повторяются в определенные моменты сцены, они могут помочь нам в нашем анализе. Это не искусственный метод, основанный на простом повторении какой-то формулы. Мы просто снова задаемся вопросом: «Что Иоанн видит дальше?»

Для анализа в нашем распоряжении имеется немногим более трех глав, начиная с открытия храма в 11:19, где начинается сцена 4, и кончая открытием «храма скинии свидетельства» (что не вполне то же самое) в 15:5, где начинается сцена 5. Итак, попытаемся понять, что же Иоанн видел. Греческий глагол idein обычно встречается в двух формах. Первая - это обычное «видел», как во фразе «и я видел...». А вторая форма - как во фразе «и я взглянул, и вот...», при этом слово «вот» играет роль повелительного наклонения того же самого глагола («смотри!») Существуют и другие фразы, которые на первый взгяд могут показаться вводными, разделяющими текст на различные части. К примеру, такое впечатление создается от фраз: «и явилось на небе великое знамение» (12:1), «и услышал я» (12:10; 14:13). Но если отложить их в сторону и в своем анализе основываться только на тех двух фразах, о которых мы говорили ранее, то вот что мы обнаруживаем.

13:1      «Увидел (я) выходящего из моря зверя».

13:11    «И увидел я другого зверя».

14:1      «И увидел я, и вот, Агнец».

14:6      «И увидел я другого Ангела».

14:14     «И взглянул я, и вот светлое облако».

15:2

15:1      «И увидел я иное знамение».

«И видел я как бы стеклянное море».

Подсчитав эти разделы, мы приходим к интересному выводу1. И мы настаиваем на том, что этот вывод вполне обоснован, ибо вновь представляем себе чтеца и слушателей на церковном собрании. Они полны нетерпения и хотят знать, что Иоанн увидел потом. Тогда чтец делает паузу, чтобы с особым выражением прочесть фразу, открывающую очередное видение: «Иувидел я...».

1. СЦЕНА 4 ОТКРЫВАЕТСЯ:

ЗА ЗАНАВЕСОМ - БОЖИЙ КОВЧЕГ ЗАВЕТА (11:19)

И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и громы и землетрясение и великий град.

Если мы хотим разобраться в сцене 4, то нам нужно повнимательнее приглядеться к некоторым, на первый взгляд, знакомым словам. «Небо» здесь - это не место совершенства, ибо на нем идет война и действуют зло и сатанинские силы. Следовательно, это должно быть «небом» или «небесами» сцены 2 и Послания к Ефеся-нам 6:12, то есть, областью духовной реальности. Значит, «храм» служит обозначением места, где действительно пребывает Бог. Не какое-то особенно священное место, как бы официально посвященное Ему. В данном случае этим местом является все творение. Ибо на духовном уровне нет такого места, где бы Его не было, - «вся земля полна славы Его» (Ис. 6:1-3; Пс. 28:9; 138:7-10).

Единственное, что можно сказать о ковчеге, - это то, что он символизирует завет Бога - Его договоренность с людьми избавить их от всех их врагов; а молнии, голоса, громы, землетрясение и град часто используются в Писании в качестве знамений того, что Он присутствует и активно действует' - находится, так сказать, в Своей резиденции, в Своем храме, а не в дороге, где, очевидно, находился Ваал-бог, когда его пророки безуспешно взывали к нему на горе Кармил (3 Цар. 18:27). И до сегодняшнего дня Бог дает нам твердые гарантии, что Его характер неизменен и что

 

Фраза «видел я» в 13:3 в греческом первоисточнике отсутствует, поэтому в некоторых переводах (например, ПНВ) она справедливо опускается.

1 Ср. Исх. 19:16-18; Пс. 17:7-14. Гораздо менее вероятно, что это признаки конца света. Вероятно, позиция стиха 19 (он расположен в конце этой главы), вводящая в заблуждение, заставила многих предположить, что это вершина, а не начало.

 

Он будет поступать в соответствии с ним. Он заверяет нас в том, что Он «Бог человеколюбивый и милосердый... но не оставляющий без наказания» (Исх. 34:6,7). В этой сцене в семи видениях космического конфликта Он покажет нам, как же на самом деле Он спасает Своих людей и уничтожает Своих врагов.

Под аккомпанемент небесной музыки величественные двери Божьего храма открываются, и начинается четвертая сцена.

2. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (12:1-6)

И явилось на небе великое знамение - жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. 2 Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения.

3 И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим; 4 Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.

5  И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхище но было дитя ее к Богу и престолу Его.

6  А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней.

Кто эти персонажи, действующие на небесной сцене? Главным образом с ними связано действие сцены 4. Женщина и дракон являются «знамениями», символическими фигурами, значение которых выходит за рамки привычного. Это не женщина и не дракон в буквальном смысле, а нечто большее. Третий персонаж, дитя, не является «знамением» в этом смысле, потому что он символизирует реальное человеческое существо. Все трое легко узнаваемы.

Нет никаких сомнений, что стих 9 объяснит нам, кто такой дракон. Это змей, дьявол (или клеветник), «сатана» (или враг), искуситель. Его головы означают, вероятно, не наличие интеллекта (в древнем мире думали сердцем), а власть; а семь диадем, или венцов, являются царскими венцами. Мы уже говорили, что число семь обозначает сущность. Тогда его семь украшенных венцами голов показывают, что он действительно обладает княжеской властью (Лк. 4:6; Ин. 14:30). Значение десяти рогов, возможно, заключается в том, что он пользуется ею с великой силой.

В мифологии многих древних народов есть один персонаж. Он, без сомнения, связан с драконом, или со змеем. Также и в Ветхом Завете, он в целом ряде отрывков выражает предназначенные для евреев богословские истины. Это было бы вопросом чисто академического интереса, если бы он не упоминался, к примеру, в Псалме 73:13,14. Здесь дракону не только дано имя (Левиафан), но, что самое существенное, он является символом Египта - древнего врага Израиля. Этот символ вновь возникает в Книге Пророка Иезеки-иля (29 и 32). В Откровении он становится одним из господствующих символов, а параллель с Египтом -одной из направляющих мыслей книги. Сцена 3 подводит нас к такой точке зрения: в этой сцене провозглашаемые трубами бедствия напоминают бедствия, сопровождавшие Исход. Также и город, в котором Божьи люди подвергались угнетению, называется «Египтом» (11:8). Это проливает свет на значение слова «пустыня» в сцене 4 (ст. 6). Дракон - это Египет. Женщина (в чем у нас будет возможность убедиться) - это Израиль. Ее побег в пустыню -· это исход не в место тягот и страданий, а в безопасное место, находящееся под Божьей защитой. В итоге она, в конце своего 1260-дневного пути, достигает Земли обетованной. Эти сорок два месяца подобны сорока двум стадиям путешествия, отмеченным в главе 33 Книги Чисел.

