Джон Стотт

Послания к Фессалоникийцам

1 Фессалоникийцам 2:1 — 3:13    2. Христианское служение, или как пасторы служат Евангелию и церкви

Введение

Неизменной ценностью 2 и 3 глав 1 Послания к Фессалоникийцам является возможность заглянуть в пасторское сердце Павла. В этих главах, как наверное больше ни в одном из Посланий, он открывает свой ум, выражает свои чувства и обнажает душу. Никого, вовлеченного в какую бы то ни было форму пасторского служения (будь он посвящен в духовный сан или нет), не может не тронуть и не воодушевить то, о чем пишет здесь Павел.

Да, он был Апостолом, а мы не апостолы. То есть, мы не видели воскресшего Господа, мы не были призваны стать свидетелями Его служения, мы не получали особого вдохновения от Духа Святого на учение или на написание книг Нового Завета — что и было отличительными привилегиями Апостолов Христа, особенно Двенадцати и Павла среди них. Тем не менее, другие аспекты апостольского служения не были предназначены только для них, например, их пасторская забота и усердие, в чем они подают нам отличный пример для подражания, и не только в этих двух главах 1 Послания.

Прежде чем мы станем размышлять о современном применении Посланий Павла, нам следует вспомнить историческое прошлое. Короткий визит миссионеров в Фессалонику закончился унизительно. Выступление общественности и выдвинутые обвинения против миссионеров были настолько серьезны, что те были вынуждены прибегнуть к постыдному бегству из города под покровом ночи. Враги Павла не преминули воспользоваться всеми преимуществами, которые им предоставило такое внезапное исчезновение Павла, чтобы подорвать его авторитет, дискредитировать его Евангелие. Так, они начали против него кампанию злобной клеветы. Изучая то, как строил свою самозащиту Павел, мы можем реконструировать их обвинения. «Он убежал, — глумились они, — с тех пор его не видели и о нем не слышали. Очевидно, он лгал, движимый самыми низменными мотивами. Он один из тех многочисленных Лжеучителей, которых не счесть на via Egnatian. Одним словом, он шарлатан. Занимается своим делом только ради того, чтобы заполучить деньги, женщин, престиж и власть. Поэтому, встретив сопротивление и почувствовав опасность, он бежал! Его мало заботили вы, его фессалоникские ученики; он бросил вас! Он больше печется о собственной шкуре, чем о вашем благополучии».

Вполне возможно, что кого-то из фессалоникий-цев и отнесло прочь этой бурей клеветы и поношений. Тот факт, что Павел действительно внезапно покинул город и не вернулся, вполне согласовывался с обвинениями, выдвинутыми против него. Иск его обвинителей звучал вполне правдоподобно. Поэтому Павел воспринял эти личностные нападки чрезвычайно болезненно. Может быть, он находил утешение, вспоминая, что Самого Иисуса обвиняли в обжорстве, пьянстве, нарушении законов, обольщении, пособничестве дьяволу и даже в сумасшествии. Павел также решился дать ответ на обвинения, возводимые на него, не из чувства тщеславия или желания поспорить. На карту были поставлены истина Евангелия и будущее церкви. Главы 2 и 3 1 Послания к Фессалоникийцам являются, фактически, его apologia pro vita sua *. Во-первых, он защищает свое поведение во время пребывания в Фессалонике (2:1-16). Во-вторых, он объясняет свой неожиданный отъезд из города, последовавшую невозможность вернуться и свою решимость приехать к ним, когда это только станет возможным (2:17- 3:13).

Прежде чем мы будем готовы рассмотреть это, нам следует отметить два общих и первостепенных момента, о которых упоминает Павел: открытость его служения и готовность к страданиям.

Вы сами знаете, братия, о нашем входе к вам, что он был не бездейственный; 2 Но, прежде пострадавши и бывши поруганы в Филиппах, как вы знаете, мы дерзнули в Боге нашем проповедать вам благовестие Божие с великим подвигом.

Согласно греческому тексту, Павел проводит четкий контраст между стихами 1 и 2. В стихе 1 содержится отрицание «не», а стих 2 начинается с сильного противительного союза alia, «но» (который опущен в НМВ). Апостол утверждает, что его визит в Фессалонику был необходим. Он не был kenos, «пустым». Все это понятно. Но пустым от чего? Многие комментаторы переводят как «пустым от результатов» (как в 3:5), «неудачей» (НМВ), «бесплодным» (ИАБ), «неэффективным» (ИБ). Но такое понимание стиха не контрастирует со стихом 2. Сказать, что визит Павла не был неудачным, но что он осмелился проповедовать, не имеет никакого смысла, поскольку в стихе 2 не упоминаются результаты его проповеди. Альтернативой перевода kenos явится вариант «пустой от цели», а не «пустой от результатов», «бесцельный», а не «бесплодный», нуждающийся в цели и серьезности»..

 

*Лайтфут объясняет kenos так: «пустой, полый, apologia pro vita sua      лат. — апология моей жизни — прим. перев.

 

Тогда стихи 1 и 2 обретают смысл. Придя в Фессалонику не с пустыми руками, зная, что сказать и дать, Павел посмел проповедовать Евангелие, рискуя стать преследуемым и гонимым.

а.                  Открытость Павла

Мы дерзнули в Боге нашем проповедать вам благовестив Божие (2). Глагол, переведенный как «дерзнули», parresiazomai, означает «говорить свободно, в открытую, бесстрашно» (АГ), то есть, говорить с parresia, «открыто, искренне, просто» (АГ), в сочетании со смелостью. Павел продолжает подчеркивать эту характеристику своего благовествования. Он уже написал: «как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами» (1:5). Теперь он пять раз повторяет, что они являются его свидетелями, и дважды, что и Бог — свидетель: «Вы сами знаете, братия, о нашем входе к вам, что он был не бездейственный» (1). «Но, прежде пострадавши и бывши поруганы, ...как вы знаете» (2). «Ибо никогда не было у нас (пред вами) ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель!» (5). «Ибо вы помните...» (9). «Свидетели вы и Бог...» (10). Служение Павла в Фессалонике было открытым. Он открыто проповедовал пред Богом и людьми, ибо ему нечего было скрывать. Счастливы сегодня те христианские лидеры, которые ненавидят сочетание лицемерия и любви, которым нечего скрывать или стыдиться, которых все окружающие хорошо знают, которые без страха могут обратиться к Богу и людям как к своим свидетеля^! Сегодня нам необходима именно такая искренность и открытость.

б.                  Страдания Павла

До приезда в Фессалонику Павел пережил и страдания, и поругание в Филиппах (2).

 

* Лайтфут, «Заметки» с.  18.

 

С него и Силы сорвали одежды, велели бить палками, бросили в темницу, а ноги забили в колодки. Это было не только очень болезненное наказание, но и большое унижение, поскольку их, раздетых, подвергли публичному избиению без суда и следствия, несмотря на их римское гражданство. Также и в Фессалонике Павел бла-говествует с великим подвигом (2). Однако эти трудности не пугают его. Напротив, Бог дал ему смелость проповедовать Евангелие, несмотря ни на какие последствия. Это явилось вторым доказательством искренности Павла. Люди готовы страдать только ради того, во что верят сами. В доказательство своей искренности Павел ссылается на свою открытость и на свои страдания.

Рассмотрев эти два основных момента, мы сможем понять апологию* Павла, когда он, во-первых, ссылается на свой визит, а во-вторых, на свое отсутствие и желание вернуться. Он говорит о своей честности во время пребывания у них, о беспокойстве во время вынужденного отъезда и рецшмости вернуться к ним снова.

 

*Апология - Греч. apologia- защита, оправдание, оправдательная речь — прим. ред.

 

1. Павел защищает свой визит (2:3-16)

Ибо в учении нашем нет ни заблуждения, ни нечистых побуждений, ни лукавства; 4 Но, как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестие, так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши. 5 Ибо никогда не было у нас (пред вами) ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель!

6 Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других: 7 Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. 8 Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благо-вестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны. 9 Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедывали у вас благовестив Божие.

10 Свидетели вы и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы пред вами верующими; 11 Потому что вы знаете, как каждого из вас, как отец детей своих, 12 Мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу.

13 Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, принявши от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, — каково оно есть по истине, — которое и действует в вас верующих. 14 Ибо вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев...

 

Говоря о своем посещении Фессалоники, Апостол описывает его при помощи четырех метафор, две из которых достаточно конкретны, а две другие ясно подразумеваются. Сначала он сравнивает себя с домоуправителем (3—4), потом с кормилицей (5—8), затем с отцом (9-12) и с вестником (13-16).

