Р.Ч. Спроул

Святость Бога

Глава шестая. Святая справедливость

"Справедливость по праву считается наивысшим из всех достоинств, вызывающим большее восхищение, чем утренняя звезда и вечерняя звезда..."

Аристотель

Мартин Лютер понимал, чем чревата для несправедливых людей жизнь в присутствии справедливого и святого Бога. Лютер был монахом из монахов также, как Павел вначале был фарисеем из фарисеев. Оба были высокообразованными и блестяще одаренными людьми. О Павле говорили, что в момент своего обращения он был самым образованным человеком во всей Палестине. К тому времени, когда ему исполнился двадцать один год, степень его образованности была эквивалентна двум степеням доктора философии. Он также глубоко изучал Закон и бился над проблемой справедливости Бога. Они оба - и Лютер-монах, и Павел-фарисей - были снедаемы проблемой святой справедливости. Они оба, прежде чем стать защитниками Евангелия, изучали Ветхий Завет.

Наверное, всякого, изучающего Ветхий Завет, ставит в тупик очевидная жестокость Божьего суда, которую мы там видим. Многие на этом и останавливаются. Их ставят в тупик места, содержащие описания зверств, отрывки, которые у нас принято называть "жесткими". Для некоторых людей такие "жесткие" отрывки становятся основанием для того, чтобы немедленно отвергнуть христианство. Они находят достаточно причин, чтобы презирать ветхозаветного Бога. Другие стараются смягчить удар. Для этого они превращают Ветхий Завет в религиозную притчу или применяют метод ножниц и ластика, сводя жесткие отрывки к примитивным мифам. Некоторые заходят даже настолько далеко, что утверждают, будто Бог Ветхого Завета отличается от Бога Нового Завета - что это вроде как бы теневой Бог с плохим характером, демоническое божество, испепеляющее своей яростью и стоящее ниже новозаветного Бога любви.

В этой главе я хочу взглянуть прямо в глаза ветхозаветному Богу. Я хочу рассмотреть самые трудные, самые оскорбительные отрывки, с которыми можно встретиться в Ветхом Завете. Может быть, удастся понять их смысл. Мы посмотрим на скорый и внезапный суд над Надавом и Авиудом, сынами Аарона. Мы задумаемся над тем, как Бог поразил смертью Озу за то, что тот осмелился прикоснуться к ковчегу завета. Мы вглядимся в пространный список преступлений, которые Бог повелел карать смертной казнью. Мы посмотрим на убийства женщин и детей, кровавые бойни, якобы совершавшиеся по приказанию Бога. Внимание! Эта глава не для слабонервных. Если вы готовы читать вместе с нами, то мы заглянем в бездну Самого Ужасного.

"Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и вложили в него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им. И вышел огонь от Господа, и сжег их, и умерли они пред лицем Господним" (Лев. 10:1,2).

Надав и Авиуд были священниками, сыновьями Аарона, первосвященника. Бог лично отобрал Аарона в качестве самого первого первосвященника. Вместе с Моисеем Аарон вел народ израильский через пустыню. Если кто-то в Израиле имел тесные взаимоотношения с Богом, то это были Моисей и Аарон. По человеческим меркам сыновьям Аарона Бог мог бы сделать и поблажку. Ничего подобного - никаких поблажек не было. На одно прегрешение, совершенное у жертвенника, последовала моментальная и свирепая реакция - Бог стер преступников с лица земли тут же, на месте. Нет, они не оскверняли жертвенника развратом с проститутками и не приносили человеческих жертв, как это делали в культе Молоха. Вся их вина состояла в принесении "чуждого огня". Нельзя сказать с уверенностью, что это был за "чуждый огонь". Выглядит это так, как будто молодые священники просто творчески экспериментировали с литургией. Вероятно, этот проступок был достоин наказания. Но смертная казнь? Без суда? С незамедлительным исполнением?

Один ученый, Эммануил Великовский, - друг Альберта Эйнштейна - шокировал геологическую науку своими теориями, доказывающими неверность идеи о постепенном преобразовании земной коры в результате медленной эрозии и движения гигантских ледников. Он также выдвинул теорию, объясняющую историю Надава и Авиуда.

Великовский придерживался мнения, что поверхность земли претерпела резкие и внезапные изменения в результате катастрофического сдвига. Причиной этого сдвига послужило приближение к земле какой-то планеты или гигантской кометы. Она настолько близко подошла к Земле, что изменила направленность магнитных полей на противоположное и заставила Землю вращаться в обратном направлении. Представьте себе вращающийся на полной скорости волчок. Теперь представьте, что в мгновение ока какая-то сила заставляет его начать вращаться в обратном направлении. Если внутрь волчка налить воду, то что произойдет с ней? Она начнет двигаться в противоположном направлении, это движение будет типа приливного. Частично теория состоит в том, что метеоритный дождь бомбардировал землю, заключавшую внутри себя гигантские объемы нефти. В результате этого трещины в коре заполнились, а под земной поверхностью образовались колоссальные локальные скопления нефти (вспомните богатый нефтью регион Ближнего Востока). Хвост этой огромной кометы оставался в пределах видимости в течение многих лет, воспринимаясь людьми как знамение. Они шли туда, куда их вел этот след. Так делали иудеи, в течение сорока лет странствовавшие непонятным маршрутом по всей пустыне. По Великовскому, именно это было израильским огненным и облачным столбом.

Надав и Авиуд нашли нефть и заинтересовались, что это такое. Они решили посмотреть, что получится, если нефть смешать с горючими веществами на жертвеннике. Когда они подожгли смесь - ух! - она мгновенно воспламенилась и взорвалась, убив священников на месте. В примитивном обществе на это посмотрели бы как на внезапный акт суда со стороны богов.

Великовский предложил естественное объяснение этой истории. С его точки зрения смерть Надава и Авиуда объяснялась несчастным случаем, трагическим последствием детской игры с неведомым огнем.

Библия смотрит на это иначе. В ней об этом случае говорится как об акте сверхъестественного Божьего суда. Возможно, что приговор был приведен в исполнение с помощью естественных, природных сил, но совершенно ясно, что смерть Надава и Авиуда не была просто несчастным случаем. Ее следует приписать гневу и суду Бога.

Как Аарон отнесся к этому? Можно быть уверенным, что Аарон был взбешен. Всю свою жизнь он посвятил служению Богу. Сыновья пошли по его стопам. Он помнил день их посвящения и гордость, которую он испытал, когда они были выбраны для священнического служения. Служение Богу стало делом всей их семьи. Как же Бог, Которому он служил, отблагодарил его? Он покарал его сыновей мгновенной смертью за то, что на первый взгляд казалось лишь крошечным нарушением правил жертвоприношения.

Аарон кинулся к Моисею, чтобы рассказать ему об этом. Аарон словно говорил: "Ну ладно, Бог. Я все расскажу про Тебя. Я пойду прямо к Моисею. На этот раз Тебе придется иметь дело с нами обоими". Итак, Аарон отправился к Моисею и рассказал тому о случившемся.

"И сказал Моисей Аарону: "вот о чем говорил Господь, когда сказал: в приближающихся ко Мне освящусь и пред всем народом прославлюсь" (Лев. 10:3).

Моисей дал Аарону ответ ГОСПОДА. Он напомнил ему о первоначальном освящении священников. Они были выбраны для выполнения священной задачи. Им было торжественно вменено в обязанность исполнять свое служение совершенно определенным образом. Они обладали привилегией служить перед лицом святого Бога. Каждый сосуд в скинии был сделан в соответствии с точными требованиями Бога и каждый предмет был освящен через сложные, предписанные Им процедуры. Что касается жертвенника и воскурений, то Аарон и его сыновья получили конкретные инструкции, как с ними следует обращаться. Бог сказал: "Не приносите на нем никакого иного курения, ни всесожжения, ни приношения хлебного, и возлияния не возливайте на него. И будет совершать Аарон очищение над рогами его однажды в год, кровию очистительной жертвы за грех он будет очищать его однажды в год в роды ваши. Это святыня великая у Господа" (Исх. 30:9,10).

