Жан Кальвин

Наставление в христианской вере. Книга 3

Глава V. ДОБАВЛЕНИЯ ПАПИСТОВ К УЧЕНИЮ ОБ УДОВЛЕТВОРЕНИИ ЗА ГРЕХИ: ОБ ИНДУЛЬГЕНЦИЯХ И ЧИСТИЛИЩЕ

 

1. От учения об удовлетворении ведут своё начало индульгенции. Паписты твердят, что когда нам не хватает способности принести удовлетворение, то индульгенции суть способ восполнить этот недостаток. Они доходят до того, что учат, будто папа, раздавая направо и налево свои буллы, распоряжается тем самым заслугами Иисуса Христа и мучеников (Фома Аквинский. Сумма теологии, III suppl., Q. XXV, art. 1). Хотя, слушая такое, их следовало бы передать в руки врачей, а не убеждать аргументами и хотя уже нет большой необходимости опровергать подобные бредни, которые уже давно поколеблены и начинают проходить сами собой. Однако и теперь какое-то краткое опровержение всё же полезно для простых и несведущих людей. Поэтому я не хотел бы от него уклоняться.

В самом деле, уже то, что индульгенции продержались так долго, причём получили огромное распространение, даёт нам почувствовать, в какую тьму заблуждений может пасть человек и оставаться там долгие годы. Люди видели, что папа и его раздатчики индульгенций (porteurs de Rogatons) открыто их обманывают и над ними же смеются; они видели, что спасение их душ превращено в товар и что рай можно купить за несколько монет, что ничего не даётся бесплатно, что под этим предлогом из них вытягивают деньги, которые потом тратят на распутство, разврат и обжорство, видели, что те, кто больше всех восхваляет индульгенции, - самые большие богохульники, что это чудовищное зрелище с каждым днём собирает всё больше зрителей и продолжается без конца, что с каждым днём появляется всё больше булл, чтобы собрать ещё больше денег. И тем не менее люди считали индульгенции великой честью, обожали их и покупали. А те, кто был прозорливее остальных, считали, что это - спасительный обман, которому они могут поддаться с какой-то пользой. В конце концов, когда люди позволили себе немного поумнеть, продажа индульгенций перестала расти, начала сокращаться и вскоре исчезнет совсем.

 

2. Однако многие люди, хорошо знающие, что торговля индульгенциями, осуществляющаяся до сих пор, являет собой обман, воровство, алчность, не видят источника этого нечестия. Поэтому необходимо не только показать, что представляют собой индульгенции и как они используются, но и определить их самих по себе, их собственную природу вне каких-либо пороков, которые они за собой повлекли. Их называют сокровищницей Церкви, заслугами Иисуса Христа, апостолов и мучеников. Паписты заявляют, что главным хранителем этих сокровищ является папа, стоящий у источника, который распространяет их и отдаёт кому пожелает, а также передаёт другим исходящие от них права. Отсюда происходят индульгенции, которые он вручает иногда на всю жизнь, иногда на несколько лет; кардиналы - на сто дней, епископы - на сорок.

На самом деле всё это - не что иное, как осквернение крови Христовой, дьявольская ложь, ставящая целью отвратить христианский народ от милости Божьей и от жизни, которая есть Христос, сбить его с пути к спасению. Ибо каким ещё образом можно более тяжко осквернять и бесчестить кровь Христову, нежели отрицая, что её достаточно для прощения грехов, умиротворения и удовлетворения, и провозглашая, что её недостаток может быть восполнен из какого-то другого источника? «О Нём все пророки свидетельствуют, говорит св. Пётр, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его» (Деян 10:43).

