Питер Мастерс

Люди высокой цели

ОСТРОВ ОТЧАЯНИЯ

Даниель Дефо

В Лондоне царил разгар шумного праздника. Костры озаряли ночное небо, свет факелов весело отражался в окнах нижних этажей. Люди плясали, смеялись и выпивали прямо на улицах, так что водосточные канавы буквально были залиты пивом. Но не было веселья в доме на Криплгейт с высоким, узким фасадом. В этот теплый майский вечер 1660 года, Джеймс Фо, торговец сальными свечами и убежденный пуританин, стоял здесь у своего окна и с грустью размышлял о том, насколько изменчивы нравы жителей Лондона. Он прекрасно понимал, что это веселье было не в честь короля Карла II и восстановления монархии. Это было прощанье с высокими моральными стандартами; люди шумно приветствовали монарха, который сулил им удовольствия, тщеславие, пьянство и распутство.

Госпожа Фо сидела в своем массивном дубовом кресле в маленькой комнатке позади магазина и нянчилась с новорожденным, которого родители назвали Даниелем, но не крестили, поскольку придерживались баптистских убеждений. Ребенок родился в нонконформистской семье в трудные времена. В то время как весь Лондон праздновал, у господина Фо было достаточно оснований для пессимизма. После воцарения Карла II все инакомыслящие в течение двух лет подвергались жестоким гонениям.

Сначала произошло Великое Изгнание, во время которого пастор прихода семьи Фо, д-р Аннерсли из церкви святого Гила, а вместе с ним две тысячи других священнослужителей были изгнаны из своих церквей. Их вина была в нежелании согласиться с возмутительным распоряжением высшего церковного духовенства о том, чтобы изгонять из церкви истинно верующих священнослужителей. Изгнанные проповедники навсегда покинули Англиканскую церковь в 1662 году, и этот день был назван Черным Варфоломеевским днем.

Как и многие другие, д-р Аннерсли основал нонконформистскую церковь, и вся его паства присоединилась к нему. Но вскоре, после того как инакомыслящим запретили проводить любые богослужения, их снова постигли преследования. Любой член городского магистрата имел право единолично отправить нарушителя этого закона в тюрьму и в ссылку на семь лет. Особенно жестоко расправлялись с проповедниками. Буньян, отсидевший в тюрьме двенадцать лет, был одним из многих, которых постигло в то время бесчеловечное наказание. Изгнанным священнослужителям было запрещено работать, проживать, и даже посещать родственников на расстоянии ближе пяти миль от своих бывших приходов.

В памяти маленького Даниэля навсегда остались картины тревожных воскресных богослужебных собраний. С наступлением темноты господин Фо со своей женой и тремя детьми незаметно выходили из своего дома, и пробирались в небольшое помещение, где непоколебимый в вере д-р Аннерсли продолжал заботиться о своей пастве.

Даниелю Дефо (он присвоил себе эту видоизмененную фамилию еще в молодости) было всего пять лет, когда на улицах Лондона разразилась страшная чума. От этой чумы умерло мучительной смертью 100 000 лондонцев, что составляло половину населения города, а десятки тысяч других горожан были вынуждены убежать в сельскую местность. Чуму переносили полчища крыс, живших на узких замусоренных улицах и в прогнивших деревянных домах, и сильнее всего она свирепствовала в районе Криплгейта.

Позже Дефо опишет эти события в своем "Дневнике чумного года." Но в то время он, перепуганный ребенок, каждый день выглядывал из маленького окна своей комнаты под соломенной крышей, и видел множество людей, покидающих город со своими пожитками, сложенными на телеги в огромные груды. Он видел покинутые дома, на дверях которых были нарисованы большие красные кресты и надписи "Господи, будь милостив к нам!" Поздними вечерами, ворочаясь в постели, он слышал скрип тяжело нагруженных телег. Слышался звон колокольчика с глухим, пустым металлическим звуком, и хриплый голос выкрикивал: "Выносите мертвецов!"

Семья Фо переселилась на верхний этаж, чтобы таким образом отрезать себя от внешнего мира, и остаться невредимым от чумы. Но вскоре они стали очевидцами еще одного большого бедствия - Великого Лондонского пожара, который начался на Пудинг Лэйн и уничтожил центральную часть города в течение трех кошмарных дней. Даниель Дефо не мог забыть выражение ужаса и беспомощности на лицах людей, глядевших на стену огня, поглотившего их дома и имущество. Он хорошо запомнил также и то чувство облегчения, с которым вздохнула его семья, когда огонь остановился совсем близко от их дома. Он запомнил также необыкновенной силы проповедь д-ра Аннерсли на служении прямо на улице, посреди обугленных дымящихся руин.

