Избранные Богом

ГЛАВА 9. ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ДОКТРИНЫ ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ

Вокруг доктрины предопределения остаются вопросы, которых мы должны по крайней мере коснуться.

НЕУЖЕЛИ ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ И ФАТАЛИЗМ - ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ?

Нередко в предопределении видят всего лишь религиозную форму фатализма. Проанализировав фатализм в его буквальном значении, мы увидим, что он отстоит от библейской доктрины предопределения, как запад от востока. Буквально фатализм означает, что дела людей контролируются либо странными божествами (фантомами), либо безличностной силой случая.

Предопределение же не основывается ни на признании существования мифических богов, бездумно играющих нашими жизнями, ни на мнении о том, что участь человека контролируется случайными коллизиями атомов. Предопределение укоренено в характере праведного Бога, суверенного Господа истории. Мысль о том, что моя судьба вершится руками безразличных и даже враждебных ко мне сил, ужасна. То, что она находится в деснице праведного и любящего Бога, — совершенно другое дело. Атомы не имеют отношения к категории праведности. Они даже не относятся к сфере нравственности. Бог же — сама святость. И я предпочитаю, чтобы моя судьба была связана с Ним.

Величайшее заблуждение современности выражается в том, что случаю в человеческой жизни отводится слишком большая роль. Случай — это новое правящее божество современности. Случай поселился в обители богов. Случаю приписывается творение вселенной и возникновение человеческого рода из ила и слизи.

153

Случай — это такое волшебное слово, которое мы используем для объяснения неизвестного. Именно случай становится излюбленной силой тех, кто не желает приписывать могущество Богу. Впрочем, такое суеверное отношение к случаю не ново. Случай привлекал людей с самых ранних дней библейской истории.

Вспомните, например, как однажды священный ковчег завета оказался у филистимлян. В этот день смерть вошла в дом Илия и Слава Божья отошла от Израиля. Филистимляне праздновали победу, но недолго, ибо вскоре они прокляли тот день. Куда бы они ни привозили ковчег, там начинались беды. Был разрушен храм Дагона. Людей поражали ужасные болезни. В течение нескольких месяцев ковчег переносили от одного города филистимлян к другому с тем же самым катастрофическим результатом.

В отчаянии филистимские цари собрали совет, на котором решили отослать ковчег назад, к евреям, приложив к нему и выкуп, чтобы смягчить гнев Бога. Интересно отметить завершающие слова их совета:

И возьмите ковчег Господень, и поставьте его на колесницу; а золотые вещи, которые принесете Ему в жертву повинности, положите в ящик с боку его; и отпустите его, и пусть пойдет. И смотрите, если он пойдет к пределам своим, к Вефсамису, то он великое сие зло сделал нам; если же нет, то мы будем знать, что не его рука поразила нас, а сделалось это с нами случайно (1 Цар. 6:8,9).

Мы сказали, что случай ни на что не влияет, потому что он — ничто. Попытаюсь объяснить. Мы используем слово случай для описания математической вероятности. Например, подкидывая монету, мы говорим, что шанс или случай падения на ту или иную сторону равен пятидесяти процентам. Если мы загадали, что монета упадет «орлом», а она упала «решкой», мы считаем, что нам не повезло и сегодня мы упустили свой случай.

Но как случай влияет на монету? Что заставляет ее упасть на ту или иную сторону? Что бы изменилось, если бы мы знали, на какой стороне она изначально лежала, с какой силой мы ее подкинули, каким было атмосферное давление в тот момент и сколько оборотов совершила монета в воздухе? Пожалуй, обладая та

154

кой информацией, мы намного увеличили бы вероятность предугадать исход подбрасывания.

Но рука подкидывает монету быстрее, чем это видит глаз. Мы не можем измерить все упомянутые нами факторы при обычном подбрасывании монеты. И даже имея возможность сократить исход опыта до двух вариантов, мы упрощаем все дело, ссылаясь на случай. Но нам нужно помнить, что случай абсолютно никак не влияет на монету. Почему? Потому что случай — это ничто. Прежде чем влиять на что-то, он должен объективно существовать. Он должно обладать некой субстантивностью — либо фи-зической, либо не физической. Случай же — ни то, ни другое. Это всего лишь умственная конструкция. В ней нет силы, потому что ее не существует. Это — ничто.

