Дональд Ферберн

Иными глазами...

ВВЕДЕНИЕ: ДВА ВИДЕНИЯ

Любой евангельский христианин, который хотя бы поверхностно знаком с Православием, заметит драматическую разницу в формах богослужения православных и евангельских христиан. Вместо хорошо освещенных, относительно неукрашенных помещений — полутемные залы с большим количеством икон и свечей. Общее пение (под аккомпанемент органа, пианино или группы прославления) обычно заменено пением хора без музыкального сопровождения. Проповедь во время богослужения не занимает такого выдающегося положения, как у евангельских христиан, хотя Литургия в основном состоит из чтения избранных мест из Священного Писания. Большая часть богослужения проходит за иконостасом, вне поля зрения мирянина. Подобная атмосфера кажется чужеродной для евангельских христиан, и эта чужеродность легко может вызвать у них множество вопросов о Православии. Можно ли сравнить то внимание, которые православные оказывают святым и иконам, с идолопоклонством? Почему в православной жизни и богослужении так мало уделяется внимания изучению Библии? В чем, согласно православному пониманию, состоит спасение? Провозглашается ли вообще у православных спасение? И, наконец, наиболее важный вопрос: можем ли мы утверждать, что православный христианин является истинно верующим, или нет?

Хотя подобные вопросы и возникают в умах евангельских христиан, только начинающих знакомиться с православной жизнью и богослужением, однако они не являются правильным основанием для оценки Православия. Более того, было бы ошибочным предположить, что поскольку Православие и Католицизм выглядят подобными для евангельских христиан, то они и на самом деле являются подобными, и затем на основании этого предположения оценивать Православие в свете вопросов, которые доминируют в дебатах между протестантами, евангельскими христианами и католиками со времен Реформации.

1. В то время как Православие действительно имеет некоторые параллели с Католицизмом, категории, в которых выражаются православные идеи, а также богословие значительно отличаются друг от друга. Фактически, самое глубокое разделение в христианском мире происходит не в области отношений между протестантами и непротестантами, а в области отношений между Востоком и Западом. Глядя на доминирующие богословские акценты в западном евангельском христианстве, можно заключить, что к Католицизму оно находится намного ближе, чем к Православию. В результате, попытка понять православное богословие с точки зрения вопросов, заимствованных из дебатов между евангельскими христианами и католиками, заранее обречена на провал в распознании истинных отличительных особенностей православного мышления, а также понимания православного христианства в его собственных терминах.

Соответственно, будет недостаточным выделить просто те аспекты православного мышления и жизни, которые кажутся чужеродными для евангельских христиан (или подобными тем аспектам Католицизма, к которым мы испытываем недоверие), и проверить их на соответствие Писанию. Конечно, мы должны и, в конечном счете, будем рассматривать Православие с точки зрения библейского учения, однако прежде чем дать ему определенную оценку, необходимо постараться понять его. А для того чтобы понять Православие, следует смотреть не на его внешние проявления (полутемные залы, иконы, подсвечники, чтение нараспев и т.д.), а на православное понимание мира, жизни и того христианского Предания, которое рождает эти проявления. Только тогда можно будет увидеть, как таинственная атмосфера православного богослужения соотносится с восточным христианством в целом, и только тогда можно будет задать вопрос о том, насколько такое мышление является библейским.

Для того чтобы получить определенное представление о православном мышлении, в этой книге мы сделаем три основных шага: во-первых, ознакомим евангельского христианина со средой, в которой находится источник православного богословия, с той средой, которую сами православные называют «Преданием». В отличие от убеждения евангельских христиан в том, что истина основывается на конкретном источнике власти (обычно Библия или церковная иерархия), Православие рассматривает истину как то, чем во всей полноте обладает Церковь, как выражение той жизни, которую Церковь имеет через Святого Духа. Эта истина выражается посредством Библии, творений отцов Церкви, Вселенских соборов, Литургии, и даже архитектуры и расположения икон внутри православной церкви. Все вышеперечисленное является инструментами, посредством которых Церковь сохраняет и передает истину, доверенную ей Духом Святым, и которые корнями уходят в Предание — основание православного богословия. И если мы действительно желаем понять Православие в целом, несмотря на то, что идея «Предания» кажется евангельским христианам чужеродной или непонятной, всетаки нужно постараться понять ее. Поэтому первая часть книги является попыткой объяснить православную идею Предания как источника богословия.