Индульгенции даруют прощение грехов от имени св. Петра, св. Павла и других мучеников. Но св. Иоанн говорит: «Кровь Иисуса Христа... очищает нас от всякого греха» (1 Ин 1:7). Индульгенции как бы делают кровь мучеников силой, отпускающей грехи. Но св. Павел сказал: «Незнавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом» (2 Кор 5:21). Как на источник удовлетворения индульгенции указывают на кровь мучеников. Но св. Павел, свидетельствуя коринфянам, восклицает, что только Христос распялся и умер за них (1 Кор 1:13). Индульгенции указывают, будто за нас умерли св. Павел и другие святые. Но в другом месте апостол говорит, что Христос приобрёл Себе Церковь своею кровью (Деян 20:28). Другой ценой приобретения считается в связи с индульгенциями кровь мучеников. Однако апостол сказал, что Христос «одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр 10:14). Паписты возражают и твердят, что освящение Христом, которого иначе было бы недостаточно, стало совершенным в крови мучеников. Св. Иоанн говорит, что все святые омыли одежды свои кровью Агнца (Отк 7:14); через индульгенции нас учат омывать свои одежды кровью святых.

 

3. Лев, епископ римский, в Послании к палестинским епископам произнёс против этих кощунств прекрасные слова, которые стоит запомнить: «Хотя смерть множества святых драгоценна пред Богом, однако нет ни одного, чья смерть примирила бы с Ним мир. Праведники получили свой венец, другим он не дан. И их страдания суть для нас пример терпения, а не дар праведности. Ибо каждый из них пострадал за себя, а не заплатил долг остальных; это совершил только Господь Иисус, в котором мы все умерли, все распяты и погребены». Те же слова он повторяет в другом месте. Можно ли отыскать более ясное обличение ложного и зловредного учения об индульгенциях?

Впрочем, у нас есть ещё свидетельство св. Августина, не менее выразительное: «Хотя бы мы и умирали ради наших братьев, ни один мученик не пролил кровь ради прощения грехов - так, как пролил её за нас Иисус Христос. Ибо тем самым Он дал не пример, которому нужно следовать, а милость, за которую нужно благодарить». А также в другом месте: «Как Сын Божий стал человеком, дабы сделать нас вместе с Собою детьми Божьими, так Он один и понёс за нас наказание, не совершив ничего дурного, дабы мы получили через Него безо всяких заслуг милость, которой недостойны».

Хотя всё их учение соткано и скроено из чудовищных кощунств и святотатств, вот кощунство, которое оскорбительнее всех прочих. Пусть они сами скажут, не они ли сделали следующее умозаключение. Мученики своею смертью послужили Богу так много, как им самим не было нужно для спасения; они обладают таким изобилием заслуг, что часть их могут отдать другим. Поэтому, чтобы это достояние не пропало зря, их кровь смешалась с кровью Христовой и это смешение составляет сокровищницу Церкви, содержимое которой употребляется на прощение грехов и удовлетворение за них. В этом смысле якобы и следует понимать слова св. Павла: «Восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за тело Его, которое есть Церковь» (Кол 1:24). Что это, как не пренебрежение Христовым именем, - превращать Его в одного из множества святых, так что Его едва можно отличить от других? А ведь, когда стоит вопрос о прощении грехов, об очищении и удовлетворении, должно проповедовать, провозглашать, именовать одного лишь Христа и лишь на Него следует взирать.

Однако рассмотрим доводы папистов. Чтобы кровь мучеников не была пролита зря, говорят они, она должна быть причислена к общему достоянию Церкви. Каким образом? Разве мало пользы в том, что своею смертью они прославили Бога? Засвидетельствовали кровью его истину? Презрением к этой временной жизни доказали, что устремлялись к лучшей? Своею твёрдостью утвердили веру Церкви и поколебали упорство врагов? Однако паписты, конечно же, не видят никакой пользы в том, что один Христос - наш Ходатай, что Он один умер за наши грехи, что только Он предал Себя ради нашего искупления. Если бы св. Пётр и св. Павел, утверждают они, умерли в своих постелях, они всё равно бы удостоились победного венца. Однако поскольку они сражались, пролив свою кровь, то - согласно Божьей справедливости - это не должно остаться бесполезным и бесплодным. Как будто бы у Бога нет способов приумножить славу своих служителей по мере полученных ими дарований. И польза от этого, становящаяся общим достоянием Церкви, достаточно велика: победа святых воспламеняет её на такое же усердие.

