Джон Стотт
Послание к Галатам
Потом, чрез четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита,
Ходил же по откровению и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.
Но они и /ига, бывшего со мною, хотя и fдлина, не принуждали обрезаться.
А вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во ХристеИисусе, чтобы поработить нас,
Мы ни на час не уступили и не покорились, дабыистина благовествования сохранилась у вас.
И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были оникогда-либо, для меня нет ничего особенною: Бот не взираетна лице человека. И знаменитые не возложили на меняничего более;
Напротив голо, увидевши, что мне вверено благовестивдля необрезанных, как Петру для обрезанных, -
Ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников, -
И узнавши о благодати, данной мне, Иаков и Кифа иИоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве рукуобщения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,
Только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.
Вся жизнь и все служение Павла были отравлены коварной деятельностью лжеучителей. Куда бы он ни направлялся, они шли за ним по пятам. Как только ему удавалось насадить где-нибудь семена Евангелия, лжеучителя начинали смущать церковь, извращая Павлове благовестив. К тому же, как мы уже видели, чтобы подорвать авторитет его Евангелия, они ставили под сомнение его право на апостольство.
Нам очень важно это знать, потому что у противников Павла существует множество последователей в современной христианской церкви. Они убеждают нас, что не стоит обращать внимание на Послания Павла. Они забывают или начисто отрицают, что он был Апостолом Иисуса Христа, особым образом призванным, наделенным властью и вдохновленным на проповедь во имя Христа. Они полностью игнорируют заявление самого Павла (1:11-12) о том, что Евангелие пришло к нему не от человека, а от Иисуса Христа.
Одним из способов, с помощью которого лжеучителя стремились подорвать авторитет Павла, были намеки на то, что его благовестив отличается от благовес-тия Петра и от взглядов остальных иерусалимских Апостолов. «Получается, - говорили они, -- что церковью управляют два благовестия, Павла и Петра, и оба благовестия, по их словам, пришли от Бога. Какое из них нам принимать?» - «Конечно, - продолжали они, - разве можно следовать за Павлом, если он один, а Петр и все остальные Апостолы с ним несогласны?» Несомненно, это был убедительный довод иудеев. Они пытались разрушить единство Апостолов. Они открыто предполагали, что Апостолы противоречат друг другу. Их игра состояла не в том, чтобы «ограбив Павла, заплатить Петру», а в том, чтобы, возвысив Петра, досадить Павлу.
Об этих-то инсинуациях и говорит здесь Павел. В первой главе он показал, что его благовестив пришло от Бога, а не от человека. Теперь, в начале второй главы, он показывает, что его благовестив было тем же самым, что и благовестив других Апостолов, ничем от него не отличалось. Доказывая, что его благовестив было независимым, он подчеркнул, что побывал в Иерусалиме только однажды в течение четырнадцати лет и провел там лишь две недели. Доказывая, что его благовестив, тем не менее, полностью совпадало с евангелием других Апостолов, он подчеркивает, что, когда он еще раз пришел в Иерусалим для встречи с Апостолами, они поддержали и одобрили его благовестив.
Давайте рассмотрим обстоятельства его визита в Иерусалим. Стихи 1 и 2: «Потом, чрез четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. Ходил же по откровению и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался».
Это было его второе посещение («опять ходил я»), и случилось это «чрез четырнадцать лет» (вероятно, со времени обращения, а не с момента первого прихода в Иерусалим). Существуют два важных аспекта этого визита, а именно: те, кто сопровождал Павла, и принесенное им благовествование.
Во-первых, его спутники. Это были Варнава и Тит. Особенно замечательно то, что Варнава был евреем (несмотря на это, он вместе с Павлом благовествовал язычникам в Антиохии и далее во время первого миссионерского путешествия), в то время как Тит был греком. То есть, Тит был необрезанным язычником, ставшим христианином в результате именно той миссии Павла среди язычников, которая обсуждалась и осуждалась «вышедшими из Иудеи».
