Мэтью Генри
Толкование книг Нового Завета. Евангелие от Матфея
ГЛАВА 27
В этой главе записана самая волнующая история-история страданий и смерти нашего Господа Иисуса. Что касается самого предмета повествования, то с уверенностью можно сказать: никто не может рассказать нам историю, которая была бы печальнее этой. Даже обычная гуманность способна растопить сердце, обнаружив невинного и превосходного во всех отношениях человека, с которым обошлись таким недостойным образом. Но с точки зрения цели страданий Христа и их результата повествование о том, что Иисус Христос был таким образом предан за наши проступки, представляет собой Евангелие, Благую весть; и нет ничего более достойного, чем мы могли бы хвалиться, чем крест Христов. В этой главе заметьте:
I. Как Он был судим.
1. Предание Его Пилату, ст. 1, 2.
2. Отчаяние Иуды, ст. 3-10.
3. Обвинение и допрос Христа перед Пилатом, ст. 11-14.
4. Шум и возмущение народа против Него, ст. 15-25.
5. Вынесение приговора и распоряжение о приведении его в исполнение, см. 26.
II. Как Он был казнен.
1. Варварское обращение с Ним воинов, ст. 27-30.
2. Препровождение Его на место казни, ст. 31-33.
3. Причинение Ему всевозможных оскорблений и высказывание в Его адрес различных упреков, ст. 34-44.
4. Помрачение небес над Ним, ст. 45-49.
5. Ряд замечательных событий, сопровождавших Его смерть, ст. 50-56.
6. Погребение Христа; стража, поставленная у Его гроба, ст. 57-66.
Стихи 1-10
Мы оставили Христа в руках первосвященников и старейшин, осужденного ими на смерть, однако все, что они могли, - это только показать свои зубы. Около двух лет до времени описываемых событий римляне лишили иудеев права присуждать смертную казнь, они никого не могли предавать смерти. Поэтому рано утром они вновь собрались на заседание, на этот раз для рассмотрения вопроса о том, что делать дальше. Здесь сообщается, какое решение было принято ими на этом утреннем совещании, после того как они два-три часа провели в обнимку со своими подушками.
I. Христа предают Пилату, чтобы он исполнил приговор, вынесенный Ему ими. Около ста лет до времени описываемых событий Иудея была завоевана Помпеем, с тех пор она платила дань Риму, а недавно была сделана частью провинции Сирии. С этого времени она находилась под управлением правителя Сирии, в распоряжении которого было несколько прокураторов, ведавших, главным образом, вопросами государственных сборов, но иногда, как это было в конкретном случае с Пилатом, прокураторы наделялись всей властью правителя. Было совершенно очевидно, что отошел скипетр от Иуды, и потому теперь должен был прийти Примиритель, согласно пророчеству Иакова, Быт. 49:10. Римские писатели того времени характеризуют Пилата как человека грубого и высокомерного, своевольного и непримиримого, непомерно алчного и деспотичного. Иудеи питали к нему крайнюю неприязнь и очень тяготились его правлением, но, несмотря на это, использовали его как орудие для осуществления своих злобных намерений против Христа.
1. Они связали Иисуса. Его связали еще во время ареста, но Его либо развязали тогда, когда Он предстал перед советом, либо связали еще сильнее теперь. Объявив Его виновным, они связали Ему за спиной руки, как обычно поступали с осужденными преступниками. Он уже был связан узами любви к человеку и узами взятого Им на Себя обязательства, в противном случае Он, подобно Самсону, быстро разорвал бы эти узы. Мы были закованы в узы неправды, содержались в узах нашего греха (Прит. 5:22), но Бог возложил ярмо беззаконий наших на шею Господа Иисуса (Плач. 1:14), чтобы мы освободились Его узами так же, как и исцелились Его ранами.
2. Они отвели Его с торжеством, повели Его, как овцу на заклание; так, от уз и суда Он был взят, Ис. 53:7, 8. От дома Каиафы до дома Пилата было около одной мили. Следуя по этому маршруту, они вели Его по улицам Иерусалима, уже с утра наполнявшимся народом, чтобы таким образом сделать Его зрелищем для мира.
3. Они предали Его Понтию Пилату в соответствии со словом Христа, которое Он часто говорил, что Ему должно быть предану язычникам. Как иудеи, так и язычники противились суду Божьему и были заключены под грехом, но Христу надлежало стать Спасителем как иудеев, так и язычников. Поэтому и судим Он был как иудеями, так и язычниками; и те, и другие приняли участие в убиении Его. Посмотрите, как эти коррумпированные церковные вожди злоупотребляли гражданским судьей, используя его для того, чтобы его рукой исполнять свои несправедливые законы и налагать жестокие решения, которые они написали, Ис. 10:1. Так папские власти навязывали свою волю царям земли и обрекали их на тяжкую работу по истреблению мечом войны, также как и мечом правосудия, тех, кого они, справедливо или не справедливо, объявляли еретиками в ущерб собственным своим интересам.
II. Иуда возвращает деньги, которые ему заплатили за то, чтобы он предал Христа, и в отчаянии вешается. Обвиняя Христа, первосвященники и старейшины опирались на то, что собственный Его ученик предал Его им, однако теперь, в самом разгаре судебного разбирательства, эта их опора рухнула и даже Иуда оказался для них свидетелем невиновности Христа и памятником Божьего правосудия, что послужило:
1. К прославлению Христа среди Его страданий; это была одна из Его побед над сатаной, вошедшим в Иуду.
2. К уведомлению Его преследователей, лишавшему их всякого извинения. Если бы их сердца не были совершенно настроены делать это зло, то последующие слова и поступки Иуды, возможно, и остановили бы начатое судебное преследование.
(1) Посмотрите, как покаялся Иуда. Он покаялся не так, как Петр, который покаялся, уверовал и был прощен; Иуда покаялся, впал в отчаяние и погиб. Теперь заметьте здесь:
[1] Что привело его к покаянию. Побудительной причиной стало то обстоятельство, когда он увидел, что Он осужден. Иуда, вероятно, думал, что Христос либо избавится от их рук, либо так защитится в их суде, что сможет избежать осуждения. И тогда Христос снова будет в почете, иудеи же будут посрамлены, а у него будут деньги, и никто никакого вреда от его предательства не понесет. Однако у него не было оснований для таких надежд, потому что он множество раз слышал от своего Учителя, что Ему надлежит быть распяту. Тем не менее, он, вероятно, все же имел такие надежды, но, когда события стали развиваться не так, как он тщетно представлял себе, когда он увидел, что на Христа обрушился такой мощный поток и Он подчинился ему, тогда он ужаснулся.
Примечание: кто оценивает свои поступки по их последствиям, а не соизмеряет их с требованиями Божьего закона, тот убедится, что он ошибся в своих оценках. Путь греха ведет вниз, и если мы сами не можем остановиться на нем, то насколько труднее остановить на нем тех, кого мы толкнули на греховный путь. Он раскаялся, то есть исполнился печалью, страданием и негодованием на самого себя, когда поразмыслил над тем, что сделал. Когда он испытывал искушение предать своего Учителя, тридцать серебреников выглядели такими чистыми и сверкающими, подобно вину, когда оно краснеет и искрится в чаше. Но когда дело было уже сделано, а деньги уплачены, это серебро вдруг превратилось в окалину; как змей, оно укусило и ужалило, как аспид. Пробудившаяся совесть краской залила его лицо: «Что я наделал! Какой я безумец, какой я негодяй, что за такой бесценок продал своего Учителя и все свое утешение и счастье в Нем! На мне лежит вина за все эти оскорбления и пренебрежения, причиненные и выказанные Ему. Это я виноват в том, что Его связали и осудили, что на Него плевали и что Его били. Я и не думал, что все так кончится, когда заключал эту нечестивую сделку; как глуп был я и как невежествен, словно грубое животное». Теперь он проклинал ящик, который носил; деньги, которых жаждал, священников, с которыми имел дело, и день, в который родился. Воспоминания о благости к нему Учителя, которую он так низко оценил, о милосердии, которое он с презрением отверг, о справедливых предостережениях, которыми он пренебрег, ужесточили и обострили в нем сознание своей вины. Теперь он мог убедиться в справедливости слов своего Учителя: «...Лучше было бы этому человеку не родиться».
Примечание: вкус греха очень быстро меняется. Хотя бы он был утаен под языком, как лакомый кусок, в утробе он все же превратится в желчь аспидов (Иов. 20:12-14), подобно книжке Иоанна, Отк. 10:9.
[2] В чем выразилось его покаяние.
Во-первых, он возвратил деньги. Он возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, когда они все вместе были в храме. Теперь эти деньги жгли его совесть и мучили его с такой же силой, с какой некогда грели его душу.
Примечание: то, что приобретается неправедным путем, никогда не приносит добра приобретающим его, Иер. 13:10; Иов. 20:15. Если бы Иуда покаялся и возвратил деньги прежде, чем предал Христа, то он, возможно, получил бы от этого утешение, тогда бы он примирился, пока еще был на пути; но теперь было уже слишком поздно, теперь он ничего, кроме ужаса, не мог приобрести своими действиями, десять тысяч раз сожалея о том, что вляпался в эту историю. См. Иак. 5:3. Он возвратил деньги.
Примечание: добытое несправедливым путем не следует хранить у себя, ибо это означает оставаться в том грехе, посредством которого оно было приобретено, а такое при- знание своей вины не совместимо с покаянием. Он возвратил деньги тем, от кого их и получил, чтобы они знали, что он раскаялся в своей сделке с ними.
Примечание: те, кто способствовал и утверждал других в их грехе, должны, когда Бог дает им покаяние, уведомить об этом тех, в чьих грехах они участвовали, чтобы пример первых мог привести вторых к покаянию.
Во-вторых, он исповедал свой грех (ст. 4): «Согрешил я, предав Кровь невинную».
1. К славе Христа он объявляет Его кровь невинной. Если бы Он был повинен в каких-нибудь греховных действиях, то Иуда, как Его ученик, конечно же, знал бы о том и, как Его предатель, конечно же, открыл бы это; но он, добровольно и без всякого принуждения к тому, заявил о Его невиновности перед лицом тех, кто перед этим объявил Его виновным.
2. К своему собственному позору он исповедует, что согрешил, предав эту кровь. Он не перекладывает своей вины на кого-то другого, не говорит: «Вы согрешили, наняв меня для этого дела», а берет всю вину целиком на себя: «Я согрешил, сделав это». Так далеко дошел Иуда в своем покаянии, и тем не менее оно не было ко спасению. Он исповедал свой грех, но не перед Богом, он не пошел к Нему и не сказал: «Я согрешил, Отче, против неба». Он исповедался в том, что предал кровь невинную, но не исповедался в том грязном сребролюбии, которое и было корнем этого зла. Есть те, кто предает Христа, но, несмотря на это, оправдывает себя, уступая, таким образом, даже Иуде.
(2) Посмотрите, как первосвященники и старейшины отнеслись к покаянному признанию Иуды. Они сказали: «Что нам до того? смотри сам». Он сделал их своими исповедниками, и то, что они сказали ему, было отпущением грехов, данным ими ему. Действуя таким образом, они более уподобляли себя служителям бесов, нежели священникам святого Бога живого.
[1] Посмотрите, как равнодушно они говорят о предании Христа. Иуда сказал им, что кровь Христа была невинной кровью, а они сказали: «Что нам до того?» Неужели для них ничего не значило то, что они жаждали этой крови, и наняли Иуду, чтобы он предал им ее, и теперь осудили ее на то, чтобы она была несправедливо пролита? Неужели это для них ничего не значит? Неужели это не сильно было остановить то насилие, с которым они вели Его дело, неужели это не сильно было предупредить их остеречься делать то, что они делают с этим Праведником? Так безумцы насмехаются над грехом, как будто они никому не причинили никакого вреда и сами не подверглись никакой опасности от того, что совершили величайшее нечестие. Так, многие пренебрежительно относятся к Христу распятому; что им до того, что Он столько пострадал?
[2] Посмотрите, как равнодушно они говорят о грехе Иуды. Он сказал: «Согрешил я...», а они сказали: «Что нам до того? Какое нам дело до твоего греха, что ты говоришь нам о нем?»
Примечание: думать, что грехи других людей нас не касаются, особенно те грехи, которым мы каким-то образом содействуем или в которых мы участвуем, есть безумие с нашей стороны. Разве ничего не значит для нас то, что Бог бесславится, душам причиняются раны, сатана и его интересы удовлетворяются и что мы помогали и содействовали этому? Разве ничего не значит для Ахава то, что старейшины Изрееля, желая угодить Иезавели, убили Навуфея? Да, он убил, ибо он вступил в наследство, 3 Цар. 21:19. Вину за грех не так легко переложить на кого-то, как думают некоторые. Они говорят Иуде, что если в этом деле была какая-то неправда, то пусть он сам смотрит, пусть сам несет за это вину.
Во-первых, потому, что это он предал Его им. На нем, действительно, было более греха (Иоан. 19:11), но из этого вовсе не следовало, что на них вообще греха не было. Попытка приуменьшать свой собственный грех путем усугубления грехов других людей есть обычное проявление лукавства наших сердец. Но суд Божий руководствуется истиной, а не сравнениями.
Во-вторых, потому, что он знал и был убежден в Его невиновности. «Если Он невиновен, то смотри сам, потому что мы не владеем такой информацией; мы уже признали Его виновным и потому имеем право совершать над Ним как над виновным справедливый суд». Нечестивый образ действий зиждется на нечестивых принципах, и, в частности, на таком: грех является грехом только для тех, кто считает его грехом (иными словами, нет никакого греха в преследовании хорошего человека, если мы считаем его плохим). Но те, кто думает таким образом посмеяться над Богом, лишь обманывают и губят самих себя.
[3] Посмотрите, как равнодушно они говорят о самоосуждении Иуды, о состоянии ужаса и об угрызениях совести, которые терзали его. Они были рады использовать его как орудие греха и были тогда очень любезны с ним; никто не был для них желаннее Иуды, когда он сказал: «Что вы дадите мне, и я вам предам Его?» Тогда они не сказали: «Что нам до того?..» Теперь же, когда совершенный им грех привел его в страх, они пренебрегли им, они не нашли что сказать ему, а лишь предоставили его собственным его мучениям; зачем он стал беспокоить их своим больным воображением? Они были слишком заняты для того, чтобы обращать внимание на него. Но почему они так боязливо ведут себя?
Во-первых, возможно, они несколько опасались, как бы искры его самоосуждения, проносившиеся слишком близко, не зажгли огня в собственных их совестях и как бы его воздыхания, услышанные ими, не пробудили в них собственное самоосуждение.
Примечание: упрямые грешники стоят на страже против обличений совести, а грешники, упорно не желающие каяться с презрением смотрят на грешника кающегося.
Во-вторых, однако, они не были заинтересованы помочь Иуде. Уловив его в сеть греха, они не только оставили его, но и посмеялись над ним.
Примечание: грешники, сознающие свою греховность, найдут лишь жалких утешителей в лице своих прежних товарищей по греховной жизни. Ненавидеть предателя является обычным делом для тех, кто любит измену.
(3) Крайнее отчаяние, в которое это повергло Иуду. Если бы первосвященники пообещали ему приостановить судопроизводство, то это уже было бы для него некоторым утешением; но, не видя надежды на это, он все больше отчаивался, ст. 5.
[1] Он бросил сребреники в храме. Первосвященники не пожелали взять деньги из опасения взвалить таким образом всю вину за содеянное на себя; они хотели, чтобы бремя этой вины понес на себе Иуда. Иуда же больше не мог держать у себя эти деньги, они жгли ему руки, поэтому он бросил их в храме, чтобы, хотят ли они этого или не хотят, эти самые деньги оказались в руках первосвященников. Посмотрите, какими ненужными становились деньги тогда, когда к ним приставала вина греха или когда было видно, что она к ним пристанет.
[2] Он вышел, пошел и удавился.
Во-первых, он уединился - dvpnv; он удалился в какое-то пустынное место, подобно тому одержимому, который был гоним бесом в пустыни, Лук. 8:29. Горе тому, кто, пребывая в отчаянии, остается один. Если бы Иуда пошел к Христу или к кому-нибудь из учеников, то, возможно, он и получил бы облегчение, каким бы плохим ни было его положение. Но, не видя никакой возможности обрести покой у первосвященников, он предался отчаянию, и тот же самый бес, при помощи которого первосвященники втянули его в грех, с их помощью увлек его в отчаяние.
Во-вторых, он сам совершил над собой суд; он удавился; он задохнулся от печали, считает д-р Хаммонд (Dr. Hammond), но точка зрения д-ра Уитби (Dr. Whitby) поддерживает наш перевод. Иуда осознал и признал свой грех, но не познал милости Божьей во Христе и так исчах за свое беззаконие. Можно предположить, что его грех, по самой природе своей, допускал возможность прощения: некоторые из предателей и убийц Христа были спасены, однако он, подобно Каину, решил, что его преступление слишком велико для того, чтобы быть прощенным, и потому пожелал лучше отдаться на милость диавола, нежели на милость Бога. Кто-то даже высказал мнение, что Иуда больше согрешил тем, что отчаялся в милости Божьей, чем тем, что предал кровь своего Учителя. Теперь ужасы Всемогущего выстроились против него в боевой порядок. Все проклятья, записанные в Божьей книге, теперь вошли, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его, как было предсказано о нем (Пс. 108:18, 19), и привели его к этому отчаянному шагу, который должен был помочь ему избежать внутреннего ада при помощи прыжка в тот ад, который открывался перед ним и был всего лишь совершенным и вечным воплощением нынешнего ужаса и отчаяния. Он бросается в огонь, чтобы избежать пламени; но как печально положение того, кто отправляется в ад, чтобы облегчить земные страдания.
В этом повествовании:
1. Мы находим пример того, какой ужасный конец ожидает тех, в кого входит сатана, и, в частности, тех, кто предался сребролюбию. Это есть бедствие, в которое любовь к деньгам погружает многих желающих обогащаться, 1 Тим. 6:9, 10. Вспомните, что случилось с теми свиньями и тем предателем, в которых вошел диавол, и не давайте места диаволу.