Младенца легко узнать по тому признаку, что он будет «пасти народы жезлом железным». Правда, эта славная участь обещана и одержавшим победу христианам (2:6 и далее). Но они будут иметь это только благодаря своему происхождению от Того, Кому она по праву принадлежит. О пророчестве, впервые изреченном в Псалме 2:7-9, во многих местах Нового Завета говорится, что речь идет об Иисусе Христе. Именно на Него в первую очередь направлена ненависть дракона.

Некоторые комментаторы придерживаются мнения, что  в  этом  Псалме  предсказано  не  только  будущее царствование Младенца (вторая часть стиха 5, Пс. 2:9), но также и Его рождение (первая часть стиха 5, Пс. 2:9). В момент рождения Он официально становится Божьим Сыном,  как  при  помазании на  царство.   В  этом случае слова «родила» и «восхищено» относятся не к рождению и вознесению Христа, а к Его воскресению и вознесению, как ясно показано в Послании к Римлянам 1:4.   Однако   поскольку   здесь  Он  показан   как   дитя женщины-Израиля, а не как Сын Божий, то вероятнее всего, что слово «родила» относится к Его человеческому рождению в Вифлееме. Любопытно, однако, что в обоих случаях комментаторы выбирают именно стих 5. В последней трактовке Его служение, смерть и воскресение полностью опускаются. Важные факты - это Его рождение и вознесение: момент, когда Сын впервые оказался в пределах досягаемости дракона, и другой момент, когда Он в конце концов навеки избавился от него1.

Иоахим Джеремиас говорит о характерном семитическом подходе, при котором обращается внимание только на начало и конец истории. При этом событиям, происходящим в середине, внимание не уделяется. В подтверждение этого он цитирует несколько мест из Евангелий и Деяний (Притчи Иисуса, с. 90, 152) - The Parables of Jesus (SCM 1954) p. 90, n. 5; p. 152, n. 65).

Личности женщины мы уже касались. Это не просто Мария, настоящая мать Иисуса; и не прародительница Марии Ева, чей потомок станет величайшим врагом змея (Быт. 3:15); ни даже все матери в избранном роду, которые жили после Евы и до Марии. Будучи «знамением», она украшена великолепием солнца, луны и двенадцати звезд. Похожее видение в Ветхом Завете видел Иосиф в Бытии 37:9-11. Солнце, луна и звезды символизируют всю семью Израиля. Более того, она (Израиль) продолжает существовать даже после вознесения Христа и живет в течение «тысячи двухсот шестидесяти дней» - весь период истории Церкви между Первым и Вторым пришествиями Христа. Она, фактически, есть Церковь: ветхий Израиль, «отцы», от которых «Христос по плоти» (Рим. 9:5), и новый Израиль, который Он теперь покинул, чтобы вернуться к Своему Отцу. Однако Он не оставил ее безутешной. Мы раньше говорили о символических образах Церкви, Моисея и Илии. Подобно им, она находит в пустыне мира место, где может быть в безопасности и где ее нужды удовлетворяются1.

 

1 Моисей у горы Синай с манной (Исх. 15,16); Илия на горе Хорив с лепешками и водой (3  Цар.  19).

 

3. СХЕМА СОБЫТИЙ (12:7-16)

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. 8 Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе^9~ И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братии наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь; 11 Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего и не возлюбили души своей даже до смерти. Итак, веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени!

13 Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола. 14 И даны были жене два крыла большого орла, чтоб она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и пол-времени. 15 И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. 16 Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей.

Конец странствий Церкви в пустыне (ст. 6), которые будут длиться три с половиной года (не считая тех трех с половиной дней почти в самом конце, когда покажется, что свидетели уничтожены), станут практически концом истории Церкви. Следующим великим событием станет Второе пришествие. Это надо иметь в виду, чтобы не делать поспешных предположений, что события, описанные в стихах 7 и 16, непосредственно следуют за событиями, показанными в стихах 1-6. Если мы все-таки сделаем такое предположение, то из него будет вытекать, что в период между концом трех с половиной лет и фактическим возвращением Христа, предположительно во время трех с половиной дней, происходит война; дракон терпит поражение; наступает Царство Божье - но ярость дракона не утихает и по-прежнему сулит земле зло; жена вновь бежит в пустыню, где пребывает на этот раз «в продолжение времени, времен и полвремени»1.

Можно почти с полной уверенностью сказать, что, «время, времена и полвремени» означают 1 + 1 + 1/2 «времен». Ветхозаветная параллель - Дан. 12:7.

Там она вновь спасается от ненависти дракона. Все это происходит в самом конце истории человечества, в пределах трех с половиной дней. Но к тому моменту, как мы достигаем стиха 14, события становятся настолько похожими на события стиха 6, что мы невольно задаемся вопросом: а не повторяется ли здесь тот же самый стих? Сейчас нам уже довольно ясно, что такой метод - снова и снова возвращаться к началу, повторять, подчеркивать - свойствен Откровению. Давайте рассмотрим, как это проявляется в данном случае.