А спустя всего лишь несколько лет молодого Дефо можно было регулярно встретить в рабочем кабинете д-ра Аннерсли, заполненном сотнями старинных книг в кожаном переплете. Здесь он получил домашнее образование и получил хорошие знания английского языка и математики. Старый доктор произвел на него глубокое впечатление. Это был великодушный, очень чуткий и добрый человек. Но вместе с тем, он был также и очень твердым и мужественным человеком, что помогло ему оставаться непоколебимым в своем служении во времена гонений на инакомыслящих.

Однако это домашнее обучение было лишь первой ступенью, и послужила основой для дельнейшего образования, снабдив пытливый ум Дефо хорошим познавательным материалом. В возрасте тринадцати лет его послали учиться в нонконформистскую академию в Лондоне. Академия располагалась в довольно старомодном и ветхом особняке, но именно в этой старомодной обстановке мальчики получали образование, которое было на те времена передовым. Классические предметы преподавались мало. Зато преподавали право, юриспруденцию, географию, астрономию и стенографию. Кроме того, изучали логику, математику и современные языки Каждый студент должен был уметь произносить длинные речи без конспектов, а также владеть искусством словесной дискуссии. Интересно заметить, что студенты принимали участие в управлении школой, и все вопросы дисциплины находилась в руках школьного парламента, который полностью состоял из учеников. Но примечательно, что сами студенты ненавидели этот "демократический порядок", и большинство из них считали, что это только разваливает школу.

На то время Дефо проявил себя весьма деятельным человеком. Это был крепко сложенный темноглазый молодой человек, который быстро освоил роль заводилы в студенческом коллективе. Он был признанным лидером не только в академии, но и среди молодежи в районе Криплгейта, где неизменно оказывался предводителем всяких неординарных мероприятий. Но в то же время Дефо видел массу различий между своими друзьями в академии и прихожанами церкви д-ра Аннерсли. Он верил в Бога. Он знал, что Бога можно познать лично, и был абсолютно убежден в силе и реальности личной веры в жизни родителей и многих друзей в церкви. Странно, однако, что сам Даниель Дефо в молодости так и не посвятил свою жизнь Спасителю, о Котором так много знал. Вера и жизнь других людей впечатляла, обличала, производила в нем чувство уважения, - но тем не менее, личное обращение и жизнь в общении с живым Богом оставались для него чем-то чуждым.

Родители Даниеля искренне надеялись, что их сын станет служителем церкви, но его больше интересовала торговля. Поэтому он бросил учебу в академии и стал учеником торговца. Вскоре он проявил незаурядные способности, за что был повышен должности и стал представителя фирмы. Затем, получив некоторый опыт, он поступил работать коммивояжером в компанию, совершавшую рейсы в Португалию, Францию и Италию за товарами для британских фирм.

Возвратившись домой, в возрасте двадцати трех лет, он решил завести свой собственный бизнес, и открыл в Лондоне новую фирму под большой красочной вывеской "Даниель Фо, купец." Деньги для этого предприятия, в основном, принадлежали его молодой жене Мери. Это была глубоко верующая девушка, и ее богатый отец дал ей на свадьбу несколько тысяч фунтов. Хотя Дефо все еще придерживался поведения верующего человека, он теперь предался тому делу, которое считал для себя самым важным. Он так полюбил торговлю! Не ту мелкую торговлю, какой занимался его отец в своей лавчонке, но крупные рискованные сделки с импортными товарами. Это было как раз то счастье, о котором он мечтал.

Надо сказать, что это было время, когда многие передовые писатели публиковали один за другим блестящие утопические прожекты. Дефо, любитель поспорить и поговорить об идеях, тоже стал публиковать свои собственные прожекты для разрешения всех мировых проблем. Со временем он стал известной фигурой в аристократических кругах. Цель этой его деятельности была довольно проста - карьера. Пышный стиль моды того времени требовал большой траты денег, и Дефо в совершенстве овладел этим "искусством". Он стал все меньше уделять внимания своей растущей семье, любил кататься на своем прекрасном вороном жеребце, и старался провести время в благородном обществе.

