Дональд Гатри

Введение в Новый Завет

Глава 4. Евангелие от Луки

Это Евангелие имеет какую-то особую притягательную силу. Оно изобилует изумительными повествованиями и оставляет у читателя сильное впечатление о личности и учении Иисуса. Может быть, именно поэтому многие предпочитают его другим Евангелиям. Оно имеет много особенностей, которые отличают его от других.

I. ХАРАКТЕРИСТИКА

A. Обширность материала

Евангелие начинается с предсказаний о рождении Иоанна Крестителя и Иисуса и дает самые исчерпывающие повествования о детстве Иисуса. Заканчивается оно описанием вознесения Иисуса, которого нет ни у Матфея, ни у Марка. Оно длиннее, чем все другие синоптические Евангелия, и особенно подробно описывает последнее путешествие в Иерусалим. Это фактически самая длинная книга во всем Новом Завете¹.

Б. Универсализм

На некоторых примерах Лука показывает универсальное значение Евангелия Христа: (1) Благовестие Ангела обращено ко всем людям (2.10). (2) Симеон предсказывает, что Иисус будет светом для язычников (2.32). (3) Когда Иоанн Креститель описывается словами Исайи, как "глас вопиющего в пустыне", Лука продолжает цитату, включая слова: "И узрит всякая плоть спасение Божие" (Ис. 40.3-5 в Лк. 3.4-6). (4) Самаряне ставятся на один уровень с евреями (10.33; 17.16). (5) Лука приводит два примера, которые Иисус взял из Ветхого Завета, касающиеся не израильтян, а вдовы в Сарепте и Неемана Сириянина (4.2S-27)². (6) Важное, по сравнению с Матфеем, дополнение к притче о пире, ибо Лука говорит, что рабы были посланы по дорогам и изгородям, чтобы убедить многих людей прийти наполнить зал (у Матфея рабы стоят "на распутье") (Лк. 14.16-24; Мф. 21.1-14). (7) Как и у Матфея, великое поручение направлено на все народы (24.47).

B. Интерес к людям

Интерес в Евангелии от Луки к людям проявляется различными путями:

1. Особый интерес к отдельным людям

Большинство притч, характерных для Луки, сосредоточено на людях, тогда как у Матфея - на Царстве Божьем. Его описания людей бесподобны. Такие люди, как священник Захария, родственницы Елисавета и Мария, сестры Мария и Марфа, начальник мытарей Закхей, печальный Клеопа и его спутник и многие другие предстают, как живые. Несомненно, что забота Иисуса об отдельных людях особенно поразила Луку.

2. Интерес к отверженным

В большей степени, чем другие синоптики, Лука описывает глубокую жалость Иисуса к отверженным. Он пишет о грешнице (7.36 и далее), перемене в Закхее (19.8 и далее), покаянии разбойника (23.39 и далее) и помещает три притчи, показывающие милосердное отношение к ближнему - о блудном сыне, о двух должниках и о мытаре. Об отношении Иисуса к отверженной евреями самарянке мы уже говорили.

3. Описание женщин

Лука пишет о тринадцати женщинах³, о которых ничего не говорится в других Евангелиях, включая двух из притч. Особый интерес представляют повествования о вдове Наинской, о грешнице, о женщинах, которые поддержали Его своими дарами, и о тех, которые "плакали и рыдали" о Нем, когда Он шел на Крест. Особое внимание уделяется женщинам в повествовании о Рождестве и Воскресении Иисуса (ср. 23.49 /у креста/; 23.55 - 24.11 /у гроба/). Как язычник Лука много знал о падших женщинах и хотел подчеркнуть все, что он слышал об отношении к ним Господа⁴.

4. Интерес к детям

Только Лука сообщает о детстве Иоанна Крестителя и Иисуса. В трех случаях он говорит о "единственных" детях (7.12; 8.42; 9.38). Когда Лука пишет о детях, приведенных к Иисусу, он использует слово "младенцы" (brefh /brefe/18.15) тогда как у Матфея и у Марка употребляется слово "дети" (paidia /paedia/).

5. Общественные связи

Лука сообщает о трех случаях, когда Иисус ел с фарисеями (7.36-50; 11.37-44; 14.1-4) Он пишет, что Иисус беседовал с людьми в Вифании (10.18-42), в доме Закхея (19.1-10) и в Эммаусе (24.13-32). Он дает много примеров милосердия Иисуса, например, в притче о запоздалом путнике, нуждавшемся в приюте и еде (11.5-10), потерянной драхме (15.8-10), празднике по случаю возвращения блудного сына (15.22 и далее), о добром самаритянине (10.30-37).

6. Бедность и богатство

Много специальных притч у Луки связаны с вопросом денег, например, о двух должниках, о безумном богаче, о строителе башни, о потерянной драхме, о неверном управителе, о богаче и Лазаре, о десяти минах. К "нищим" и "униженным" Спаситель часто проявляет милосердие (6.20, 30; 14.12 и далее). Фарисеи называются "сребролюбивыми" (16.14). Иоанн Креститель в своей проповеди предостерегает мытарей от вымогательства, а воинов от недовольства своим жалованием (3.13 и далее). В Назарете Иисус благовествует "нищим" (4.17-21). В "Величит душа моя" алчущие насыщаются, а богатые отпускаются ни с чем (1.53). В проповеди Христа первое "горе вам" обращено к богатым, так как они уже получили свое утешение (6.24), а первое блаженство обещается нищим, без добавления "духом" как у Матвея (ср. Лк. 6.20; Мф. 5.3), хотя этот смысл может подразумеваться⁵.

Г. Особые акценты

В Евангелии от Луки, больше чем в других Евангелиях, говорится об учении Иисуса на такие темы, как:

1. Молитва

В Евангелии от Луки дается девять молитв Иисуса, из которых только две имеются в других Евангелиях. Эти молитвы связаны с важными событиями: во время крещения (3.21), после совершения чудес (5.15-16), перед избранием учеников (6.12), перед первым предсказанием Страстных событий (10.17-21), во время преображения (9.29), перед тем, как учить учеников, как молиться (11.1), в Гефсимании (22.39-46), на Кресте (23.34,46). Один раз Он ушел молиться в пустыню (5.16), другой раз провел всю ночь в молитве (6.12). Две притчи посвящаются специально молитве: о друге в полночь (11.5 и далее) и о докучливой вдове (18.1-8) (ср. также о фарисее и мытаре, 18.9-14). Только Лука говорит, что Иисус молился за Петра (22.31-32), повелел ученикам молиться в Гефсимании (22.40), молился за Своих врагов (23.34), молился за Себя (22.41). Любовь Иисуса к тихим местам показана в 4.42 ("пустынное место"), 9.10 ("близ города" Вифсаиды) и в 21.37 ("ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою").

2. Святой Дух

В Евангелии говорится, что когда Иисус был искушаем диаволом, Он был исполнен Духа Святого и поведен был Духом в пустыню (4.1). Он начинает Свое служение "в силе духа" (4.14). Он возрадовался, когда творил молитву: "Славлю Тебя, Отче", приводящую к осознанию того, что Он - Сын (10.21-22). Ученикам повелевается ждать, пока они не облекутся "силою свыше" (24.49), что является явным намеком на сошествие Святого Духа в Пятидесятницу.

3. Радость

Лука много раз употребляет слова, выражающие радость (напр., 1.14, 44, 47; 10.21), а также слова "возрадоваться" (6.23), "воссмеяться" (6.21) и "веселие" (15.23,32). В трех притчах у Луки также присутствуют элементы радости, когда находится потерянная овца (15), и в повествовании о Закхее. Евангелие начинается и кончается выражением радости (ср. 1.47; 24.52-53). Только у Луки встречаются такие величественные гимны, как "Величит душа Моя" /Magnificat/ (1.46-55), "Благословен Господь" /Benedictus/ (1,68-79), "Слава в вышних Богу" /Gloria in Excelsis/ (2.14) и "Ныне отпускаешь раба Твоего" /Nunc Dimittis/ (2.29-32).

II. ЦЕЛЬ

Когда автор говорит о своем намерении, этому всегда необходимо придавать большее значение, чем всем научным предположениям. К счастью, в предисловии к Евангелию Лука говорит нам о своей цели "по порядку описать"⁶ известные события, и если он и не имел в виду строго хронологический порядок во всех подробностях, к его словам надо отнестись со всей серьезностью. Кроме того, он ясно показывает, что его целью является тщательное исследование всех фактов⁷. Короче говоря, Лука собирался написать историческое повествование⁸.

Однако, признавая Евангелие историческим повествованием, очень важно сделать различие между этим Писанием и беспристрастной и простой историей, как древней, так и современной⁹. Так как эта история касается уникальной Личности, неудивительно, что мы не найдем в ней точных аналогий по жанру. Евангелие, как литературная форма, является фактически в такой же мере уникальным, как и Личность, в связи с Которой оно было создано. Как средство объяснения основных исторических событий, на фоне которых появилась христианская вера, оно идеально. В подтверждение этого надо отметить, что Лука, как и другие евангелисты, ставит особый акцент на повествовании о Страстях и Воскресении. Они были главными темами первохристианской проповеди, о которых Феофил уже, видимо, знал (1.4). Но целью Луки было описать события, которые привели к Страстям.

Было выдвинуто несколько теорий, согласно которым Лука руководствовался богословскими мотивами¹⁰, но его богословский подход отличался от его источников, и поэтому его модификации надо рассматривать как свидетельство его собственного богословия. Никто не станет отрицать, что цель Луки была богословской. Но это отнюдь не значит, что история была подогнана под его богословие, как считает Тюбингенская школа¹¹. Правильнее будет сказать, что Лука показывает богословскую важность истории. Интересным тому примером служит особое значение, которое в своем повествовании Лука придает Иерусалиму¹², хотя он и не вводит специфического материала о Иерусалиме, который имеется у Иоанна. Скорее всего он описывает драматическое развитие событий на пути Иисуса из Галилеи в Иерусалим. Весь ход событий имеет для него значение. Иисус шел в Иерусалим, чтобы умереть. И именно в этом заключается суть богословия Евангелия. Это также было и центром богословия всей ранней Церкви. И все же есть особый смысл в том, что Лука отражает свой особый богословский интерес в выборе и расположении материала. Это проявляется не только в географических, но и исторических деталях (например, в большем акценте на универсальном характере миссии Иисуса).

Здесь надо повторить, что, говоря о цели Луки, его Евангелие нельзя рассматривать без его продолжения, книги Деяний. Можно со всем основанием считать, что все мотивы, которые мы видим в Деяниях, берут свои корни в Евангелии, и если это предположение правильно, то возможно, что эти две работы имели апологетическую цель. Поэтому, если считать, что одной из целей Луки в Деяниях было показать, что христианство еще не подвергалось гонению и, как продолжение иудаизма, имело право на такую же защиту со стороны государства¹³, то надо полагать, что благовестие о нашем Господе было написано с такой же целью. Но не все согласны, что Деяния были написаны с апологетической целью, и еще меньше само Евангелие¹⁴. Можно, по крайней мере, сказать, что Евангелие имело целью описать начало процесса, который вышел за рамки Иерусалима и достиг самого центра империи, Рима. Однако можно утверждать, что само Евангелие является законченным¹³, ибо оно дает суть проповеди, которая составила основу Деяний¹⁶.

Евангелие от Луки рассматривалось некоторыми исследователями как собрание, основанное на цикле богослужебных чтений. Оно построено по такому же образцу, который предполагается для Евангелия от Матфея. Но это вызывает ту же проблему, что и в отношении Евангелия от Матфея, так как мы не имеем никаких данных о практике таких чтений в ранней Церкви. И все же это предположение заслуживает внимания¹⁷.

