Чарльз Сперджен

12 проповедей о сердце

Жизнь от всего сердца

ОН ДЕЙСТВОВАЛ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА СВОЕГО И ИМЕЛ УСПЕХ. 

ВТОРАЯ КНИГА ПАРАЛИПОМЕНОН 31:21

Нет ничего удивительного в том, что действующий от всего сердца имеет успех. Это совершенно обычное явление, между тем как работающие вяло, равнодушно, неохотно почти определенно терпят неудачу. Возьмем, к примеру, коммерческую деятельность. Кто из молодых людей преуспевает в деле и продвигается вверх по социальной лестнице? Только не те, которые спят за прилавком и радуются, когда удается избавиться от докучливого покупателя. Предприниматели быстро находят тех, которые прилагают все старание к работе, им нравятся молодые люди с "рвением", прилежно относящиеся к работе. Таковые, несомненно, достигают многого, и в свое время именно таковые и становятся коммерсантами на свой страх и риск. Кто из коммерсантов преуспевает в конкурентной борьбе? Разве ленивцы и бездельники? Никак нет, только тот, кто берется за дело, засучив рукава, тот, кто изо всех сил гребет против течения, не желая быть снесенным потоком к водопаду банкротства, может рассчитывать на успех. Кто достигает больших профессиональных высот? Тот, кто поздно ложится и рано встает, сталкиваясь со множеством тяжелых, изнурительных заданий, ведь Бог и в наше время не подает жатвы праздным людям, если не считать жатвы с репейника. Богу также не угодно давать благосостояние человеку, который не желает перекопать поле, чтобы отыскать спрятанное сокровище. Если человек хочет иметь успех, он должен, как признано всеми, быть прилежным в деле, ибо в наше время больше чем когда бы то ни было актуальна древняя истина: "В поте лица твоего будешь есть хлеб".

Оставим коммерцию и рассмотрим иные сферы деятельности, чтобы убедиться в том, что эта истина пребывает неизменной. Если человек совершает открытия в науке, он совершает их вовсе не случайно, ибо путь открытий в науке одолевает идущий по этому пути не одно поприще. Если человеку хочется стать выдающимся врачом, он должен трудиться в клинике. Если ему надобно достичь высот в присутственном месте, он будет проводить дни и ночи над комментариями к законоуложению. В наше время у человека нет надежды достичь успеха в чем-нибудь, если он не будет действовать от всего сердца. Это верно и в отношении веры. Я не хочу уравнивать веру с коммерцией, но мне бы хотелось, чтобы вере отдавали столько же сил, энергии и рвения, сколько отдают коммерции, хотя, надо сказать, вера заслуживает несравненно большего. Отчего получили широкое распространение ложные религии? Что превратило ислам в столь могущественную религиозную систему? Причиной тому стал сам Магомет, который, проповедуя, искренне заблуждался, как всякий из его последователей. Когда его выбрасывали на улицу, он упорно стоял на своем, и когда убийцы следовали за ним по пятам, он не дорожил своей жизнью вплоть до того, что возвещал обо всем, что ему казалось откровением свыше. Его последователи тоже не были вялыми верующими. Вынимая ятаганы из ножен, они клялись, что не успокоятся, пока не приведут людей силой оружия к вере пророка, и рвались распространять свою религию, подобно цунами, что сметает все перед собой, пока волна такой же силы не воспрепятствует ее продвижению. Вспомним зарубежные римско-католические миссии. Как католикам удавалось совершать то, что никогда не удавалось нам, протестантам? Как удавалось им то, что мы, к сожалению, никогда не сделаем, если не изменим своих людей? Как получилось, что Франциск Ксавьер благовествовал в Индии, проповедовал в Бирме, пользовался большим влиянием в Китае и даже имел доступ в закрытые районы Японии? Ведь теперь всюду, где он трудился, можно увидеть католические монастыри и монастырские школы, воздвигнутые кресты и коленопреклоненных приверженцев католицизма. Так получилось потому, что дух Ксавьера был исполнен огня. Видно, он был как молния, сверкающая от края небес до их края. Неплохо было бы, если бы мы радели о распространении истинной веры так, как радеют о распространении ересей лжеучителя. В подножии Бога Святого Духа единственная надежда подлинно верующих на возрастание Церкви и обращение этого мира состоит в укреплении нашей внутренней силы, в выказывания ревности, искренности, глубины христианской души. Вы знаете, в древние времена вовсе не высокая ученость обращала языческий мир ко Христу, ибо каменные плиты римских катакомб неопровержимо свидетельствуют о том, что первые христиане едва умели писать свои имена. Сила первых исповедников христианской веры заключалась не в блеске учености, высоте философии или пафосе красноречия, она заключалась в их исключительном усердии, старательности и рвении. Ранняя Церковь горела любовью. Она походила на вулкан, который, быть может, не был таким высоким, как некоторые из окружающих его гор, однако эти горы были покрыты снегом, между тем как из вулкана шли потоки лавы глубокой убежденности в истине, которая прожигала пути, покрывая землю вокруг себя. Христиане в те дни были истинными христианами, они говорили, что знали, и знали, что говорили. Они свидетельствовали о том, что видели, говорили с властной, неукротимой силой, сокрушавшей и разбивавшей вдребезги железную мощь Рима. Так должно быть и в наше время, так оно и есть на самом деле. Оглянитесь вокруг: от кого сегодня больше пользы в христианской Церкви? От людей, которые действуют для Бога от всего сердца! Посмотрите на проповедника, обращающего сотни душ за год. Разве он похож на сонную муху? Разве он сдерживает себя некими рамками? Разве он выступает с вялыми проповедями перед сонным собранием? Конечно, все знают, что это не так, но люди, действующие для Бога от всего сердца, имеются там, где Богу угодно дать собранию некое, все равно какое, свидетельство того, что тамошний проповедник действует от всего сердца. Кто является наиболее успешным учителем воскресной школы? Неужели самый грамотный? Директор любой воскресной школы скажет, что это не так. Может быть самый одаренный? Или самый богатый? Никак нет! Наиболее успешными учителями являются наиболее ревностные люди, люди, чьи сердца пылают в прославлении и восхвалении Христа. Кто ныне между вами делает больше для Царства вашего Господа? Я отвечу так: дайте мне духовный термометр, которым можно измерить температуру вашего сердца, и я оценю ваши успехи. Если у вас холодное сердце и вы не любите Бога, я убежден, вы ничего не делаете, хотя и ссылаетесь на какие-то дела; если же вы способны сказать: "Господи, наше сердце горит от желания добра для всякой души человеческой!" – вы творите добро, и Бог благословляет вас, как благословил Езекию, который действовал от всего сердца и имел успех.

