Джон Мюррей

Искупление, достигнутое и примененное к грешнику

ГЛАВА III. Завершенность искупления

 

    Эта особенность искупительного труда Христа, подчеркнутая в протестансткой полемике, направлена против Римско-католических догматов о том, что труд, завершенный Христом, не избавляет верных от необходимости заплатить за совершенные грехи.  В соответствии с Римской теологией, все прежние грехи, как в плане их вечного, так и в плане временного наказания, стираются крещением, как и вечное наказание за будущие грехи верных.  Но в качестве временного наказания за грехи, совершенные после крещения, верующие должны принести удовлетворение либо в этой жизни, либо в чистилище.  В противостояние любому подобному понятию о человеческом удовлетворении, протестанты обоснованно утверждают, что единственное удовлетворение за грехи - есть удовлетворение Христа, которое настолько совершенно и окончательно, что не оставляет ни какой необходимости покарания за любой грех верующего.  Истинно, что верующие в этой жизни подвергаются наказанию за свои грехи и такое наказание является исправительным и освящающим - “приносит мирный плод праведности тем, которые через него были научены” (Евр. 12:11).  И это наказание болезненное.  Но приравнивать исправительное наказание к каре за грехи значит покушаться не только на совершенство труда Христа, но и на сущность удовлетворения, данного Христом.  “Итак, нет теперь никакого осуждения для тех, которые во Христе Иисусе” (Рим. 8:1).  Не должно быть никаких уступок в споре протестантов против извращения Христова евангелия.  Если мы хотя бы раз позволим человеческому возмещению за грех вторгнуться в наши рассуждения об оправдании или освящении, мы оскверним воды реки, радующей град Божий.  И самое серьезное извращение влечет за собой умаление славы Искупителя в совершенном Им раз и навсегда деянии.  Он Сам очистил наши грехи и воссел по правую сторону Величества в небесах (Евр.1:3).  Однако, существующая в дискуссии об искуплении ситуация, требует принять во внимание другие моменты, наносящие вред доктрине совершенства искупления, и нам необходимо под этим заголовком определить остальные особенности труда Христа.

    1. Историческая объективность.   Искупление было совершено раз и навсегда без  нашего участия или вклада.  Был завершен труд, предвосхитивший любой отклик или признание тех, для блага кого он предназначен.  Каждая попытка приуменьшить значение этого факта в интересах предположительно более этичной интерпретации или в интересах толкования искупления с точки зрения производимого в нас этического воздействия, - есть выхолащивание истины искупления.  Для нас искупление объективно, совершено независимо от нас, а вытекающие из него субъективные результаты предполагают его завершённость.  Субъективные результаты, влияющие на наше понимание и волю могут последовать только тогда, когда мы верой признаем значение объективного факта.

    Нужно выделить еще одну сторону его историческо объективности.  Это строго исторический характер осуществленного.  Искупление нельзя назвать внеисторичным или современным.  Это действительно верно, что личность совершившая искупление вины греха, находится над историей в том, что касается Его божественности и вечного Сыновства.  В таком качестве Он вечен и превосходит и преступает все пределы, условия и обстоятельства времени.  Он вместе с Отцом и Духом - Бог истории.  Также верно, что как воплощенный Сын, вознесенный одесную Бога Он современен в истинном смысле.  Он всегда живет.  И как умерший, но снова живой, Он является всегда присутствующим и всегда активным воплощением действенности, добродетели и силы, происходящей от искупления.  Но искупление было совершено в человеческой сущности и в определенный момент на и законченном календаре событий в прошлом.  Может ли что-нибудь яснее указать на истину и значимость этого, чем слово апостола: ”Но когда пришла полнота времени, послал Бог Сына Своего, родившегося от женщины, родившегося под Законом, чтобы искупить подзаконных…” (Гал. 4:4, 5)?  Как бы мы ни толковали “полноту времени” - как полную меру времени, назначенного Богом, срок, который должен был истечь, прежде чем Бог послал Своего Сына или как время, завершающее время и придающее ему полноту, мы должны признавать значение времени для миссии, отмеченной и ознаменованной воплощением Сына Божия.  Это воплощение произошло в конкретный момент, обозначенный достижением полноты времени;  оно не произошло до того, и хотя воплощение пребывает, оно не происходило снова.  История с ее определенным назначением и ясно очерченными периодами играет значимую роль в драме Божестенного свершения искупления.  Нельзя изменить исторические условия и местоположение событий во времени и недооценить их значение.  И то, что верно о воплощении Сына Божия также верно о совершении искупления.  Оба эти события расположены в определенном месте в истории и не являются вне-историческими или современными.