Сказать, что что-то произошло случайно, — значит сказать, что произошло совпадение, и тем самым признать, что мы не можем определить все силы и источники, воздействующие на событие. Так же как мы не можем увидеть невооруженным глазом всего, что происходит с подброшенной монетой, не можем мы и осознать всех окружающих нас сложностей жизни. Поэтому для того чтобы объяснить их, мы изобрели термин случай. Но на самом деле случай ничего не объясняет. Это всего лишь слово, которое мы используем, прикрывая свое невежество.

Недавно я написал статью о причинно-следственных связях. В ответ на нее я получил письмо от профессора философии, который указывал на мое наивное представление о законах причины и следствия. Он упрекнул меня в том, что я не принял во внимание «беспричинные явления». Поблагодарив за отзыв, я попросил его привести хотя бы один пример беспричинного явления, пообещав в этом случае согласиться с его возражениями. Я жду до сих пор. И, думаю, буду ждать вечно, потому что даже Бог не назовет ни одного беспричинного явления. Ибо это равносильно ожиданию появления квадратного круга.

Не контролируется случаем и место нашего назначения. Я заявляю это во всеуслышание. Я знаю, что случай не может контролировать мою судьбу, не может оказывать влияния, потому что он — ничто. Какова, например, вероятность случайного сотворения вселенной? Она равна нулю.

155

Самое распространенное выражение фатализма — это астрология. Ежедневно на основании движения небесных светил составляются гороскопы. Сегодня люди больше знают о двенадцати знаках зодиака, нежели о двенадцати коленах Израиля. И все же Рувим влияет на мое будущее больше, чем Водолей, а Иуда — больше, чем Близнецы.

НЕ ГОВОРИТСЯ ЛИ В БИБЛИИ, ЧТО БОГ ЖЕЛАЕТ, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ПОГИБ?

Апостол Петр утверждает, что Бог не желает погибели людей:

Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Пет. 3:9).

Как согласовать этот стих с идеей предопределения? Как Библия может говорить, что Бог не желает, чтобы кто-то погиб, если в избрании каждого к спасению нет воли Божьей?

Во-первых, мы должны понять, что Библия говорит о воле Бога по-разному. Например, Библия провозглашает так называемую Божью суверенную волю. Посредством суверенной воли Боге абсолютной неотвратимостью сотворил все существующее. В этом смысле ничто не может противиться воле Божьей. Своей суверенной волей Он сотворил мир. И свет никак не мог не засиять, когда на это была Божья воля.

Библия выделяет также указующую Божью волю. Божья указующая воля относится к Его заповедям и законам. Она требует от нас исполнения заповеданного Богом. Этого волеизъявления мы можем и ослушаться. И на самом деле мы часто нару-шаем Его заповеди, за что и терпим наказания. Ведь мы совершаем это без Его разрешения. Тем не менее мы так поступаем. Мы грешим.

В-третьих, Библия говорит о воле Бога, имея в виду Его отношение к происходящему, то есть Его благорасположение. Богу не доставляет удовольствия смерть грешника. В этом смысле наказание преступника не приносит радости Богу и не согласуется с Его волей. Наказывает же Бог потому, что наказание зла — это справедливо. Он радуется праведности Своего суда, но «печалит

156

ся» необходимости вершить его. Это сродни ситуации, когда судья, исполняя свой долг, вынужден вынести осуждающий приговор собственному сыну.

Давайте попытаемся приложить эти три возможных определения Божьей воли к отрывку из Второго послания Петра. Если взять только фразу «Бог не желает, чтобы кто погиб» и предположить, что здесь подразумевается суверенная воля, то вывод очевиден: не погибнет никто. Если Бог суверенно распоряжается, чтобы никто не погиб, — а Бог есть Бог, — тогда, безусловно, никто и не погибнет. В этом случае наш отрывок будет больше соответствовать точке зрения универсалистов, а не арминиан. Для арминиан этот текст слишком смел.

