Джеймс И. Пакер

Основы богословия

Часть третья. Бог, открывшийся как Господь благодати

 

 

ЗАСТУПНИК
СВЯТОЙ ДУХ СЛУЖИТ ВЕРНЫМ

Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам.

Ин. 16:13–14

Перед распятием Иисус обещал Своим ученикам, что Отец и Он Сам пошлют им «другого Утешителя» (Ин. 14:16, 26; 15:26; 16:7). Слово Утешитель, или Заступник, происходит от греческого слова parakletos (тот, кто поддерживает). Параклет помогает, советует, укрепляет, утверждает, ободряет, поддерживает и защищает. Слово другой указывает на то обстоятельство, что Иисус был Первый Заступник и обещает вместо Себя Заместителя, Который после Его вознесения продолжит наставлять и свидетельствовать об истине, как поступал и Христос (Ин. 16:6–7).

Служение Заступника по самой своей природе является служением личностным, индивидуальным, имеющим отношение к общению; при этом подобное служение подразумевает абсолютное совершенство личности Заступника. Хотя в Ветхом Завете много говорится о деятельности Духа в творении (напр., Быт. 1:2; Пс. 32:6), откровении (напр., Ис. 61:1–6; Мих. 3:8), наделении силой для служения (напр., Исх. 31:2–6; Суд. 6:34; 15:14–15; Ис. 11:2), а также внутреннем обновлении человека (напр., Пс. 50:12–14; Иез. 36:25–27), из всего этого не становится ясно, что Дух представляет Собой отдельную божественную Личность. Новый же Завет открывает, что Дух есть воистину самостоятельная Личность, так же, как и Сын. Это становится ясно не только из Христова обетования о «другом Утешителе», но также из того обстоятельства, что Дух, среди всего прочего, говорит (Деян. 1:16; 8:29; 10:19; 11:12; 13:2; 28:25), учит (Ин. 14:26), свидетельствует (Ин. 15:26), проницает (1 Кор. 2:10–11), определяет (1 Кор. 12:11), ходатайствует (Рим. 8:26–27), не терпит лжи (Деян. 5:3) и может оскорбляться (Еф. 4:30). Все это присуще только личности.

Божественность Духа проявляется в заявлении о том, что солгать Духу все равно, что солгать Богу (Деян. 5:3–4), в соединении имени Духа с Отцом и Сыном в формуле благословения (2 Кор. 13:14; Отк. 1:4–6) и крещения (Мф. 28:19). Дух назван «семью духами» в Книге Откровение (1:4; 3:1; 4:5; 5:6) отчасти, кажется, потому, что число семь указывает на божественное совершенство, и отчасти потому, что Дух служит в Своей полноте.

Следовательно, Дух — «Он», а не «оно» и достоин любви и преклонения наряду с Отцом и Сыном.

Главное служение Святого Духа — свидетельствовать об Иисусе Христе, прославлять Его, демонстрируя Его ученикам, Кто Он (Ин. 16:7–15), и приводя их к осознанию того, что есть они сами в Нем (Рим. 8:15–17; Гал. 4:6). Дух просвещает (Еф. 1:17–18), возрождает (Ин. 3:5–8), ведет нас путем освящения (Рим. 8:14; Гал. 5:16–18), преображает нас (2 Кор. 3:18; Гал. 5:22–23), убеждает нас (Рим. 8:16) и одаряет нас талантами к служению (1 Кор. 12:4–11). Всякая работа Божья, совершающаяся в нас, затрагивающая наше сердце, волю и определяющая в конечном счете наше поведение, производится в нас Духом, хотя различные проявления этого процесса временами приписывают Отцу и Сыну, исполнителем воли Которых является Дух.

Служение Духа как Заступника началось во всей полноте утром в день Пятидесятницы по вознесении Иисуса (Деян. 2:1–4). Иоанн Креститель предвещал, что Иисус будет крестить Духом (Мк. 1:8; Ин. 1:33), согласно ветхозаветному обетованию об излиянии Духа Божьего в последние дни (Иоил. 2:28–32; ср. Иер. 31:31–34), и то же обетование повторил Иисус (Деян. 1:4–5). Значение утра Пятидесятницы было двойным: во-первых, оно обозначило начало последней эры в истории мира перед пришествием Христа и, во-вторых, по сравнению с ветхозаветной эрой указало на громадное расширение служения Духа и опыта близости к Богу.

Ученики Иисуса были возрожденными верующими еще до Пятидесятницы, так что их крещение Духом, в результате которого они получили силу для жизни и служения (Деян. 1:8), происходило не в начале их одухотворенной жизни. Однако для всех уверовавших после утра Пятидесятницы, начиная с самых первых обращенных в этот день, принятие Духа в полноте новозаветного благословения стало одним из существенных аспектов их обращения и возрождения (Деян. 2:37; Рим. 8:9; 1 Кор. 12:13). Все таланты, необходимые для служения и позднее проявляющиеся в жизни христианина, следует рассматривать как следствие этого первоначального крещения Духом, которое имеет жизненно важное значение, поскольку соединяет грешника с прославленным Христом.

 

 

СПАСЕНИЕ
ИИСУС ИЗБАВЛЯЕТ СВОЙ НАРОД ОТ ГРЕХА

Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись.

Деян. 4:12

Главной темой христианского благовестия выступает спасение. Спасение — это широко употребляемое слово, передающее идею избавления от угрозы или беды и достижения безопасности. Благая весть возвещает, что Бог, вызволивший Израиль из рабства, Иону из чрева кита, избавивший псалмопевца от смерти и воинов от гибели в бушующем море (Исх. 15:2; Ион. 2:9; Пс. 114:8; Деян. 27:31), спасает всех, имеющих веру Христову, от греха и его последствий.