а. Домостроитель (2:3—4)

В тексте само слово «домостроитель» не встречается. Но понятие человека, управляющего домом, ясно подразумевается во фразе вверить нам благовестив (4). Бог вверил благовестив Павлу так, как хозяин вверяет свое имущество управителю. Павел несколько раз возвращается к этому, либо когда хочет выразить высокую привилегию, каковой вверенное благовестие является для него (Гал. 2:7; 1 Тим. 1:11; Тит. 1:3), либо когда хочет подчеркнуть чувство ответственности, которое соответствует чину домостроителя (напр. 1 Кор. 4:1-2; 9:17; 2 Тим. 2:2).

Однако, прежде чем начать развивать тему своего служения в качестве доверенного лица, а также говорить об ответственности перед Богом за дело благове-ствования, в стихе 3 ему приходится объяснить абсурдность выдвинутых против него обвинений. В его учении, как говорит он, нет заблуждения, поскольку его учение — Божье благовестие — является истинным. Нет в нем также нечистых побуждений. Соответствующее этому греческое слово употреблено в единственном числе akatharsia, что значит «нечистота, нечистоплотность». Это слово обычно употреблялось в отношении сексуальной безнравственности (как в стихе 4:7), и, возможно, преследователи Павла намекали именно на это, поскольку такие случаи были не редкостью в среде странствующих учителей. Не было ли в их намеках порочащего смысла? Многим казалось весьма подозрительным, что среди вновь обращенных было «из знатных женщин не мало» (Деян. 17:4). Но, возможно, авторы НМВ правильно интерпретировали нечистые побуждения как «амбицию, гордыню, жадность, стремление к популярности» *. В-третьих, учение миссионеров не было «сделано с вероломством» (ПНВ): в учении нашем нет лукавства. То есть, в их учении не было хитрых методов. Они не пытались обратить людей в веру, например, сокрытием цены ученичества, либо предложением мошеннических благословений.

Здесь, таким образом, Павел делает три веских заявления. Он настаивает на том, что его послание истинно, его побуждения чисты, а методы открыты и бескорыстны. По этим трем пунктам его совесть была абсолютно чиста. Он был чист в том, что говорил, зачем говорил и как говорил.

 

* Бест, с. 94.

 

Теперь Павел развивает свою метафору о домостроительстве, противопоставляя ее обвинению в заблуждениях, нечистых помыслах и лукавстве: Но, как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестив (4). Он обращает особое внимание на то, что именно перед Богом он несет ответственность. Прежде всего, Бог удостоил его. Dokimazo может означать как «проверить, испытать», так и, в особенности, результат проверки, «принять как проверенное, достойное» или «удостоить» (АГ). В своем более простом значении это слово употреблялось как в отношении людей, так и монет — испытать, удостовериться в истинности, найти достойным. Миллиган ссылается на специальное значение этого слова, которое использовалось для описания «соответствия (кого-либо) для избрания на какой-либо общественный пост»*. Именно так Бог испытал Павла и нашел его вполне подходящим для Своего служения.

Во-вторых, в результате удачного испытания, Бог вверил ему благовествование, сделав его домостроителем. В-третьих, Павел старался угодить именно Богу, а не людям (ср. Гал. 1:10). В-четвертых, именно Бог испытывает наши сердца. Причем Бог, испытующий сердца наши, никогда не прекращает эту божественную работу в нас. Поэтому, как пишет Павел, мы и го-ворим как люди, испытанные Богом, удостоенные Им благовествования и старающиеся угодить лишь Ему. Не секрет, что в христианском служении нет ничего более важного, чем основополагающая концепция Бога. Домостроители благовествования ответственны, в первую очередь, не перед церковью, не перед синодом или руководителями, но перед Самим'Богом. С одной стороны, это может привести в замешательство, потому что Бог испытывает наши сердца и знает все наши тайны, а Его стандарты весьма высоки.

 

* Миллиган, с. 18

 

С другой стороны, это чудесным образом дает освобождение, поскольку Бог — намного более знающий, беспристрастный и милосердный судья, чем любой человек, священный суд или другая группа. Быть подотчетным Ему — значит быть избавленным от тирании человеческого критицизма.

б. Кормилица (2:5—8)

Апостол опять начинает с отрицания. Он предлагает фессалоникийцам свою заботу, подобную материнской любви, но прежде он напоминает об отсутствии у него недостойных побуждений. Стих 5: не было у нас (пред вами) ни слов ласкательства, (слово kolakia не встречается больше в Новом Завете и выражает «бесчестные, лживые методы, при помощи которых стараются оказать влияние на человека, особенно в эгоистических целях») *, ни видов корысти: Бог свидетель. Таким образом, мы видим, что их служение было искренним, они не стремились поработить кого-либо или заставить служить себе. Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других (6). То есть Апостол, говорит об отсутствии всех трех зол (лести, корысти, жажды славы), которые являются противоправными способами использования других людей в своих целях.

Теперь Павел упоминает еще об одной ловушке, которой ему и его спутникам удалось избежать и в которую они легко могли угодить как Апостолы Христовы. Поскольку Сила и Тимофей многократно упоминаются в Новом Завете, но не как Апостолы, подобно Павлу или Двенадцати, Павел либо употребляет множественное число, указывая на свой авторитет, как королевское «мы» (произнося «мы», но подразумевая «я»), либо он употребляет слово «апостолы» в его более широком значении «посланников», «миссионеров» или «уполномоченных» (ср. Деян. 14:4) **.

 

* Миллиган, с.  19 ** См. дополнительные замечания на с. 81-85

 

Лично я предпочитаю первое объяснение, которое, похоже, имеет параллель в 3:1 («мы восхотели остаться в Афинах одни», когда почти точно известно, что Павел там остался один). Как Апостол он мог бы отяготить фессалоникийцев своим присутствием, заставляя чтить свое достоинство и издавая приказы или настаивая на том, чтобы ему оплачивали его служение (ср. стих 9 и 2 Фес. 3:8). Лайтфут считает не лишним включить «обе эти, так сказать, прерогативы апостольства: утверждение авторитета и взимание податей»*.

Но вместо этого, мы... были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими (7). Здесь совершенно очевиден общий контраст между властью Апостола и материнской нежностью. Но точное употребление метафоры «кормилица» становится более неопределенным, поскольку в некоторых манускриптах встречается слово «нежный» (epioi), а в других это слово превращается в «дети» (nepioi). Однако оба эти значения могут быть верны. Слово, стоящее перед интересующим нас, в греческом предложении заканчивается на «п». Если в оригинале epioi, тогда nepioi можно объяснить ошибкой переписчика, повторившего букву «п». А если в оригинале употреблено слово nepioi, тогда. можно объяснить epioi ошибочным пропуском буквы «п». Какой из перечисленных вариантов является верным? Поскольку манускрипты с nepioi старше, и имеющийся контекст подтверждает это слово, и поскольку такой смелый образ: «дети, похожие на мать», — вряд ли можно посчитать за ошибку переписчика, некоторые ученые склоняются к правильности этого варианта. «У Павла достаточно часто встречаются смешанные метафоры, — утверждают эти ученые, — и получившийся образ в общем соответствует сказанному, и даже вполне корректен».

 

* Лайтфут, «Заметки», с. 24.

 

«Мать, ласкающая своих детей, снисходит до их уровня, использует их язык и играет в их игры»*. Она становится сама «как дитя со своими детьми»**. С другой стороны, epios может встретиться там, где речь идет о том, что христианским руководителям необходимо быть приветливыми (2 Тим. 2:24), a nepios («ребенок»), хотя и употреблено несколько раз в Посланиях Павла, всегда несет негативный смысл, когда речь заходит о незрелости обращенных; Павел никогда не применяет это слово по отношению к себе. Слова «приветливость, нежность» определенно представляют собой контраст с апостольской властью и являются более подходящими в этой метафоре.

Павел дополняет, что он был с ними не только нежен, как мать, но и привязан такой же жертвенной любовью: Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны (8). Павел не использует их в качестве слуг, а, напротив, — отдает себя на служение им. Очень трогательно, что такой сильный и мужественный человек, как Апостол Павел, использует такую женственную метафору. Некоторые христианские лидеры сегодня стали слишком эгоцентричными и деспотичными. Чем сильнее вызов их авторитету, тем более они стараются его утвердить. Нам всем следует в нашем пасторском служении больше насаждать нежность, любовь и способность к материнскому самопожертвованию.