Казалось, Дефо использовал любую возможность, чтобы ускользнуть от своей благочестивой жены и побывать на всех провинциальных ярмарках, даже если в этом не было никакой необходимости. Спустя всего два года семейной жизни, он поехал на юго-запад страны и записался на службу в армию Монмаута. После смерти Карла II корона должна была перейти к Якову II, который был ревностным католиком. Протестант Монмаут, претендент на престол, был политическим героем Дефо. Но после короткой схватки Монмаут попал в плен. Дефо удалось убежать, но он был очень разбит морально, и ему пришлось возвращаться в Лондон. В то время, как сторонникам Монмаута были объявлены жестокие приговоры, Дефо затаился и занялся торговлей, надеясь, что в Лондоне никто не узнает о его соучастии в этих делах.

Но со временем к нему вернулась смелость, и он снова примкнул к политическому движению противников Якова II. Он даже основал нонконформистскую домашнюю церковь, в которой был пастором на протяжении двух лет. Однако новизна этого занятия вскоре прошла. Это было всего лишь неудачная попытка завоевать Божью благосклонность применением тех поверхностных христианских знаний, которые он изучал в юности. Его интерес перекинулся к изучению истории, потому что для того, чтобы писать политические памфлеты для широкого распространения, надо было знать историческую подоплеку событий.

Вскоре Дефо с его амбициями и талантами добился общественного признания. Поскольку люди становились все больше недовольны королем, его речи находили отклик среди многочисленных слушателей в клубах, кафе и на улицах Лондона. Он стал одним из главных сторонников, защитников и пропагандистов Британской реформационной конституционной партии, которой и посвящал свои памфлеты. И вот, наконец, наступил день, которого так долго ожидали все протестанты и члены этой партии. 4-го ноября 1688 года Вильгельм Оранский высадился в Торби, чтобы занять место дискредитированного короля Якова.

Что касается Дефо, то теперь, казалось, ему всюду сопутствовала удача. Он был признан лучшим популярным публицистом и поэтом, его публичные выступления встречались аплодисментами, он начал получать большие прибыли от своей торговли и был в это время на вершине успеха. Но после этого на него неожиданно обрушилась катастрофа. Сначала он потерпел несколько тяжелых финансовых потерь из-за неудачных торговых сделок. Затем из-за войны с Францией два торговых судна, до отказа нагруженных его товарами, не прибыли в порт назначения. Каждое утро Дефо в отчаянии отправлялся в порт, надеясь получить добрую новость. Если корабли не прибудут - он будет разорен. Наконец новость пришла. Корабли попали в руки противника. В одно мгновенье один из самых гордых людей Лондона превратился в жалкого банкрота.

В те дни банкротство наказывалось весьма сурово, и у Дефо не было никакого желания быть подверженным такому наказанию. Он наспех дал распоряжения своей заброшенной семье, раздал имущество наиболее настойчивым кредиторам, и ушел в бега. К счастью, его жена при помощи одного верного друга смогла собрать денег, чтобы дать ему возможность еще раз заняться бизнесом, при условии, что в первую очередь он будет погашать свои долги. Но позор банкротства подорвал его репутацию, и это было хорошим предлогом для его врагов. Однако Дефо со своим непокорным характером не захотел смириться, и вскоре снова бросился в погоню за достижением своих амбициозных целей. Он взялся за перо, и написал еще одну книгу о том, как разрешить кое-какие мировые проблемы, в частности, о мерах по оказанию помощи притесняемым торговцам и о возможности образования для женщин. Королева Мария случайно прочитала эту книгу, и горячо поддержала его идеи. Дефо получил аудиенцию, за ней последовала еще одна, и с тех пор Дефо стал постоянным гостем королевского двора. Пользуясь этим, он твердо решил покончить со своими финансовыми неудачами и восстановить запятнанную репутацию. Как раз в это время он решил в угоду королю и королеве слегка изменить свою фамилию, чтобы она имела более аристократическое звучание.

На Вильгельма Оранского Дефо произвел особое впечатление человека, умеющего мыслить, и когда королевская казна опустела, Дефо посоветовал разыграть крупномасштабную королевскую лотерею. Дважды ему было доверено организовать эту общенациональную лотерею, в которой обещались громадные выигрыши при незначительных ставках.

