Чарльз Сперджен

Добрые советы проповедникам Евангелия

1-я лекция “Внимание проповедника к собственным действиям”

"Вникай в себя и в учение" (1Тим.4:16)

Каждый ремесленник хорошо знает, что должно всегда держать свои инструменты в полном порядке, потому что "если притупится топор и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы" (Еккл.10:10). Если притупятся инструменты у бондаря, он хорошо понимает, как трудно будет ему работать ими, чтобы удалась его работа. Сам любимец муз, Микель-Анджело, придавал этому столь важное значение, что собственноручно изготовлял свои кисти; а он может служить образцом великой милости Божией, всегда особенно изливающейся на своих истинных служителей.

Конечно, для Господа все возможно. Он может и плохую проповедь обратить на пользу слушателей. Ему не требуется никаких инструментов для созидания дела. Он может и без помощи проповедников, одним действием Святого Духа Своего, спасать души людей Своих, - но мы не должны ждать от Него постоянного вмешательства в жизнь нашу. Его могущество безгранично. Он может во всем действовать по Своей святой воле, - но мы обязаны подчиняться установленным Им законом жизни человека на земле. Мы сами тогда более успеваем, когда находимся в более духовном настроении. Другими словами, мы тогда лучше исполняем волю Господню, когда наши духовные способности находятся в полном порядке, и хуже всего мы ведем себя, когда этот порядок нарушается. Это - такая истина, к которой мы обязаны приноравливаться. Если Господь и делает исключения, они лишь служат тем большим доказательством этому.

Итак, мы сами представляем собою некоторым образом своего рода орудия и должны потому держать себя в порядке. Если я хочу проповедовать Евангелие, мне требуется для этого мой собственный голос; следовательно я должен стараться укрепить его. Я могу рассуждать лишь моим собственным умом и чувствовать моим собственным сердцем, - я обязан, следовательно, развивать свой ум и возгревать свое сердце. Я могу страдать и бороться за душевное спасение других людей лишь в моей собственной обновленной Христом природе - я должен потому старательно поддерживать в себе искреннее чувство любви "о Христе Иисусе". Напрасно буду я наполнять свою библиотеку, устраивать общины, составлять планы, если не буду я при этом заботиться о состоянии своего сердца. Книги и всякого рода внешние меры и учреждения суть только последние орудия моего священного звания; наиглавнейшее же орудие его - это моя собственная особа, мой разум, моя душа и мое тело. Мои духовные способности и моя внутренняя жизнь - вот мое настоящее оружие в этой священной борьбе. Мак-Чейн в письме к одному из своих духовных друзей, отправившемуся на материк для изучения немецкого языка, высказывается совершенно в том же духе, говоря: "Я уверен, что вы усердно занимаетесь немецким языком, но не забывайте при этом развивать и вашего внутреннего человека, - я говорю о сердце вашем. Как тщательно заботится офицер, чтобы сабля его была всегда хорошо отточена и ярко блестела; малейшее пятнышко на ней старается он удалить. Представьте же себе, что вы - меч и орудие Господа - орудие, избранное Им для прославления Своего Имени. От чистоты и совершенства орудия в высшей степени зависит и успех дела. Господь благословляет не столько блестящие способности, сколько стремление уподобиться Христу. Действительно, такой проповедник есть мощное оружие в руках Господа".

Если проповедник Евангелия не обращает внимания на свою собственную духовную жизнь, это - большое несчастие и для него самого, и для его дела. А как легко, братии мои, впасть в такое положение, и как должно остерегаться этого! Когда ехал я однажды в скором поезде из Берта в Эдинбург, внезапно поезд наш должен был остановиться на дороге, потому что сломался какой-то маленький винтик в паровозе; и когда тронулись мы, наконец, в дальнейший путь, то пошли уже чрезвычайно медленно, так как в локомотиве работал теперь только один поршень вместо двух. Недоставало лишь одного небольшого винтика. Был бы он на месте, мы мчались бы полным ходом, но отсутствие этого маленького винтика было единственною причиною нарушения порядка. А на одной из железных дорог в Соединенных Штатах поезд вынужден был даже остановиться - от мух, забравшихся в коробку для смазки вагонных колес... Из этих примеров ясно видно, что человек, во всех отношениях способный к плодотворной деятельности, может оказаться совершенно бесполезным вследствие одного какого-нибудь своего маленького недостатка. Об этом следует особенно пожалеть, если это касается великого дела Евангельской проповеди. Ужасно, если глубокоцелительное действие ее теряет свою силу вследствие недостоинства самого проповедника. Всем известно, как портится вода, проходя сквозь свинцовые трубы. Так и Евангелие, проходя сквозь уста нездоровых духовно людей, может быть столь искажено, что принесет даже вред слушателям. Если плоха жизнь самого проповедника, мало толку будет и от его проповеди; во всяком случае, успех не превзойдет ожиданий. Много будет посеяно, но мало пожнут; процент пользы будет слишком незначителен. Говорят, причиной проигрыша двух или трех сражений в последнюю американскую войну было то, что какие-то нечестные поставщики доставили в армию плохой порох, так что выстрелы не достигали своей цели. Так может быть и у нас. Мы можем сбиться с настоящего пути, совсем не достигнуть нашей цели и только даром потерять время, - потому что не будет в нас настоящей, жизненной силы, которая одна только, споспешествуемая Божиим благословением, может дать нам успех. Берегитесь, не сделайтесь такими проповедниками!