Подобно тому, как все эти земные спасения были целиком и полностью деяниями Бога и не являются примером того, как люди спасаются сами с Его помощью, избавление от греха и смерти также придет от Бога. «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас [вера как таковая или спасение наряду с верой], Божий дар» (Еф. 2:8). «У Господа спасение» (Иона 2:9).

От чего же избавляются верующие? От своего прошлого, когда они навлекали на себя гнев Божий, от господства греха и силы смерти (Рим. 1:18; 3:9; 5:21); от своего естественного состояния рабства у мира, плоти и сатаны (Ин. 8:23–24; Рим. 8:7–8; 1 Ин. 5:19); от страхов, порождаемых греховной жизнью (Рим. 8:15; 2 Тим. 1:7; Евр. 2:14–15), а также от множества вредных привычек, которые были частью этой жизни (Еф. 4:17–24; 1 Фес. 4:3–8; Тит. 2:11–3:6).

Как верующие спасаются от всего этого? Через Христа и во Христе. Отец так же заинтересован в прославлении Сына, как Он заинтересован в спасении погибающих (Ин. 5:19-23; Флп. 2:9–11; Кол. 1:15–18; Евр. 1:4–14); так что утверждать, что избранные были предназначены для возлюбленного Христа, Сына, так же верно, как и то, что Христос был предназначен для возлюбленных избранных (Мф. 3:17; 17:5; Кол. 1:13; 3:12; 1 Пет. 1:20; 1 Ин. 4:9-10).

Наше спасение включает в себя, во-первых, Христа, умершего за нас, во-вторых, Христа, живущего в нас (Ин. 15:4; 17:26; Кол. 1:27), и нас, живущих во Христе, соединенных с Ним Его смертью и воскресением (Рим. 6:3–10; Кол. 2:12, 20; 3:1). Этот жизненно важный союз, который поддерживается Духом со стороны Божества и верой с нашей стороны и который сформирован в момент нашего возрождения и посредством его, предполагает наличие заветных отношений в смысле нашего вечного избрания во Христе (Еф. 1:4–6). От века Иисус должен был быть нашим Главой, нашим представителем перед Богом и понести на Себе наш грех (1 Пет. 1:18–20; ср. Мф. 1:21); а мы были избраны для того, чтобы стать призванными, подобными Его образу и прославиться посредством силы Духа (Рим. 8:11, 29–30).

Верующие спасаются от греха и смерти, но с какой целью? С той, чтобы жить во времени и в вечности с любовью к Божеству — Отцу, Сыну и Духу — и своим ближним. Если источником любви к Богу выступает познание Божьей искупительной любви к нам, то свидетельством нашей любви к Богу выступает любовь к ближним (1 Ин. 4:19–21). Если Божьей целью в настоящей и последующей жизни остается намерение выказывать Свою любовь к нам через Христа, то нашей целью должно оставаться неизменное выражение нашей любви к Трем божественным Лицам посредством поклонения Богу и служения Христу. Такая жизнь в любви и поклонении является нашим упованием славы, нашим спасением ныне и нашим счастьем во веки веков.

 

 

ИЗБРАНИЕ
БОГ ИЗБИРАЕТ СВОИХ

Ибо Он говорит Моисею: «кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею». Итак, помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего.

Рим. 9:15–16

Глагол избирать означает «выбирать» или «отбирать». Библейское учение об избрании состоит в том, что прежде сотворения мира Бог отобрал из рода человеческого, по предведению падшего, тех, кого Он захотел искупить, привести к вере, оправдать и прославить во Христе и посредством Христа (Рим. 8:28–39; Еф. 1:3–14; 2 Фес. 2:13–14; 2 Тим. 1:9–10). Этот божественный отбор есть отражение Его независимой и суверенной благодати, поскольку она ничем не ограничена и ничем не обусловлена, не заслужена никем из тех, на кого она излилась. Бог не обязан благоволить к грешникам, они не достойны ничего, кроме осуждения; вот почему сам факт того, что Он захотел спасти кого-то из нас, является поразительным чудом, достойным бесконечной хвалы и славы; и вдвойне — в связи с тем, что Бог пожертвовал Своим Сыном, отдав Его на крестные муки за грехи избранных (Рим. 8:32).

Учение об избрании, подобно всякой истине о Боге, непостижимо и временами приводит к расхождению во мнениях. Однако в Писании учение об избрании выступает в роли пастырского учения, помогающего христианам понять, сколь велика благодать, спасающая их, и подвигающего их к смирению, доверию, радости, хвале, верности и святости. Вот в чем тайна семейства детей Божьих. Мы в действительности не знаем избранных из числа тех, что еще не уверовали, как не знаем и того, почему по Своей благости Ему было угодно избрать именно нас. Нам известно лишь то, что, во-первых, если бы мы не были предызбраны к вечной жизни, то не были бы верующими (поскольку только избранные приводятся к вере). Во-вторых, как верующие мы можем положиться на то, что Бог завершит в нас то благое дело, которое начал (1 Кор. 1:8–9; Флп. 1:6; 1 Фес. 5:23–24; 2 Тим. 1:12; 4:18). Таким образом, познание избранности порождает утешение и радость.