в. Отец (2:9-12)

Самым поразительным является то, что Павел уподобляет себя их отцу, так же, как их матери. Он в третий раз начинает с отрицания и возвращается к факту, уже упомянутому в стихе 7, говоря, что они могли явиться с важностью как Апостолы Христовы. Чтобы избежать финансовой зависимости от них, они пребывали в труде и изнурении: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас. Возможно, они проповедовали днем, а ночью работали.

 

* Пламмер, с. 23. ** Финдлей, Греческий, с. 42.

 

Павел, наверняка, (мы не знаем об остальных) делал палатки (Деян. 18:3; 20:34—35), чем зарабатывал себе на жизнь и предположительно платил Иасону за кров и стол (2 Фес. 3:8). Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение (9). Хотя мы знаем, что из филиппийской церкви ему посылались какие-то пожертвования, даже когда он находился в Фессалонике (Флп. 4:16), наверняка, этого было недостаточно для его нужд, возможно, потому что македонские церкви страдали от «глубокой нищеты» (2 Кор. 8:1—2). Таким образом, Павел мог бы сильно отяготить фессалоникс-ких христиан, попросив у них денег. Поэтому он решил не делать этого.

Он не только не отягощал их, он был для них как отец, подавая им пример и уча их. Что касается его примера, то он пишет фессалоникийцам: «...свидетели вы и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы пред вами верующими» (10). Может быть, не стоит проводить четкой границы между этими тремя словами, но все же следует сказать, что «свято» (hoslos) относится к нашему стремлению «угодить Богу, предстоять пред Ним в благоговении и благочестии» (АГ), быть «праведными» в наших отношениях с ближними и иметь «непорочную» общественную репутацию. Павел, очевидно, чувствовал свой отеческий долг, поэтому продолжал: «Потому что вы знаете как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу» (11, 12).

Павел, похоже, особенно думает о своей воспитательской роли отца, который, в дополнение к тому, чтобы быть постоянным примером (10), должен также ободрять, утешать и назидать их. В этом случае Апостол призывает фессалоникийцев жить достойно Бога и Его Царства и даже «настаивает» * на этом. Поскольку он учил, что Царство Божье есть в настоящем проявлении (напр. Кол. 1:13) и в проявлении будущей славы (напр. 2 Фес. 1:5; 1 Кор. 6:9), мы можем предположить, что он обращается к фессалоникийцам с призывом жить достойно своего сегодняшнего сана и своей будущей судьбы.

Исходя из этих двух метафор, развитых в стихах 7 и 11, нам не следует думать, что Павел здесь дает пример ролевой ответственности в семье, то есть, кормящей матери и обучающего отца. Поскольку мать также играет неоценимую роль в умственном и нравственном воспитании своих детей, отцам нет причины (кроме культурных традиций) отказываться от кормления и купания детей. И действительно, Писание призывает разделить ответственность. Павел своей пасторской заботой о фессалоникийцах подтверждает, что он соединил в себе роли как матери, так и отца.

г. Вестник (2:13—16)

Хорошо известно, что самым распространеннымсловом в Новом Завете, обозначающим проповедование, является kerysso, действовать как вестник (keryx) ипровозглашать публично. Это слово встречается в стихе 9 «мы проповедовали [ekeruxamen] у вас благовестивБожие», а концепция его лежит в основе стиха 13: Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, принявшиот нас слышанное слово Божие, вы приняли не как словочеловеческое, но как слово Божие, — каково оно есть поистине, — которое и действует в вас верующих. В этомважном утверждении мы можем наблюдать намеренноскрытую игру между словами «Бог», «нами» и «вами».То, что вы приняли (специальный термин, обозначающий принятие традиции), услышанное от нас (Апостолов), вы восприняли как слово Божье, что и действует в вас эффективным образом.

 

* Бест, с. 107

 

Весть пришла от Бога через Апостола к фессалоникийцам и стала изменять их.

Здесь мы видим недвусмысленное утверждение о том, что Павел проповедовал Евангелие, которое являлось словом Божьим. Мы знакомы с утверждением ветхозаветных пророков, что они были носителями слова Божьего, поскольку они начинали свои пророчества такими формулами, как «слово Господне явилось мне», «слушайте слово Божие» и «так говорит Господь». Но здесь, в стще 13, имеется похожее утверждение, сделанное новозаветным Апостолом. Павел не укоряет фессалоникийцев за то, что они слишком высоко чтят его проповедь, напротив, он хвалит их за признание того, чем она является на самом деле (за слово Божье). Более того, он непрестанно благодарит Бога за это и добавляет, что благовестие доказывает свое божественное происхождение тем, что обладает силой изменять жизнь людей. Это является явным признаком того, что Павел вполне осознает свою апостольскую власть. Он знал, кем он был (Апостолом Христовым), он знал, чем являлось его благовестие (словом Божьим). Фессалоникийцы тоже знали это.

Действие благовест&ования на верующих проявлялось в том факте, что они сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее (14а). Возможно, иудейские церкви потому выделены, что их следовало насадить первыми. И подражание им со стороны фессалоникийцев было скорее невольным, чем намеренным. Все истинные церкви, которые принадлежат Богу и живут во Христе, призваны, независимо от своих культурных различий, иметь определенное сходство между собой. Их похожесть должна проявляться не только в принятии слова, но и в страданиях за него: вы (фессалоникийцы, в основном состоящие из бывших язычников) то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев (146).

 

Но какие страдания иудеев имеет в виду Павел? Он говорит об этом так:

15 ...которые убили и Господа Иисуса и Его пророков, и нас изгнали, и Богу не угождают, и всем человекам противятся, 16 Которые препятствуют нам говорить язычникам, чтобы спаслись, и чрез это всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца.

Эти два стиха, иногда называемые «полемикой Павла против иудеев», были определены как «яростные», «неистовые», «взыскивающие» (карающие), «страстные», «резкие», «горькие» и «жесткие». Некоторые комментаторы видят в них такое несоответствие общему тону Посланий Павла, что приписывают их появление вмешательству кого-то другого, резко настроенного против иудеев. Но в манускриптах нет никаких явных следов более позднего их появления.

Мы должны начать наше исследование с того, что Павел действительно написал, и сравнить это с опытом его относительно недавних страданий, которые он претерпел от иудеев. Лука ясно пишет в книге Деяний, в 17 и 18 главах, что именно иудейские противники Евангелия преследовали Павла на пути из Фес-салоники в Верию, а из Верии в Афины. Затем, после его прибытия в Коринф (где он написал свое 1 Послание к Фессалоникийцам), именно иудейская оппозиция заставила его предпринять столь решительный шаг — благовествовать язычникам. В предъявленном иудеям обвинении в стихе 15 он перечисляет пять пунктов. Это напоминает нам о речи Стефана перед Синедрионом (Деян. 7). Во-первых, они убили Господа Иисуса. Подобное заявление сегодня явилось бы весьма предосудительным и антисемитским. Римляне тоже были замешаны в смерти Иисуса. Так же и мы все, за грехи которых Он умер. Верно и то, что Павел не исключал и себя лично (Гал. 2:20), он никогда не забывал о том, что он «прежде был хулитель и гонитель» (1 Тим. 1:13). Тем не менее, иудейский народ в целом принял это обвинение и заявил об этом (Мф. 27:25). Подразумевая наше участие, мы не можем снять с них обвинение. Во-вторых, они убыли ...Его пророков, в чем Сам Иисус их обвинял (Мф. 23:29—31; Л к. 13:34). В-третьих, и нас изгнали, что ставит Апостолов в один ряд с пророками (ср. 1 Кор. 4:9). В-четвертых, они Богу не угождают, особенно тем, что отвергли Его Мессию; и, в последнюю очередь, всем человекам противятся. Эта фраза напомнила многим комментаторам знаменитое описание иудеев, принадлежащее Тациту: «Ко всем другим людям (т. е. кроме своих соотечественников-евреев) они чувствуют лишь ненависть и враждебность» *. Далее, Павел объясняет их враждебность к человечеству расе попыткой остановить проповедь Евангелия Апостолами и, таким образом, лишить язычников возможности спастись (ср. Мф. 23:13). Павел оценивал такую политику как нечто ужасное, чем она и была на самом деле. Иудеи не только убили Мессию и преследовали Его пророков и Апостолов. Они также препятствовали распространению Евангелия и, таким образом, работе спасения.