III. ЧИТАТЕЛИ

Предисловие Евангелия помогает нам также определить его читателей. Оно обращено к одному человеку, Феофилу, который называется "достопочтенным" (kratiste /cratiste/), что, очевидно, указывает на его высокое общественное положение¹⁸. Некоторые считают, что Феофил - вымышленное имя для каждого "любящего Бога", но ввиду официального характера предисловия и общепринятой практики адресовать свои труды уважаемым людям, более естественным будет считать Феофила реальным лицом¹⁹. Он, несомненно, был язычником и уже получил какое-то катехизическое обучение, если в таком свете толковать 1.4²⁰. Это предполагает, что Евангелие было написано прежде всего для всех людей данной категории.

Есть очень много данных, позволяющих считать, что Евангелие предназначалось для язычников, о чем мы уже говорили, когда рассматривали одну из его основных характеристик - универсализм²¹. Некоторые утверждают, что Лука писал для еврейско-христианской среды²². Это мнение основывается на предположении, что целью Луки было желание объяснить связь между христианами из евреев и из язычников, но это само по себе не требует предназначения Евангелия христианам из евреев. Правильнее будет считать, что оно предназначалось всем, кто вне христианского мира не отвращался от христианства и был заинтересован в том, чтобы иметь историческое описание его происхождения.

Существуют ли какие-нибудь данные, позволяющие нам более точно определить первую группу читателей? Мы знаем, где находился Лука, когда писал свое Евангелие, но это отнюдь не означает, что там находились и его читатели. В прологе "Против Маркиона" говорится, что Лука был в Ахаие, когда писал Евангелие, что также говорит и Иероним²³ в одной из своих книг, хотя в другой он говорит, что Деяния были написаны в Риме. Из этого следует только то, что скорее всего это был Рим, так как кульминационным моментом Деяний является приезд Павла в Рим. Но это только предположение, и мы должны признать, что не знаем, кому предназначались эти два труда.

IV. СТРУКТУРА

Так как Лука прямо говорит, что намеревается описать все по порядку, большой интерес вызывает структура его Евангелия и сравнение ее с другими синоптическими Евангелиями. Он использует ту же общую схему, что и Матфей и Марк, хотя в деталях его структура имеет много специфических особенностей²⁴. Его повествования о детстве Иисуса Христа гораздо полнее, чем у Матфея, и имеют особое значение благодаря своему акценту на рождении Иоанна Крестителя, которому Лука несомненно придает большую важность. Эта особенность дает один из основных ключей к структуре его Евангелия. Для него все события являются частью Богооткровения, но в несколько ином смысле, чем у Матфея. Он не приводит специально факты, которые показывают исполнение пророчества. Но для него очень важны события сами по себе, и в повествованиях о детстве Иоанн Креститель играет большую роль, так как общественное служение Иисуса тесно связано с Иоанном. Поэтому шесть дат в 3.1 Лука связывает со служением Иоанна, а не Иисуса. Для него основным в откровении о рождении Иисуса является его чудесный характер, который показывал, что историей Иисуса управляло вмешательство Бога.

Галилейский период служения у Луки (3.1-9.50) по своей структуре аналогичен Матфею и Марку, а более поздний период отличается от них. В 9.51-18.14 Лука описывает путешествие Иисуса из Галилеи в Иерусалим²⁵. Это его особая модификация синоптической структуры, и мы к ней вернемся, когда будем рассматривать синоптическую проблему. В этой части Лука не только включает много материала, который содержится только в его Евангелии, но и располагает его таким образом, чтобы сосредоточить все внимание на Иерусалиме, как подготовке к повествованию о Страстях. Иудейский период и повествование о Страстях следуют такому же образцу, что и у других синоптиков, хотя опять же с некоторыми отклонениями в подробностях²⁶. Однако повествование о Воскресении типично только для Луки, и опять же одной из самых поразительных особенностей является то, что все явления нашего Господа происходят в Иерусалиме или возле него и ничего не говорится о явлениях в Галилее, как у других синоптиков²⁷.

Структуру Евангелия от Луки нельзя рассматривать, не учитывая литературной теории и концепции "истории редакций". На них мы подробно остановимся ниже, но акцент на том, что Лука был богословом²⁸, а не историком, оказал сильное влияние на современные исследования структуры Его Евангелия. Внимание уделяется его модификациям материала Марка и его подходам к другим его источникам. Но дискуссии по поводу идентификации этих источников показали, что подходить к редакционным методам Луки надо с большой осторожностью.

Многие ученые считают бесспорной богословскую цель Луки и соответственно рассматривают его метод написания Евангелия. Тем не менее надо помнить, что если бы Лука был серьезным историком, то это должно было бы отразиться на его Евангелии и его методах.

С чисто литературной точки зрения было высказано предположение, что как в Евангелии, так и в Деяниях можно найти несколько образцов соответствий²⁹. Однако, хотя некоторые параллели и бесспорны, как, например, между Петром и Павлом в Деяниях, это еще не позволяет считать, что такой параллелизм лежит в основе структуры Евангелия.

По мнению Е.Е. Элиса³⁰ структура Евангелия предполагает шесть тем. Он разделяет все Евангелие на несколько разделов, содержащих по шесть подразделов. Но едва ли можно допустить, чтобы Лука имел в виду столь подробное числовое распределение материала, когда писал свою книгу. Тем не менее это интересная попытка отойти от традиционного метода анализа Евангелия от Луки.

Была выдвинута еще одна гипотеза, согласно которой структура Евангелия отражает антигностическую цель. Толберт³¹ сосредотачивает свое внимание на начале и конце Евангелия, крещении и вознесении. Гностики истолковывали вознесение в духовном смысле, а крещение как момент сошествия духа. Из этого Толберт делает вывод, что Евангелие от Луки является ответом на докетизм в истолковании Керинфа. Такая теория требует более поздней датировки Евангелия, около конца I века и начала II века, так как у нас нет данных о существовании докетизма в более раннее время. Но хотя и можно сказать, что Евангелие от Луки могло быть использовано в антидокетических целях, это отнюдь не значит, что Лука написал свое Евангелие для этих целей. С другой же стороны, гностический докетизм мог зародиться и в первом веке.

Несколько другим подходом к структуре Евангелия является точка зрения, что Лука составил сначала черновик Евангелия (Прото-Лука), где отсутствовал параллельный материал Марка, который был внесен позже, и поэтому в изучении структуры Евангелия основным материалом должен быть Прото-Лука, а не все Евангелие от Луки в целом. Но даже если и согласиться с теорией Прото-Луки, то надо отметить, что она говорит нам больше о редакционном процессе, чем о структуре Евангелия.

V. АВТОРСТВО ЕВАНГЕЛИЯ И ДЕЯНИЙ

А. Предисловие

Само Евангелие ничего специфического не говорит нам об авторе, но оно говорит нам о его методе. Предисловие к Евангелию соответствует литературным приемам того времени и является единственным в Новом Завете примером формального введения. Из этого мы можем сделать следующие выводы: автор явно не был очевидцем, так как он говорит, что получил сведения от других, которые были "очевидцами и служителями Слова". Более того, он утверждает, что имел повествования, которые уже составили другие, но которые он считает недостаточными для своей цели. Кроме того, он сам провел тщательное исследование фактов, что, как он говорит, позволило ему все записать по порядку³². Все это, учитывая стиль предисловия, предполагает, что автор был культурным человеком. Он также был и внимательным писателем, который не входил в круг непосредственных последователей нашего Господа.

Для выяснения личности автора прежде всего надо рассмотреть внешние свидетельства, а затем тщательно изучить внутренние данные. С этой целью, наряду с проблемой авторства Евангелия, надо рассмотреть и проблему авторства книги Деяний.

Б. Свидетельство предания

Самые ранние свидетельства авторства Евангелия относятся к концу II века по Р.Х., но последующее свидетельство позволяет предположить, что к этому времени предание уже существовало. Мураториев канон, Пролог "Против Маркиона", Ириней, Климент Александрийский, Ориген и Тертуллиан - все они утверждают, что Лука был автором не только Евангелия, но и книги Деяний³³. Более того, никогда авторство Луки не подвергалось сомнению, и никаких альтернатив не обсуждалось. Едва ли можно было бы иметь более веские свидетельства предания, но некоторые ученые не придают ему должного значения.

Так, например, Дж. Кедбери утверждает³⁴, что в самом раннем свидетельстве, Мураториевом каноне, нет ничего, чего нельзя было найти в самом Новом Завете, и поэтому он делает выводы, что авторство Луки, по всей вероятности, было результатом предположения, основанного на "мы-разделах" (разделах, в которых повествование идет от первого лица) в Деяниях. Он объясняет это предположение некритическим подходом Мураториева канона к авторству вообще, как в случае Евангелия от Иоанна, о чем мы будем говорить ниже. Поэтому он не придает большого значения преданию. Конечно, надо сразу же признать, что у нас нет веских данных утверждать, основано ли все внешнее свидетельство на твердом знании или же на предположениях, но первая возможность довольно сильна. Нельзя отрицать, что первоначальное предположение могло повториться в последующих свидетельствах, пока его не стали считать фактом, как это показывает история современной критики, но точка зрения Кедбери предполагает длительный и весьма сложный процесс. При наличии различных возможностей почему же выбор пал на Луку? Кедбери³⁵ и другие историки предлагают процесс исключения, но он не объясняет, почему этот процесс привел к выбору Луки. Почему не Марка или Епафраса? Во всяком случае, почему Церковь II века приписывает третье Евангелие и книгу Деяний не апостолу³⁶, а ничем не выделявшемуся Луке? И почему вывод, сделанный на основании самих книг, не вызвал никакого сомнения у отцов Церкви? Эти вопросы требуют более конкретных ответов, чем те, которые дает Кедбери, прежде чем так легко отвергать предание как относительно не важное для проблемы авторства.

В. Внутреннее свидетельство

Сильные внешние данные заставляют обратиться к свидетельству самих книг. Подтверждает ли оно предание или ставит его под сомнение? По этому вопросу существуют разные мнения, и нам надо кратко рассмотреть аргументы за или против каждого из них, начиная с мнений в пользу предания.

1. Одно авторство третьего Евангелия и книги Деяний

Так как внешнее свидетельство предполагает одно авторство Евангелия и Деяний и есть все основания считать, что книга Деяний была без всяких колебаний включена в Новый Завет из-за тесной связи с Евангелием от Луки, важно рассмотреть основания, позволяющие утверждать эту связь: (1) Обе книги посвящены одному и тому же человеку, Феофилу; (2) Деяния ссылаются на первую книгу, которая скорее всего была Евангелием; (3) Обе книги отличаются большим сходством языка и стиля³⁷; (4) Обе они выражают общие интересы³⁸; (5) Деяния естественно вытекают из Евангелия от Луки, хотя многие ученые видят проблему в связующих звеньях³⁹.

Из этого мы можем сделать вывод, что свидетельство говорит в пользу одного автора двух книг, и немногие современные ученые станут оспаривать это мнение⁴⁰. Этот вывод говорит в пользу авторства Луки, поскольку он подтверждает традиционное свидетельство и делает более веским мнение, что предание было правильным относительно авторства Евангелия.

2. Данные, свидетельствующие, что автор был спутником Павла То, что в Деяниях есть несколько отрывков, в которых первое лицо множественного числа используется вместо третьего лица (16.10-17; 20.5-15; 21.1-18; 27.1-28.16), дает основание полагать, что автор этих разделов был очевидцем описываемых событий и поэтому спутником апостола Павла⁴¹. Если согласиться с этим выводом, то это значит, что автор: (1) сначала присоединился к Павлу в Филиппах; (2) снова появляется при возвращении Павла в Филиппы; (3) сопровождает апостола Павла в Иерусалим и остается с Филиппом в Кесарии; (4) у них обоих одни интересы; (5) после двухлетнего заточения Павла в темнице в Кесарии (а где был автор в то время, нам точно не известно) сопровождает Павла в Рим и терпит с ним кораблекрушение. Это также значит, что автор не мог быть одним из спутников Павла, названных по имени в этих разделах (Сила, Тимофей, Сосипатр, Аристарх, Секунд, Гаий, Тихик, Трофим).