Сначала напомним сами себе о персонажах стихов 1-6: младенец, Христос; жена, Израиль, от которой Он родился и которая продолжает жить как христианская Церковь после Его вознесения; дракон, который стремится погубить младенца, а когда ему это не удается, изливает свой  гнев на Церковь.  В стихе 7 действие продолжается. Здесь впервые в Откровении появляется Архангел Михаил. В соответствии со сказанным в Книге Пророка Даниила, он - небесный защитник Израиля; а дракон есть «первобытный змей», старый, первый. (Да не позволим мы себе впасть в современную ересь, приверженцы которой считают слово «старый» выражением жалости или грубым выражением! «Старый» змей старше любого сотворенного существа по своей способности творить зло и обманывать, он достиг наибольшей зрелости в нечестии и коварстве.) Противопоставление стиха 7 - это то же самое противопоставление, которое мы видим и во второй половине стиха 4. Только   здесь   мы   его   видим   при   другой   резкости. Конфликт между двумя архангелами, добрым и злым, это  конфликт  между   Евой   и  змеем  и  между   ее потомством и его потомством.  Этот конфликт будет длиться на протяжении всей истории Израиля, до тех пор   пока   не   придет   «семя»   (Гал.   3:16;   4:4).   Затем рождается Младенец; и Он Своим триумфальным шествием,   от   рождения   до   вознесения,   неуязвленный драконом (ибо даже смерть является Его свободным выбором), наносит поражение дракону. Именно в момент воплощения Христа имеют место падение сатаны, пришествие Царства Божьего и владычества Христа1. Начиная с этого момента и дальше, люди нового Израиля могли и могут провозглашать победу над драконом, благодаря смерти Агнца и тому, что они в своей собственной жизни испытали Его могущество. Ибо Агнец понес на Себе наказание за все обвинения, возводимые драконом на людей, и больше не остается «никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» (Рим. 8:1). Даже смерть тела больше не важна для них (ст. 11). Бог на орлиных крыльях принес их к Себе (ст. 14; Исх. 19:4). Они находятся в безопасном месте - в пустыне, где Он защищает их. Водный поток, которым дракон надеялся погубить их (характерная черта, символизирующая могущество Египта), ради них поглотила земля, и он стал сушей (ст. 15,16; Исх. 15:12).

Может показаться, что в стихах 1-6 изложена схема истории. Они более насыщены событиями, в то время как стихи 7-16 дополняют рассказ, сообщая подробности о действующих лицах. Однако это мнение несостоятельно, поскольку, читая сцену 4, мы обнаруживаем в семи ее видениях неизменное свойство: описываемый ими конфликт представляет собой не столько последовательность событий, «историю», сколько никогда не прекращающуюся битву. И это присуще всему Откровению. Суть книги - изображение истин, которые ценны для любого читателя, в каком бы веке и в какой бы стране он ни жил. Следовательно, в этом смысле было бы чистой случайностью, если бы в стихах 1-6 раскрывалась «история», то есть, в стихах 1-4 описывались бы все века до Рождества, в стихе 5 - тридцать с лишним лет земной жизни Христа, а в стихе 6 - все века после Рождества.

1 Лк. 10:18; Ин.12:31; Мф. 12:28; 28:28. Наступление Царства, о котором говорится в 12:10, фактически означает Первое пришествие Христа. Это состояние отличается от того, которое наступит, когда Царство заменит собой все царства этого мира. Это произойдет во Второе пришествие Христа. В Отк. 11:15 речь идет о Втором; в 12:10 - о Первом.

 

Эти даты просто помогают узнать действующее лицо. В настоящей схеме событий, или плане, даты отсутствуют. Здесь говорится о звере, и о другом звере, и о последователях Агнца, и о трех Ангелах. Все они активно действуют в любую эпоху. Только в трех последних видениях Иоанн указывает на будущее, как он это делал в видениях о последних печатях и о последних трубах.

4. ПРЕЛЮДИЯ (12:17)

И рассвирепел дракон на жену и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа.

Если Израиль изображен в виде жены, то почему она не может также быть и матерью? Но хотя по отдельности каждый из этих символов, обозначающих ее, является исчерпывающим, невозможно (странно звучит) представить ее одновременно и женой, и матерью. Если она мать, то тогда Христос - ее супруг; она есть народ Божий. Если она жена, то Христос родился от нее; она есть сообщество людей Божьих. Сообщество абстрактное собирательное существительное. Каждый из нас может принадлежать к этому сообществу и, таким образом, быть причисленным к «прочим от семени ее». Если использовать альтернативное имя, то в одном смысле, мы есть Иерусалим, невеста (21:9,10); в другом смысле, мы - дети Иерусалима, ведь Иерусалим - «матерь всем нам» (Гал. 4:26,27; ср. Ис. 54:1; 66:8). Против нас, людей, «сохраняющих заповеди Божий и имеющих свидетельство Иисуса Христа», дракон мобилизует свои силы. В результате возникает космический конфликт, показанный в следующих семи видениях.

 

ПЕPBOE ВИДЕНИЕ. ЗВЕРЬ ИЗ МОРЯ (13:1-10)

II стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. 2 Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него - как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть.

3 И видел я, что одна из голов его как-бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем; и поклонились дракону, который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?

5 И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. 6 И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его и живущих на небе. 7 И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. 8 И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира.

9 Кто имеет ухо, да слышит. 10 Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечем убивает, тому самому надлежит быть убиту мечем. Здесь терпение и вера святых.

Когда на сцене появляются невообразимые звери, то реагируем мы на это явление в зависимости от нашего подхода к толкованию этих стихов. Но в данном случае нужно постараться понять, что все это означало для первых читателей Иоанна? Во всяком случае, их положение было намного выгоднее нашего - они хорошо знали апокалиптический стиль. Для них разговор о зверях и рогах не казался таким странным, как для нас. Более того, если предположить, что они хорошо знали Писание, то можно быть уверенным - их мысли немедленно обратились к великому апокалиптическому произведению Ветхого Завета - Книге Пророка Даниила. Как только зверь вышел из моря, они, без сомнения, стали говорить друг другу, во-первых: «Он похож на дракона, о котором мы сейчас слушали»; но, во-вторых: «Это еще напоминает одно из видений Даниила» (ст. 1, 2).

Итак, семь голов и десять рогов дракона показали, что власть была присуща самому его естеству. Из всех свойств, присущих Богу, всемогущество является самым желанным для сатаны. И в Книге Пророка Даниила (гл. 7) объясняется, что звери - это четыре великих царя, или четыре великих империи: им власть и сила также присущи по самой их природе. Фактически, именно таким словом мы их и называем - «власти». Таким образом, когда мы видим зверя, чья власть обусловлена не богатством или влиянием, а формой правления («диадемы» и «престол»), объединяющей в себе все власти, о которых говорится в седьмой главе Книги Пророка Даниила, и чье влияние распространяется на весь мир (ст. 7), то в нем мы усматриваем принцип силовой политики, одним словом, - государство. Для Иоанна это означало, конечно. Римскую империю; но каждое последующее поколение христиан знакомо с каким-то ее эквивалентом. Прибегая к фразе, которая благодаря Авторизованной Версии вошла в английский разговорный язык, зверь из моря выступает в качестве «существующих властей» (Рим. 13:1, АВ).