Наставления были четкими. Бог назвал жертвенник для воскурений "великой святыней". Надав и Авиуд, принеся на нем чуждый или не предписанный Богом огонь, бросали тем самым открытый вызов Богу. Это был акт откровенного мятежа, неизвиняемое осквернение святого места. Они совершили грех высокомерия, акт измены Богу. Они осквернили великую святыню.

Божий суд не заставил себя ждать. Бог все ясно объяснил Моисею: "В приближающихся ко Мне освящусь и пред всем народом прославлюсь". Эти слова не были ни пророчеством, ни предсказанием. Когда Бог говорил: "Я сделаю то-то и то-то", то Он изрекал это как божественное повеление, повеление, которого ни один человек не смеет отменять или вместо которого издавать другое.

Краеугольный камень этого эпизода мы находим в завершающем предложении стиха 3: "Аарон молчал".

А что еще Аарону оставалось делать? Обсуждение закончилось. Свидетельства были налицо, и Бог вынес Свой вердикт. Сыновьям Аарона было строго наказано не приносить чуждого огня. Они совершили акт неповиновения, и опустился молот судьи - Бога, совершившего возмездие. Так что Аарон молчал. Ему нечего было сказать. Он не мог придумать никакого оправдания, не мог обратиться с протестом. Его уста были замкнуты, как они будут замкнуты у грешников в день Страшного суда.

Здесь мы видим пример карающей справедливости Бога, справедливости, исходя из которой, Он наказывает виновного. Является ли это наказание жестоким или необычным? Выходит ли оно за рамки справедливого возмездия, превращаясь тем самым во что-то несправедливое?

В наше понятие о справедливости глубоко внедрена идея, что наказание должно соответствовать тяжести преступления. Если наказание более тяжко, чем преступление, то совершается несправедливость. В Библии ясно показано, что Надав и Авиуд не могли сослаться на неведение, чтобы оправдать свой грех. Бог четко изложил им Свои требования. Они знали, что им не позволено воскурять на жертвеннике не предписанный Богом огонь. Для нас не представляет никакого труда понять, что они действительно согрешили. Но им никогда даже в голову не приходило, что этот грех настолько серьезен, что за него Бог тут же, на месте, их казнит. Здесь мы видим пример, когда событие свидетельствует о чрезмерной суровости карающей десницы Бога, о наказании, несравненно более тяжелом, чем само преступление, и совершенно необычном для такого преступления. Такая мера наказания не только озадачивает нас, она ошеломляет.

Как этот рассказ согласуется со сказанным ранее в Бытии о справедливости Бога? Бытие провозглашает: "Судия всей земли поступит ли неправосудно?" Основная предпосылка заключается в том, что Бог всегда судит праведно. Его суждения никогда не бывают несправедливыми, никогда не бывают результатом прихоти тирана. Для Бога невозможно быть несправедливым, потому что Его справедливость свята.

Если мы бьемся над историей Надава и Авиуда, то еще большие затруднения вызывает у нас рассказ об Озе. Когда Давид воссел на престол Израиля, он сразу стал принимать решительные меры к объединению своего царства. Посовещавшись с высокопоставленными советниками и военачальниками, он решил извлечь ковчег завета, самый священный сосуд Израиля, из "уединения" и вернуть его в центр государства. Ковчег был захвачен филистимлянами. Говорили, что в роковой день его захвата слава Божья покинула Израиль. Когда священный ковчег был захвачен, то Израиль лишился своего величайшего сокровища, которое теперь было в языческом храме, в Дагоне. Когда ковчег вернули, то поместили его в безопасное место, ожидая подходящего момента, чтобы публично восстановить в Израиле его исключительный статус. Теперь этот час настал. Давид хотел вернуть прежнюю славу. Он сказал: "И перенесем к себе ковчег Бога нашего, потому что в дни Саула мы не обращались к нему. И сказало все собрание: "да будет так", потому что это дело всему народу казалось справедливым" (1 Пар. 13:3,4).

Ковчег сплачивал весь народ. Это был престол Божий, священное вместилище Всевышнего. Его сделали и украсили строго в соответствии с замыслом Самого Бога. Ковчег полагалось держать в святая святых. Ковчег представлял собой ящик, выполненный из дерева ситтим (акации), изнутри и снаружи выложенный золотом. По периметру его украшала золотая лепнина. Четыре золотых кольца крепились к четырем нижним углам. В кольца вдевались шесты и тогда ковчег можно было переносить с места на место. Шесты также были изготовлены из древесины акации и выложены золотом.

Крышка ящика называлась "покрытием умилостивления". Она также была сделана из чистого золота. Два кованых золотых херувима прикреплялись к ковчегу с двух сторон, лицом друг к другу, с распростертыми крыльями, обращенными вверх. Вот каков был священный объект, который Давид приказал вернуть в Иерусалим.

"И повезли ковчег Божий на новой колеснице из дома Авинадава, и Оза и Ахия вели колесницу. Давид же и все Израильтяне играли пред Богом из всей силы, с пением, на цитрах и псалтирях, и тимпанах, и кимвалах и трубах. Когда дошли до гумна Хидона, Оза простер руку свою, чтобы придержать ковчег, ибо волы наклонили его. Но Господь разгневался на Озу, и поразил его за то, что он простер руку свою к ковчегу, и он умер тут же пред лицем Божиим. И опечалился Давид, что Господь поразил Озу..." (1 Пар. 13:7-11).

Давид был "мужем по сердцу Богу". Он не только был умелым царем, выдающимся музыкантом, непобедимым воином, он был также непревзойденным богословом. Если Давид опечалился из-за этой дикой вспышки гнева, то насколько неуютнее должен чувствовать себя неискушенный в богословии читатель?

Казнь Озы, даже больше, чем случай с Надавом и Авиудом, вызывает чувство протеста у читателей, которых учили, что Бог есть Бог любви и доброты. В Библии говорится, что Бог долготерпелив и медлен на гнев. Очевидно, что в случае с Озой не потребовалось много времени, чтобы Его гнев достиг точки кипения. Оза прикоснулся к ковчегу - и все! Бог взорвался яростью.

Здесь, опять же, пытались найти естественное объяснение смерти Озы, чтобы сгладить жестокость этого рассказа. Выдвигалось предположение, что Оза испытывал такое глубокое уважение к священному ковчегу, настолько благоговел перед этим святым предметом, что прикосновение к нему переполнило его ужасом, и он умер на месте от сердечного приступа. Он просто-напросто испугался до смерти. Такое объяснение снимает с Бога всякую ответственность за происшедшее. Согласно этой же теории, толкование автора Библии - не что иное, как образец примитивного суеверия, которыми пестрит Ветхий Завет.

Люди тянутся к подобным объяснениям не только потому, что у современного человека неизлечимая аллергия на все сверхъестественное, но также и потому, что эта история глубоко оскорбляет наше чувство справедливости. Задумайтесь еще раз над происшедшим. В повозке, запряженной волами, ковчег везли в Иерусалим. Это был радостный день национального праздника. В Святой город возвращалась слава. У повозки теснились толпы народа. Процессия была праздничной, ее сопровождали звуки цитр, псалтирей, тимпанов, кимвалов и труб. Вообразите себе это зрелище: оно производило такое же впечатление, какое в наши дни производит парад с семьюдесятью шестью тромбонами. Люди танцевали на улицах.

Волы внезапно споткнулись, и повозка угрожающе накренилась. Ящик соскользнул с удерживающих его на повозке креплений. Он вот-вот упадет и дорожная грязь запачкает его! Нельзя допустить, чтобы этот драгоценный предмет подвергся такому осквернению.

Оза отреагировал, безусловно, инстинктивно. Он сделал то, что сделал бы любой набожный иудей, чтобы предотвратить падение ковчега в грязь.