Такое толкование "мы-разделов" также поддерживается употреблением первого лица единственного числа в введении к обеим книгам (Лк. 1.1-4; Деян. 1.1)⁴², и, конечно, самым естественным будет предположить, что автор хотел, чтобы его читатели знали, что он сам был очевидцем описываемых событий. Однако, хотя это предположение и кажется самым естественным, оно не получило общего признания, о чем мы будем говорить ниже.

3. Косвенные свидетельства в пользу авторства Луки

Так как повествование в Деяниях заканчивается заточением Павла в Риме, весьма вероятно, что автор был одним из сотрудников Павла, упоминаемых в Посланиях из заточения, но не включенных в "мы-разделы" (Марк, Иисус Иуст, Епафрас, Димас, Лука и Епафродит). Сила этого аргумента естественно будет зависеть от решения проблемы происхождения этих Посланий⁴³, но если предание в пользу Рима правильно, то вполне вероятно, что автор был среди вышеназванных лиц. С другой же стороны, это не исключено и в случае, если эти Послания были посланы из Ефеса, хотя тогда возникает проблема из-за отсутствия "мы-разделов" в период Ефесского служения Павла. Однако, так как маловероятно, что Послание к Колоссянам и Послание к Филимону были посланы из Ефеса, то аргумент в пользу авторства Луки заслуживает внимания, а так как предание приписывает ему авторство, то нет и причин искать другого автора.

Авторство Луки поддерживается и некоторыми косвенными данными. Ни в одном Послании, написанном во время второго и третьего путешествий (к Фессалоникийцам, Галатам, Коринфянам, Римлянам), Лука не упоминается, но так как ни одно из них не было написано в период, охватывающий "мы-разделы", то это говорит в пользу предания. Кроме того, как видно из Послания к Колоссянам 4.10, 14 и к Филимону 23, Лука был вместе с Марком, что объясняет элементы из материала Марка в Евангелии от Луки и влияние Марка в первой части Деяний. А также, когда Павел называет Луку "врачом возлюбленным", это означает не только то, что автор, несомненно, был культурным человеком, но и то, что его язык позволяет считать его врачом. Это особенно сильно подчеркивал В. Хобарт⁴⁴ и, хотя и несколько сдержанно, А. Гарнак⁴⁵. Однако, если и имеются параллели в языке Луки и таких врачей-писателей, как Гиппократ, Гален и Диоскорид, то, по мнению Дж. Кедбери⁴⁶, параллели большинства приведенных примеров можно найти и у других образованных греческих писателей того времени. Иными словами говоря, ничто специфически медицинское не отличает язык Луки. И благодаря трудам Кедбери этому аргументу теперь придается меньше значения, чем раньше, однако критика Кедбери не исключает возможности использования этого аргумента для выяснения авторства, хотя никто не станет утверждать, что он доказывает авторство Луки⁴⁷. В Евангелии есть несколько случаев, в которых Лука с большей медицинской точностью, чем другие синоптики, описывает болезни и недомогания. Так, в Лк. 4.38 теща Петра страдала от "сильной" горячки, а в 5.12 говорится, что человек был "весь в проказе". Необходимо также отметить, что в случае с женщиной, страдавшей кровотечением, Лука упускает тот факт, что она потратила все свое состояние на докторов и не излечилась (ср. Мр. 5.26; Лк. 8.48)⁴⁸. Кроме только того, что Лука был врачом и сотрудником Павла (Кол. 4.14; 2 Тим. 4.10; Филим. 23), Новый Завет ничего больше нам не говорит о нем, хотя и предполагает, что он был из язычников, так как в списке приветствий в Кол. 4 Лука упоминается отдельно от обрезанных. Некоторые предания связывают его с Антиохийской Церковью⁴⁹, тогда как "мы-разделы" в Деяниях, которые начинаются в Филиппах, позволяют предполагать, что Филиппы были его родным городом. Так, Рамсей⁵⁰ считает, что именно Лука был тем "мужем Македонянином", которого Павел увидел в своем видении и который призывал его прийти в Европу. Это интересная гипотеза, но не более того. Возможно, что Лука присоединился к Павлу в его миссионерских путешествиях, когда апостолу была нужна медицинская помощь. И, по-видимому, Лука впервые услышал о христианстве от Павла⁵¹. Но ничего определенного мы не знаем⁵², кроме только того, что христианской Церковь благодарна ему за его замечательное описание жизни и Страстей нашего Господа и ранней христианской истории.

Традиционный взгляд на авторство Луки, хотя и считается самым лучшим для объяснения всех данных, тем не менее имеет своих противников. Если Кедбери⁵³ прав, что предание было не чем иным, как логическим выводом из новозаветных данных, то это предание было очень веским и широко распространенным и, во всяком случае, могло быть действительно правильным выводом. Тем не менее, несмотря на убедительность внешних и внутренних данных, предание подверглось сильной критике. Так, в 1922 г. Г. Виндиш⁵⁴ выступил с его резкой критикой, и его возражения, как и возражения других более поздних ученых, мы рассмотрим ниже. Большинство аргументов касается проблем, связанных с книгой Деяний.

1. Исторические противоречия

Точка зрения, что Деяния противоречат Посланиям Павла, была самым распространенным аргументом против авторства Луки, так как считалось, что сотрудник Павла никогда не мог бы сделать таких грубых ошибок, в которых обвиняется автор Деяний. Среди часто упоминаемых противоречий отмечаются такие, как появление Анании в повествовании об обращении Павла, что якобы противоречит словам Павла в Послании к Галатам о том, что в его обращении не было человеческого посредника⁵⁵; сообщение о посещениях Павлом Иерусалима отличается от их описания в Послании к Галатам; разное отношение Павла к закону в случае обрезания Тимофея и принятия Павлом еврейского обета (по сравнению с его отношением к обрезанию в Посланиях); проблема постановлений собора и маловероятность, чтобы Павел был готов признать какие-либо ограничения относительно христиан из язычников в свете его аргументов в Послании к Галатам; проблема спора между Петром и Павлом в Антиохии. Весь вопрос признания Луки как надежного историка мы рассмотрим ниже, но здесь надо указать, что эти противоречия скорее кажущиеся, чем реальные и, хотя не все проблемы можно до конца разрешить из-за отсутствия необходимых данных, другие толкования делают силу этого аргумента значительно слабее. Например, сразу же можно опровергнуть противоречие относительно обращения Павла, так как Деяния совершенно ясно указывают на сверхъестественный характер этого события; о посещениях Иерусалима мы будем говорить ниже⁵⁶, но можно уже здесь сказать, что они подтверждают независимость двух книг, не исключающую возможность авторства Луки; постановления собора не налагали невозможного бремени, потому что все они являлись уступкой со стороны Иерусалимской Церкви, а не со стороны Павла. По крайней мере можно сказать, что предполагаемые противоречия, которые поддаются объяснению, являются недостаточным основанием для отвержения предания⁵⁷.

2. Разные толкования "мы-разделов"

Существует теория, что "мы-разделы" можно толковать иначе, чем это делают сторонники традиционного авторства. Первое лицо множественного числа не обязательно должно указывать на автора, который был сотрудником Павла, но это может быть либо литературным приемом, либо заимствованием из более раннего письменного источника (своего рода личного дневника).

Гипотеза литературного приема была выдвинута некоторыми учеными, которые не отрицают авторства Луки, как, например, М. Дибелиус⁵⁸, который считает, что автор употребил "мы-разделы" с целью показать свою причастность ко всем событиям, кроме повествования о кораблекрушении, которое, по его мнению, было заимствовано Лукой из более раннего светского источника (в этой теории Дибелиус следует Е. Нордену⁵⁹). Предположение, что Лука употребил "мы-форму" с целью показать, что он был сотрудником Павла, является поэтому, с точки зрения Дибелиуса, правильным только отчасти. Другие ученые считают, что то, что по общему мнению произошло в повествовании о кораблекрушении, могло произойти и в других случаях, и поэтому для выяснения личности автора "мы-формой" можно пренебречь. Сторонник такой теории Генхен⁶⁰ утверждает, что "мы" - только стилистический прием для усиления значения повествования и не имеет никакого исторического значения. Надо отметить, что Генхен, который не признает авторства Луки⁶¹, должен допустить иное объяснение "мы-разделов".

Другой возможностью толкования "мы-разделов", которое разделяет ряд ученых, является использование писателем более раннего источника, написанного от первого лица⁶². Это мог быть дневник или путевые заметки, о чем мы будем говорить ниже. При помощи этой теории некоторые ученые пытаются доказать, что предание об авторстве Луки касается не всей книги, а только этого отдельного источника⁶³. Но если бы это было так, то возникают два важных вопроса. Почему автор не указывает имени Луки, чтобы придать больший вес своему использованию рассказа этого очевидца? Или, если он не собирался включать этот источник, почему он сохранил первое лицо множественного числа? До сих пор у нас нет удовлетворительных ответов на эти вопросы. "Мы-разделы" едва ли могли рассматриваться непредвзятым читателем как указание на письменный источник очевидца - факт, который ничем больше не подкреплялся. Более естественным будет предположить, что читатель посчитает очевидцем самого автора. Более того, как подчеркивает и Гарнак⁶⁴, стиль и язык "мы-разделов" настолько похож на стиль и язык остальной части книги, что никак нельзя допустить использование другого источника. И на основании этих свидетельств "мы-разделы" остаются сильным доводом в пользу автора, бывшим сотрудником Павла.

3. Богословские трудности проблемы

Самое веское возражение против авторства Луки или вообще любого из сотрудников Павла основывается на богословских различиях между Деяниями и Посланиями Павла⁶⁵. Некоторые ученые считают, что у Луки учение Павла столь радикально отличается от собственного его изложения Павлом, что можно сделать только один вывод, а именно, что автор не знал Павла. Первым богословским различием является решение Павла проблемы закона⁶⁶. В Деяниях нет и намека на богословскую проблему, которая отражена в Послании к Галатам, где говорится, что закон налагает бремя, от которого Христос освободил людей. В Деяниях Павел даже поддерживает обрезание (в случае Тимофея), хотя и выступает против него в Послании к Галатам. Однако, если нельзя отрицать, что отношение Луки к закону отличается от отношения к нему Павла, все же нельзя утверждать, что между ними имеется противоречие. Нет никаких оснований требовать от Луки, чтобы в своей исторической книге он излагал богословие Павла в точно такой же форме, в которой Павел излагает его в своих пастырских и учительных Посланиях. То же самое относится и к речам, приписываемым Павлу в Деяниях, где считается, что либо сам автор составил речи Павла без ссылок на его Послания и поэтому не старался сообразовать их со взглядами Павла, либо Лука применил к ним какую-то существовавшую форму, как в случае речи Павла в ареопаге (Деян. 17)⁶⁷. Если и можно считать, что речь в ареопаге была использована Лукой с целью дать пример культурным людям, какой должна быть проповедь, как это считает Дибелиус⁶⁸, то в равной степени можно также считать, что речь Павла выражает его собственные мысли по данному вопросу⁶⁹. К каким бы выводам мы ни пришли, несомненно, что никакой основанный на них аргумент не может стать решающим в вопросе авторства. То же самое можно сказать и о слове Павла в Антиохии Писидийской (Деян. 13.16 и далее)⁷⁰. Едва ли можно думать, чтобы в своей проповеди апостол излагал свое учение (как по форме, так и по содержанию) точно так же, как он это делал, когда писал Послания к людям, уже принявшим христианскую веру⁷¹. Например, богословские рассуждения, как в Послании к Римлянам, едва ли были бы приемлемы для первой проповеди Евангелия. И возражения, основанные на непавловском характере этого слова апостола Павла в Антиохии Писидийской, которые не учитывают исторической ситуации, должны быть отвергнуты⁷².