2. Мы находим здесь пример того, как открылся гнев Божий с неба на нечестие и неправду человеков, Рим. 1:18. Как в повествовании о Петре мы видели благость Божью и торжество благодати Христа в обращении одних грешников, так в повествовании об Иуде мы видим строгость Божью и торжество власти и правосудия Христа в смущении других грешников. Когда Иуда, в которого вошел сатана, повесился, Христос властно подверг позору начальства и власти, отнять у которых силы Он обязался, Кол. 2:15. 3. Мы находим здесь пример того, как ужасны последствия отчаяния: оно часто заканчивается самоубийством. Печаль, даже о грехе, если она не ради Бога, производит смерть (2 Кор. 7:10), наихудшую смерть; ибо пораженный дух - кто может подкрепить его? Давайте думать о грехе самое плохое, что только можно думать о нем, но при условии, что мы не будем считать его непростительным; давайте отчаиваться в самих себе, но не в Боге. Тот, кто думает облегчить свою совесть уничтожением своей жизни, на самом деле бросает вызов Богу Всемогущему, заставляя Его поступить с его душой наихудшим образом. Что же касается самоубийства, то оно, хотя и предписывается некоторыми языческими моралистами, несомненно, является лекарством худшим, нежели сама болезнь, какой бы тяжелой она ни была. Давайте же замечать самое начало уныния и молиться: «Господи, не введи нас в искушение».
(4) Как первосвященники распорядились деньгами, возвращенными Иудой, ст. 6-10. Их употребили на покупку поля, прозванного землей горшечника. Это поле было прозвано так потому, что какой-то горшечник владел им, или арендовал его, или жил неподалеку от него, или же потому, что туда выбрасывали разбитые сосуды горшечников. И это поле должно было стать местом для погребения странников, то есть прозелитов-иудаистов, которые были из языческих народов и которые, придя в Иерусалим для поклонения, случайно умерли там.
[1] Как проявление гуманности с их стороны выглядело то, что они проявили заботу о погребении странников; и это также указывало на то, что и они сами ожидали того (как сказал апостол Павел, Деян. 24:15), что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных. Ибо мы заботимся о мертвом теле не только потому, что оно было местом обитания разумной души, но и потому, что оно вновь должно стать им. Но:
[2] Отнюдь не проявлением смирения было то, что они сами выразили желание хоронить странников в каком-нибудь месте, как если бы те были не достойны того, чтобы покоиться в местах их погребения. Странники, как живые, так и мертвые, должны были соблюдать дистанцию, и этот принцип должен был снизойти до милости: остановись, не подходи ко мне, потому что я свят для тебя, Ис. 65:5. Сыновья Хета были лучше расположены к Аврааму, несмотря на то что он был странником среди них, когда они предложили ему выбрать лучшее из собственных их погребальных мест, Быт. 23:6. Но сыновья иноплеменника, присоединившиеся к Господу, хотя и были погребены ими, воскреснут со всеми умершими во Христе.
Эта покупка земли горшечника состоялась не в день смерти Христа (тогда они были слишком заняты, чтобы думать еще о чем-либо помимо того, чтобы загнать Его до смерти), а некоторое время спустя, ибо Петр говорит об этом вскоре после вознесения Христа. Однако этот факт упоминается здесь с тем, чтобы:
Во-первых, показать лицемерие первосвященников и старейшин. Они злобно преследовали этого благословенного Иисуса, и теперь:
1. Они совестятся класть в сокровищницу храма, или корван, деньги, на которые они нанимали предателя. Хотя, возможно, они и взяли их из сокровищницы, претендуя на служение этим обществу, и хотя они и были ярыми приверженцами порвана и старались перенести все благосостояние нации в церковную казну, тем не менее они не хотели класть их туда, потому что это была цена крови. Плата предателя расценивалась ими как плата блудницы, а цена злодея (каковым они сделали Христа), по их мнению, была равносильна цене пса -ни та, ни другая не вносились в дом Господа, Втор. 23:18. Так они пытались сохранить доверие народа к себе, навязывая ему мнение о своем великом почтении к храму. Так оцеживали комара те, кто поглощал верблюда.
2. Они думают искупить соделанное ими этим публичным актом милосердия, обеспечив странников местом для погребения, хотя и не за свой собственный счет. Так, во времена неведения людей принуждали верить, что строительство церквей и обеспечение постоянным доходом монастырей послужит компенсацией безнравственности.
Во-вторых, выразить то благоволение, которое несет в себе кровь Христа, по отношению к странникам и грешникам из язычников. Ценой Его крови им обеспечивается место покоя после смерти. Так многие древние комментаторы объясняют этот отрывок. Могила и есть то «поле горшечника», куда сбрасываются тела, подобно презренным разбитым сосудам. Но Христос Своей кровью купил его для тех, кто, исповедуя себя странниками на земле, ищет лучшего отечества. Он изменил свойства этого «поля» (как в таких случаях и поступает покупатель), так что теперь и смерть, и могила, и место покоя - все наше. Немцы на своем языке называют места погребения Божьими полями, ибо на них Бог сеет Свой народ как пшеничное зерно, Иоан. 12:24. См. также Ос. 2:23; Ис. 26:19.
В-третьих, увековечить бесчестье тех, кто покупал и продавал кровь Христа. Это поле было прозвано Акелдама - земля крови; прозвано не первосвященниками, которые надеялись похоронить в этом месте погребения память о своем преступлении, а народом, который отметил признание Иуды, исповедавшего, что он предал кровь невинную, хотя первосвященники и пренебрегли этим. Они закрепили это имя за полем in perpetuam rei memoriam - для вечной памяти.
Примечание: у Божественного провидения есть много способов как покрыть бесчестьем нечестивые поступки даже великих людей, которые, хотя и пытаются скрыть свой позор, предаются вечному сраму.
В-четвертых, показать нам, как исполнилось Писание, ст. 9, 10. Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию... Процитированные здесь слова записаны в книге пророка Захарии, Зах. 11:12. Трудно ответить на вопрос, почему они были приписаны здесь пророку Иеремии, но истинность учения Христа не зависит от этого; ибо оно само доказывает свое происхождение свыше, хотя, когда речь заходит о маловажных обстоятельствах, и проступают кое-где человеческие недостатки летописцев. В древнем арамейском переводе говорится только: Тогда сбылось реченное чрез пророка, - при этом имя самого пророка не указывается, почему некоторые и думают, что слово Иеремия было добавлено каким-то книжником. Некоторые высказывают предположение, что если все писания пророков были собраны в одну книгу и пророчество Иеремии было первым в этом списке, то вполне уместно было currente calamo - для переписчика цитировать любой отрывок из этого сборника под его именем. Иудеи обычно говорили, что дух Иеремии был в Захарии, так что они были как бы одним пророком. Другие предполагают, что эти слова были сказаны Иеремией, а записаны они были Захарией или что Иеремия написал девятую, десятую и одиннадцатую главы пророчества Захарии. Этот отрывок писания упомянутого пророка изображает картину того великого пренебрежения Богом, которое имело место среди иудеев, и той скупой благодарности, которой они отплатили Ему за обильные благости, полученные от Него. Но что было образно выражено Захарией, то здесь осуществилось реально. Сумма денег одна и та же - тридцать сребреников; их они отвесит в уплату Ему, в такую цену они оценили Его, а это была высокая цена. И эти серебреники были брошены в дом Господень для горшечника, что исполнилось здесь буквально.
Примечание: мы лучше понимали бы действия Провидения, если бы мы лучше были знакомы с самим языком и выражениями Писания; ибо они иногда бывают написаны по особому промыслу Провидения настолько понятно, что читающий (англ. бегущий. -Прим. переводчика.) легко может прочитать. Что Давид выразил образно (Пс. 41:8), то Иона применил буквально; ...все воды Твои и волны Твои проходили надо мною, Иона 2:4.
То обстоятельство, что сумма денег, в которую они оценили Его, была отдана не за Него, а ж землю горшечника, говорит о том, что:
1. Цена, которая полагалась за Христа, была высокой. Цена была уплачена, но не за Него, нет; когда ее уплатили за Него, она вскоре после того была возвращена с презрением, как бесконечно далеко отстающая от Его ценности. Его невозможно оценить золотом Офирским, ни за какие деньги нельзя купить этот неизреченный Дар Божий.
2. Цена, в которую Его оценили, была низкой. Сыны Израиля сильно недооценили Его, если цена, предложенная за Него, оказалась достаточной лишь для покупки какой-то земли горшечника, жалкого кусочка земли, не стоящего и внимания. Столь низкая цена лишь сделала куплю-продажу Его еще более позорной. Брось это горшечнику (так сказано в пророчестве Захарии), какому-то мелкому, презренному ремесленнику, но не купцу, торгующему ценными вещами. И заметьте: так недооценили Его сыны Израиля - те, кто был собственным Его народом, кому следовало бы лучше знать, чего Он стоит, к кому первым Он был послан, чьей славой Он был и кого Он так высоко оценил и так дорого купил. Он отдал в выкуп за них царей и богатейшие страны (так они дороги были в очах Его, Ис. 43:3, 4), Египет, Эфиопию и Савею, а они дали за Него цену раба (см. Исх. 21:32), оценили Его в стоимость земли горшечника. Так была попрана та кровь, ценой которой было куплено для нас Царство Небесное. Но все это было, как сказал Господь; так пророческое видение, в образах предвозвестившее это событие, и само это событие, равно как и другие примеры страданий Христа, были по определенному совету и предведению Божию.
Стихи 11-25
В этом отрывке содержится описание того, что происходило в судебном зале Пилата когда рано утром туда был приведен благословенный Иисус. Хотя тот день и не был днем судебных заседаний, Пилат, тем не менее, не откладывая, принял Его дело к производству. Здесь:
I. Суд Христа перед Пилатом Пилат.
1. Привлечение Его к суду. Иисус же стал пред правителем, как подсудимый перед судьей. Мы не смогли бы ни предстать перед Богом по причине наших грехов, ни поднять лицо в Его присутствии, если бы Христос не сделался грехом за нас. Он был привлечен к суду для того, чтобы мы были освобождены от суда. Некоторые считают, что все выше перечисленное свидетельствует о Его мужестве и смелости; Он стоял неустрашимый, не могущий поколебаться под давлением их ярости. Так Он стоял перед этим судом, чтобы мы могли устоять перед Божьим судом. Он предстал, чтобы быть позорищем, как Навуфей, когда его привлекли к суду и посадили на первое место в народе.
2. Предъявление Ему обвинения. Ты Царь Иудейский? В настоящее время иудеи находились не только под игом правления римских властей, но и под их очень бдительным надзором, чем сами они были весьма недовольны, но что сейчас, казалось, готовы были защищать, лишь бы только достичь своих корыстных целей. Обвиняя Иисуса как противника кесаря (Лук.23:2), они не могли предъявить никакие другие доказательства, кроме того, что Он Сам недавно признал Себя Христом. Они считали, что тот, кто на самом деле является Христом, должен быть и Царем Иудейским, Который потому должен освободить их от римского владычества, возвратить им независимость и предоставить им право попирать все соседние народы. Следуя этой химере их собственного воображения, они обвиняли нашего Господа Иисуса в том что Он делал Себя Царем Иудейским, противопоставляя Себя римскому господству; тогда как, хотя Он и сказал, что Он Христос, Он не имел в виду такого Христа.
Примечание: многие противятся святому учению Христа, превратно понимая его суть; они сначала представляют его себе в ложном свете и затем борются против него. Они уверяют правителя в том, что если Он объявил Себя Христом, значит Он объявил Себя и Царем Иудейским. Правитель же разумеет под этим, что Он намерен поднять на мятеж народ и свергнуть правительство. Ты Царь?.. Понятно, что Он не был царем de facto - фактически. «Но выдвигаешь ли Ты какие-нибудь требования к правительству или претендуешь ли на право управлять иудеями?»
Примечание: святой религии Христа часто выпадала тяжелая участь - несправедливо попадать под подозрение гражданских властей, как если бы она была вредной для царей и областей, тогда как в действительности она является чрезвычайно полезной как для тех, так и для других.
3. Его оправдание. Иисус сказал ему: ты говоришь. «Действительно так, как ты говоришь, но не в том смысле, в котором ты понимаешь. Я Царь, но не такой, каким ты Меня подозреваешь». Так, Он засвидетельствовал доброе исповедание перед Пилатом и не постыдился признать Себя Царем, хотя это и выглядело смешным, не побоялся, хотя сказать такое в то время было небезопасно.
4. Свидетельские показания, ст. 12. ...Обвиняли Его первосвященники... Пилат никакой вины не находил в Нем, ничто из сказанного о Нем не было доказано, поэтому они старались возместить этот недостаток доказательств криком и насилием и осыпали Его теми же самыми обвинениями, которые предъявляли и прежде. Они надеялись повторением обвинений принудить правителя поверить в их справедливость. Они научились не только calumniari - клеветать, но и fortiter calumniari - клеветать упорно. Самые лучшие люди часто обвинялись в самых худших преступлениях.
5. Молчание подсудимого в ответ на обвинения. Он ничего не отвечал, потому что:
(1) В этом не было никакой нужды; все, что они ни говорили, в самом себе содержало опровержение.
(2) Он был сейчас всецело поглощен тем чрезвычайно важным делом, которое объединяло Его Самого и Его Отца, Которому Он теперь приносил Себя в Жертву, чтобы удовлетворить требования Его правосудия. Он был настолько занят выполнением Своего предназначения, что не обращал внимания на то, что они свидетельствовали против Него.
(3) Его час пришел, и Он подчинился воле Отца Своего; ...не как Я хочу, но как Ты. Он знал, в чем заключалась воля Его Отца, и поэтому молчаливо предавал то Судии Праведному. Мы же не должны молчаливо расточать нашу жизнь, потому что мы не властны над своей жизнью, как Христос был властен над Своей, и не можем знать, как Он знал, когда придет наш час. Однако это должно научить нас не воздавать ругательством за ругательство, 1 Пет. 2:23.
[1] Пилат понуждает Его к какому-нибудь ответу, ст. 13. Не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? Что это были за свидетельства, можно заключить из Лук. 23:3, 5 и Иоан. 19:7. Нисколько не злобясь на Него, Пилат желал, чтобы Он Сам сказал за Себя поэтому он и побуждает Его к этому и верит, что Он мог бы сделать это: «Не слышишь?..» Да, Он слышал и до сих пор еще слышит все несправедливые свидетельства против Его истин и путей; однако Он молчит, потому что настал день Его терпения, и безмолвствует, как не будет уже безмолвствовать вскоре, Пс. 49:3.
[2] Он удивлялся Его молчанию, которое истолковывалось им не столько как неуважение к суду, сколько как презрение к Самому Себе. И потому не сказано, что Пилата это рассердило, но что он весьма дивился этому, как явлению необычайному. Он верил в Его невиновность и, возможно, слышал до этого, что никогда человек не говорил так, как Этот Человек; и поэтому ему казалось странным то, что Он не сказал ни слова в Свое оправдание.
II. Ярость и ожесточение народа, принуждающего правителя распять Христа. Первосвященники имели большое влияние на людей, называвших их учитель! учитель! и делавших их своими кумирами и оракулами все то, что они говорили. Первосвященники пользовались этим, чтобы возбудить их против Него, и с помощью толпы добились того, чего не смогли бы добиться никаким иным путем. Ожесточение народа выразилось в двух требованиях.
1. В предпочтении Ему Вараввы: они пожелали, чтобы освободили Варавву, а не Иисуса.
(1) По-видимому, у римских правителей вошло в обычай в угоду иудеям украшать торжество праздника Пасхи освобождением одного из узников, ст. 15. Они думали, что этим они чествуют праздник и ознаменовывают свое будущее освобождение; однако это было их собственное изобретение, а не Божье установление, хотя некоторые и считают этот обычай древним, соблюдавшимся иудейскими князьями еще до того, как Иудея стала провинцией империи. Но тем не менее это был плохой обычай, он создавал препятствия для правосудия и поощрял беззаконие. Наша же Евангельская Пасха празднуется освобождением узников Тем, Кто имеет власть на земле прощать грехи.
(2) Конкурентом нашего Господа Иисуса в праве на освобождение был узник Варавва, который назван здесь известным узником (ст. 16) либо потому, что имел особую репутацию благодаря своему рождению и воспитанию, либо потому, что отличился каким-нибудь особым преступлением. Не ясно, был ли он известным в том смысле, что в большей степени заслуживал расположения к нему народа и потому больше подходил для ходатайства за него, или же он был известным в том смысле, что больше отвечал их времени. Некоторые считают более правильным второе из перечисленных мнений, и потому Пилат назвал его имя, считая само собой разумеющимся, что народ пожелает освобождения кого угодно, только не его. Государственная измена, убийство и разбой считаются тремя самыми тяжкими преступлениями, обычно наказываемыми мечом правосудия, а Варавва был повинен во всех трех названных преступлениях, Лук. 23:19; Иоан. 18:40. Он на самом деле был известным узником, чьи преступления были такими тяжкими.
(3) Предложение, сделанное правителем Пилатом, ст. 17. Кого хотите, чтоб я отпустил вам?.. Вероятно, судья выставил двух кандидатов на освобождение, одного из которых и должен был избрать народ. Пилат предложил им отпустить Иисуса. Он был убежден в Его невиновности, а также в том, что в основании этого судебного преследования лежали злые намерения; однако у него не хватило мужества освободить Его силой собственной власти, как ему и следовало бы поступить, но он захотел освободить Его как народного избранника, надеясь таким образом удовлетворить как воззвания собственной совести, так и желания народа; тогда как, не найдя в Нем никакой вины, ему не следовало ни ставить Его кандидатуру на голосование, ни подвергать Его жизнь опасности. Но все подобные этим маленькие трюки и уловки, нацеленные на то, чтобы уладить дело и остаться в хороших отношениях и с совестью, и с миром, являются обычной практикой тех, кто больше старается угодить людям, нежели Богу. «Что же я сделаю Иисусу, - вопрошает Пилат, - называемому Христом?» Он напоминает народу, что этого Иисуса, Которого он предложил им отпустить, некоторые из них считают Мессией и что Он представил более чем достаточные доказательства того, что это действительно так и есть: «Не отвергайте Того, с Чьей личностью ваш народ связал такие большие надежды».
Причина, по которой Пилат так старался освободить Иисуса, заключалась в том, что он знал, что предали Его из зависти (ст. 18), что не вина Его, а Его благость вызвала в них озлобление. По этой самой причине он и надеялся освободить Его волеизъявлением народа, который, как он полагал, выскажется за Его освобождение. Давид был любимцем народа, когда Саул позавидовал ему. И всякий слышавший, как всего несколько дней тому назад Христа встречали криками осанна при входе Его в Иерусалим, решил бы, что Он и в самом деле любимец публики и что Пилат смело может положиться на общественное мнение, тем более что в качестве Его конкурента, претендующего на всеобщее одобрение, был выдвинут такой отъявленный преступник. Но на деле все оказалось иначе.