Петр говорит нам, что мы обязаны стараться «делать твердым [наше] звание и избрание» (2 Пет. 1:10) — то есть несомненным для самих себя. Избрание узнают по его плодам. Павел знал об избранности фессалоникийцев, наблюдая их веру, упование и любовь, внутреннюю и внешнюю перемену в их жизни, которую произвела Благая весть (1 Фес. 1:3–6). Чем больше эти качества, в которых наставляет Петр своих читателей, проявляются в нашей жизни (добродетель, рассудительность, воздержание, терпение, благочестие, братолюбие, любовь: 2 Пет. 1:5–7), тем больше мы можем быть уверены в том, что имеем право называться избранными.

Избранные, с одной стороны, являются даром Отца Сыну (Ин. 6:39; 10:29; 17:2, 24). Иисус свидетельствовал, что Он пришел в этот мир, чтобы спасти избранных (Ин. 6:37–40; 10:14–16, 26–29; 15:16; 17:6–26; Еф. 5:25–27), и всякий разговор об этой Его миссии должен подчеркивать данное обстоятельство.

Осуждением называется неизменное решение Бога в отношении тех грешников, которых Он не предызбрал к вечной жизни. Его выбор в этом случае состоит, по существу, в решении не изменять их подобно тому, как суждено измениться избранным, но оставить творить грех, поскольку в сердце своем они желают этого, и в конце концов осудить их за дела, которые они совершили. Когда в тех или иных конкретных обстоятельствах Бог предает их собственным грехам (то есть снимает преграды на пути их греховных помыслов), это само по себе является началом суда. Это называется в Писании «ожесточением» (Рим. 9:18; 11:25; ср. Пс. 80:13; Рим. 1:24, 26, 28) и, несомненно, ведет к отягощению вины этих людей.

Согласно Библии, осуждение грешников — дело совершенно реальное (Рим. 9:14–24; 1 Пет. 2:8), однако это учение напрямую не влияет на поведение христиан. Поскольку мы говорим о христианах, подчеркнем, что нечестивцы безлики, так что не надо пытаться опознавать их. Напротив, мы обязаны жить, веря в то, что любой может обрести спасение, если откликнется на призыв Христа к покаянию и обретет веру Христову.

Всех, кого бы мы ни встретили, мы должны считать потенциальными избранными.

 

 

ДЕЙСТВЕННОЕ
ПРИЗВАНИЕ БОГ ПРИБЛИЖАЕТ К СЕБЕ СВОЙ НАРОД

Мы же всегда должны благодарить Бога за вас, возлюбленные Господом братия, что Бог от начала, через освящение Духа и веру истине, избрал вас ко спасению, к которому и призвал вас благовествованием нашим, для достижения славы Господа нашего Иисуса Христа.

2 Фес. 2:13–14

Действенное призвание — это появившийся в XVI веке в английском лексиконе термин, ставший названием X главы Вестминстерского исповедания (1647 г.). Эта глава начиналась так:

Всех, кого Бог предопределил к вечной жизни, и только их, Ему угодно в определенное и соответствующее время призвать Своим Словом и Духом из состояния греха и смерти, в котором они находятся природе, — к благодати и спасению через Иисуса Христа; духовно и спасительно просветить их разум, чтобы они могли понимать дела Божии; взамен каменных их сердец дать сердца плотяные; обновить их волю и Своей всемогущей силой определить их к добру; и действенно привлечь к Иисусу Христу; но так, что они приходят в высшей степени добровольно, ибо Его благодатию соделываются такими, что желают этого.

Здесь говорится о многогранной реальности христианского обращения, включающего просвещение, возрождение, веру и покаяние. Этот феномен рассматривается как суверенное деяние Бога, «направленно» (то есть в индивидуальном порядке, действенно, актуально, конкретно) исполненное силы Святого Духа. Это понятие перекликается с тем, как Павел употребляет слова призывать (в значении «приводить к вере») и призванные (в значении «обращенные») в Рим. 1:6; 8:28, 30; 9:24; 1 Кор. 1:24, 26; 7:18, 21; Гал. 1:15; Еф. 4:1, 4; и 2 Фес. 2:14, и контрастирует с понятием общего, ненаправленного призыва к покаянию, как в Мф. 22:14.

Первородный грех делает всех людей от рождения мертвыми для Бога, неотзывчивыми, однако посредством направленного призыва Бог оживляет мертвых. После того как общий призыв Божий к вере Христовой передан через чтение, проповедь и толкование содержания Библии, Святой Дух просвещает и обновляет сердце избранных грешников так, что они постигают Благую весть, воспринимая ее как истину от Бога, и Бог во Христе становится для них объектом любви и поклонения. Грешники, отныне возрожденные и способные по собственной доброй воле избрать Бога и благо, отвращаются от прежнего образа жизни, чтобы принять Иисуса Христа как Господа и Спасителя и начать новую жизнь с Ним.

 

 

ПРОСВЕТЛЕНИЕ
ДУХОВНОЕ РАЗУМЕНИЕ ПРИХОДИТ ОТ ДУХА СВЯТОГО

Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием, и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно.

1 Кор. 2:14

Когда мы говорим о познании божественного, к чему призваны христиане, то не имеем в виду формального знакомства с библейским текстом и богословскими идеями. Мы толкуем о постижении реальности и необходимости деяний Триединого Божества, подлинность которых удостоверяет Писание. Такое постижение не свойственно никому из людей, как бы хорошо они ни были знакомы с богословскими идеями (к примеру, «душевный человек», не принимающий «того, что от Духа Божия», и не способный понимать то, что христиане говорят ему; или слепые вожди слепых, о которых Иисус говорит столь язвительно в Мф. 15:14, или сам Павел накануне встречи со Христом на Дамасской дороге). Только Святой Дух, проницающий глубины Божии (1 Кор. 2:10), может стать причиной просветления нашего ослепленного грехом ума и сердца. Вот почему это называется «разумением духовным» (духовный означает «дарованный Духом», Кол. 1:9; ср. Лк. 24:25; 1 Ин. 5:20). Кто наряду со здравым устным назиданием «имеет помазание от Святого», тот «знает все» (1 Ин. 2:20).