Тесно связанным с проблемой, основанной на предполагаемых богословских различиях, является различие между Павлом Деяний и Павлом Посланий⁷³. Об этом мы будем говорить ниже, когда коснемся историчности Деяний, но если образ Павла в Деяниях не соответствует образу, который он сам себе дает, то, очевидно, трудно будет согласиться с мнением, что автор был личным сотрудником апостола. Тем не менее мы постараемся показать, что различие это преувеличено и никаких доказанных противоречий не существует. Разные же акценты, которые надо признать, к авторству Луки не имеют никакого отношения. И ничего нет удивительного в том, что образ человека, который дает нам его близкий товарищ, отличается от образа, который дает нам сам этот человек⁷⁴. Конечно же, у нас нет достаточно данных утверждать, что автор Деяний - человек до апостольского века⁷⁵. И у нас нет богословских оснований отрицать, что автор Евангелия от Луки и Деяний не был сотрудником Павла. Если Лука проявляет независимость от Павла⁷⁶, то противоположность взглядов у них ничем не подтверждается.

4. Литературные параллели

Недавно был выдвинут еще один вид аргумента против авторства Луки, который основывается на литературном сравнении Деяний и трудов Иустина Мученика. Такого мнения придерживается О'Нейл⁷⁷, который считает, что эти два автора имели общие богословские позиции и Евангелие от Луки и Деяния следует отнести ко второму веку, что сразу же исключает авторство Луки⁷⁸. Но эта теория не уделяет достаточного внимания другому объяснению параллелей, т. е. что Иустин заимствовал свое богословие у Луки, о чем мы будем говорить ниже.

Г. Вывод

По-видимому, есть все основания считать правильным предание об авторстве Луки как для Евангелия, так и для Деяний. Это мнение подтверждается тем фактом, что защитники авторства Луки относятся к совершенно различным богословским школам⁷⁹.

VI. ДАТИРОВКА

По некоторым данным, Евангелие от Луки по времени связано с Деяниями, но целесообразнее будет начать с рассмотрения данных, касающихся только Евангелия.

А. Внешнее свидетельство

Внешние данные говорят, что Евангелие было широко признано в первой части II века, и мы вправе утверждать, что оно было уже хорошо известно в конце I века. Оно получило отражение в Дидахе⁸⁰ и трудах гностиков, Василида и Валентина⁸¹, тогда как Маркион⁸² пользовался искаженной формой этого Евангелия и исключил все другие. В середине второго века широко пользовался им Иустин⁸³.

Б. Аргументы в пользу датировки II веком

Однако не все ученые согласны с тем, что, если отрицать авторство Луки, внешнее свидетельство требует датировать Евангелие I в. Общепризнанно, что раннее свидетельство (Дидахе, Василид и Валентин) мало что дает для датировки⁸⁴, тогда как свидетельство Маркиона и Иустина, хотя обычно и не считается убедительным, признается некоторыми учеными. Так, Дж. Нокс⁸⁵ утверждает, что Маркион пользовался не Евангелием от Луки, а более ранним, которое было позднее использовано писателем канонического Евангелия. Но по ряду причин с этой теорией нельзя согласиться. Так, ортодоксальные апологеты несомненно считали, что Маркион пользовался Евангелием, которое основывалось на каноническом Евангелии от Луки. Если бы сторонники Маркиона знали, что оно было неправильным, то они могли сразу же опровергнуть ортодоксальные аргументы. Трудно поверить, чтобы защитники веры основывали свои нападки на столь шатком аргументе, как древность и апостольское происхождение четырех Евангелий, если права теория Дж. Нокса. Кроме того, известная нам тенденция в редактировании Евангелия предполагает, что редакторы обычно опускали какой-то материал из своих источников и в то же время добавляли другой. Но Маркион не включил никакого материала, которого бы не было у Луки, хотя и опустил из него значительную часть. Хорошо известна тенденция Маркиона сокращать материал, хотя не совсем ясно, почему он это делал в некоторых случаях в отношении Евангелия от Луки. Надо также отметить, что восстановленный текст Евангелия от Луки, которым пользовался Маркион, сделанный А. Гарнаком и использованный Ноксом как основание для своих лингвистических и стилистических аргументов, является по своему характеру гипотетическим и не может быть поэтому основанием для отвержения общепринятого утверждения, что Маркион использовал Евангелие от Луки. Сам Нокс не отрицает этого фактора, но он считает, что в какой-то степени на восстановленный текст можно полагаться. Значение его теории для датировки Евангелия от Луки несомненно, так как она предполагает, что окончательная форма Евангелия от Луки появилась позже, чем та, которой пользовался Маркион.

Против утверждения, что Иустин использовал Евангелие от Луки, возражает О'Нейл⁸⁶, по мнению которого Иустин пользовался тем же источником, что и Лука⁸⁷. О'Нейл считает, что этот источник относится к более раннему периоду, а само Евангелие было составлено незадолго до времени Иустина, и предлагает датировать Евангелие и Деяния между 115 и 130 гг.⁸⁸. Из этого следует, что за 10-20 лет это Евангелие завоевало такой авторитет в христианской Церкви, что Маркион мог быть уверен в правильности своего выбора Евангелия от Луки. Но такое положение совершенно невозможно, и оно должно быть сразу же отвергнуто. Более ранние данные свидетельствуют, что ко времени Маркиона другие два синоптических Евангелия уже широко употреблялись, и едва ли можно поверить, чтобы Маркион выбрал Евангелие от Луки, которое появилось всего за несколько лет до того и все же было взято им за основу для своего "Апостоликона".

Иногда предлагалось датировать Евангелие от Луки 100 г. на том основании, что Лука знал и консультировал "Древности" Иосифа Флавия (опубликованные около 94г.). О подтверждении этой теории в Деяниях мы будем говорить ниже, что же касается Евангелия, то, согласно этой теории, между Лк. 3.1-2 и Иосифом видна явная связь. Этот аргумент предполагает, что когда Лука называет Лисания тетрархом Авилинеи, то он берет эти сведения у Иосифа. В одном месте Иосиф⁸⁹ называет Авилинею областью, которая раньше находилась в тетрархии Лисания, а в другом⁹⁰ он упоминает просто Авилинею Лисанийскую. С другой же стороны, Иосиф также упоминает Лисания, который был убит Антонием (36 г. до Р.Х.)⁹¹, и если Лука, как предполагается, имел в виду этого человека, то хронология Луки была явно неправильна. Но так как этот Лисаний царствовал недолго и область эта была названа по его имени, то можно предположить, что один из его потомков с таким же именем мог быть впоследствии назначен тетрархом. А так как у нас нет данных утверждать, что Иосиф имел в виду только одного Лисания и что Лука не мог получить этих сведении из другого источника, нет основания считать, что Лука писал после Иосифа. Так, Вильям Рамсей⁹² ссылается на надпись из древней Авилинеи, где говорится о Лисаний, который был там тетрархом между 14 г. и 20 г. после Р.Х., что вполне согласуется со свидетельством евангелиста. Теория, основанная на свидетельстве Иосифа Флавия, должна быть серьезно пересмотрена⁹³.

В. Аргументы в пользу конца I века

Датировка Евангелия 80-ми годами I века поддерживается большинством ученых на следующих основаниях:

1. Согласно теории, что Лука использовал Марка, естественно следует, что Лука писал после Марка, т. е. после 68 г.

2. Сравнение Мк. 13.14 и Лк. 21.20 показывает, что для Марка "мерзость запустения" произойдет "где не должно", тогда как Лука пишет, что Иерусалим будет окружен войсками. Обычно считается, что Лука умышленно изменил Марка, так как к тому времени, когда он писал, он точно знал, что произошло⁹⁴, т. е. это было vaticinium ex eventu (лат. "предсказание после события"), и поэтому Лука должен был писать после 70 г.

3. По мнению некоторых ученых, тот факт, что Лука писал после того, как уже многие пытались "составить повествования", требует датировки его Евангелия после 70 г., так как нет никаких данных, чтобы до 70 г. уже существовало "много" Евангелий⁹⁵.

4. Иногда считается, что между написанием Евангелия от Луки и Евангелия от Матфея не прошло много времени⁹⁶, а так как последнее обычно датируется 80-ми годами, к этому же периоду надо отнести и Евангелие от Луки.

Странно, что такие неубедительные данные, о которых мы говорили выше, могли привести к столь широко признанному мнению, что Евангелие было написано между 75 г. и 85 г., но ненадежность этих данных станет совершенно очевидной, если учесть следующие соображения. Несомненно, что эта датировка основывается на общепризнанном мнении, что нет более убедительных данных. Использовал ли Лука Марка как письменный источник или нет, не является основанием для большого между ними интервала, потому что, если он и использовал Евангелие от Марка, то мог получить его вскоре после того, как оно было написано. Как-никак, оба они принадлежали к группе сотрудников Павла. А так как было показано выше, что Евангелие от Марка не обязательно надо датировать периодом непосредственно перед осадой Иерусалима, то и Лука мог написать свое Евангелие в этот же период⁹⁷.

Аргумент на основании Лк. 21.20 не является убедительным по следующим причинам:

1. Он предполагает, что это утверждение Луки было сформулировано только после события, но даже если аргумент и правилен, то почему описание Луки такое туманное?⁹⁸ Почему Лука ничего не говорит о природе осады, что позволило бы определить, где это произошло?

2. Более того, можно ли с уверенностью говорить, что это утверждение у Луки не могло быть подлинным предсказанием Иисуса? Обычно считается, что в данном случае один автор модифицировал другого по каким-то специфическим причинам, будь то богословским, историческим или, возможно, лингвистическим. Но ведь вполне возможно, что Марк (и Матфей) использовал более туманное выражение "мерзость запустения", а Лука более точное, "Иерусалим, окруженный войсками", потому что оба эти выражения употребил наш Господь". Для Матфея это выражение сразу же связывало предсказание Господа с книгой Даниила, где стоит эта же фраза, и поэтому подчеркивало его значение как исполнение ветхозаветного пророчества. Для Луки же, который писал, имея в виду особенно язычников, объяснение, касающееся окружающих войск, лучше отвечало его цели¹⁰⁰. То, что такое объяснение слов Господа существовало до 70 г., подтверждается тем фактом, что многие иерусалимские христиане бежали в Пеллу, послушав своего Учителя, когда римские войска начали осаду Иерусалима¹⁰¹. Более того, если Лука истолковал Мк. 13 после события, то почему не сделал того же Матфей, так как и его Евангелие обычно датируется тем же временем? Кроме того, история знает и другие случаи точного предсказания за несколько лет до события (например, предсказание Савонаролы о взятии Рима¹⁰²), и учитывая характер и личность нашего Господа, от Него можно было ожидать такого предсказания. И поэтому аргумент, основанный на Лк. 21.20, не выглядит очень убедительным.

Приведенные выше третий и четвертый доводы в пользу датировки Евангелия от Луки концом I века являются не более чем сомнительными выводами. В предисловии Луки ничего не говорится, когда были сделаны "многие" другие попытки написать Евангелие, и нет ничего, что бы исключало наличие такой литературной работы до 70 г. О связи между Евангелиями от Матфея и от Луки мы еще будем говорить, когда коснемся синоптической проблемы, но для датировки здесь надо отметить, что пока не будет точно определена литературная связь между Евангелиями, их относительная датировка невозможна.

Г. Аргументы в пользу периода до 70 г.

Сторонники датировки Евангелия до 70 г. обычно относят его к 60-61 гг.¹⁰³ Подтверждающие эту дату аргументы тесно связаны с датировкой Деяний, но если последние можно датировать 63 г. (о чем мы будем говорить ниже), то Евангелие от Луки несомненно было написано раньше. Кроме того, Лука провел некоторое время в Палестине, когда Павел находился в заточении в Кесарии. И "мы-разделы" предполагают, что Лука был с Павлом, когда Павел пришел к Филиппу благовестнику. И можно в равной степени с основанием предположить (хотя только предположить), что Лука собрал большой материал, когда находился в Кесарии, и вскоре после этого написал свое Евангелие¹⁰⁴. Если эти предположения правильны, то они поддерживают предложенную выше дату Евангелия.