(4) В то время как Пилат прилагал все эти вышеназванные старания, его нежелание осуждать Иисуса было поддержано предупреждением, посланным ему женой, ст. 19. Не делай ничего Праведнику тому (прислушайся к голосу разума), потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Это послание, вероятно, было вручено Пилату публично и прочитано вслух в присутствии всех находящихся в зале суда, ибо оно должно было стать предостережением не только ему, но и обвинителям. Заметьте:
[1] Особый промысел Бога, заключавшийся в том, что Он послал этот сон жене Пилата. Едва ли она прежде слышала о Христе, по крайней мере, то, что она могла когда-то услышать о Нем, не могло стать причиной сновидений с Его участием, так что этот сон был непосредственно от Бога. Возможно, она была одной из набожных и почетных женщин и имела некоторый страх Божий, однако Бог открывался во снах и тем, кто такого страха не имел, как это было, например, в случае с Навуходоносором. Она много пострадала в этом сне; приснилось ли ей жестокое обращение с невиновным человеком, или же ей приснились суды, которые придут на тех, кто окажется повинен в его смерти, или же ей приснилось и то и другое- в любом случае, как складывается впечатление, это был страшный сон, и мысли ее тревожили ее, см. Дан. 2:1; 4:5.
Примечание: Отец духов знает много способов как подойти к духам людей, и Он может запечатлевать Свое наставление во сне или в ночном видении, Иов. 33:15, 16. Однако к тем, кто имеет в своем распоряжении Слово написанное, Бог чаще всего обращается через совесть во время бессонницы, чем через сны, когда сон находит на людей.
[2] Забота и попечение жены Пилата, проявленные в том, что она, проснувшись послала мужу это предостережение. Не делай ничего Праведнику тому...
Во-первых, это было славное свидетельство о нашем Господе Иисусе, засвидетельствовавшее о том, что Он был Праведником, даже тогда, когда Его подвергли гонениям, как наихудшего из злодеев. Когда Его друзья побоялись выступить в Его защиту, Бог даже чужих и врагов заставил говорить в Его пользу. Когда Петр отрекся от Него, Иуда исповедал Его; когда первосвященники объявили Его повинным смерти, Пилат заявил, что никакой вины не находит в Нем; когда женщины, любившие Его, стояли вдали, жена Пилата, мало знавшая о Нем, проявила о Нем заботу.
Примечание: Бог не остается без свидетелей истины и правоты Своего дела даже тогда, когда, казалось бы, оно самым злобным образом попирается его врагами и самым позорным образом оставляется его друзьями.
Во-вторых, это было ясное предупреждение Пилату: Не делай ничего Ему.
Примечание: у Бога есть много способов как остановить грешников на их греховных путях, и великая милость - быть таким образом останавливаемым Провидением, верными друзьями и собственной нашей совестью; прислушиваться к ним также является нашим великим долгом. Не делайте этого мерзкого дела, которое Господь ненавидит, – можем услышать мы, впадая в искушение, если только при этом мы пожелаем прислушаться к сказанному нам. Жена Пилата послала ему это предупреждение из любви к нему: она не боялась того, что он станет упрекать ее за то, что она вмешивается не в свое дело; она просто хотела предостеречь его, как бы он к этому ни отнесся.
Примечание: делать все возможное с нашей стороны для того, чтобы удержать наших друзей и родных от греха, есть проявление истинной любви; и чем дороже они нам, чем больше мы к ним привязаны, тем больше нам следует заботиться о том, чтобы не понести за них греха, который может произойти в их жизни или лечь на их совесть, Лев. 19:17. Наилучшая дружба - это дружба во имя спасения души. Нам не сообщается, как Пилат отделался от этого предостережения, - вероятно, какой-нибудь шуткой, но своим поступком против Праведника он продемонстрировал, что не прислушался к нему. Так пренебрегают верными увещеваниями, когда они предупреждают о возможном грехе, но ими не так легко бывает пренебречь, когда они становятся причинами, усугубляющими сделанный грех.
(5) Первосвященники и старейшины все это время старались повлиять на народ, чтобы вызвать в нем расположение к Варавве, ст. 20. Они возбудили народ, как своим личным участием, так и с помощью засланных ими шпионов, просить Бараеву, а Иисуса погубить. При этом они внушали народу, что этот Иисус был обманщиком, находящимся в союзе с сатаной, был врагом их церкви и храма; что если оставить Его в покое, то римляне придут и овладеют и этим местом, и самим народом; что Варавва, хотя он и негодный человек, все же не сможет причинить столько вреда, поскольку он не имеет такого влияния на людей, какое имеет Иисус. Так они овладели толпой, которая, если бы не они, и дальше оставалась бы вполне расположенной к Иисусу; и, если бы она не была всецело в распоряжении своих священников, она никогда не совершила бы такого нелепого поступка, каким было предпочтение Вараввы Иисусу. Здесь:
[1] Невозможно смотреть без негодования на этих нечестивых священников; по закону, в случае несогласных мнений, когда рассуждали между кровию и кровию, народ должен был приходить за советом к священникам и поступать так, как они подсказывали, Втор. 17:8, 9. Они злоупотребляли той значительной по своим масштабам властью, которая была сосредоточена в их руках, и именно вожди народа вводили его в заблуждение.
[2] Невозможно смотреть без сожаления на этот обманутый народ; я испытываю чувство сострадания к этим человеческим массам, когда вижу, как они неистово рвутся совершить такое страшное злодеяние, когда вижу их до такой степени порабощенными духовенством, когда вижу, как они падают в яму вместе со своими слепыми вождями.
(6) Испытывая на себе такое давление священников, они наконец сделали свой выбор, ст. 21. «Кого из двух хотите, - спросил Пилат, - чтоб я отпустил вам?» Он надеялся на то, что ему удалось достичь своей цели и что Иисус будет сейчас отпущен. Но, к его великому удивлению, народ назвал имя Вараввы, как будто его злодеяния были меньше и потому он в меньшей степени заслуживал смерти или же как будто его достоинства были больше и потому он в большей степени заслуживал жизни. Эти возгласы в пользу Вараввы были такими всеобщими и единодушными, что невозможно было найти предлог для того, чтобы потребовать голосования в пользу того или другого кандидата. Подивитесь сему, небеса и ты, земля, и ужаснитесь! Были ли люди, считающие себя здравомыслящими и благочестивыми, еще когда-нибудь повинны в таком чудовищном безумии и таком ужасном злодеянии?! В этом Петр впоследствии и обличал их горячо (Деян. 3:14): «...вы... просили даровать вам человека-убийцу...» Тем не менее люди, которые избирают своим правителем и делают своей частью мир, а не Бога, употребляют таким образом лишь свое обольщение.
2. Их настойчивое требование распять Иисуса, ст. 22, 23. Пилату, изумленному их выбором Вараввы, хотелось надеяться на то, что они поступили так, скорее, в силу своей расположенности к Варавве, нежели в силу своего враждебного отношения к Иисусу; и потому он обращается к ним с вопросом: «Что же я сделаю Иисусу?.. Отпустить ли мне также и Его ради большей славы вашего праздника или же вы оставите решение этого вопроса на мое усмотрение?» Нет, говорят ему все: да будет распят! Они желали Ему именно такой смерти потому, что она считалась наиболее постыдной и позорной; и они надеялись таким образом заставить Его последователей стыдиться признавать Его своим Учителем и Господом. С их стороны нелепо было указывать судье, какой приговор он должен был вынести, однако их злоба и ненависть заставили их забыть все правила порядка и приличия и таким образом превратили суд в шумное, буйное и мятежное сборище. Ныне истина преткнулась на площади и честность не смогла войти; где ждали правосудия, там вот - кровопролитие, наихудшее из кровопролитий; где ждали правды, там вот - вопль, наихудший из воплей, раздававшихся когда-либо: «Распни, распни Господа славы». Хотя выкрикивавшие это, возможно, и не были теми же самыми людьми, которые на днях кричали осанна, тем не менее посмотрите, как быстро переменились мысли и настроение простого народа: когда Он торжественно въезжал в Иерусалим, восклицания радости были настолько всеобщими, что можно было бы подумать, что у Него вообще нет врагов; теперь же, когда Его с торжеством привели в судилище Пилата, крики вражды были настолько всеобщими что можно было бы подумать, что у Него вообще нет друзей. Такие перевороты случаются в этом изменчивом мире, через который пролегает наш путь на небо; он, так же как и у нашего Учителя, совершается в чести и в бесчестии, при порицаниях и похвалах, сменяющих друг друга (2 Кор. 6:8) с тем чтобы нам не превозноситься, так, как если бы, одобряемые и ласкаемые, мы среди звезд устроили гнездо свое и должны были и скончаться в этом гнезде; а также с тем, чтобы нам и не впадать в уныние или не падать духом, так, как если бы мы спустились в самое сердце ада, из которого невозможно выбраться. Bides tu istos qui te laudant; omnes aut sunt hostes, aut (quod in aequo est) esse possunt - Посмотри на тех, кто тебе рукоплещет: либо они все твои враги, либо (что то же самое) они могут стать ими (Сенека. Блаженная жизнь).
Относительно этого требования далее сообщается следующее:
(1) Как Пилат возражал против него. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Уместный вопрос, который следует задать прежде, чем мы осудим кого-либо в разговоре, и который тем более судья обязан задать прежде, чем он вынесет смертный приговор.
Примечание: к великой чести Господа Иисуса служит то, что, хотя Он и пострадал, как злодей, ни Его судья, ни Его обвинители не могли показать, что Он сделал какое-нибудь зло. Сделал ли Он что-нибудь против Бога? Нет, Он всегда делал то, что Ему угодно. Сделал ли Он что-нибудь против гражданских властей? Нет, как Он Сам поступал, так и других учил отдавать кесарево кесарю. Сделал ли Он что-нибудь против общественного мира и спокойствия Нет, Он не воспрекословил и не возопил, да и Царство Его не пришло приметным образом. Сделал ли Он что-нибудь против отдельных личностей? У кого взял Он вола или кого обидел? Нет, Он был настолько далек от этого, что ходил, благотворя. Это повторяющееся подтверждение Его незапятнанной невиновности ясно указывает на то, что Он умер ради того, чтобы искупить грехи других людей. Ибо если не за наши преступления Он был так изранен, не за наши беззакония так предан и не ради их искупления добровольно принял все это на Себя, то я не нахожу никакого иного способа примирить эти необычайные страдания Того, Кто ни разу не погрешил мыслью, словом или делом, с правосудием и справедливостью Провидения, Которое управляет миром и Которое, по меньшей мере, дозволило такому совершиться в нем.
(2) Как народ настаивал на нем. Но они еще сильнее кричали: да будет распят! Они и не собираются доказывать, какое зло сделал Он, Он просто должен быть распят, не важно, прав Он или не прав. Оставляя всякие притязания на доказательство предпосылок, они решают твердо держаться до конца и криком восполнить то, чего недоставало в свидетельских показаниях. Этот неправедный судья был вынужден по неотступности народа принять несправедливое решение, так же как в той притче тоже неправедный судья и тоже по неотступности вынужден был принять справедливое решение (Лук. 18:4, 5); таким образом, желаемый исход этого дела был достигнут исключительно криком.
III. Возложение вины за пролитие крови Христа на народ и священников.
1. Пилат пытается снять ее с себя и переложить ее на других, ст. 24.
(1) Он видит, что состязаться с ними бессмысленно. То, что он сказал:
[1] Не возымело никакого действия. ...Ничто не помогает... Он не смог убедить их в том, что с его стороны несправедливо и безрассудно было осуждать Человека, Которого он считал невиновным и вину Которого они не могли доказать. Посмотрите, насколько сильным бывает иногда поток похоти и ярости: обуздать его не оказываются способными ни власть, ни разум. Более того:
[2] Готово было плохо кончиться. Он увидел, что смятение увеличивается. Этот грубый, тупой народ стал проявлять высокомерие и начал угрожать Пилату тем, что отомстит ему, если он не выполнит его требования; и какое большое пламя могло бы разгореться из этого небольшого огня, особенно потому, что угли раздували священники, эти великие подстрекатели! Именно этот буйный, непокорный нрав иудеев, который и вынудил Пилата осудить Христа вопреки велению совести, более всего другого способствовал гибели этой нации, вскоре за этим последовавшей. Ибо их часто повторявшиеся мятежи спровоцировали римлян на их уничтожение, хотя те и покорили их, а их застарелые распри между собой сделали и тех, и других легкой добычей для общего врага. Так, их грех привел их к погибели.
Заметьте, как легко можно ошибиться в настроениях простого народа. Священники опасались, как бы их попытки схватить Христа, особенно в праздник, не послужили причиной возмущения в народе, но оказалось, что народное возмущение вызвала попытка Пилата спасти Ему жизнь, и притом в праздник; так непостоянны настроения толпы.
(2) Это привело его в большое затруднение. Пилат оказался между двух огней – желанием иметь мир в собственной душе и желанием иметь мир в городе. Он не хочет осуждать невиновного человека и в то же время не хочет досаждать народу и поднимать скандал, который нескоро уляжется. Если бы он решительно и твердо держался священных законов правосудия, как и подобает судье, то он не пришел бы в такое замешательство. Этот судебный случай был совершенно прозрачным и не допускал споров о нем: ни под каким предлогом не должно распинать человека, в котором не нашлось никакой вины, нельзя и поступать несправедливо в угоду какому бы то ни было человеку или обществу в этом мире; такое дело должно решаться быстро. Да вершится правосудие, хотя бы небеса и земля сошлись вместе - Fiat justitia, ruat coelum. Если от беззаконных исходит беззаконие, то, хотя они и священники, пусть моя рука не будет на Нем.
(3) Пилат надеется все уладить и умиротворить как народ, так и собственную свою совесть, делая это и в то же время отрекаясь от делаемого, совершая поступок и в то же самое время освобождая себя от ответственности за него. Такие нелепости и внутренние противоречия нередко случаются в жизни тех, чьи убеждения сильны, но чья испорченность оказывается сильнее. Блажен (говорит известный апостол, Рим. 14:22), кто не осуждает себя в том что избирает, или, что то же самое, не избирает того, что осуждает.
Итак, Пилат предпринимает попытки снять с себя вину:
[1] Путем символического действия; он взял воды и умыл руки пред народом. Этот знак означал не то, что он намеревался таким образом очиститься от всякой вины, какая была на нем перед Богом, а то, что он хотел оправдаться перед народом во всем, что делало его виновным по этому делу. Он как бы говорил: «Если хотите, чтобы так было, свидетельствуйте мне теперь же, что я к этому не причастен». Он позаимствовал этот обряд из закона, предусматривающего совершение его с целью очищения земли от вины за нераскрытое убийство (Втор. 21:6, 7), и совершил его сейчас, с тем чтобы еще больше повлиять на народ своей убежденностью в невиновности этого Узника. И, вероятно, смятение толпы был настолько сильным, что если бы он сейчас же не совершил чего-нибудь неожиданного на виду у всех, его, возможно, вообще не услышали бы.
[2] Путем высказывания, в котором,
Во-первых, он очищает себя. Невиновен я в крови Праведника сего... Какое сумасбродство -сначала осудить Его, а после претендовать на невиновность в пролитии Его крови! Когда люди опротестовывают то, что сами же делают, они свидетельствуют тем самым, что грешат против собственной совести. Хотя Пилат и заявил о своей непричастности, Бог, тем не менее, обвиняет его, Деян. 4:27. Некоторые надеются оправдать себя заявлениями о том, что их руки не участвовали в грехе; однако Давид убивает мечом сыновей Аммона и Ахав - руками старейшин Изрееля. Пилат надеется здесь оправдать себя заявлением о том, что его сердце не участвовало в этой акции, однако такое оправдание никогда не будет принято к рассмотрению. Protestatio non valet contra factum - Напрасно протестует против действия тот, кто сам же его и совершает.
Во-вторых, он перекладывает свою вину на плечи священников и народа. «Смотрите вы, если так должно быть, то я ничего не могу с этим поделать; отвечайте вы перед Богом и перед миром».
Примечание: грех есть то, чем никто не хочет обладать; и многие обольщают себя, думая, что не понесут на себе вины, если смогут найти кого-нибудь, на кого можно будет возложить ее; однако переложить на кого-то вину за грех не так просто, как думают некоторые. Ничуть не менее безопасно состояние человека, зараженного моровой язвой,
Во-первых, потому, что он сам заразился этой инфекцией от других, и,
Во-вторых, потому, что он передает эту инфекцию другим. Нас можно искушать к греху, но нас невозможно заставить грешить. Священники возложили вину на Иуду, сказав ему: «...смотри сам», а теперь Пилат перекладывает ее на них, говоря: «...смотрите вы»; ибо какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.
2. Священники и народ выразили согласие взять вину на себя. Все они сказали: «Кровь Его на нас и на детях наших; мы настолько убеждены в том, что в предании Его смерти нет ни греха, ни опасности для нашей жизни, что желаем взять на себя этот риск», как будто эта вина не причинит никакого вреда ни им самим, ни их детям. Они увидели, что колебаться Пилата заставляет страх перед виной и что он преодолевает это затруднение простым воображением того, будто перекладывает ее с себя на других. Желая не дать ему возможности вновь испытывать колебания и желая сохранить в нем это воображение, они в пылу своей ярости согласились на это, лишь бы не упустить добычи из своих рук, и кричали: «Кровь Его на нас...»
(1) Этим самым они намеревались освободить Пилата от ответственности (то есть заставить его считать себя освобожденным от нее), приняв на себя ответственность перед лицом Божественного правосудия, и таким образом избавить его от вины за соделанное. Но те, которые сами являются банкротами и нищими, никогда не получат права выступать в качестве поручителей за других. Никто не может понести на себе грех других людей, кроме Того, Кому не нужно отвечать за Свой собственный грех. Принимать на себя ответственность за грешника перед Богом Всемогущим - слишком смелое и непосильное предприятие для всякого из творений.
(2) Но они и в самом деле навлекли на себя и на своих потомков Божий гнев и Божье возмездие. Какие безрассудные слова они произнесли и как мало задумывались они тогда об ужасном значении этих слов или о той пучине бед, в которую повергнут они их и их потомков! Незадолго перед этим Христос сказал им, что придет на них вся кровь праведная, пролитая на земле, начиная от крови праведного Авеля; но, как если бы этого было слишком мало, они навлекают на себя еще и эту кровь, которая была драгоценнее всей остальной крови и вина за пролитие которой была бы намного тяжелее. О, дерзкая самонадеянность своенравных грешников, устремляющихся против Бога с гордою выею и бросающих вызов Его правосудию! (Иов. 15:25, 26). Заметьте:
[1] Как жестоки были они в своем проклятии. Они навлекали наказание за этот грех не только на самих себя, но и на своих детей, даже и на тех, которые еще не родились, не устанавливая при этом числа родов для наказания, хотя Сам Бог благоволил назначить предел проклятию - до третьего и четвертого рода. Брать на себя такое проклятие было безумием, но навлекать его на свое потомство было верхом варварской жестокости. В этом они уподобились страусу; они были жестоки к детям своим, как бы не своим. Какое страшное достояние вины и гнева должно было передаться им и после этого передаваться из рода в род также и их наследникам, и это было принято ими при общем согласии, nemine contradicents - единогласно, как закон и постановление, что, несомненно, было равносильно потере и отмене древней привилегии: ...Я буду Богом твоим и потомков твоих... Навлекши на свою нацию проклятие крови Мессии, они лишили свои семейства права на благословения этой крови, которые предусматривали, чтобы, согласно другому обетованию, данному Аврааму, в Нем благословились все племена земные. Посмотрите, какими врагами выступают нечестивые люди для собственных своих детей и семейств; те, кто проклинает свои собственные души, не заботятся о том, сколько людей они уводят за собой в ад.