2. Во-вторых, примем во внимание то, что называют возрождением восточного православного богословия. Православный мир на протяжении большой части своей истории находился под влиянием различных враждебных режимов, например, мусульманского, а совсем недавно, коммунистического (атеистического социализма). Решающую роль в этой долгой истории сыграла, конечно, Октябрьская революция в России, в результате которой многим русским интеллигентам (в то время враждебно относившимся и к Православию и к Русской Империи) пришлось искать убежища на Западе. Именно в Западной Европе некоторые из ключевых фигур русской интеллигенции по-новому открыли для себя свое православное наследие, после чего и начался период расцвета православной мысли — возрождение православного богословия. Это возрождение, частично поддерживаемое контактами православных мыслителей с западным христианством, а частично, исследованиями своего православного наследия, придало Православию на Западе такую жизнеспособность, которую оно, пожалуй, никогда до этого не имело. Некоторыми из ключевых фигур этого движения были такие экспатрианты из России как Владимир Лосский, Георгий Флоровский, Александр Шмеман, Иоанн Мейендорф, из Греции — Иоанн Зизиулас, а также один представитель Запада — англичанин Каллист Уэр. Творения этих мыслителей представляют собой зрелое православное богословие, и будут цитироваться в этой книге не один раз.

Исследуя во второй части книги возрождение православной богословской мысли в XX веке, мы коснемся того, что, как я верю, является центральной идеей православного богословия: человек призван достигать богоподобия, достигать соединения с Богом. Православное учение утверждает, что основной целью человечества является достижение «обожения» в смысле соучастия в бессмертии и неизменяемости Бога, разделения общения с Ним и достижения свойственных Ему атрибутов (таких как любовь, справедливость и милость). Понятие об «обожении» (см. пятую главу), пожалуй, является как бы центральным стержнем, вокруг которого православные богословы производят различные построения богословия и других аспектов жизни и деятельности Церкви. Строя это исследование таким образом, я надеюсь до некоторой степени помочь евангельским христианам понять, как устроено Православие в целом, и как различные аспекты Православия взаимодействуют друг с другом и с тем видением христианской жизни, из которого они берут свое начало.

3. В-третьих, мы рассмотрим некоторые проблемы, которые существуют внутри самого Православия. Несмотря на многосторонность возрождения православного богословия в XX веке, существует еще много различий и на Востоке, и на Западе между так называемым популярным и зрелым православным богословием. Евангельские христиане часто относятся к православным, как к идолопоклонникам, поклоняющимся Марии и т.д., строя свое отношение на знании лишь популярного православия. Оценивая подобную практику, действительно надобно проявлять честность, но нельзя забывать и о том, что у евангельских христиан популярное богословие также нередко отличается от официального. Несправедливо было бы сравнивать аспекты популярного православного богословия с наилучшими аспектами богословия евангельских христиан. Вначале мы должны ознакомиться со зрелым православным богословием, и только потом оценивать опасности, которые таятся в его искажении — в популярном православии. В дополнение к сказанному необходимо заметить, что в Православии существует течение, очень близкое к национализму. Его представители считают, что настоящий русский (украинец, или грек и т.д.) по своему вероисповеданию уже непременно является православным. Это течение набирает особенно больших размахов в России, так как некоторые иерархи Русской Православной Церкви (РПЦ) сотрудничают с политическим аппаратом с целью придания РПЦ эксклюзивного статуса и ограничения поля деятельности других христианских деноминаций. Таким образом, третья часть этой книги будет посвящена проблемам популярного православия и религиозного национализма.