VII. ЯЗЫК

Греческий язык Луки отличается своей гибкостью. Предисловие написано по классическим образцам, которые обнаруживают его культурный фон. Но после 1.1-4 литературный стиль сменяется греческим языком с сильным налетом семитизмов, особенно в повествованиях о детстве. Затем следует хороший литературный греческий язык койне (Koine)¹⁰⁵, хотя и с употреблением некоторых семитских слов. Лука несомненно понимал, что литературный стиль предисловия не подходит для описания жизни и учения Иисуса. Но в своем выборе соответствующего литературного стиля он проявил себя как хороший литературный писатель.

Особенно отличительным является греческий язык Септуагинты в повествованиях о детстве, отражающих сильное влияние стиля гимнов, которые он включил в свои повествования¹⁰⁶. Глубоко гебраистический характер греческого языка Луки в этом разделе позволяет связать воплощение Иисуса с ветхозаветной историей, что Лука несомненно хотел показать. Знакомство с Септуагинтой, которую он часто цитирует во всем Евангелии, ввело в греческий язык Луки гебраизмы. В то же время словарь Луки исключительно богат и отличается от новозаветных писателей употреблением нескольких сотен слов¹⁰⁷, которых они один из других новозаветных писателей не употребляет¹⁰⁸.

СОДЕРЖАНИЕ

1. ПРОЛОГ (1.1-4)

2. ПОВЕСТВОВАНИЯ О ДЕТСТВЕ (1.5 - 2.52)

Предсказание о рождении Иоанна Крестителя (1.5-25). Благовещение Марии (1.26-38). Мария посещает Елисавету (1.39-56). Рождение Иоанна (1.57-80). Рождение Иисуса (2.1-20). Обрезание и представление Христа перед Господом (2.21-40). Иисус в Иерусалиме, когда ему исполняется 12 лет (2.41-52).

3. ПРИГОТОВЛЕНИЕ К СЛУЖЕНИЮ (3.1 - 4.13)

Миссия Иоанна Крестителя (3.1-20). Крещение Иисуса (3.21-22). Родословие Иисуса (3.23-38). Искушение (4.1-13).

4. ГАЛИЛЕЙСКОЕ СЛУЖЕНИЕ (4.14 - 9.50) А. Начало (4.14-44)

Иисус отвергнут в Назарете (4.16-30); чудо в синагоге в Капернауме (4.31-37); исцеление тещи Петра (4.38-39); другие исцеления вечером (4.40-41); уход Иисуса в "пустынное место" и дальнейшее благовествование по другим городам (4.42-44).

Б. Призвание учеников (5.1-6.16)

Чудесный лов рыбы и призвание Симона (S. 1-11); исцеление прокаженного и расслабленного (5.12-26); призвание Левин (5.27-32); вопрос о посте (5.33-39); спор по поводу субботы (6.1-11); назначение Двенадцати (6.12-16).

В. Проповедь "на ровном месте" (6.17-49)

Введение (6.17-19); Блаженства (6.20-23); осуждения (6.24-26); другие изречения (6.27-49).

Г. В Капернауме и его окрестностях (7.1 - 8.56)

Исцеление слуги сотника (7.1-10); воскрешение сына вдовы в Наине (7.11-17); вопрос Иоанна Крестителя об Иисусе (7.18-23); свидетельство Иисуса об Иоанне (7.24-30); Его отзыв о Своем роде (7.31-35); помазание грешницей (7.36-50); ученицы Иисуса (8.1-3). Притча о сеятеле и семени и ее толкование; причина говорить притчами и их правильное употребление (8.4-18). Истинная семья Иисуса (8.19-21). Несколько чудес (8.22-56): укрощение бури и исцеление гадаринского одержимого бесами, женщины с кровотечением и дочери Иаира.

Д. Двенадцать апостолов (9.1-50)

Их миссия (9.1-6); реакция Ирода на дела Иисуса (9.7-9); возвращение Двенадцати и насыщение 5000 (9.10-17); исповедание Петра в Кесарии Филипповой (9.18-21); первое предсказание о Страстях (9.22); условия для ученичества (9.23-27); преображение (9.28-36); исцеление бесноватого отрока (9.37-43); второе предсказание о Страстях (9.44-45); спор, кто больше (9.46-48); отношение Иисуса к другому экзорцисту (9.49-50).

5. ИЗ ГАЛИЛЕИ В ИЕРУСАЛИМ (9.51 -19.27)

A. Иисус и самаряне (9.51 -10.37)

Самарянское селение отказывается принять Иисуса (9.51-56); испытания для желающих быть учениками (9.57-62); миссия семидесяти (10.1-20); Иисус прославляет Отца и благословляет учеников (10.21-24); вопросы законника и притча о милосердном самарянине (10.25-37).

Б. О ценности созерцания и молитвы (10.38 - 11.13)

Мария и Марфа (10.38-42); Господня молитва (11.1-4); друг в полуночи (11.5-13).

B. Иисус и фарисеи (11.14-54)

Споры по поводу Веельзевула (11.14-23); возвращение беса (11.24-26); благословение Матери Иисуса (11.27-28); Иисус осуждает Своих современников за желание иметь знамение (11.29-32); изречения о свете (11.33-36); критика фарисеев и законников (И.37-54).

Г. Совет Иисуса ученикам (12.1-53)

Увещевание не бояться свидетельства (12.1-12); притча о безумии богатого (12.13-21); о заботе (12.22-34); о бодрствовании и ответственности (12.3548); предостережение о влиянии миссии Иисуса на семейную жизнь (12.49-53).

Д. Разные изречения и события (12.54 -19.27)

О толковании знамений (12.54-56); об улаживании правовых споров (12.57-59); примеры катастроф с целью показать необходимость в покаянии (13.1-9); исцеление скорченной женщины и споры в связи с этим о субботе (13.10-17); притчи о горчичном зерне и закваске (13.18-21); изречения о грядущем Царстве (13.22-30); Иисус уходит из Галилеи (13.31-33); сетование об Иерусалиме (13.34-35). Исцеление в субботу человека больного водянкой (14.1-6); изречение об избрании последних мест (14.7-14); притча о большом ужине (14.15-24). Изречения об ученичестве (14.25-35); цена ученичества (14.25-33); изречения о соли, потерявшей силу (14.34-35). Притчи о потерянной овце, о потерянной драхме, о блудном сыне и о неверном управителе (15.1 - 16.13). Предостережение о фарисейском лицемерии (16.14-18). Богач и Лазарь (16.19-31). Учение о соблазнах, прощении, вере и наградах (17.1-10). Исцеление десяти прокаженных (17.11-19). Учение о конце веков (17.20-37). Притчи о докучливой вдове, о фарисее и мытаре (18.1-14). Благословение младенцев (18.15-17). Богатый начальник (18.18-30). Третье предсказание о Страстях (18.31-34). События в Иерихоне (18.35 - 19.27); исцеление слепого; Закхей принимает Иисуса; притча о десяти минах.

6. В ИЕРУСАЛИМЕ (19.28 - 21.38)

Торжественный въезд (19.28-38). Предсказание о разрушении Иерусалима (19.39-44). Очищение храма и каждый день учение в нем (19.45-48). Вопрос о власти Иисуса (20.108). Притча о злых виноградарях (20.9-19) и вопросы о подати, воскресении и сыне Давидове (20.20-44). Предостережения и похвалы (20.45 - 21.4). Эсхаталогиче-ская беседа (21.5-36). Обобщение Иерусалимского служения (21.37-38).

7. ПОВЕСТВОВАНИЯ О СТРАСТЯХ И ВОСКРЕСЕНИИ (22.1 - 24.53)

Приготовление (22.1-13). Установление последней вечери (22.14-20). Предсказанное предательство (22.21-23). Спор учеников, кто больше (22.24-30). Предсказанное отречение Петра (22.31-34). Два меча (22.35-38). В Гефсимании (22.39-46). Арест, суд и распятие (22.47 - 23.49). Погребение (23.50-56). Воскресение, явления на пути в Еммаус и в Иерусалиме (24.1-49). Вознесение (24.50-53).

Примечания

¹ I. H. Marshall, Luke: Historian and Theologian (1970), p. 222. Автор делает вывод, что Лука с одной стороны перекрывает Евангелия и Послания Деяниями, с другой - увязывает их друг с другом. Действительно, связь между Евангелиями и Посланиями без писаний Луки была бы не столь очевидна.

² Дж. А. Сандерс обращает внимание на то, каким образом Лука использует цитаты из Ветхого Завета для того, чтобы показать свое понимание действий Бога: "Isaiah in Luke", Interpretation 36 (1982), pp. 144-155. Образцом применения Лукой цитат служат два примера, приведенные здесь.

³ Ср.: V. Taylor, The Gospels, p. 70.

⁴ Дж. Квеснел доказал, что, по мнению Луки, на Вечере Господней вместе с двенадцатью апостолами присутствовали и женщины; Cassidy-Scharper (eds), J. Quesnel, Political Issues in Luke-Acts (1983), pp. 59-79.

⁵ Новейшие исследование, посвященное категориям богатства и бедности в Евангелии от Луки и Деяниях: W. Е. Pilgrim. Good News to the Poor (1981). Ср. также дискуссию: R.J.Cassidy, Jesus, Politics and Society: A Study of Luke's Gospel (1978), pp. 20-49. К дискуссии о политических проблемах у Луки см. статью Р. Ф. О'Тула в Cassidy-Scharper, pp. 1-17. Ср. также: L. Т. Johnson, The Literary Function of Possession in Luke-Acts (1977); D. P. Seccombe, Possessions and the Poor in Luke-Acts, 1983.

⁶ Греческое слово kaqexhs (cathexes) означает "последовательно" и, казалось бы, предполагает хронологическую и историческую последовательность (ср.: J. M. Creed, The Gospel according to St. Luke, 1930, p. xi). Г. Дж. Кедбери (The Making of Luke-Acts, 1958, p. 345) проводит различие между "соответствием последовательности событий порядку изложения" (которое, по его мнению, здесь неприемлемо) и "повествованием упорядоченным и цельным самим по себе" (которое здесь для него предпочтительно). Ср.: G. Schneider, "Zur Bedeutung von Katheses in lukanischen Doppelwerk", ZNTW 68 (1977), pp. 128-131.

⁷ В предисловии Луки содержится разъяснение относительно его собственного подхода к поставленной задаче. Он добивается полного и тщательного исследования значительного периода, что свидетельствует в пользу серьезности его цели. Более того, Лука допускает, что другие предварительно попытались выполнить эту задачу, но его высказывания предполагают, что их писания недостаточны (ср. : N. В. Stonehouse, The Witness of Luke to Christ, 1951, pp. 24-45, с тщательным анализом предисловия Луки. Ср. также комментарии Кедбери на эту тему в The Beginning of Christianity, P, 1922, pp. 489-510). Новейшая литература по этому вопросу - в прим. 9.

⁸ Г. Салин (Der Messias und das Gottesvolk, 1945, Acta Uppsala xii), рассматривающий Евангелие от Луки и Деяния в целом, утверждал, что намерение автора состояло в том, чтобы дать краткое описание служения Павла, так как он предполагал, что "другие" писатели были свидетелями и временными секретарями, знавшими об этом понаслышке. Но его точка зрения подверглась критике: Michaelis, Einleitung, p. 15:

⁹ Всякое обращение к историкам наподобие Фукидида или любому современному историку для сопоставления с работой Луки едва ли уместно, поскольку его писания разительно отличается от их работ. Ср.: R. J. Dillon, "Previewing Luke's Project from his Prologue (Luke 1:1-4)", CBQ 43 (1981), pp. 219-223; W. C. van Unnik, "Once more St. Luke's Prologue", Neotestamentica 7 (1973), pp. 7-26; I. J. du Plessis, "Once more the Purpose of Luke's Prologue", Nov. Test. 16 (1974), pp. 259-271. И. Ж. дю Плесси предполагает, что, хотя Лука и использует общепринятую форму, он придает ей христианскую окраску. Ср. также Т. Callan, "The Preface of Luke-Acts and Historiography", NTS 31 (1985), pp. 576-581; S. Brown, "The Role of the Prologue in Determining the Purpose of Luke-Acts", in C. H. Talbert (ed ), Perspectives of Luke-Acts (1978), pp. 99-111.