Но разве Павел не говорит нам, что власти установлены от Бога? Каким образом тогда они могут исходить от дьявола и быть настолько дьявольскими, что даже и по внешнему облику напоминать его (ет. 1,2; 12:3)?

Павел, конечно, прав. «Ибо нет власти не от Бога» (Рим. 13:1); именно Бог сотворил человеческий институт управления. Дьявол никогда ничего не творил. Он мог только извратить уже существующее. Будучи князем этого мира, он брал то, что Бог предназначил для благополучия человечества, и превращал его в орудие подавления. По Божьей воле должен быть закон и порядок. Дьявол делает так, что закон зачастую плох, а порядок становится тираническим. Он вкладывает в уста государства богохульство, оно провозглашает: «Я Бог» и требует от своих подданных полной и безусловной верности. Такой верности те, чьи имена записаны в книге Агнца, никогда не отдадут никому, кроме Христа. Они будут держаться принципа закона и порядка любой ценой, до какой бы степени его ни извращали, и они не поднимут меча, чтобы сбросить власть. «Кого возьмут в плен, тот пойдет в плен»;1 они не поднимут меча, чтобы свергнуть (угнетателя); в этом выражается «терпение и вера святых» (ст. 10). Но также не станут они поклоняться и государственным «святыням», их не введут в заблуждение разговоры о «патриотизме». Они не дадут государству «духовного благословения, которого оно столь сильно желает»2. Они сохраняют за собой право критиковать и постоянно проводить разграничительную линию между государством, должным образом функционирующим под властью Бога, и государством, незаконно присваивающим себе божественную власть.

Теперь поговорим о смертельной ране и ее исцелении (ст. 3). Это нам тоже знакомо. Для читателей того времени богохульства зверя означали претензии императоров на божественность, и в любую другую эпоху означали нечто подобное. С его «смертью и воскресением» ситуация аналогична. В те времена было широко распространено убеждение, что император Нерон после смерти возвратится (если не в своем собственном облике, то в облике кого-то из своих наследников).

1    В русском синодальном тексте сказано: «Кто ведет в плен, тот сам  пойдет в плен;  кто мечем убивает, тому  самому  надлежит быть убиту мечем» - прим.  перев.

2    Алан Крейдер, под редакцией Брайана Грифитса, Меняет ли что- нибудь революция? (Интер-варсити  Пресс,   1972),  с.  54  -  Alan Kreider, in Brian Griffits (ed.), Is Revolution Change? (Inter-Varsity Press, 1972), p. 54.

 

Богохульства связаны с подобными убеждениями, но они также являются образцом чего-то, что можно усмотреть в области политики в любой исторический момент. Коммунист видит, что в одной стране его политическое кредо терпит провал или поражение, а в другой - воскресает. И он укрепляется в убеждении, что дело коммунизма бессмертно, что коммунизм - это правда: «Да здравствует истина, и она победит!» Одновременно с этим его крайне правый политический оппонент наблюдает, как то же самое происходит с фашизмом. Даже либеральные демократы (возможно, они в большей степени, чем кто-либо) убеждают людей возлагать свои упования на зверя. Их доводы основываются на чуде «воскресения» зверя. Каждый подлинный либерал знает, что тело Джона Брауна лежит, разлагаясь, в могиле, но его душа продолжает свой победный путь. Не бойтесь явной смертельной раны, ибо здравый смысл, демократия и человеческий дух не могут потерпеть поражения. Вот так и получается, что вся земля, дивясь, следует за зверем (ст. 3). Ведь каждый имел возможность убедиться, что ставшая для него идолом голова может умереть, но потом обязательно воскреснет. И всем тем, кто возлагает упование не на кровь Агнца, в итоге не на что надеяться, кроме как на какую-то человеческую систему. Именно ей либо прямо, либо косвенно, действиями, они святотатственно дают имя Бога; да, так происходит даже на традиционно христианском Западе. Там люди поклоняются, доверяют и отдают свое восхищение качествам человеческого духа, а не сотворившему его Богу.

Церкви не следует удивляться, если она страдает, когда начинает сомневаться в этих «основополагающих» допущениях и критиковать идеалы общества, в котором живет. Пророки Ваала говорили все «правильно» и ели за столом царицы; Илия говорил все «неправильно» и был изгнан в пустыню. Но именно Илия, а не представители официальной религии, стоял за истинную Церковь.

И сколько времени это будет продолжаться? Зверю позволено властвовать в течение сорока двух месяцев. Это те же «три с половиной года», в течение которых Божий город и внутренние дворы Его храма попираются ногами народов, а Церковь, тем не менее, выживает и продолжает проповедовать, несмотря на нападения (ст. 7). Таким образом, зверь из моря будет активно действовать на протяжении всей истории Церкви. Христианам в своих ежедневных столкновениях со злом всегда придется принимать во внимание состояние многих людей, которыми манипулирует дракон.

6. ВТОРОЕ ВИДЕНИЕ: ЗВЕРЬ, ВЫШЕДШИЙ ИЗ ЗЕМЛИ (13:11-17)

И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон. 12 Он действует пред ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела; 13 И творит великие знамения, так-что и огонь низводит с неба на землю пред людьми.

14 И чудесами, которые дано было ему творить пред зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив. 15 И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. 16 И он сделает то, что всем - малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам - положено будет начертание на правую руку их или на чело их, 17 И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.

 

В стихах с 11 по 13 разъясняется, что собой представляет этот зверь, вышедший из земли. Он похож на агнца, но голос у него драконий. Он стоит перед первым зверем, ожидая его приказаний, готовый действовать по его приказу и говорить от его имени, - и это вновь напоминает нам Илию, который стоял перед Богом (3 Цар. 17:1). Деятельность этого зверя направлена на поклонение Богу, на религиозный аспект человеческой жизни; и он творит чудеса, например, низводит с неба огонь (снова подобно Илии, 3 Цар. 18). Внешнее сходство с Христом и сатанинское поведение, статус пророка, стремление нанести вред поклонению Богу, обращение к магическому - все это вместе взятое дает возможность сделать единственный вывод: речь идет о лжерелигии. Взаимоотношения между людьми и между человеком и Богом существуют по Божьему замыслу. Зверь из моря - это сатанински извращенное общество; а зверь из земли - это сатанински извращенное христианство.