[2] Как праведен был Бог в Своем воздаянии им, навлеченном этим проклятием. Они сказали: «Кровь Его на нас и на детях наших», и Бог сказал на это аминь (пусть так и будет); они возлюбили проклятие – оно и пришло на них. Жалкий остаток этого покинутого народа переживает его и по сей день. С того самого момента, как они призвали несчастья на свои головы за эту кровь, суды преследовали их один за другим, пока наконец они не пришли в совершенное разорение и не сделались ужасом, притчею и посмешищем. Однако некоторым из них и их детей эта кровь принесла не осуждение, а спасение. После того как они покаялись и уверовали, Божья милость сняла с них это проклятие, и они вновь обрели то обетование, которое было дано им и детям их. Бог намного лучше относится к нам и нашим детям, чем мы сами относимся к себе и им.
Стихи 26-32
В этих стихах описываются приготовления и даются предварительные замечания к распятию нашего Господа Иисуса. Здесь:
I. Выносится приговор и подписывается распоряжение о Его казни, и все это делается немедленно, в тот же час.
1. Варавву, этого отъявленного преступника, освободили. Если бы он не был конкурентом Христа за расположение народа, то, вероятно, он умер бы за свои преступления, однако это самое обстоятельство послужило средством к его освобождению. Этот факт указывает на то, что осуждение Христа имело целью освобождение грешников, и даже наихудшего из грешников. Он был предан для того, чтобы мы не были преданы на то же, тогда как обычной практикой Божественного провидения является то, что выкупом будет за праведного нечестивый и за прямодушного – лукавый, Прит. 21:18, 11:18. Здесь же мы имеем дело с беспрецедентной практикой Божественной благодати: Праведник делается выкупом за нечестивых, праведный за неправедных.
2. Иисуса же бичевали. Это было невероятно жестокое наказание, особенно когда его совершали римляне, которые не соблюдали ограничений иудейского закона, запрещавшего наносить больше сорока ударов. Это наказание самым безрассудным образом было наложено на Того, Кто был приговорен к смерти: палки должны были не предуведомлять секиры, а заменять их. Так исполнились места Писания: На хребте моем орали оратаи... (Пс. 128:3), Я предал хребет Мой биющим... (Ис. 50:6) и ...ранами Его мы исцелились, Ис.53:5. Он был наказан бичами, чтобы мы никогда не были наказаны скорпионами.
3. После этого Его предали на распятие. Хотя Его наказание было необходимо для нашего мира, тем не менее мир водворился не иначе как только Кровию креста Его (Кол. 1:20); поэтому одного бичевания было недостаточно, но Он должен был быть еще и распят. Этот вид казни применялся только римлянами; она представляла собой плод человеческой изобретательности и жестокости, взятых вместе, каждая из которых была доведена до крайности, что делало смерть в высшей степени ужасной и унизительной. На земле устанавливался крест, к которому гвоздями прибивались руки и ноги, и на этих гвоздях держалась вся тяжесть тела человека до тех пор, пока он не умирал от мук. На такую смерть и был осужден Христос, чтобы уподобиться медному змею, выставленному на знамя. Это была кровавая смерть, мучительная, позорная, проклятая смерть. Эта смерть была настолько ужасной, что милостивые государи распоряжались прежде душить тех, кто был осужден законом на эту казнь, и только потом уже распинать на кресте. Так Юлий Цезарь поступил с некоторыми пиратами (Sueton. Кн. 1). Константин, первый христианский император, своим эдиктом отменил практику этого вида наказания среди римлян (Созомен. История. Кн. 1, гл. 8). Ne salutare signum subserviret ad perniciem -Чтобы символ спасения не служил гибели жертвы.
II. Варварское обращение воинов с Ним в то время, пока готовилось необходимое для Его казни. После того как Он был осужден, Ему полагалось определенное время для приготовления к смерти. Во времена Тиберия, возможно, в ответ на поступившую жалобу в связи с этой и подобной ей неосмотрительностью, римским сенатом был издан указ, согласно которому исполнение приговора над преступниками должно было совершаться по меньшей мере через десять дней после его вынесения (Sueton in Tiber. cap. 25). Но едва ли нашему Господу Иисусу было отпущено столько времени, не было дано Ему возможности отдышаться за эти короткие минуты. Это был кризис, Ему не давали прийти в сознание; бездна призывала бездну, и буря свирепствовала, не прекращаясь ни на минуту.
Достаточно было уже одного того, что Он был предан на распятие; убивающие тело соглашаются с тем, что ничего уже больше не могут сделать. Однако врагам Христа хотелось сделать больше и, если бы это было возможно, завернуть тысячу смертей в одну. Хотя Пилат и объявил Его невиновным, тем не менее его воины и охранявшие его принялись оскорблять Его, подчинившись более настроению против Него народа, нежели свидетельству в Его пользу своего начальника. Иудейская чернь заразила дух римских солдат, или же, возможно, они бесчестили Его так не столько назло Ему, сколько ради развлечения самих себя. Они понимали, что Он претендует на венец, поэтому посмеяться над Ним по этому поводу могло представлять для них какую-то забаву и служило удобной возможностью для того, чтобы повеселить себя и других.
Примечание: оскорблять несчастного и превращать любые бедствия и горе в забаву и развлечение всегда имеет смысл для человека с подлой, раболепной, низменной душой. Заметьте:
1. Где это происходило- в претории. Дом правителя (или претория), которому следовало бы служить убежищем для обиженных и оскорбленных, был превращен в сцену для совершения этих варварских действий. Меня удивляет то, что правитель, который так желал снять с себя ответственность за кровь этого Праведника, попускал этому совершаться в своем доме. Возможно, он и не приказывал никому поступать подобным образом, но он потворствовал этому. И те, кому дана власть, будут отвечать не только за то нечестие, которое сами делают или приказывают делать другим, но и за то нечестие, которое не пресекают, когда это в их власти. Главы семейств не должны допускать то, чтобы их дома становились местами, где плохо обращаются с кем-либо, или позволять своим слугам забавляться грехами, или несчастьями, или верой других людей.
2. Кто принимал в этом участие. Они собрали весь полк, тех самых воинов, которые должны были присутствовать при совершении казни; они хотели, чтобы целое подразделение (по меньшей мере, пять сотен солдат, а некоторые называют и большее число- двенадцать-тринадцать сотен) участвовало в этом развлечении. Если Христа сделали позорищем, то пусть никто из Его последователей не считает странным для себя то, когда с ним обращаются подобным же образом, 1 Кор. 4:9; Евр. 10:33.
3. Как именно Он был уничижен.
(1) ...Раздевши Его... (ст. 28). Позор наготы вошел в мир вместе с грехом (Быт. 3:7), и потому, когда Христос пришел искупить грех и удалить его, Его раздели и Он принял на Себя этот позор, чтобы тем самым приготовить белую одежду и покрыть ею нас, Отк.3:18.
(2) ...Надели на Него багряницу... -какой-нибудь старый плащ красного цвета, какой носили римские воины, чтобы с его помощью изобразить некое подобие тех багряниц, в которые облачались цари и императоры. Так насмеялись они над Его званием Царя. Этим одеянием они создали видимость величия, чтобы только выставить Его перед зрителями в наиболее смешном виде, когда ничего, кроме убогости и нищеты, Его вид не представлял. И все же в этом было что-то таинственное; это был Тот, одеяние Которого было красно (Ис. 63:1, 2), Который омыл в вине одежду Свою (Быт. 49:11); поэтому Он был одет в багряницу. Наши грехи были, как багряное. Тот факт, что Христос был одет в багряницу, знаменовал то, что Он на позор Себе вознес наши грехи Телом Своим на древо, чтобы мы омыли и убелили одежды свои кровию Агнца.
(3) ...Сплетши венец из терна, возложили Ему на голову... (ст. 29). Это должно было стать продолжением их игры в шутовского царя, однако если бы они хотели таким образом только посмеяться над Ним, то могли бы сплести венец из соломы или тростника, но они хотели причинить Ему боль и возложить на голову Ему то, что буквально, а не иносказательно, как обычно понимают, когда говорят о венцах, усеяно терниями. Человек, придумавший это оскорбление, вероятно, казался себе очень остроумным, однако в этом была тайна.
[1] Терние вошло в мир вместе с грехом и стало частью того проклятья, которое явилось следствием греха, Быт. 3:18. Поэтому Христос, сделавшись за нас клятвою и умирая для того, чтобы снять с нас это проклятие, перенес страдание и жгучую боль, причиняемые этими терниями. Более того, Он возложил их на Себя, как венец (Иов. 31:36), ибо Его страдания за нас были Его славой.
[2] Теперь Он уподобился овну Авраама, который запутался в чаще и был принесен во всесожжение вместо Исаака, Быт. 22:13.
[3] Тернии (или кандалы, ср. с переводом этого текста в англ. Библии версии короля Иакова: ...взяли Манассию в среду терниев... -Прим. переводчика.) символизируют страдания, 2 Пар. 33:11. Их Христос превратил в венец; так Он изменил сущность страданий для Своих избранных, тем самым дав им возможность хвалиться скорбями и умножать посредством их будущую славу.
[4] Христос был увенчан терниями, что должно было показать, что Царство Его не от мира сего, ни слава его – мирская слава, но что здесь оно сопряжено с узами и скорбями и будет сопряжено с ними до тех пор, пока не откроется его слава.
[5] У некоторых языческих народов существовал обычай приводить к алтарям свои жертвы, увенчанные венками; эти терния и были теми самыми венками, которыми была увенчана эта великая Жертва.
[6] Эти тернии, вероятно, вызвали кровь с Его благословенной головы, струйкой стекавшую Ему на лицо, как драгоценный елей (прообраз крови Христа, которой Он посвятил Себя) на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, Пс. 132:2. Так, когда Он пришел, чтобы отдать Себя возлюбленной Своей, голубице Своей, чистой Своей Церкви, Его голова была покрыта росою и кудри Его - ночною влагою, Песн. П. 5:2.
(4) ...Дали Ему в правую руку трость, которая по замыслу должна была представлять собой шутовской скипетр - еще один символ царского достоинства, предложенный Ему ими в насмешку. Такой скипетр как бы вполне подходил для Царя, Который был подобен трости, ветром колеблемой, гл. 11:7. Это был как бы скипетр и как бы царство, оба слабые и неустойчивые, близкие к уничтожению и ничего не стоящие, однако такие их представления были ошибочными, ибо престол Его утвержден вовек и жезл царства Его - жезл правоты, Пс. 44:7.
(5) ... Становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! Сделав из Него шутовского царя, они теперь по-шутовски и поклоняются Ему, высмеивая Его претензии на верховную власть подобно тому, как смеялись над Иосифом его братья (Быт. 37:8): «Неужели ты будешь царствовать над нами?..» Но как те впоследствии были вынуждены выразить ему почтение и признать справедливость его снов, так и эти здесь преклоняли в насмешку колени перед Тем, Кто уже очень скоро после этого был вознесен к Божьей деснице, чтобы пред именем Его преклонилось (или ослабело) всякое колено. Плохо смеяться над тем, что рано или поздно станет реальностью.
(6) ...Плевали на Него... Так точно Его унижали и в доме первосвященника, гл. 26:67. Свидетельствуя почтение своему властелину, подданные целовали его в знак своей преданности ему. Так, Самуил поцеловал Саула, и мы так же обязаны почтить Сына, а эти люди, в насмешку преклоняющиеся перед Христом, вместо того чтобы поцеловать Его, плюют Ему в лицо. Так было осквернено это благословенное лицо, которое затмевает собой солнце и перед которым ангелы закрывают свои лица. Удивительно, до какого злодейства должны были снизойти сыны человеческие и какое бесчестье должен был претерпеть Сын Божий.
(7) ...Взявши трость, били Его по голове. Что вначале они сделали шутовским символом Его царственного величия, то теперь они делают реальным орудием своей жестокости для причинения Ему боли. Вероятно, они наносили удары по терновому венцу и таким образом еще глубже вонзали терние Ему в голову. А это развлекало их еще больше, ведь Его мучения доставляли им величайшее наслаждение. Так Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни. Все эти страдания и позор Он претерпел для того, чтобы приобрести нам вечную жизнь, и радость, и славу.
III. Препровождение Его на место казни. Насмеявшись над Ним и нанеся Ему оскорбления в той мере, в которой они посчитали нужным, они сняли с Него багряницу (что означало то, что они лишали Его всей полноты царской власти, которой Его облекли, надев на Него багряницу) и одели Его в собственные Его одежды, потому что одежда распинаемых принадлежала воинам, совершающим казнь. Они сняли с Него багряницу, но нигде не говорится о том, что они сняли с Его головы терновый венец, поэтому принято считать (хотя невозможно с уверенностью утверждать), что Он был распят с венцом на голове; ибо как на престоле Он выступает в качестве Священника, так и на кресте Он выступал в роли Царя. Христа вели на распятье в собственной Его одежде, потому что Он Сам должен был вознести грехи наши Телом Своим на древо. И здесь:
1. ...Повели Его на распятие. Он был веден, как агнец на заклание, как жертва к жертвеннику. Мы легко можем представить себе, как они торопили Его, как тащили Его со всякой поспешностью, боясь, как бы что-нибудь не помешало их жестокой ярости насытиться Его драгоценною кровью. Вероятно, они теперь осыпали Его насмешками и упреками и обращались с Ним, как с последним отщепенцем. Они вывели Его за город, ибо Христос, чтобы освятить людей Своей Кровью, пострадал вне врат (Евр. 13:12), так, как если бы Тот, Кто был славой ожидавших избавления в Иерусалиме, не был достоин жить среди них. Он имел в виду Себя, когда рассказывал в притче о том, что Его вывели вон из виноградника, гл. 21:39.
2. Они заставили Симона из Киринеи нести Его крест, ст. 32. По-видимому, вначале Он Сам нес этот крест, подобно тому как Исаак нес дрова для всесожжения, которые должны были сжечь его самого. И это так же, как и прочее, предназначалось для той же цели - подвергнуть Его мучениям и позору. Но спустя некоторое время они сняли с Него крест; либо:
(1) Из сострадания к Нему, так как увидели, что эта ноша была слишком тяжела для Него. Едва ли можно допустить, что ими вообще руководило сострадание, однако это обстоятельство учит нас тому, что Бог знает состав Своего народа и не попустит ему быть искушаемым сверх сил; Он дает ему некоторое облегчение, но и он должен понимать, что крест снова возвратится и что эти светлые промежутки только помогают ему приготовиться к следующему удару. Либо:
(2) Возможно, потому, что крест мешал Ему двигаться с той скоростью, с которой они желали бы, чтобы Он шел. Либо:
(3) Они боялись, что Он ослабеет под тяжестью креста, умрет по дороге и помешает им осуществить до конца свои злые намерения; так даже доброе сердце нечестивых (которое только кажется таковым) в действительности оказывается жестоко. Сняв с Него крест, они заставили нести его некоего Симона Киринеянина, принуждая его к этому властью правителя или священников. Это было позорное дело, и никто без принуждения не согласился бы исполнить его. Некоторые предполагают, что этот Симон был учеником Христа или, по крайней мере, Его доброжелателем и что воины знали об этом и потому возложили на него крест.
Примечание: все желающие показать себя истинными учениками Христа должны следовать за Ним, неся свой крест (гл. 16:24), нося Его поругание, Евр. 13:13. Нам должно познать участие в страданиях Его за нас и с терпением покориться всем тем страданиям за Него, к которым мы призваны. Ибо только те будут царствовать с Ним, кто с Ним и страдает; только те воссядут с Ним в Его Царстве, кто пьет Его чашу и крестится Его крещением.
Стихи 33-49
Этот отрывок описывает распятие нашего Господа Иисуса.
I. Место, где наш Господь Иисус был предан смерти.
1. Они пришли на место, называемое Голгофа и находящееся вблизи Иерусалима, где, вероятно, обыкновенно совершались казни.
Если бы у Него был Свой дом в Иерусалиме, то, вероятно, они, для большего бесчестья, распяли бы Его у собственного же порога. Но теперь на этом самом месте, где приносились в жертву гражданскому правосудию преступники, был принесен в жертву Божьему правосудию наш Господь Иисус. По мнению некоторых, это лобное место называлось так потому, что оно представляло собой общее кладбище, где складывались кости и черепа мертвецов, чтобы люди не прикасались к ним и не осквернялись таким образом. Здесь лежали трофеи победы смерти над тысячами сынов человеческих; и, когда, умирая, Христос сокрушал смерть, Он добавил к Своей победе еще и то почетное обстоятельство, что восторжествовал над смертью на собственной ее навозной куче.
2. Там они распяли Его (ст. 35), пригвоздили Его руки и ноги к кресту, после чего подняли его с висящим на нем Иисусом; ибо таков был римский обычай распинать. Пусть наши сердца ощутят ту острую боль, которую испытывал в тот момент наш благословенный Спаситель, давайте также взглянем на Того, Кто был так пронзен, и восскорбим. Была ли когда-нибудь скорбь, подобная Его скорби? И, когда мы созерцаем смерть, которой Он умирал, будем тогда же созерцать и любовь, которой Он возлюбил нас.
II. Варварское и оскорбительное обращение с Ним распинавших Его, в котором их остроумие и злоба соперничали друг с другом в превосходстве. Как если бы смерть, такая ужасная смерть, не была страшной в достаточной мере, они замыслили сделать ее еще более горькой и ужасной.
1. Питье, предложенное Ему перед распятием, ст. 34. Обычно приговоренным к смерти предлагалась чаша приправленного специями вина, согласно указанию Соломона (Прит. 31:6, 7): Дайте сикеру погибающему... Но в чаше, которую предложили выпить Христу, они смешали виноградный уксус и желчь, чтобы сделать ее кислой и горькой. Это указывало:
(1) На грех человеческий, который есть горький корень, произращающий яд и полынь, Втор. 29:18. Возможно, грешник катает его под языком, как лакомый кусочек, но для Бога это - ядовитые ягоды, Втор. 32:32. Господь Иисус ощутил эту горечь, когда взял на Себя наши грехи, и рано или поздно и сам грешник поймет, что последствия будут горестные, горче смерти, Еккл. 7:26.
