Дитрих Бонхёффер

Хождение вслед

ПРЕДИСЛОВИЕ

Но времена церковного обновления мы открываем в Священном Писании новые богатства. За злободневными и боевыми лозунгами церковных споров слышно, как растет тяга к Тому, кто единственно важен: к самому Иисусу. Что хотел нам сказать Иисус? Чего Он хочет от нас сегодня? Как Он сегодня помогает нам быть верными христианами? В конце концов нам не важно, чего хочет тот или иной церковник; чего хочет Иисус — вот что мы хотим знать. Идя к проповеди, мы хотим слышать Его собственное слово. И значит, речь не только о нас самих, но и обо всех тех (а таких немало), кому стала чужда Церковь и ее весть. И мы убеждены, что совсем не те, что теперь, люди слушали бы слово и совсем не те от него бы отворачивались, будь в проповеди среди нас сам Иисус и только Он со своим словом. Не то чтобы проповедь нашей Церкви переставала быть словом Божьим, но сколько фальшивых звуков, сколько человеческих, суровых законов и ложных надежд и утешений еще замутняют чистое слово Иисуса и мешают подлинному решению! И разве вина лишь на других — на тех, кому наша проповедь кажется трудной и тягостной? Мы, разумеется, хотим, чтобы она была исключительно проповедью Христа, но ведь ее действительно отягощают формулы и понятия, чуждые этим людям. Поэтому неверно, будто всякое слово, направленное сегодня против нашей проповеди, есть уже отказ от Христа, есть антихристианство.   Неужели мы и

7/8

впрямь решимся отрицать нашу общность с теми (а их сейчас так много), кто, придя на нашу проповедь, желая ее слушать, должен снова и снова удрученно признаваться, что из-за нас ему слишком трудно подойти к Иисусу? Они думают, что не от слова Иисуса они отшатываются, но что между ними и Иисусом замешалось слишком много человеческого, организационного, доктринального. Сегодня у любого из нас есть наготове все возможные ответы, с помощью которых легко уйти от ответственности за этих людей. Но разве не лучше было бы спросить самих себя: не мы ли сами часто преграждаем путь слову Иисуса, слишком сильно привязываясь к некоторым формулам; к известному типу проповеди, который приспособлен к своему времени, месту, общественному устройству; проповедуя чересчур "догматически" и очень редко -"жизненно"; охотно повторяя одни места Писания и пропуская другие — не менее важные; слишком часто проповедуя собственные мнения и убеждения и слишком редко — самого Иисуса Христа? Ничто так не противоречит нашим собственным намерениям, ничто так не губительно для нашего "провозвестия", как то, что мы обременяем тяжкими человеческими преданиями тех труждающих-ся и' обремененных, которых призвал к себе Иисус, — и тем самым отталкиваем их от Него. Как хулится из-за этого любовь Иисуса Христа у язычников и христиан! Но раз здесь бессильны абстрактные вопросы и самообличения, то обратимся к Писанию, Слову и призыву самого Иисуса Христа. Здесь, покинув бедность и тесноту наших убеждений и вопросов, будем искать простора и богатства, дарованных нам в Иисусе.

Мы будем говорить о призыве идти за Иисусом. Не возложим ли мы при этом на человека новое, еще более тяжкое иго? Не прибавится ли к человеческим преданиям, под которыми стенают души и тела, еще более трудное, более неумолимое? Не вонзится ли от напоминания о призыве идти вслед Иисусу новое, еще более острое жало в и без того запуганную и раненную совесть? Не прозвучат ли в который уже раз в истории Церкви невыполнимые, мучительные, эксцентричные требования, выполнение которых могло бы составить благочестивую роскошь немногих, но которые должен отвергнуть как безбожнейшее искушение Бога человек трудящийся, заботящийся о хлебе,  о работе,  о семье?  Не  идет ли речь о

8/9

духовном деспотизме Церкви, которая, грозя земными и вечными карами, самовластно решала бы и приказывала, что человеку делать и во что верить, чтобы спастись? Не принесет ли слово Церкви новую тиранию и насилие над душами возможно, кто-то и тоскует по такому рабству. Но разве Церковь может служить таким желаниям?

Призывая идти вслед Иисусу, Священное Писание возвещает освобождение человека от всех человеческих преданий, от всего, что гнетет и отягощает, тревожит и мучит совесть. Идя вслед Христу, люди переходят из-под сурового ига своих собственных законов под благое иго Иисуса Христа. Наносится ли этим ущерб строгости заповедей Иисуса? Нет, и напротив лишь там, где сохраняет полную силу заповедь Иисуса и призыв к безусловному хождению вслед, возможно полное освобождение человека для соединения с Иисусом. Кто нераздельно следует заповеди Иисуса, кто не противясь возлагает на себя его иго, тому легко бремя, которое надо нести, тот в благом гнете этого ига черпает силу идти верным путем не изнемогая. Заповедь Иисуса сурова, нечеловечески сурова для того, кто ей противится. Заповедь Иисуса блага и не тяжко для того, кто ей вольно покоряется. "Заповеди его не тяжки"(1 Ио. 5, 3)*. Заповедь Иисуса не имеет ничего общего с принудительным лечением души. Иисус ничего от нас не требует, не дав нам силы это исполнить. Заповедь Иисуса не разрушает жизнь, но хранит, укрепляет, лечит.

Но все же нас смущает вопрос, что сегодня может значить призыв идти вслед Иисусу для рабочего, коммерсанта, фермера, солдата; вопрос, не вносится ли нестерпимый раскол в бытие работающего в мире человека и христианина? Не предназначено ли христианство хождения вслед для слишком немногих? Принять его - не значит ни оттолкнуть огромные массы людей, пренебречь слабыми и бедными? Не отрицается ли тут великое милосердие Иисуса Христа, пришедшего к грешникам и к мытарям, к бедным и к слабым, к заблудившимся и к отчаявшимся? Что на это ответить? Мало или много тех, кто принадлежит Иисусу? Иисус умер на кресте один, покинутый учениками. Рядом с Ним были распяты не двое верных, а два

* Здесь и далее цитаты из Ветхого и Нового Завета приводятся, по синодальному переводу (иногда - с изменениями, приближающими цитату к немецкому тексту) - Примеч. пер.

9/10

убийцы. Но стояли у креста все: враги и верующие, сомневающиеся и робкие, насмешники и сторонники; и молитва Иисуса о прощении в тот час была о всех них и об их грехах. Милостивая любовь Бога живет среди своих врагов. Милостиво зовет нас идти за собой тот же Иисус Христос, милость которого спасла распятого разбойника в его последний час.

Куда призыв идти вслед приведет тех, кто его послушает? Какие вызовет он решения и расколы? С этим вопросом мы должны обращаться к тому Единственному, кто знает ответ. Зовущий за собой Иисус Христос единственный знает, куда ведет путь. Но мы твердо знаем, что этот путь будет милостив сверх меры. Идти вслед Иисусу Христу радостно.

Сегодня кажется, что очень трудно неуклонно идти узким путем церковных решений и при этом оставаться со слабыми и безбожными, сохраняя всю широту любви Христа ко всем людям, терпение и милосердие, "филантропию" (человеколюбие) Бога (Тит. 3, 4); и все же то и другое должно идти рука об руку, иначе наш путь — человеческий. Во всей серьезности хождения вслед да подарит Бог нам радость, во всяком "нет" греху — "да" грешнику, во всякой обороне от врагов - преодолевающее и победоносное слово Евангелия. "Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко" (Мф. И, 28 сл.).

I