На что из имевшего место в истории в течение последующих веков Иоанн мог бы указать, сказав при этом: «Да, это зверь из земли»? На какую-нибудь религию, которая тем или иным способом поощряла бы приверженность государству вместо приверженности Богу и добивалась бы этого сверхъестественными способами (ст. 12-14). Думается, что эти свойства характерны для двух различных, даже противоположных типов религии. С одной стороны, это церкви, работающие рука об руку с государством; они проповедуют политику сильных мира сего и возносят хвалу их «патриотическим» затеям. С другой стороны, это секты, которые доказывают свою «истинность» с помощью знамений. Это не только монтанисты, трясуны и заклинатели змей, но и мормоны, и свидетели Иеговы со своим поразительным усердием. Они привлекают к себе неверующих, потому что те начинают задаваться вопросом: «Так может, за всем этим в конце концов что-нибудь стоит?»

Но где зверь из земли, который соединяет в себе все эти свойства? Ведь «государственные» церкви, как правило, чудес не творят, а секты редко питают почтение к государству - некоторые вообще отказываются признавать его власть. Однако по зрелом размышлении обнаруживается, что любая церковь, которая не является церковью истинной, обладает определенными «сигнальными» характеристиками, выдающими ее истинную суть. Она способствует поклонению зверю из моря. И для этого ей совсем не обязательно выкрикивать националистические лозунги. Она тем или иным способом поощряет людей искать спасения не в благодати Христовой, а в какой-либо человеческой системе; и свидетели Иеговы, при всей своей независимости от формальной системы, известной как «государство», способствует ложной приверженности с ничуть не меньшим успехом, чем когда-то это делала церковь в Константине. С другой стороны, способы извращения, к которым прибегают государственные церкви и различные секты, в одинаковой мере сверхъестественны. В сектах - чудесные исцеления и поражающая воображение фанатичность, а в церквях - магия ритуала и эмоции. Другими словами, когда зверь говорит, то он заставляет людей произносить: «Эта религия настолько впечатляюща, что мы готовы доверить свое спасение любой системе, на которую она нам укажет».

Однако религия - это слишком узкое определение второго зверя. Выражаясь современным языком, он -идеология, будь это идеология религиозная, философская или политическая. Именно идеология «вдыхает жизнь» в любую человеческую общественную структуру, организованную независимо от Бога. Он есть призыв, «лозунг», знамя. Когда в 19:20 о нем говорится как о лжепророке, необходимо обратиться к отрывку о лжепророчестве во Второзаконии, там мы найдем предостережение. Оно, несмотря на религиозный язык, применимо к идеологии любого рода: «Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: «пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им»: То.не слушай слов пророка сего» (Втор. 13:1-3).

Но благодаря таким обманчивым призывам «образ зверя» (к примеру, первого зверя - «системы») обретает кажущуюся самостоятельную жизнь, вне которой человек, якобы, не может выжить. И подобно тому, как принадлежность Божьих людей Богу подтверждается невидимой печатью Духа (7:3), так и мистическая отметина зверя стоит на тех, кто продался системе.

Истинный Агнец также дает знамение, чтобы привести людей к принятию спасения. Именно по этой причине сатанинские призывы ложного агнца обольщают с таким успехом. Но истинное знамение - это Он Сам, собственная жизнь Христа, ныне воплощающаяся в Его Церкви. И истинное спасение, на которое оно указывает - также Он Сам, живой Христос. Все другие знамения и системы - от зверя.

7. ЧИСЛО ЗВЕРЯ (13:18)

Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть.

Что означает число зверя? Масса чернил истрачена теми, кто пытался разрешить этот захватывающий, и все же зачастую уводящий в сторону вопрос. Говорят, что это число обозначает Нерона, Калигулу, или Домициана, или всех кесарей в целом, или Римскую империю. Все вышеприведенные варианты основаны на факте, что в греческом и еврейском языках, так же, как и на латыни, числительные обозначались буквами алфавита. Поэтому имена можно было выразить в цифрах. В результате числовые значения различных имен можно было сложить и получить в сумме 666 Ч К примеру, qsr пгдп (еврейское написание «Кесарь Нерон») укладывается в это число - 100 + 60 + 200 и 50 + + 200 + 6 + 50.

Мы считаем, что все эти ответы неправильны, потому что сам вопрос поставлен неверно. Число не имеет отношения ни к конкретной личности, ни к системе. Оно просто символизирует зверя.

Километры комментариев, посвященные попыткам разобраться в значении числа, сильно отдают, как мы уже сказали, библиотечной затхлостью. Мы имели возможность ощутить этот запах, разбирая 8:1,2, два стиха, которые даже в самом точном из всех английских переводов, Пересмотренной Версии, объединены в один абзац, что искажает смысл и вводит читателя в заблуждение. Наш друг, комментатор, сидит за своим столом, загипнотизированный видом печатной страницы, и размышляет: «Когда Агнец снял седьмую печать, на небесах царило безмолвие на протяжении примерно получаса. Затем я увидел семерых ангелов, стоящих перед Богом, и им было дано семь труб». Далее он начинает объяснять, каким образом трубы следуют непосредственно за снятием седьмой печати или даже каким образом трубы издают свои предостерегающие звуки одновременно с этим событием. Далее он объясняет, что ангелы, вероятно, собираются во время этого безмолвного получаса, и так далее, и тому подобное. Попытайся он взглянуть на события глазами Иоанна или воспринять повествование так, как его воспринимали христиане семи церквей, - и результат был бы

1 Более близкие по времени кандидаты: Магомед, Кромвель и Наполеон, не говоря уже о Мартине Лютере и широком ассортименте имен пап. Число также использовалось для высчитывания возможной даты появления зверя.