Еще один удачный проект Дефо - строительство кирпичного завода в Тилбери - помог ему расплатиться с долгами. В то время Британия импортировала практически весь кирпич и черепицу, и аналогичная отечественная продукция была мало известна. Однако продукция завода продавалась хорошо и шла на строительство самых больших зданий в Лондоне. Это послужило стимулом для зарождения новой отрасли Британской промышленности. Свободный от долгов и снова богатый, Дефо полностью предался удовольствиям великосветской жизни. Он стал снова известен своей дорогой одеждой, шикарными экипажами и связями с королевским двором.

Не желая слышать упреки своей несчастной, обремененной заботами жены, он проводил ночи напролет в ресторанах Вест Энда. Шестеро его детей - два мальчика и четыре девочки - росли фактически без отца, а в это время Дефо, следуя традициям высшего общества, завел себе в Тилбери любовницу. Как и следовало ожидать, любовница родила ему сына. Ребенок перенял все пороки характера своего отца, но успех отца ему не сопутствовал.

В эту пору, казалось, Дефо не испытывал никаких угрызений совести, никакого стыда за свое поведение, никакие препятствия и разочарования не могли поколебать его тщеславие, амбиции и стремление к богатству. Он не сомневался в своей правоте даже тогда, когда брался писать о религии, и даже критиковал некоторых нонконформистов, причащавшихся раз в неделю в Англиканской церкви, чтобы не лишиться работы в гражданских учреждениях. "Честный человек исповедует только одну веру - писал он - и не посмеет играть в прятки с Всевышним." В свои тридцать лет он считался самым великим писателем того времени.

Так пролетали годы, годы безбожия. За эти годы его дети выросли и стали презирать своего испорченного славой отца; за эти годы множество памфлетов и поэм вышло из-под его пера. Наиболее популярной поэмой в течение почти столетия был ответ Дефо в адрес тех, кто критиковал Вильгельма Оранского, как "чужеземного принца." В этой поэме под названием "Чистокровный англичанин" довольно легкомысленно описывалось вырождение английского народа, который взял свое начало от древних завоевателей и затем превратился в самую смешанную нацию в мире. Эта поэма стала настолько популярной, что почти каждый мог цитировать выдержки из нее наизусть.

Вильгельм и Дефо стали друзьями. Фактически Дефо стал одним из самых близких доверенных лиц короля. Он регулярно давал королю советы по политическим вопросам, и действовал как лицо, наделенное особым полномочием - следить за политическими противниками Вильгельма. Когда надо было назначать новых государственных министров, Дефо советовал Вильгельму тех кандидатов, кто, по его мнению, был надежным и верным королю. Известность, богатство, положение, а также высокомерные манеры способствовали тому, что Дефо нажил себе много врагов в высшем обществе. После неожиданной смерти Вильгельма он оказался в затруднительном положении перед своими врагами, ненавидимый и беззащитный. Долговая тюрьма Ньюгейт была уже готова для него. Враги лишь ожидали удобного случая.

Преждевременная смерть Вильгельма принесла много перемен. Его противники католики торжествовали победу, так как престол наследовала королева Анна, расположенная к католикам дочь Якова II. Королева была трусливой и коварной женщиной, и для принятия публичных решений употребляла не столько открытую критику, сколько хитрость и обман. В скором времени она назначило своими министрами бывших оппозиционеров. При таком положении дел Дефо грозила опасность стать жертвой нынешних антилиберальных и антипротестантских министров, которых он так часто бичевал своим пером. Вскоре им представилась возможность отомстить.

Некий высокопоставленный церковный деятель предпринял меры, чтобы усилить репрессии против нонконформистов. Дефо, бывший сторонником (пусть даже номинальным) нонконформистов, написал анонимный памфлет под названием "Кратчайший способ расправы с инакомыслящими." Он был рассчитан на то, чтобы склонить общественное мнение на сторону нонконформистов, в саркастическом тоне призывая применить против них самые крайние меры. "Вырвите этот еретический бунтарский сорняк, - писал Дефо с иронией. - Стоит издать всего лишь один строгий закон о том, что всякий, кто будет пойман на сектантской молельне (так называли нонконформистские богослужения), должен быть выдворен из страны, а их проповедник - повешен, и тогда мы вскоре покончим с ними."

К несчастью для Дефо, его памфлет не смог пробудить симпатию публики к нонконформистам. На самом деле получилось как раз наоборот. Многие восприняли его всерьез и согласились с написанным! Один известный церковный деятель писал: "Я считаю этот памфлет наилучшей книгой после Библии и Книги Таинств." Нонконформисты были в ужасе. Памфлет вызвал столь острые споры, что Дефо пришлось давать объяснения, и признать, что автором памфлета был он.