Прежде всего мы сами должны постараться приобрести твердую надежду на получение будущего блаженства.

Проповедник Евангельской благодати прежде всего должен быть сам достоин ее; это - очень простая и вместе очень важная истина. Никакая степень образованности и учености не может дать божественного призвания к проповедничеству. Настоящая истинная жизнь в Боге - вот непременное условие его. И как бы ни была велика "слава" проповедника,     он - не проповедник, если нет у него этого условия.

"Укрась сначала себя самого, а затем уже - твоих братьев", говорят раввины. "Рука, которая должна очищать других, говорит св. Григорий, должна сама быть чиста". Обращение - это необходимое условие для проповедника. Вы, кандидаты на нашу кафедру, - вы "должны вновь родиться"! И никто не может с уверенностью предположить в себе существование этого необходимейшего условия. В данном случае очень легко мы можем ошибиться. Верьте мне, вовсе не так легко узнать, определить свое призвание и назначение "свыше". Мир полон ошибок, в нем много людей, преисполненных самомнения, много льстецов, словно коршуны около трупа, льнущих к проповеднику. Мы не можем доверять вполне даже собственному сердцу: в нем истина лежит лишь далеко-далеко, - в самой глуби его. И самих себя мы должны серьезно и очень тщательно исследовать, чтобы не оказаться самим виновными в том, о чем мы проповедуем другим.

Как ужасно быть проповедником Евангелия и быть при этом самому необращенным! Да внушает каждый из присутствующих здесь душе своей: "как ужасно было бы для меня, если бы не оказался я сам проникнут силою той истины, проповедовать которую я приготовлюсь!" Не проникнутый этою силою проповедник есть какое-то смешение самих противоречивых элементов. Не возродившийся духовно пастырь душ есть не более, как слепец, взобравшийся на кафедру оптики, читающий лекции о законах зрения, рассказывающий своим слушателям о мягких оттенках и нежных переходах света и теней, и сам в то же время находящийся в полном мраке! Он - глухой, сделавшийся профессором музыки, судьею мелодий и гармоний, недоступных его слуху! Он просто крот, берущийся учить летать молодых орлят!

Много сравнений можно было бы и еще привести здесь, если бы это было нужно. В ужасном положении находится подобный человек. Он взялся за дело, к которому совершенно неспособен, но за которое должен будет нести тяжелую ответственность, - так как он сам избрал его для себя. Как ни блестящи его природные способности и духовные дарования, но он не пригоден к этому духовному делу, если не высока его собственная духовная жизнь, и прямой долг его в таком случае - отказаться от своего звания до тех пор, пока он не достиг первого для этого условия.

Страшно быть подобным пастырем еще и в другом отношении. Если нет у пастыря призвания "свыше" - каким несчастным чувствует он себя тогда! Могут разве утешать его тогда духовные совершенствования и преуспевания его прихожан? Что должен чувствовать он, выслушивая взывание о помощи и воздыхания кающихся или их сомнения и опасения, их боязнь за будущее? Ведь он может лишь удивляться, - как могли произвести подобное сильное действие слова его проповеди, потому что ведь и слова неверующего проповедника милостью Божьей могут благотворно действовать на человеческие души, хотя Господь и не признает самого проповедника! И в какое смущение могут привести подобного человека вопросы уже духовно зрелых христиан относительно их внутренней борьбы! Сколь беспомощным должен он чувствовать себя на этом пути, по которому уже следуют его возрожденные духовно слушатели! Как может он делить с ними их радостные надежды на смертном одре или их радость при участии в преломлении хлеба?

Часто случается ведь, что молодые люди, предназначенные для какого-нибудь дела, которое им не нравится, предпочитают лучше бежать и уходят в море, лишь бы не заниматься ненавистным делом. Но куда же убежит человек, принявший на всю жизнь свою священное звание и не чувствующий в себе силы исполнить его? Как может он привлекать сердца ко Христу, если сам совершенно чужд Его спасающей любви? Поистине, это - ужасное рабство! Такому человеку должен быть противен и самый вид проповеднический кафедры...

И как вполне бесполезен должен быть такой человек! Он обязан вести путников по пути, которого он сам совсем не знает, ввести корабль в пристань, вполне ему незнакомую! Он должен учить, наставлять других в том, в чем он сам - полный невежда. Он - лишь облако без дождя, дерево, производящее одни только листья. Вот по безводной пустыне идет мучимый жаждою караван, чуть не падая под жгучими лучами солнца, спешит он к давно ожидаемому источнику, подходит - и о ужас! - ни одной капли воды!.. Так и души, мучимые жаждой лицезрения Бога живого, приходя к мертвому духовно пастырю, могут совсем погибнуть, обретя в нем ни капли "живой воды". Лучше совсем уничтожить все проповеднические кафедры, нежели возводить на них людей, совсем не понимающих, не признающих того, чему они учат...