 

несколько иным. Шесть печатей были сняты; затем, с седьмой печатью, следует получасовой интервал. В течение этого интервала Иоанн, безусловно, размышлял о том, что он видел и слышал до этого момента. Вполне вероятно, что то же самое происходило и во время чтения его послания на собрании церкви в Асии. Вот зачитывается отрывок, описывающий снятие седьмой печати, - и среди слушателей также воцаряется молчание. Община очарована славными чудесами главы 7, а описание труб откладывается до следующего воскресного чтения. Но наш библиотечный комментатор продолжает укрепляться в своем ложном убеждении (в котором его необъяснимым образом поддерживают переводы), в то время как полчаса молчаливых раздумий между 8:1 и 8:2 были бы несравненно полезнее как для него, так и для читателей его комментариев.

Через некоторое время мы попытаемся таким же образом подойти к 13:18. Прежде чем сделать это, мы рассмотрим фразу: «Это число человеческое» или «Это число человека» (ПВ). Павел использует аналогичный оборот несколько раз (Рим. 3:5; 1 Кор. 9:8; 15:32; Гал. 3:15), иллюстрируя очередную духовную истину с помощью  аналогии  из  человеческого  опыта.   Мы   уже заметили, что и Иоанн делает то же самое в отношении времен и чисел. Один пример - это продолжительность эпохи Церкви. Иисус уже говорил, что только один Бог знает, сколько времени пройдет между Его Первым и Вторым пришествиями; «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24:36). «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян. 1:7). Фактическое количество лет известно Богу, но это не должен знать человек. Тем не менее людям -  читателям Откровения, число дано, будучи своего рода кодом: три с половиной года = 42 месяцам = 1260 дням = продолжительности церковной эпохи. Возможно, это число сочли подходящим «человеческим» числом, потому что оно соответствовало времени служения Христа. Если считать, что между Его крещением и вознесением прошло немногим более трех лет, тогда «три с лишком года», или три с половиной года, -отличный символ для обозначения периода между «крещением» Церкви в день Пятидесятницы и ее вознесением при возвращении Господа1.

Другой пример - число Божьих людей. Фактическое количество остается тайной, «божественной» тайной: ибо только Господь «познал Своих» (2 Тим. 2:19), а когда была показана вся Церковь, то это была буквально не поддающаяся исчислению толпа (7:9). Но для удобства читателей - людей - дано кодовое число: 144.000.

Третий пример можно найти в 21:17. Там измеряются стены небесного города (вероятно, толщина, а не высота). Эта мера равняется 144 локтям. Это может быть только тем, чем оно и названо - «мерой человеческой». Ибо если продолжительность существования Церкви и число ее членов еще можно выразить в человеческих терминах, то измерения небесного Иерусалима настолько «неземные», что просто не поддаются нашим измерениям или вычислениям. Так что человеческая мера приводится исключительно для того, чтобы помочь нам вообразить нечто абсолютно невообразимое.

Подходить к числу зверя с каких-либо других позиций - абсолютно неверно. Символами Церкви являются образы (старцы, жена, свидетели), а также число (144.000). Символами церковной эпохи тоже являются образы (жена спасается, свидетели проповедуют, народы заполняют собой Иерусалим) и число (три с

Столько же времени, согласно Новому Завету, длилась засуха, наступившая в результате молитв и пророчеств Илии (Лк. 4:25; Иак. 5: 17). Количество месяцев перекликается, как мы уже заметили, с сорока двумя этапами странствования Израиля по пустыне, когда народ шел за Моисеем в Обетованную землю (Чис. 33).

 

половиной года). Лжерелигия символизируется образом зверя из земли и числом 666. Число 666 не означает Нерона, Калигулу или Рим. Оно обозначает просто зверя - лжерелигию.

Именно это и говорит Иоанн. А наш комментатор одним махом прочитывает 13:18 - разве это не один стих? - и истолковывает весь стих целиком как постановку проблемы: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (даже точка с запятой стоят перед последней частью предложения, там, где в греческом первоисточнике стоит точка). Он предполагает, что весь стих это задачка, исходный пункт которой - число 666. Требуется решить, какой смысл вкладывается в число 666. И он пускается в торжественную дискуссию по поводу Нерона и прочих. Но Иоанн не говорит: «Определи значение числа», он говорит: «Сочти число». Его вопрос полностью формулируется и заканчивается словами «число человеческое». Все остальное - ответ. Задача: какое число, по нашему мнению, может символизировать лжерелигию? Ответ: 666.

Итак, давайте перефразируем этот стих, попробуем воспринять его так, как его, возможно, воспринимали первые слушатели. «Пусть тот, кто имеет мудрость, сочтет число зверя - «человеческое» число. Это число -символ, подобный тем, которые обозначают Церковь и церковную эпоху. Что мы могли бы предположить? «Может быть, это должно быть нечто, что пытается выглядеть подобно истине, при этом истиной не являясь?» «Число, больше всего приближающееся к совершенству, но не достигающее его?» «И если символом основной истины является семерка, то, возможно, самым подходящим символом для лжерелигии будет число шесть?» Это было бы очень уместно. Возможно, поскольку зверь в своей деятельности постоянно не достигает успеха, то Иоанн записывает не просто 6, а 666. Может быть, это и не вполне так. Но думается, что такой подход больше соответствует общей символике Откровения, чем смелые полеты фантазии нашего комментатора.

8. ТРЕТЬЕ ВИДЕНИЕ:

АГНЕЦ И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ (14:1-5)

И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах.

2 И услышал я голос с неба, как шум от множества вод, и как звук сильного грома; и услышал голос как-бы гуслистов, играющих на гуслях своих: 3 Они поют как-бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песне, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли. 4 Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу,

5 И в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим.

Обстановка в видении 3 вновь напоминает нам второй Псалом. «Уже подробно была показана картина мятущихся народов, их тщетные попытки сбросить с себя божественное владычество; теперь пора вспомнить, что говорит Бог: «Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею». И вот Он стоит на горе Сион, а Его народ окружает Его»1. 144.000 - это Церковь, весь Божий народ. В контексте того общего подхода к Откровению, которым мы руководствуемся, в этом отрывке нет ничего, что могло бы подтолкнуть нас к иному выводу. Их имена стоят рядом с именами Христа и Бога; они искуплены и знают песню искупленных; девственность, истина и чистота характеризуют их как Божьих святых.

1  Фаррер, с.  160.

 

Они являются последователями, или учениками, Христа и первыми начатками Его урожая. Те, кто следуют за Агнцем, составляют civitas Dei - город (или государство) Божий, в противоположность тем, которые поклоняются зверю из моря и составляют извращенное сатанинское государство.