Во-вторых, его благовестив. Евангелие Павла, которое тот проповедовал язычникам, теперь было представлено на суд других Апостолов. Действительно, Павел пришел в Иерусалим не за этим. Причина его посещения заключалась в другом. Он пришел «по откровению», говорится во 2 стихе. Это значит, что Павел пришел туда, потому что его призвал Бог, а не потому, что Апостолы послали за ним, чтобы поставить его на ковер (мы не знаем, что это было за откровение, возможно, речь идет о пророчестве Агава о грядущем голоде, в результате чего Павел и Варнава были посланы в Иерусалим за помощью - см. Деян. 11:27-30). Правда и то, что совещание Павла с другими Апостолами носило частный характер и ни в коем случае не являлось официальной встречей или «синодом».
Тем не менее, хотя пришел он в Иерусалим не за этим и хотя встреча эта носила неофициальный характер, она все же состоялась. Павел «предложил» иерусалимским Апостолам благовествование, которое проповедовал язычникам, и, по его словам, он сделал это, чтобы узнать, не напрасно ли он подвизался. Можно быть уверенными, что он сделал это не потому, что у него были какие-то личные сомнения или опасения по поводу Евангелия и ему нужны были одобрение и поддержка Апостолов; ведь он проповедовал уже четырнадцать лет. Скорее, он сделал это для того, чтобы иудаисты не посчитали бесплодным его служение, прошлое и настоящее. Он предложил Апостолам свое благовествование, чтобы обезвредить влияние лжеучителей, а не для того, чтобы укрепиться в собственных убеждениях.
Таковы важнейшие аспекты его визита в Иерусалим. Он взял с собой спутника-язычника и благовествование для язычников. Положение было напряженным и исключительно важным; в нем крылись либо величайшая опасность, либо не менее грандиозные возможности для последующей истории христианской Церкви. Как прореагируют иерусалимские Апостолы на языческого спутника Павла и на его языческую миссию? Примут ли Тита как брата или отвергнут его из-за необрезания? Поддержат ли благовествование Павла или постараются каким-либо образом его изменить? Эти вопросы были у всех на уме. За ними стоял фундаментальный вопрос: сохранится ли свобода, данная нам Христом, или Церковь будет осуждена на стерильность и несвободу? Были ли у иудаистов какие-то основания для того, чтобы распускать слухи о трещинах в апостольском единстве?
Павел рассказывает своим читателям, что произошло во время этой эпохальной встречи. Тита, его необрезанного спутника, никто не принуждал обрезаться (ст. 3-5), его благовествование для язычников не встретило никаких возражений и никто не потребовал его изменений (ст. 6-10). Напротив, Тита приняли, как приняли и Павлове благовестив. Таким образом, для истины Евангелия была одержана колоссальная победа. Трещина в апостольском единстве оказалось только мифом; для слухов не было никаких оснований.
Показав основное направление доводов Павла в этих стихах, мы рассмотрим их сейчас более подробно.
1. Спутники Павла (ст. 3-5)
«Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться. А вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили, дабы истина благовествования^ сохранилась у вас».
Конечно, со стороны Павла это был весьма смелый шаг - взять с собой Тита. Представление язычника в «штаб-квартире» иерусалимской церкви могло быть воспринято как намеренный и даже провокационный поступок. В каком-то смысле, наверное, так оно и было, хотя Павел и не стремился к провокации. Он привел Тита в Иерусалим не для того, чтобы разгорелся конфликт, а для того, чтобы установить истину Евангелия. Истина эта состояла в том, что Бог принимает иудеев и язычников на равных основаниях, то есть через веру в Иисуса Христа, а значит, и церковь должна принимать их без всякой дискриминации.
В этом и заключался вопрос. И во время встречи была установлена истина: «Тита,., хотя и Еллина,.. не принуждали обрезаться». Однако победа эта была одержана не без борьбы, так как Павел испытывал сильное давление со стороны тех, кто считал, что Титу надо было обрезаться. Это давление было со стороны «лжебратий», которых Дж. Б. Филлипс называет «псевдохристианами». Дж. Браун очень верно замечает: «Эти люди были братиями, т. е. назывались христианами; но на самом деле они были «лжебратиями», т. е. иудеями».1 Они почти несомненно были иудаистами, и у Апостола Павла нашлись для них довольно жесткие слова. Они «вкрадывались», вторгались. Это может значит только то, что им либо вообще нечего было делать в церковной общине, либо то, что они без приглашения пробрались на частную встречу Апостолов. Дж. Б. Филлипс переводит это таким образом: «они пролезли на нашу встречу». Как бы то ни было, по мнению Павла, они были соглядатаями. Они «скрытно приходили, чтобы подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас». В частности, они пытались настоять на том, чтобы Тит обрезался. Нам известно, что именно такой была платформа партии иудаистов, ведь мы читали их лозунг в Деяниях 15:1: «Если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись».