Смею вас уверить, что очень многие из присутствующих здесь христиан, не являются христианами от всего сердца. Таковые, возможно, отдали Иисусу Христу только темный, затянутый паутиной уголок своего сердца вместо того, чтобы предложить Ему все сердце целиком. Боюсь, что мы рискуем перейти в лаодикийское состояние с еле теплящимся огоньком в сердце. Поэтому сегодня я хочу возжечь ваши сердца, и, если мне удастся возжечь только свое сердце, я буду трижды счастлив отправиться домой и думать, что по крайней мере один получил некоторую пользу от этого служения, поскольку проповедник должен иметь поддержку не меньше, чем его слушатели, ибо есть опасность того, что даже рабу Господню недостанет горящего угля для уст его, без которого слушателям нет никакого проку.

Сегодня мы рассмотрим вопрос о влиянии ревности по Боге на христиан; затем я постараюсь возбудить ваш дух многими свидетельствами и, быть может, вызвать в вас стремление действовать от всего сердца в деле веры и любви; после чего я обращусь к тем, для кого вера остается пустым звуком; и все же, если Бог даст им искать Господа всем сердцем своим, они, несомненно, найдут Его.

I. Итак, сначала позвольте обратить ваше внимание на место, которое христианская ревность занимает в жизни, посвященной Богу. Заметьте, что я теперь говорю только с теми, кто воистину обратился к Богу, ибо, если мы прежде не примиримся с Богом, то ревность по Боге будет только притворством.

Первым делом, ревность по Боге заставляет христианина весьма старательно думать о своем Боге и Господине. В дневнике Джонатана Эдвардса находим следующую запись о его чувствах в отношении дела Господня: "Я места себе не находил от стремления содействовать Царству Христову в этом мире. Втайне я обычно большей частью молился именно об этом. Когда до меня доходили хоть какие-то сведения о том, что происходило в разных странах и, казалось, так или иначе затрагивало интересы Царства Христова, моя душа восторженно ликовала, что обычно весьма и весьма воодушевляло и подкрепляло меня. Бывало, я с усердием читал газеты, причем почти всегда от корки до корки, в надежде отыскать какие-нибудь новости о распространении веры в этом мире". То же происходит и с нами, когда мы исполняемся ревностью по Боге. Наши мысли постоянно обращаются к делу Божьему, и в результате мы идем туда, куда должно идти, не ради своей, но Божьей пользы. Вот о чем мы задумываемся прежде всего. Воистину, возлюбленные, действуя от всего сердца ради Царства Божьего, мы начинаем, едва проснувшись, думать о деле Христовом; и во время ночного отдыха оно непрестанно перед нами. Однако боюсь, что некоторые из вас, хотя и думают о Боге и Его деле в этом мире, думают все же очень мало. Как часто порой мы бываем безразличны к новостям с миссионерских полей. Годовые отчеты о том, как действует Бог среди иных народов, обычно представляются нам самыми сухими и скучными из всех, какие приходится слушать. Они скучны не сами по себе, а потому, что все мы, современники, не приучены думать о проповеди Евангелия и содействии делу Христа. Только дайте однажды этому пылающему факелу рвения воспламенить свои души, и вы возлюбите дело Христово навсегда.