Он протянул руку, чтобы придать равновесие ковчегу, чтобы не дать святому предмету упасть. Это не было заранее обдуманным актом вызова Богу. Это было рефлекторное действие. С нашей точки зрения это выглядит героизмом: Нам кажется, что было бы логичным, если бы в ответ на него Оза услышал Божий голос с неба, говорящий: "Спасибо тебе, Оза!" Бог не сказал этого.

Вместо этого Он убил его. Он прикончил его на месте. Опять приговор приводится в исполнение незамедлительно.

Мы знаем, как современные богословы подходят к этому событию. Теперь нам нужно задаться вопросом, какой взгляд на него дается в Священном Писании. В чем состоял грех Озы? Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо вернуться назад, к самому началу иудейской истории, когда священническое сословие только формировалось. Бог издал тогда особые повеления для священников. Чтобы быть священником в Израиле, надо было происходить из колена Левия. Все священники были левитами, но не все левиты были священниками. В колене Левиином была ветвь, клан потомков Каафы. Бог освятил потомков Каафы. Он возложил на них выполнение совершенно особой задачи. Основная работа, к которой их готовили - носить святая святых: "Вот служение сынов Каафовых в скинии собрания: носить Святое святых" (Чис. 4:4).

Важно помнить, что скиния представляла собой палатку. Она была складная. Когда колена Израиля трогались с места, они брали скинию с собой и несли ее, чтобы Бог был посреди них. Перед этим необходимо было прикрыть и защитить от повреждений священные сосуды. Мы читаем: "Когда, при отправлении в путь стана, Аарон и сыны его покроют все святилище и все вещи святилища, тогда сыны Каафа подойдут, чтобы нести, но не должны они касаться святилища, чтобы не умереть. Сии части скинии собрания должны носить сыны Каафовы" (Чис. 4:15).

Свое повеление Бог подкрепляет, добавляя следующие условия: "И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: не погубите колена племен Каафовых из среды левитов, но вот что сделайте им, чтобы они были живы и не умерли, когда приступают к Святому-святых: Аарон и сыны его пусть придут и поставят их каждого в служении его и у ноши его; но сами они не должны подходить, смотреть святыню, когда покрывают ее, чтобы не умереть" (Чис. 4:17-20).

Оза был из потомков Каафовых. Он в точности знал свои обязанности. Его тщательно обучили этому мастерству, в согласии с тем, что он был призван делать. Он знал, что Бог объявил - прикосновение к ковчегу Завета является преступлением, за которое полагается высшая мера наказания. Ни одному потомку Каафы ни при каких обстоятельствах не дозволялось прикасаться к ковчегу. Не было такого срочного случая, который мог бы послужить достаточным основанием для нарушения этого приказа. Сложная конструкция ковчега, оснащенного золотыми кольцами, в которые продевались длинные шесты, словно бы сама говорила: к ковчегу прикасаться нельзя! Человек мог дотрагиваться только до самих шестов, чтобы вдеть их в кольца с целью транспортировки. Далее это было уже дело потомков Каафы - нести ковчег на этих длинных шестах. Нигде не оговаривалось, что можно ускорить процедуру, перевозя ковчег в повозке, запряженной волами.

В первую очередь нам нужно задаться вопросом: с какой стати ковчег оказался в повозке? Бог был настолько строг в отношении святых предметов скинии, что потомкам Каафы не разрешалось даже смотреть на ковчег. За это преступление также полагалась смерть. Бог издал указ, что если кто-нибудь из потомков Каафы хотя бы на мгновение просто взглянет на святая святых, то умрет. Озе запрещалось не только прикасаться к ковчегу, ему запрещалось даже смотреть на него.

Он все равно прикоснулся к нему. Он протянул руку и положил ее непосредственно на ковчег, удерживая его на месте, чтобы не дать ему упасть. Акт святого героизма? Нет! Это был акт высокомерия, грех самонадеянности. Оза предположил, что его рука загрязнена меньше, чем земля. Но не земля и не грязь могли осквернить ковчег, а человеческое прикосновение. Земля - послушное создание. Она делает то, что Бог велит ей делать. Она приносит урожай, когда подходит срок. Она повинуется законам природы, установленным Богом. Когда температура падает ниже определенного уровня, земля замерзает. Когда в пыль попадает вода, пыль превращается в грязь, как Бог и задумал. Земля не совершает измены космического масштаба. Земля ничем не осквернена.

Бог не хотел, чтобы к Его святому престолу прикасалось существо, запятнанное злом, восставшее против Него, существо, в своем безбожном бунте порушившее все творение, заставившее землю, и небо, и воды морские стенать и мучиться, ожидая дня искупления. Человек. Именно человеческое прикосновение было запрещено.

Оза не был наказан без вины. Он не был наказан без предупреждения. Он вообще не был бы наказан, если бы не пошел против закона. Этот акт божественного суда ни в коей мере не был проявлением каприза. В том, как Бог поступил в этот момент, не было ни грамма произвола. Но присутствовало в этом нечто необычное. Внезапность наказания и его необратимость одновременно и захватывают нас врасплох, и оскорбляют.

Есть одна причина, по которой история Озы и история Надава и Авиуда оскорбляет нас, по которой мы чувствуем себя глубоко разгневанными. Нам трудно принять эти вещи, потому что мы не понимаем четыре жизненно важных библейских концепции: святость, справедливость, грех и благодать. Мы не понимаем, что значит быть святым. Мы не понимаем, что такое справедливость. Мы не понимаем, что такое грех. Мы не понимаем, что такое благодать.

История Озы - пример божественной справедливости. Она не является примером божественной милости. Но мы не сумеем даже приблизиться к пониманию божественной милости, пока не приобретем сначала какое-то понятие о божественной справедливости.

Когда в Библии говорится о справедливости Бога, то обычно Его справедливость связывается с Его праведностью. Бог судит праведно. Нет такого понятия, как справедливость без праведности. Нет такого понятия, как злая справедливость Бога. Справедливость Божья всегда и неизменно является выражением Его святого характера.

В Библии слово "справедливость" употребляется в смысле соответствия поступков правилам или нормам. Бог "играет" по правилам. Наивысшая норма справедливости определяется Его собственным святым характером. Его праведность бывает двух видов. Мы отличаем внутреннюю праведность Бога от Его внешней праведности. То, что Бог делает, всегда находится в полном соответствии с тем, чем Он является. Его поступки всегда исходят из святости Его характера. "Внутренняя праведность" Бога - это моральное превосходство Его характера, корни которого уходят в Его абсолютную чистоту. В Нем нет ни тени изменчивости. Будучи святым Богом, Он абсолютно не способен на совершение несвятого поступка. Только несвятые существа совершают несправедливые и неправедные поступки.

В Боге есть внутренняя последовательность, цельность, прямота. Часто человеческая неправедность описывается в терминах, характеризующих нас, как нечестных и непрямых людей. Мы извращены, искривлены. Не случайно преступников часто называют плутами. (Игра слов: crooked - извращенный, искривленный, crook - обманщик, плут. - Прим. перев.) Плутов называют плутами, потому что они внутренне искривлены. Они не прямы. Бог прям. Его прямота проявляется в Его внешнем поведении, Его внешней праведности. За всю вечность Бог ни разу не совершил ни одного нечестного или непрямого поступка. Он убил Надава и Авиуда. Он убил Озу. Во времена Нового Завета Он сделал то же самое с Ананией и Сапфирой. Все это были акты праведного суда.

Библия ясно учит, что Бог является Верховным Судьей всей вселенной. Вопрос, которым мы задаемся после прочтения рассказа об Озе, звучит так: а подходит ли Бог для такой работы? Чтобы быть Верховным Судьей неба и земли. Он должен быть справедливым. Если Верховный Судья будет несправедливым, то у нас нет никакой надежды, что справедливость когда-либо восторжествует. Мы знаем, что земные судьи могут быть подкуплены. Они берут взятки. Проявляют лицеприятие. Временами они просто невежественны и поступают соответственно. Они совершают ошибки.