В результате своего антагонизма они чрез это всегда наполняют меру грехов своих. Точно так же, как суд Божий излился на аморреев, когда их «мера беззаконий... наполнилась» (Быт. 15:16), он постигнет и иудейский народ, когда они наполнят меру грехов своих и грехов отцов своих (Мф. 23:32). Тогда можно будет сказать, что Приближается на них гнев до конца (16). Согласно 1:10, грядущий гнев Божий приближается. Эрнст Бест объясняет, что phthano означает прибытие и может выражать прибытие с или без «участия в том опыте, который имеется в пункте назначения». Так, утверждение Иисуса в Евангелии от Матфея 12:28 о том, что «достигло до вас Царствие Божие» (ephthasen — тот же глагол, в том же времени), подтверждает прибытие, оставляя открытым вопрос получили его люди или нет.

 

* Тацит, «История», т. 5.

 

Таким же образом, утверждение Павла о гневе Божьем может означать, что «он пал на них, и они сейчас его испытывают», или что «он висит над ними и   готов   на   них   пасть» *.   Если   правильно   первое утверждение, тогда (как предполагают комментаторы) Павел видел явление Божьего суда в таких событиях, как беспрецедентный голод в Иудее в 45—47 годах н. э., жестокое уничтожение иудеев в храме на Пасху в 49 году н. э. (описанное Иосифом) и изгнание евреев из Рима  императором  Клавдием  в  том  же  году  (Деян. 1/8:2). Поскольку 1 Послание к Фессалоникийцам было написано, по всей видимости, в 50 году н. э., все это воспринималось в то время как яркие события недавнего прошлого.

Однако другой перевод кажется более приемлемым: «гнев Божий навис над ними» (ДБФ), хотя и не излился на них. До разрушения Иерусалима в 70 году оставалось еще 20 лет. Но ссылка во 2 Послании  к Фессалоникийцам 2:4 на антихриста,  воцарившегося в Божьем храме, дает твердое основание предположить, что Павел был знаком хотя бы с некоторыми апокалиптическими пророчествами Иисуса (напр. Мк.  13:14). Так, афористичные высказывания Иисуса о приближающемся суде Божьем над народом наверняка стали актуальными,  подобно тому как слова «отнимется от вас Царство  Божие»  (Мф. 21:43), «оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38) и «дщери   Иерусалимские!   не   плачьте   обо   Мне,   но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк. 23:28). Если традиции   таких   предсказаний   были   частью   прошлого представления Павла, тогда продолжавшееся противление Евангелию со стороны иудеев наверняка заставляло его предполагать, что этот суд неизбежен, каковым он и являлся.

 

* Бсст, с. 119

 

В этом случае последние слова eis telos вряд ли значат «решительно, полностью, до конца» и не «навсегда», но «наконец», т. е., «наконец над их головами навис гнев Божий».

Как бы мы ни интерпретировали последние два предложения стиха 16, это чрезвычайно торжественные слова. Антисемитизм, однако, не может найти в них никакого оправдания для себя. Ни один христианин не может читать долгую историю антииудаизма в церкви без чувства глубокого стыда. Иоанн Златоуст среди Отцов церкви был одним из наиболее враждебно настроенных представителей. В 386—88 годах н. э. он в Антиохии прочитал восемь жестких проповедей против иудеев. Он сравнивал их с животными, выдвигал против них жуткие обвинения, начиная с обжорства, пьянства и аморальности и кончая детоубийством и даже каннибализмом. В Средние века четыре репрессивные директивы Четвертого латеранского собора (1215 г.) обязали иудеев жить в гетто и носить особую одежду, отличающую их от других людей, а в период крестовых походов церковь была не в состоянии остановить фанатизм толпы, который приводил к погромам и мародерству в еврейских общинах. Еще больше смущает довольно резкий трактат Лютера «Об иудеях и их лживости» (1543 г.) Правда, он был написан незадолго до смерти Лютера, когда он уже поцял иллюзорность своих ранних надежд на обращение евреев. Однако все это не оправдывает его несдержанных обличений в их адрес, его призыва поджечь их синагоги, разрушить дома, конфисковать талмуды и заставить замолчать раввинов.

Только одно пояснение поможет облегчить наше христианское чувство вины: что Отцы церкви, средневековые служители и реформаторы выражали не антисемитские, а антииудаистские взгляды, что являлось не расовым предрассудком, а теологическим убеждением. Так, Златоуст, например, приберег наиболее язвительные обвинения против «иудействующих» христиан, которые пытались объединить церковь и синагогу. Преобладающей заботой Лютера была честь Сына Божьего, Которого отвергли иудеи. Даже Розмари Р. Рутер в своей яростной критике христианской антиеврейской пластинки «Вера и братоубийство» (1975 г.) говорит следующее: «Нет никакой возможности избавить христианство от антииудаизма, которое постоянно находит свое социальное выражение в антисемитизме, без учета самой сути его христологичес-кого толкования»*.

Под христианским «христологическим толкованием» профессор Рутер подразумевает нашу веру в то, что Иисус и есть Мессия, а отвергающий Христа является антихристом, и только тот, кто признает Сына, имеет также и Отца (напр. 1 Ин. 2:22—23). Такие убеждения помогают объяснить антипатию некоторых христиан к евреям, но это не оправдывает их.

Возвращаясь к утверждениям Павла в 1  Послании  к Фессалоникийцам 2:15—16,  мы должны помнить, что он сам был большим патриотом-иудеем (Рим. 3:1—4 и 9:1-11:36). Он гордился принадлежностью к иудейским предкам. Он всей душой болел за спасение своего народа.  Он заявлял,  что  готов пожертвовать собственным спасением,  ради  спасения своей нации (Рим. 9:1—5;  10:1). Он также учил тому, что Бог не отверг Свой народ, ибо Его дары и призыв не могли быть отменены; в Его планы входило вернуть их к Себе, если только они не будут упорствовать в своем неверии.  Используя метафору,  Он хотел привить заново к масличному дереву его природные  ветви,  которые  временно  отломились  (Рим. 11).  Итак,  мы должны уравновесить   1   Послание  к Фессалоникийцам 2:15—16 со всем тем, что Павел написал несколько лет спустя в Послании к Римлянам (9 — 11). Нет никакого доказательства тому, что он изменил свое мировоззрение за этот период времени, или сам себе противоречил, или что в 1 Послании к Фессалоникийцам его утверждения полны мести или несовместимы с учением Христа.

 

* Розмари Р. Рутер, *Вера и братоубийство: Теологические корни антисемитизма» (Серч Пресс, 1975 г.), с. 116

 

Нет. Павел просто констатирует голые факты. Многие из его братьев-иудеев отвергали Христа, противостояли Евангелию и спасению язычников, вследствие чего над ними навис гнев Божий, как и предупреждал Иисус.

Как же можно, однако, согласовать перспективу 1 Послания (в котором предсказывается и даже провозглашается гнев Божий) с 11 главой Послания к Римлянам (где подтверждается действенность завета Божьего и спасения Израиля)? Не являются ли предупреждения о грядущем гневе и обещания спасения равно неизбежными и, таким образом, взаимно исключающими друг друга? Возможно, ответ на этот вопрос состоит в разнице использования Павлом терминологии, когда он говорит о Божьем гневе по отношению к «иудеям» персонально (1 Фес. 2:14) и о Божьем спасении «Израиля» как сообщества (Рим. 11:25—26). Павел не писал фессалоникийцам, что с этих пор все иудеи должны ждать не иначе как суда и что ни один иудей не спасется. Это ясно из того, что впоследствии, в Ефесе, он продолжил евангелизацию, начиная с синагоги (Деян. 19:8; ср. Рим. 1:16 «во-первых, Иудею»). И даже когда он прибыл в Рим, то созвал всех иудейских руководителей и «излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из закона Моисеева и пророков». Более того, некоторые «убеждались словами его...» Именно отвергнувшие Христа, сами стали отверженными, и на них пал гнев Божий (Деян. 28:16—31).

2. Павел объясняет свое отсутствие (2:17— 3:13)

Павел возвращается от своего отступления от темы о евреях к своей apologia. Преследователи упрекали его не только за поведение во время визита в Фессалонику, но и за его поспешное бегство и за безуспешную попытку вернуться. Либо он покинул и даже забыл фессалоникийцев, говорили они, либо он слишком труслив, чтобы вернуться обратно. Итак, Апостол защищает себя и от этой клеветы. Если 2:1-16 являются его apologia pro vita sua, то стихи 2:17 - 3:13 являются его apologia pro absentia sua *

Мы же, братия, бывши разлучены с вами на короткое время лицем, а не сердцем, тем с большим желанием старались увидеть лице ваше. 18 И потому мы, я Павел, и раз и два хотели придти к вам; но воспрепятствовал нам сатана. 19 Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его? 20 Ибо вы— слава наша и радость.