    2. Окончательность.  Историческая полемика об этом качестве искупление направлена против Римско-католической доктрины жертвоприношения мессы.  Эта полемика с Римским богохульством также необходима сейчас как и в период Реформации.  Искупление - завершенный труд, никогда не повторяющийся и неповторимый.  В наших современных условиях, однако, необходимо настаивать на этом принципе в противовес не только католицизму, но также и взгляду, превалирующему в Протестантских кругах.  Это точка зрения, что божественное жертвоприношение за грех нельзя ограничить историческим событием жертвы Иисуса, но оно должно рассматриваться как вечное, что труд искупления, воплощенный в страданиях Иисуса Христа, на небесах вечен в самой жизни Бога, “вечный труд спасения, вневременной как жизнь Бога…и продолжающийся пока совершаются грехи и грешникам необходимо примирение.”[16]

    Крайне необходимо признавать первосвященническую деятельность Христа в небесах.  Нужно помнить о том, что Он вечно воплощает действенность, происходящую от Его жертвы на земле и о том, что благодаря этой действенности Он осуществляет Свое небесное служение как наш Первосвященник.  Именно на этом основании ходатайствует Он за Свой народ.  Сочувствие, происходящее от перенесенных Им земных искушений, дает Ему возможность сопереживать нашим немощам.  Этим просто подчеркивается необходимость оценивать по достоинству единство священнического долга и деятельности Христа.  Но стремиться не разрушить единство Его священнической деятельности не означает, что мы вольны путать определенные действия и фазы исполнения Его священнических обязанностей.  Нам следует различать жертвоприношение и последующую деятельность Первосвященника.  Новый Завет подчеркивает историческую единократность жертвоприношения, искупившего вину и примирившего нас с Богом.  (Евр. 1 :3; 9:12; 25-28).  Не оценить окончательность этой однократности, значит неверно понять что есть в действительности искупление вины.  В Библейском изложении искупление не может быть осознано вне условий его осуществления.  Обязательны по крайней мере два из них - уничижение и послушание, обуславливающие друг друга.  Переносить искупление в ту сферу, где невообразимо существование подобных условий, - противоречит самому общему содержанию Писания.

    Более того, думая о формулировке “вечное искупление в сердце Божьем,” снова следует определять границы.  Верно, что искупление проистекало от вечной любви в сердце Божьем и обеспечивалось ею.  Но понимать искупление вины как вечное, значит смешивать вечное с временным.  Писание несомненно говорит о действительной значимости единовременного свершения для Бога.  К такой категории Писание определенно и решительно относит искупление.  Наше определение искупления вины должно исходить из того, о чем говорит Писание.  А искупление вины, излагаемое в Писании - это заместительное послушание, избавление, умилостивление, примирение и искупление, исполненное Господом славы, когда раз и навсегда очистив нас от грехов Он воссел по правую руку Всевышнего на небесах.

    3.Уникальность.  Гораций Бушнел дал нам наиболее красноречивое объяснение и оправдание того, что жертвоприношение Христа - это наивысшее проявление принципа самопожертвования, действующего в груди каждого любящего и святого существа лицом к лицу с грехом и злом.  “Любовь - принцип заместительный по своей природе,”- говорит он, -“отождествляющий человека с другими, чтобы перестрадать их болями и напастями и принять на себя ношу их грехов.”[17]  “в каждой любви скрыт Гефсиманский сад” (ibid. стр.47).  “Придерживаясь подобного взгляда на заместительную жертву, мы должны видеть, что она принадлежит к составляющим сущности святой добродетели.  От нас также требуется идти далее и показать как это свойственно всем остальным представителям добра, так же как Самому воплощенному Христу.  Как все: и Вечный Отец до Христа, и Дух Святой, пришедший затем, и добрые ангелы до и после того - переносили тяготы и страдания в своих заместительных чувствах к людям;  и, наконец, как подходит к этому вопросу христианство, рождая в нас ту же заместительную любовь, которая царит во всех прославленных и добрых умах царствия небесного; ведя нас за нашим Учителем, Христом, научив нести его крест и быть с Ним в его страданиях” (ibid. стр. 53).

    Чтобы отличить истину от лжи и объяснить заблуждения в этих цитатах, нам пришлось бы заходить дальше намеченных границ.  Это верно, что жертвоприношение Христа - наивысшее проявление Божьей любви.  Это верно, что жизнь, страдания и смерть Христа представляют высший пример добродетели.  Это верно, что страдания церкви восполняют то, чего не достает скорбям Христовым (Кол. 1:24), и что посредством этих страданий верующих достигает своей цели искупительный труд Христа.  Но утверждать, что мы участвуем в заместительной жертве Христа, - совершенно иное.  Придавать терминам “заместительная” и “жертва” извращенный смысл, лишающий “заместительную жертву” Христа уникальности и отличия, данного ей Писанием - ниже всякой критики.  Христос действительно подал нам пример, и нам следует идти по Его стопам.  Но никогда не предполагалось, что наше подражание простирается до самого труда искупления, умилостивления, примирения и спасения, который Он завершил.  Нам нужно определять искупление вины в терминах Писания, чтобы осознавать, что Христос совершил это один.