Предположим, мы воспользуемся вторым определением, то есть указующей волей Бога. Тогда наш отрывок будет означать, что Бог не позволяет никому погибать. Другими словами, Он запрещает погибель людей, она будет противоречить Его закону. И если кто-нибудь все-таки решит погибнуть, Богу придется наказать его за эту погибель. Наказание погибели будет еще более губительным. Но как можно погибнуть уже погибшему? Никак. Следовательно, это определение к нашему отрывку не подходит. В нем отсутствует всякий смысл.

И, наконец, третий вариант прочтения: Богу не приносит радости погибель людей. Это хорошо сочетается с тем, что говорится в других отрывках Библии о Божьем отношении к грешникам. Это определение может подойти и к толкованию нашего отрывка. Петр, в таком случае, говорит, что Богу не приносит радости погибель людей.

Хотя третье понимание воли Божьей очень вероятно и даже привлекательно для согласования данного отрывка с учением о предопределении, нельзя забывать о существовании еще одного фактора. Ведь текст не просто гласит, что Бог не желает, чтобы кто-то погиб. Важно учитывать все предложение: «...но долго- терпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию».

О ком говорится в многозначительном кто? Безусловно, о нас. Но относится ли это кто ко всем? Или может быть только к нам, христианам, народу Божьему? Петр любил говорить об

157

избранных как о некой особой группе людей. Мне кажется, что и в этом тексте он говорит о том, что Бог не хочет, чтобы погиб кто-нибудь из нас, избранных. Если это толкование правильно, тогда текст будет требовать первого определения воли и вновь будет одним из сильнейших отрывков, подтверждающих предопределение.

Итак, двумя различными способами этот отрывок можно гармонизировать с предопределением. Но этот текст никак не подтверждает теорию арминиан. Он, правда, может выражать точку зрения универсалистов, но в таком случае обозначит конфликт со всей Библией, которая не поддерживает учение о всеобщем искуплении.

 

ЧТО ТАКОЕ НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЙ ГРЕХ?

В рассуждении об уверенности в спасении и стойкости святых мы коснулись вопроса о непростительном грехе. Сам факт, что Иисус предупреждает нас о существовании греха, который невозможно простить, не вызывает ни у кого сомнений. Что же это за грех? Может ли этот грех совершить христианин?

Иисус определяет непростительный грех как хулу на Святого Духа:

Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:31,32).

В этом отрывке Иисус не раскрывает природы этого ужасного греха. Он лишь заявляет, что такой грех существует, и делает строгое предостережение. Новый Завет едва ли поможет нам в объяснении этого явления. В результате такого молчания обычно воз-никают различные измышления о непростительном грехе.

Чаще всего упоминались два греха, попадавших, по мнению людей, в категорию непростительных: прелюбодеяние и убийство. Прелюбодеяние называлось непростительным на том основании, что оно представляло собой грех против Святого Духа, так как тело — Его храм. Прелюбодеяние было смертным грехом

158

и в Ветхом Завете. Поэтому рассуждали следующим образом: прелюбодеяние — это непростительный грех, потому что он касается разрушения храма Святого Духа и заслуживает наказания смертью.

По тем же соображениям непростительным грехом считалось и убийство. Так как человек создан по образу Божьему, любое нападение на человека рассматривалось как нападение на Самого Бога. Убить носителя Его образа значило оскорбить Сам об-раз. Поэтому убийство наказывалось смертью. К этому можно лишь добавить, что убийство является грехом против священства жизни. Так как Дух Святой — это конечный «источник жизни», убийство человека оскорбляет Святого Духа.

Несмотря на всю привлекательность этих теорий, они не снискали одобрения богословов. Более популярная точка зрения: неверие — вот непростительный грех, касающийся настойчивого сопротивления проявлению Святого Духа в искупительном деле Христа. Если человек постоянно, осознанно и непреклонно отвергает Евангелие, для него не остается надежды на будущее прощение.

Но во всех трех теориях отсутствует серьезное осмысление значения слова «хула». Хула — это то, что мы совершаем своими устами, вслух. Грешить можно и письменно, но богохульство является устным грехом.

Десять заповедей включают в себя и запрет богохульства. Нам запрещается вольно и непочтительно обращаться с именем Бога. В Божьих очах устное оскорбление Его святого имени настолько серьезно, что внесено в список Декалога. Это говорит нам о том, что для Бога богохульство — очень серьезный проступок. Хулить Бога — один из страшнейших грехов.