 

4. Как коварно искажают они то место у св. Павла, где он говорит, что восполняет в своём теле недостаток скорбей Христовых (Кол 1:24)! Ведь он имеет в виду не недостаток и не восполнение силы искупления, очищения и удовлетворения, а скорби, которым неизбежно подвергаются члены тела Христова, то есть верующие, пока пребывают в смертной плоти. Тем самым апостол говорит, что частью скорбей, которые перенёс Христос сам по Себе, Он доныне страждет в своих членах. Ибо Христос воздал нам такую честь, что назвал наши скорби своими. И слова св. Павла о том, что он страдает ради Церкви, не означают, что он страдает ради её искупления, примирения с Богом и принесения удовлетворения. Он страдает для её строительства и умножения, как и говорит в другом месте, что он всё терпит ради избранных, дабы они получили спасение в Иисусе Христе (2 Тим 2:10); и как он пишет коринфянам, что ради их утешения и спасения он с радостью переносит скорби, выпадающие на его долю (2 Кор 1:6). Действительно, св. Павел тут же поясняет, что он поставлен служителем Церкви не для искупления, а для проповеди Евангелия, как это и вверено ему Богом [Кол 1:25-29].

Если кто-либо требует более чёткого объяснения, то пусть послушает св. Августина: «Христос страдал один -- как Глава; его страдания распространяются на Церковь - как на всё тело. Поэтому Павел - как один из членов - говорил: я восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых. И поэтому если ты, член Христов, терпишь от тех, кто не суть члены, то ты восполняешь недостаток Христовых страданий». Касаясь назначения и действенности смерти апостолов, св. Августин в другом месте говорит так: «Христос для меня - дверь, чтобы войти к вам, ибо вы - овцы стада Христова, приобретённые его кровью. Узнайте же вашу цену, которая заплачена за вас не мною, но мною проповедана». И добавляет: «Подобно тому, как наш Господь Иисус предал душу свою за нас, так и мы должны отдавать души за братьев, то есть для установления мира и утверждения веры». Так что не будем думать, что св. Павел полагал, будто в страданиях Христа чего-то недостаёт в смысле полноты праведности, спасения и жизни; или будто он хотел что-то к ним добавить. Ведь он ясно и великолепно засвидетельствовал, что полнота благодати Христовой излита с такой щедростью, что она намного превосходит изобилие греха (Рим 5:15 сл.). Только ею спасены все святые, а отнюдь не заслугами своей жизни или смерти, о чём убедительно свидетельствовал также и св. Пётр (Деян 15:11). Так что всякий, кто рассматривает достоинство какого-либо святого вне Божьей милости, оскорбляет Бога и Христа его. Но зачем так долго на этом останавливаться, как на некоей сомнительной вещи, когда одно лишь снятие покровов с этих чудовищ означает победу над ними?

 

5. С другой стороны, если мы умолчим об этих гнусностях, то кто объяснит, как папа запечатал в свинец и пергамент благодать Иисуса Христа, которую Господь пожелал распространить словом Евангелия? Так что либо слово Божье - лживо, либо индульгенции - один лишь обман. Ибо в Евангелии нам дан Христос со всем изобилием небесных благ, со всеми своими заслугами, праведностью, мудростью и благодатью - без всякого исключения. Об этом свидетельствует св. Павел, когда говорит, что в уста служителей Христовых вложено слово примирения, дабы они несли его в мир от имени Христова: «Просим [вас]: примиритесь с Богом. Ибо незнавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом» (2 Кор 5:20-21). В самом деле, верующие знают, что значит общение (греч. koinonia) Иисуса Христа, предложенное нам в Евангелии, как об этом свидетельствует тот же св. Павел (1 Кор 1:9). В полную противоположность этому индульгенции как бы извлекают милость Христа из шкафа папы, связывают её свинцом, пергаментом и привязывают к определённому месту, разделяя тем самым Слово Божье.