С Богом не так. Его нельзя подкупить. Никто не может дать Ему взятку. Он не проявляет лицеприятия. Он никогда не поступает по неведению. Он не делает ошибок. Современные парламентские клакеры могут потребовать: "Импичмент Эрлу Уоррену!" Но только безрассудный будет требовать вынесения импичмента Богу. (Клака - группа людей, нанятых для создания успеха или провала артиста, спектакля, оратора. - Прим. ред. Импичмент - привлечение к суду парламента высших должностных лиц государства. - Прим. ред.)

Патриарх Авраам бился над вопросом справедливости Божьей. Бог объявил, что собирается разрушить Содом и Гоморру. Он решил полностью стереть с лица земли эти города вместе со всем их населением - мужчинами, женщинами и детьми. Авраама это встревожило, его беспокоило, что когда божественный гнев обрушится на эти города, то невинные погибнут вместе с виновными. Если уничтожение этих городов должно было стать актом Божьего суда, то Авраам опасался, что этот суд будет огульным, подобным тому, когда учитель наказывает целый класс за проступок одного ученика: "И подошел Авраам, и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым ? Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь, и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем? Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым, не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?" (Быт. 18:23-25).

"Судия всей земли поступит ли неправосудно?" Человек никогда не задавал более риторического вопроса. Авраам предполагал, что убить праведного вместе с нечестивым - для Бога вещь совершенно невероятная. "Не может быть от Тебя!" Авраам понятия не имел о том, до какой степени такой поступок невозможен для Бога. Не существует даже и тени вероятности, что Бог может убить невинных людей вместе с виновными. Для того чтобы Бог мог это сделать, Он должен перестать быть святым. Он должен прекратить быть Богом.

Бог был готов ради Авраама перегнуть палку в обратном направлении. Он сказал, что пощадит весь город, если Авраам найдет в нем сорок пять праведников. Он пощадит его ради сорока, ради тридцати. Наконец, задача Авраама упростилась на 80 процентов. Все, что ему нужно было сделать, - это найти десять праведных людей, и Бог пощадит весь город. Подтекст этого отрывка состоит в том, что Бог пощадил бы город и ради одного праведника, если Авраам сумел бы его найти. Что произошло с Содомом и Гоморрой?

"И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицем Господа. И посмотрел к Содому и Гоморре, и на все пространство окрестности, и увидел: вот, дым поднимается с земли, как дым из печи" (Быт. 19:27,28).

Судья неба и земли не поступил неправосудно. Не был наказан ни один невинный человек. Справедливость Бога неотделима от Его праведности. Он никогда не осуждает невиновного. Он никогда не обеливает виноватого. Его наказание никогда не бывает незаслуженно суровым. Он никогда не оставляет без награды праведности. Его справедливость - совершенная справедливость.

Но в Своих действиях Бог не всегда руководствуется справедливостью. Иногда Он руководствуется милостью. Милость - это не справедливость, но это и не несправедливость. Несправедливость идет против праведности. Милость являет доброту и благодать, при этом не противореча праведности. Мы можем видеть в Боге не справедливость, то есть милость, но мы никогда не встречаемся с проявлением Им несправедливости.

И снова мы спрашиваем, чем объясняется это кричащее отличие между интонациями Нового и Ветхого Заветов. Создается впечатление, что Ветхий Завет показывает Бога более суровым, чем Новый Завет. Давайте посмотрим, как в Ветхом Завете решается вопрос преступлений, караемых смертной казнью. В Ветхом Завете приводится целый список таких преступлений, в который входят следующие поступки:

применение физической силы или употребление грубых выражений по отношению к родителям;

осквернение жертвоприношений;

убийство;

воровство детей;

идолослужение;

принесение в жертву детей;

богохульство;

нарушение субботы;

занятия колдовством;

отношения с медиумами и колдунами;

развод на непредусмотренных Законом основаниях;

гомосексуализм;

кровосмешение;

скотоложство;

развращение девственниц, склонение их к проституции;

насилие;

изречение ложных пророчеств;

отказ подчиняться решению, принятому священником-судьей;

лжесвидетельство при рассмотрении дела об уголовном преступлении;

воровство людей с целью продажи их в рабство.

Это неполный список преступлений, за которые при Ветхом Завете полагалась смертная казнь. По сравнению с Новым Заветом этот список кажется суровым.

Несколько лет назад журнал "Тайм" опубликовал сообщение о несчастном случае, происшедшем в штате Мериленд. Водителя грузовика арестовали за то, что он находился за рулем в пьяном состоянии, за буйство и нарушение порядка. Когда офицеры полиции прибыли на место происшествия, он начал ругаться. Он впал в неистовство, говорил непристойности, обзывая полисменов как только мог. Его словесные оскорбления привели полицию в ярость. Когда этого человека привели к мировому судье, он стал ругаться еще хуже. Самое суровое наказание, которое мировой судья мог применить за подобное нарушение, - это штраф в 100 долларов и тридцать дней в тюрьме.

Мировой судья настолько разгневался, что решил наказать его как можно строже. Среди законов штата Мериленда он раскопал один древний закон. Его не применяли, но тем не менее и не аннулировали. Это постановление запрещало публичное богохульство.

Так как этот человек, поливая полицейских площадной бранью, неоднократно хулил и оскорблял имя Бога, то мировой судья добавил к его наказанию еще 100 долларов и еще тридцать суток в тюрьме.

Редактор отдела новостей журнала "Тайм" описывал этот случай как человек, оскорбленный в лучших чувствах. Он пришел в такую ярость не потому, что наказание за богохульство нарушало закон об отделении церкви от государства, а потому, что считал подобное наказание грубой судебной ошибкой. Наказание было слишком суровым. Оно было жестоким и необычным.

Очевидно, у редактора отдела новостей не было никаких претензий к наказанию за нарушение общественного порядка. А вот наказания за богохульство он никак не мог принять. Это находится в резком противоречии со сводом законов, который Бог установил в Израиле. Водителю грузовика следовало радоваться, что его арестовал не Аарон. В ветхозаветные времена самый лучший адвокат в Израиле не сумел бы добиться для своего клиента штрафа в 100 долларов за публичное богохульство. Перед нами стоит такой вопрос: что хуже - нарушение общественного порядка в пьяном виде или публичное оскорбление достоинства святого Бога? Редактор отдела новостей в "Тайме" дал свой ответ. Бог дал другой. Если бы ветхозаветные законы были в силе сегодня, то многие работники телевидения давным-давно были бы казнены.

Нельзя отрицать, что, на первый взгляд, количество преступлений, караемых смертной казнью при Новом Завете, меньше, чем при Ветхом. По сравнению с Новым Заветом Ветхий кажется несравненно, фундаментально более суровым. О чем мы однако забываем, так это о том, что приведенный нами выше ветхозаветный список представляет собой сильно урезанный первоначальный вариант списка преступлений, заслуживающих высшей меры наказания. Свод законов Ветхого Завета является результатом Божьего долготерпения. В Своем милосердии Бог "перегибал палку в обратном направлении". Ветхозаветный Закон - поразительно милосердный закон.

Поразительно милосердный? Я повторю это еще раз. Ветхозаветный список преступлений, караемых смертной казнью, представляет собой сильно урезанный первоначальный список. Это поразительная мера благодати. История, изложенная в Ветхом Завете, - в основном история проявления Божьей благодати.

Как же это? Чтобы понять смысл моих странных слов, нам нужно вернуться назад, к самому началу, к исходным правилам, по которым должно было действовать наше мироздание. Каково было наказание за грех в первоначально установленном порядке? "Душа согрешающая, она умрет". Сразу после сотворения мира всякий грех считался заслуживающим смерти. Каждый грех заслуживал смертной казни.

Творя мир, Бог не обязан дарить нам жизнь. Он нам ничего не должен. Он дал нам жизнь по Своей благодати, и эта жизнь находится в Его божественной власти. При сотворении на человеческий род была возложена задача свидетельствовать о святости Божьей, нести Его образ. Мы сотворены для того, чтобы быть отражением святости Божьей. Мы сотворены для того, чтобы быть Его посланниками.