(2) На гнев Божий, на ту чашу, которую Отец отдал в руку Его, действительно горькую чашу, подобную горькой воде, наводящей проклятие, Числ. 5:18. Они предложили Ему это питье, как и было в точности предсказано, Пс. 68:22. И:
[1] Отведав, Он таким образом принял наихудшее из этой чаши, ощутил горький вкус ее на устах. Он не дал горькой чаше миновать Его неизведанной, когда совершал искупление за все наше греховное вкушение запретного плода. Теперь Он вкушал смерть во всей ее горечи.
[2] Он не хотел пить, потому что не хотел принимать наилучшее из нее, то есть ее наркотическое действие для уменьшения болевых ощущений, ибо Он хотел умереть в полном сознании, потому что Ему, как нашему Первосвященнику, надлежало совершить так много труда в деле Его страдания.
2. Деление Его одежд, ст. 35. Когда они пригвождали Его к кресту, они сняли с Него одежду, по крайней мере, верхнюю, ибо грех обнажил нас к стыду нашему, а Христос таким образом приобрел для нас белые одежды, чтобы покрыть нас ими. Если же мы когда-нибудь и лишимся наших утешений ради Христа, то будем терпеливо переносить это и помнить о том, что Его лишили одежды ради нас. Враги могут снять с нас наши одежды, но они не могут лишить нас нашего наивысшего утешения, не могут лишить нас славных одежд. Одежды казненных принадлежали палачу. Христа распинали четыре воина, и каждый из них должен был получить свою долю. Его верхняя одежда в разорванном виде не пригодилась бы никому из них, и потому они согласились бросить о ней жребий.
(1) Некоторые полагают, что Его одежда была такой нарядной и богатой, что была достойна этих состязаний, однако такая точка зрения не согласуется с той нищетой, в которой Христос пришел в этот мир.
(2) Возможно, они слышали о том, что некоторые получали исцеление, прикоснувшись к краю Его одежды, и думали, что она обладает какой-то магической силой и потому является многоценной. Или:
(3) Они надеялись получить деньги от Его друзей за такую священную реликвию. Или:
(4) Они делали это ради насмешки, как бы расценивая ее как царскую одежду. Или же:
(5) Они делали это ради развлечения; желая скоротать время в ожидании Его смерти, они решили поиграть в кости на эти самые одежды. Но, какими бы ни были их намерения, в этом исполнилось слово Божье. В том знаменитом псалме, первые слова из которого Христос произнес на кресте, сказано следующее: ...делят ризы мои между собою, и об одежде моей бросают жребий, Пс. 21:19. Эти слова ни разу не исполнились в жизни Давида, но они сначала указывают на Христа, о Котором и говорил в духе Давид. Тогда только прекратился соблазн этой стороны креста; ибо она, как кажется, имела место по определенному совету и предведению Божию. Христос лишил Себя Своей славы, чтобы разделить ее между нами.
Потом они, сидя, стерегли Его там, ст. 36. Первосвященники, ставя эту стражу, несомненно, были озабочены тем, как бы народ, которого они по-прежнему боялись, не восстал и не освободил Его. Но Провидение распорядилось так, что те, кого назначили стеречь Его, оказались в силу этой необходимости невольными свидетелями Его воскресения; то, что они видели и слышали, вынудило их произнести это замечательное свидетельство об Иисусе (ст. 54): Воистину, Он был Сын Божий.
3. Надпись, поставленная над Его головой, ст. 37. В целях укрепления общественного правосудия и придания казненных преступников большему позору обычно об их преступлениях возвещал не только крик глашатая, но также и надпись, поставленная над их головами, указывала, за какое преступление они страдают. Поэтому и над головой Христа была поставлена надпись, делающая известной для общественности суть предъявленного Ему обвинения: Сей есть Иисус, Царь Иудейский. Они намеревались посредством этой надписи унизить Его, но Бог употребил это обстоятельство таким образом, что даже Его обвинение способствовало Его славе. Ибо:
(1) Эта надпись не ставила Ему в вину никакого преступления. В ней было сказано не то, что Он претендовал на роль Спасителя или титул Царя, хотя они и хотели, чтобы читающие эту надпись именно так ее и понимали (Иоан. 19:21); но: Сей есть Иисус, Спаситель. Конечно, в этом не было никакого преступления, как не было его и в словах: Сей есть Царь Иудейский; ибо они и сами считали, что Мессия будет Царем. Так что Его враги сами оказались себе судьями в том, что Он не сделал никакого зла. Более того:
(2) Эта надпись утверждала ту славную истину, что Он есть Иисус, Царь Иудейский, тот самый Царь, Которого ждали иудеи и Которому им следовало бы покориться. Так это Его обвинение было равносильно тому, что Он есть истинный Мессия и Спаситель мира. Как Валаам, когда за ним послали, чтобы проклясть Израиля, благословил его, и притом трижды (Числ. 24:10), так и Пилат, вместо того чтобы обвинить Христа как Преступника, провозгласил Его Царем, и тоже трижды, в трех надписях. Так Бог заставляет людей служить Своим целям, которые совершенно не совпадают с их собственными.
4. Его товарищи по участию в страданиях, ст. 38. Тогда же были распяты с Ним два разбойника, на том же самом месте, теми же самыми воинами. Это были два разбойника, или грабителя, с большой дороги, что и означает в действительности употребленное здесь слово. Вероятно, этот день был установленным днем казни, и потому они торопились закончить судопроизводство еще утром, чтобы подготовить все необходимое для Его казни вместе с другими преступниками. Одни полагают, что так распорядился Пилат, дабы отправление необходимого правосудия, совершившее казнь над этими разбойниками, искупила его несправедливое решение, осудившее Христа. Другие считают, что так задумали иудеи, дабы сделать страдания нашего Господа Иисуса еще более позорными. Как бы то ни было, в этом также исполнилось Писание (Ис. 53:12): ...и к злодеям причтен был...
(1) Унижением для Него было то, что Он был распят вместе с ними. Хотя во время Своей земной жизни Он был отделен от грешников, тем не менее они не разлучились в смерти своей, но Он должен был принять одну и ту же горькую участь с самыми худшими из злодеев, как если бы Он участвовал в их грехах. Ибо Он сделался для нас жертвой за грех и принял на Себя подобие плоти греховной. Но для того Он и был в Своей смерти причтен к злодеям и получил один жребий с нечестивыми, чтобы мы после нашей смерти были причислены к святым и имели жребий с избранными.
(2) Еще одно унижение состояло в том, что Он был распят посредине, между ними как если бы Он был наихудшим из трех, главным злодеем, ибо центральное из трех мест всегда занимает главный. Все было задумано с целью Его обесчестить, как если бы великий Спаситель был величайшим из всех грешников. Это делалось также с той целью, чтобы нарушить спокойствие Его последних минут на земле пронзительными криками, стонами и богохульствами этих злодеев, которые, вероятно, ужасно кричали, когда их пригвождали к кресту. Так, Христос пожелал претерпеть страдания грешников, когда Он Сам страдал ради их спасения. Некоторые из апостолов Христа, как, например, Петр и Андрей, были впоследствии распяты, но ни один из них не был распят с Ним, чтобы это не выглядело так, как если бы они были Его соучастниками в расплате за людской грех и Его соприобретателями жизни и славы. Поэтому Он был распят между двумя злодеями, которых невозможно было заподозрить в том, что они могут внести какой-то вклад в заслугу Его смерти; ибо Он грехи наши Сам понес Телом Своим.
5. Богохульства и поношения, которым Он подвергался, вися на кресте, хотя мы и не находим в тексте того, что каким-нибудь образом были порицаемы разбойники, распятые вместе с Ним. Можно было бы подумать, что, пригвоздив Его к кресту, они уже сделали худшее из всех зол и сама злоба уже исчерпала себя. Действительно, когда преступника ставят к позорному столбу или провозят на телеге, тогда обычно, поскольку такое наказание является менее суровым в сравнении со смертной казнью, оно на самом деле сопровождается подобными оскорблениями; но к умирающему человеку, какую бы дурную репутацию он ни имел, следует проявлять сострадание. Месть, которая не удовлетворяется даже смертью, такой великой смертью, является поистине ненасытимой. Но в довершение уничижения Господа Иисуса и чтобы показать, что, умирая, Он понес на Себе грехи, Он и был тогда обременен поношением, и, насколько это кажется очевидным, никто из Его друзей, еще вчера кричавших Ему осанна, не осмелился показаться у креста, чтобы выразить Ему хоть какое-то почтение.
(1) Проходящие же из простого народа злословили Его. Его ни с чем не сравнимые страдания и удивительное терпение, с которым Он переносил их, нисколько не смягчили их сердец. Напротив, те, кто своими криками добился того, чтобы Он оказался на кресте, теперь, понося Его, надеются оправдать себя в этом, как если бы они хорошо сделали, что осудили Его. Они злословили Его; ёрАаофщоиу- они хулили Его. Это было богохульство в самом строгом смысле этого слова; они говорили недоброе о Том, Кто не почитал хищением быть равным Богу. Здесь заметьте:
[1] Его злословили люди, проходящие мимо, путники, шедшие по дороге, а это была большая дорога, ведущая из Иерусалима в Гаваон. Эти люди были настроены против Него рассказами и криками первосвященнических ставленников. Нелегкое это дело, требующее больше прилежания и решимости, нежели обычно, – сохранять доброе мнение о ком-то или о чем-то, когда все повсюду принижают их и говорят о них только плохое. Каждый склонен говорить то, что говорит большинство, и бросать камни в того, чье имя опорочено. Turba Remi sequitur fortunam semper et odit damnatos - Настроение римской толпы всегда зависит от настроения человека, и она никогда не остановится до тех пор, пока не расправится с тонущими (Ювенал).
[2] В знак своего презрения к Нему они кивали головами своими. Этим они выражали свое торжество по поводу Его поражения и свою насмешку над Ним, Ис. 37:22; Иер. 18:16; Плач. 2:15. Они как бы говорили этим: «Хорошо! по душе нашей!» (Пс. 34:25). Так, они насмехались над Тем, Кто был Спасителем их отечества, точно так же, как филистимляне насмехались над Самсоном, губителем их страны. Об этом самом жесте было предсказано (Пс.21:8): ...ругаются надо мною... кивая головою... См. также Пс. 108:25.
[3] Они отпускали насмешки и едкие шутки в Его адрес. Они здесь записаны.
Во-первых, они насмехались над Его предсказанием о разрушении храма. Хотя судьи сами понимали, что смысл сказанных Им слов искажается (как видно из Map. 14:59), тем не менее они усердно распространяли в народе слух о том, что Он якобы имел намерение разрушить храм, желая тем самым вызвать ненависть к Нему со стороны общественности, а ничто другое не могло бы возбудить в сердцах народа большую ярость. И это не единственный раз, когда враги Христа прилагали усилия к тому, чтобы заставить других поверить в то касательно религии и народа Божьего, о чем они сами знали, что это была ложь, а также заставить их поверить в это несправедливое обвинение: «Ты, разрушающий храм, это грандиозное, мощное строение, испытай Свою силу в том, чтобы пересилить этот крест, вырвать эти гвозди и спасти Себя Самого. Если у Тебя есть та сила, которой Ты хвалился, то, вот, теперь самое время проявить ее и доказать наличие ее у Тебя делом, ибо известно, что всякий человек сделает все от него зависящее для того, чтобы спасти себя самого». Таким камнем преткновения делало для иудеев крест Христа то обстоятельство, что он, по их мнению, был не совместим с силою Мессии; Он был распят в немощи (2 Кор. 13:4), так им казалось, но в действительности распятый Христос есть сила Божья.
Во-вторых, они насмехались над Его заявлением о том, что Он Сын Божий. «Если Ты Сын Божий, - говорят они, - сойди с креста». Они повторяют слова диавола, которыми тот искушал Его в пустыне (гл. 4:3, 6), и совершают повторное нападение: Если Ты Сын Божий... Они считают, что теперь или никогда Он должен доказать, что является Сыном Божьим, забывая при этом, что Он уже доказал это Своими чудесами, особенно воскрешением мертвых; и не желая дожидаться окончательного доказательства этого, которым должно было стать Его воскресение и о котором Он так часто говорил им. Если бы они внимали сказанному, то предвидели бы соблазн креста. Такое непонимание объясняется тем, что люди судят о вещах по их нынешнему состоянию, забывая об их прошлом и не имея терпения ожидать то, что еще может произойти в будущем.
(2) Первосвященники с книжниками (церковными вождями) и старейшинами (государственными чиновниками) насмехались над Ним, ст. 41. Им показалось недостаточным пригласить для глумления над Ним эту чернь, но они предали Христа бесчестью и сами лично развлекались Им или укоряли Его. Им следовало бы сейчас находиться в храме и исполнять свои служебные обязанности, ибо теперь был первый день праздника опресноков, когда должно было собираться священное собрание, Лев. 23:7. А они были здесь, на месте казни, и изрыгали свой яд на Господа Иисуса. Как не соответствовало это той нравственной высоте и той серьезности, к которым их обязывало их положение! Могло ли еще что-нибудь представить их более презренными и униженными пред народом? Можно было бы подумать, что, хотя они ни Бога не боялись, ни людей не стыдились, все же простое благоразумие должно было бы научить тех, кто сыграл такую большую роль в предании Христа смерти, оставаться как можно дольше за завесой и менее всего появляться в поле зрения. Однако нет ничего более низменного, чем неперестающая злоба. Разве не унизили они самих себя тем, что изливали свою злобу на Христа? И неужели мы побоимся унизиться, присоединившись к множеству тех, которые чтят Его, вместо того чтобы говорить: «Если совершается такая подлость, то я совершу еще большую подлость?»
Священники и старейшины делали Христу два упрека.
[1] Что Он не может спасти Себя Самого, ст. 42. До этого уже были высмеяны Его пророческое и царское служения, теперь же насмешкам подвергается Его священническое служение (как Спасителя).
Во-первых, они считают само собой разумеющимся, что Он не мог спасти Себя Самого и поэтому не имел той власти, на которую претендовал, тогда как в действительности Он не хотел спасать Себя Самого, потому что хотел умереть, чтобы спасти нас. Им следовало бы рассуждать таким образом: «Он спасал других, поэтому Он мог бы спасти и Себя Самого, и если Он этого не сделает, значит на то имеется какая-нибудь положительная причина». Но,
Во-вторых, они хотели внушить другим, что поскольку Он сейчас не спасает Себя Самого, постольку все Его претензии на то, что Он может спасать других, лживы и обманчивы и никогда не имели реального подтверждения, и это несмотря на то, что подлинность Его чудес была неопровержимо доказана.
В-третьих, они упрекают Его за титул Царя Израилева. Они мечтали о земном великолепии и власти Мессии, и потому в их представлении крест никак не соответствовал облику Царя Израилева и совершенно противоречил их понятиям о Нем. Многие с радостью бы приняли такого Царя Израилева, если бы Он всего только сошел с креста, если бы они только могли иметь Его Царство без тех скорбен, которыми и надлежало войти в него. Но суть дела была в том, что без креста не могло быть и Христа, не могло быть и венца. Желающие царствовать с Ним должны быть готовы и страдать с Ним, ибо Христос и Его крест не отделимы друг от друга в этом мире.
В-четвертых, они бросили Ему вызов, потребовав, чтобы Он сошел с креста. Но что стало бы тогда с нами и с делом нашего искупления и спасения? Если бы Он тогда, поддавшись этим насмешкам, согласился сойти с креста и оставить Свое дело неоконченным, то мы погибли бы навсегда. Но Его неизменные любовь и решимость поставили Его выше этого искушения и укрепили Его против него, так что Он не впал в искушение и не был смущен им.
В-пятых, они пообещали, что если Он сойдет с креста, то они уверуют в Него. Пусть Он только представит им это доказательство того, что Он Мессия, и они признают Его таковым. Когда до того они потребовали от Него знамения, Он сказал им, что то знамение, которое Он даст им, будет заключаться не в том, что Он сойдет с креста, а в том, что Он восстанет из гроба, – знамение, которое является большим в сравнении с остальными проявлением Его силы и которое ожидать два-три дня у них просто недоставало терпения. Если бы Он все-таки сошел с креста, то они могли бы с достаточными для того основаниями заявить, что воины разыграли сцену пригвождения Его к кресту, как заявили они тогда, когда Он воскрес из мертвых, что ученики пришедши ночью, украли Его. Но обещать себе то, что мы уверуем в том случае, если у нас появятся такие-то и такие-то средства и побудительные причины для веры, которые мы сами выберем, тогда как мы не принимаем того, что Бог определил, есть не только очевидное проявление лукавства наших сердец, но и жалкое убежище или, скорее, отговорка упрямого, губительного неверия.
[2] Что Бог, Его Отец, не хочет спасать Его, ст. 43. «Он уповал на Бога, то есть делал вид, что уповает на Него; ибо Он сказал: Я Божий Сын». Те, кто называет Бога Отцом, а себя - Его чадами, тем самым исповедуют, что полагаются на Него, Пс. 9:11. Итак, они высказывают суждение о том, что Он лишь обманывал Себя и других, когда выдавал Себя за такого любимца Неба; ибо если бы Он на самом деле был Сыном Божьим (как это похоже на аргументацию друзей Иова!), то Он не был бы предан на все эти страдания и тем более не был бы оставлен в них. Это было поражение костей Его (англ. меч в его костях. - Прим. переводчика.), на которое жалуется Давид (Пс. 41:11), и это был обоюдоострый меч, ибо сказанное в Его адрес было нацелено на то, чтобы,
Во-первых, очернить Его и заставить стоящих здесь считать Его обманщиком и самозванцем, как если бы Его якобы ложное заявление о том, что Он Божий Сын, было сейчас действенным образом разоблачено.
Во-вторых, устрашить Его и заставить Его отчаяться и потерять упование на силу и любовь Своего Отца, чего, по мнению некоторых, Он страшился, благоговейно страшился, о чем молился и от чего был избавлен, Евр. 5:7. Давид больше жаловался на старания его гонителей поколебать его веру и отнять у него надежду на Бога, нежели на их попытки поколебать его престол и отнять у него царство. Они говорили: «Нет ему спасения в Боге» (Пс. 3:3) и: «Бог оставил его...» (Пс. 70:11). В этом, как и в прочем, он выступал прообразом Христа. Более того, в этом знаменитом пророчестве о Христе Давид передает эти самые слова как звучащие из уст его врагов (Пс. 21:9): «Он уповал на Господа, - пусть избавит его...» Вероятно, эти священники и книжники позабыли свой молитвослов или же они не захотели выражаться теми же словами, которые так точно отвечали прообразу и выражали данное пророчество, но да сбудутся Писания.