Именно этого и ожидали его враги. Не раздумывая, граф Ноттингемский, который был министром внутренних дел, постановил, что этот памфлет высмеивал духовенство и нарушил общественное спокойствие. Дефо должен был быть немедленно арестован. В ужасе он убежал и спрятался, поскольку слишком хорошо понимал, что граф Ноттингемский имел в данный момент власть расправиться с ним в один момент. Он бросит его в Ньюгейтскую тюрьму для "самых опасных преступников и злодеев", где ему придется провести остаток жизни среди отбросов общества. Если он туда попадет, черепичная фабрика без него неизбежно придет в упадок всего лишь за несколько недель, оставив семью без копейки денег. Он сам, конечно же, заразится какой-нибудь тюремной болезнью и умрет жалкой преждевременной смертью.

Каждый день он слышал о том, что на его поимку было послано все большее число полицейских. В отчаянии он написал длинное прошение о помиловании графу Ноттингемскому, предлагая сделать все, что угодно - даже возглавить кавалерийский отряд - только бы не представать перед судом. Но графу нужен был сам Дефо. Он планировал лишить его всего, а затем предать публичному позору. "Этот человек среднего роста, - гласило предписание об аресте, - около сорока лет, со смуглым лицом и темно-коричневыми волосами. Он носит парик, у него нос крючком, острый подбородок и большая родинка возле рта."

В течение нескольких недель отчаявшийся Дефо был пойман и доставлен в Ньюгейт. Это был кошмар для него - обстоятельства и люди, связанные с этими событиями навсегда врезались в его память. В последующие годы он написал в своих романах много мест под впечатлением того, что он пережил в Ньюгейте. Успокоенный ложью своих адвокатов, Дефо признал себя на суде виновным. Он был уверен в том, что ему присудят штраф и освободят, но когда судья приговорил его к троекратному наказанию у позорного столба и к пожизненному заключению, - это было для него как гром среди ясного неба. На следующий после суда день он лежал на деревянных нарах в темной каменной камере, чувствуя, что его жизнь пришла к концу. Но вдруг ему пришла в голову мысль о том, как можно выйти из этого положения. Он удивлялся, почему не подумал об этом раньше. В приливе самоуверенности и оптимизма он спрыгнул с нар и схватил перо и бумагу.

Все хорошо знали, что Дефо был доверенным политическим лицом Вильгельма Оранского. В этой роли он должен был знать все грязные дела и коварные интриги ведущих политиков. Если в данный момент произойдет "утечка" некоторых подобного рода секретов, многие видные люди окажутся в весьма затруднительном положении. Итак, Дефо написал официальное письмо с предложением рассказать королеве все, что он знал. Результат получился таким, как он и ожидал. Встревоженные политики запаниковали. К удивлению видавших виды ньюгейтских тюремщиков, Дефо стали навещать многочисленные известные люди. Конечно же, они приходили не только для того, чтобы передать дружеские приветы и справиться о его здоровье. На самом же деле у них были совсем другие цели. Если он будет держать свой рот покрепче закрытым, то они предпримут меры, чтобы защитить его от позорного столба и попытаются добиться освобождения.

Мысль о позорном столбе ужасала Дефо, поскольку это было такое зрелище, которое пробуждало в лондонских обывателях худшие инстинкты. Они особенно радовались, когда попадался какой-нибудь франт или "денди", и приходили, вооружившись тухлыми яйцами, гнилым мясом и конским навозом. Чтобы утихомирить их злость, Дефо написал веселую поэму о позорном столбе, которая была опубликована и распространена за день до экзекуции.

В тот момент, когда стража выводила Дефо из Ньюгейта, на улице его ожидал необычный неофициальный эскорт. Многочисленные политики со своими лакеями и наемными людьми стояли в готовности сопровождать процессию до самого места исполнения. Прибыв туда, они образовали вокруг него плотный заслон. Реакция толпы была совершенно неожиданной. Смягчившись комедийным памфлетом Дефо и пораженные новшеством живого ограждения вокруг позорного столба, люди вдруг почувствовали расположение к жертве. В течение нескольких часов с ним обходились, как со знаменитостью. Толпа народу собралась на это зрелище с таким настроением, как будто они хотели приветствовать влиятельную или знатную особу, и впервые за все времена вместо обычных в таких случаях снадобий люди бросали цветы. Такого в Лондоне еще не бывало. Дефо вывели из тюрьмы, чтобы подвергнуть позору, но он вернулся в Ньюгейт кумиром толпы.