Работа Духа по сообщению такого познания называется «просветлением», или просвещением. Речь идет не о новом откровении, а о работе, совершаемой внутри нас, которая позволяет нам понимать и любить откровение, заключенное в библейском тексте, все равно, читаем ли мы его, или слушаем учителей. Грех так воздействует на наш ум и волю, что мы начинаем противиться силе Писания. Бог представляется нам находящимся за гранью реальности, поэтому перед лицом Божьей истины мы впадаем в скуку и апатию. Однако Дух разгоняет туман в наших умах и настраивает наши сердца так, что мы начинаем постигать ее (Еф. 1:17–18; 3:18–19; 2 Кор. 3:14–16; 4:6). Как богодухновением Дух обеспечил нам передачу истин Писания, так и ныне, просветляя нас, Он объясняет нам их. Таким образом, просветление есть раскрытие наших сердец для богооткровенной истины, чтобы мы могли воспринимать как реальность то, что изложено в священных текстах.

Просветление, то есть служение Святого Духа на протяжении всей жизни христиан, начинается до обращения их ко Христу с постижения истины о Нем и роста осознания того, что эта истина обличает их. Иисус сказал, что Дух «обличит мир» о грехе неверия в Него, о правде пребывания Его одесную Отца (после того, как факт Его вознесения на небо подтвердится) и о реальности суда как ныне, так и в грядущем (Ин. 16:8–11). Это тройственное убеждение все еще остается средством, с помощью которого Бог представляет грех омерзительным, а Христа — достойным поклонения в глазах людей, прежде любивших грех и не помышлявших о божественном Спасителе.

Получить наибольшую пользу от просвещающего служения Духа можно посредством серьезного исследования Библии, серьезной молитвы и серьезного ответа через послушание всякой обретенной при этом богооткровенной истине. Это соотносится с высказыванием Лютера о том, что три вещи делают человека богословом: oratio (молитва), meditatio (размышление в присутствии Божьем над прочитанным текстом) и tentatio (испытание, борьба за библейскую верность перед лицом сил, пытающихся игнорировать то, что говорит Писание).

 

 

ВОЗРОЖДЕНИЕ
ХРИСТИАНИН РОЖДАЕТСЯ СВЫШЕ

Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.

Ин. 3:3

Возрождение — это новозаветное понятие, возникшее, по всей видимости, из притчи, которую Иисус рассказал Никодиму, чтобы указать на подлинную сущность и глубину того изменения, которое должны были претерпеть даже религиозные иудеи, для того чтобы войти в Царство Божье и обрести вечную жизнь (Ин. 3:3–15). Иисус символически представил эту перемену как «рождение свыше».

Суть этого понятия состоит в том, что Бог обновляет человеческое сердце, средоточие человеческого существа, внедряя новую основу желаний, намерений и действий, что проявляется в положительной реакции на благовестие и проповедуемого Христа. Иисусова фраза «родиться от воды и Духа» (Ин. 3:5) отсылает нас к Иез. 36:25–27, где о Боге говорится, что Он омывает людей от греха (водой) и дарует «сердце новое и дух новый». Поскольку все это так очевидно, Иисус бранит Никодима, одного из «начальников Иудейских», за непонимание того, как происходит рождение свыше (Ин. 3:9–10). Иисус все время подчеркивает, что никакой веры в Него как в сверхъестественного Спасителя, никакого покаяния и подлинного ученичества без возрождения никогда не бывает.

Иоанн учит, что вера в воплощение и искупление, с любовью, святостью и праведностью, есть плод и доказательство того, что некто рожден от Бога (1 Ин. 2:29; 3:9; 4:7; 5:1, 4). Отсюда следует, что как не бывает обращения без рождения свыше, так не бывает и рождения свыше без обращения.

Хотя духовное возрождение детей может иметь мес-то в реальности, когда Бог усматривает это (Лк. 1:15, 41–44), обычно возрождение совершается в контексте направленного призыва — то есть посредством привлечения внимания человека к благовестию и через прояснение истины и смысла Евангелия как послания от Бога. Возрождение всегда ключевой момент направленного призыва.

Возрождение монергично, иначе говоря, целиком и полностью является действием Святого Духа. Возрождение поднимает избранных из числа духовно мертвых к новой жизни во Христе (Еф. 2:1–10). Возрождение есть переход от духовной смерти в духовную жизнь, а сознательная, осмысленная, действенная вера Христова является его немедленным следствием, а вовсе не его непосредственной причиной. Возрождение, по словам Блаженного Августина, есть труд «предвосхищающей» благодати, той благодати, которая предшествует нашим сердечным движениям в направлении к Богу.

 

 

ДЕЛА
ДОБРЫЕ ДЕЛА — ЗЕРКАЛО ВЕРЫ

Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?

Иак. 2:24

В Новом Завете вера (преданное доверие или доверчивая преданность), основанная на свидетельстве, полученном от Бога, выступает в роли ключевого фактора как средство или орудие, имеющее прямое отношение к спасению. Именно по вере христиане получают оправдание перед Богом (Рим. 3:26; 4:1–5; Гал. 2:16), по вере совершают поступки в этой жизни (буквально «ходят верою», 2 Кор. 5:7) и укрепляются в своем уповании (Евр. 10:35–12:3).