(3) В довершение всех этих поношений также и разбойники, распятые с Ним, не только не были злословимы так, как Он (как если бы они были святыми в сравнении с Ним), но, хотя и страдали вместе с Ним, присоединились к Его гонителям и поносили Его, точнее поносил Его только один из них, тот самый, который сказал: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лук. 23:39). Можно предположить, что из всех людей этот разбойник имел меньше всего оснований для того, чтобы насмехаться над Христом, и потому меньше всех остальных желал этого. Товарищи по несчастью, хотя их несчастья и разнятся между собой, обычно сочувствуют друг другу, и немногие, что бы они ни сделали до того испускают свой последний вздох с проклятиями на устах. Однако, по-видимому, самые действенные умерщвления плоти и самые смиренные укоры Провидения не в состоянии сами собой, без участия благодати Божьей, ни умертвить разлагающиеся начала души, ни пресечь нечестие нечестивых.
Так, поскольку наш Господь Иисус взял на Себя задачу удовлетворить Божье правосудие, требовавшее возмездия за оскорбление, причиненное Его чести грехами людей, Он и осуществил это, приняв бесчестье от людей. При этом Он не только лишил Себя того, что полагалось Ему, как Сыну Божьему, но и понес такое поругание, какого удостоиться могли бы только наихудшие из людей. Поскольку Он сделался грехом за нас, постольку же Он сделался и клятвой за нас, чтобы сделать укоры легкими для нас, если мы когда-нибудь подвергнемся им и услышим ложные обвинения в свой адрес за правду.
III. Далее следует описание того, как среди всех этих унижений и оскорблений, исходивших от людей, померкли небеса над нашим Господом Иисусом. Заметьте:
1. Чем был отмечен гнев небес - необычайным и чудесным затмением солнца, продолжавшимся в течение трех часов, ст. 45. Тьма была im naaav Trjvyfjv пo всей земле; так понимает этот текст большинство истолкователей, хотя наш перевод сужает его значение до слов над той землей. Некоторые из писателей древности ссылаются на народные летописи, описывающие это необычайное затмение солнца, имевшее место перед смертью Христа, как хорошо известное событие, сообщившее тем частям света о наступлении чего-то великого. Это затмение было сродни обращению движения солнца в дни Езекии. Сообщается, что Дионис в египетском Гелиополисе заметил эту тьму и сказал: Aut Deus naturae patitur, aut mundi machina dissolvitur - To ли страдает Бог природы, то ли рушатся основания мира. Необычайный свет с неба возвестил о рождении Христа в этот мир (гл. 2:2), и потому вполне закономерным является то, что и Его смерть была отмечена необычайной тьмой, ибо Он есть Свет мира. Эти оскорбления, причиненные нашему Господу Иисусу, заставили небеса подивиться и ужаснуться и даже привели их в беспорядок и замешательство. Солнце никогда прежде не видело такого беззакония, как это, и потому скрылось, чтобы не видеть его. Эта удивительная, потрясающая тьма была послана для того, чтобы заградить уста тех богохульников, которые глумились над Христом тогда, когда Он висел на кресте. И, по-видимому, в тот момент она нагнала на них такой ужас, что, хотя сердца их и не переменились, они все же умолкли и пришли в недоумение, силясь понять, что бы это явление означало, пока наконец по истечении трех часов эта тьма не рассеялась, и тогда (как видно из ст. 47), подобно фараону, который ожесточался, когда казни заканчивались, они тоже ожесточили свои сердца. Но главное, что подразумевала собой эта тьма, заключалось в следующем:
(1) Христос вступил сейчас в открытое противостояние с властями тьмы. Ныне князь этого мира и его силы, мироправители тьмы века сего, должны были быть изгнаны вон, обобраны и побеждены. И, чтобы сделать эту победу более славной, Он сражается с ними на собственной их земле, предоставляет им все преимущества темноты, которые они могли бы иметь в борьбе против Него, отдает в руки их и ветер, и солнце и, тем не менее, поражает их и таким образом выходит из этой схватки больше чем просто победителем.
(2) Ему недоставало сейчас небесных утешений. Эта тьма ознаменовала ту темную тучу, которая нависла теперь над человеческой душой нашего Господа Иисуса. Бог повелевает солнцу Своему светить на праведных и неправедных, а наш Спаситель был лишен даже солнечного света, когда сделался грехом за нас. Приятно для глаз видеть солнце, но, поскольку теперь Его душа была преисполнена печалью и чаша Божьего негодования была наполнена для Него вином цельным, перестал на время светить даже солнечный свет. Когда земля отказала Ему в глотке холодной воды, небо отказало Ему в луче света. Чтобы избавить нас от тьмы внешней, Он Сам, погрузившись в пучину страданий, ходил во мраке, без света, Ис. 50:10. В течение трех часов, пока продолжалась эта тьма, Он не произнес ни единого слова, но все это время пребывал в безмолвии, погрузившись в собственную Свою душу, переживавшую сейчас агонию, борясь с силами тьмы и находясь под печатью негодования Своего Отца, направленного не против Него Самого, а против человеческого греха, за который душа Его приносила теперь жертву умилостивления. Никогда еще, со дня сотворения человека Богом, не было на земле таких трех часов, никогда еще не видел мир такой мрачной и потрясающей сцены. Это был критический момент в великом деле искупления и спасения человека.
2. Как Он жаловался на это, ст. 46. Около девятого часа, когда небо начало проясняться, после долгой и безмолвной борьбы возопил Иисус громким голосом: Или, Или, лама савахфани? Эти слова переданы на арамейском языке (на котором они и были произнесены) потому, что они заслуживают особого внимания, а также для того, чтобы показать, как превратно истолковали их Его враги, заменив Или на Илия. Заметьте здесь:
(1) Откуда Он позаимствовал эту жалобу - из Пс. 21:2. Крайне маловероятно, что Он (как прежде полагали некоторые) повторил весь псалом, однако таким образом Он все же указал на то, что к Нему следует относить весь псалом целиком и что Давид, находясь в духе, говорил в нем о Его унижении и возвышении. Эти и следующие за ними слова: ...в руки Твои предаю дух Мой- Он взял из псалмов Давида (хотя мог бы выразиться и собственными словами), чтобы научить нас тому, насколько полезно для нас Слово Божье, чтобы дать нам направление в молитве и чтобы рекомендовать нам использовать в наших молитвах выражения из Писания, которые могут подкрепить нас в немощах наших.
(2) Как Он произнес эти слова - громким голосом. Это свидетельствует о том, что Он испытывал мучительную боль и страдания, что в Нем по-прежнему оставалась сильна Его человеческая природа и что Его дух с великим рвением противостоял этому противодействию. Ныне исполнилось место Писания (Поил. 3:15, 16): Солнце и луна померкнут... И возгремит Господь с Сиона, и даст глас Свой из Иерусалима... Давид часто говорит о том, что он вопиет в молитве, Пс. 54:18.
(3) В чем состояла эта жалоба - Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Странно слышать такую жалобу из уст нашего Господа Иисуса, о Котором мы точно знаем, что Он был избранным Божьим, к Которому благоволила душа Его (Ис. 42:1), Тем, в Котором всегда пребывало Его благоволение. Отец и теперь любил Его, даже более того, Он знал, что Он потому любит Его, что Он жизнь Свою полагает за овец, и все же Он оставил Его, притом среди таких страданий! Несомненно, никогда и никто еще не испытывал такой скорби, как эта, выдавившая такую жалобу из уст Того, Кто, будучи полностью свободным от греха, никогда не смог бы стать ужасом для Себя Самого, но сердце знает свою горечь. И не удивительно, что такой жалобный вопль заставил землю трястись и камни расседаться, ибо этого достаточно для того, чтобы заставить зазвенеть в обоих ушах у того, кто услышит об этом, и о нем следует говорить с великим почтением.
Примечание:
[1] Наш Господь Иисус был на время оставлен Своим Отцом в Своих страданиях. Он Сам так сказал, и мы уверены в том, что Он не мог заблуждаться относительно того, что происходило с Ним в данный момент. Не то чтобы союз между Божественной и человеческой природой сколько-нибудь ослабел или пошатнулся, нет: Он сейчас Духом Святым приносил Себя в жертву; и не то чтобы ослабла любовь Отца к Нему или любовь Его к Отцу: мы уверены в том, что на уме у Него не были ни страх перед Богом, ни отчаяние от того, что Его расположение потеряно, ни адские муки; но Отец оставил Его, то есть,
Во-первых, Он предал Его в руки Его врагов и не выступил, чтобы избавить Его из этих рук. Он позволил силам тьмы выступить против Него и попустил им творить худшее из того, что они могли, поступать с Ним хуже, чем с Иовом. Ныне исполнилось место Писания (Иов. 16:11): ...Бог... в руки нечестивым бросил меня... Ангел с небес не был послан, чтобы избавить Его, и друг на земле не поднялся, чтобы вступиться за Него.
Во-вторых, Он отнял у Него имевшееся до сих пор утешительное сознание того, что Он совершенно удовлетворен Им. Когда однажды душа Его возмутилась, Он услышал с неба глас, который и утешил Его (Иоан. 12:27, 28); когда Он боролся в Гефсиманском саду, ангел с небес явился Ему и подкреплял Его; теперь же Он не имел ни того, ни другого. Бог сокрыл от Него лицо Свое и на время удалил в долину мрака Свои жезл и посох. Бог оставил Его не так, как оставил Саула, отдав его во власть непрекращающегося отчаяния, но как иногда оставлял Давида, покидая его во временном унынии.
В-третьих, Он излил на Его душу горечь Своего гнева на человека за грех. Христос сделался Грехом за нас, Проклятием за нас, и потому, хотя Бог и любил Его, как Сына, в тот момент Он с неодобрением смотрел на Него, как на Поручителя за грешников. Ему угодно было согласиться с происходящим и отказаться от того противодействия Своей участи, которое Он мог бы оказать; потому что Он желал покориться и этой части Своего предприятия точно так же, как прежде Он покорился всем остальным частям его, хотя в Его власти было избежать этой участи.
[2] То обстоятельство, что Христос был оставлен Своим Отцом, больше всего усугубляло Его страдания и вызывало в Нем наибольшие жалобы. Об этом Он высказался с выражением наисильнейшей скорби. Он не сказал: «Почему Меня бичуют? И почему на Меня плюют? И почему пригвождают Меня к кресту?» Он не сказал также и ученикам, когда те отвернулись от Него: «Для чего вы Меня оставили?» Но когда Его Отец отстранился от Него, Он возопил, ибо это было тем, что добавило полыни и желчи в Его страдание и бедствие. Это самое подняло воды до души Его, Пс. 68:2-4.
[3] Наш Господь Иисус даже и тогда невзирая ни на что продолжал держаться Отца как Своего Бога, когда был оставлен Им. Он говорит: «Боже Мой, Боже Мой, хотя Ты и оставляешь Меня, Ты все равно Мой». Христос был Божьим рабом, совершающим дело искупления, Ему Он должен был возместить причиненный грехом ущерб, Им Он должен был быть совершен и увенчан, и на этом основании Он называет Его Своим Богом; ибо Он тепе–ь исполнял волю Его. См. также Ис. 49:59. То обстоятельство, что даже в глубине Его страданий Бог оставался Его Богом, поддерживало и укрепляло Его, и Он твердо держится за это.
(4) Посмотрите, как Его враги нечестиво подшутили и посмеялись над этой жалобой, ст. 47. Они говорили: Илию зовет Он. Одни полагают, что то была невежественная ошибка римских воинов, слышавших разговоры об Илии и об ожидании иудеями пришествия Илии, но не знавших значения слов Или, Или и потому неверно истолковавших эти слова Христа, возможно, потому, что они не услышали окончания сказанного Им из-за шума волнующегося народа.
Примечание: многие из укоров, направляемых в адрес слова Божьего и народа Божьего, берут свое начало в грубых ошибках. Божественные истины часто искажаются вследствие незнания языка и стиля Писания. Слышащие только наполовину извращают слышанное. Другие же считают, что то было умышленное искажение Его слов какими-то иудеями, очень хорошо понявшими, что Он говорит, но хотевшими посмеяться над Ним, повеселиться самим и повеселить своих товарищей и представить Его в ложном свете, как того, кто, будучи оставленным Богом, был вынужден обратиться за человеческой помощью. Возможно, они тем самым также намекали на то, что Тот, Кто прежде Сам претендовал на звание Мессии, теперь был бы рад выразить Свою признательность Илии, которого считали только предвестником и предтечей Мессии.
Примечание: нет ничего нового в том, что самые благочестивые высказывания лучших из людей высмеиваются нечестивыми насмешниками и подвергаются ими оскорбительным извращениям. Не следует считать странным также и то, что хорошо сказанное в молитве и проповеди оказывается неправильно истолковано и обращено нам в упрек. Так точно извращали и слова Христа, хотя Он говорил так, как никогда не говорил ни один из людей.
IV. Жестокое утешение, предложенное Ему Его врагами в этой агонии, утешение, которое мало чем отличалось от всех предшествующих унижений.
1. Кто-то давал Ему пить уксуса, ст. 48. Вместо того чтобы предложить Ему какой-нибудь стимулирующий напиток, который бы освежил и обновил Его силы, ослабленные этим тяжелым бременем, они ложно дразнили Его тем, что не только увеличивало тот позор, которым они срамили Его, но и слишком явственно изображало ту чашу опьянения, которую Его Отец вложил в руку Его. Один из них побежал за уксусом, желая показаться услужливым, в действительности же радуясь возможности унизить и оскорбить Его и боясь, как бы кто-то другой не опередил его.
2. Другие, также с целью оскорбления и глумления над Ним, отправляют Его к Илии (ст. 49): «Постой; посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Оставим Его одного, Его положение безнадежно, ни небеса, ни земля не в силах помочь Ему. Не будем ничего делать для того, чтобы либо ускорить Его смерть, либо задержать ее наступление. Он обратился за помощью к Илии, пусть к Илии и отправляется».
Стихи 50-56
И наконец здесь мы находим описание смерти Христа и несколько замечательных эпизодов, ей сопутствовавших.
I. Каким образом Он испустил Свой последний вздох, ст. 50. Между третьим и шестым часом, то есть между девятью и двенадцатью часами дня по нашему времяисчислению, Его пригвоздили к кресту, а вскоре после девятого часа, то есть между тремя и четырьмя часами пополудни, Он умер. Это было время приношения вечерней жертвы, а также время, когда закалывали пасхального агнца, поэтому и Христос, Пасха наша, был заклан за нас и принес Себя на закате дней в жертву Богу, распространявшую приятное благоухание. Это событие произошло в то же время дня, когда и Ангел Гавриил передал Даниилу славное предсказание о Мессии, Дан. 9:21, 24 и далее. А некоторые считают, что с того времени, когда ангел произнес эти слова, и до того времени, когда умер Христос, прошло именно семьдесят седьмин, то есть ровно четыреста девяносто лет; точно так, как и выход Израиля из Египта состоялся в конце четырехсот тридцатилетнего периода, в этот самый день, Исх. 12:41.
Здесь сообщаются две детали, характеризующие смерть Христа.
1. Он опять возопил громким голосом, как и прежде, ст. 46.
(1) Этот факт указывал на то, что после всех мучений и того, что Ему пришлось перенести, Он все еще был жив, находился в сознании и ощущал в Себе силы. Первое, что теряет умирающий человек, - это голос: с прерывающимся дыханием, заплетающимся языком он едва произносит несколько слов, которые с трудом можно расслышать. Но Христос, перед тем как испустить дух, воскликнул так, как восклицает человек в самой полноте сил своих. Этим самым Он показал, что у Него не отнимали жизнь силой, а Он Сам добровольно отдавал ее в руки Своего Отца, действуя самостоятельно и совершая разумный акт собственной воли. Тот, Кто имел силу так возопить перед смертью, мог бы освободиться из-под ареста и бросить вызов смерти, но, чтобы показать, что Духом Святым Он принес Себя, являясь одновременно и Священником, и Жертвой, Он возопил громким голосом.
(2) Этот факт был знаменательным. Этот громкий возглас указывает на то, что Он атаковал наших духовных врагов с неустрашимостью и мужеством и с такой смелостью и решимостью, какие открывают Его искренность в этом деле и бесстрашие в этой схватке. Он сейчас отнимал силы у начальств и властей, и в этом громком голосе, которым Он возопил, слышался как бы крик побеждающих, как бы крик сильного, чтобы спасать, Ис. 63:1. Он сейчас уперся всею силою, подобно Самсону, когда он сказал: «Умри, душа моя, с Филистимлянами!» (Суд. 16:30). Animamque in vulnere ponit - И отдает жизнь свою. Его громкий предсмертный вопль означал, что Его смерть должна быть возвещена и провозглашена по всему миру; она затрагивает интересы всего человечества, и потому все человечество обязано обратить на нее свое внимание. Громкий возглас Христа был подобен звучанию трубы во время жертвоприношения.
2. После этого Он испустил дух. Этот факт свидетельствует о наступлении смерти; это действие должно было показать, что Сын Божий действительно умер на кресте вследствие тех мучений, которым Его подвергли. Его душа отделилась от Его тела, и таким образом тело стало поистине мертвым. Невозможно усомниться в той непреложной истине, что Он действительно умер, ибо Он должен был умереть. Так было написано и в запечатанных свитках Божественных определений, и в открытых письмах Божественных предсказаний, и потому так надлежало Ему пострадать. Поскольку смерть была наказанием за нарушение первого завета (...смертию умрешь), Ходатай нового завета должен был совершить дело искупления посредством смерти, ведь иначе не бывает прощения, Евр. 9:15. Он взял на Себя обязательство, что душа Его принесет жертву умилостивления, и исполнил его в тот момент, когда испустил дух и добровольно расстался с ним.
II. Чудеса, сопровождавшие Его смерть. Поскольку при жизни Им было совершено такое большое количество чудес, вполне естественно было ожидать, что и при Его смерти произойдут какие-нибудь чудеса, ибо Его имя- Чудный. Если бы Он был унесен на небо, подобно Илии, в огненной колеснице, то уже это само по себе было бы чудом; но, так как жизнь у Него должен был отобрать позорный крест, было необходимо, чтобы Его унижение сопровождалось какими-то выдающимися излучениями славы Божьей.