Но пойдем далее. Человек, помышляющий о деле Христовом, в обязательном порядке намечает цели и проистекающие из них задачи в отношении Христова дела. О, какие прекрасные цели ставят перед собой люди в это особое, необыкновенное, чудесное время! Выслушав некоторое выступление, заслуживающее самого серьезного внимания, они возвращаются домой и думают: "Ну, в общем, мне следует поступить так-то и так-то". Они уже наполовину решили, что поступят именно так, однако, не обладая рвением Езекии, они никогда не исполняют то, что решили сделать. Если одни строят гипотетические замки, то другие возводят воздушные церкви, в которых обучаются проповедники и поддерживаются служители, а миссионеры отправляются в воздушные миссионерские путешествия. Все их замыслы, планы, намерения весьма красивы. Между тем все их практические программы проигрывают в сопоставлении с их великолепными проектами, так что все это просто бессмысленные фантазии, живописная картинка, мираж, галлюцинация, которая вскоре растворится в чем-то, имеющем для них более практическое значение. Сделайте человека ревностным, и всякий раз, когда он поставит цель, эта цель будет реальной целью. Великая движущая сила в его душе заговорит и приведет все в движение. Вся до капли кровь, циркулирующая в его духовном организме, понесет жизнь, однако у некоторых людей по жилам течет неживая кровь. Эта мертвая кровь, совершив кругооборот, поступает в сердце и выходит из него, оставаясь по-прежнему мертвой. Ее носители могут говорить, а иногда даже принимать решения, но их решения никогда не претворяются в жизнь. Такие люди никогда не исполнятся решимости и не скажут твердо: "Уповая на Бога, примусь за такое-то и такое-то дело. Бог со мной, и ни в чем из этого мира я не нуждаюсь. Я не хочу жить как устрица, лежащая в грязи и отворяющая створки раковины, когда с приливом наступает время приема пищи. Да не скажут обо мне, что я живу лишь для того, чтобы есть, пить и копить богатство. Однако, Господи Иисусе! Если Ты поможешь мне, то всякой истиной я буду служить Тебе, пока жив, и, если тому суждено, буду готов умереть ради Твоего дела". Только усердные, ревностные люди приходят к тому, что ставят цель и стараются претворить ее в жизнь.

Дорогие друзья, изберите оружие, и не оставляйте боевого поста, даже если у вас кончились все боеприпасы. Ведь мы знаем людей, которые, пребывая в своего рода апоплексическом ударе благочестивого воодушевления, принимали великие решения, но дальше решений дела у них не шли. Кровь уходила в землю ручьями, причем слишком много крови, люди катались в судорогах фанатизма, но толку от этого не было никакого. Если же сердце человека праведно пред Богом, то все, что он решил сделать, сделает. Могу засвидетельствовать об одном таком человеке, ибо знаю, что говорю. Если Бог положит ему на сердце исполнить что-либо и этот человек решит, что дело должно быть сделано, он исполнит его во что бы то ни стало. Ему не могут помешать ни горе, ни проблемы со здоровьем. Он ни за что не потерпит провала в намеченном деле, ибо понимает, что, если дело Божье надо сделать, человеческое можно отложить. И когда кто-то встает на его пути или начинает мешать осуществлению его целей, этот человек ревнует до того, что ради Бога забывает обо всем остальном. Я знаю, что человек оживает для Бога настолько, что не может вынести тех ленивых бездельников, которые и сами не трудятся для Бога, и не дают трудиться другим. Как только верующий посвящает себя делу полностью, дело это становится делом Божьим и Христовым. Следуйте этим путем, если можете. Что же касается вас, робкие сердцем, расходитесь по домам, чтобы ваша слабость не коснулась сердец людей Божьих. Удалитесь от нас, чтобы страшное, леденящее влияние ваших сердец не умерило наш пыл. Мне кажется, что христианин мало чего стоит до тех пор, пока, приняв решение, не станет добиваться поставленных свыше целей, несмотря ни на какие препятствия; пока он не будет готов сокрушить и вдребезги разбить все земное и мирское, лишь бы исполнить дело всей своей жизни во имя вечного Бога, призвавшего его к этому делу.

Ревность в достижении цели проявляется в настойчивости. Предположим, что человеку не удается добиться успеха с первого раза: "Не беда, – говорит он, – это дело Божье, попробую снова". Опять неудача! Но он падает лишь для того, чтобы снова подняться. Перед собой наш герой видит горную вершину, сверкающую на солнце. Несмотря на то, что ему невыносимо тяжело, он клянется: "Я покорю эту вершину". Но что это? Наш герой сорвался со скалы и падает вниз. Вот он лежит, почерневший от ушибов, стонет, но не сдается. Наш друг протирает глаза, чтобы оглядеться, и говорит: "Я все равно покорю эту вершину!" Он снова начинает подъем, но враг опять сталкивает его. У него нет времени разбираться, кто этот враг, и обижаться на него, ведь ему надо покорить вершину. Иногда он просто бежит, а когда не может, идет, когда же нет сил даже идти, он ползет. А когда невозможно даже ползти, он подтягивается на руках, нередко хватаясь за колючий кустарник и вгоняя себе в плоть его острые шипы, повторяя при этом: "Это Божье дело, и Он заповедал мне взойти, и Его силою я свершу это. Я не могу отдыхать, я не могу успокоиться на достигнутом". Такая настойчивость есть несомненное следствие ревности по Боге.