Для Павла вопрос был совершенно ясен. Речь шла не просто об обрезании или необрезании, не просто об иудейских или языческих обычаях. Вопрос обладал фундаментальной важностью для истины Евангелия, ведь это был вопрос о противостоянии христианской свободы и рабства. Христиане освобождены от закона в том смысле, что Бог примиряет их с Собой исключительно по Своей благодати в смерти Иисуса Христа, принимаемой через веру. Возвращение к закону -утверждение, что спасение зависит от нашего послушания законам и правилам, - означало бы порабощение освобожденного однажды человека. Случай с Титом стал проверкой этого принципа. Он действительно был необрезанным язычником, но он был и христианином. Уверовав в Иисуса, он был принят Богом во Христе, и этого, как утверждал Павел, было достаточно. Больше ему ничего не нужно было для спасения, что и было впоследствии подтверждено Иерусалимским советом (см. Деян. 15).
Итак, Павел стоял твердо. На карту была поставлена «истина благовествования», и он намеревался сохранить ее любой ценой. Он сопротивлялся давлению иудаистов, и Апостолы не принуждали Тита обрезаться. «Мы ни на час не уступили и не покорились [лжебратьям]».
Необходимо добавить, что некоторые комментаторы истолковывают эти стихи таким образом, что Павлу пришлось уступить, и Тита обрезали. Епископ Лайт-фут называет этот отрывок «грамматическим кораблекрушением».2 По всей видимости, Павел пишет под влиянием сильных эмоций, даже немалого смущения. Он оставляет предложение в 4 стихе незаконченным, и можно только догадываться, что он мог здесь написать. Далее, хотя все греческие рукописи дают в 5 стихе отрицательную форму глагола («не уступили и не покорились»), существуют один-два латинских варианта, где этого отрицания нет. Это отражено на полях Нового английского перевода Библии: «Я покорился в то время их требованиям». Кажется, что правильнее будет отвергнуть такое толкование, как это и делают и Новый английский, и другие переводы Библии. Но если каким-то образом это окажется правильным, то следует понимать, что Павел обрезал Тита, как позднее в знак примирения обрезал Тимофея (Деян. 16:3). Теперь, когда жизненный принцип истины Евангелия был установлен, Павел согласен был идти на уступки. Но он подчеркивает, что поступил так добровольно, а не по принуждению. Был Тит обрезан или нет, в стихе 3 говорится: «Тита... не принуждали обрезаться». То же самое утверждается в конце 5 стиха, когда Павел говорит, что действует с целью сохранить «истину благовествования». Однако сам я думаю, что Тит обрезан не был. Как совершенно верно замечает епископ Лайтфут, Павел шел на уступки слабым братьям, но не лжебратьям.3
2. Павлове благовествование (ст. 6-9а)
Как мы уже видели, Павел лично встретился с иерусалимскими Апостолами (ст. 2). Мы знаем, кому он предложил свое благовествование, потому что далее, в стихе 9, они названы по имени. Это Иаков, брат Господа, Петр и Иоанн. Однако в других стихах этого отрывка Павел лишь мимоходом упоминает их. Это люди «особо знаменитейшие» (ст. 2), «знаменитые чем-либо» (ст. 6) и «почитаемые столпами» (ст. 9). Все три раза Павел говорит о них с точки зрения их известности. Он не имеет в виду ничего негативного, ведь он уже признает их в Послании к Галатам 1:17 предшествовавшими ему Апостолами, а в 9 стихе он говорит, что они подали ему «руку общения». Почему тогда он говорит о них так уклончиво? Возможно, потому, что иудаисты преувеличивали статус иерусалимских Апостолов за счет статуса самого Павла. По словам Лайтфута, Павел так непочтителен «не по отношению к самим двенадцати Апостолам, а к той экстравагантности и исключительности, которую приписывали им иудаисты».4
Может быть, лжебратья имели в виду то, что, по их мнению, давало трем Апостолам несомненное превосходство: Иаков был одним из братьев Господа, Петр и Иоанн принадлежали к числу трех самых близких друзей Иисуса. Кроме того, они, безусловно, знали Иисуса во время Его земной жизни, чем Павел, по-видимому, похвастаться не мог. Может быть, об этом говорит Павел в стихе 6, добавляя: «Какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лица». Этим самым Павел не отрицает их апостольской власти и не выказывает к ней неуважения. Он просто говорит, что в противоположность преувеличениям иудаистов, принимая их власть как Апостолов, он не видит в их личностях ничего особенного.