1. И вот, завеса в храме разодралась надвое... Это повествование начинается словом вот: «Обратитесь, и посмотрите на сие величественное зрелище, и подивитесь». Как раз в тот самый момент, когда наш Господь Иисус испустил дух, в самое время вечернего жертвоприношения, в праздничный день, когда священники находились при исполнении своих служебных обязанностей в храме и могли сами быть очевидцами произошедшего, завеса в храме, отделявшая святилище от святого святых, разодралась невидимой силой надвое. Они осудили Его за слова: «Разрушу храм сей», поняв их буквально. Теперь же, явив таким образом Свою силу, Он показал им, что Он, если бы захотел, мог бы подтвердить Свои слова делом. В этом, как и в других чудесах Христа, заключался таинственный, скрытый смысл.
(1) То был знак, указывающий на храм тела Христа, который сейчас разрушался. Это был истинный храм, в котором обитала полнота Божества. Когда Христос, возопив громким голосом, испустил дух и таким образом разрушил этот храм, настоящий храм как бы эхом отозвался на этот вопль и ответил на него раздиранием завесы.
Примечание: смерть – это раздирание завесы плоти, которая отделяет нас от святого святых; таковой была смерть Христа, таковой является и смерть всякого истинного христианина.
(2) Это раздирание завесы возвещало откровение и раскрытие тайн Ветхого завета. Завеса в храме служила для сокрытия, подобно покрывалу на лице Моисея, потому она и была названа покрывалом. Ибо смотреть на то, что находилось в святом святых, было строго запрещено всем людям, за исключением первосвященника, да и то только однажды в год, когда там, за завесой, совершалось великое священнодействие под прикрытием облака курения. Все это указывало на тайну этого домостроительства, 2 Кор. 3:13. Но теперь, со смертью Христа, все стало явным: то, что прежде находилось под покровом тайны, ныне открылось, так что теперь читающий легко может прочитать. Теперь мы понимаем, что ковчег указывал ж Христа как на великую искупительную Жертву, сосуд с манной указывал на Христа как на Хлеб жизни. Таким образом, мы же все, открытым лицем, как в зеркале (которое помогает видеть, чему завеса препятствовала), взираем на славу Господню. Наши очи узрят спасение Божье.
(3) Это раздирание завесы обозначало устранение преграды, лежавшей между иудеями и язычниками, чем являлся обрядовый закон, который отделил иудеев от всех прочих народов (превратив их как бы в запертый сад), приблизил их к Богу, в то время как остальные были вынуждены держаться на расстоянии. Христос Своей смертью упразднил обрядовый закон, отменил рукописание, убрал его с дороги, пригвоздил его к Своему кресту и так разрушил стоявшую посреди преграду. Отменив эти постановления, Он упразднил вражду и из двух создал в Себе Самом одного нового человека (точно так, как из двух комнат, удаляя перегородку между ними, делают одну, которая становится больше и светлее прежних), таким образом устрояя мир, Еф. 2:14-16. Христос умер для того, чтобы разодрать все разделяющие завесы и чтобы всех соединить в одно, Иоан. 17:21.
(4) Это раздирание завесы возвещало освящение и открытие нового и живого пути к Богу. Завеса в храме преграждала людям доступ в святое святых, где находилась Шекина. Разрыв же ее означал то, что Христос Своей смертью открыл путь к Богу:
[1] Для Себя Самого. То был великий день очищения, когда наш Господь Иисус как великий Первосвященник не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию однажды вошел во святилище, в знак чего и разодралась эта храмовая завеса, Евр. 9:7 и далее. После того как Он принес Себя в жертву на внешнем дворе, кровь Его должна была быть внесена за завесу для окропления крышки ковчега; поэтому поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные; и войдет Царь славы, Священник славы. Теперь Он был приближен и приступил, Иер. 30:21. Хотя Он и не возносился в истинное, нерукотворное святилище до истечения сорока дней после воскресения, тем не менее доступ в это святилище был открыт для Него немедленно.
[2] А в Нем и для нас, как поясняет это апостол Павел в Евр. 10:19, 20. Мы имеем дерзновение входить во святилище путем новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу. Он умер, чтобы привести нас к Богу, для чего необходимо было разодрать эту завесу вины и гнева, находившуюся между нами и Богом, убрать херувима и пламенный меч и открыть путь к дереву жизни. Теперь через Христа мы имеем свободный доступ к престолу благодати, или крышке ковчега, а в будущем будем иметь доступ к престолу славы, Евр. 4:16; 6:20. Это раздирание завесы означало (как превосходно сказано об этом в одном старинном гимне), что, когда Христос одержал верх над жалом смерти, Он открыл путь в Царство Небесное всем верующим. Ничто не может теперь преградить или затруднить нам доступ в небо, ибо завеса разодрана; дверь отверста на небе, Отк.4:1.
2. ...И земля потряслась... Не только гора Голгофа, где был распят Христос, но и вся земля и прилегающие страны. Это землетрясение знаменовало собой две вещи.
(1) Как ужасно было злодеяние распинавших Христа. Земля содрогнулась под тяжестью этого злодеяния и этим засвидетельствовала о невиновности Того, Кто был гоним, и о нечестии тех, кто Его гнал. Никогда прежде мироздание не стонало под таким тяжелым бременем, каковым были распятый Сын Божий и распявшие Его негодяи. Земля потряслась, как если бы она страшилась отверзть уста свои, чтобы принять кровь Христа, несравнимо более драгоценную, нежели Авелева, за принятие которой она была проклята (Быт. 4:11, 12); и как если бы она рада была отверзть уста свои, чтобы поглотить этих мятежников, предавших Его смерти, как поглотила она Дафана и Авирона за гораздо меньшее преступление. Когда пророк пожелал выразить словами великое недовольство Бога нечестием нечестивых, он задал вопрос: «Не поколеблется ли от этого земля?..» (Ам. 8:8).
(2) Как славны были достижения креста Христова. Это землетрясение означало мощный удар, а лучше сказать, роковой удар, нанесенный царству диавола. Таким сильным был натиск Христа на силы ада, что (как встарь, когда выходил Он от Сеира, когда шел с поля Едомского) земля тряслась, Суд. 5:4; Пс. 67:8, 9. Бог потрясет все народы, когда придет Желаемый всеми народами; и слова еще раз, возможно, относятся именно к этому потрясению земли, Агг. 2:6, 21.
3. ...И камни расселись... Этой мощной тряски не выдержали даже самые твердые и крепкие породы земли. Христос говорил, что если дети перестанут петь Ему осанна то камни тут же возопиют. И вот теперь они действительно возопили, провозглашая славу страдающего Иисуса и на самих себе ощущая причиненное Ему зло сильнее жестокосердных иудеев, которые уже очень скоро рады будут найти ущелье в скалах и расселину в горах, чтобы скрыться от лица Сидящего на престоле. См. также Отк. 6:16; Ис. 2:21. Но, когда Божий гнев разливается как огонь, скалы распадаются пред Ним, Наум. 1:6. Иисус Христос есть Скала, поэтому расхождение этих камней символизировало расхождение той Скалы с тем:
(1) Чтобы нам укрыться в ее расселинах, подобно тому как Моисей укрылся в расселине горы Хорив, и чтобы оттуда нам созерцать Господню славу, подобно тому как созерцал ее Моисей, Исх. 33:22. О голубице Христа сказано, что она укроется в ущелий скалы (Песн. П. 2:14), то есть, как добавляют некоторые, найдет убежище в ранах нашего Господа Иисуса, в этой рассевшейся Скале.
(2) Чтобы из ее расселины, как из скалы, в которую ударил Моисей (Исх. 17:6) и которую рассек Бог (Пс. 77:15), потекли реки воды живой и достигли нас в этой пустыне; камень же был Христос, 1 Кор. 10:4. Когда мы вспоминаем смерть Христа, наши жестокие, каменные сердца должны раздираться - сердца, а не одежды. Жестче камня то сердце, которое не смягчается, не расплавляется там, где предначертан Иисус Христос распятый.
4. ...И гробы отверзлись... Это происшествие описано не настолько полно, насколько желало бы того наше любопытство, ибо Писание дано нам не для того, чтобы удовлетворять его. По-видимому, гробы отверзлись в результате того же самого землетрясения, которое вызвало расхождение скал, и тогда же многие тела усопших святых воскресли. Смерть для святых суть то же, что и сон для тела, а гроб есть постель, на котором оно покоится. Они были пробуждены силой Господа Иисуса и, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святый град, Иерусалим, и явились многим, ст. 53. Здесь:
(1) Можно задать много вопросов, относящихся к данному событию, на которые нельзя дать определенного ответа, таких вопросов, как, например:
[1] Кто были эти святые, которые воскресли. Одни полагают, что это были патриархи древности, которые позаботились о том, чтобы их похоронили в земле Ханаанской. Возможно, они верой смотрели в будущее и надеялись стать счастливыми участниками этого преждевременного воскресения. Христос не так давно доказал истинность учения о воскресении на примере патриархов (гл. 22:32), и здесь было скорое подтверждение Его доводов. Другие считают, что это были современные Христу святые, которые видели Его во плоти, но умерли прежде Него; такие, как отец Его Иосиф, Захария, Симеон, Иоанн Креститель и другие люди, известные ученикам еще при жизни и потому могущие лучше других засвидетельствовать им этим неожиданным появлением. Что если предположить, что это были мученики, в ветхозаветное время скрепившие своей кровью истины Божьи, удостоенные такой чести и так высоко отмеченные? Христос конкретно указывает на них, как на Своих предшественников, гл. 23:35. Мы также находим (Отк. 20:4, 5), что те, которые были обезглавлены за свидетельство Иисуса, ожили прежде прочих из умерших. Христовы страдальцы раньше других будут царствовать с Ним.
[2] Не ясно, воскресли ли они (как полагают одни) в момент смерти Христа и распорядились своим временем где-то в другом месте, но не входили во град до Его воскресения или же (как считают другие), хотя их гробницы (которые фарисеи построили и украсили, чем сделали их выдающимися, гл. 23:29) и были теперь разрушены землетрясением (так мало посчитался Бог с таким лицемерным почтением), они все же не оживали и не воскресали до времени Его воскресения. В таком случае их воскресение упоминается здесь ради краткости изложения лишь в связи с фактом открытия гробов, что представляется более вероятным.
[3] Иные же склоняются к мысли о том, что они воскресли исключительно ради того, чтобы засвидетельствовать о воскресении Христа тем, кому являлись, и, окончив свое свидетельство, вновь возвратились в свои гробы. Однако более подходящим, имея в виду честь Христа и святых Его, является предположение (которое мы не можем доказать) о том, что они воскресли с Христом для вечной жизни и потому вознеслись с Ним во славе. Очевидно, над теми, кто имел участие в этом первом воскресении, смерть вторая не имела власти.
[4] Кому они явились (не всему народу, конечно, а многим), врагам или же друзьям, в каком облике, как часто они являлись, что говорили и делали и как исчезли из виду - все это тайны, которые принадлежат не нам. Мы не должны мудрствовать сверх того, что написано. Повествование, описывающее это событие, очень кратко, и это ясно указывает нам на то, что нам не следует искать в нем средства для укрепления нашей веры. Мы имеем вернейшее пророческое слово. См. также Лук. 16:31.
(2) Несмотря на это, из данного сообщения все же можно почерпнуть много полезных уроков, а именно:
[1] Те, кто жил и умер до смерти и воскресения Христа, пережили их спасающую силу точно так же, как и те, кто жил после смерти и воскресения Христа; ибо Он вчера и сегодня и во веки Тот же, Евр. 13:8.
[2] Иисус Христос Своей смертью победил, обезоружил смерть и лишил ее силы. Эти воскресшие святые были нынешними трофеями победы креста Христова над силами смерти, которых Он таким образом властно подверг позору. Лишив Своей смертью силы имеющего державу смерти, Он, таким образом, пленил плен и прославился в этих отвоеванных трофеях, исполнив в них место Писания: От власти ада Я искуплю их...
[3] Тела всех святых по достижении полноты времени воскреснут силой воскресения Христова. Описанное здесь воскресение было начатком всеобщего воскресения в последний день, когда все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия. Возможно, потому Иерусалим и назван здесь святым градом, что святые в день всеобщего воскресения войдут в новый Иерусалим, который, в отличие от старого, только носившего имя и служившего прообразом будущего, будет поистине святым городом, Отк. 21:2.
[4] Все святые, испытывая на себе действие смерти Христа и сообразуясь ее, действительно восстают от смерти греха к жизни праведности. Они воскресают с Ним для Божественной и духовной жизни, входят во святый град, становятся его гражданами, живут в нем и являются многим, как люди не от мира сего.
III. Убеждение, к которому пришли Его враги, участвовавшие в этой казни (ст. 54), - убеждение, которое некоторые, приняв все во внимание, считают еще одним чудом, не меньшим, чем все остальные. Заметьте:
1. Кто пришел к такому убеждению. Это были сотник и те, которые с ним стерегли Иисуса, - капитан и его команда, поставленные на стражу по этому случаю.
(1) Это были воины, чья профессия обычно делает человеческий характер суровым и чьи сердца обычно не испытывают, как это бывает у прочих людей, чувств страха или жалости. Но перед сокрушающей и усмиряющей силой Христа не сильны устоять никакое мужество, никакая отвага.
(2) Это были римляне, то есть язычники, которые не знали Писаний, ныне исполнявшихся, и, однако же, только они пришли к ниже обозначенному убеждению. То было печальное предзнаменование того ожесточения, которое должно было произойти в Израиле, когда Евангелие должно было быть послано язычникам, чтобы открыть им глаза. Здесь язычники смягчились, а иудеи ожесточились.
(3) Это были гонители Христа, которые незадолго до этого ругались над Ним, как явствует из Лук. 23:36. Как быстро может Бог изменять речь людей силой Своего воздействия на их совесть и к славе Своей добиваться исповедания Его истин из уст тех, кто прежде дышал одними угрозами, и убийством, и богохульствами!
2. Каковы были средства убеждения их. Они ощутили под ногами землетрясение, которое их устрашило, и увидели все бывшее. Все эти катаклизмы были нацелены на то, чтобы отстоять честь Христа в Его страданиях, и возымели свое действие на этих воинов, как бы ни повлияли они на остальных людей.
Примечание: наводящие ужас явления Бога в Его провидении совершают порой необычайную работу, обличая и пробуждая грешников.
3. В чем выразилось это убеждение - в двух вещах:
(1) В страхе, который напал на них: они устрашились весьма. Они устрашились того, что могут оказаться погребенными в этой тьме или поглощенными землей во время этого землетрясения.
Примечание: Бог легко может устрашить даже самых дерзких из Своих противников и дать им понять, что они только человеки. Чувство вины вселяет в людей страх. Тот, кто во время беззаконное не страшится вовсе страхом предусмотрительности, во время повсеместных судов не может не устрашиться весьма страхом изумления; тогда как есть те, которые не устрашатся, хотя бы поколебалась земля, Пс. 45:2, 3.
(2) В свидетельстве, которое было вытянуто из их уст. Они говорили: «Воистину Он был Сын Божий». Какое это было достойное признание; за подобное же признание Петр получил благословение, г,. 16:16, 17. Сейчас разрешался великий спор, вопрос, ставший некогда главной причиной разногласий между Христом и Его врагами, гл. 26:63, 64. Его ученики верили в это, но в данный момент не осмеливались исповедовать свою веру. Наш Спаситель Сам испытывал искушение усомниться в этом, когда сказал: «...для чего Ты Меня оставил?» Теперь, когда Он умирал на кресте, иудеи смотрели на происходящее как на вполне определенное показание против Него в том, что Он не является Сыном Божьим, поскольку Он не сошел с креста. И, несмотря на все это, теперь этот сотник со своими воинами сознательно исповедают свою веру во Христа: «Воистину Он был Сын Божий». Лучшие из Его учеников никогда не смогли бы сказать лучше того, что сказал сотник, а в то время у них недостало веры и мужества для того, чтобы сказать то же самое.
Примечание: Бог силен сохранить и защитить честь истины даже и тогда, когда кажется, что она сокрушена и низвергнута; ибо истина велика и превозможет.
IV. Окружение Его друзей, бывших свидетелями Его смерти, ст. 55, 56. Заметьте:
1. Кто они были. Это были многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи. Не Его апостолы (лишь в другом месте мы находим у креста Иоанна, Иоан. 19:26), которые потеряли всякое мужество и не осмеливались показаться у креста, страшась подпасть под такое же осуждение. Но здесь была группа женщин (которых некоторые назвали бы глупыми существами), смело сохранявших верность Христу в то время, когда все остальные ученики малодушно оставили Его.
Примечание: даже представительниц слабого пола благодать Божья часто делает сильными в вере, чтобы сила Христова совершалась в немощи. В прошлом были даже мученицы, прославившиеся своим мужеством и стойкостью в страданиях за Христа. Об этих женщинах сказано:
(1) Что они следовали за Иисусом из Галилеи, движимые большой любовью к Нему и желанием слушать Его проповеди. Восходить же в Иерусалим для поклонения на праздник входило в обязанность только мужчин. Совершив такое длинное путешествие с Ним из Галилеи в Иерусалим, пройдя пешком порядка восьмидесяти-ста миль, эти женщины решили не оставить Его и теперь.
Примечание: наше прежнее служение Христу и страдания за Него должны побуждать нас оставаться верными Ему в нашем следовании за Ним до конца. Разве мы не последовали за Ним так далеко и не следовали так долго, разве не сделали многого и не приложили много стараний в труде для Него, как же нам теперь оставить Его? См. также Гал. 3:3, 4.
(2) Что они служили Ему своим имением для удовлетворения Его повседневных потребностей. С какой радостью они послужили бы Ему теперь, если бы им только позволили! Но, будучи лишены этого, они решили следовать за Ним.
Примечание: когда мы лишены возможности послужить Христу тем, чем мы хотели бы послужить Ему, мы должны делать то, что мы можем. Теперь, когда Он пребывает на небесах, несмотря на то что Он не досягаем для нашего служения, Он все же досягаем для нашей веры.
(3) Указаны имена некоторых из этих женщин; ибо Бог чтит тех, кто чтит Христа. Среди них оказались и те, с кем мы уже несколько раз встречались прежде, и весьма похвально для них то, что мы встречаемся с ними и в самом конце.
2. Что они делали у креста. Они смотрели издали.
(1) Они стояли вдали. Не ясно, собственный ли их страх или же ярость их врагов не давала им подойти ближе, однако то обстоятельство, что друзья Его и искренние отступили от язвы Его (Пс. 37:12; Иов. 19:13), лишь усугубляло страдания Христа. Возможно, они и могли бы подойти ближе, если бы захотели; но пусть никто из тех, кто теперь страдает, не посчитает странным для себя то, если кто-то из их лучших друзей устыдится их. Когда над Павлом нависла опасность, никого не было с ним, 2 Тим. 4:16. Когда на нас точно так же станут смотреть, вспомним о том, что и Учитель наш пережил нечто подобное прежде нас.