Заметим особо, что ревность сердца, пылающего подобным огнем, обязательно проявится в совершенной зависимости от Бога и в пылкой молитве Богу о помощи и благословении. Воистину, тот человек не знает себя, который, имея высокую и благородную цель, пытается достичь ее без Бога, хотя ему хорошо известно, что дело это, будучи делом Божьим, должно совершаться силой Божьей. И если ему должно иметь эту силу, он обязан прежде обратиться за ней к Богу с уверенностью в том, что получит просимое. Один из старых пуритан сказал: "Молясь Богу без рвения, мы как бы просим Его отказать нам, если же мы просим Его с ревностью, обязательно преуспеем". О! Эти молитвы, иногда доходящие до нашего слуха, когда люди Божьи, уподобившись Самсону, изо всех сил сдвигают с места пару столбов поклонения небесам, дабы милость Божья обрушилась и уничтожила все их грехи, стучат во врата небесные, чтобы жить в вечности подле ног Господних, стучат, словно погибающие от голода нищие, которые не могут допустить, чтобы их не услышали. О! Это победоносная молитва, когда можно схватиться с ангелом, чтобы побороть его. Мне довелось видеть в одной из церквей в Париже картину выдающегося художника, на которой изображен Иаков, борющийся с ангелом. До этого я не воспринимал эту библейскую сцену столь буквально. А теперь знаю: молитва – это борьба. Наша молитва должна преследовать совершенно практические цели, и молиться мы должны с такой же силой, рвением и старанием добиться благословения от Ангела, с какими борцы стараются положить друг друга на обе лопатки. Мы не добьемся подлинного и длительного пробуждения в Церкви, пока у нас не появятся люди, способные молиться от всего сердца.

Дорогие друзья, мне кажется, я достаточно сказал о том, в какой области своей деятельности нам следует добиваться прилежания и искренности. Дело в том, что христианское рвение является элементом духовной организации человека: от ревности по Боге учащается пульс, от ревности по Боге ускоряется движение крови по жилам, от ревности по Боге человек исцеляется во всех отношениях. От подобных святых побуждающих мотивов человек становится сильнее великана, освежившегося молодым вином. Если вы спросите меня, какое отношение имеет огонь к христианскому жертвоприношению, отвечу: самое непосредственное. Мы можем представить жертвоприношение в темноте, но не можем представить всесожжение без огня. Жертву можно приносить при весьма небольшом освещении, но, чтобы сжечь всю жертву, необходим большой костер, иначе это не будет жертвой всесожжения. О, Иисус, дай нам этот великий костер! Господь! Крести нас Святым Духом и огнем! Исполни наши души рвением, восстанови в нас неукротимую силу наших предков, верни нам железо северное и медь, которым можно уподобить их характер. Избавь нас от дней плача, в которые люди сгибаются, как былинки, от любого дуновения. Сделай нас сильными духом, дабы проходить предлежащее нам поприще праведности, и ратоборцев сделай сильными служить ревностью по Боге между сынов человеческих!

II. Сейчас, чтобы возгреть ваш дух и, может быть, вызвать в вас ревность по Боге, я подробно остановлюсь на некоторых свидетельствах. Для этого я хочу, чтобы вы сосредоточили свое внимание на моих словах.

Наша вера – это либо самый гнусный обман, в который был когда-либо введен род человеческий, либо нечто, заслуживающее всей жизни, силы и крепости каждого, благословленного ею человека. Если бы я не был уверен в том, что Слово Божье есть истина и драгоценные догмы благодати открыты свыше, я смело отказался бы от своей веры. О, я не мог бы, уповая на Бога (говорю пред Богом), держаться веры Христовой и в то же самое время лениться. Я и в самом деле считаю, что если вера воистину стоит чего-то, то стоит всего. Исполненное лени времяпровождение кажется мне верхом лукавства и нелепости. Лучше уж вообще не искать Бога и Его правды, чем не искать прежде всего. Возвышать худшее и унижать лучшее, ставить выше земное и попирать ногами небесное, отодвигать Христа на вторые роли, а маммону делать главой и господином своих чувств – все это представляется мне нападками безумца на все мудрое. И это совершенно недопустимо.

Дорогие мои, я молю Духа Божьего, чтобы Он приложил горящие угли к вашим душам, чтобы воспламенить их. Помните, возлюбленные братья мои, каких святых тем мы касаемся. Нашим объектом являются человеческие души, бессмертные, бесконечные и бесценные. Господь призвал нас с Его помощью очистить их от греха и избавить от ада. Мы имеем дело с мертвыми от греха душами, нам необходимо возрождать их Святым Духом. Итак, если душа такова, каковой предстает в Писании, если существуют небеса и ад, если Христос воистину искупил мир от греха, то все эти темы надо принимать совершенно серьезно. Как нельзя танцевать на жертвеннике Божьем или полоскать одежду блудницы в крови пасхального Агнца, так нельзя спустя рукава относиться к делу, к которому мы призваны. Такое отношение стало бы проявлением непростительного легкомыслия и равнодушия.