Бог стал испытывать человека и сказал: "Если ты согрешишь, то умрешь". Грех влечет за собой потерю дара жизни. Совершенный грех отменяет право на жизнь. Согрешив, человек утрачивает право требовать от Бога продолжения своего человеческого существования. А теперь - главный вопрос: после сотворения, когда должен был приводиться в исполнение приговор за совершенное преступление? Было ли это сформулировано так: "Если согрешишь, то когда-нибудь умрешь?" Нет! Бог ясно указал срок исполнения приговора: "В день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь".

Сразу после сотворения возмездием за грех была не просто смерть, но мгновенная смерть. Смерть в тот же самый день: такая же стремительная, как та, которая поразила Надава и Авиуда, такая же внезапная, как та, что подкосила Озу, такая же быстрая, как выпавшая на долю Анании и Сапфире. "В день, в который согрешишь, смертию умрешь".

Многочисленные комментаторы пытались смягчить это предупреждение Бога. "Смерть" во 2 главе Бытия истолковывалась как духовная смерть. Но в тексте сказано не так. Смертная казнь, о которой предупреждал Бог, означала настоящую смерть, реальную, смерть в полном смысле этого слова. Чтобы быть до конца точным, Адам и Ева действительно умерли духовной смертью в тот же самый день, но Бог помиловал их на условиях исполнения приговора в полной мере. У нас есть поговорка, что отложенное воздаяние - это воздаяние, которое отменили. Не всегда. В случае с сотворением и грехопадением человека полная мера воздаяния была отложена, чтобы у благодати было время совершить свою работу. В данном случае отсрочка воздаяния означала не отказ в нем, а установление милости и благодати.

Тем не менее смертная казнь применялась и по-прежнему применяется. Все люди умирают. Мы можем пережить средний срок в семьдесят лет и затем умереть. Но смерть наступит, потому что все мы приговорены к смертной казни за грех. Мы все сидим на скамье смертников, ожидая приведения приговора в исполнение. Величайшими убийцами всех времен были не Адольф Гитлер или Иосиф Сталин. Величайший убийца всех времен - Мать Природа. Все падают ее жертвами. Мать Природа не действует независимо от Бога. Она просто орудие возмездия в руках святого Бога.

"В день, в который согрешишь, смертию умрешь". Разве это несправедливо? Задумайтесь об этом. Было ли злом со стороны Бога приговаривать к смерти за всякий грех? Если вы отвечаете "да", то будьте осторожны. Говоря "да", вы, в первую очередь, утверждаете, что вы совершаете поступки, наказуемые смертью, потому что эти поступки - проявление самой вашей падшей, греховной природы. Говоря "да", вы клевещете на характер Бога. Говоря "да", вы идете против Его святости. Говоря "да", вы нападаете на праведного Судью всей земли. Если вы говорите "да", то это значит, что вы так и не поняли, что такое грех. Мы не должны говорить "да". Мы должны сказать "нет" и сделать это с внутренним убеждением.

Можно ли утверждать, что смертная казнь за грех несправедлива? Ни в коем случае. Помните, что Бог сотворил нас по Своей собственной воле. Он дал человеческому роду высочайшую привилегию - нести в себе Его образ. Он дал нам положение, лишь немногим уступающее положению ангелов. Он одарил нас владычеством над всей землей. Мы не черепахи. Мы не светлячки. Мы не гусеницы или койоты. Мы люди. Мы несем в себе образ святого и величественного Царя всего космоса.

Бог дал нам жизнь, чтобы приблизить торжество Своего замысла, но мы не так распорядились этим даром. Жизнь на этой планете превратилась в арену, на которой мы ежедневно совершаем акт измены космического масштаба. Наше преступление гораздо более серьезно, гораздо более разрушительно, чем преступление Бенедикта Арнольда. Ни одному предателю любого царя или народа даже близко не удавалось сотворить такое зло, какое творим мы, изменяя Богу.

Грех - это измена космического масштаба. Грех - это измена Верховному Владыке совершенной чистоты. Это акт наивысшей неблагодарности по отношению к Тому, Кому мы обязаны всем, включая саму жизнь. Приходилось ли вам когда-нибудь задумываться над тем, что стоит за самым малым, "пустячным" грешком? Когда мы не повинуемся нашему Творцу в какой-нибудь мелочи, то что, по сути, мы этим говорим Ему? Мы говорим "нет" праведности Божьей. Мы говорим: "Боже, Твой закон не хорош. Я сужу правильнее, чем Ты. Для меня Ты не авторитет. Я не вхожу в пределы Твоей юрисдикции. Я имею право делать, что я хочу, а не то, что Ты велишь мне делать".

Совершить самый малый грех - означает бросить вызов Властителю космоса. Это революция, мятеж, когда мы встаем в оппозицию по отношению к Тому, Кому мы обязаны всем. Это оскорбление Его праведности. Мы начинаем лжесвидетельствовать о Боге. Когда мы грешим, будучи носителями Его образа, то мы тем самым говорим всему творению, всей природе, находящейся под нашим владычеством, птицам небесным и зверям полевым: "Вот какой Бог. Вот как ведет себя ваш Создатель. Посмотрите в это зеркало. Посмотрите на нас и вы увидите характер Всемогущего". Мы говорим миру: "Бог алчный. Бог безжалостный. Бог жестокий. Бог убийца, вор, клеветник, прелюбодей. Бог - это все то, что мы делаем".

Когда люди объединяются в своем грехе, то они "говорят о царях и вещах". Это космический заговор. Мы тянемся к короне, составляем заговор в надежде завладеть престолом. Мы, по сути, говорим Богу: "Мы не позволим Тебе царствовать над нами". Псалмопевец говорит об этом так: "Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его. "Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их"" (Пс. 2:1-3).

Когда мы грешим, то не только совершаем акт измены по отношению к Богу, но и оскорбляем друг друга. Грех оскорбляет людей. Грех - это акт насилия по отношению к людям. И это не отвлеченность. Своим грехом я причиняю боль человеческим существам. Я наношу вред их личности. Я обираю их, отнимаю их добро. Я гублю их репутацию. Я краду у них драгоценную радость жизни. Я разбиваю их мечты и надежды на счастье. Когда я порочу Бога, я порочу весь человеческий род, который несет в себе Его образ. Так удивительно ли, что Бог настолько всерьез воспринимает грех?

Ганс Кюнг, богослов, принадлежащий к римской католической церкви, чьи труды вызывают массу споров, в одном из своих произведений рассматривает проблему, которая, на первый взгляд, касается суровости Бога по отношению к некоторым грехам, известных нам из Ветхого Завета. Он утверждает, что самый таинственный аспект тайны греха состоит не в том, что грешник заслуживает смерти, а скорее в том, что в средней ситуации грешник продолжает существовать.

Кюнг правильно формулирует проблему. Вопрос не в том, почему Бог наказывает грех, а в том, почему Он допускает этот беспрерывный мятеж человека? Какой князь, какой царь, какой правитель проявил бы такое терпение по отношению к беспрерывно бунтующему населению?

Ключ к решению поставленной Кюнгом проблемы в том, что он говорит о грешниках, продолжающих жить в средней ситуации. То есть, быть долготерпеливым - для Бога обычно. Он действительно долготерпелив и медлен на гнев. Фактически, Он настолько медлен на гнев, что когда в конце концов Он разражается-таки гневом, то нас это шокирует и оскорбляет. Мы довольно быстро забываем о том, что Бог долготерпит нас, чтобы предоставить нам возможность прийти к покаянию, чтобы у нас было время принять искупление. Вместо того, чтобы воспользоваться Его долготерпением и смиренно прийти к Нему за прощением, мы пользуемся им как шансом стать еще более дерзкими в своем грехе. Мы обманываем самих себя, думая, что Богу это все равно или что Он бессилен наказать нас.

И уже полным безумием является то, что мы надеемся с нашим мятежом выйти сухими из воды.