В это время и без того запутавшийся Дефо попал под влияние Роберта Харли, честолюбивого спикера палаты общин, бывшего в то время самым проницательным политиком. Этот Харли, ставший фаворитом королевы Анны, а позже - графом Оксфордским, уже наблюдал за Дефо с некоторого времени. Поначалу ему не понравилось хвастовство Дефо, но затем он понял, что его разносторонними писательскими способностями можно хорошо воспользоваться. И он решил , что Дефо будет на него работать. Харли послал деньги госпоже Дефо в качестве материальной поддержки, а затем начал добиваться помилования для самого Дефо. Через пять месяцев Дефо был освобожден - по крайней мере, считал себя свободным. Точнее было бы сказать, что он теперь принадлежал Харли, и вскоре понял, чего Харли от него ожидал.

Дефо должен был стать единственным редактором новой газеты, целью которой была поддержка Харли и его партии. Харли был владельцем газеты, разумеется, тайным. В руках Дефо газета быстро стала самым популярным изданием с большим тиражом. За девять лет она не только оказывала влияние на общественное мнение, но и задала совершенно новое направление в подаче газетного материала. Благодаря именно этой газете, Дефо позже назвали отцом современной журналистики. Он без устали издавал новости и комментарии, что позволило увеличить издание до трех номеров в неделю, и распространять газету по всей стране.

Что же касается личной жизни, то все оставалось по прежнему - Дефо все еще оставался в плену пристрастия к роскоши, напыщенности и славе. Тюрьма ненадолго смирила его, и он снова стал таким же далеким от своей жены и детей, каким был и до этого. Шли годы, во время которых Дефо находился в центре неспокойного мира политики. Харли потерял свое влияние и перешел в другую партию, и через два года королева Анна назначила его на пост премьер-министра. Дефо пришлось подавить самолюбие и последовать за своим хозяином, теряя при этом многих близких друзей.

Люди, завидовавшие журналистским успехам Дефо, а также его политические противники стали распускать злые слухи о его прошлых финансовых неудачах. В то же время перегруженность работой и распутный образ жизни стали заметно сказываться на его здоровье. Дефо понял, что он отдал лучшие годы жизни газете, которая стала руководить его жизнью, и его стало мучить чувство глубокого отчаяния, присущее человеку, познавшему пустоту этого мира. Он всеми силами добивался богатства и славы, а взамен получил только тяжкий труд, зависть, ненависть, страдания и подорванное здоровье.

В это время его постиг целый ряд горьких неудач, которые нанесли серьезный удар по остаткам его самолюбия. Законы того времени ставили всех писателей - особенно склонных к полемике - в довольно уязвимое положение. Противники нашли основание еще раз привлечь его к судебному разбирательству за публикацию бунтарских материалов. Возможно, он мог бы оправдаться, но как раз к тому моменту он напечатал статью, в которой подверг сомнению честность судьи, который должен был разбирать его дело, и лорд главный судья приложил все усилия, чтобы посадить его в тюрьму за оскорбление суда. Харли пришел на помощь и освободил его, но через год Дефо были предъявлены новые обвинения. И хотя дело не дошло до суда, все же ущерб был причинен: из-за этих скандальных арестов связи с Харли, который теперь стал лордом Оксфорда, были разорваны, и издание газеты, наконец, полностью прекратилось.

Силы Дефо были почти на исходе, он выглядел намного старше своих пятидесяти четырех лет, и в оценке собственной жизни он, наконец, перешел от жалости к себе к осознанию своего краха. Этот новый прилив смирения и самокритики начался у него во время серьезной болезни, приковавшей его к постели на несколько недель. Он только и мог в это время думать о своих мучительных жизненных взлетах и падениях. Боль разбитого честолюбия сменилась раскаянием о том, что он так постыдно пренебрег своей семьей ради личного успеха. Перед его взором предстали упрямые попытки избавиться от христианской морали, в которой он был воспитан с детства, и постепенно в его жизни и мировоззрении произошла перемена.

Эта перемена была тем более замечательна, если вспомнить, что Дефо много путешествовал, побывал в самых низких и самых высоких кругах, изведал тюремное заключение и приток богатства, впитал в себя культуру и политику своего времени, равно как и оказал на нее влияние. Он делал все, что только хотел делать, и испытал на себе все, чего хотел бы избежать. Однако самое глубокое влияние на свою судьбу он испытал в возрасте пятидесяти пяти лет, когда был прикован к постели. В это время он пережил перемену, преобразившую его так, что из ведущего политического журналиста он превратился в человека, посвятившего свой писательский талант написанию книг морального и духовного содержания.