Обратимся к теме величия дела, которое нам следует совершить. Имеет ли кто-нибудь из вас представление о том, сколько человек живет в Лондоне? Три миллиона. Три миллиона! Это равно численности всего шотландского народа. И каждый год к населению Лондона прибавляется приблизительно 60 тысяч человек. Людей прибывает столько, что мы не успеваем оборудовать дополнительные помещения в местах богослужения, чтобы принять их. Но если наши церкви и растут, то растут не в той пропорции, в какой растет население Лондона. Говорят, что у нас в городе имеется около полумиллиона язычников. Да, да. Самых настоящих язычников без Бога и Христа, язычников, никогда не слышавших Благой Вести, не посещающих храм. Вот о каком деле идет речь, вот каким делом, препоясав чресла ума нашего, мы обязаны заняться. О, дорогие братья! Мы не можем позволить себе проявлять равнодушие в этом деле. Если бы и был где-нибудь на земле некий блаженный город, где все люди слушали бы Слово, а подавляющее большинство было бы обращено, даже там наша леность была бы непростительна. Здесь же, в этом страшном городе, где так много дел, тем более нельзя спать! О, Господь! Прости нам, что мы так ленивы! Так мало делателей на Божьей ниве! Может быть, имеется много так называемых работников – людей в ризах, но они не знают Христа в могуществе Его Благой Вести. Так мало между людьми верных, готовых охотно издерживать свое и истощать себя за души ближних и дальних! Взирая на великую жатву (раздвиньте на миг рамки своего ума и представьте, что вместо поля перед вами лежит весь мир), я вижу не только хлебные поля, а миллиарды и миллиарды бессмертных душ. Есть страны, в которых на два миллиона населения приходится один миссионер, а в других и того меньше – ни одного на десять миллионов из числа бессмертных душ. В горячий и душный полдень здесь можно лишь отереть лицо от пота и крови, и только бессердечный встанет здесь отдохнуть, ибо жатвы очень много: "Жатвы много, а делателей мало". И могут ли делатели спать? O, Боже, мы молим Тебя, помилуй нас, и помоги нам не заснуть снова, но издерживать свое и истощать себя за бедные души.

Братья, молю вас, подумайте, сколь активен дьявол! Мы дремлем – он не дремлет никогда; мы праздны – он никогда. Как сказал Хью Латимер: "Дьявол – самый занятый деятель на земле. Он постоянно обходит свою епархию. Он постоянно навещает свою паству. Он наставляет вовремя и не вовремя, лишь бы погубить". Посмотрите на дела неверных и римских католиков, посмотрите на дела тех, кто держится ложных учений. Сколь ревностно пересекают они моря и высаживаются на иные континенты хотя бы ради одного прозелита! А чем занимаемся мы? Я спрашиваю, братья, что делаем мы? Сказав: "Ничего", вы не покривите душой. Враг жив, а мы скорее мертвы, чем живы. У лжеучителей энергия бьет через край, а мы сдержаны, не горячи и не холодны.

Дорогие мои, я прошу вас, только задумайтесь! Подумайте о долге, лежащем на нас. Мы – церковь. Говоря это, я не помышляю о своей славе и не хочу прославиться ни лично, ни через вас. Но я хочу сказать, что в мире еще не было собрания, подобного нашему. Вот что творит Бог! Что за роса небесная свыше почиет на Его Слове! Что за множества присоединяются к церкви! Что за нравы у народа Божьего! Воистину, братья мои, мне нет нужды осуждать кого бы то ни было, ибо вы знаете свой долг, и Дух Святой помогает вам исполнять его. Есть в составе этой церкви люди, о которых я дерзну сказать в любом обществе, что и в апостольские времена едва ли были верующие, превосходящие их. Я счастлив от того, что имею честь видеть в этой церкви людей, которые, являясь образцом благочестия, не только издерживают время свое ради Христа, но даже, что выше всяких моих ожиданий от смертных, приносят свой труд, умения и талант в жертву Христу и Его делу. На таких я всегда взираю с радостью как на благородный продукт правды, проповедуемой полностью, праведно и искренне. Но есть много других, о которых этих слов не скажешь. О, мы стали бы лицемерами, если бы сказали, что все вы сделали все, что могли сделать, в полную силу, и даже половину от того, что могли сделать, а порой даже сотую часть от того, что вам хотелось сделать, укладываясь на сон грядущий. Богу угодно было даровать собрание и поручить тому собранию служение, на котором почил Дух, что проявляется во множестве, весьма великом множестве душ, обращающихся всякий день в нашей среде. Христианский мир увидел нас и сказал: "Сколь благословенная у Бога эта Церковь!" И если мы станет дремать, то сколь подлыми, неблагодарными и бессовестными типами мы окажемся? Если Бог привел нас в Царство в такое время, как это, а мы оказываемся недостойны его, избавление придет из другой части света, а нам придется написать на этих стенах слово "Иохавед", ибо отойдет от нас слава. Бог оставит нас с нашим лукавством. Нам предоставлены такие возможности творить благое, какие редко предоставлялись иным церквам, и если мы не воспользуемся ими теперь, то самое губительное проклятие, какое постигало когда-либо христианское сообщество, непременно падет на нас. О, Господь! Помоги нам быть верными тому, что Ты поручил нам сделать.