Но, к сожалению, эти мертвые духовно пастыри имеют еще тем более пагубное влияние, что они всегда почти умеют стать высоко. Я читал недавно о подобном случае. Никакие козни злого духа не могли бы сделать людям большего вреда, чем сделал своим прихожанам один подобный пастырь, устроивший в церкви для своих, "по-мирскому", суетно настроенных, знатных прихожан прекрасный, дорогой орган. Не пагубу ли для их душ устроил он? Приходят люди в храм, уютно усаживаются по своим местам и нимало не сомневаются в том, что они - истинные христиане; тогда как вся их религия заключается лишь в том, что они слушают славного проповедника, получают музыкальное наслаждение, - а, может быть, наслаждаются также и прекрасными манерами и "изяществом" самого проповедника... В общем, в церкви человек находится как бы в опере: может быть, наслаждение и несколько менее здесь с эстетической точки зрения, но молитвенного настроения, конечно, уже нет совсем. И целые тысячи утешаются этим и даже благодарят Бога, что они набожные христиане, а на самом деле - далеко от Христа живут они, далеко от Него отстоит их сердце. Они благочестивы лишь по наружности, благодатной же силы Христовой в них нет. И человек, стоящий во главе такой общины, где соблюдается лишь внешняя сторона религии, - такой человек скорее орудие диавола, нежели служитель Бога.

Влияние неверующего пастыря может быть пагубно и в том случае, если он даже не выказывает своего неверия внешним образом. Не имея внутренней, поддерживающей духовной силы, рано или поздно, он споткнется на чем-нибудь, и в каком же положение окажется он тогда?

Страшно подумать также, какая смерть ожидает подобного человека и какая будет участь его в загробной жизни! Пророк описывает схождение в ад царя Вавилонского, как встречают его там все цари и владыки земные, которых он погубил и царства которых разрушил, как поднимаются все они с мест своих и с злобною насмешкой приветствуют его: "Не сравнился ли ты теперь с нами?" И разве мы не можем представить себе такого человека, который был проповедником, но не имел Христа в сердце своем? Разве мы не можем представить его, сходящим в ад..., представить, как встретят его там все погубленные им души, все безбожники между его бывшими членами общины. Не возопиют ли они к нему: "Врач, отчего не исцелил ты себя самого? почему явился в это царство вечного мрака ты, выдававший, считавший себя светильником Божиим?" Поистине, страшно так погибнуть! Страшно так погибнуть и человеку, стоявшему в тени кафедры, - но еще страшнее таким образом свергнуть себя самого с этой кафедры!..

В одном сочинении N.N. (ввиду того, что в представленном русском переводе 1908 г. часто пропущены имена авторов приведенных цитат и др. и нет возможности восполнить пробелы, авторы и п. обозначаются (здесь и в дальнейшем) латинскими буквами N.N., пропущенные названия источников - тремя звездочками. Прим. ред.), под заглавием "Воздыхания из глубины ада", есть ужасное место: "Сколько душ, сами того не сознавая, на веки погубили духовное ослепшие пастыри своими проповедями, столь же гибельными для души, как мышьяк для живого организма! Как много лежит на совести некоторых из них! О ты, друг мой, намеревающийся поучать народ, - кто знает, как непосильно тяжело будет это для тебя! Не тяжело ли будет тебе, когда весь твой приход явится вслед за тобою в ад и будет упрекать тебя: "Вот человек, которому мы обязаны тем, что мы здесь! Ты боялся раскрывать перед нами язвы, чтобы не лишиться нашей хорошей платы! Проклятие же презренному, слепому путеводителю, не только не заботившемуся о спасении себя от погибели вечной, но и нас увлекшего за собою сюда!"

Он пишет в своем сочинении: "Каким должен быть проповедник" между прочим следующее: "Внимай самому себе, чтобы не лишиться тебе самому той благотворной силы Божией, о которой ты говоришь другим, того спасительного воздействия Евангелия, которое ты проповедуешь. Внимай, чтобы твое собственное сердце не забывало Спасителя, необходимости веры в Которого ты учишь других, не потеряло бы само Его спасительных даров. Внимай самому себе, чтобы не погибнуть тебе прежде других, чтобы, лишая пищи других, не умереть с голоду и тебе самому. Хотя и дано нам Богом обещание, что "разумные будут сиять, как светила на тверди" (Дан.12:3), но это лишь в том случае, если они сами обратятся к Нему. Ваша собственная искренность в вере есть первое из этих условий. Много есть людей, поучавших других истине, чтобы избавить их от адских мучений, но они сами себя не возмогли спасти от них. Много будет в аду проповедников, требовавших от своих слушателей неимоверных усилий, чтобы избежать этого места мучений. Разве может разумный человек требовать от Бога спасения себе за то только, что он проповедовал другим великие истины, которыми в жизни он сам пренебрегал? Верьте мне, братья, еще никогда не миловал Господь ни одного человека потому только, что он был проповедником - даже хотя бы и хорошим проповедником, - а миловал в таком лишь случае, если он заслуживал этого своею собственной жизнью, - если он искренно и верно служил делу своего Господа. Внимайте потому прежде всего сами себе, чтобы самим исполнять то, что проповедуете вы другим, верьте сами тому, чему вы ежедневно учите других, воспримите в собственное сердце Того Христа, Которого предлагаете другим. Ведь Он, заповедавший вам любить ближних, как самих себя, указал вам этой заповедью, что вы должны любить и себя также, а не ненавидеть, спасать и себя, и своих ближних, а не губить".