¹⁰ Ср.: Н. Conzelmann, The Theology of St. Luke (I960), англ. пер. его же Die Mitte der Zeit (1960). Ср.: E. Lohse, En Th XTV (1954), pp. 256-275. Об утверждении, что Лука является как историком, так и богословом, см.: I. Н. Marshall, Luke: Historian and Theologian (1970). См. также дискуссию по Деяниям в разделе IV главы 8 данной книги. Для обзора литературы о Луке как о богослове, изданной с 1950 по 1975 гг., ср.: F. Bovon, Luc le Theolgien. Vingt-cinq ans de recherche (1950-1975) (1978). Он рассматривает предмет сквозь призму различных богословских тем. Метод "истории редакций" поглотил сам предмет исследований. Много литературы появилось со времени издания монографии Концельмана, которая представляет основную точку зрения, в связи с чем нет необходимости поддерживать его аргументы. Ср. также: М. Rese, "Das Lukas - Evangelium. Ein Forschungsbericht", in Aufsteig П, 25.3, pp. 2258-2328, для обзора исследований. Ср.: A. J. Mattill, Jnr, Luke and the Last Things (1979); J. A. Fitzmyer, The Gospel according to Luke (1981); C. H. Talbert, Reading Luke. A Literary and Theological Commentary on the Third Gospel (1982). Сдержанное применение редакционных подходов см.: I.H. Marshall, Luke (1978).

¹¹ Воззрения этой школы состоят в том, что цель писаний Луки (особенно Деяний) заключалась в примирении двух антагонистических групп - последователей Петра и Павла. Историческое повествование, следовательно, было подчинено этому стремлению.

¹² Ганс Концельман (Conzelmann, op. cit, pp. 132 ff.) специально выделяет этот момент, когда рассматривает эсхатологию Луки. Ср. критику: Michaelis, Einleitung, pp. 67-69. Гастингс в своей книге Prophet and Witness in Jerusalem. A Study of the Teaching of St. Luke (1958), уделяет большое внимание значимости Иерусалима. О подобном же феномене в Деяниях см.: J. Cambier, NTS 8 (1962), pp. 249-257.

¹³ Ср. точку зрения С. М. Гилмора: S. M. Gilmour, The Gospel according to St. Luke (Ш, 1952), pp. 5-7.

¹⁴ Ср. Лк. 23.4,14,22, где Пилат три раза провозгласил Иисуса невиновным.

¹⁵ Ср.: Creed, op. cit., p. xi.

¹⁶ Недавно были предприняты попытки показать, что цель Луки в этих двух работах состояла в том, чтобы провести параллели между жизнью Иисуса и жизнью Павла. Ср.: W. Radl, Paulus und Jesus im lukanischen Doppelwerk: Untersuchungen zur Parallelmotiven im Lukasevangelium und in der Apostelgeschichte (1975).

¹⁷ Ср.: M. D. Goulder, The Evangelists' Calendar. A Lectionary Explanation of the Development of Scripture (1978).

¹⁸ Вне всякого сомнения, этот титул выражал почтение и уважение. Менсон (W. Manson, The Gospel of Luke, MC, 1930, pp. 2-3) предположил, что этот эпитет указывает на обладателя прокураторской или подобной ей должности в империи. О Феофиле ср.: I. H. Marshall, Luke: Historian and Theologian, p. 38; Haenchen, Acts, p. 136 n; Ellis, Luke, p. 34 (патрон Луки); Bruce, Acts, pp. 31 f. (представитель среднего класса); Streeter, Four Gospels, pp. 535-539 (псевдоним Флавия Клемента); Wikenhauser, New Testament Introduction, p. 219 (представитель новообращенных). W. G. Marx, "A New Theophilus", EQ 52 (1980), считает Феофила представителем АгриппыП.

¹⁹ Ср.: Creed, op. cit., p. 5.

²⁰ Существуют различия в толковании слова kathchqhs (catechethes). Возможно, оно определенно обозначает установленную инструкцию в христианской вере (см.: Creed, op. cit., ad loc.), при которой Феофил должен был стать христианином. С другой стороны, если это слово указывает на информацию, которая должна быть усвоена, то Феофил не был христианином, но заинтересовался христианством (по Менсону: Manson, op. cit., р.З). Кедбери (Cadbury, The Beginning of Christianity, П, pp. 508 ff.) утверждал, что это слово могло подразумевать враждебные слухи, и, что эта книга написана доя того, чтобы противодействовать им (против этой идеи см.: F. H. Colson, JTS 24 (1923), р. 303). W. Е. Bundy (Jesus and First Three Gospels, 1955, p. 4) думает, что использование Лукой этого термина, приобретшего смысл соблюдения формальных правил и норм, указывает на то, что Феофил не был человеком, сочувствующим христианству.

²¹ К. H. Rengstorf (Das Evangelium nach Lukas, 1958, p.6). Автор подчеркивает то, что у Луки содержится относительно мало критики в адрес книжников и фарисеев, что рассчитано на круг читателей, не заинтересованных в проблемах иудаизма первого века от Р.Х.

²² Ср.: J. Jervell, Luke and the People of God (1972). Фицмайер (Fitzmyer, pp. 58-59) всячески поддерживает мнение Джервелла за исключением идеи о предназначении Евангелия.

²³ В своем комментарии Матфея он упоминает части Ахаии и Беотии, но в работе De Viris Illustrious он отстаивает местонахождение в Риме. О Риме см.: Michaelis, Einleitung, p. 78. Ср. также: E. J. Goodspeed, INT (1937), p. 208. Фицмайер (Fitzmyer, Luke, p. 57) наиболее осторожен в вопросе о месте написания Евангелия и допускает любое предположение.

²⁴ Одна из специфических черт Евангелия от Луки состоит в любви автора к супружеским парам, чему Р. Моргенталер (R. Morgenthaler, Die lukanische Geschichtsschreibung als Zeugnis, 1949) придает большое значение. О соотношении Лк. 1 и 2 к остальному Евангелию от Луки и Деяниям см.: R. Е. Brown, The Birth of Messiah (1977) pp. 239 ff.

²⁵ Одно из последних исследований начала повествования Луки о путешествии: М. Myoshi, Der Anfang des Reiserberichts (1974).

²⁶ Г. Шурман на основе тщательного и всестороннего анализа отрывка Лк. 27.7-38 (Н. Schumann, Quellenkritische Untersuchung des lukanischen Abend-mahlsberichtes, 1953-7) утверждает, что некоторые части этого отрывка заимствованы не из источника Марка, а из другого, отредактированного Лукой. Ср. обзор выводов Шурмана В. Тейлором (V. Taylor, ET 74 (1962), pp. 7-81. Ср.: J. Jeremias, NTS 4 (1958), pp. 115-119. Иоахим Иеремиас также поддерживает Шурмана в том, что в фрагменте Лк. 22.14 и далее Лука не связан с Марком. Мнение о том, что Лука использовал Марка (Мк. 14.22-25), не согласующееся с Иеремиасом, см.: Н. F. D. Sparks, NTS 3 (1957), pp. 219-223. Новейшее исследование повествования о Страстях у Луки см.: J. Neyrey, The Passion according to Luke (1985).

²⁷ Лини (A. R. C. Leaney, NTS 2 (1955), pp. 110-114) предположил, что повествование Лк. 24 и Ин. 20 заимствовано из общего источника. Примечательно, что Иоанн включает приложение о появлении воскресшего Иисуса в Галилее. Ср. комментарии Б. Линдарса (В. Lindars, NTS 7 (1961), pp. 142-147) к точке зрения Лини. Дискуссию, посвященную повествованию о Страстях у Луки, см.: R. J. Karris, Luke: Artist and Theologian: Luke's Passion Narrative as Literature (1985).

²⁸ Это особенно характерно для Ганса Концельмана: Н. Conzelmann, The Theology of St. Luke (I960), p. 62. Карл Людвиг Шмидт (К. L. Schmidt, Der Rahmen der Geschichte Jesu, 1919, p. 269) не считает, что эта часть представляет собой описание путешествия, так как Иисус по пути в Иерусалим никогда реально не делал все то, что описано у Луки. Рудольф Карл Бультман (R. Bultmann, The History of the Synoptic Tradition, pp. 25-26) относится к путешествию через Самарию как к сочинению самого Луки. Теория Концельмана подверглась критике со стороны Робинсона: W. С. Robinson, Jnr, in Der Weg des Herrn (1964). Робинсон согласен с тем, что главный тезис Луки заключается в теме путешествия, но он не связан с некоторыми специфическими местами, как это утверждает Концельман (ср.: J. Rohde, Rediscovering the Teaching of the Evangelists, 1968, pp. 236 ff). Ср. также критику Эллиса о непоследовательности воззрений Концельмана в связи с тем, что Лука сам оставляет некоторые эпизоды неизменными, которые, в свою очередь, несовместимы с понятием Концельмана о богословских целях автора (Е. Е. Ellis, The Gospel of Luke, NCB, 1966, p. 147). Эллис предпочитает тематическую интерпретацию этого центрального места у Луки. Другой современный автор Джонсон (S. Е. Johnson, JBL 87 (1968), pp. 136-150), исследуя понятие об Иисусе Христе как о Царе из рода Давидова, усматривает в этом богословские позиции Луки и делает вывод, что Евангелие от Луки говорит об иудейском происхождении Иисуса, в то время как Евангелие от Матфея - о галилейском.

²⁹ Ср.: С. Н. Talbert, Literary Patterns, Theological Themes and the Genre of Luke-Acts (1974). Этот исследователь составил также комментарии к Евангелию от Луки: Reading Luke. A Literary and Theological Commentary on the Third Gospel (1982).

³⁰ В его комментарии: Luke.

³¹ NTS 14 (1968), pp. 259-271.

³² На основе исследования пролога Луки Маршалл (I. H. Marshall, Luke: Historian and Theologian, 1970) придерживается мнения, что Лука старался быть как историком, так и богословом. Маршалл отвергает точку зрения Перрена о том, что богослов не мог писать историю: N. Perrin, Rediscovering the Teaching of Jesus, pp. 47 ff.

³³ Джозеф Фицмайер (Fitzmyer, Luke, pp. 37-40) подвергает обстоятельному анализу внешние свидетельства.

³⁴ Ср. его статью: "The Tradition" in Foakes Jackson-Lake's The Beginning of Christianity, П, pp. 209-264. О Мураториевом каноне см.: ibid, pp. 255 ff. Генхен (Е. Haenchen, Acts (англ. пер. 1971), pp. 3-14) придерживается линии рассуждений, схожей с мнением Кедбери, и обращает внимание на слабые стороны, выделенные им во внешнем свидетельстве. Однако, необходимо отметить, что слабые стороны и фактические противоречия в некоторых видах свидетельств не умаляют всего свидетельства.
Датировка Мураториева канона четвертым веком, приведенная в статье: А. С. Sundberg, Jnr. (HTR 66 (1973), pp. 1-41), вызвала дебаты о времени его написания.. См. обзор этой проблемы у М. Мецгера: М. Metzger, The Canon of the New Testament, pp. 191-201. Мнение Зундберга подверглось критике: Е. Ferguson, Studia Patristica 18 (1982), pp. 677-683; A. B. Du Toit, Guide to the New Testament I (eds. J. H. Roberts and A. B. Du Toil, 1979), pp. 237,244.