Чем еще можно воспламенить ваши сердца? Посмотрите на несметное число душ, которые смерть смывает в преисподнюю. Вот, говорю я вам сегодня, перед вами погибающие души. Только прислушайтесь! Их стоны еще возносятся к небесам, но это стоны предсмертной агонии, они обвиняют вас в бездействии: "Никто не позаботился о моей душе!" Им вторят другие души: "Великий Бог, я жил в христианской стране, но никто не побеспокоился о моей душе. Я жил в трущобах, и христиане проходили мимо этих трущоб, направляясь в церковь, однако никто из них и не подумал взглянуть в мою сторону. Я жил по соседству с христианином, но он ни разу не помолился обо мне, я жил над квартирой человека Божьего, но он никогда не подумал обо мне!" О, услышьте эти предсмертные крики, говорю я вам, ибо Сам Дух обвиняет холодную церковь. Разве вы не слышите голос ангела: "И чудовища подают сосцы и кормят своих детенышей, а дщерь народа моего стала жестока подобно страусам в пустыне. Язык грудного младенца прилипает к гортани его от жажды; дети просят хлеба, и никто не подает им"? Прислушайтесь, я молю. Пусть это выведет вас из сонного состояния и наполнит ваши сердца ревностью по Боге. Только прислушайтесь на миг к воплям осужденных душ. Вот еще одна душа отправилась в ад, и, пока мы говорим с вами, другая, третья и так далее. Вслушайтесь в звуки ужасного падения, движения глубоких вод, которые смыкаются над ушедшими на дно душами. Вы знаете, какой бурный поток воды стремительно падает с уступа, образованного резким понижением русла Ниагары? Вот так же падают в погибель и человеческие души. Вы, посланцы Божьи во спасение мира, станете ли вы терять впустую мгновения, пренебрегая своим долгом? Темная ночь опустилась на землю, и вы, только вы можете нести пылающие факелы в непроницаемый мрак, потому что вы – последователи Христа, ученики Иисуса. Именно вы и должны стать избавителями сидящих в долине смертной тени, спасителями окованных скорбью и железом! Неужели вы останетесь сидеть, не двигаясь? Неужели вы вложите мечи ваши в ножны и предадите себя, принадлежащих Христу, миру? Заклинаю вас своими слезами не делать этого! Но что если вопли обреченных душ не пробуждают вас? О, как черствы стали ваши сердца в этом случае! Надо иметь каменные сердца, чтобы, зная о том, что люди гибнут, так и не проникнуться к ним жалостью! О, если есть в этом доме хоть один христианин, пренебрегающий душой человека, умоляю Тебя, Господь, дай услышать ему хотя бы один пронзительный вопль из долины убиения Тофета. И пусть этот вопль звучит в его душе до тех пор, пока этот христианин не скажет: "Я обязан трудиться, дабы приобрести души грешников для Христа".

Вот что еще хочу добавить. Я заклинаю себя и вас служить Богу от всего сердца по причине той любви, что мы обрели во Христе Иисусе. Взгляните, вот Он повешен на древе! Мои глаза созерцают Его. Его голова увенчана шипами, ноги пронзены гвоздями, с рук Его стекает кровь. Господи Иисусе! Ты умер из-за меня, кровь из Твоего драгоценного сердца истекает ради моего искупления и очищения. Я падаю у ног Твоих, целую и обнимаю их. O, Господь, возлюбивший мою душу, я не могу не любить Тебя, ибо Ты приобрел мое сердце. Любовь ко Христу теснит, объемлет меня! Как я могу, Господи, не восхищаться Тобой, когда Ты проливаешь кровь ради грешников, ради мятежников, ради врагов, ради тех, которые не хотят повиноваться Тебе как Царю? Все так, но, поднявшись с колен, выйду ли я в мир, чтобы тотчас забыть о Тебе? Терновый венец на Твоей голове, как мне забыть о нем? А руки и ноги, в которые впились ржавые гвозди, как мне забыть о них? А тело Твое ломимое, как мне забыть о нем? Закланный Еммануил, как мне забыть Тебя? Никак.

Разве не погибну я, 

когда я разлюблю 

Спасителя!