Но значит ли это, что всякий, хоть когда-нибудь оскорбивший имя Бога, остается без надежды на прощение? Значит ли это, что человек, однажды непочтительно использовавший имя Бога, проклят навсегда? Не думаю.

Важно заметить, что в этом отрывке Иисус говорит о разнице между грехом против Него (Сына Человеческого) и согрешением против Святого Духа. Значит ли это, что можно хулить первую ипостась Троицы и вторую, но оскорбление третьего

159

Лица будет равносильно пересечению границы прощения? Навряд ли.

Почему же тогда Иисус говорит о разнице между грехом против Себя и грехом против Святого Духа? Мне кажется, ключ к ответу на этот вопрос станет ключом к разгадке всей проблемы хулы на Святого Духа. И ключ этот находится в том же тексте, в котором Иисус произносит Свое строгое предупреждение.

В Евангелии от Матфея 12:24 мы читаем: «Фарисеи же, услышав сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского». На это Иисус отвечает повествованием о доме, разделившимся в себе, и о глупой идее, что сатана будет изгонять самого себя. Заканчивается повествование предупреждением о непростительном грехе. И предворяет его Иисус словом посему.

Дело было так: фарисеи периодически критиковали Иисуса. Их устные нападки на Него становились все яростнее и злее. Иисус изгонял бесов «перстом Божиим», то есть Святым Духом. Фарисеи же пали настолько низко, что обвинили Иисуса в том, что Его святое дело совершалось силою сатаны. Иисус предупреждает их. Он как бы говорит: «Будьте внимательны. Будьте очень внимательны. Вы слишком близко подошли к греху, за который не прощают. Одно дело нападать на Меня, но следите за языком. Вы стоите на святой земле».

И все-таки неясно, почему Иисус говорит о разнице между грехом против Сына Человеческого и грехом против Духа? Обратите внимание, что даже с креста Иисус просил о прощении распинавших Его. В день Пятидесятницы Петр говорил об ужасном преступлении, совершенном против Христа, но тут же сказал и о надежде на прощение для тех, кто участвовал в распятии. Павел говорит: «Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо, если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2:7,8).

Эти отрывки показывают, что Бог учитывает в Своем праведном суде человеческое невежество. Нам нужно помнить, что когда фарисеи обвинили Иисуса в принадлежности сатане, они не имели представления о полноте Божьего откровения, выразив

160

шегося в личности Иисуса Христа. Все их обвинения были произнесены до воскресения. На самом деле фарисеи должны были признать Христа, но не сделали этого. Слова Иисуса, сказанные с креста, очень важны: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают».

Когда Иисус предупреждал слушателей и говорил о разнице между хулой на Сына Человеческого и хулой на Духа, Он еще не явил Себя во всей полноте. Но можно заметить, что это различие исчезает сразу после воскресения, Пятидесятницы и вознесения. Посмотрите, что заявляет автор Послания к Евреям:

Ибо, если мы, получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? (Евр. 10:26—29).

В этом отрывке не делается совершенно никакой разницы между грехом против Христа и грехом против Духа. Здесь грех против Христа означает оскорбление благодати Духа. Главная идея заключается в осознанном грехе после того, как мы получили познание истины.

Если принять первую строку этого отрывка без каких-либо оговорок, ни у кого из нас не останется надежды на Царство Небесное. Ведь все мы произвольно грешим даже после познания истины. Впрочем, здесь имеется в виду определенный грех. Я убежден, что этим определенным грехом является хула на Духа Святого.

Я согласен с исследователями Нового Завета, считающими, что непростительным грехом следует считать хулу на Христа и на Духа Святого, когда Иисуса называют дьяволом, в то же время осознавая, что это не так. Другими словами, непростительный грех не может быть совершен по неведению. Если человек наверняка знает, что Иисус — Сын Божий, а затем произносит своими устами, что Иисус пришел от дьявола, такой человек совершает непростительную хулу.

161

Но кто способен совершить такой грех? Такое под силу бесам и совершенно обезумевшим людям. Дьявол знал, кем был Иисус. Он не мог сослаться на незнание, как на отговорку.