Придерживаясь вышеупомянутого принципа (прежде чем оценивать какую-либо идею, следует постараться понять ее), в конце второй и в третьей части книги будет предложена оценка Православия с точки зрения евангельских христиан. В первой же части мы главным образом рассмотрим различия в богословских подходах восточного и западного христианства, православных и евангельских христиан, без какого-либо предварительного их оценивания. Я не придерживаюсь мнения, что православное богословие является неверным по той лишь причине, что расходится с богословием евангельских христиан. Напротив, я полагаю, что и евангельским христианам, и православным есть чему поучиться друг у друга.

Два ведения мира — два подхода к оценке окружающей действительности

В этой книге мы рассмотрим разницу во взглядах восточного и западного (а также евангельского) христианства на окружающую нас действительность с тем, чтобы увидеть, как эти различия привели восточное и западное богословие к разным взглядам на христианскую жизнь. Несомненно, все христианское богословие стремится сохранить верность библейскому учению о Боге, человечестве и спасении, однако нет ни одного человека, который, читая Библию, понимал бы ее в совершенстве. Каждый исследует Библию с точки зрения своих предположений, влияющих на его понимание (но не обязательно определяющих его). Многие из этих предположений формировались под влиянием конкретной культуры, на которую, в свою очередь, повлияла история мысли (особенно религиозной) того региона, где живет человек. Например, католики и западные протестанты формировались главным образом под влиянием латинской мысли и римской культуры. Восточное же Православие развивалось под влиянием эллинистического мышления и культуры. Такая разница в мировосприятии выражается тремя способами, на которых мы вкратце остановимся, поскольку они очень важны для нашего исследования.

Во-первых, западное христианство (особенно Протестантизм) имеет тенденцию к индивидуализму, в то время как в восточном Православии доминирует акцент на группе индивидуумов. На Западе больше подчеркиваются права отдельной личности, а на Востоке — «коллективная» (общая, корпоративная) ответственность. Запад склонен к тому, чтобы проводить различие между индивидуумом и идеей, и оценивать их независимо друг от друга. Поэтому западные христиане, и евангельские в том числе, с недоверием относятся к тому, что, как им может казаться, умаляет, например, уникальность Библии как Божьего откровения, или Христа как Посредника между Богом и человечеством. Православное христианство, напротив, способно рассматривать личность или доктрину только в связи с целым и способно, например, почитать другие источники истины наряду с Писанием, святых наряду с Христом, не умаляя, в то же самое время, поклонения Христу. Ниже мы еще не раз будем возвращаться к этому различию между индивидуальным и «коллективным» (корпоративным) сознанием.

Во-вторых, западные (и, в том числе, евангельские) христиане имеют тенденцию рассматривать Священное Писание с юридической точки зрения, тогда как восточный христианский мир больше ориентирован на личное, мистическое участие в Божественной жизни. Латинский юридический подход, доставшийся в наследство Западной Церкви, рассматривает такое библейское понятие как, например, «оправдание», в юридическом ключе — вина и невиновность, наказание и милость. Эллинистическое мышление, напротив, пленено стремлением души достигнуть единения с Богом; и это мистическое стремление помогло сформировать православный взгляд на христианскую жизнь как на стезю, путь, ведущий от смерти к жизни, от вражды к примирению, от сего мира к вечной, небесной, Божественной жизни. Мировосприятие, унаследованное христианами на Востоке и на Западе от эллинистической и латинской традиции соответственно, влияет на то, какие аспекты библейской картины спасения подчеркиваются больше всего, а также на толкование библейских понятий. Евангельские христиане и православные являются наследниками двух существенно отличающихся друг от друга традиций, и ниже мы увидим, что по этой причине они смотрят на Писание с разных точек зрения.