Братья мои! прочувствуйте хорошенько эти слова. Мне нечего прибавлять к ним; я лишь прошу вас, испытывайте себя и делайте хорошее употребление из всего слышанного.

Если же у кого есть действительное призвание, то тем более необходимо и очень важно, чтобы собственная духовная жизнь такого проповедника стояла высоко.

Он не должен довольствоваться только тем, что может причислить себя к верующим. Он обязан быть зрелым, твердо испытанным в своей вере христианином, потому что служители Христа суть "избранные из избранных". Если бы он был призван к какой-нибудь другой, обычной работе, он мог еще довольствоваться малым, хотя и тогда это довольство можно было бы назвать беспечностью, нерадивостью. Но в таком важном деле, при таком страшно ответственном положении он должен серьезно позаботиться приобрести необходимую для этого дела духовную мощь. Жизненная сила его благочестия должна быть очень крепка и устойчива, его вера глубока и ясна. Он должен обладать решительностью, быть в высшей степени деятелен и внутренне, духовно - должен быть вполне здоровым человеком. Рассказывают о древних египтянах, что они избирали жрецов из своих наиболее прославившихся ученостью философов и так чтили их затем, что из их среды избирали и своих царей. Так и мы должны избирать для служения Господу наидостойнейших борцов из всего христианского войска, - таких людей, которые были бы действительно вполне этого достойны. Люди же неспособные, робкие, не утвердившиеся, преданные своей плотской жизни, - такие люди не годятся для высокого звания пастыря церкви. Ведь есть же такие предприятия, которые мы ни за что не поручим людям слабым или убогим. Если какой-нибудь человек не может работать на крыше, если у него слаба голова и подобная работа для него опасна - пусть такой человек изберет для себя работу внизу на земле, где ему не угрожает головокружение. Точно так же есть люди с духовными недостатками, которые не могут и не должны принимать на себя высоких духовных обязанностей. Если выпадет на долю такого человека хотя малейший успех, он сейчас же возгордится им - порок, столь часто встречающийся у наших проповедников, вовсе не служащий к украшению их, а прямо ведущий к погибели. Если бы мы захотели защищать свой дом от врагов, то мы вооружили бы саблями и орудием не наших мальчиков и девочек. Так и здесь. Нельзя возводить на кафедру для защиты Истины всякого новичка, бойкого на язык, но неопытного в духовной жизни. Страх Божий должен руководить мудростью молодого человека, иначе нельзя допустить его к проповедованию Слова. Пока не просветится его ум и сердце благодатию Божиею, до тех пор пусть ждет он своей очереди.

Проповеднику должно со всем усердием стараться об укреплении в себе высшего нравственного чувства. Многие могут быть очень пригодны для всякого дела, но многие из них совершенно нетерпимы на церковной кафедре. Я очень строго отношусь к христианам, впавшим в какой-либо тяжкий грех. Я радуюсь, когда они искренно каются и со смешанным чувством страха и надежды вновь возвращаются на покинутый ими путь. Но я сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, совершивший тяжкий грех, мог быть скоро снова допущен на церковную кафедру. Джон Энджелл Джеймс говорит: "Когда проповедник истины вступит на путь греха, он может снова начать свою проповедь не ранее, как раскаяние его вполне искупит его преступление"... Но искупление это не легко. В христианское общество подобные раскаявшиеся падшие могут быть приняты; они могут занимать впоследствии и церковную кафедру, если Бог допустит к этому их. Не в этом сомневаюсь я, а в том, есть ли на это свободная воля Божия, и мое убеждение таково, что мы должны быть очень осторожны при возведении вновь на церковную кафедру людей, уже раз доказавших, что им недостает той духовной силы, которая способна выдержать испытания этого звания.

Есть работы, исполнить которые могут лишь очень сильные, здоровые люди; и мы, призванные Господом работать в Его винограднике, должны молить Его о помощи, чтобы было у нас достаточно силы для точного исполнения нашего долга, чтобы не поддаться искушениям сатаны, ко вреду наших членов общины и к нашей собственной гибели. Мы должны противостать ему во всеоружии Божием, чтобы превзойти других в делах духовного преуспевания. Самопожертвование, нестяжательность, твердость, терпение без конца - вот наши непрестанные спутники. Если хотим мы точно, по совести, выполнить наши обязанности, мы должны постоянно пребывать в самом тесном общении с Господом.