Один из поразительных фактов истории — странное отношение неверующих к Иисусу. Подавляющее большинство неверующих говорят о Христе очень уважительно. Они могут с неприязнью относится к церкви и при этом называть Иисуса «великим человеком». Только однажды в своей жизни я слышал, как кто-то называл Иисуса дьяволом. Я был шокирован, когда увидел этого человека, стоявшего посреди улицы, потрясающего кулаками к небу и кричавшего изо всех сил. Он проклинал Бога всеми известными ему ругательствами. Потрясение, равное этому, я пережил еще раз, когда несколькими часами позже увидел того же самого человека на носилках с пулевым отверстием в груди. Это было самоубийство. Он не дожил и до утра.

Но даже то ужасное зрелище не убеждает меня, что человек этот на самом деле совершил непростительный грех. Я не знаю, понимал ли он, что говорит о Христе.

Отнюдь не многие люди говорят, что Иисус — дьявол. И все же возможно, что люди, зная истину об Иисусе, ни во что ее не ставят. Не нужно быть рожденным свыше, чтобы иметь по крайней мере информацию о личности Иисуса. Повторяю, даже не- возрожденные бесы знают о том, кто есть Христос.

А как же христиане? Может ли христианин совершить непростительный грех и потерять таким образом свое спасение? Я думаю, нет. Благодать Божья делает это невозможным. По своей природе мы способны совершить любой грех, включая и хулу на Духа Святого. Но Бог хранит нас от этого. Он сохраняет нас от полного и необратимого падения, удерживая наши уста от ужасного преступления. Мы совершаем другие грехи и другую хулу, но Бог по милости и благодати Своей удерживает нас от совершения непростительной хулы.

 

ЗА ВСЕХ ЛИ УМЕР ХРИСТОС?

Один из самых противоречивых тезисов реформатского богословия связан с литерой L в акростихе TULIP. Буква L означает Limited Atonement (ограниченное искупление). Этот тезис ока

762

зался настолько проблематичным, что множество христиан готовы согласиться почти со всеми доктринами кальвинизма, но только не с этой. Они называют себя кальвинистами «четырех пунктов» или «четырех тезисов». И тезис, который они не могут принять, — это условие ограниченного искупления.

Я часто прихожу к следующему выводу: чтобы быть кальвинистом четырех тезисов, нужно неправильно понимать по крайней мере один из пяти пунктов. Мне трудно представить себе человека, который правильно понимает все тезисы кальвинизма, но отрицает тезис об ограниченном искуплении. Впрочем, людям всегда была свойственна блаженная непоследовательность, благодаря которой они могут в одно и то же время придерживаться несовместимых идей.

Доктрина ограниченного искупления настолько сложна, что для ее адекватного освещения потребовалась бы целая монография, В своей книге я не выделяю для ее обсуждения и главы, ибо даже глава не поможет. Признаться, я намеревался вообще не обсуждать ее, так как иногда лучше вообще ничего не говорить, чем говорить слишком мало. Но мне кажется, читатель заслуживает по крайней мере краткого обзора этой доктрины. Поэтому я продолжу с обязательным предостережением о том, что эта тема требует куда более основательного обсуждения.

Тема ограниченного искупления касается вопроса: «За кого умер Христос — за всех или только за избранных?» Мы соглашаемся, что искупление Иисуса вполне способно покрыть грехи всего человечества. Мы также соглашаемся, что Его искупление предлагается каждому. И каждый, уповающий на искупительную смерть Иисуса Христа, безусловно получит все блага, сокрытые в этом искуплении. Мы также уверены: всякий, откликнувшийся на вселенский призыв Евангелия, будет спасен.

Но вопрос гораздо глубже: «Для кого было задумано искупление?» Послал ли Бог Иисуса в этот мир только затем, чтобы дать людям лишь возможность спасения? Или Бог все-таки подразу-мевал нечто более определенное? (Роджер Николь, выдающийся теолог-баптист, предпочитает вместо ограниченного искупления говорить о «Definit Atonement» [определенном искуплении], также нарушая TULIP.)

163

Некоторые утверждают, что ограниченное искупление означает следующее: польза от этого искупления доступна лишь ограниченному числу верующих, удовлетворяющих необходимым условиям веры. Другими словами, несмотря на силу и достаточ-ность искупления Христа, которое может покрыть грехи всех людей, и, таким образом, удовлетворить условиям Божьей справедливости, оно становится действенным спасением только для верующих. Формула такова: доступно всем, но действенно для избранных.