3. Результаты совещания (ст. 96-10)
Итак, Павел предложил свое благовествование иерусалимским Апостолам. Чем же закончилось это совещание? Высказали ли Апостолы противоположные мнения? Может быть^ они слегка изменили, отредактировали, подправили или дополнили евангелие Павла? Нет. Павел упоминает о двух результатах: один выражен отрицательным предложением (глагол с частицей -не-); другой - утвердительным предложением.
Конец 6 стиха: они «не возложили на меня ничего более». Другими словами, им не показалось, что благо-вестию Павла чего-то не хватает. Они не пытались добавлять туда положения об обрезании или каким-либо образом его совершенствовать. Они не сказали Павлу: «Твое благовествование правильно, но неполно; надо кое-что к нему добавить». Они вообще ничего не изменили. Весьма значительно то, что Павел описывает предложенное им на суд Апостолов евангелие как «благовествование, проповедуемое мною» (причастие настоящего времени). Он как будто пишет: «Благовествование, предложенное мною Апостолам, - это то же благовествование, которое я все еще проповедую. Того, что я проповедую сейчас, они не меняли. Я проповедовал то же самое и до встречи с ними. Это Евангелие, которое я проповедовал вам, которое вы приняли. Я ничего не добавлял, ничего не изымал, ничего не менял. Это не я, а вы, га латы, отворачиваетесь от Евангелия». Итак, таков был один результат: они «не возложили на меня ничего более».
Другим результатом встречи было то, что Апостолы подали Павлу «руку общения» (ст. 9). Они признали, что и им, и Павлу было вверено одно и то же Евангелие. Единственной разницей было то, что проповедовать его они были посланы в разные места. Авторизованный перевод Библии5 может ввести читателей в некоторое заблуждение, так как говорит о «благовестии для необрезанных» и о «благовестии для обрезанных», как будто существовало два разных Евангелия, одно для иудеев, другое для язычников. Это не так. Апостолы осознавали, что Бог действовал Своей благодатью и через Петра, и через Павла (ст. 8-9). Так, они подали Павлу «руку общения», т. е. приняли Павла и Варнаву, чтобы одним «идти к язычникам», а другим к «обрезанным» (ст. 9).
Апостолы добавили также, чтобы Павел и Варнава «помнили нищих», т. е. страдавшие от бедности церкви Иудеи, что, как говорит Павел, он и «старался исполнить в точности» (ст. 10). На самом деле, как мы уже видели, основной причиной появления Павла и Варнавы в Иерусалиме было то, что их послали за помощью голодавшим братьям. В последующие годы Павел продолжал заботиться о бедных с помощью своих знаменитых сборов пожертвований. Он призывал более состоятельные церкви Македонии и Ахаии поддерживать бедные церкви Иудеи и считал, что эти пожертвования укрепляют единство иудеев и язычников в христианской церкви.
Посмотрев еще раз на начало 2 главы, мы увидим, что во время второго визита в Иерусалим Павел встретился с двумя группами людей, относившимися к нему совершенно по-разному. «Лжебратия», не соглашавшиеся с его евангелием, пытались принудить Тита к обрезанию. Павел отказался им покориться. С другой стороны, Апостолы признали истинность Павлова бла-говестия и подали ему в знак одобрения руку общения.