В-третьих, западный подход больше ориентирован (по меньшей мере, ориентировался до второй половины XX века) на поиск смысла жизни из текста; Востоку же больше характерен визуальный подход к действительности. Население Западной Европы и Северной Америки — люди книги, люди, которые старались узнать цель своей жизни из документов, текстов. Население Восточной Европы, напротив, долго искало смысл человеческой истории в изображениях, в связях между изображениями, и в представлениях, которые эти изображения дают человеку о Боге и о сущности вечности. Если бы евангельского христианина спросили о том, к чему относится фраза «Слово Божье», он бы ответил, что к Писанию. Если же задать подобный вопрос православному христианину, он вероятнее всего ответит, что к Христу, потому что Православная Церковь в своих церквях, наполненных иконами и другими изображениями, прославляет воплощенного Сына, представляющего зримый образ невидимого Отца. С другой стороны, в богослужении евангельских христиан нет единого мнения в таких вопросах, как безопасность спасения и может ли настоящий христианин потерять спасение. Однако, несмотря на эти разномыслия, евангельские христиане единодушны в том, что спасение является чем-то, что Бог делает для человека, а настоящая христианская жизнь может проистекать только из того нового состояния, в которое Бог помещает верующего.

Православные же христиане, напротив, больше склонны рассматривать спасение не как состояние, а как путь восхождения. Пожалуй, наилучшим образом эту идею отображает книга «Православный путь» («The Orthodox Way»), очень широко известная в настоящее время в западном мире. Христианская жизнь — это, прежде всего, не состояние, а путь, ведущий к совершенному единению с Богом и к совершенным отношениям с Ним. Так как православные богословы больше чем евангельские христиане подчеркивают ответственность человека в прохождении этого пути с Божьей помощью, многие из них испытывают определенное неудобство с использованием слова «спасение». Они видят в нем негативную окраску и предпочитают, таким образом, термин «призвание», т.е. человек призван начать, продолжить и завершить путь, ведущий к единению с Богом. Он следует этим путем не в одиночку, поскольку по нему прошло уже бесчисленное множество людей. Его задача заключается не в том, чтобы заново проложить этот путь (Христос уже сделал это за него), а в том, чтобы присоединиться к тем, кто уже следует по нему, идти по их следам, ведущим к вечности и Богу.

Конечно, идея «пути» среди евангельских христиан также достаточно популярна, о чем свидетельствует одна из всеми любимых книг Джона Буньяна «Путешествие Пилигрима». Но это понимание «пути» значительно отличается от православного. Для Буньяна (а также большинства евангельских христиан) решающий момент в «путешествии христианина» происходит в самом начале его пути, когда он избавляется от бремени (греха) и входит в новое состояние. Духовность евангельских христиан в значительной степени (но не полностью) заключается в «озирании», т.е. христианин мотивирует себя к христианской жизни, помня о том, что Бог уже совершил для его спасения. Православные же христиане, напротив, смотрят на путь не как на следование от чего-то, что произошло в прошлом, а как на приближение к Богу, к полному единению с Ним. Православная духовность больше заключается в «чаянии»; т.е. мотивацией к христианской жизни является не столько воспоминание о том, что произошло, сколько предвидение того, что произойдет. Таким образом, в то время как евангельские христиане утверждают, что они уже спасены, православные говорят, что находятся на пути к спасению.

* * *

Очень даже возможно, что некоторые из читателей могут не согласиться с таким описанием разницы между этими двумя взглядами на мир и на христианскую жизнь в целом. С другой стороны, некоторые читатели, пожалуй, почувствовали, что Православие говорит о многих вопросах, которые порой забывают евангельские христиане, и которые очень важны в христианской жизни. Но, задел ли я чей-либо интерес или вызвал неприятие, я хочу попросить читателя не спешить с выводами. Помните правило, что перед тем как оценивать какую-то идею, нужно вначале постараться понять ее? И если читатель действительно хочет понять Православие, он должен посмотреть на мир, на Священное Писание и христианскую жизнь иными глазами. Только глядя на Православие с другой точки зрения, мы будем способны оценить его более объективно. Но перед тем как оценивать православное богословие, необходимо постараться понять его, в чем и заключается задача первой и второй частей этой книги.