На самом деле, этот тезис необходим, чтобы показать отличие христиан от универсалистов, считающих, что искупление гарантирует спасение каждому. Доктрина ограниченного искупления утверждает иное. В ней затрагивается более глубокий вопрос о том, что задумывалось на кресте Отцом и Сыном. Ее сторонники заявляют, что миссия и смерть Христа задумывались ради ограниченного количества людей — ради Его народа, Его паствы. Иисус был назван «Иисусом», потому что Он должен был спасти Свой народ от их грехов (Мф. 1:21). Добрый Пастырь полагает жизнь Свою за овец (Ин. 10:15). Подобные отрывки несложно найти в Новом Завете.

Христос пришел, чтобы спасти избранных. «Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день» (Ин. 6:39). Если бы Бог не задумал определенного числа искупленных, когда предназначил Христа к смерти, то результат смерти Его Сына был бы неопределенным. Появлялась вероятность ситуации, когда миссия Христа оказалась бы полностью никчемной.

Искупление Иисуса и Его ходатайство относятся к Его делу Первосвященника. Он однозначно исключает неизбранных из Своей первосвященнической молитвы. «Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (Ин. 17:9). Умер ли Христос за тех, за кого не молился?

Основная проблема здесь касается природы искупления. Искупление Иисуса включает не только искупление как таковое, но и умилостивление. Искупление говорит о том, что Христос удаляет нас из греха и от греха. Умилостивление же подразумевает удовлетворение гнева Божьего, вызванного нашим грехом. Ар-

164

миниане считают, что искупление ограничено в силе. Оно, по их мнению, не покрывает грехов неверующего. Если бы Иисус умер за все грехи всех людей, если бы Он искупил нас от всех наших грехов и умилостивил Бога за все наши грехи, тогда каждый был бы спасен. Только мы сейчас говорим не о гипотетическом «бы», а о реально свершившимся искуплении. Иисус реально искупил грехи Своей паствы.

Самая большая проблема, усложняющая объяснение определенного или ограниченного искупления, связана с отрывками из Писания, в которых по отношению к смерти Христа используются слова «за всех» или «за весь мир». Мир, за который умер Христос, не может означать все человечество. Он должен означать либо мир избранных (людей из каждого народа и племени) , либо мир язычников, присоединившихся к сообществу евреев. Кстати, написавший о том, что Иисус умер не просто за наши грехи, но и за грехи всего мира, был евреем. Относится ли слово наши ко всем верующим, или только к верующим евреям?

Мы должны помнить, что одной из центральных тем Нового Завета является включение язычников в Божий план спасения. Спасение было от евреев, но не ограничивалось ими. Где бы ни говорилось, что Христос умер за всех, везде необходимо предпо-лагать определенное ограничение, иначе это привело бы к универсализму или к некому гипотетическому искуплению.

Но искупление Христа было реальным. Оно было задумано Богом Отцом и совершено Иисусом. Намерение Бога не было и не могло быть нарушено человеческим неверием. Суверенный Бог суверенно послал Своего Сына для искупления Своего народа.

Наше избрание — в Христе. Мы спасены Им, в Нем и для Него. Мотив нашего спасения коренится не только в любви Божьей к людям. Он по-особому укоренен в любви Отца к Своему Сыну. Невозможно даже и представить себе, чтобы Христос мог умереть напрасно. Если человек на самом деле мертв в грехе и находится в узах греха, гипотетическое или условное искупление не только могло бы закончится неудачей, но наверняка бы ею закончилось. У арминиан же нет никаких здравых причин рассчиты-вать на то, что Иисус умер не напрасно. Они остаются с Христом, который пытался спасти всех, но на самом деле не спас никого.

165

КАК ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ ВЛИЯЕТ НАДЕЛО БЛАГОВЕСТИЯ?

Этот вопрос касается миссии Церкви. И особенно актуален он для евангельских христиан. Если спасение человека заранее определено неизменным Божественным решением, в чем смысл благовестия?