Помните твердо, что когда будете вы пастырями, вся ваша жизнь, вся ваша деятельность будет зависеть от степени вашего благочестия. Если ослабеет ваше усердие, плоха будет и церковная молитва ваша; еще слабее будет домашняя молитва и хуже всего - ваше духовное преуспевание. По мере того, как будет иссыхать душа ваша, будут ваши слушатели замечать, сами не сознавая причины, что ваши проповеди уже не имеют на них прежнего благотворного действия. Они почувствуют ваше духовное оскудение еще прежде, нежели вы сами заметите его. Ваши проповеди выдадут им ваше внутреннее падение. И как красноречиво ни говорите вы тогда, - во всех словах ваших будет ясно чувствоваться недостаток духовной силы. Как ни разрываетесь вы тогда, подобно Самсону, вы скоро убедитесь, что потеряли свою силу. Ваши прихожане не замедлят понять упадка вашей внутренней духовной жизни и в своих ежедневных общениях с вами. Острые глаза их прежде вашего заметят пробивающуюся у вас духовную седину. Когда кто заболевает сердцем, то страдают все органы человеческого тела: желудок, легкие, внутренние органы, мускулы, нервы... Точно также, если ослабевает сердце человека в духовном отношении, это неминуемо отражается на всех проявлениях его духовной жизни. Можно сравнить наших слушателей с карманными часами и с часами на общественных зданиях. Если наши карманные часы идут неверно, никто от этого не терпит вреда, кроме нас самих; если же неверно выбивают время церковные или городские часы, то ими вводится в заблуждение все городское население. И      проповедник - это именно подобные церковные часы. Многие ставят свои часы по его часам, и если его часы не верны, то они заставляют ошибаться и других. И проповедник делается ответственным за все грехи, повод к которым подает он сам. Не ужасно ли это, братья мои? Страшно даже остановиться на минуту на подобной мысли, но мы должны тем не менее ясно представить ее себе, чтобы лучше остеречься в будущем.

И еще думается мне, мы должны вести более духовную жизнь, нежели другие, потому что мы подвергаемся гораздо большей опасности, нежели эти другие. Нигде, кажется, нет столько искушений, как около церковной кафедры. Вообще принято считать, что должность проповедника очень легка и избавляет его от многих искушений. Но на самом деле мы окружены большими опасностями, чем кто бы то ни был, и наши враги гораздо коварнее, нежели у остальных христиан. Высота, на которой мы стоим, представляет многие выгоды, но именно эта-то высота и опасна и для многих проповедников оказалась Тарпейскою скалой. Если вы спросите, что же это за искушения, то скажу вам: нам не хватит времени перечислить их всех. Бывают и более грубые, и более утонченные. К грубейшим принадлежат искушения неумеренности в пищи, греховные помыслы, особенно у молодых проповедников. Но мы не будем здесь распространяться о них; вы сами можете увидеть множество подобных примеров, если захотите хорошенько присмотреться к окружающей вас жизни.

Но есть другие, несравненно более тонкие сети, которых гораздо труднее избежать, и самая опасная из них - это исполнение своих обязанностей лишь внешним образом, как слуги исполняют какое-нибудь торговое дело. Если мы лишь внешним образом читаем Священное Писание, внешним образом молимся, не вникая сердцем в смысл этого Писания или этих молитв, если мы вообще относимся к обязанностям нашего звания, так сказать, официально, а не носим их в глубине нашего сердца, если наше личное "я" стушевывается при исполнении наших обязанностей, это поистине очень тяжелая для нас потеря. "Никто, - говорит Джон Оуэн, - не в состоянии сказать хорошей проповеди, если он не прочувствует ее сначала в собственном сердце". О, братья, как трудно сохранить эту искреннюю сердечность! Наше звание, вместо того, чтобы облегчать нам нашу внутреннюю жизнь, вследствие испорченности нашей природы, напротив, затрудняет ее. Так, по крайней мере, говорю я по собственному опыту. Как же должно бороться нам, чтобы отогнать от себя эту "официальность", и как старается она опутать нас подобно тому, как длинная одежда мешает бегущему человеку, путаясь вокруг ног его! Берегитесь, дорогие братья, как этого, так и других подводных камней нашего звания. А если вы так поступали до сих пор, - продолжайте же это до последнего часа вашей жизни!