Ветхий Завет даже близко не является историей о суровом Боге. Напротив, это история крайне терпеливого Бога. Ветхий Завет - это история об упрямых людях, снова и снова восстающих против Бога. Эти люди стали рабами в чужой земле. Они воззвали к Богу. Бог услышал их вопли и избавил их. Он разделил воды Чермного моря, чтобы они могли выйти к свободе. В ответ они стали поклоняться золотому тельцу.

Перед нами еще стоит трудный вопрос, связанный с захватом Ханаана. Тогда Бог повелел убивать мужчин, женщин и детей. Израиль должен был завоевать Обетованную землю с помощью обагренного кровью меча, меча, с которого капала кровь новорожденных младенцев и беременных женщин. Бог прямо приказал устроить эту кровавую бойню: "Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, Хеттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их: тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их" (Втор. 7:1,2).

Почему Бог повелел это? Как мог Он приказать резать женщин и детей? Здесь мы снова сталкиваемся с попытками современных богословов смягчить краски. В программе обучения для средних школ, подготовленной одной крупной церковной деноминацией Соединенных Штатов, объясняется, что в свете явленной в Новом Завете истины о Божьей любви мы понимаем, что Бог никогда не отдавал подобного приказа ни одной из воюющих сторон. Ветхий Завет - это просто история группы воинствующих евреев, которые пытались оправдать свою безжалостную политику тем, что она, якобы, была санкционирована свыше.

Авторы программы не верили, что Бог когда-либо издавал такое повеление. По их мнению, это был случай вторжения в библейскую историю мифологии. Подобные истолкования упускают из виду некоторые существенные аспекты вопроса. Во-первых, есть исторический прецедент, гораздо более серьезный, чем завоевание Ханаана, - потоп. Во время потопа Бог истребил все население Земли, за исключением Ноя и его семьи. Потоп был "захватом Ханаана" в мировом масштабе. Еще более существенный недостаток такого истолкования - непонимание природы греха. Комментаторы предполагают, что Бог стер с лица земли невинных людей, живших в Ханаане. На самом деле в Ханаане не было ни невинных женщин, ни невинных детей. Там было множество женщин и множество детей. Но среди них не было ни одной невинной женщины и ни одного невинного ребенка. Захват Ханаана был ярким проявлением праведного Божьего суда по отношению к развращенному народу. Он ясно показал это Израилю. Он также ясно показал, что и сам Израиль не был невинен. Дело обстояло не так, что Бог истребил нечестивый народ ради праведного. На хананеев излилась Божья справедливость. На иудеев - Божья милость. Бог не замедлил напомнить иудеям об этом: "Когда будет изгонять их Господь, Бог твой, от лица твоего, не говори в сердце твоем, что за праведность мою привел меня Господь овладеть сею землею, и что за нечестие народов сих Господь изгоняет их от лица твоего. Не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их, но за нечестие народов сих Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего, и дабы исполнить слово, которым клялся Господь отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову. Посему знай, что не за праведность твою Господь, Бог твой, дает тебе овладеть сею доброю землею, ибо ты народ жестоковыйный" (Втор. 9:4-6).

Трижды в этом отрывке Бог напоминает Израилю, что Он нанесет поражение хананеям не за праведность израильтян. Он хотел, чтобы в этом вопросе не осталось никакой неясности. Израиль мог впасть в искушение сделать вывод, что Бог "на их стороне", потому что они лучше языческих народов. Сказанные Богом слова лишили их возможности сделать такой вывод.

Суть проблемы с завоеванием Ханаана заключается в святости Бога. Он повелел захватить его, потому что Он свят. С одной стороны. Он наказывал хананеев за оскорбление Его святости -преступление, ежедневно совершаемое хананеями, с другой стороны, Он готовил народ, предназначенный Им для исполнения святого замысла, и готовил землю для этого народа. Бог повелел, чтобы по отношению к жителям этой земли не проявлялось никакого милосердия. Он объяснил, почему: "И не вступай с ними в родство: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего, ибо они отвратят сынов твоих от Меня, чтобы служить иным богам, и тогда воспламенится на вас гнев Господа, и Он скоро истребит тебя. Но поступите с ними так жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканы их сожгите огнем. Ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего, тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле" (Втор. 7:3-6),

Бог избрал Израиль не потому, что Израиль уже был святым. Он выбрал его, чтобы сделать этот народ святым. Израиль был призван к святости в двух смыслах этого слова. Он был призван к тому, чтобы отличаться от других народов, чтобы быть отделенным в качестве орудия, посредством которого Бог будет исполнять Свой замысел искупления. Израиль также был призван к святости в том смысле, что он должен был очиститься. Языческие обычаи должны были быть истреблены в Израиле. Ему предстояло приблизиться к Богу и освятиться. В Израиле готовилось спасение всем народам. Обетованная земля должна была стать колыбелью для грядущего Мессии. В ней не было места языческим святыням и языческим ритуалам. Чтобы очистить землю и подготовить ее к будущему спасению, Бог применил тактику выжженной земли.

Итак, мы разобрались с этой трудной проблемой - актами проявления божественной справедливости, с которыми мы сталкиваемся в Ветхом Завете. Мы пытались показать, что справедливое возмездие Бога - не произвол и не то, чего можно избежать. Нужно также добавить, что на самом деле нет никакого противоречия между Богом Ветхого Завета и Богом Нового Завета. Именно Бога Ветхого Завета Христос называл "Отец". Именно Бог Авраама, Исаака и Иакова так возлюбил мир, что отдал Своего единородного Сына, чтобы искупить мир. Исполнение воли именно этого Бога было "пищей и питьем" для Иисуса. Жажда слияния именно с тем Богом, Который уничтожил Надава, Авиуда и Озу, снедала Христа. Именно Тот самый Бог, Который истребил потопом все живое на земле, изливает на нас потоки Своей благодати.

Ложный конфликт между двумя Заветами можно усмотреть в самом жестоком во всем Священном Писании акте божественного возмездия. Запись о нем мы находим не в Ветхом, а в Новом Завете. Самое неистовое проявление справедливости и гнева Бога - крест. Если был когда-либо человек, имевший основания жаловаться на несправедливость, то этим человеком был Иисус. Он был единственным невиновным, которого Бог наказал. Если мы останавливаемся, потрясенные, перед проявлениями Божьего гнева, то давайте остановимся перед крестом. Вот что нас должно поражать. Если у нас есть причина для того, чтобы чувствовать себя морально оскорбленными, то пусть это чувство будет направлено на Голгофу.

Крест был одновременно и самым ужасающим, и самым прекрасным примером Божьего гнева. Это был одновременно и самый справедливый, и самый милосердный поступок за всю историю человечества. Было бы не просто несправедливостью со стороны Бога наказать Иисуса - это было бы дьявольской несправедливостью, - если бы Иисус сперва по доброй воле не взял на Себя грехи мира. Как только Христос сделал это, как только Он вызвался стать Агнцем Божьим, обремененным нашим грехом, Он тут же стал самой гротескной и порочной фигурой на всей планете. Неся на Себе это бремя концентрированного греха, Он стал совершенно непереносимым для Отца. Бог излил Свой гнев на эту отвратительную личность. Бог проклял Христа за грех, который Тот на Себя возложил. В этом святая Божья справедливость проявилась во всей своей полноте. И сделано это было для нас. Он сделал то, что требовала справедливость. В этом заключается величие явленной на кресте благодати. Здесь проявились одновременно справедливость и милосердие, гнев и милость. Это слишком поразительно, слишком непостижимо для человеческого ума.

Мы возмущаемся и недоумеваем при виде актов справедливости Бога, потому что они так редки. Как верно заметил Кюнг, обычно в Своих действиях Он руководствуется благодатью. Проявление благодати нас больше уже не поражает. Мы привыкли к этому. Мы принимаем это как нечто, само собой разумеющееся.