Возлюбленный, скажи, разве, глядя Ему в лицо, ты не заплачешь о душах? Разве, глядя на Его раны, ты не почувствуешь боли в сердце из-за бедных умирающих людей? Неужели вы, исцеленные, живете для себя и умираете для себя? Господа, неверующие не так уж далеки от истины, когда утверждают, что наша вера пропитана лицемерием, если мы можем быть равнодушны к погибающим. Пробудись, Божья Церковь! Прочь дрему! O, мне бы голос, подобный грому! Как бы я заклинал вас пробудиться и не спать! Но что и сам я, если не человек более чем наполовину спящий? Я читал биографии таких людей, как Олейн, Бакстер, Гримшоу и Уитфилд, и краснел от стыда по причине моего холодного сердца. Особенно бывает стыдно, когда размышляешь о жизни наших апостолов. Будучи грешниками, они плакали о погибающих грешниках. Слова не застывали сосульками на их устах, они говорили, и каждое слово их было исполнено силы. О, как они молились! Как мог апостол Павел говорить "день и ночь непрестанно со слезами"? Вы только послушайте, что он говорит: "Как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом". Уж он-то конечно не мог обвинять себя, что не изливал души своей пред Господом за людей. О, да, эти люди воистинужили. А мы не дерзнем сказать, что живем. О, сколь долготерпелив и сострадателен Бог, что являет милость такой Церкви до сего дня и продолжает миловать нас, хотя мы столь тупы и вялы в служении Христа. И даже теперь, проповедуя за кафедрой, я стыжусь того, что нам потребна подобная проповедь. Когда в битву шли спартанцы, каждый, желая бороться, шел с песней, когда же персы шли в бой, о приближении их полчищ свидетельствовало щелканье бичей, ибо так персидские военачальники вели своих солдат в битву. Не надо удивляться тому, что несколько спартанцев, подобно львам среди овец, были достойны тысячи персов. Пусть же и Церковь никогда не надо будет погонять к действию кнутом, но, исполненная неукротимой силы, пусть она устремится на битву против врагов Божьих с песней. Тогда мы встанем как львы среди стада наших врагов, и, если нам поможет Господь, ничто не сможет противостать нам. Люди, перестаньте играть! Прекратите играть на свирели и танцевать на рынках. Воздвигните руки ваши от ребяческих игр, выйдите из спален, где вы спите в роскоши, и из детских площадок, где вы резвитесь так весело! Возьмитесь за нечто стоящее, нечто возвышенное и благородное, небесное и приличествующее вашему происхождению. "Что вы называете игрой?" – спросите вы. Ну, конечно же, я имею в виду вашу работу, вашу коммерцию, ваши заботы, если они не посвящены Богу. Я говорю вам, господа, что в свете вечности все на свете, за исключением служения Богу, является детской игрой, театром и маскарадом и не более. Все это называется карнавальным лицедейством, комедийным баловством, смехотворством пантомимы. Богу можно услужить лишь творя бессмертное дело, и только жизнь ради Христа можно назвать подлинной жизнью.

III. Теперь мне следует перейти к заключению. Да умастит меня Господь свежим елеем, дабы приступить к святому труду обращения беспечных и невозрожденных сердец.

Однажды г-н Уитфилд проповедовал в приходской церкви округа Гаворт, и там он сказал буквально следующее: "Я собирался обратиться к безбожникам, но думаю, что после того, как я услышал о верности святых в этой церкви, говорить о том нет никакой надобности". Вслед за этими словами поднялся г-н Гримшоу и сказал: "Брат Уитфилд, не льстите им. Боюсь, что половина из присутствующих шествует в преисподнюю с открытыми глазами". И мне сегодня следует сказать, благословляя Господа за все обращения, имевшие здесь место, что все же многие из нас исполнены горькой желчи и находятся в узах неправды столь же далеко от Бога, сколь были прежде. И как бы мы ни плакали о них, как бы ни проповедовали снова и снова, их каменные сердца не сокрушить. До сего часа вы были доказательством противного тому, что можно делать, и, пока Дух Божий не сойдет на вас, боюсь, вы останетесь в прежнем состоянии, но теперь, ради Бога, позвольте сказать вам следующее.