Наиболее красочно Дефо описал свое обращение ко Христу в своем знаменитом романе "Робинзон Крузо", потому что религиозные переживания Крузо - это ничто иное, как духовная автобиография самого Дефо. Крузо пришлось некоторое время находиться на необитаемом острове, который он назвал "островом отчаяния." Избавившись от страха перед опасностью, он занялся созданием собственной империи.

"Но теперь, когда я захворал, моя совесть, так долго спавшая, начала пробуждаться, и мне стало стыдно за свою прошлую жизнь... И я взмолился: "Господи, будь мне помощником, ибо я нахожусь в большой беде!" Это была моя первая молитва, если можно назвать ее молитвой, которую я произнес за многие годы.

Совесть мучила меня, и, казалось, вслух говорила мне: "Несчастный! Оглянись на свою потерянную жизнь!" Я взял Библию и начал читать... Первые слова, которые открылись мне, были следующие: "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня". Псал.49:15. Перед тем, как лечь в постель, я сделал то, чего не делал ни разу в своей жизни: я склонился на колени и помолился Богу, чтобы Он выполнил мне это обещание, что если я призову Его в день скорби, Он избавит меня."

Через четыре дня Крузо почувствовал себя намного лучше. "Я взял Библию, и начиная с Нового Завета, стал серьезно читать ее. Но я обнаружил, что мое сердце было больше занято злыми делами моей прошлой жизни... Затем, когда я дошел до слов: "Его возвысил Бог... в Начальника и Спасителя... дабы дать... покаяние и прощение грехов (здесь говорится о Господе Иисусе Христе, Который умер на кресте, взял на Себя наказание за грех, и потому может прощать грех), я стал искренне умолять Бога о даровании мне покаяния и прощения.

Я отложил книгу, и подняв свое сердце и руки к небу, вне себя от радости, громко закричал: "Иисус, Ты Сын Давидов, Иисус, Ты превознесенный Начальник и Спаситель, дай мне покаяние!" Это был первый случай в моей жизни, о котором я могу сказать, что я молился в истинном смысле этого слова, ведь я молился в полном осознании своего положения перед Богом... Я оглянулся на свою прошлую жизнь с таким ужасом, и мои грехи показались такими страшными, что моя душа не желала получить от Бога ничего, кроме избавления от угнетавшей меня тяжести вины."

Горячие молитвы следовали одна за другой, и после этого Крузо почувствовал внутри великое утешение, зная, что Бог простил его. Затем он стал проводить каждый день время в чтении Библии и молитве. Три месяца спустя он записал: "Я воздаю смиренную и сердечную благодарность Богу за то, что Он благоволил восполнить все недостатки моего одиночества Своим присутствием и ниспосланием благодати для моей души, поддерживая, утешая и ободряя меня, чтобы я полагался на Его провидение здесь и надеялся на Его вечное присутствие в мире ином. Я начал чувствовать, насколько более счастливой была та жизнь, к которой меня привел Бог, ведь изменились все мои желания."

Слова Крузо в точности описывали то, что пережил сам Дефо. Он испытал и почувствовал близость Спасителя, Который отвечал на его молитвы, он также пережил великую перемену своего внутреннего характера. Действительно, все его вкусы и наклонности изменились, когда Бог вошел в его жизнь, так что во всех отношениях он стал новой личностью. В обращении Крузо Дефо изобразил не только свой личный опыт, но также опыт бесчисленных миллионов людей, которые на протяжении человеческой истории пережили истинное обращение ко Христу.

В романе Крузо приписываются следующие слова, которые он записал через два года после своего обращения: "Я смотрю теперь на мир, как на нечто далекое, к чему у меня нет никакого дела, нет никаких надежд, и вообще, никаких желаний." Это же самое пережил и Дефо. Ярмо этого мира, державшего его в плену своих чар, гордыни и эгоистических удовольствий, теперь было сброшено. Столь могучие ранее мирские приманки стали теперь для него дешевыми и пустыми. Новые понятия о ценностях завладели его сердцем -голод и жажда чего-то лучшего и более глубокого.