Вера не поддается определению в субъективных понятиях, как уверенное и оптимистическое мировоззрение, или в пассивных понятиях, как молчаливо соглашающаяся ортодоксия или уверенность в Боге без преданности Ему. Вера есть ориентированная на объект реакция, сформированная тем, что заслуживает доверия, то есть Самим Богом, Его обетованиями и Иисусом Христом — всем, о чем повествует Писание. Кроме того, вера есть благородная, душевно щедрая реакция ума, сердца, воли и чувств. Старинное реформатское богословие рассматривало веру как notitia («познание», то есть знакомство с содержанием Благой вести), плюс assensus («согласие», то есть признание того, что Благая весть истинна), плюс fiducia («доверие и уверенность», то есть личная зависимость от благодати Отца, Сына и Духа во спасение, с благодарным прекращением всех попыток спастись самому посредством собственной праведности: Рим. 4:5; 10:3). Без fiducia не бывает веры, а без notitia и assensus не может быть fiducia (Рим. 10:14).

Божий дар веры есть плод применимого на деле просветления Святым Духом, причем здесь обычно при посредстве свидетельства от Духа дается определенная, осознанная уверенность (Рим. 8:15–17). Кальвин определил веру как «твердое и надежное знание доброй воли Бога по отношению к нам. Это знание, основанное на обетовании, что дано нам в Иисусе Христе, открывается нашему разуму и запечатлевается в нашем сердце Святым Духом».

Оправдание делами (тем, что мы делаем) представляется ересью легализма (Формализм, фарисейство, следование букве, а не духу закона. — Примеч. перев.). Оправдание, как настойчиво утверждал Лютер, дается только по вере («человек оправдывается верою, независимо от дел закона», Рим. 3:28), поскольку оправдание возможно лишь во Христе и лишь Христом, что связано с тем, что Он отличен от нас. Однако если «добрые дела» (деятельность или служение Богу и ближним) не следуют из нашего исповедания веры, значит, мы еще веруем только головой, а не сердцем: иначе говоря, у нас еще нет оправдывающей веры (fiducia). Истина заключается в том, что, хотя мы и оправдываемся одной верой, эта вера, что оправдывает нас, никогда не ходит одна. Такая вера производит нравственный плод; она действует «любовью» (Гал. 5:6); такая вера изменяет образ жизни человека; она порождает добродетель. Это происходит не только потому, что Бог повелел нам освящаться, но и потому, что возрожденное сердце, которое выражает себя через fiducia, желает святости и может найти полное удовлетворение только в поисках ее.

Когда Иаков утверждает, что вера без дел мертва (то есть превращается в труп), он употребляет слово вера в узком смысле notitia плюс assensus, поскольку в этом смысле понимали веру его адресаты. Утверждая, что человек оправдывается делами, а не одной верой, Иаков понимает слово «оправдаться» как «пройти испытание на подлинность; снять подозрения в лицемерии и обмане». Иаков подчеркивает, что голая ортодоксия никого не спасает (Иак. 2:14–26). Павел утверждает, и Иаков на протяжении всего своего послания выражает свое согласие с ним, что вера должна изменять жизнь человека. Если Павел обличает ересь спасения по мертвым делам, то Иаков отвергает ересь спасения по мертвой вере.

Хотя верующие делами своими не заслуживают спасения и в их делах всегда находится нечто несовершенное (Рим. 7:13–20; Гал. 5:17), тем не менее, по сути своей, их дела, выражающие любовь и верность, к чему, собственно говоря, вера и призывает, являются основанием для обетований Божьих о награде, ожидающей нас на небесах (Флп. 3:12–14; 2 Тим. 4:7–8). Когда Бог награждает нас согласно нашим делам, то, как заметил Блаженный Августин, Он по милости Своей лишь венчает Свои собственные благодатные дары.

 

 

ПОКАЯНИЕ
ХРИСТИАНИН МЕНЯЕТСЯ РАДИКАЛЬНО

…Проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния.

Деян. 26:20

Новозаветный термин, определяющий покаяние, означает перемену ума, в результате чего изменяются взгляды, цели, образ жизни человека с полной переоценкой всего прежнего. Эта перемена совершенно радикальна, что проявляется во внутреннем и внешнем облике человека; ум и суждения, воля и чувства, поведение и образ жизни, мотивация и цели — все это изменяется. Покаяться — значит начать совершенно новую жизнь.

Призыв к покаянию был важнейшей и фундаментальнейшей темой в проповедях Иоанна Крестителя (Мф. 3:2), Иисуса (Мф. 4:17), двенадцати апостолов (Мк. 6:12), Петра в день Пятидесятницы (Деян. 2:38), Павла — апостола язычников (Деян. 17:30; 26:20) и в обращении прославленного Христа к пяти из семи малоазиатских церквей (Отк. 2:5, 16, 22; 3:3, 19). Тема покаяния была важнейшим элементом благовестия, которое по велению Иисуса необходимо нести миру (Лк. 24:47). Евангельский призыв к покаянию созвучен призывам ветхозаветных пророков к Израилю с увещеванием обратиться к Богу, от Которого избранный Им народ отвернулся (напр., Иер. 23:22; 25:4–5; Зах. 1:3–6). О покаянии всегда говорится как о пути к прощению грехов и возвращению к Божьему благоволению, а о нераскаянности — как о пути в погибель (напр., Лк. 13:1–8).