Вывод
Некоторые мои читатели, несомненно, почувствуют нетерпение. Им все это покажется не более чем запутанным пустословием. Приход Павла в Иерусалим в первом веке н. э.; вопрос, был ли обрезан Тит; встреча Павла с иерусалимскими Апостолами - все это кажется очень далеким и не имеющим отношения к проблемам двадцатого века. Но это не так. Из этого отрывка можно вывести по крайней мере два принципа первостепенной важности.
а. Истина Евангелия единственная и неизменная
Рассматривая Послание к Галатам 1:6-10, мы видели, что существует только одно Евангелие. Теперь мы можем пойти дальше и сказать, что весь Новый Завет последовательно и неизменно представляет это единственное Евангелие. В некоторых кругах модно говорить о «евангелии Петра», «евангелии Павла» и «евангелии Иоанна», как будто они совершенно различны. Некоторые говорят об «учении Павла», как об особой ветви христианства, даже как о совершенно самостоятельной религии. А некоторые даже противопоставляют Павла и Иакова, как будто они противоречат друг другу.
Но все это ошибочно. Апостолы Иисуса Христа не противоречат друг другу в Новом Завете. Конечно, существуют различия в стиле, потому что вдохновение свыше не уничтожало начисто их индивидуальности. Они по-разному выделяли наиболее важное для них, потому что у них были разные призвания, и проповедовали они очень разным аудиториям. Соответственно, они выделяли различные аспекты Евангелия. Например, Павел противостоял слишком уж ревностным приверженцам закона, а Иаков антиномистам. Но они дополняют друг друга. Существует только одно Евангелие, одна апостольская вера - определенное учение, проповедуемое Апостолами Иисуса Христа, сохраненное для нас в Новом Завете. В этом отрывке Павел изо всех сил старается подчеркнуть, что он находился в полном согласии с иерусалимскими Апостолами, а они с ним. Об этом же он говорит в 1 Кор. 15:11: «Итак, я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали». Есть только одно Евангелие Нового Завета, только одно христианство; не существует никаких законных альтернатив.
Так же и сегодня. Если в Новом Завете только одно Евангелие, то и для Церкви существует только одно Евангелие. Оно не изменилось с течением столетий. Его сущность остается неизменной, кому бы, где бы и каким бы образом оно ни проповедовалось, - на востоке или западе, молодым или старикам, иудеям или язычникам, образованным или неграмотным. У Павла и Петра были различные призвания, но одно послание.
б. Необходимо сохранять истину Евангелия
Это второй принцип, показанный во 2 главе Послания к Галатам. Павел твердо решил не поддаваться иудаистам. Он даже был готов (как мы увидим в дальнейшем из стихов 11-14) противостоять и Петру лицом к лицу, когда тот вел себя вразрез с истиной Евангелия. Павел был очень мягок со «слабыми» братьями, людьми слишком щепетильными, он был готов идти им на уступки, например, обрезав Тимофея, но когда дело касалось принципа, когда речь шла об истине Евангелия, он стоял твердо и непреклонно.
Это сочетание мягкости и твердости замечательно описал Мартин Лютер: «Согласимся же, что мы готовы испытать потерю всего имущества, нашего имени, нашей жизни; но не допустим, чтобы у нас вырвали наше Евангелие, нашу веру, Иисуса Христа. И будь проклято смирение, которое унижается и покоряется. Нет, пусть лучше всякий христианин гордится и не уступает, дабы только не отринуть Христа.
С Божьей помощью, мой лоб будет тверже всякого лба. Я принимаю на себя это имя, согласно поговорке «cedo nulli» - никому не уступлю. Да, я даже рад всем сердцем казаться сейчас бунтовщиком и упрямцем. И признаю, что я упрям, и строг, и таковым буду, и ни на дюйм не уступлю никакой твари. Милосердие уступает, ибо оно «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:7), но вера не уступит...
Что касается веры, мы должны быть непреклонными, тверже несокрушимого камня. Что же до милосердия, надо быть мягкими, гибче травинки или листа, колеблемого ветром и готового всему покориться».6
Этот материал еще не обсуждался.