3:1 И потому, не терпя более, мы восхотели остаться в Афинах одни, 2 И послали Тимофея, брата нашего и служителя Божия и сотрудника нашего в благо-вествовании Христовом, чтобы утвердить вас и утешить в вере вашей, 3 Чтобы никто не поколебался в скорбях сих: ибо вы сами знаете, что так нам суждено. 4 Ибо мы и тогда, как были у вас, предсказывали вам, что будем страдать, как и случилось, и вы знаете. 5 Посему и я, не терпя более, послал узнать о вере вашей, чтобы как не искусил вас искуситель и не сделался тщетным труд наш.

6 Теперь же, когда пришел к нам от вас Тимофей и принес нам добрую весть о вере и любви вашей, и что вы всегда имеете добрую память о нас, желая нас видеть, как и мы вас, — 7 То мы, при всей скорби и нужде нашей, утешились вами, братия, ради вашей веры; 8 Ибо теперь мы живы, когда вы стоите в Господе. 9 Какую благодарность можем мы воздать Богу за вас, за всю радость, которою радуемся о вас пред Богом нашим, 10 Ночь и день всеусердно молясь о том, чтобы видеть лице ваше и дополнить, чего недоставало вере вашей?

 

* Апология моего отсутствия - прим. перев., Хендриксен, с. 74

 

11 Сам же Бог и Отец наш и Господь наш Иисус Христос да управит путь наш к вам. 12 А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг ко другу и ко всем, какою мы исполнены к вам, 13 Чтобы утвердить сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и От-цем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его. Аминь.

Обращаясь к своим фессалоникским читателям с любовью как к «братьям» (17) (так же, как ранее в стихе 1), Павел отвечает на критику своих оппонентов, демонстрируя в то же время свою искреннюю любовь к фессалоникийцам. Его опровержение состоит из пяти этапов.

а. Бывши разлучены с вами на короткое время (2:17а)

У Павла не было никакого желания покидать город. Он ушел не по собственной воле. Бывши разлучены с вами, пишет он. Греческий глагол aporphanizomai встречается в Новом Завете только в этом стихе. Поскольку orphanos означает сироту, ребенка, оставшегося без родителей, некоторые комментаторы используют этот отрывок как иллюстрацию склонности Павла использовать в тексте смешанные метафоры. Назвав себя их отцом, матерью, даже ребенком (7, 11), братом (1, 17), здесь он изображает себя осиротевшим ребенком. Но это слово обладает более широким значением, чем дитя, оставшееся без родителей; «оно подразумевает также родителей, оставшихся без детей» *. Это намного легче согласуется с предыдущими метафорами, где автор использует образ отца и матери. Лайтфут расширяет значение этого слова еще больше, включая в него также тяжелую утрату близких, «утрату любого друга или родственника» **.

 

* Бест, с. 124. ** Лайтфут, «Заметки», с. 36.

 

Этим легко объяснить фразы в современном переводе: «мы лишились вас» (ПНВ) и «вы были для нас потеряны» (ПАБ). Ударение делается на неестественную разлуку, насильственное и болезненное расставание. В то же время Павел чувствовал, что оно было временным (на короткое время) и, как уверяет он, лишь лицем, а не сердцем. Бик-нелл очень точно перефразирует это так: «С глаз долой, но не вон из сердца» *.

6. Тем с большим желанием старались увидеть лице ваше (2:176-20)

Павел пишет о своем большом старании увидеть их, что лежало в основе его попыток вернуться (176). И потому, продолжает он, мы, я Павел, и раз и два хотели придти к вам', но воспрепятствовал нам сатана (18). Не ясно, означает ли употребление местоимений «мы» и «я Павел» различие между ними («мы все хотели видеть вас, но я особенно») или их следует идентифицировать («мы хотели придти, и подтверждаю, что я действительно хотел»). Позже я вернусь к этому вопросу. А пока мы рассмотрим тот факт, что Апостол за свое отсутствие возлагает вину на дьявола. Сатана «воспрепятствовал нам» (ПАБ), или «помешал» нам (ДБФ, ИБ), говорит он, используя глагол (enkopto, вторгнуться), который можно применить либо в случае «преграждения пути, чтобы сделать его непроходимым»**, либо «пересечения пути» атлета во время соревнований (Гал. 5:7).

Было высказано несколько предположений о том, как именно сатана воспрепятствовал возвращению Апостола в Фессалонику. (1) Некоторые считают, что дело было в продолжавшемся противостоянии иудеев, доходившем даже до «заговора... запланированного против него иудеями» ***. (2) Другие (напр. Лайтфут)**** высказывали догадку, что речь шла о «жале в его плоти», изнуряющей болезни, которую он позже назвал «ангелом сатаны» (2 Кор. 12:7; Гал. 4:13—14).

 

* Бикнелл, с. 28. ** Миллиган, с. 34. *** Златоуст, с. 334. **** Лайтфуг, «Заметки*, с. 38

 

(3) Уильям Рамсей предположил, что сатанинским препятствием был законный запрет, наложенный на Иасона городскими начальниками Фессалоники. Они, «получивши удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их» (Деян. 17:9)*, предупредив о жестоком наказании в случае возвращения Павла. «Эта хитроумная выдумка поставила непреодолимую преграду между Павлом и фессалоникийцами» **. (4) Другое возможное объяснение: «какой-то грех или скандал, который задержал его в Коринфе», на что ссылался Павел ***. Предполагается, что фессалоникийцы хорошо знали причину задержки. Поскольку мы не обладаем этой информацией, нам лучше признать свое невежество, чем демонстрировать беспочвенную уверенность.

Более важным является вопрос, почему Павел приписывал эту преграду сатане, объясняя другие Божьим соизволением (напр. Деян. 16:6—7, 10 и, может быть, Рим. 1:13). Одним из возможных ответов является предположение, что Бог давал Павлу духовное умение распознавать и отличать божественное предопределение от демонических происшествий. Другой вариант — объяснить происшедшее можно было только позднее. «Возможно, все становилось вполне очевидным — в ретроспективе, если не сразу — одно препятствие способствовало распространению Евангелия, а другое мешало»****. Третья теологическая перспектива состоит в том, что «верны оба утверждения. Хотя сатана выполняет свою часть работы, Бог все же владеет высшей властью...»***** В любом случае, Павел стремился подтвердить, что не может вернуться не из-за безразличия к фессалоникийцам, а из-за злого вмешательства сатаны.

 

* ПАБ; НАБ: «Они связали Иасона и других». ** Сэр Уильям М. Рамсей, «Святой Павел как странник и как римский гражданин» (Ходдер и Стотон, 1895 г.; 11 издание, без даты), с. 231.

*** Денней, с.  104. **** Брюс, с. 58. ***** Кальвин, с. 351.

 

В стихах  19 и 20, приводя доказательства своего желания и попыток вернуться к ним, Павел задает риторические вопросы, на которые невозможно ответить и которые выражают его сильную любовь к ним: Ибо кто  наша  надежда,   или радость,   или   венец  похвалы [наш «триумфальный венец» (ПАБ)]. Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его? Ибо вы- слава наша и радость (ср. флп. 4:1). Радость которую Павел упоминает двавды, возможно, относится к настоящему, в то время как венец похвалы и слава определенно относятся к будущему, к явлению Христа Наша интерпретация славы Павла в Послании к Фессалоникийцам не должна противоречить его утверждению что он будет хвалиться только лишь Господом и Его Крестом (напр. 1 Кор. 1:31; Гал. 6:14). Ибо фессалоникийцы являются достоянием распятого Христа.  Павел старается передать в этом порыве любви, что его радость в этом мире и его слава в другом тесно связаны с фессалоникийцами, которых так чудесно изменил Христос через служение Апостола.