Я никогда не забуду своего ужаса, когда доктор Джон Гершт- нер задал этот вопрос во время одной из своих лекций. Нас было около двадцати студентов, сидевших перед ним полукругом. Поставил он вопрос так: «Ну что ж, господа, если из вечности Бог суверенно предопределил избрание и наказание, зачем нам вообще думать о благовестии?» Когда профессор начал свой опрос с левого края, я вздохнул с облегчением, потому что сидел последним справа. Я утешал себя надеждой на то, что кто-нибудь да ответит на вопрос прежде, чем очередь дойдет до меня. Но утешение было недолгим. Первый студент ответил на вопрос профессора так: «Честно говоря, не знаю. Этот вопрос всегда меня беспокоил». Второй студент сказал: «И я не знаю». Третий лишь отрицательно покачал головой, даже не подняв глаз. Один за другим все студенты признались в том, что не знают ответа. Костяшки домино стремительно падали в моем направлении.

«Ну, мистер Спраул, а как бы ответили вы?» Мне хотелось раствориться в воздухе или исчезнуть пылинкой где-нибудь очень далеко, но спасения не было. Я, заикаясь, промямлил свой ответ. «Ну же, погромче, пожалуйста», — настойчиво произнес Герштнер. Дрожащим голосом я сказал: «В общем, профессор, я знаю, что вы, наверное, ждете другого ответа, но одна маленькая причина, по которой мы все же должны благовествовать, заключается в том... ну, в общем, как бы это... ну, ведь вы знаете, все- таки Христос заповедовал нам идти и нести Евангелие».

Глаза Герштнера внезапно загорелись. «Ах, вот оно что, мистер Спраул, — сказал он, — значит, одна маленькая причина заключается в том, что ваш Спаситель, Господь Славы, Царь царей заповедовал нам это. Какая маленькая причина, не правда ли, мистер Спраул? Неужели для вас не важно, что тот же самый суверенный Бог, который суверенно предрешил ваше избрание,

166

также суверенно заповедует вам дело благовестил?» О, как тогда я корил себя за то, что произнес это слово — маленькая. Я понял, что хотел сказать Гериггнер.

Благовестие — это наша обязанность. Бог заповедует нам благовествовать. И этого вполне достаточно, чтобы закончить всякое обсуждение вопроса. И все же я добавлю еще кое-что. Благо-вестие является не только обязанностью — это также и привилегия. Бог позволяет нам участвовать в величайшем деле всей человеческой истории — деле искупления. Послушайте, что говорит об этом Павел. Он добавляет к своей знаменитой девятой главе Послания к Римлянам десятую:

Ибо «всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Но как призывать Того, в Кого не уверовали? Как веровать в Того, о Ком не слышали ? Как слышать без проповедующего? И как про- поведывать, если не будут посланы? как написано: «как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!» (Рим. 10:13-15).

Логику Павла понять легко. Он представляет своеобразный список условий, необходимых для спасения человека. Без послания нет проповедников. Без проповедников не будет проповеди. Без проповеди невозможно будет услышать Евангелие. Не услышав Евангелие, невозможно уверовать в него. Без веры в Евангелие нет призыва Бога к спасению. А без Его призыва к спасению нет и самого спасения.

Бог предопределяет не только совершение спасения для избранных, но и средства, ведущие к этому совершению. В качестве средства для совершения искупления Бог избрал юродство проповеди. Я думаю, что Он вполне мог осуществить Свои намерения и без нас. Он мог высветить Евангелие в небе, начертав его Своей святой десницей. Он мог Сам провозгласить Евангелие, собственным голосом огласив его с неба. Но Он решил иначе.

Что за чудесная привилегия — быть использованным Богом в плане искупления. Павел обращается к ветхозаветному отрывку, когда говорит о красоте ног тех, кто несет радость и благовествует мир.

167

Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: «воцарился Бог твой!» Голос сторожей твоих — они возвысили голос, и все вместе ликуют, ибо своими глазами видят, что Господь возвращается в Сион. Торжествуйте, пойте вместе, развалины Иерусалима; ибо утешил Господь народ Свой, искупил Иерусалим (Ис. 52:7—9).

В те далекие времена новости о результатах сражений и других важных событиях передавались скороходами. Кстати, современные состязания по марафону названы так благодаря выносливости гонца, принесшего своему народу радостную весть об исходе битвы при Марафоне.