Покаяние есть плод веры, которая, в свою очередь, есть плод возрождения. Однако в настоящей жизни покаяние неотделимо от веры и представляет негативный аспект (вера — позитивный аспект) обращения ко Христу как к Господу и Спасителю. Представление о том, что может существовать спасающая вера без покаяния и можно оправдаться, только веруя во Христа-Спасителя, не признавая Его Господом, является губительным обольщением. Подлинная вера признает Христа именно Тем, Кто Он есть на самом деле, — нашим Царем, Которого помазал Сам Бог, и нашим богоданным верховным Первосвященником, так что подлинная вера в Него как в Спасителя будет находить выражение также в подчинении Ему как Господу. Отвергать это — значит искать оправдания по вере без покаяния, а это уже не истинная вера.

В покаянии, заявляет Вестминстерское исповедание, грешник, видя и сознавая не только опасность, но также омерзительность и гнусность своих грехов, как противных святой природе Бога и Его праведному закону, уповая на милость, которую Бог во Христе проявляет к кающимся, скорбя о своих грехах и ненавидя их, обращается от всех них к Богу, ставя себе целью и стремясь ходить с Ним во всех путях по Его заповедям (XV.2).

В этом заявлении подчеркивается то обстоятельство, что неполного покаяния, которое иногда называется «аттриция» (то есть угрызения совести, самобичевание, сожаление о грехе, обусловленное страхом наказания, без всякого желания или решимости отказаться от греха, неистинное раскаяние), мало. Подлинное покаяние — это «контриция» (то есть сокрушение, сожаление, раскаяние, обусловленное осуждением совершенного греха и любовью к Богу), примером чего может служить исповедь Давида из псалма 50; грешник, испытывающий раскаяние, ставит перед собой серьезную цель больше не грешить и вести себя в этой жизни с момента покаяния так, чтобы являть всем полное и истинное раскаяние (Лк. 3:8; Деян. 26:20). Покаяние из любых других, греховных побуждений, уводящих в противоположном направлении, с целью обрести добродетель, является полной противоположностью подлинного покаяния.

 

 

ОПРАВДАНИЕ
БЛАГОДАТЬЮ СПАСЕНЫ ЧЕРЕЗ ВЕРУ

А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет.

Гал. 3:11

Учение об оправдании, главная забота апостола Павла, с наступлением Реформации оказалось в центре религиозных волнений и споров. Павел считал оправдание средоточием благовествования (Рим. 1:17; 3:21–5:21; Гал. 2:15–5:1), что определяло направленность его проповеди (Деян. 13:38–39) и всю его жизнь в смысле преданности, послушания и одухотворенности (2 Кор. 5:13–21; Флп. 3:4–14). Хотя остальные новозаветные авторы излагают, в сущности, то же учение об оправдании, протестанты провозглашали и защищали его на протяжении почти пяти веков, опираясь в основном на писания Павла.

Оправдание — это справедливый акт прощения грешников (нечестивых и безбожных людей, Рим. 4:5; 3:9–24) Богом-Судией, акт принятия их как праведных, и в связи с этим восстановление на постоянной основе прерванных ранее в результате грехопадения отношений человека с Богом. Этот оправдательный приговор представляется даром Божьей праведности в Иисусе Христе (Рим. 5:15–17; 2 Кор. 5:21).

Вынесение Богом оправдательного приговора может представляться странным, поскольку объявление грешников праведными кажется совершенно несправедливым решением судьи, которое запрещено самим законом Божьим (Втор. 25:1; Прит. 17:15). Тем не менее это решение — справедливое, поскольку основано на праведности Иисуса Христа, Который в качестве «последнего Адама» (1 Кор. 15:45), нашего представительного Главы, покорился закону, связывавшему нас, и претерпел наказание за беззаконие, которое должно было постичь нас, и тем самым (если употребить специальный термин, распространенный в Средневековье) «стяжал» наше оправдание. Вот почему мы оправдываемся по справедливости, на основании совершившегося правого дела (Рим. 3:25–26) и Христовой праведности, зачтенной нам во благо (Рим. 5:18–19).

Божий оправдательный приговор есть суд последнего дня, который определит, где нам проводить вечность; суд, перенесенный в настоящее и объявленный в этой жизни. Это последний суд, имеющий важное значение для определения нашей участи; и Бог никогда не пересмотрит его, хотя сатане и дано право обжаловать вердикт Божий много раз (Зах. 3:1; Отк. 12:10; Рим. 8:33–34). Оправдание — это вечная гарантия спасения (Рим. 5:1–5; 8:30).

Необходимым условием оправдания (или его причиной) является личная вера в Иисуса Христа как распятого Спасителя и воскресшего Господа (Рим. 4:23–25; 10:8–13), поскольку, по существу дела, основание нашего оправдания — целиком и полностью во Христе. Посвящая себя Иисусу, мы получаем от Него дар праведности, так что, «принимая условия Христа», как говорили реформатские проповедники в прошлом, мы обретаем божественное прощение и благоволение, которого нам иначе никак не добиться (Гал. 2:15–16; 3:24).

Католическое богословие дополняет понятие оправдания понятием освящения, а само оправдание рассматривает как процесс, а не одномоментное событие; католики утверждают, что хотя вера и помогает обрести благоволение Бога, попытки искупить свои грехи и добрые дела приводят к тому же. Католицизм рассматривает крещение как важнейшее условие оправдания, а таинство покаяния — для восстановления утраченного первоначального Божьего благоволения по совершении верующим смертного греха. Согласно католической точке зрения, верующие спасаются с помощью благодати, источником которой является Христос, но при посредстве церковной системы таинств, так что в обычной жизни нет никакого смысла уповать на Божью благодать. Это довольно далеко от того, о чем говорил Павел.