Нет здесь также и ничего, наводящего на мысль, что 144.000 - это только победоносная Церковь и что мы смотрим либо в мир умерших, либо в будущее. Первые два видения описывают мир в настоящем времени, и если у нас нет веских оснований поступить иначе, то нам следует принять, что и в третьем видении происходит то же самое. Говорить о Церкви, о живых и умерших ее членах, как о пребывающей с Богом на горе Сион (хотя здесь имеется в виду и не земная географическая точка, но тем не менее это духовная реальность, имеющая место и сейчас) - вполне в духе Писания (Евр. 12:22; Еф. 2:6; Ин. 4:20-24).

Упоминание  о девственности   144.000 послужило причиной ненужных вопросов. Вероятно, что это, как и многое в Откровении, символ, особенно если учесть, что Библия не придает чрезвычайной значимости целомудрию.  В ней повсюду единодушно поощряется институт брака (Быт. 2:18-24; Еф. 5:22-33; Евр. 13:4). И в Новом Завете есть похожий парадокс. Христос поддерживает сказанное в Законе относительно заботы о родителях, и в то же время говорит нам, что, следуя за Ним, мы должны возненавидеть их (Мк. 7:9 и далее; Лк. 14:26). Но мы знаем, что Он имеет в виду. Любовь к Нему должна настолько превосходить любовь к родителям (которую Он Сам нам заповедовал), что второе по сравнению с первым будет казаться ненавистью. Также, как говорит Он дальше, неотъемлемой частью брака должна быть полная преданность партнеру (Мф. 19:3-6); и затем Он говорит в стихе 4, что следование за Агнцем означает такую полную преданность Ему на духовном уровне, что по сравнению с ней все человеческие связи и привязанности бледнеют.

9. ЧЕТВЕРТОЕ ВИДЕНИЕ: АНГЕЛЫ БЛАГОДАТИ, ПРИГОВОРА И ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ (14:6-13)

И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу; 7 И говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его; и поклонитесь сотворившему небо и землю, и море и источники вод.

И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы.

9 И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, 10 Тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; 11 И дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его. 12 Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса. 13 И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.

Начальные сцены показали часть мира, управляемую сатаной. В первом видении показана общественная система, а во втором - религия. Третье видение, в противоположность первому, показало нам членов общества Бога. И вполне закономерно ожидать, что четвертое видение будет освещать тот же аспект, что и второе. И мы не обманываемся в своих ожиданиях.

 

Слово «ангел» означает «посланник». Три ангела передают нам три вести.

Первый говорит о благодати. У него есть Евангелие, чтобы провозглашать его: Благая Весть о том, как установить правильные отношения с Богом. Это самая главная весть. Она даже более важна, чем то, что Павел проповедовал язычникам Листры и Афин (Деян. 14:17); это то же Евангелие, которое проповедовалось Адаму в Эдеме, еще до того как взаимоотношения с Богом были испорчены; это гипотетическое Евангелие, именно это имел в виду Иисус, когда ответил законнику: «Так поступай, и будешь жить» (Лк. 10:28). Первая часть вести такова: «Признавай Бога как своего Создателя и Судью, как Начало и Конец твоего существования, и все у тебя будет хорошо».

Но дела обстоят вовсе не хорошо, и второй Ангел может сказать почему. Вавилону, о котором он говорит дальше, посвящена целая сцена, и в свое время мы полностью ее рассмотрим. На данный момент достаточно сказать, что Вавилон - это еще один образ зверя из моря, мировой системы, которая восстает против Бога. Ангел несет весть о том, что дух Вавилона заразил все народы и сделал людей неспособными отзываться на весть первого Ангела; но при всем своем могуществе Вавилон обречен на погибель.

Третий Ангел несет весть каждому отдельному человеку. Тот, кто не мыслит себя без Вавилона, разделит его участь и, подобно ему, «будет пить вино ярости Божией» (ст. 9-11); а не мыслящий себя без Xpncfa аналогичным образом разделит Его участь и будет иметь вечную жизнь (ст. 12,13).

Ответный удар Бога, направленный на ложь зверя из земли, - весть «о грехе, и о правде, и о суде» (Ин. 16:8). Основываясь на этом контексте более чем разумно предположить, что четвертое видение соответствует первым трем. В нем также будут показаны события, происходящие на протяжении всей истории христианства; две фразы, которые, на первый взгляд, говорят о будущем, тем не менее могут быть поняты и как истины сегодняшнего дня1.

В течение всех «трех с половиной лет» будет происходить схватка этих четырех сил. В свою книгу Кто отвалил камень? Фрэнк Моррисон включил главу, озаглавленную «Психологический параллелограмм сил». Здесь имеет место аналогичный образец. В одном углу параллелограмма находится государство, или, точнее, «система», - человеческий род, политически и общественно организованный так, как это угодно дракону. В этой системе все устроено так, чтобы в каждой данной ситуации наилучшим образом служить его интересам. Рядом  с  ним,   на  той^ же  стороне  параллелограмма располагаются идеологии, которые оправдывают творимые системой дела, придают ей квазирелигиозный оттенок и мистически «санкционируют» их. На другой стороне, напротив «народов», или мира, находящегося во власти дракона, располагается «святой», особый народ (1 Пет. 2:9) - Церковь, искупленное Богом общество. В четвертом углу, напротив идеологий, являющихся плотью и кровью мира дракона, находится Евангелие истины, которое дает жизнь Божьей  Церкви. Любое событие в истории можно рассматривать как результат конфликтующего  взаимодействия  этих  четырех  сил, двух на одной стороне и двух на другой; это противоположные «вести», вдохновляющие противоположные общества, которые, в свою очередь, являются воплощением и олицетворением этих «вестей».

Час Суда (ст. 7) и падение Вавилона в каком-то смысле еще предстоят в будущем. Тем не менее суд уже происходит (Ин. 3:19; 12:31); и Вавилон в таком плохом состоянии, что его можно считать павшим, - сравните «он будет мучим... они не имеют покоя» (стихи 10,11) - (в русском переводе (Синодальное издание) сказано «не будут иметь покоя». - прим. перев.).

 

10. ПЯТОЕ ВИДЕНИЕ: ПОСЛЕДНЯЯ ЖАТВА (14:14-20)

И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; но голове его золотый венец, и в руке его острый серп.