Чтобы встречать таких посланников, ставились дозоры. Глаза дозорных были очень остры, а сами они были научены замечать малейшие нюансы в поступи приближающегося вестника. Гонцы, несшие плохие вести, приближались тяжелым шагом. Те же, кто нес радостную весть, бежали легко, как на крыльях. Их поступь говорила о их радости. Поэтому вид гонца, быстро приближающегося и легко бегущего по горам, был для дозорного радостным зрелищем.

Вот и Библия говорит о красоте ног тех, кто несет нам Благую весть. Когда родилась моя дочь и ко мне вышел доктор, сообщивший об этом, я был готов расцеловать его. Мы инстинктивно тянемся к тем, кто приносит нам радостные вести. Я навсегда сохраню особые воспоминания о человеке, который впервые рассказал мне о Христе. Я знаю, что меня спас Бог, а не тот человек, но я по-прежнему ценю роль этого человека в моем спасении.

Приводить людей к Христу — это одно из величайших из когда-либо доступных нам благословений. И принадлежность к кальвинизму не лишает человека этой радости. История свидетельствует, что кальвинисты всегда были активны в евангелизации и миссии по всему миру. Чтобы убедиться в этом, достаточно упомянуть имена Эдвардса и Уайтфилда, а также Великое пробуждение в Америке.

В благовестии нам отводится значительная роль. Мы проповедуем и провозглашаем Евангелие. Это наша обязанность и

168

привилегия. Но все взращивает Бог. Мы не нужны Богу для свершения Его намерения. Но Он радуется возможности использовать нас в этом деле.

Однажды я встретил евангелиста, который сказал мне: «Позвольте мне пятнадцать минут побеседовать с любым человеком, и я гарантирую вам, что он примет Христа». К сожалению, он на самом деле верил своим словам. Он не сомневался, что сила обращения заключена исключительно в его способности убеждать.

Безусловно, этот проповедник говорил, полагаясь на опыт своих прошлых встреч. Он благовествовал так убедительно, что (я уверен!) многие люди, остававшиеся с ним на пятнадцать минут, принимали Христа. Конечно, он мог выполнить свое обещание и добиться от человека ожидаемого решения. То, чего он гарантировать не мог, было обращение за пятнадцать минут. Ведь люди могли «выдать» требуемое решение просто для того, чтобы отделаться от навязчивого проповедника.

Нам никогда не следует недооценивать важности своего участия в благовестии. Не должны мы и переоценивать его. Мы проповедуем и свидетельствуем. Мы провозглашаем внешний при-зыв. Но только у Бога есть сила призвать человека изнутри. И от этого я вовсе не чувствую себя обманутым. Напротив, я спокоен. Мы должны выполнять свою работу, веруя, что Бог будет выпол-нять Свою.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В начале книги я немного рассказал о собственном пути осмысления доктрины предопределения. Я упомянул о своей длительной битве с этой доктриной, а также о том, как в конце концов с большой неохотой принял ее. Но, убедившись в истинности, я прочувствовал все благословение этого учения.

Позвольте мне закончить книгу, повторив, что вскоре после моего прозрения я начал видеть в предопределении красоту замысла и сладость благословения. Я полюбил эту доктрину. Нет ничего, что могло бы утешить человека лучше, чем она. Ведь в ней делается акцент на том, чтб Бог сотворил ради нас. Это богословие, которое начинается и заканчивается благодатью и

169

славословием. Мы славим Бога, который воскресил и вознес нас от духовной смерти к жизни в вышних. Мы видим Бога, сражающегося «за нас» и дающего нам силы преодолевать все преграды на нашем пути. И наши сердца исполняются радости, осознавая, что все содействует нам ко благу. Мы ликуем в нашем Спа-сителе, который реально спасает нас, хранит нас и ходатайствует за нас. Мы любуемся Его творением и делами рук Его. Мы готовы бежать изо всех сил, слыша Его обещание довести начатое в нас до конца. Мы изумляемся Его тайнам и склоняемся перед Ним, славя Его за явленные нам богатства благодати:

О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! <... >Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки. Аминь (Рим. 11:33,36).