³⁵Ibid.,p.261.

³⁶ Фицмайер (Fitzmyer, Luke, pp. xiii-xvi) поддерживает Крида в том, что если традиция необоснованна, то нет никаких явных доказательств авторства Луки Евангелия и Деяний.

³⁷ Недавние исследования, основанные на стилометрии, показали единство авторства этих книг (A. Kenny, A Stylometric Study of the New Testament, 1986).

³⁸ Ф. Брюс (F. Bruce, The Acts of the Apostles, 1952, p.2) приводит следующие аргументы: (1) стремление к вселенской общности; (2) интерес к язычникам; (3) внимание к женщинам; (4) схожие апологетические тенденции; (5) появление воскресшего Иисуса ограничено Иудей; (6) появление Христа перед Иродом Антипой упоминается в обеих книгах и более нигде в Новом Завете.

³⁹ Ср. статью: P. H. Menoud, "Remarques sur les textes de Г ascension dans Luc-Actes", in Neutestamentliche Studien filr Rudolf Bultmann (1954), pp. 148-156. Ср. также: W. G. Kummel, TR 22 (1954) p. 196; A. N. Wilder, JBL 62 (1943), pp. 307-318; H. Conzelmann, The Theology of St. Luke (I960), pp. 93-94. Все они склоняются к теории интерполяции, включающей конец Евангелия от Луки и начало Деяний. Против этой теории ср.: P. A.van Stempvoort, NTS 5 (1958-9), pp. 30-42). Ср. также более поздние комментарии Кюммеля: W. G. Kummel, INT (1965), pp. 109 ff.

⁴⁰ Эти данные оспаривал Кларк: А. С. Clark, The Acts of the Apostles (1933), pp. 393 ff. Cp. резкую критику аргументов Кларка: W. L. Knox, The Acts of the Apostles (1948), pp. 2-15.

⁴¹ Ириней (Ad. Haer. 3.14.1) говорит о Луке как о неразлучном спутнике Павла, однако, как верно отметил Фицмайер (Fitzmyer, Luke, p. 48), это утверждение едва ли верно, так как Лука не участвовал в большинстве миссионерских путешествий Павла. В статье: М. A. Siotis, "Luke the Evangelist as St. Paul's Collaborator", in Neues Testament und Geschichte (Cullmann's festschrift - сборник статей в честь Оскара Кульмана), pp. 105-111 автор подвергает сомнению результаты большинства современных исследований на основе критического анализа, которые отрицают тесную связь между Лукой и Павлом и недооценивают достоверность предания, утверждающего эту связь. Но Фицмайер игнорирует подход Сиоти на основании того, что он сам требует критического анализа (Luke, p. 51). Тем не менее свидетельства должны иметь больший вес, чем тот, который склонен им придавать Фицмайер. Н. Ричардсон (N. Richardson, The Panorama of Luke (1982) высказывает сомнения относительно того, что Лука знал Павла. Он не видит необходимости увязки писаний Луки с писаниями Павла.

⁴² О значении "мы-разделов" для дискуссии по поводу происхождения предисловия к Евангелию от Луки ср.: W. G. Kummel, INT, pp. 178-179; H. J. Cadbury, NTS 3 (1957), pp. 128-131. Последний автор признавал, что слово Луки parhkolovqhkoti (parykoluthykoti) свидетельствует о том, что автор был очевидцем по крайней мере некоторых событий, записанных им, в то время как Кюммель занимал противоположную позицию.

⁴³ Ср. дискуссию в главе 12 данной книги.

⁴⁴ The Medical Language of St. Luke (1882).

⁴⁵ Lukas der Arzt (1906; англ. пер. Luke the Physician, 1907).

⁴⁶ Style and Literary Method of Luke (1920). Современные дискуссии о Луке как о враче см.: М. S. Enslin, in Aune, Studies, pp. 135-143; W. G. Marx in ET 91 (1980), pp. 168-172. Пролог Луки был тщательно сопоставлен с предисловиями Гиппократа, Галена и Диоскорида Г.Линдебумом (G. A. Lindeboom, на которого ссылается Фицмайер: Fitzmyer, op. cit., p. 53). Линдебум приходит к заключению, что между Лукой и этими авторами нет ничего общего.

⁴⁷ Ср. замечания Дж. Крида: J. M. Creed, The Gospel according to St. Luke (1930), pp. xviii ff.

⁴⁸ K. H. Rengstorf, Das Evangelium nach Lukas, 1958, p. 12. Ренгшторф правильно отметил, что ни Евангелие от Луки, ни Деяния не содержат ничего противоречащего тому, что их автором был Лука. Ср. также мнение Дж. Крида: J. M. Creed., pp. xviii ff.

⁴⁹ Например, Пролог "Против Маркиона". Если западный текст Деяний 11.28 (в Codex Bezae) верен, первый "мы-отрывок" относится к Антиохии. Ср.: Eusebius, HE, ш, 4.6.

⁵⁰ St. Paul the Traveller and Roman Citizen (1920), pp. 200-203; Luke the Physician (1908), pp. 35 ff.

⁵¹ Ср.: S. C. Carpenter, Christianity according to St. Luke (1919), pp. 11-12.

⁵² Отсутствие данных порождает различные предположения относительно Луки. Предполагали, что он был одним из семидесяти и единственным, кто записал миссионерское послание к этой группе (Лк. 10). Или, что он был безымянным спутником Клеопы по дороге в Эммаус (Лк. 24.13 и далее). Или, что он даже был знаменитым братом, упоминаемым Павлом в 2 Кор. 8.18. Все эти точки зрения имеют подкрепления в патристической литературе (см.: Michaelis, Einleitung, p. 61, за редким исключением), но их гипотетический характер очевиден. Интересно широко распространенное предание, что Лука был художником, но его происхождение неизвестно.

⁵³ В статье в кн. The Beginnings of Christianity, P, pp. 250-264.

⁵⁴ В статье в кн. Beginnings, P, pp. 298-348.

⁵⁵ W. Prentice, ZNTW 46 (1955), pp. 250-254. Автор заходит так далеко, что считает рассказ Луки народной легендой. О более плодотворном подходе, признающем историчность повествования Луки, см. статью Вуда об обращении Павла: Н. G. Wood, in NTS I (1955), pp. 276-282. Ср.: W. Hedrick, "Paul's Con-version/Call: A Comparative Analysis of the Three Reports in Acts", JBL 100 (1981), pp. 415-432.

⁵⁶ Ср. прим. 65 к гл. 8 и дискуссию в гл. 11.

⁵⁷ Кюммель (W. G. Kummel, INT р. 181) полагает, что для спутника ал. Павла Лука был плохо информирован. К такому мнению Кюммель пришел на основе сопоставления упоминания о посещении Иерусалима, обращения Павла к иерусалимским апостолам и постановлений собора. Однако, автор игнорирует альтернативное объяснение трудностей. Фицмайер подверг критике Кюммеля (Fitzmyer, Luke, p. 49) на том основании, что он не принял во внимание факт отсутствия Луки при многих этих событиях. Более полно дискуссия о соборе и Законе излатается: W. G. Wilson, Luke and the Law (1983). Ср. также: Т. Holtz, Nov. Test. 16 (1974) pp. 110-148.

⁵⁸ Ср.: Studies in the Acts of the Apostles, pp. 104-105 к проблеме ранних "мы-форм" и к рассказу о кораблекрушении, pp. 204-206.

⁵⁹ Agnostos Theos (1913), pp. 313 if., 323 f.

⁶⁰ Acts, pp. 490^191.

⁶¹ Ср. особенно его статью: E. Haenchen, "Tradition und Apostelgeschichte", ZTK 52 (1955), pp. 205-225, и его же комментарий: The Acts of the Apostles, pp. 90-112.

⁶² Много ранних немецких критиков поддерживали это мнение. Ж. Дюпон в своей работе (J. Dupont, Les Sources du Livre des Actes (I960), pp. 76 ff., дает полезную библиографическую информацию на этот счет. Не все сторонники концепции "мы-источника" полагали, что Лука был автором, предлагалось авторство Тимофея, Силы, Тита и даже Епафраса. Некоторые полагают, что Тит и Сила были соавторами. Однако, в основе всех этих предположений лежит убеждение в том, что автор или редактор целиком использовал чьи-либо мемуары.

⁶³ Особ.см. статью Виндиша: Н. Windisch, in Beginnings, P, pp. 342 ff.

⁶⁴ Luke the Physician (1907), pp. 1 ff.

⁶⁵ См. раздел Генхена: Haenchen, "Luke and Paul" in The Acts of the Apostles (англ, пер.), pp. 112-116.

⁶⁶ Haenchen, op. cit, pp. 112-113.

⁶¹ Так, см.: E. Norden, op. cit., pp. 3-83. Ср. также: H. Hommel, ZNTW 46 (1955), pp. 145-178; 48 (1957), pp. 193-200; W. Nauk, ZTK 53 (1956), pp. 11-52; W. Elteser in N. T. Studien fur R.Bultmann (1954), pp. 202-227; J. Dupont, Nouvelles Etudes sur les Actes des Apotres (1984), pp. 380423.

⁶⁸ Op. cit., pp. 26-77. Генхен (Haenchen, Acts, pp. 528-529) отстаивает мнение Мартина Дибелиуса в противовес критике.

⁶⁹ Ср.: A. Wikenhauser, Die Apostelgeschichte und ihr Geschichtswert (1921), pp. 390-394; N. B. Stonehouse, Paul before the Areopagus (1957), pp. 1-40. Ср. более раннее исследование: F. H. Chase, The Credibility of the Book of the Acts of the Apostles (1902), pp. 204-234. Ср. также специальное рассмотрение этого вопроса: В. Gartner, The Areopagus Speech and Natural Revelation (англ, пер.: С. H. King, 1955). Гертнер делает вывод, что характер речи свидетельствует в пользу Павла, хотя он и признает влияние Луки в терминологии и литературной форме (ср.: pp. 248 ff.).

⁷⁰ Виндиш (H. Windisch, op. cit., p. 337) категорически отрицает возможность того, что автором речи мог быть спутник Павла, по трем причинам: (1) она основана на Евангелии от Луки; (2) она предполагает, что Павел не был свидетелем воскресенья (стих 30); (3) она связана с речью Петра на Пятидесятницу (стихи 34-37). Эту связь с речью Петра отметил также Дибелиус (М. Dibelius, op. cit., pp. 105, 119), хотя последний и не приходит к выводам Виндиша. Дибелиус считает подражание Петру работой Луки.

⁷¹ Исключительно речь в Деяниях имеет аналогию в посланиях Павла - обращение Павла к Эфесским старейшинам в Милете. Большое значение имеет тот факт, что эта речь наиболее близка к посланиям Павла по смыслу и языку (ср.: F. H. Chase, op. cit., pp. 234-288).

⁷² Ученые, приписывающие сочинение речей в Деяниях Луке, как и следовало ожидать, не придают значения рассмотрению этого вопроса. Ср.: U. Wilckens, Die Missionsreden der Apostelgeschichte (1963). Автор полагает, что все речи в Деяниях (2-5, 10 и 13) принадлежат Луке. О выражениях и оборотах, характерных для Павла, ср.: P. Vielhauer, En Th 10 (1950), pp. 1-15; SLA, pp. 33-50.

⁷³ Краткую дискуссию по этой проблеме см.: F. F. Bruce, "Is the Paul of Acts the Real Paul?", BJKL 58 (1975-6), pp. 282-305. Брюс отвечает утвердительно на этот вопрос.

⁷⁴ Эту точку зрения признает Л. Моррис (L. Morris, Luke, p. 20).

⁷⁵ Ср. дискуссию у Генхена о богословии Луки: Haenchen, Acts, pp. 91-98.