Если кто-то желает знать происхождение индульгенций, то, по-видимому, это злоупотребление возникло из старого обычая: тогда требования удовлетворения, возлагавшиеся на кающихся, были столь тяжки и суровы, что многие были не в состоянии их выполнить и просили у Церкви определённого послабления; отступление от строгостей именовалось «индульгенцией».

После того, как удовлетворения были отнесены к Богу и людей заставили поверить, что это возмещение или плата за избавление от его суда, одно заблуждение повлекло за собой другое. Люди стали думать, что индульгенции суть средство освободить грешников от наказаний, которые они заслужили у Бога. Что же касается кощунств, придуманных на сей счёт папистами, то они лишены всяких оснований и всякой логики.

 

6. Также, пускай они не забивают нам головы своим чистилищем, которое опрокинуто, повержено и срублено у основания тем же топором. Я не разделяю мнения тех, кто считает, что здесь предпочтительнее умолчание, что лучше вообще не упоминать о чистилище, ибо это, как они говорят, лишь вызывает много шума и не приводит к каким-либо положительным утверждениям. Я тоже предпочёл бы не обращать внимания на подобные глупости, если бы паписты не выводили из них далеко идущих следствий. Но поскольку учение о чистилище состоит из множества кощунств и каждый день к ним прибавляются новые и поскольку оно возбуждает распри, о нём нельзя умалчивать. По-видимому, лишь непродолжительное время можно было скрывать, что оно придумано без опоры на Слово Божье, но с безумной и наглой дерзостью вытащено из неведомо каких откровений, исходящих от козней Сатаны; поэтому, чтобы найти для него подтверждение, паписты злостно извратили некоторые места Писания.

А ведь наш Господь почитает тяжким грехом, когда человеческое существо дерзко посягает на тайны его суда, и строго запрещает вопрошать об истине у мёртвых (Втор 18:11), не прислушиваясь к голосу Бога, и не позволяет толковать его Слово без должного почтения. Предположим тем не менее, что какое-то время все эти вещи можно терпеть, как если бы они не имели большого значения. Но когда очищения от грехов ищут где-то помимо Христа, когда удовлетворение обращено не к Нему, то молчать становится опасно. Значит, нужно громко кричать о том, что чистилище - это вредоносная выдумка Сатаны, которая наносит очень тяжкое оскорбление Божьему милосердию, уничтожает крест Христов, ослабляет и подрывает нашу веру.

Что такое в их понимании чистилище, как не наказание, которое претерпевают души умерших в удовлетворение за свои грехи? Если отбросить фантазии насчёт удовлетворения, то чистилище исчезнет. Если из того что мы обсудили выше, со всей очевидностью следует, что единственное очищение, жертва и удовлетворение за грехи верующих - в крови Христовой, то не является ли чистилище лишь страшным кощунством против Иисуса Христа? Я оставляю в стороне ложные измышления и богохульства, которые изо дня в день сочиняют и защищают паписты в связи с этим учением, вероучительные распри, которые оно порождает, и прочее великое зло, которое исходит из этого источника нечестия.

 