Дефо быстро преуспевал в своем духовном хождении перед Богом, потому что он с детства был хорошо научен своими искренне верующими родителями. Все то, что он знал о Библии и о Господе, скрывавшееся на протяжении столь долгого времени, оказалось как нельзя кстати. В скором времени его перо заработало снова, описывая картину того, какой должна быть семейная жизнь. Он писал с глубоким сожалением о том, что его собственная семья выросла без отца, который должен был любить их и заботиться об их духовном состоянии. Эти записи затем составили целую книгу под названием "Семейный наставник", которая стала бестселлером. Король Георг I регулярно читал эту книгу своим детям.

Дефо стал с помощью пера свидетельствовать и объяснять другим ту перемену, которая произошла в его жизни. Разговоры на духовные темы между Робинзоном Крузо и Пятницей дают нам яркую картину того, как выглядело личное свидетельство Дефо о Христе другим людям.

В основу написания романа "Робинзон Крузо" легла подлинная история одного моряка по имени Александр Селкирк, который был высажен на необитаемый остров и прожил там четыре года. Дефо написал вступительную часть к роману и отослал одному из своих друзей-издателей, и тот дал заказ на написание всей книги. Тот факт, что книга была завершена в течение четырех месяцев, лишний раз подтверждает, настолько богатыми были фантазия и трудоспособность Дефо. Поспешность, с которой была написана книга, породила хорошо известные противоречия в книге. Некоторые даже считают, что сам Дефо не перечитывал ее. Однако качество работы было столь превосходным, что это принесло книге непреходящий успех, и кроме того, она положила начало совершенно новым традициям в последующей повествовательной литературе.

Затем был написан еще целый ряд романов. "Жизнь, приключения и пиратство славного капитана Синглтона" стал очередным бестселлером, в котором также говорилось об обращении к Богу. Роман "Моль Флендерс" описывал душераздирающую историю девушки, которая испытала все существующие пороки и несчастья, но в конце концов покаялась и обратилась к Богу (в первоначальной версии романа.)

В основу романов "История полковника Джека" и "Счастливая госпожа" были положены также темы религии. Выдающимся признанием заслуг Дефо является тот факт, что все эти романы, написанные в начале восемнадцатого века, все еще продолжают издаваться и не потеряли своей актуальности и сегодня. Они изобилуют описанием всевозможных приключений, отражающих широту и многосторонность замечательного таланта Дефо. Неудивительно, что многие считают его не только отцом современной журналистики, но также и истинным отцом современного романа.

В течение пятнадцати лет после своего обращения Дефо стремился принимать самое активное участие в христианской работе, сознавая вину за потерянное прошлое и в то же время веруя в то, что Бог выполнит свое обещание, данное в Библии: "И воздам вам за те годы, которые пожирали саранча, черви, жуки и гусеница" (Иоил.2:25). И Господь действительно благословил его последние годы так обильно, что у последующих поколений его имя стало ассоциироваться с теми книгами, которые несут в себе свидетельство о возрождающей силе Спасителя. Когда-то тщеславный карьерист, он стал теперь смиренным, искренним и добросердечным человеком, который заботился о бессмертных душах окружающих людей.

Под самый конец жизни на него снова надвинулись тени прошлого. Много лет назад, когда Дефо обанкротился, один его друг-бизнесмен заплатил его долги с условием, что он отдаст с процентами. Дефо отдал, но ни он сам, ни его друг не сохранили документы. Когда этот бизнесмен продал свой капитал, в его архивных записях было обнаружено, что Дефо, якобы, до сих пор оставался должником. Через двадцать шесть лет женщина, ставшая собственницей этого капитала, возбудила иск о полной выплате этого долга.

У Дефо не было достаточных юридических оправданий. И вот снова, в возрасте семидесяти лет, он оказался перед опасностью еще раз стать банкротом. Поручив своему старшему сыну свои дела, убитый горем старик ушел из дому и скрылся, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию. В течение некоторого времени его могли навещать только жена и дочери. Он нашел приют в ночлежном доме на Ропмейкерс Аллее, совсем рядом с местом своего рождения. Здесь вечером 26 апреля 1731 года он лег спать в последний раз. Может быть, в самый последний момент к нему вернулись скорбь и тревога, чтобы напомнить о мимолетности и жестокости этого мира, в противоположность тому миру, в который он должен был скоро вступить. Уже к утру он навсегда покинул свой земной "остров отчаяния" и причалил к берегам вечности, чтобы навсегда быть со Спасителем.