в. И послали Тимофея (3:1-5)

Безуспешные попытки Павла вернуться в Фессало-нику еще более приводили его в отчаяние из-за того что от церкви не было никаких новостей. Итак напряжение нарастало до тех пор, пока, не терпя более, Павел не начал действовать (1а). Нужно было что-то сделать, чтобы снять это напряжение. Поэтому поскольку Павел не мог идти сам, было решено вместо него послать Тимофея. Это решение казалось «наилучшим планом» (ДБФ), хотя потребовало большой жертвы от Павла так как означало, что ему придется «остаться в Афинах одному» (16, ПАБ). Он уже оставался там один, поскольку по прибытии сопровождавшие покинули его (Деян. 17:15), что привело к весьма болезненному опыту. Все его существо восстало и возмутилось против того всеобъемлющего идолопоклонства, которое царило в городе (Деян, 17:16). И вот, наконец, следуя оставленным инструкциям приехать как можно скорее (Деян. 17:15), к нему присоединился Тимофей (однако без каких бы то ни было новостей). Неужели Павлу придется отослать Тимофея и во второй раз остаться одному в городе, наполненном идолами, и тем самым лишиться христианского общения? Все в нем возмущалось против такой перспективы. Но легче было перенести еще один период одиночества, чем томительное напряжение от неизвестности о судьбе фессалоникийцев.

Итак, мы послали Тимофея [чье общение значило так много для Павла], ибо Тимофей есть брат наш и служитель Божий и сотрудник наш в благовествовании Христовом (2а). Возможно, Павел дал такую восторженную характеристику Тимофею, желая показать, что он послал одаренного и наиболее подходящего представителя. Иначе, мы могли бы ожидать, что Павел опишет его, как «нашего брата и нашего служителя»; Павел взял на себя смелость утверждать, что Тимофей — служитель    Божий.    И   действительно,    более поздним переписчикам это не понравилось. Поэтому, «чтобы убрать спорный персонаж, у которого имелось такое смелое определение synergos tou theou» («Божий служитель»),  одни  переписчики  удалили  слово  «Божий», а другие заменили «служителя» на «слугу»*.

По трем причинам Павел послал Тимофея с этой миссией в Фессалонику. Первая — чтобы утвердить вас и утешить в вере вашей (26). Глагол утвердить (sterixai) был почти специальным термином для утверждения и возрастания вновь обращенных (напр. Деян. 14:22; 15:32; Рим. 1:11; 16:25; 2 Фес. 2:17). Тимофей должен был не только утвердить фессалоникийцев в их вере, но также вдохновить их, утешить или ободрить (parakaleo). Вторым стремлением Павла было сделать так, чтобы никто не поколебался в скор-бях сих (За). Слово «поколебаться», в греческом тексте saino, вначале использовалось в отношении собак, виляющих хвостом; таким образом, оно стало употребляться в значении «льстить», «подлизываться» и, следовательно, — «обманывать» (ГТ). Павла беспокоило, что страдания фессалоникийцев могут увести их в сторону от Христа. Возможно, наилучшим способом защитить людей от невзгод было напоминание им о том, что наши страдания являются необходимой частью нашего христианского призвания. Павел так и собирался поступить: Ибо вы сами знаете, что так нам суждено (36), что «таковы условия, согласно которым мы являемся христианами» *. Ибо мы и тогда, когда были'у вас, продолжает Павел, предсказывали вам, что будем страдать, как и случилось, и вы знаете (4). Очень интересно узнать, что Павел, проповедуя вновь обращенным, постоянно возвращался к теме неизбежности страданий. Сам Иисус очень ясно учил об этом (напр. Мф. 5:11; Ин. 15:20; 16:33), поэтому и Павел считал это своим долгом. «... Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие», говорил он (Деян. 14:22; ср. Рим. 8:17; Флп. 1:29; 2 Тим. 3:12).

Затем Павел выдвигает третью цель визита Тимофея в Фессалонику: Посему и я, не терпя более (он еще раз упоминает о невыносимом напряжении, но теперь говорит только о себе, «я», а не «мы»), послал узнать о вере вашей, чтобы как не искусил вас искуситель и не сделался тщетным труд наш (5), или «напрасным» (ИБ). Опять Апостол имеет в виду сатану. Он хорошо знаком с его уловками, будь то препятствия для апостольского служения или его искушения, с помощью которых он пытается заставить обращенных отречься от своей веры. Итак, Тимофей был послан с определенной миссией: выяснить обстановку и помочь. Инструкция к действию предполагала, что он укрепит фессалоникийцев в их вере, напомнит, что страдания ради Христа неизбежны и вернется с новостями о том, как у них обстоят дела.

г. Он возрадовался доброй вести Тимофея (3:6—10) Теперь же, когда пришел к нам от вас Тимофей (незадолго до того, как Павел сел писать это письмо) и принес нам добрую весть (дословно «благовествовал», единственное место в Новом Завете, где это слово не относится к Евангелию) о вере и любви вашей (6а), («итог благочестия») *• В дополнение к этому Он сказал, что вы всегда имеете добрую память о нас, желая нас видеть, как и мы вас (66). Эти три новости наполнили Апостола радостью. Он не мог больше сдерживаться. Он спешит поделиться своими чувствами: То мы, при всей скорби и нужде нашей, утешились вами, братия, ради вашей веры (7). Почему же ваша вера утешает нас, можете вы спросить? Потому что наша жизнь связана с вашей. Ибо теперь мы живы, «Теперь мы опять можем дышать» (ИБ), теперь нам дали «новый отрезок жизни»**, когда вы стоите в Господе (8). Добрая весть также приводит Павла к выражению переполняющей его признательности: Какую благодарность можем мы воздать Богу за вас, за всю радость, которою радуемся о вас пред Богом нашим? (9). Затем Апостол чувствует необходимость молитвы: Ночь и день всеусердно молясь о том, чтобы видеть лице ваше и дополнить, чего недоставало вере вашей (10). Поскольку ранее в Послании Павел говорит о себе, что «ночью и днем» он работал (2:9), то проповедуя, то изготавливая палатки, трудно представить, как он мог также и молиться день и ночь. Возможно, его деятельность накладывалась одна на другую, так что он мог молиться, даже когда был занят изготовлением палаток.

 

* Кальвин, с. 354. ** Миллиган, с. 40.

 

Он пишет фессалоникийцам, что молился о возможности навестить их, несмотря на чинимые сатаной препятствия, чтобы дополнить их духовный недостаток. Слово «дополнить», т. е. katartizo, означает восстановить, оснастить, снабдить или закончить. Оно употребляется в различных контекстах, например, когда говорят о рыбаке, чинящем свою сеть (Мф. 1:19), о хирурге, о политике, примиряющем враждующие фракции. Тот недостаток, который Павел обнаружил в их вере, относился к «пробелам» (ИБ, сноска к 1 Фес. 3:10) как в их догматическом, так и в этическом понимании. Он ^ хотел видеть их полными, цельными, зрелыми христи-1анами. Отсюда и его желание навестить их. Молитва о возрастании их веры была жизненно необходимой. Послания также могли вдохновить и укрепить людей в их вере. Но нет такого стимула, который можно сравнить с живым общением лицом к лицу, когда мы можем «утешиться верою общею» (Рим. 1:12).

д. Он молился за них день и ночь (3:11-13) Упомянув в стихе 10 о своих искренних и продолжительных молитвах о них, он немедленно начинает молиться в своем Послании. В молитве он выражает три точные и конкретные просьбы: чтобы Бог еще раз направил его к фессалоникийцам и чтобы они возрастали в Его любви и святости. Сначала: Сам же Бог и Отец наш и Господь наш Иисус Христос да управит путь наш к вам (11). Здесь наблюдается удивительное единение Бога-Отца и Господа Иисуса на уровне равенства, как и в 1:1, но на этот раз это тем более примечательно, что два подлежащих (Отец и Сын) согласовываются    с    глаголом    в    единственном    числе (kateuthynai). Затем следует пожелание в форме молитвы, чтобы Бог «управил», или сделал возможным тот путь, который сатана отрезал, или убрал препятствия на этом пути (2:18). Павел получил ответ на свою молитву, правда, пять лет спустя (насколько мы знаем), когда он посетил Македонию дважды в конце своего третьего миссионерского путешествия (Деян. 20:1—3).

Во-вторых, Павел молится: А вас Господь (имея в виду Иисуса, как почти всегда в Новом Завете, когда «Господь» не сопровождается дальнейшим определением) да исполнит и преисполнит любовью друг ко другу, в христианской общине, и ко всем, «ко всему человечеству» (ИБ), какою мы исполнены к вам (12). Интересно отметить в этой молитве параллельное прогрессирующее движение, с одной стороны, друг к другу и ко всем, а с другой стороны, от исполнения до преиспол-нения, в то время как преисполнение «подразумевает преизбыток любви» *.