7. И всё-таки нужно вырвать из их рук свидетельства Писания, на которые они имеют привычку ссылаться, извращая их смысл. Когда Господь, говорят они, провозглашает, что грех против св. Духа не простится людям ни в сём веке, ни в будущем (Мф 12:32; Мк 3:29; Лк 12:10) то это значит, что некоторые грехи будут прощены в мире ином. Прежде чем им ответить, я спрошу: разве не очевидно, что Господь говорит здесь о вине за грех? Если это так, то это ничуть не свидетельствует в пользу их чистилища. Ведь они твердят, что там принимают наказание за грехи, вина за которые прощена в этой смертной жизни. Чтобы заткнуть им рот раз и навсегда, я приведу более ясный довод. Так как Господь пожелал отнять у людей всякую надежду на прощение столь чудовищного преступления, Он не ограничился словами, что оно никогда не будет прощено; Он подчеркнул это противопоставлением, сказав, с одной стороны, о суде совести, который каждый человек ощущает в этой жизни, а с другой стороны, о последнем суде, который произойдёт в день воскресения. Он как бы сказал: остерегайтесь бороться против Бога посредством преднамеренного зла, ибо такой мятеж влечёт за собою вечную смерть. Каждый, кто добровольно будет стараться погасить открытый ему свет Духа, не получит прощения ни в земной жизни, которая дана людям для того, чтобы обратиться, ни в последний день, когда Ангелы Божьи отделят овец от козлищ и очистят Царство Божье от всякой скверны.

Паписты ссылаются также на притчу у св. Матфея: «Мирись с соперником своим скорее, ... чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; ... ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф 5:25-26). Я отвечаю, что если бы в этом отрывке судья означал Бога, соперник - дьявола, слуга - Ангела, а тюрьма - чистилище, то я признал бы их правоту. Но в данном случае очевидно, что Христос просто хотел показать, какие опасности подстерегают тех, кто предпочитает доводить ссоры и тяжбы до последнего предела, а не решать их по-дружески. Тем самым Он хотел побудить нас всегда стремиться к согласию с другими. Так при чём здесь чистилище? Короче, этот отрывок следует воспринимать в его прямом значении и не искать в нём того, чего ищут схоласты.

 

8. Они также видят подтверждение своей доктрины в словах св. Павла о том, чтобы перед Христом «преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (Флп 2:10). Они считают установленным, что под «преисподними» нельзя понимать преданных вечной смерти; следовательно, это души чистилища. Такой аргумент мог бы свидетельствовать в их пользу, если бы под словом «преклонилось» апостол разумел истинное поклонение, которое воздают Богу верующие. Но поскольку здесь он учит о том, что Иисус Христос получил от Отца суверенную власть на всеми созданиями, то что нам мешает понимать под «преисподними» бесов, которые, безусловно, предстанут перед престолом Господа, дабы со страхом и трепетом признать в Нём Судью? Сам св. Павел говорит об этом в своём пророчестве: «Все мы предстанем на суд Христов. Ибо написано: "живу Я, говорит Господь, предо Мною преклонится всякое колено..."» (Рим 14:10 сл.).

Они отвечают, что таким образом невозможно истолковать слова Апокалипсиса: «И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землёю и на море, и всё, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков» (Отк 5:13). Я охотно соглашаюсь с ними. Но о каких созданиях, по их мнению, здесь идёт речь? Более чем очевидно, что в этом отрывке имеются в виду даже те создания, которые не имеют ни души, ни разума. Это означает лишь то, что все создания, от вершины небес до центра земли, каждое на своём месте, прославляют своего Создателя.

Я ничего не стану отвечать на то, что они выводят из истории Маккавеев (2 Мак 12:43), дабы не создавалось впечатления, что я признаю эту книгу канонической. Они говорят, что св. Августин считал её таковой. Но с какой степенью достоверности? - спрашиваю я. Евреи, говорит св. Августин, относились к истории Маккавеев не так, как к книгам Закона, Псалмов и Пророков. Сам Господь называет их свидетельствами о Себе и провозглашает, что исполнилось всё написанное о Нём в Законе, Псалмах и Пророках (Лк 24:44). Однако Церковь, добавляет св. Августин, приняла Книги Маккавейские, и не без пользы, лишь бы их читали со здравым смыслом. Св. Иероним прямо заявляет, что это не те книги, которые обладают достаточным авторитетом, чтобы принять их за основу и почерпнуть из них какое-то учение или правило веры. Из толкования Символа веры, которое приписывают св. Киприану и которое, несомненно, имеет весьма древнее происхождение, кто бы ни был его автором, следует, что в те времена эти книги не считались каноническими. Но я не настроен попусту спорить. Ведь сам автор этих книг показывает, в какой степени заслуживает уважения его труд, когда в конце просит простить его, если он что-либо изложил превратно (2 Мак 15:39). Очевидно, что просящий с снисхождении и извинении тем самым заявляет, что написанное им не следует воспринимать как суждение Св. Духа.