(2) Они смотрели, в чем проявилась их забота и любовь к Христу. Будучи лишены возможности оказать Ему какое-либо служение любви, они смотрели на Него очами любви.
[1] Это был взгляд, исполненный скорби; они смотрели на Того, Кто был теперь пронзен и оплакиваем; и, несомненно, они печалились о Нем. Легко можно представить себе, как терзались их сердца при виде Его мучений и какие потоки слез изливались из их глаз. Будем взирать на Христа распятого очами веры, чтобы прочувствовать ту великую любовь, которой Он возлюбил нас. Но: [2.] Это был всего лишь взгляд; они смотрели на Него, но не могли помочь Ему.
Примечание: в то время, когда Христос страдал, лучшие из Его друзей были всего лишь зрителями и наблюдателями, даже воинство Ангелов стояло здесь трепеща, как выразился г-н Норрис, ибо Он топтал точило один и из людей никого не было с Ним; поэтому помогла Ему мышца Его.
Стихи 57-66
Здесь содержится описание способа и обстоятельств погребения Христа, относительно чего заметьте:
1. Милосердие и доброжелательность Его друзей, которые положили Его во гробе.
2. Злоба и недоброжелательность Его врагов, которые были очень озабочены тем, как бы удержать Его в нем.
I. Его друзья позаботились о достойном погребении Его. Заметьте:
1. В общем, Иисус Христос был погребен. Когда Его драгоценная душа вознеслась в рай, Его блаженное Тело было положено в могильные кладовые, чтобы Ему во всем отвечать прообразу Ионы и исполнить пророчество Исайи, предвозвестившего, что Ему назначили гроб со злодеями. Так Он должен был во всем уподобиться братиям, кроме греха, и, подобно нам, в прах возвратиться. Его погребли для большей очевидности Его смерти и для большей славы Его воскресения. Пилат не отдавал Его Тела для погребения до тех пор, пока не удостоверился, что Он действительно мертв. Пока два свидетеля лежали непогребенными, в отношении них еще оставались какие-то надежды, Отк. 11:8. Но Христос, этот великий Свидетель, был, как тот, между мертвыми брошенный,- как убитые, лежащие во гробе. Его погребли для того, чтобы Он лишил могилу ужаса и сделал ее легко переносимой, чтобы Он согрел и наполнил для нас благоуханием это холодное, зловонное ложе и чтобы мы погреблись с Ним.
2. Здесь подробно сообщаются обстоятельства Его погребения.
(1) Время погребения. Когда же настал вечер, тот самый вечер, когда Он умер, до захода солнца, по обычаю погребения преступников. Откладывать погребение на следующий день не стали, так как этим следующим днем была суббота; ибо погребение умерших - неподходящее дело для дня покоя или веселья, каковым является суббота.
(2) Человеком, взявшим на себя хлопоты, связанные с похоронами, был Иосиф из Аримафеи. Все апостолы бежали, и никто из них не явился, чтобы воздать последние почести Своему Учителю, каковые были возданы Иоанну его учениками после того, как он был обезглавлен; они взяли тело его и погребли его, гл. 14:12. Женщины, которые пришли с Ним из Галилеи, не решились на такое дело, и тогда Бог побудил к нему этого добродетельного человека, ибо Бог всегда находит Себе орудия, необходимые для осуществления Его намерений. Иосиф был подходящим для этого дела человеком, ибо:
[1] Будучи богатым человеком, он имел все нужное для погребения. Большинство учеников Христа были бедными людьми, таковые более всего подходили для того, чтобы путешествовать по стране с проповедью Евангелия. Но среди них оказался один богатый человек, готовый послужить в деле, требующем участия состоятельного человека.
Примечание: хотя мирское богатство и является для многих препятствием на пути веры, тем не менее в некоторых видах служения Христу оно нередко оказывается преимуществом. Благо оно для имеющих его, если таковые располагают свои сердца к тому, чтобы употреблять его во славу Божью.
[2] Он был очень расположен к нашему Господу Иисусу, ибо сам был Его учеником, веровал в Него, хотя и не исповедовал своей веры открыто.
Примечание: у Христа больше тайных учеников, чем мы думаем; семь тысяч человек в Израиле, Рим. 11:4.
(3) Данное Пилатом разрешение взять мертвое Тело, ст. 58. Иосиф пришел к Пилату, к которому и следовало обращаться по данному вопросу и который распоряжался Телом; ибо в вопросах, на которые распространяется власть судьи, необходимо оказывать должное почтение этой власти и не делать ничего противозаконного. Добро, которое мы творим, должно делать мирно, а не с произведением беспорядков. Пилат был готов отдать Тело тому, кто мог достойно похоронить его, чтобы тем самым хоть как-то искупить вину, которую его совесть возложила на него за осуждение невиновного человека. Этим прошением Иосифа и готовностью Пилата удовлетворить его была оказана честь Христу и было дано свидетельство о Его непорочности.
(4) Облачение Тела в погребальные одежды, ст. 59. Хотя Иосиф и был почетным членом синедриона, тем не менее он сам взял Тело, как это видно из текста, своими собственными руками снял его с позорного креста, этого древа проклятия (Деян. 13:29); ибо, где есть истинная любовь к Христу, там никакое служение Ему не выглядит слишком унизительным. Сняв Тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею, ибо погребать в пеленах тела умерших было в то время обычной практикой, которой подчинился и Иосиф.
Примечание: о телах отошедших в вечность добродетельных людей следует проявлять особую заботу, ибо в воскресении им приготовлена слава, о чем мы таким образом должны свидетельствовать нашей верой, облачая в погребальные одежды мертвое тело как предназначенное для обитания в лучшем месте. Если этот принятый людьми обряд милосердия совершается благочестивым образом, то он вполне может быть допущен в христианскую практику.
(5) Помещение Тела в гробницу, ст. 60. Здесь не было и намека на ту пышность и торжественность, с которыми провожают ко гробам и опускают в могилы вельмож этого мира, Иов. 21:32. Скромные похороны более всего подходили Тому, Чье Царство не пришло приметным образом.
[1] Его положили в чужом, позаимствованном, гробе, принадлежавшем Иосифу. Как не имел Он собственного Своего дома, в котором при жизни мог бы приклонить голову, так не имел Он и собственного Своего гроба, в котором после смерти можно было бы положить Его Тело, - и то, и другое свидетельствовало о Его бедности; однако в этом могла заключаться и какая-нибудь тайна. Гроб есть своеобразное наследие грешника, Иов. 24:19. Мы ничего не можем назвать по-настоящему нашим, кроме наших грехов и наших гробов; грешник возвращается в землю свою, Пс. 145:4. Когда мы нисходим в могилу, мы идем в свое место, а наш Господь Иисус, Который был безгрешен, не имел своего гроба. Поскольку Он умер не за Свой, а за вмененный Ему грех, Его погребли в позаимствованном гробе. Иудеи задумали назначить Ему гроб со злодеями, похоронить Его вместе с разбойниками, с которыми Он был распят, но Бог распорядился иначе, так чтобы Он был погребен у богатого, Ис. 53:9.
[2] Его положили в новом гробе, который Иосиф, по-видимому, берег для себя самого. Однако этот гроб нисколько не пострадал оттого, что в него был положен Тот, Кто так скоро должен был воскреснуть. Напротив, этот гроб даже выиграл оттого, что в него был положен Тот, Кто изменил внутреннюю сущность могилы и поистине сотворил ее заново, превратив ее в место покоя, даже более того, в цветник ароматный для всех святых.
[3] Гроб был высечен в скале; земля вокруг Иерусалима была преимущественно скалистая. Севна высек себе гробницу в скале, Ис.22:16. Провидение распорядилось так, чтобы гроб Христа был устроен в твердой, цельной скале, чтобы не оставалось возможности для подозрений, будто Его ученики могли иметь доступ к гробу через какой-нибудь подземный ход или же могли взломать заднюю стену гроба, чтобы украсть Тело. Ибо никакого иного доступа, кроме двери, к гробу не было, а дверь охранялась.
[4] К двери гроба был привален большой камень. Это также было сделано по обычаю иудеев погребать умерших, как видно из описания гроба Лазаря, Иоан. 11:38. Этот обычай указывал на то, что мертвые отделены и отторгнуты от всех живущих. Поскольку гроб должен был стать для Него темницей, темничная дверь была теперь заперта и закрыта наглухо. Приваливание большого камня к входу в гроб означало для них тогда то же самое, что и для нас сегодня означает засыпание могилы землей; этим полаганием камня заканчивалась церемония похорон. Так, в молчании и печали положив Тело нашего Господа Иисуса в гроб, в этот дом собрания всех живущих, они без какой бы то ни было дальнейшей церемонии удалились. Самый печальный момент в погребении наших друзей-христиан наступает тогда, когда мы уже опустили их тела в темную, безмолвную могилу и направляемся домой, оставив их лежать в ней, хотя в действительности все происходит как раз наоборот: не мы уходим домой и оставляем их, а они перешли в лучший дом и оставили нас.
(6) Лица, присутствовавшие при погребении. Присутствующих было очень мало, и люди они были невидные. Здесь не было ни родственников в трауре, следовавших за Телом, ни формальностей, придававших церемонии надлежащую торжественность, -здесь было всего только несколько добродетельных женщин, искренно оплакивавших Погребенного, - Мария Магдалина и другая Мария, ст. 56. Как они сопровождали Его до креста, так они следовали за Ним и до гроба. Как бы успокоившись от печали, они сидели против гроба, не столько ради того, чтобы наполнять свои очи картинами соделанного, сколько ради того, чтобы изливать их в потоках слез.
Примечание: истинная любовь к Христу проведет нас по пути следования за Ним до самого конца. Сама смерть не может потушить этот божественный огонь, Песн. П. 8:6, 7.
II. Его враги сделали все возможное со своей стороны, чтобы предотвратить Его воскресение; все свои усилия для этого они приложили на другой день, который следует за пятницею, ст. 62. Это был седьмой день недели, иудейская суббота, притом названная не своим именем, а охарактеризованная этим перифразом, так как вскоре она должна была уступить место христианской субботе, которая началась на следующий день. Итак: 1. Весь этот день Христос пролежал мертвый во гробе. Отдав шесть дней труду и совершив все дела Свои, Он в седьмой день почил и успокоился. 2. В этот день первосвященники и фарисеи, которым в это время следовало бы находиться на служении, испрашивая прощения за грехи, совершенные за прошедшую неделю, вели с Пилатом переговоры об обеспечении охраны гробницы и таким образом добавили к своему греху еще и бунт. Те, кто прежде так часто упрекал Христа за дела величайшего милосердия, совершенные в этот день, теперь сами были заняты делом величайшего злодейства. Здесь заметьте:
(1) Их обращение к Пилату. Они были раздосадованы тем, что Тело было отдано человеку, пожелавшему достойным образом похоронить его; но, уж коль скоро это случилось, они высказывают желание, чтобы у гроба была поставлена стража.
[1] В их прошении значится, что обманщик тот (так они назвали в Нем Того, Кто есть сама Истина) сказал: «после трех дней воскресну». Он действительно говорил эти слова, и Его ученики вспомнили их, чтобы укрепиться в своей вере. А Его гонители припоминают эти слова для того, чтобы возбудить в себе ярость и злобу. Так, одно и то же слово Христа для одних является запахом живительным на жизнь, а для других - запахом смертоносным на смерть. Посмотрите, как они льстят Пилату, называя его господином, и в то же время ругают Христа, называя Его обманщиком. Так, самые злобные клеветники добродетельных людей часто выступают самыми жалкими льстецами влиятельных людей.
[2] Далее в нем обнаруживаются их опасения: ...чтоб ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: «воскрес из мертвых»...
Во-первых, чего они действительно боялись, так это Его воскресения. То, что было славой для Христа и радостью для Его народа, для Его врагов было самым большим ужасом. Братьев Иосифа раздражало предчувствие его возвышения и царствования над ними (Быт. 37:8), и все их действия, совершаемые против него, были направлены на то, чтобы не дать этому предчувствию сбыться. «Пойдем теперь, – говорят они, -убьем его и увидим, что будет из его снов». Так точно и первосвященники с фарисеями делали все возможное для того, чтобы воспрепятствовать осуществлению предсказаний Христа о Своем воскресении, говоря о Нем то же, что и враги Давида о царе (Пс.40:9): «...он слег; не встать ему более». Ведь, если Он воскреснет, все их расчеты рухнут.
Примечание: даже тогда, когда враги Христа добиваются своей цели, они продолжают пребывать в страхе, боясь потерять то, над чем трудились. Возможно, эти священники были удивлены, узнав, что Иосиф и Никодим, два почетных члена синедриона, оказали Телу умершего Христа такую честь, и видели в этом дурное предзнаменование. Никогда не забудут они и того, как Он воскресил из мертвых Лазаря, что также привело их в большое смущение.
Во-вторых, они притворялись, будто боятся того, как бы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его, что было совершенно невероятно; ибо:
1. Ученики не имели мужества постоять за Него тогда, когда Он был еще жив и когда они могли бы сослужить Ему и себе истинную службу; и, конечно же, Его смерть не могла внушить мужество таким малодушным людям.
2. Да и чего бы они достигли, если бы и в самом деле украли Его Тело, а затем внушили людям, что Он воскрес? Если бы Он не воскрес и таким образом показал Себя обманщиком, то в таком случае Его ученики, которые оставили в этом мире все ради Него в надежде на награду в загробном мире, более всех остальных пострадали бы от этого жульничества и имели бы все основания для того, чтобы первым бросить в Его имя камень. Какая им была бы польза от того, если бы они решились на обман, украли Его Тело и после этого сказали: «Воскрес из мертвых»; тогда как если бы Он не воскрес, то их вера была бы тщетна и сами они оказались бы несчастнее всех человеке? Первосвященники хорошо понимали, что если учение о воскресении Христа будет однажды проповедано и принято верой, то будет последний обман хуже первого. Смысл этого вошедшего в поговорку выражения таков, что все мы будем наголову разгромлены, все мы погибнем. Они считают это своей ошибкой, что они так долго смотрели сквозь пальцы на Его проповеди и чудеса, и они надеялись, что исправили эту ошибку, предав Его смерти. Но если бы народ убедился в Его воскресении, то это снова бы все испортило, Его влияние воскресло бы вместе с Ним, а влияние тех, кто так жестоко расправился с Ним, обязательно сошло бы на нет.
Примечание: противники Христа и Его Царства не только переживут полный крах всех своих злоумышлении, но и сами потерпят урон и бедствие; каждая их ошибка будет оказываться хуже предыдущей, а последняя окажется наихудшей из всех, Пс. 2:4, 5.
[3] Обсудив все, они смиренно приходят к выводу о необходимости поставить стражу у гроба и держать ее там до третьего дня. ...Прикажи охранять гроб до третьего дня... Пилат все еще должен был оставаться их рабом, его гражданская власть и военная сила должны были находиться на службе их злобе. Вполне очевидно, узники смерти не нуждаются ни в какой иной страже и могила достаточно надежно охраняет их, но что не устрашит тех, кто сознает себя виновными и бессильными в своем противлении Господу и Помазаннику Его?
(2) Ответ Пилата на это прошение, ст. 65. Имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете. Пилат с готовностью удовлетворил просьбу друзей Христа, разрешив им взять Тело, а врагам Его позволил поставить у гроба стражу, желая угодить и тем и другим, и в то же самое время, возможно, он исподтишка смеялся над теми и другими, поднявшими столько шума (за и против) из-за мертвого тела какого-то человека, так как считал надежды одних и страхи других одинаково нелепыми. Имеете стражу... Он имеет в виду регулярную стражу, расквартированную в башне Антония, из числа которой он разрешает им отрядить столько воинов, сколько требовалось для этой цели, но, как бы стыдясь самолично выступить организатором этого дела, он целиком предоставляет его им. Мне кажется, что его слова: пойдите, охраняйте, как знаете, - выглядят как некое подшучивание либо:
[1] Над их опасениями: «Постарайтесь поставить надежную охрану у гроба этого мертвого человека». Либо, что более вероятно:
[2] Над их надеждами: «Сделайте все, что можете, употребите все ваши знание и силу, но, если Он от Бога, Он все равно воскреснет и не посмотрит ни на вас, ни на вашу стражу». Я склоняюсь к мысли о том, что к тому времени Пилат уже имел какую-то беседу с сотником, своим офицером, от которого он смог узнать, как умирал этот Праведник, которого он с такой неохотой осудил; и что тот подробно рассказал Пилату, что именно заставило его прийти к выводу о том, что воистину Он был Сын Божий; и что Пилат скорее готов был поверить ему, чем тысяче этих злобных священников, называвших Его Обманщиком. А если все это было так, то и не удивительно, что он смеется в кулак над планом людей, думающих обезопасить гробницу Того, Кто еще совсем недавно разрушил скалы и произвел землетрясение. Тертуллиан говорит о Пилате: Ipse jam pro sua conscientia Christianus - В душе он уже был христианином. И, возможно, что в это время он действительно был близок к вере, находясь под влиянием сделанного сотником сообщения, и тем не менее, как и Агриппа или Феликс, так и не убедился настолько, чтобы сделаться христианином.
(3) Удивительное усердие, показанное ими после этого в целях обеспечения охраны гроба (ст. 66): ...и приложили к камню печать; вероятно, то была большая печать синедриона, посредством которой они подтверждали свою власть, ибо кто осмелился бы взломать государственную печать? Но, не слишком надеясь на нее, они вдобавок к этому поставили стражу, которая должна была не дать Его ученикам прийти и украсть Его и, если возможно, помешать Ему выйти из гроба. Таковы были их намерения, но Бог обратил их во благо, предоставив возможность наблюдать Его воскресение тем, кто был поставлен у гроба для того, чтобы не дать этому событию совершиться. И они действительно наблюдали его и рассказали первосвященникам о том, что видели, и это сделало их еще более неизвинительными. Здесь объединились все силы земли и ада для того, чтобы оставить Христа узником, но все оказалось тщетным, когда пришел Его час. Смерть со всеми своими чадами и наследниками не смогла более ни удерживать Его, ни господствовать над Ним. Охранять гроб от бедных, слабых учеников было безумием, так как это было излишне; но воображать, что эта охрана сможет противостоять силе Божьей, также было безумием, так как она оказалась бесполезной и напрасной. Но, несмотря на это, они думали, что действовали благоразумно.
Этот материал еще не обсуждался.