⁷⁶ Ср.: J. Creed, The Gospel according to St. Luke (1930), p. xviii; R. M. Grant, A Historical Introduction to the New Testament, 1963, p. 135. Последний автор указывает, что тот, кто считает Луку подражателем Павла, не придает должного значения разнообразию мнений внутри единой ранней церкви. Блейбен решительно отвергает идею влияния Павла на Луку (Т. Е. Bleiben, JTS 45 (1944), pp. 134-140) на основании того, что Павел и Лука имели разные воззрения относительно вопроса о Страстях.

⁷⁷ "The Theology of Acts (1961), pp. 10 ff., 21.

⁷⁸ Несомненно, О'Нейл занимается изучением параллелей между Деяниями и Иустином с сильным предубеждением против ранней датировки Деяний, и его суждения приукрашены нежеланием принять односложный характер этого писания (ср.: O'Neill, op. cit., pp. 4 ff.).

⁷⁹ Среди поддерживающих авторство Луки-врача можно отметить: F. F. Bruce, The Acts of the Apostles (1952), pp. 1-6; C. S. C. Williams, The Acts of the Apostles (BC, 1957), pp. 1 ff; W. Michaelis, Einleitung, pp. 61-64; Bo Reicke, Glaube und Leben der Urgemeinde (1957), pp. 6-7; F. V. Filson, Three Crucial Decades (1963), p. 10; M. Dibelius, Studies in the Acts of the Apostles (англ. пер. 1956), p. 123; R. M. Grant, A Historical Introduction to the New Testament (1963), pp. 134-135 (хотя он не рассматривает специально проблему авторства, считая ее менее важной, чем дискуссия о цели). В. Gartner, The Areopagus Speech and Natural Revelation (1955) придерживается такого же мнения. Ср. также: W. L. Knox, op. cit.; R. R. Williams, The Acts of the Apostles (TC, 1953); E. M. Blaiklock, The Acts of the Apostles (TNT, 1959); W. Grundmann, Das Evangelium nach Lukas, p. 39. Более современное исследование ср.: I. H. Marshall, Acts (1980), pp. 44-45. См.: W. G. Kummel (INT, p. 184), который называет следующих современных ученых, отрицающих авторство Луки: Концельман, Генхен, Марксен, Вильхауер, Клейн, Эванс и О'Нейл (Conzelmann, Haenchen, Marxsen, Vielhauer, Klein, Evans, O'Neill), к которым необходимо добавить и самого Кюммеля. В монографии: Е. Trocme, Le "Livre des Actes" et I'Histoire (1957) автор употребляет термин "l'auteur ad Theophilum" (автор "к Феофилу"). Вилли Марксен (W. Marxen, INT, pp. 171 f.) не допускает возможности авторства Луки на основании того, что как Евангелие от Луки, так и Деяния отражают жизнь церкви в конце первого века по Р.Х. Швейцер (Е. Schweizer, The Good News according to Luke (англ. пер. 1984) p. 16) считает авторство Луки маловероятным ввиду разномыслия с посланиями Павла, хотя он и не аргументирует свою точку зрения. Швейцер, подобно Фицмайеру (Fitzmyer, Luke, p. 53), несколько уклончив.

⁸⁰ Ср. рассмотрение этих параллельных мест: Creed, op. cit., pp. xxv ff..

⁸¹ Ср. подробности: ibid, pp. xxvii-xxviii.

⁸² Ср.: Tertullian, Adv. Marc. iv.

⁸³ Ср.: Creed., op. cit., p. xxvii. J. N. Geldenhuys, Commentary on the Gospel of Luke, 1950, p. 30. Последний автор специально ссылается на диалог Иустина: Dialogue, 78, 88, 100, 103, 105, 106.

⁸⁴ К этим доказательствам можно добавить свидетельство Поликарпа (см. прим. 21 к главе 1 о мнении Кестера на этот счет).

⁸⁵ Marcion and the New Testament (1942).

⁸⁶ Op. cit., pp. 28 ff.

⁸⁷ В своем обзоре книги О'Нейла Спаркс отвергает идею о том, что Иустин не знал Луку, которая является основой датировки Евангелия от Луки и Деяний (Н. F. D. Sparks, JTS, n.s. 14 (1963), pp. 457 ff).

⁸⁸ Op. cit, p. 25.

⁸⁹ Antiquities, xx. 7.1.

⁹⁰ Antiquities, xix. 5.1.

⁹¹ Antiquities, xv. 4.1.

⁹² The Bearing of Recent Discoveries on the Trustworthiness of the New Testament (1915), pp. 297 f.

⁹³ Согласно мнению А. Эрхарта (A. Erhart, St Th 12, 1958), эту теорию нельзя принимать во внимание.

⁹⁴ Крид (J. Creed, The Gospel according to St. Luke, 1930, p. xxii) рассматривает это как убедительное доказательство, взятое у Лк. 21.20, которое делает невозможной датировку Евангелия от Луки раннее 70 г. по Р.Х.

⁹⁵ Гельденхайз (J. N. Geldenhuys, Commentary on the Gospel of Luke, 1950, p. 33) упоминает этот взгляд как второстепенный аргумент в пользу данной датировки.

⁹⁶ Ср.: V. Taylor, The Gospels, p. 73; G. D. Kilpatrick, Origins of the Gospel according to St. Matthew, p. 7. Последний автор считает, что независимое использование Матфеем и Лукой двух общих источников, писания Марка и Q, предполагает, что это использование не должно разниться друг от друга по времени. В противном случае независимость одного источника от другого утрачивается.

⁹⁷ Менсон (Т. W. Manson, Studies in the Gospels and Epistles, pp. 28 ff.), который датирует Евангелие от Марка ок. 60 г. по Р.Х., увязывает писания Луки с временем ок. 70 г., что несколько ранее той даты, которой в общем придерживается эта теория.

⁹⁸ Ср.: G. В. Caird, Luke (1968), p. 231. Автор указывает, что у Луки нет ни одной отличительной черты, которая присутствовала бы в описании осады у Иосифа. Скорее всего, на изложение Луки оказали влияние ветхозаветные тексты.

⁹⁹ Ср.: F. Blass, Philology of the Gospels (1898), p. 46.

¹⁰⁰ Гельденхайз (J. N. Geldenhuys, op. cit., p. 32) выдвигает мнение о том, что читателями Луки были главным образом римские христиане, и предполагает, что Лука ни в коем случае не мог бы называть римскую армию и римского императора "мерзостью".

¹⁰¹ По сообщению Евсевия (НЕ, ш, 32). Это сообщение о Пелле было подвергнуто серьезному исследованию со стороны Брендона, Стрекера, Фармера и Кека (Brandon, Strecker, Farmer and Keck) (см. комментарии P. Мартина: R. P. Martin, Mark, pp. 71-72. Ср. также: G. Ludemann, "The Successors of Pre-70 Jerusalem Christianity. Evaluation of the Pella Tradition", in Jewish and Christian Self-Definition I (ed. E. P. Sanders, 1980), pp. 161-173. Бест (Е. Best, Mark. The Gospel as Story (1983), p. 29) обсуждает достоверность сообщения о Пелле.

¹⁰² Упоминается у Бласса (Blass, op. cit, pp. 41 ff.). Додд (С. H. Dodd, JRS 37 (1947), pp. 47-54) утверждает, что версия Луки не навеяна событиями 66-70 гг. от Р.Х. Фактически, она стилизована ссылками из Ветхого Завета о падении Иерусалима в 586 г. до Р.Х. Р. Грант (R. М. Grant, A Historical Introduction to the New Testament, 1963, p. 69) одобрительно отзывается об аргументах Чарльза Гарольда Додда.

¹⁰³ Адольф Гарнак (A. Harnack, The Date of Acts and the Synoptic Gospels, 1911, pp. 90 ff.) был выдающимся сторонником ранней датировки Евангелия от Луки на основании ранней датировки Деяний. Дж. А. Т. Робинсон (J. А. Т. Robinson, Redating the New Testament, pp. 86-92) отстаивает время написания до падения Иерусалима. Он уделяет большое внимание концовке Деяний и поддерживает мнение Гарнака по этому поводу. Фицмайер (Fitzmyer, Luke, pp. 55-57) отвергает аргументы Робинсона, мотивируя это тем, что конец Деяний представляет собой литературный прием. Автор делает вывод, что Лука приспособил цитату из Марка к падению Иерусалима и провозглашает этот факт доказательством того, что Евангелие было написано после штурма города. Тем самым автоматически исключается более ранняя датировка Деяний. Маршалл (I. H. Marshall, Luke, p. 35) считает, что датировка концом 60-х гг. отвечает всем требованиям критики. Началом 60-х гг. датирует: A. J. Mattill, Jnr, "The Date and Purpose of Luke-Acts: Rackham reconsidered", CBQ 40 (1978), pp. 335-350.

¹⁰⁴ Кто принимает авторство Луки, но датирует Евангелие временем около 80 г., должен допустить, что Лука в течение двадцати лет собирал сам себе информацию. Трудно поверить в то, что он записал свидетельство, воспринятое им до 60 г., и ничего не делал в последующие 20 лет. Гипотеза Прото-Луки (см. пункт В раздела VI следующей главы) нисколько не облегчает положение, так как первый черновик Луки по времени написания не мог намного отстоять от окончательного варианта. Ср.: Streeter, The Four Gospels, pp. 217-221; V. Taylor, Behind the Third Gospel, 1926, pp. 202-215. Оба автора полагают, что писание Прото-Лука было создано вскоре после отезда Луки из Цезареи.

¹⁰⁵ Знакомство Луки с хорошим литературным стилем очевидно для большей части Евангелия, где он использует определенные идиомы, не встречающиеся у других новозаветных авторов, например, оптатив, составной инфинитив, использование артиклей в косвенных вопросах, использование prin (prin) с условным наклонением и оптативом (ср. подробности и примеры: J. Creed, The Gospel according to St. Luke, 1930, p. Ixxxi). См.: F. L. Horton, in Talbert, Perspectives, pp. 1-23. Автор исследует семитизмы в Евангелии от Луки и Деяниях и делает вывод, что писаниям Луки присущ особый вид библейского греческого языка, используемый для культовых целей. Ср. анализ греческого стиля Луки у Джозефа Фицмайера: Fitzmyer, Luke, pp. 107-125.

¹⁰⁶ Более полную дискуссию о лингвистических характеристиках повествования о детстве Иисуса см. в пункте Б раздела VII следующей главы. Мнение о том, что Лука подражал Септуагинте, вызвало полемику. Ср.: W. G. Most, JSNT 15 (1982), pp. 30-41. Автор отрицает подражание на том основании, что Лука редко использует аподиктическое (однозвучное) kai (сае, древнеевр. bаb). Но Фицмайер (Fitzmyer, Luke, pp. 114-116) подготовил огромный список выражений и оборотов из Септуагинты, обнаруженных им у Луки. Ср.: N. Turner, "The quality of the Greek in Luke-Acts", in Studies in New Testament Language and Text (ed. J. H. Elliott, 1976), pp. 387-400.

¹⁰⁷ Сэр Дж. Хокинс (Sir J. С. Hawkins, Horae Synopticae, 1909, pp. 201-207) дает список 261 слов, употребляемых только в Евангелии от Луки, 58 - и в Евангелии, и в Деяниях, и 413 -только в Деяниях. Р. Моргенталер (R. Morgenthaler, Statistik des Neutestamentlichen Wortschatzes, 1958, p. 170) дает значение чисел: 266,60 и 415 соответственно, исключая имена собственные.

¹⁰⁸ Лингвистические штудии широко использовались в дискуссии об общем авторстве Евангелия от Луки и Деяний. Этих аргументов придерживался Кларк (А. С. Clark) и более поздний автор: A. W. Argyle, NTS 20 (1974), pp. 441-445. Однако, доказательства Аргайла подверглись резкой критике: В. Е. Beck, NTS 23 (1977), pp. 346-352.