Кроме того, единственное, на что они обращают внимание в этих книгах, - это восхваление благочестия Иуды Маккавея за его надежду на окончательное воскресение, выразившуюся в принесении жертвы за умерших в Иерусалиме. Но автор этой истории, кем бы он ни был, не делает из набожности Иуды вывода, будто тот желал своим предложением искупить чьи-то грехи; он лишь желал, чтобы те, от имени которых он жертвовал, были причислены к верующим, которые умерли, защищая истинную веру. Этот акт был не свободен от неразумного усердия. Но те, кто в наше время совершает жертвоприношения, положенные по Закону, - сумасшедшие вдвойне, ибо все тогдашние священнодействия окончились с пришествием Христа.

 

9. Схоласты считают своей неприступной крепостью следующие слова св. Павла: «Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, - каждого дело обнаружится; ибо день [Господень] покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытывает дело каждого, каково оно есть... У кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор 3:12-13, 15).

О каком огне, вопрошают они, говорит св. Павел, если не об огне чистилища, которым очищается наша скверна, дабы мы вошли в Царстве Божье чистыми? Я отвечаю: даже многие из древних толковали это место по-другому, считая «огнём» крест и горести, которыми Господь испытывает своих верных, чтобы очистить их от всякой скверны. И это гораздо правдоподобнее, нежели воображать тут чистилище, хотя я и не принимаю этого толкования, так как считаю, что у меня есть более ясное и основательное.

Но прежде чем его изложить, я спрошу их, необходимо ли пройти через этот огонь чистилища апостолам и святым. Я убеждён, что они ответят отрицательно. Ибо было бы слишком нелепо признать, что люди, которые имеют столько сверхдолжных заслуг, что могут, как это себе воображают схоласты, поделиться ими со всею Церковью, нуждались в очищении. Но ведь св. Павел говорит, что обнаружатся не дела каких-то отдельных людей, но дело каждого, а следовательно, и апостолов. Это не мой довод, а св. Августина, приведённый им при опровержении толкования, которое сейчас отстаивают наши противники. Более того, св. Павел не говорит, что испытываемые огнём будут страдать за свои грехи; он говорит, что те, кто строил Божью Церковь, будучи верен до последнего предела, получат свою награду после того, как их дело будет испытано огнём.

Прежде всего мы видим, что апостол, употребив метафору или сравнение, назвал учения, выдуманные людьми, деревом, сеном и соломой. Основание для такого сравнения очевидно, ибо, как огонь, едва загоревшись, тотчас пожирает дерево, так и человеческие учения не смогут устоять, как только подвергнутся испытанию. Существенно, что это испытание будет произведено Св. Духом. Развивая сравнение и связывая отдельные его части, св. Павел называет испытание, которое производит Св. Дух, огнём. Золото и серебро, несомненно, выдержат испытание огнём, благодаря чему можно судить об их чистоте; так и Божья истина, подвергнувшись самому суровому духовному испытанию, станет от этого лишь ещё более авторитетной. И как дерево, сено и солома, брошенные в огонь, тотчас пожираются им и обращаются в золу, так и человеческие изобретения, не укоренённые в Слове Божьем, не смогут выдержать испытания Духом и будут ниспровергнуты и уничтожены.