    И не только это.  По какому праву или на каких основаниях можем мы заключить, что составляющее  заместительную жертву Христа или представленное в ней, применимо ко всей святой любви в том, как ею рассматривается грех и зло?  Только величайшая путаница в категориях может объяснить подобный вывод.  В представлении Писания только Сын Божий, и Он один, исключая Отца и Духа в божественной сфере, исключая ангелов и человека в сфере творения, отдал Себя в жертву, чтобы искупить нас перед Богом Своей кровью.  С какой бы стороны мы не смотрели на Его жертву, мы увидим, что уникальность ее нерушима как и уникальность Его личности, Его миссии, Его сана.  Кто кроме Него - Бог-человек?  Кто кроме Него - великий Первосвященник?  Кто кроме Него пролил кровь в заместительной жертве?  Кто кроме Него раз и навсегда вошел в святилище, получив вечное искупление.  Здесь можно привести слова Хью Мартина, взятые из его выступления против высказывания Ф. В. Робертсона, что “заместительное жертвоприношение есть закон жизни.”  Упоминая о нем, Мартин говорит: “Весьма претенциозное заявление!”  Само собой разумеется, что мы категорически отвергаем его.    Заместительное жертвоприношение не только не закон жизни, но и вовсе не закон.  Это единственное, непревзойденное Божественное свершение - неповторимое несравненное и недостижимое.  Это великое и неожиданное предустановление Божей мудрости, который раскрывшись, исполнил умы ангелов знанием Бога.  Это было свободное изъявление благости воли Божьей.  Это было высшее полновластное предначертание Его высшей благодати и любви.  Представление о том, что заместительное жертвоприношение - есть “закон существования”[18], лишает нас высшей любви Божьей.

    4. Действенность внутренне присущая искуплению вины.  В полемике исторической теологии эта сторона искупления подчеркивается в противовес доктрине Ремонстрантов о том, что Христос сделал нечто, милостиво принятое Богом вместо полного удовлетворения справедливости.  Утверждение Вестминстерского Исповедания веры замечательно высказывает противоположную точку зрения: “Господь Иисус, Своим совершенным послушанием и принесением Себя в жертву, которую Он вечным Духом принес Богу раз и навсегда, полностью удовлетворил справедливость Своего Отца, выкупив не только примирение, но и вечное наследование для всех тех, кого Отец дал Ему.” (VIII, v)

    Необходимо верно представлять и формулировать отношение благодати Божией к искупительному труду Христа.  Благодатью Божией Христос предал себя за нас.  Его Собственной благодатью Он предал Себя.  Было бы совершенно ошибочно понимать труд Христа как вынуждающий Отца стать любящим и милостивым.  “Но Бог, богатый милостью, по великой любови Своей, которою Он возлюбил нас, хотя и мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом” (Еф. 2:4, 5; также 1 Иоан. 4:9).  Искупление вины - это мера, принятая любовью и благодатью Отца.  Но также необходимо помнить, что труд, свершенный Христом, сам по себе, по сути своей отвечает требованиям Божьей святости и справедливости и потребностям, созданным грехом.  Христос уплатил долг греха.  Он понес наши грехи и очистил нас от них.  Он вносил не символическую плату, котороую Бог принял вместо полного рассчета.  Наши грехи сняты с нас, они уничтожены.  Христос получил искупление и обеспечил его для нас.  Он на Себя принял полноту Божьего проклятия и наказания за грех.  Он принес праведность, которая является надлежащим основанием для полного оправдания и правом вечной жизни.  Благодать, таким образом, царствует чрез праведность к жизни вечной чрез Иисуса Христа, Господа нашего (см. Рим. 5: 19, 21).  Он искупил вину и “одним приношением сделал навсегда совершенными освящаемых” (Евр. 10:14).  “…И усовершённый , стал для всех послушных Ему виновником вечного спасения” (Евр. 5:9).  Одним словом, Христос осуществил все необходимое для очищения от греха и обеспечил все преимущества, ведущие к славе и совершающиеся в свободе славы детей Божьих.

[16] D. M. Baillie: op.cit., p.194, n. 1

[17] The Vicarious Sacrifice (New York, 1891), p.42

[18] Op. cit., pp. 241 f.