В-третьих, Павел молится: Чтобы утвердить (снова sterizai, как в 3:2) сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и Отцем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его (13). Словосочетание Святыми Его может означать «ангелов» или «святых», но, скорее всего, включает в себя обоих, то есть, «всех, кто принадлежит Ему» (ДБФ). Нет лучшего стимула к святости, чем приближение parousia, когда Иисус явится в славе со Своими святыми. Чтобы мы могли предстать перед Господом «непорочными и святыми», мы должны сейчас утвердиться внутренне. Ибо освящение является настоящим и продолжительным процессом; совершенство же ожидает при parousia. Слово «Аминь» (ИБ, сноска к 1 Фес. 3:13) опущено почти во всех английских изданиях. Но это слово является хорошим свидетельством и кажется подходящим итогом молитвы Павла.

Заключение: двойное обязательство

Мы видели, как Павел отвечает своим критикам. Он и защищает свое посещение (2:1—16) и объясняет невозможность своего приезда (2:17 — 3:13). В процессе своей двойной apologia он иллюстрирует свое пасторское служение при помощи четырех метафор — домостроителя, матери, отца и вестника.

 

* Миллиган, с. 43.

 

В качестве домостроителя он верно хранил Евангелие; как мать он проявил нежность и заботу об обращенных; как отец он был усердным в их обучении; а как посланник проявил смелость в провозглашении слова Божьего. Из этих четырех метафор мы можем увидеть два основных направления пасторского служения в наши дни. Первое обязательство касается Слова Божьего (хранить его как домостроитель и провозглашать его как посланник), и второе обязательство мы берем на себя по отношению к людям Божьим (как мать и отец, любя, заботясь о них и обучая их). *

Первым идет наше обязательство по отношению к Слову Божьему. В 1 Фес. 2, Павел три раза называет свое Послание «благовестием Божьим» (2, 8, 9) и дважды «словом Божьим» (13). Павел был твердо убежден, что его весть исходила от Бога и что «его» благовестив было воистину «Божьим» благовестием. Он не был его создателем. Он был только домостроителем, которому оно было доверено, и вестником, которому было поручено провозглашать его. Но более всего он должен был быть верным. Каждое истинное христианское служение начинается с убеждения, что мы призваны принять Слово Божье как его хранители и посланники. Мы не должны довольствоваться «слухами о Боге», заменяющими «Благую Весть от Бога». Ибо, как пишет об этом Кальвин, «Евангелие... так же далеко от предположений и догадок, как небеса далеки от земли» *. Конечно, мы не являемся Апостолами Христа, как Павел, но мы верим в то, что Новый Завет сохранил учение Апостолов и теперь завещает нам это учение в своей совершенно определенной форме. Поэтому мы являемся доверенными лицами этой апостольской веры, которая и есть Слово Божье, имеющее власть совершать работу в тех, кто верует.

 

* Кальвин, с. 347.

 

Наша задача — сохранять это Слово, изучать его, распространять, применять и повиноваться ему.

Во-вторых, мы имеем обязательство по отношению к людям Божьим. Мы видели, как Павел выражал свою глубокую любовь и заботу к фессалоникийцам, сравнивая себя с матерью и отцом. Он чувствовал себя и действовал по отношению к ним так, как если бы они были его собственными детьми, каковыми они и являлись, поскольку он привел их ко Христу. Поэтому он учил их; зарабатывал на себя, чтобы не стать обузой для них; беспокоился об их духовной зрелости; был нежным и жертвенным в своих взаимоотношениях с ними.

Затем, в 2:17 — 3:13, совершенно, казалось бы, неосознанно Павел дает трогательное подтверждение того, о чем он пишет: открывает перед ними свое сердце, преисполненное любви. Он покинул их с величайшей неохотой, фактически, его оторвали от них против воли. Затем он так старался вновь посетить их, но все его попытки были напрасны. Напряженное ожидание вестей о них стало невыносимым, поэтому, пожертвовав многим, Павел отправил к ним Тимофея, чтобы поддержать их и узнать, как у них обстоят дела. Когда Тимофей вернулся с доброй вестью, радость Павла была беспредельна и он вознес к небесам свои благодарения. Все время он неустанно изливал свое сердце в молитвах о них. Все дело в том, что его жизнь была теснейшим образом связана с их жизнью. «Ибо теперь мы живы», пишет он, «когда вы стоите в Господе» (3:8).

Что это за весьма необычный язык? Я часто задавал себе этот вопрос. Что это за любовь и тоска; это невыносимое напряжение, когда нет новостей, и эта несказанная радость, когда появляются добрые вести; эта привязанность, проявляющаяся в заботе, и эта страстная молитва; это чувство тесной близости с ними, как будто его жизнь заключена в их жизни, а их жизнь в его жизни? Я думаю, что это язык родителей, обстоятельствами разлученных со своими детьми, жестоко тоскующих по ним, испытывающих глубокое беспокойство, не получая известий о них. Пасторская любовь — это родительская любовь.

Иоанн Златоуст (около 400 г. н. э.) это понимал, когда комментировал утверждение Павла о том, что фессалоникийцы были его надеждой, радостью и венцом: «О, сколько здесь огненного жара! Никогда не смогла бы ни одна мать или отец, даже если бы они собрались вместе, чтобы выразить свою любовь, показать такую привязанность, которая могла бы сравниться с любовью Павла» *. В другом наставлении он писал о собственной пасторской молитве за свой приход:

«Нет человека, которого бы я любил больше вас; нет, даже белый свет мне не мил так, как вы. С радостью я вырвал бы свои глаза десять тысяч раз, если бы так возможно было обратить ваши души. Ваше спасение дороже для меня, чем сам белый свет... Только это является предметом моих молитв о вас, ибо я жажду вашего возрастания. Все мои усилия направлены на мою любовь к вам, ибо все мои помыслы о вас, вы являетесь для меня всем — отцом, матерью, братьями, детьми»**.

 

* Златоуст, с. 334. ** В конце Гомилии III по Деяниям 1:12-26

 

Другой, более поздний пример, который бы мне хотелось привести, — это Чарлз Симеон, служивший в Церкви Святой Троицы в Кембридже викарием в течение пятидесяти четырех лет в первой половине девятнадцатого столетия. Американский епископ дважды навестил его, когда Чарлз Симеон был уже в преклонном возрасте, и писал: «Ласковое, любящее выражение его лица, приветливый тон его голоса в сочетании с великой мягкостью и детской простотой его манер немедленно дали мне ощутить себя так, словно бы я находился рядом с отцом...» * Сам Симеон, предпочитая скорее восхвалять истину и благочестие, чем бичевать ошибки и зло, обычно умолял молодых священнослужителей «быть мягкими в отношениях с людьми, как мать среди своей семьи»**.

В этом и заключается двойное обязательство христианских пасторских руководителей, первое — к Слову Божьему (как домостроители и посланники) и второе — к детям Божьим (как матери и отцы). Мы служители Слова и служители церкви. Иначе то же самое можно выразить двумя основными характеристиками пасторского служения, которыми являются истина и любовь. Именно с помощью них строится церковь, особенно в согласии между ними. Через «провозглашение [или сохранение] истины в любви» мы «возрастаем в Того, Который есть глава Христос» (Еф. 4:15). И все же такое сочетание редко встретишь в современной церкви. Некоторые лидеры являются великими глашатаями истины и готовы сражаться за нее., ни проявляют мало любви. Другие же провозглашают любовь, но не имеют равного усердия в деле провозглашения истины, как Иисус и Его Апостолы. Истина тяжела, если ее не смягчить любовью, а любовь слишком мягка, если ее не укрепить истиной.

Если напоследок мы спросим, как нам развить это двойное обязательство по отношению к Слову и церкви, это равновесие в сочетании истины и любви, единственным ответом будет, что это возможно лишь при помощи Святого Духа, поскольку Он и является источником обоих даров. Он есть «Дух истины» (напр. Ин. 14:17), и «плод Духа есть любовь» (Гал. 5:22). Пасторские лидеры, таким образом, более всего нуждаются в полноте Духа, Который единственный может вести нас путем истины и любви.

 

* Хью Эванс Хопкинс, «Чарлз Симеон Кембриджский» (Ходдер и Стотон, 1977 г.), с. 209. ** Там же, с. 205.

 

Дополнительные замечания по использованию Павлом местоимения «мы»

Можем ли мы присвоить слова, сказанные в 1 Фес. 2:13, только Павлу, ведь в этом стихе употреблены местоимения множественного числа: «мы непрестанно благодарим Бога» и «принявши от нас слышанное слово Божие»? Должны ли мы понимать употребление множественного числа, которое встречается довольно часто в обоих Посланиях, как указание на то, что Павел, Сила и Тимофей являлись соавторами? Или Павел относится к таким авторам, которые употребляют эпистолярное «мы», подразумевая при этом одного себя? Обе позиции нам кажутся крайностями. Но эти вопросы, которых мы лишь слегка коснулись в пояснениях к 1:1 и 2:18, требуют более тщательного рассмотрения.