Итак, если учения, противоречащие Писанию, сравниваются с деревом, сеном и соломой, поскольку они, как дерево, сено и солома, сжигаются огнём и обращаются в ничто и поскольку это производит сам Дух Божий, то отсюда следует, что Дух и есть тот огонь, которым они испытываются. Это испытание, в соответствии с традицией Писания, св. Павел называет днём Господним; Писание всегда использует это выражение, когда речь идёт о явлении Господом своего присутствия людям, какой бы вид оно ни принимало. Лик Бога сияет более всего тогда, когда нам открывается его истина. Итак, мы показали, что огонь у св. Павла означает не что иное, как испытание Св. Духом. Теперь нам следует понять, каким образом спасутся из огня те, дело которых потерпит урон. Это будет нетрудно, если мы выясним, о какого рода людях говорит здесь апостол. Он имеет в виду тех, кто желая построить Церковь, созидает её на добром основании, однако добавляет к нему вещи, не соответствующие этой цели. То есть они не отходят от основных и обязательных предметов веры, хотя и ошибаются в отдельных пунктах, смешивая с Божьей истиной человеческие мечтания. Такие люди неизбежно потерпят урон в своём деле: то, что они добавили от себя к Слову Божьему, будет попрано и погибнет. Однако сами они спасутся - не в том смысле, что их заблуждения и неведение будут приняты Богом, а в том, что Господь по благодати своего Духа освободит их от заблуждений. Следовательно, дело тех, кто осквернил святую чистоту Писания навозом и отбросами своего «чистилища», обречено на погибель.

 

10. Наши противники возразят, что этот взгляд издревле существовал в Церкви. Но это возражение снимает сам св. Павел. Ведь приведённый отрывок, где он объявляет, что все, кто прибавляет к зданию Церкви что-либо не соответствующее её основанию, трудятся напрасно и потерпят в своём деле урон, относится и к его времени [1 Кор 3:11-15]. Поэтому, когда противники указывают мне, что уже тринадцать веков назад в Церкви утвердился обычай молиться за умерших, то я спрашиваю, согласно какому слову Бога, какому откровению и примеру было это сделано. Ибо в Писании не только нет никакого повеления, но нет и ни одного примера, чтобы верующий поступал подобным образом. На протяжении всего Писания часто рассказывается, как верующие оплакивали смерть своих близких и как они их погребали; но нигде не говорится о том, что они молились за них. А ведь поскольку молитва имела бы для них гораздо более важные последствия, нежели плач или погребение, то она тем более была бы достойна упоминания.

И действительно, древние отцы Христианской Церкви, молившиеся за усопших, хорошо понимали, что на то у них нет ни Божьего повеления, ни законного примера. Как же они, спросит кто-нибудь, осмелились это делать? Я отвечу, что в данном случае они были просто людьми и поэтому здесь им не следует подражать. Ибо верующие должны всего ожидать лишь будучи уверены в своей совести, как говорит св. Павел (Рим 14:22), и такая уверенность прежде всего требуется в молитве. Возразят, что на то у них, вероятно, были какие-то основания. Я отвечаю, что ими двигало чисто человеческое чувство, ибо они искали облегчения своей боли. Им казалось бесчеловечным не выказать какого-либо знака любви к умершим близким. Все мы знаем по опыту, как склонна к подобным проявлениям наша природа.

Этот обычай стал словно факелом, который воспламенил множество людей. Мы знаем, что во все времена у всех народов были общепринятые обычаи погребения усопших и очищения души, которые они и старались соблюдать. На этот случай у них каждый год имелся определённый праздничный день. Сатана часто совращает бедных людей подобными иллюзиями; но здесь он воспользовался для обмана истиной - истиной о том, что смерть не уничтожает всего человека, а представляет собой переход от этой тленной жизни к жизни иной.

Несомненно, этот предрассудок не спасает язычников от осуждения Божьим судом, ибо они нисколько не заботятся о будущей жизни, в которую, по их заявлениям, верят. Но христиане, чтобы не казаться хуже язычников, устыдились того, что они не воздают своим усопшим подобных почестей. Вот откуда пришло это неуместное, безумное усердие: они испугались подвергнуться поношению, если не будут устраивать торжественных церемоний и приносить жертвы ради упокоения душ их родных и друзей. То, что возникло из извращённого обезьянничанья, постепенно разрослось до такой степени, что главным священнодействием у папистов стали службы ради умерших, якобы способные им помочь.