 

 

УСЫНОВЛЕНИЕ
БОГ УСЫНОВЛЯЕТ СВОИХ ИЗБРАННЫХ

Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего [Единородного], Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление.

Гал. 4:4–5

Павел учит, что дар оправдания (то есть нынешнее благоволение Бога как Судии мира) обеспечивает наше усыновление (то есть постоянное близкое, родственное общение с Богом как Небесным Отцом, Гал. 3:26; 4:4–7). В то время, когда жил Павел, бездетные богачи обыкновенно усыновляли молодых людей доброго нрава, чтобы сделать их своими наследниками и продолжить свой род. Павел же утверждает, что Бог по милости усыновляет злонравных, чтобы сделать их «наследниками Божиими, сонаследниками… Христу» (Рим. 8:17).

В основании усыновления лежит главное благословение — оправдание; усыновление венчает благословение оправдания, а оправдание прокладывает ему дорогу. Бог усыновляет всех, кто принимает Христа (Ин. 1:12). Положение усыновленного означает, что Бог во Христе и через Христа возлюбил его, как возлюбил Единородного Сына Своего, и прославит его, как ныне прославил Христа (Рим. 8:17, 38–39). В настоящей жизни верующие пребывают под дланью Бога, попечительствующего и наказывающего Своих детей (Мф. 6:26; Евр. 12:5–11), а также научаются, особенно Иисусом, жить постоянно в свете знания о том, что Бог — их Отец Небесный. Они должны молиться Ему (Мф. 6:5–13), подражать Ему (Мф. 5:44–48; 6:12, 14–15; 18:21–35; Еф. 4:32–5:2) и доверять Ему (Мф. 6:25–34), выказывая тем самым сыновние чувства, которые Святым Духом вкладываются в их сердца (Рим. 8:15–17; Гал. 4:6).

Усыновление и возрождение идут бок о бок, как два аспекта спасения, которое приносит Христос (Ин. 1:12–13), тем не менее их следует отличать друг от друга. Усыновление — это дар особых отношений с Богом, между тем как возрождение — это радикальная перемена нашей нравственной природы. И все же связь между ними очевидна; Бог желает, чтобы Его дети, которых Он возлюбил, имели Его природу и вели себя сообразно с ней.

 

 

ОСВЯЩЕНИЕ
ХРИСТИАНИН ВОЗРАСТАЕТ В БЛАГОДАТИ

Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? ... И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.

1 Кор. 6:9, 11

Освящение, как записано в Кратком Вестминстерском катехизисе (вопрос 35), есть «дело Божией благодати, посредством которой мы обновляемся по образу Божию во всем своем человеческом естестве и становимся способны все больше и больше умирать для греха и жить для праведности». Смысл этого понятия состоит не в том, что грех удаляется из нас полностью, с корнями (максимализм) или просто нейтрализуется (минимализм), а в том, что Бог в течение долгого времени менял, меняет и будет менять нашу природу, избавляя от греховных влечений и созидая в нас чувствования, наклонности и добродетели Христовы.

Освящение — это процесс очищения от греха, бесконечное преобразование в пределах установленного, порождающее реальную праведность в рамках относительной святости. Источником относительной святости, избранности для Бога, является крест, которым Бог при посредстве Христа искупил нас и объявил Своими (Деян. 20:28; 26:18; Евр. 10:10). Источником нравственного обновления, посредством которого мы постоянно изменяемся по сравнению с тем, какими мы были некогда, является сила обитающего в нас Святого Духа (Рим. 8:13; 12:1–2; 1 Кор. 6:11, 19–20; 2 Кор. 3:18; Еф. 4:22–24; 1 Фес. 5:23; 2 Фес. 2:13; Евр. 13:20–21). Бог призывает Своих детей к освящению и по милости Своей дает то, к чему обязывает (1 Фес. 4:4; 5:23).

Если возрождение есть рождение, то освящение есть возрастание. При возрождении Бог дает нам стремления, которых раньше у нас не было: стремление к Богу, к святости, к почитанию и прославлению имени Божьего в этом мире; стремление молиться, служить и угождать Богу, любить, поклоняться и хвалить Бога; стремление благотворить и выказывать любовь к ближним. В процессе освящения Святой Дух «производит… и хотение и действие по Своему благоволению» согласно Божьему намерению; то, что Он делает, побуждает нас «совершать свое спасение» (то есть выражать это на деле), осуществляя эти новые желания (Флп. 2:12–13). Христиане все больше уподобляются Христу по мере того, как в них созидается «плод Духа» — нравственный облик Иисуса (2 Кор. 3:18; Гал. 4:19; 5:22–25). Исходя из того, как Павел употребляет слово слава во 2 Кор. 3:18, можно заключить, что в его понимании освящение природы уверовавшего есть начавшееся его прославление. После физического преображения наше уничиженное тело уподобится телу Христову, станет соответствовать нашей совершенно преобразившейся нравственной природе, будет совершенным средством отражения ее, после чего и завершится наше прославление (Флп. 3:20–21;1 Кор. 15:49–53).

Возрождение представляло собой моментальный, монергический акт оживления духовно мертвого. Само по себе возрождение есть исключительно дело Божье. Освящение же в определенном смысле синергично — это непрекращающийся процесс совместной деятельности, в которой от возрожденных людей, живых для Бога и мертвых для греха (Рим. 6:11, 14–18), требуется длительное, непрерывное послушание. Божий способ освящения — не активизм (Доктрина, утверждающая, что деятельность является основой жизни. — Примеч. перев.) (активность, полагающаяся на собственные силы и свое суждение) и не апатия (пассивность, полагающаяся на Бога), а усилия, во всем зависимые от Бога (2 Кор. 7:1; Флп. 3:10–14; Евр. 12:14). Зная, что без Христовой силы мы ничего не способны делать как следует (в нравственном смысле) и что Он готов укрепить нас на все, к чему Он призывает нас (Флп. 4:13), мы «остаемся на месте» (пребываем) во Христе, постоянно обращаясь к Нему за помощью — и получая ее (Кол. 1:11; 1 Тим. 1:12; 2 Тим. 1:7; 2:1).