15 И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы; ибо жатва на земле созрела. 16 И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.

17   И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом.

18   И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроз- ды винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды. 19 И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия. 20 И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.

«Жатва есть кончина века», когда ангелы будут посланы, чтобы сжать и нечестивых, и праведных (Мф. 13:30,39). В отличие от первого видения, где четыре зверя из Книги Пророка Даниила 7 соединились в одном, в пятом видении жатва распределяется между четырьмя различными персонажами: двое жнут, а двое говорят им, когда жать. Урожай винограда, которому уготовано точило ярости Божьей и который порождает гигантский поток крови, символизирует жатву нечестивых; земля превратится в кровавую баню (возможно, 1600 стадий, или фар лонгов1, обозначает длину Ханаана, 200 миль «от Дана до Вирсавии»), хотя сам город при этом остается незапятнанным, поскольку внутри него нет места такому осквернению (Евр. 13:11,12).

Фарлонг равняется  1/8 мили (прим. ред.).

В соответствии с параллельными отрывками из Евангелий, другой урожай - предположительно урожай пшеницы - символизирует жатву праведников; хотя в Ветхом Завете жатва обычно является символом суда над нечестивыми, но Христос говорил о сборе как плевелов, так и пшеницы, и о плохой и хорошей рыбе (Мф. 13:24 и далее; 47 и далее). Каждый из жнецов, несмотря на то, что один из них и напоминает «Сына Человеческого» (которого мы считаем Христом, хотя некоторые комментаторы не согласны с этой трактовкой), должен ждать властного слова от Бога, прежде чем начать работу, ибо «о дне же том или часе никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13:32).

В Книге Пророка Даниила 7 «подобный Сыну Человеческому» спускается на облаках небесных, чтобы положить конец владычеству зверей. Также и здесь мы становимся свидетелями появления решающего фактора в космическом конфликте. Ибо в течение всех трех с половиной лет существовало напряжение между двумя обществами, между последователями зверя и последователями Агнца и, соответственно, - между их идеологиями. Только последняя жатва положит этому конец. Тогда, с одной стороны (если позаимствовать образ из Ветхого Завета), «наполнится мера беззакония Аммореев», а с другой, - весь Израиль приготовится к спасению (Быт. 15:16; Рим. 11:26).

11. ШЕСТОЕ ВИДЕНИЕ: ВСТУПЛЕНИЕ В СЦЕНУ 5 (15:1)

И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное -семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.

Язвы, изливающиеся из семи чаш, - это тема следующего крупного раздела Откровения. Следовательно, вновь возникает вопрос: где начинается этот раздел (сцена 5) - здесь, в 15:1, или Иоанн по-прежнему наблюдает сцену 4 - «драму истории»?

Если мы решим, что в 15:1 начинается новый раздел, то возникнет несколько своеобразных моментов: (1) сцена 5 начинается без обычного предварительного «оповещения», не меняется ни обстановка, ни точка обзора1; (2) когда в 15:5 меняется точка обзора, то это не становится вступлением в новую сцену; (3) сцена 4 состоит из пяти видений вместо семи; (4) в предполагаемом открытии сцены 5 звучит песня победы (15:2-4), а это гораздо больше напоминает кульминацию, чем поднятие занавеса; (5) трудно понять, почему эту песню понадобилось втискивать между первым явлением Иоанну ангелов с язвами в 15:1 и их фактическим приходом в 15:5.

Если, с другой стороны, новый раздел начинается в 15:5, то все эти странности исчезают. Фраза «я увидел» в 15:1 и 15:2 служит вступлением к шестому и седьмому видениям сцены 4; видение 7 (победоносная песня из 15:2-4) действительно является зенитом сцены 4, а фраза «отверзся храм скинии свидетельства на небе» действительно вводит нас в сцену 5. Причина, по которой видение 6 становится как бы предисловием к последующей сцене, разъяснится в процессе нашего дальнейшего изучения.

 

1 Хотя в сцене 3, предположительно, происходит то же самое

 

12. СЕДЬМОЕ ВИДЕНИЕ: ПЕСНЬ ПОБЕДЫ (15:2-4)

И видел я как-бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божий,

3 И поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых! 4 Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои.

У Моисея в Ветхом Завете было две песни. Первая - в еще одной великой пятнадцатой главе Книги Исхода, а вторая - во Второзаконии 32. Последняя - это в самом полном смысле песня победы. Первая несколько ^же по содержанию, не такая всеобъемлющая, но имеет очень глубокое пророческое значение в данном контексте (в том, который мы сейчас разбираем). «Пою Господу, ибо Он высоко превознесся» (Исх. 15:1). Он поразил Египет и избавил Израиль. На протяжении веков это славное избавление отмечается ежегодной смертью пасхального агнца; а когда приходит полнота времен, после смерти величайшего Агнца, реальный Израиль получает спасение, а реальный Египет уничтожается. Песня Моисея и песня Агнца - одна и та же песня. Было бы неверным утверждать, что Исход принес «реальное» избавление, в то время как крест и Воскресение - «только духовное». Более правильным было бы говорить, что духовное избавление, даруемое Христом, - это реальное избавление, в то время как Исход - «только историческое». Последнее явилось прообразом первого, явленным на определенном историческом этапе. Тут имеет место противоположное тому, что мы видим в Гамлете Шекспира. Там «преступление» актера-короля было драматическим образом  -  драматическим в  обоих  смыслах       того,  что король Клавдий сделал в действительности.

Вполне допустимо, как уже было отмечено в связи с видением 3 (Агнец и Его последователи), воспринимать такого типа видение как изображение нынешней ситуации, а не просто будущей надежды. Победа Христа и Его народа датируется еще временем Его земной жизни, смерти и воскресения. Однако, поскольку в видениях 1-4 мы наблюдали драму истории человечества, а в видении 5 - конец этой истории, то более естественным кажется предположение, что в седьмой сцене показано то, что лежит за рамками истории и происходит после возвращения Христа и окончательного поражения зверя. По-видимому, именно так Чарлз Уэсли воспринимал это и так описал в своем гимне «Твоя Церковь - победительница».

Весь мир, с грехом и сатаной

Тщетно противится нашему победному шествию.

С Тобою мы сломим их всех

И споем песню Моисея.