Я привел здесь лишь одну из опасностей нашего звания, но ведь число их - легион! Злобный враг спасения душ наших испытывает всевозможные средства для погибели пастырей душ. "Остерегайтесь, - говорит N.N., - потому что искуситель прежде всего на вас обратит самое жестокое нападение свое". Если хотите быть вождями борющихся против него, он лишь настолько пощадит вас, насколько запретит ему это Господь. Он питает страшную злобу против вас, причиняющих ему такой вред. Больше всего он ненавидит Христа, нашего верховного Вождя и Спасителя, а после Него его злоба обращается на нас. Его помощников. Он знает, как много значит для его успеха, если прихожане увидят грехопадения своих духовных вождей. Давно уже избрал он этот способ ведения борьбы, давно уже старается "поразить пастыря", чтобы "рассеялись овцы стада". И столь велик был до сих пор его успех, что и далее не оставит он этого способа своего. Берегитесь же поэтому, братья, враг обращает на вас особенное внимание. Много коварнейших преследований, неотступных тревог и стремительных нападений вынесете вы от него. Как бы ни были вы умны и учены, но берегитесь, чтобы не перехитрил он вас. Диавол - более великий ученый, нежели вы, и очень ловкий диспутант. Он может обратиться в "ангела света", чтобы обмануть вас. Он подкрадется к вам и вовлечет вас в погибель, прежде чем вы догадаетесь об его присутствии. Он обойдет вас незаметно и лишит вас вашей веры и чистоты, вы не будете и замечать, что лишились их. Он даже заставит вас думать, что вы преуспеваете в том, что вы уже совсем и давно потеряли. Когда он будет ловить вас, вы не заметите .даже крючка на его удочке, не только самого коварного ловца. И приманка его так понравится вам, так подойдет к вашему настроению. Он будет употреблять ваши же собственные взгляды и склонности для завлечения вас в свои сети, а когда доведет вас, наконец, до погибели, он сделает вас же самих орудиями вашего падения. О, как радуется он своей победе, когда удается ему совратить с истинного пути пастыря Церкви! "Глядите, - говорит он прихожанам его, - вот ваши святые наставники; каких строгостей требуют они от вас, и что делают сами!" - "Вот, - скажет он Самому Иисусу Христу, - вот Твои борцы! я могу заставить лучших служителей Твоих бесчестить Твое имя! я могу заставить управителей Твоих изменить Тебе!" Если он осмелился пред лицем Господа насмехаться над Иовом, говоря, что если Господь отнимет у Иова его блага, то "благословит ли он Его?", то что станет делать он, если получит подобную власть над нами? И будет он зло насмехаться над вами, что удалось ему заставить вас забыть ваши обязанности, вашу ответственность, заставить вас изменить вашим верованиям и "сослужить службу" ему, вашему врагу! О, не доставляйте ему этой радости, не допускайте, чтобы он поступил с вами, как Самсон с филистимлянами, чтобы не лишил он вас вашей мощной силы, вашего духовного зрения и не посмеялся бы потом над вами!

Еще одно! мы очень должны заботиться об умножении в нас благочестия, потому что наше святое дело властно требует этого. Труды пастыря-христианина могут быть выполнены лишь настолько хорошо, насколько сильна духовная жизнь в его обновленной природе. Мы можем хорошо исполнять свое дело лишь тогда, когда у нас самих все обстоит благополучно. Каков работник, такова будет и работа. Бороться с врагом истины, защищать твердыни веры, управлять Божиим миром, утешать скорбящих, назидать праведных, руководить слабыми, терпеливо направлять своенравных, покорять души и воспитывать их - все эти и подобные им труды могут быть исполнены лишь людьми, от Господа одаренными высоким духовным мужеством. Итак, ищите силы у всесильного Господа, разума - лишь у Него, Источника разума, - короче сказать - просите всего у Бога, от Которого все исходит.

Затем, в третьих, пастырь обязан заботиться, чтобы его личное поведение во всех отношениях вполне согласовалось с его званием.

Рассказывают об одном проповеднике, который прекрасно проповедовал и так плохо жил, что все говорили про него: когда он стоял на кафедре, то ему "не следовало бы вовсе сходить с нее"; а когда он был не на кафедре, то ему "не подобало бы никогда и всходить на нее"... Да избавит же нас Господь от такой двойственности! Да не будем мы служителями Бога у алтаря и орудиями Велиара вне храма Божия. Пусть лучше мы, как говорит св. Григорий Богослов о св. Василии Великом: "гремим нашими проповедями и блистаем нашею жизнью". Двуличным людям не доверяют. Не верят и тем, у кого дела не соответствуют словам. Дела громче слов, говорит немецкая пословица, и самые красноречивые слова проповедника вполне затмеваются его плохою жизнью. Строить, в настоящем смысле этого слова, мы можем лишь нашими руками; наша жизнь должна более поучать, нежели наше слово. Я хотел бы предупредить вас более о "совершенных грехах, нежели о грехах упущения". Многие проповедники забывают служить Господу, сойдя с своей кафедры. Возненавидьте, братья, самую мысль, что вы можете сделаться проповедниками в роде заведенного часового механизма, одухотворяющимися не постоянно пребывающею в вас благодатию, а лишь приходящими в движение вследствие временно действующих внешних влияний. Не будьте людьми, которые могут назваться проповедниками лишь в течение определенного времени, пока они исполняют свои служебные обязанности, но которые перестают быть ими, лишь только сходят с кафедры. Истинные проповедники проповедуют непрестанно.