Итак, мои слушатели, вы полагаете, что Божье дело не стоит серьезных размышлений, по крайней мере пока. Авось сойдет как-нибудь. А что до грешников, то конец их – погибель, думаете вы, и этого достаточно. Теперь позвольте мне напомнить вам, способным играть в подобные игры, что подобная беспечность, неосмотрительность и разгильдяйство противоречат разуму и чувствам. Вам, не обретшим спасение, предстоит убедиться в том, что смерть – это весьма нешуточное дело. Когда рука смерти сразит вас, вам не покажется это забавным. Ничего смешного вы не найдете в словах врача, отправляющего вас на смертное ложе: "Ничего не поделаешь, помочь невозможно; может быть, еще поживете немного, но не долго". В час предсмертной агонии, когда смерть явится за вами, когда жестокое чудовище поколеблет вас так, что проберет дрожь до последней косточки, когда отрут с вашего лба смертельный пот последней битвы, когда вы погрузитесь во тьму, когда ваши руки и ноги окоченеют от смертельного холода, когда голос умолкнет, когда ваше горло издаст предсмертный хрип, тогда, господа, вам будет не до смеха, вы не скажете тогда, что все это вымысел. В эти последние мгновения жизни у вас не найдется и слова укоризны в сторону тех, что предупреждали вас. Люди смеялись над Ноем, когда тот строил ковчег на суше, но пришел час, и вот насмешники бегут на вершины гор в надежде спастись от вод потопа, и им уже не до шуток. И тогда их слезы, крики и стоны засвидетельствовали о том, что до них наконец-то дошло, как прав был Ной, проповедник правды. То же станется и с вами. Смерть не покажется вам детской игрой. А потом будет суд. Воспламененные небеса разрушатся, земля содрогнется. Судия воссядет и книги откроют. Посмеетесь ли вы, когда услышите свое имя, вкупе со словами "Имярек... вызывается для суда, выходи"? Когда Судия, бросив на вас Свой пылающий взор, обратится к странице, где внесена запись о ваших делах, и прочтет ее, между тем как люди и ангелы будут слушать. О, грешник, грешник! Смех застрял бы сегодня в твоем горле, когда бы ты мог услышать хотя бы отдаленное эхо того ужасного голоса, который объявит приговор: "Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его". Что же будет после суда, грешник? Тогда придет гнев Божий. Сам Бог будет иметь дело с вами. Обнажит Господь святую мышцу Свою и поразит вас. Берегитесь, чтобы Он не разорвал вас на части, ибо тогда уже никто не поможет вам. Врата благодати в вечности закроются крепко-накрепко, долготерпение Божье закончится. И правосудие приступит к своему ужасному делу. Душа, тебе не дадут веселиться и шутить в преисподней, там лишь плач и стон, и скрежет зубов. Сегодня вы можете продолжать заниматься пустяками, как прежде, но потом и это у вас отнимут. Вы скажете, посплю немного и немного подремлю, но ничего подобного потом не будет. О, вы будет вспоминать впустую растраченное время в прошлом и пожалеете, но пожалеете напрасно, о том, что когда-то были сотворены, а не о том, что жили так, что утратили единственную надежду на спасение, тот единственный шанс, момент, в который еще можно было обрести спасение. O, Боже, мой Боже, я прошу Тебя, останови людей, ибо слабы, останови их и заставь понять, что ни смерть, ни суд, ни ад не являются тем, с чем можно шутить! Не забудьте, вы, мотыльки-однодневки, насекомые, перелетающие с цветка на цветок, не забудьте, что Христос не шутил, когда пришел в этот мир, чтобы спасти души. Он не проводил Свою жизнь в вихре утонченного веселья, жизнь Его была строгой и серьезной, ревностной в служении Богу. Капли крови выступали на Его челе, и это тяжкое бремя Он должен был возложить на Свои благословенные плечи. И когда Он изливал, как воду, сердце Свое пред Богом, Ему было очень тяжело, но Он свершал этот труд ради спасения Своих. Ах, грешник, грешник! Если Христос действовал от всего сердца, то ты был воистину безумен! Христос действовал от всего сердца, и я спрашиваю: "А ты, почему ты забываешь это и не радеешь о спасении?" Могу прибавить, что служители, посланные от Бога, действуют от всего сердца. Скажу в сей момент, что я воистину стремлюсь обратить своих слушателей к Богу так, что не могу выразить словами. Я почел бы для себя высокой честью этим утром заснуть смертным сном, лишь бы эта смерть спасла ваши души от ада. Но отчего это так: кто-то понимает, кто-то нет? Кто-то плачет, а кто-то остается равнодушным. Почему? Если мы предостерегаем вас, но вы погибаете, ваша кровь не взыщется от нашей руки. Ваша кровь взыщется от нашей руки только тогда, когда мы холодны и безразличны. Но если мы изливали, как воду, сердце свое перед вами, если мы тянули к вам руки свои и, подобно матери, любящей свое дитя, стремились привести вас к рукам Иисуса, то мы совершили все посильное, и должны предоставить остальное Богу, мы не виновны. Но почему вы смеетесь над нами? Речь идет о вашем собственном спасении, не о моем, речь идет о вашем собственном грядущем в вечности: будете ли вы брошены в ад на веки вечные или, радуясь, вознесетесь на небеса. Грешник – это вы собственной персоной, а не ваш сосед, не человек, сидящий рядом с вами, но вы сами, стоящий вон там в толпе, то есть всякий из вас лично. О, почему мы обязаны действовать от всего сердца, а вы продолжаете быть равнодушными? Господь, прости им этот грех, запрети этим людям быть беспечными и неосмотрительными в дальнейшем.

В конце концов вы обнаружите, что Бог имеет самые серьезные намерения. Когда Он явится, чтобы наказать вас, когда вам откроется страх Господень, вы не найдете в том никакой забавы. Когда стрела, которая уже наложена на тетиву, будет выпущена, вы найдете, что в этом нет ничего от детской игры. Когда меч, который долго чистили и омывали на небесах, начнет рубить, вы закричите: "Доколе будешь посекать, о, меч Господень! доколе ты не успокоишься? возвратись в ножны твои, перестань и успокойся". Но меч не успокоится, поскольку Бог будет поступать крайне серьезно и от всего сердца, наказывая вас за грехи ваши. О, если бы это могло пробудить вас, если бы всякое сердце постигло необходимость любви к Богу... Но, увы, сейчас вы просто разойдетесь, а я останусь для вас музыкантом, исполнившим красивую мелодию на прекрасном инструменте, и все слова вскоре забудутся. Я вижу слезы, но это, скорее всего, сентиментальные слезы, что-то тронуло ваши чувства, но не сердце. Пройдет время, и чувства угаснут, как угаснут и ваши дни, и однажды про вас будет сказано: "Такой-то и такой-то умер, он умер без надежды". Разве сможет служитель успокоить себя словами: "Я сделал все, что мог: предупреждал, наставлял, призывал и умолял его"? Несравненно лучше, если Бог благословит Слово, обращенное к вам, и мы услышим, как вы однажды скажете, что Он извлек вас из страшного рва, из тинистого болота и поставил на камне ноги ваши и утвердил стопы ваши. "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты". Вера во Христа – это великий путь спасения. Доверьтесь Иисусу, уверуйте в Него всем сердцем, и вы спасетесь сегодня же, и грех ваш простится. Когда же вы спасетесь, я прошу вас, не забудьте того, что я пытался внушить вам сегодня. Во-первых, если мы будем служить Богу от всего сердца, то будем иметь успех на Его путях; и во-вторых, нельзя ожидать Его благословений в делах наших, если мы не делаем их для Бога.

Утро 2 февраля 1862 г.