Однако Писание даёт нам лучшее утешение, провозглашая, что блаженны умирающие в Господе, и добавляя, что они успокоятся от трудов своих (Отк 14:13). Посему не следует давать такую волю своим чувствам, чтобы привносить в Церковь ложный вид молитвы.

Безусловно, даже человек, не обладающий большим умом и проницательностью, легко заметит, что древние, рассуждая на эту тему, слишком легко соглашались с настроением и глупостью простого народа. Поскольку умы, склонные к легковерию, вообще часто подвержены ослеплению, я сознаю, что даже учители были сбиты с толку заразившей всех фантазией. Однако из их книг всё же очевидно, что они не без большого внутреннего сомнения говорили о молитвах за усопших, словно люди не твёрдо убежденные и сильно колеблющиеся. Св. Августин в своей «Исповеди» рассказывает, как его мать Моника умоляла помянуть её в алтаре во время причащения. Но то было пожеланием старухи, к которому сын её, движимый чисто человеческими чувствами, не приложил мерило Писания и в котором он нашёл что-то доброе. Книга, специально написанная им на эту тему и озаглавленная «О попечении о мёртвых», полна стольких сомнений, что они должны были бы остудить пыл тех, кто слишком привязан к этому попечению. По крайней мере, видя в ней лишь лёгкие намеки и предположения, не следует чересчур беспокоиться о том, что не имеет никакого значения. Вот единственное основание, на которое опирается св. Августин: нельзя пренебрегать тем, что унаследовано от древности и общепринято.

К тому же, хотя я признаю, что древние учители полагали неподобающим отказываться от молитв за умерших, правило, которого мы должны держаться, непреложно: недопустимо в наших молитвах ставить на первое место то, что мы придумали сами; напротив, нам следует подчинять свои желания и просьбы воле Бога, ибо в его власти сказать нам, о чём нужно Его просить. А поскольку ни в Законе, ни в Евангелии нет ни единого слова, разрешающего молиться за умерших, то я утверждаю, что посягать на большее, нежели нам позволено, значит бесчестить имя Божье.

Но дабы наши противники не кичились тем, что у них в союзниках древняя Церковь, я отмечу одно существенное различие. В древности об усопших вспоминали для того, чтобы не складывалось впечатления, будто о них совсем забыли. Древние отцы признавались, что ничего не знают об их состоянии. Они, разумеется, ничего не утверждали относительно чистилища, во всяком случае, высказывались об этом с большим сомнением. А наши новые пророки желают, чтобы их фантазии воспринимались как предмет веры, о котором непозволительно вопрошать. Древние отцы вспоминали в своих молитвах умерших, но сдержанно и нечасто, словно по обязанности; паписты ставят этот предрассудок впереди всех дел милосердия.

Мне даже было бы нетрудно привести несколько свидетельств древних, в которых отвергаются молитвы за усопших, принятые в их время. Так, св. Августин говорит, что все ожидают воскрешения плоти и вечной жизни; но покой после смерти снизойдёт лишь на тех, кто его достоин. И поэтому покой сразу после смерти обретут все верующие - подобно пророкам, апостолам и мученикам. Но если их ожидает такой удел, то что ещё, спрашиваю я вас, могут дать им наши молитвы?

Я не буду говорить о тяжких суевериях, которыми паписты заморочили простых людей, хотя есть немало такого, в чём их можно было бы обвинить, тем более, что им нечем прикрыться и отвергнуть обвинение в самом гнусном обмане, который когда-либо совершался. Я оставляю в стороне мерзкую торговлю, предметом которой ради собственной выгоды они сделали души людей, пока мир пребывал в изумлении. Если бы я начал это делать, я бы никогда не закончил. Но и без того верующим достаточно сказанного мною, чтобы решить эти вопросы в согласии со своей совестью.