Пастырь, ведущий предосудительную жизнь, есть ужасное явление. Моисей был "подобен Господу", потому что он был "пророком, сильным в слове и деле". Служитель Божий должен стремиться уподобляться своему Господу; он должен быть силен словом своего учения, а также и примером своих дел, - еще сильнее в последнем случае. Единственная церковная "история", которую мы находим в Священном Писании, есть история житий и деяний апостольских. Проповеди апостольские волею Божиею не сохранились для нас. Они были хороши, конечно, - несравненно лучше наших проповедей, но Господь оставил нам лишь их "деяния". У нас нет также почти никаких документов, где бы вписаны были постановления апостолов. Когда бывают у нас наши заседания, мы вносим наши заключения в "протоколы", - но Господь записывает лишь "деяния"... И наши "деяния" должны быть достойными этой записи, потому что записаны они будут без всякого сомнения. Мы должны жить с сознанием непрестанно взирающего на нас всевидящего ока Господня. Мы каждую минуту как бы освещены мощным, всепроницающим светом Божиим.

Глубочайшая чистота и святость есть лучшее украшение и необходимейшая принадлежность пастырского звания. Обычного нравственного превосходства не достаточно; тут требуется высшая добродетель. Строго нравственная жизнь необходима, но она должна быть как бы освящена благодатью свыше; иначе мы лишаемся того, что особенно возвышает нас в глазах Бога и людей. Старик N.N. высоко ставит необходимость святости жизни для пастыря Церкви в своем сочинении: "Сан и обязанности пастыря (проповедника)". Он говорит: "Если Оза должен был умереть, потому что только дотронулся до ковчега Господня, хотя он хотел лишь удержать его от падения; если то же самое случилось с жителями Вефсамиса, которые лишь взглянули на него; если смерть угрожала даже животным, приближавшимся к священной горе, то каковы же должны быть те люди, которые удостаиваются "говорить" с Самим Господом, "предстоять Ему, подобно ангелам",.. "нести Имя Его к язычникам" - иначе сказать, быть Его послами на земле? "Святость", говорится в псалмах, - "есть вечное благолепие дома Твоего". И не странно разве думать, что могут быть священны церковные сосуды, одежды, все может быть священно, и лишь только тот, на одеянии которого даже должны быть написаны слова: "освящено Господом", - лишь он один может не быть освящен?! Нет, эти люди должны быть "горящими и светящими во тьме светильниками", если они не хотят, чтобы их проповедь приносила лишь смерть и погибель. Они должны своей жизнью дополнять свое учение. Если нет святости в них, они оскорбляют Того, Кто послал, поставил их учить народ Свой".

Как магнит притягивает к себе железные вещи, так и жизнь пастыря должна притягивать, привлекать души ко Христу. И поистине очень грустно, если она держит их слишком далеко от Него. Освященная Божией благодатию, она как бы призывает грешников обратиться к Господу, она имеет замечательную притягательную силу. Иеремия Тейлор говорит своим оригинальным, цветистым языком: "Голуби Ирода никогда не могли бы привлечь к себе такое множество чужих птиц, если бы они не были вымазаны арабским бальзамом. "Вымажь твоих голубей ароматами, и они привлекут целые стаи птиц". Так и вы, если хороша жизнь ваша, если благоухают ваши добродетели, вы скоро привлечете к себе сердца ваших прихожан, так что они будут стараться подражать вашему "благоуханию". Но вы должны отличаться и должны быть действительно такими, не по образу обыкновенных людей, а по "образу Божию". И люди будут стремиться сделаться похожими на вас, если вы будете сами стараться приблизиться к подобию Божию. Но если вы остановитесь лишь на пороге добродетели, если вы будете лишь отстраняться от греха, то вы привлечете в стадо Христово лишь тех, кого загонит туда страх. А делать то, что более всего служит к прославлению Бога, - вот правило, которому вы должны следовать. Исполнять лишь то, что неизбежно, должны исполнять все люди, - это правило рабов и даже не детская любовь. Каким же отцом народа можете вы быть, если сами не имеете даже сыновней любви к Богу? Плохим светильником будете вы, способным едва осветить одного человека, а не руководить целою толпою или привлечь отовсюду своим ярким пламенем достойных преемников себе".

Другой, не менее известный богослов, епископ Рейнольдс, хорошо и сильно в данном случае говорит: "Звезда, приведшая волхвов ко Христу, огненный столп, указывавший израильтянам путь в Ханаанскую землю, не только являлись, но и шли перед ними (Матф.2:9; Исх.13:21). Голос Иакова не помог, когда руки были руками Исава. По закону никто, имевший какой-либо телесный недостаток, не мог приносить жертву Богу (Лев.21:17-21). Этим Господь хотел показать нам, как высоко добродетельны должны быть служители Его. На одеждах священников должны были находиться "позвонки" и "яблоки" - символы, эмблемы здравого учения и плодотворной жизни (Исх.28:33-34). Господь требует, чтобы все, приближающиеся к Нему, были чисты (Ис.52:11). Грехи священников делали то, что люди отвращались от жертвоприношений (1Цар.2:17). Они позорили свое учение порочною жизнью. Блаж. Августин говорил: "Своим учением они воздвигают здание, своею же жизнью разрушают его". Окончу это рассуждение следующими полезными словами из письма бл. Иеронима к Непоциану. "Не допускай, - говорит он, - твоим делам позорить твое учение, чтобы те, кто слышали тебя в церкви, не подумали о тебе: отчего же не делаешь ты сам того, чему учишь других? Плохой учитель тот, кто учит других воздержанию, сам же объедается. Как разбойнику предостерегать других от корыстолюбия? Уста, рука и сердце священника Христова должны быть в полном согласии между собою".