Лучше всего это иллюстрируется словами Самого Иисуса: "В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, кровь которых Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но если не покаетесь, все так же погибнете" (Лк. 13:1-5).

Это одно из самых трудных из всех "трудных" высказываний Иисуса. Поднят вопрос: "Как насчет людей, зарезанных Пилатом, или тех невинных, которые погибли при падении башни? Где был Бог во время этих событий?" За обоими этими вопросами стоит, по сути, один вопрос: "Как мог Бог допустить, чтобы это произошло?" Такой вопрос - лишь слегка замаскированное обвинение. Это был все тот же вечный вопрос о том, почему Бог допускает страдания невинных?

В этом вопросе кроется протест. Восемнадцать невинных людей шли по улице по своим делам. Они никого не трогали. Не задирали строительных рабочих. Они просто оказались "там", в неподходящем месте и в неподходящее время. Они пострадали вследствие роковой случайности.

Можно было бы ожидать, что Иисус скажет что-нибудь вроде: "Мне очень жаль, что произошла эта трагедия. Такое случается и вряд ли тут чем-нибудь можно помочь. Это был рок. Это была случайность. Как хорошие христиане, вы должны научиться принимать не только хорошее, но и плохое. Держитесь! Будьте стоиками! Я знаю, Я учил вас как-то, что "не дремлет и не спит хранящий Израиля". Но это было поэтическое высказывание, слегка преувеличенное, а можно и попроще: "Отдаете ли вы себе отчет в том, насколько трудно Моему Отцу управлять всей вселенной? Это утомительно. То и дело Ему приходится отдыхать. В обсуждаемый день Он очень устал и был вынужден вздремнуть. Пока Он клевал носом, башня упала. Мне очень жаль, что это произошло, и Я расскажу Ему о вашей скорби. Хмм... Я попрошу Его быть повнимательнее в будущем".

Иисус мог бы сказать: "Я уже говорил вам, что Мой Отец замечает, как каждый воробей садится на ветку, и что у Него все волосы на ваших головах сочтены. Отдаете ли вы себе отчет в том, сколько воробьев летает повсюду? А уж о волосах на голове Я и не говорю! В тот день, когда упала башня, Мой Отец был занят подсчитыванием волос на голове одного особенно косматого типа. При этом Он настолько сосредоточился, что падение башни ускользнуло от Его внимания. Я предложу Ему откорректировать Свои приоритеты и не тратить так много времени на воробьев и волосы".

Но Иисус не сказал ничего подобного. Вместо этого Он сказал: "Если не покаетесь, то все так же погибнете". По сути, Он сказал следующее: "Друзья, вы неправильно ставите вопрос. Вам следовало бы спросить: "Почему башня не упала на мою голову?" Иисус упрекнул людей за то, что они изумляются не тому, чему надо. В течение двух десятилетий, в которые я преподавал богословие, бесчисленное количество студентов задавали мне один и тот же вопрос: "Почему Бог не спасает всех?" И только один раз студент подошел ко мне и спросил: "Я не могу понять одной вещи. Почему Бог искупил меня?"

Мы не удивляемся по-настоящему тому, что Бог искупил нас. Где-то в глубине души, в тайниках нашего сердца мы лелеем представление, что Бог обязан быть к нам милосердным. Небеса не будут таким дивным местом, если нас туда не допустят. Мы знаем, что грешны, но уж, конечно, мы могли бы быть и гораздо худшими грешниками. Мы обладаем достаточным количеством черт характера, заслуживающих искупления, и если Бог действительно справедлив, то Его спасение нас не минует. Мы удивляемся справедливости, а не благодати.

Присущая нам тенденция принимать благодать как должное стала мне окончательно ясной во время преподавания в колледже. Я читал вводный курс Ветхого Завета 250 студентам в христианском колледже. Первый день занятий я посвятил подробному обзору домашних заданий, которые собирался предложить в течение всего курса. Из опыта я знал, что домашние сочинения требуют особых объяснений. В этом курсе требовалось три коротких домашних сочинения. Я объяснил студентам, что первое сочинение должно быть у меня на столе не позднее полудня последнего дня сентября. Никаких задержек не допускалось, кроме тех случаев, когда студент физически не мог выполнить задания, находясь в больнице, или когда у него умер кто-либо из ближайших родственников. Тот, кто не сдаст сочинения в установленный срок, получит за домашнее задание самую низшую оценку. Студенты подтвердили, что поняли требования.

В последний день сентября 225 студентов добросовестно сдали свои сочинения. Двадцать пять человек стояли, трепеща от ужаса, полные угрызений совести. Они восклицали:

- О профессор Спраул! Простите нас, пожалуйста. Мы не рассчитали время. Мы не перестроились после школы на колледж. Пожалуйста, о, пожалуйста, дайте нам дополнительное время.

Я внял их мольбам.

- Хорошо, - сказал я. - На этот раз я дам вам еще один шанс. Но помните, следующее сочинение должно быть сдано в последний день октября.

Студенты были полны благодарности, и воздух наполнился торжественными обещаниями сдать следующее задание в срок. Затем настал последний день октября. Двести студентов сдали сочинения. Пятьдесят пришли с пустыми руками. Они нервничали, но не паниковали. Когда я спросил о сочинениях, снова последовали бурные изъявления раскаяния:

- О профессор! Это была каникулярная неделя. Кроме того, сейчас самая середина семестра, и задания по другим курсам тоже нужно сдавать. Пожалуйста, дайте нам еще один шанс. Мы обещаем, что больше этого никогда не повторится.

Я снова сжалился и сказал:

- Хорошо, но предупреждаю, это в последний раз. Если вы опоздаете со сдачей следующего сочинения, то получите свой низший балл. Никаких оправданий, никакого нытья. Понятно?

- О да, профессор. Какой вы замечательный! Спонтанно весь класс начал петь: "Мы любим вас, профессор Спраул. О да, мы так вас любим". Я был мистером Популярность.

Угадайте, что произошло в последний день ноября? Угадали! Сто пятьдесят студентов принесли сочинения. Остальные сто вошли в аудиторию с вальяжным видом, без тени беспокойства на лицах.

- Где ваши сочинения? - спросил я. Один из студентов ответил:

- О, не беспокойтесь, профессор, мы работаем над ними. Все в порядке, мы сдадим их через пару дней.

Я схватил свое смертоносное оружие - черный журнал, и начал выкликать фамилии.

- Джонсон! Вы принесли сочинение?

- Нет, сэр, - последовал ответ. Я поставил оценку в графу.

- Малдени! Вы принесли сочинение?

И снова ответом было "Нет, сэр". Я поставил в журнал еще одну оценку. На это студенты отреагировали с неистовой яростью. Они протестующе завыли и завопили: "Это несправедливо!"

Взглянув на одного из воющих студентов, я спросил:

- Лэвери! Вы считаете, что это несправедливо?

- Да, - пробурчал он в ответ.

- Понятно. Так вы хотите справедливости? Мне кажется, я припоминаю, что и в прошлый раз вы не сдали сочинения в срок. Если вы настаиваете на справедливости, вы ее, без сомнения, получите. Я не только поставлю вам низший балл за последнее задание, но и переправлю оценку за прошлое сочинение на тот же самый балл, который вы вполне заслужили.

Студент остолбенел. Ему нечего было возразить. Он извинился за свое отвратительное поведение. Внезапно выяснилось, что он был бы счастлив иметь только один низший балл вместо двух.

Эти студенты быстро привыкли к моему милостивому отношению и стали принимать его как должное. Такое отношение с моей стороны уже подразумевалось. Когда внезапно восторжествовала справедливость, они не были к этому готовы. Справедливость их шокировала, привела в ярость. И заметьте, для этого было достаточно всего двух доз милосердия в течение двух месяцев.