Сила и Тимофей прибыли в Фессалонику вместе с Павлом и помогали ему в деле евангелизации. Тимофей также впоследствии посетил Фессалонику и вернулся с новостями, которые вдохновили Павла на написание Первого послания (ср. 1 Фес. 3:2-6; Деян. 18:5; 2 Кор. 1:19). Поэтому нет ничего удивительного в том, что в начале обоих Посланий мы видим все три имени. Павел хотел таким образом выразить свое признание трудов Силы и Тимофея и указать в то же время на то, что они также одобряют написанное им.

Однако это не означает, что нам следует принять новое название: «Послания Павла, Силы и Тимофея к Фессалоникийцам». Мы также не должны отрицать руководящей роли Павла в написании обоих Посланий. Употребление местоимения множественного числа «мы» не требует таких решительных заключений. Позиция руководства и голос авторитета по-прежнему принадлежат Павлу. Тому есть как внутренние, так и внешние свидетельства.

Внутренние свидетельства находятся в самих Посланиях и в том, что личность Павла часто проявляется через следующее:

1.                    Именно  он являлся  главным  проповедником:когда у  вас  было  «наше  благовествование»   (1:5),  иутверждал, что благовестие было вверено именно ему(2:4).  Именно он относился к фессалоникийцам какмать и отец (2:7, 11).

2.   Хотя он и написал: «мы... хотели придти к вам»,но затем добавил: «и потому мы, я Павел, раз и двахотели придти к вам» (2:18). Этим он не поправлялсебя, поясняя, что он хотел еще раз посетить их, аСила  и  Тимофей   не   хотели.   Скорее   всего,   говоря«мы», он на самом деле имел в виду себя — «я».

3.   Хотя сначала он написал: «И потому, не терпяболее, мы...» (3:1), он повторяет то же, говоря: «Посему и я, не терпя более» (3:5). Опять он поясняет значение сказанного, что именно он находился в невыносимом напряжении.

 

4.    Хотя  он  написал:   «мы   восхотели  остаться   вАфинах  одни»   и  «и  послали  Тимофея»   (3:1—2),   онимел в виду, что остался один, потому что отослал кним Тимофея. Тимофей не посылал сам себя! Силу онтоже отослал, возможно, в Филиппы. Златоуст принимает такое объяснение как само собой разумеющееся.Без обоснования он пересказывает утверждение Павлатак: «Когда я больше не мог терпеть, я послал Тимофея с тем, чтобы узнать о вашей судьбе»*.

5.    В  1 Послании к Фессалоникийцам 5:27 Павелписал: «Заклинаю вас Господом прочитать сие Послание всем святым братиям». Имена Силы и Тимофеямогли быть включены в приветствия в начале Посланий, но именно Павел принимает на себя ответственность за письмо и торжественно просит фессалони-кийцев прочитать его на общем собрании.

Когда во Втором послании Павел красноречивоговорит о противлении Богу сына погибели, он не может сдержаться и выражает глубоко личное увещева ние: «Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это?» (2 Фес. 2:5).

 

* Златоуст, с. 339.

 

6. Когда Павел доходит до конца 2 Послания к Фессалоникийцам, он не только ставит собственную подпись своей рукой («моею рукою Павловою»), но совершенно забывает свое «мы» настолько, что называет прощальное приветствие «знаком во всяком послании», затем добавляет «пишу я так...». (2 Фес. 3:17). Итак, все-таки пишет он\ Он не выражает одобрения этому Посланию, но признает свое авторство и, таким образом, весь авторитет полностью принадлежит ему.

Переходя от внутренних свидетельств к внешним в пользу поддержки авторства Павла, следует сделать три замечания. Во-первых, Лука в книге Деяний совершенно ясно дает понять лидерство Павла в группе миссионеров. Силу избрали, чтобы заменить Марка, а Марк был лишь «помощником» (Деян. 13:5; 15:37 и далее). Тимофей, хотя его и любил Павел, был явно младше (Деян. 16:1 и далее). Лука действительно объединяет «Павла и Силу» как узников, страдавших вместе (Деян. 16:19, 22, 25, 29), римских граждан (Деян. 16:38) и сотрудников (Деян. 16:40; 17:4). Однако он совершенно четко показывает, что именно Павел проповедовал как в Фессалонике, так и в ве-рийских синагогах (Деян. 17:2-3, 11). Если он был главным проповедником, тогда становится совершенно очевидно, что он был также и главным автором.

Во-вторых, Павел был Апостолом, в то время как Сила и Тимофей нет. Да, действительно, Сила был руководителем в иерусалимской церкви, официальным делегатом на совещании в Иерусалиме и пророком (Деян. 15:22, 27, 32), но его никогда не называли Апостолом. Так же и Тимофей. Фактически, в более поздних Посланиях Павел намеренно отделяет себя от Тимофея в этом смысле и пишет: «Павел, Апостол Христа Иисуса, и Тимофей брат» (2 Кор. 1:1; Кол. 1:1; ср. 1 Кор. 1:1; Фил. 1). Именно в свете этого мы должны понимать удивительное выражение: «Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы» (1 Фес. 2:66). Либо Павел использовал здесь слово«апостолы» в его более широком значении «миссионеры» (как в Деян. 14:4, 14; 2 Кор. 8:23; Флп. 2:25), либо, имея в виду себя как Апостола, был вынужденграмматически согласовать слово «Апостолы» во множественном числе с местоимением «мы» (что быловесьма похоже на «мы восхотели остаться одни [monoi,множественное число]» в 3:1).

В-третьих, в других Посланиях Павла имеется множество примеров, где он переходит от «я» к «мы», без изменения личности субъекта. Например, объявив римлянам, что он «призванный Апостол», Павел продолжает, говоря: «мы получили благодать и Апостольство» (Рим. 1:1, 5). Во Втором послании к Коринфянам, после возвышенной речи от первого лица единственного числа о своих отношениях с ними (2 Кор. 1:15 — 2:13), Павел переходит на «мы» (2 Кор. 2:14-4:18), хотя он совершенно очевидно описывает свое собственное Апостольское служение, труды и страдания. Таким же образом во Втором послании к Коринфянам, в начале 10 главы, «Я же, Павел» превращается в «мы», начиная со стиха 3 до конца главы, и затем возвращается опять к «я», и так в главах с 11 по 13, т. е. до конца. Можно также отметить ту легкость, с которой Павел может перейти от просьбы: «Молитесь также и о нас, чтобы Бог отверз нам дверь для слова, возвещать тайну Христову», к утверждению: «за которую я и в узах» (Кол. 4:3).

Еще один пример, на этот раз свидетельствующий о стиле Иоанна, находится в 3 Ин. 9—10: «Я писал [единственное число] церкви, но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас [множественное число]. Посему, если я приду [опять единственное число], то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами [множественное число]». Понятно, почему ПНВ повсюду сохраняет единственное число; включая «Диотреф... не принимает моего авторитета». Более того, такое взаимозаменяемое употребление местоимений «я» и «мы» достаточно часто использовалось в письмах времен Павла. «Из древних текстов можно извлечь множество примеров, — писал Бикнелл, — где писатель переходит от единственного числа к множественному в одном и том же письме» *. Это явные случаи применения «эпистолярного» множественного числа.

4 В заключение, мы должны согласиться с Миллиганом в том, что на этот счет нет «четкого и точного правила», поскольку использование Павлом формы «мы» включает в себя «широкое разнообразие нюансов и оттенков значения» **. Мы не имеем права утверждать, что множественное число в Посланиях Павла никогда не бывает эпистолярным, потому что такая позиция «не разумна»***. Мы также не можем поддержать точку зрения о том, что, говоря «мы», Павел всегда подразумевает «я», используя «королевское множественное число». Он не стремится подчеркнуть свое апостольское достоинство, потому что иногда он явно причисляет к себе Силу и Тимофея. Мы же хотим сказать лишь, что употребление местоимения «мы» никогда не лишает Павла лидирующей роли в миссионерской группе и никогда не преуменьшает его авторитета Апостола Иисуса Христа.

 

* Бикнелл, с. 30-35 («Дополнительные замечания об Апостолах Христа»).

** Миллиган, с.  131. *** Моррис, NICNT, с. 99.