Очень подходят к этому также изящные слова N.N. в его сочинении: "Говори хорошо, и действуй также хорошо". В городе Смирне был однажды забавный актер, который восклицал: "О небо!" - а рукою показывал на землю. Увидав это, Полемо, один из знатнейших граждан города, не в состоянии был слушать его далее и удалился в сильном гневе, со словами: "Этот глупец не умеет правильно говорить руками, он соврал своими пальцами". Точно также поступают те, которые хорошо учат и плохо живут. У них слово небо лишь на языке, рукою же они указывают на землю. Они не только лгут языком, но и руками учат плохому благочестию; они не живут согласно своему учению. Но Живущий на небесах посмеется им и изгонит их от Себя, если не изменят они своей жизни".

И в малых вещах должен наблюдать пастырь, чтобы согласовалась жизнь его с его призванием. Особенно должен он наблюдать, чтобы исполнять данные обещания. Справедливость его должна быть безупречна. Истина должна господствовать не только внутрь! нас, но и ярко блистать вокруг нас. Один знаменитый доктор богословия в Лондоне, теперь уже умерший, прекрасный и благочестивый человек, объявил в одно воскресенье, что хочет посетить всех членов своей общины и что для этого он будет следовать порядку мест, занимаемых ими в церкви, чтобы посетить всех хотя по разу в год. Один знакомый мой, очень небогатый человек, чрезвычайно обрадовался, что проповедник посетит также и его. Недели за две до того времени, как по его мнению должна была дойти очередь и до него, жена его усердно чистила свою квартиру, и сам он ежедневно спешил от своих занятий домой, в радостной надежде встретить у себя проповедника. Так прошло довольно времени. Между тем проповедник или забыл свое обещание, или устал исполняя его, или по какой другой причине не шел к бедняку. Последний потерял, наконец, свое терпение и сказал ему: "Вы обращаете внимание на богатых, а нас, бедняков, и знать не хотите!" И этот человек на долгое время отказался от всякого общения со своим приходом до тех пор, пока не попал однажды случайно в Экзетер-Халл и не сделался моим многолетним слушателем. И нелегкою задачей было для меня убедить его, что тот пастор был честный человек и что он одинаково относился ко всем, и бедным и богатым. Будем же стараться избегать делать подобный вред, точнее исполнять наши обещания.

Мы обязаны при этом помнить, что на нас устремлены взоры всех. Редко у кого хватает совести, чтобы преступать законы явно, на глазах всех, - а ведь именно такая гласность и окружает нас постоянно. Тысячи зорких глаз устремлены на нас; будем же жить так, чтобы не бояться никаких свидетелей ни на земле, ни на небе. Наше общественное положение очень выгодно, если только мы сумеем устроить духовно свою жизнь. Старайтесь же, братья, не лишить себя этого преимущества.

Если мы говорим вам, дорогие братья, обращайте внимание на вашу жизнь - это значит: тщательно наблюдайте за всеми самомалейшими поступками вашими. Избегайте всяких долгов, ссор, старайтесь быть во всем аккуратны и точны, не обижайте никого ничем. Словом, избегайте и всех малых пороков, которые портят нас, как мухи портят всякую вещь.

Невоздержность, столь повредившая репутации многих из нас, не должна быть терпима между нами. Мы должны быть очень осторожны в обращении и с другим полом. Грубость и чванство, делающее многих смешными, также не могут быть допущены нами. Слишком высоко и серьезно наше дело, чтобы не обращать нам внимания на все мелочи, могущие вредить нам. Мы должны стараться непрестанно следовать правилу: "никому не делать ничего неприятного, чтобы не клеветали, не хулили наше звание".

Но это не значит, что мы должны подчиняться всем капризам или обычаям общества, среди которого мы живем...

И во время ваших отдохновений не забывайте, что вы служители Евангелия! И во время отдыха вы все-таки - воины нашего Господа, - и такими вы должны и держать себя! Но, если следует обращать внимание на подобные мелочи, то как же нам должно заботиться о великих обязанностях нравственности и чести!

Частная жизнь пастыря во всем должна согласоваться с его общественной деятельностью. Иначе скоро зайдет его солнце и тогда - чем скорее удалится он от своего дела, тем лучше, потому что, оставаясь на своем посту, он может лишь позорить свое святое дело, окончательно погубить и себя самого.

Братья! время, назначенное для нашей лекции, истекло и мы должны окончить ее.