В обычных условиях деятельность Бога включает в себя гораздо больше актов милосердия, чем совершил я по отношению к студентам в истории с сочинениями. Ветхий Завет дает картину многовекового исторического промежутка. И в течение всего этого времени Бог снова и снова проявляет милосердие. Когда божественное возмездие разразилось над Надавом и Авиудом, реакцией были шок и возмущение. Дошло до того, что мы ждем от Бога милосердия. Отсюда недалеко до следующего шага: мы требуем милосердия, и если не получаем, то нашей первой реакцией становится гнев, направленный против Бога, вместе с протестом: "Это несправедливо!" Мы быстро забываем, что, совершив свой первый грех, утратили все права на дар жизни. Я вдохнул воздух сегодня утром, потому что Бог милостив. Бог ничего мне не должен. Я обязан Ему всем. Если Он допустит, чтобы сегодня на голову мне упала башня, я не могу жаловаться на несправедливость.

Одна из наших основных проблем заключается в том, что мы путаем справедливость с милосердием. Мы живем в мире, в котором происходит много несправедливого. Несправедливость царит среди людей. Каждому из нас приходилось быть жертвой несправедливости со стороны другого человека. Каждый из нас когда-то совершал несправедливость в отношении другого человека. Люди обращаются друг с другом несправедливо. Одно можно сказать с уверенностью: сколько бы несправедливого я ни вытерпел со стороны людей, мне ни разу не приходилось терпеть ни малейшей несправедливости со стороны Бога.

Предположим, какой-то человек ложно обвиняет меня в краже денег. Мне предъявляют обвинение, арестовывают и сажают в тюрьму. Что касается моих взаимоотношений с людьми, то я стал жертвой явной несправедливости. Я имею полное право воззвать в Богу и молить о том, чтобы в этом мире мои обидчики получили по заслугам. Я могу жаловаться, что меня, не сделавшего ничего плохого, подвергают гонениям. Бог разгневается на людей, несправедливо бросивших меня в тюрьму. Бог обещает, что когда-нибудь Он снимет с меня все несправедливые обвинения, и я буду оправдан. Несправедливость реальна. В этом мире несправедливости происходят каждый день и на каждом шагу.

Все несправедливости, от которых мы страдаем - горизонтального типа. Их творят обитатели этого мира по отношению друг к другу Но над ними и над всем миром стоит великий Судья всех. Мои взаимоотношения с Ним вертикальны. В этих вертикальных взаимоотношениях я никогда не страдал от несправедливости. Люди могут плохо обращаться со мной, но Бог - нет. То, что Бог позволяет какому-то человеческому существу обращаться со мной несправедливо, дело только Бога, и больше ничье. В то время как я могу жаловаться Богу на человеческую, горизонтальную несправедливость, от которой я страдаю, я не имею права возвысить голос и обвинить Бога в вертикальной несправедливости, которую Он якобы совершает, давая возможность человеческой несправедливости настигнуть меня. Бог был бы абсолютно справедлив, если бы допустил, чтобы меня осудили на пожизненное заключение и бросили в тюрьму за преступление, которого я никогда не совершал. Я могу быть невиновным перед людьми, но перед Богом я виновен.

Мы часто обвиняем Бога за несправедливость, от которой нам пришлось пострадать, и питаем в душе горькое чувство, что Бог по отношению к нам несправедлив. Даже признавая, что Он милосерден, мы считаем, что Он недостаточно милосерден. Мы заслуживаем большего милосердия. Мы заслуживаем большей благодати.

Перечитайте последнее предложение еще раз: мы заслуживаем большей благодати. Что неправильно в этом предложении? С точки зрения грамматики все отлично. В предложении есть подлежащее, сказуемое и дополнение. В этом смысле красному карандашу редактора тут нечего делать. Но есть серьезная ошибка в содержании. Что-то не так со смыслом предложения в целом.

Никто, нигде, никогда не может заслужить благодать. Благодать, по определению, незаслуженна. Как только мы начинаем говорить о заслуживании, о зарабатывании чего-то, мы перестаем говорить о благодати. Мы говорим о справедливости. Только справедливость можно заслужить. Бог никогда не обязан быть милостивым. Милость и благодать должны быть добровольными или это уже не милость и не благодать. Бог совсем не "должен" изливать на нас благодать. Он напоминает нам снова и снова: "Я помилую того, кого помилую". Решать, кого миловать, а кого - нет, - прерогатива Бога. Бог оставляет за Собой исключительное право на помилование.

Предположим, десять человек согрешили, причем согрешили одинаково. Предположим, Бог пятерых из них наказывает, а пятерых милует. Это что - несправедливость? Нет! В этой ситуации пятеро получили по справедливости, что заслужили, а на пятерых излилась милость. Никто не пострадал от несправедливости. Мы склонны делать следующее предположение: если Бог милостив к пятерым, Он должен быть в равной степени милостив к другим пятерым. Почему? Он вовсе не обязан быть милостивым. Если Он проявит милосердие к девяти из десяти, то десятый не имеет права жаловаться, что он стал жертвой несправедливости. Бог совсем не должен быть милосердным. Бог не обязан обращаться со всеми людьми одинаково. Может быть, мне лучше повторить это. Бог вовсе не обязан обращаться со всеми людьми одинаково. Если бы Он когда-либо был несправедлив к нам, у нас были бы основания жаловаться. Но просто тот факт, что Он помиловал моего ближнего, совсем не означает, что я имею право рассчитывать на Его милосердие. Опять, нам нужно помнить, что милость всегда добровольна. "Я помилую того, кого помилую".

Есть только две вещи, которые я когда-либо получал от Бога - справедливость и милость. Я никогда не страдал от несправедливости с Его стороны. Мы можем обращаться к Богу с просьбой помочь нам добиться справедливости от людей, но было бы предельным безрассудством просить Его Самого обращаться с нами справедливо. Я предупреждаю своих студентов: "Никогда не просите Бога о справедливости - вы можете получить ее".

Именно это неумение разделять понятия справедливости и милосердия заставляет нас ежиться и ужасаться, когда мы читаем истории Надава, Авиуда и Озы. Когда Бог действует по справедливости, мы чувствуем себя оскорбленными, потому что считаем, что Он обязан всегда быть милосердным. Нам не следует принимать Его благодать как должное. Нам никогда не следует утрачивать способность удивляться благодати. Мы поем песню: "Дивная справедливость", в ней есть такие слова:

 

"Справедливости меч вонзился в меня

И мне никак не понять:

Я очень хорош - почти что свят:

Как башня могла на меня упасть?"

Я помню, как во время учебы в семинарии, на кафедре проповеднической работы, я, выполняя задание, читал "практическую" проповедь. В этой проповеди я превозносил чудеса Божьей благодати. Как поется в одном из гимнов, я говорил о "Божьей благодати, безграничной благодати..."

В конце проповеди у профессора появился ко мне вопрос.

- Мистер Спраул, - сказал он, - откуда вы взяли, что Божья благодать безгранична?

Как только он задал мне этот вопрос, я понял, что попал в переплет. Я мог процитировать ему слова гимна, в котором это говорилось, мог сказать ему номер стиха, но почему-то я не мог сослаться ни на одно слово из Священного Писания, которое бы учило, что Божья благодать безгранична.

Причина, по которой я не мог привести ни одного стиха из Писания в поддержку идеи неограниченности Божьей благодати состоит в том, что такого стиха нет. Божья благодать не безгранична. Бог безграничен, и милосерден, и благ. Мы испытываем на себе благодать безграничного Бога, но благодать не безгранична. Бог ставит пределы Своему долготерпению. Он предупреждает нас снова и снова, что когда-нибудь топор упадет, день Его праведного суда настанет.

Так как у нас есть эта тенденция принимать благодать как должное, я полагаю, что Бог счел необходимым время от времени напоминать Израилю, что так к благодати относиться нельзя. В редких, но драматических случаях Он с вселяющей ужас силой демонстрировал, что такое Его справедливость. Он убил Надава и Авиуда. Он убил Озу. Он повелел истребить хананеев. Он как будто бы говорил: "Будьте осторожны. Наслаждайтесь плодами Моей благодати, но не забывайте о справедливости. Не забывайте, что грех - это не шутка. Помните, что Я свят".