Стандарт, на который направлено Божье дело освящения Своих святых, — это богооткровенный нравственный закон, истолкованный и явленный Самим Христом. Нам следует осознанно подражать Христовой любви, смирению и долготерпению под давлением любых неблагоприятных обстоятельств (Еф. 5:2; Флп. 2:5–11; 1 Пет. 2:21), поскольку дух и установка на уподобление Христу входят в число требований этого богооткровенного нравственного закона.

Однако верующие находят в себе противоположные стремления. С одной стороны, Дух поддерживает в них устремления и намерения, возникшие в момент возрождения; с другой, их греховность (то есть Адамовы инстинкты, «плоть»), пусть и низвергнутая с престола, но пока не уничтоженная до конца, постоянно отвлекает их от исполнения Божьей воли и совращает на пути, ведущие в погибель (Гал. 5:16–17; Иак. 1:14–15). Чтобы прояснить взаимоотношения закона и греха, Павел рассмотрел на своем примере смысл и значение необходимости полного соблюдения закона и ненавистный плен греховного поведения, которое возникает вследствие напряжения, существующего между Духом и плотью (Рим. 7:14–25). Конфликт Духа и плоти и проистекающая от этого неудовлетворенность собой не оставит христиан, пока они пребывают в уничиженном теле. И все же, бодрствуя и молясь об удалении искушений и взращивая в себе добродетели, они могут с помощью Духа «умерщвлять» (то есть лишать их жизненной силы, ослаблять их убийственные качества) те или иные конкретные вредные пристрастия, и в этом смысле все больше и больше умирать для греха (Рим. 8:13; Кол. 3:5). Христиане одержат множество побед в своей нескончаемый битве с грехом, и Бог не попустит им быть искушаемыми сверх сил (1 Кор. 10:13).

 

 

СВОБОДА
ЗА СПАСЕНИЕМ ПРИХОДИТ НЕЗАВИСИМОСТЬ

Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства.

Гал. 5:1

Новый Завет рассматривает спасение во Христе как освобождение, а христианскую жизнь как одно из проявлений свободы — Христос избавил нас для свободы (Гал. 5:1; Ин. 8:32, 36). Независимость, полученная от Христа, не имеет отношения к проблемам социальной перестройки, политического оздоровления или экономического улучшения жизни, как иногда полагают в наше время; она касается следующих трех положений.

Во-первых, христиане стали независимы от закона как системы спасения. Будучи оправданы верой во Христа, они теперь пребывают не под Божьим законом, а под благодатью (Рим. 3:19; 6:14–15; Гал. 3:23–25). Это значит, что их пребывание с Богом (слова «мир» и «доступ» из Рим. 5:1–2) целиком и полностью основывается на том обстоятельстве, что они обрели благоволение у Бога и усыновлены во Христе. Данное положение не зависит и никогда не будет зависеть от их дел; оно никогда не пошатнется также и от того, что им, христианам, сделать не удалось. Они живут (и, оставаясь на этой земле, будут жить) не потому, что совершенны, а потому, что прощены.

Но тогда любая естественная религия никуда не годится, поскольку природный инстинкт падшего человека, проявляющийся в любой религиозной системе спасения, когда-либо выдуманной этим миром, приводит к той мысли, что можно установить и поддерживать правильные отношения с высшей реальностью (выражающейся в понятиях личностного Бога или как-то иначе) посредством строгого соблюдения закона, обрядов и аскетизма. Так, мировые религиозные системы, по сути дела, предписывают человеку «поставить собственную праведность» — как раз то, что пытались сделать неверующие иудеи, по свидетельству Павла (Рим. 10:3). На собственном опыте Павел убедился в том, что подобные попытки — безнадежное предприятие. Никакое человеческое дело не бывает достаточно благим, поскольку в сердце человека всегда наличествуют нечистые стремления и отсутствуют благие, не важно, насколько порядочным выглядит его внешнее поведение (Рим. 7:7–11; ср. Флп. 3:6); Бог прежде всего смотрит на сердце человека.

Все, на что способен закон, — это пробудить, открыть и обличить грех, пропитавший наше нравственное существо, чтобы сделать явным для нашего сознания его реальность и глубину (Рим. 3:19; 1 Кор. 15:56; Гал. 3:10). Таким образом, совершенно ясно, что попытки толковать закон как «завет дел» и желание добиться праведности, соблюдая его (Гал. 3:10–12; 4:21–31), как поступают несчастные, не знающие, что еще можно делать, тщетны. От подобной зависимости от закона и освободил нас Христос.

Во-вторых, христиане освобождены от рабства греха (Ин. 8:34–36; Рим. 6:14–23). Они сверхъестественно возрождены и стали живыми для Бога в союзе с Христом через Его смерть и воскресение (Рим. 6:3–11), а это значит, что глубочайшее стремление их сердец ныне состоит в том, чтобы служить Богу, практикуя праведность (Рим. 6:18, 22). Рабство греха постоянно побуждало их не только к актам неповиновения, но и вело к постоянному нежеланию блюсти закон, что порой переходило в открытое сопротивление и даже ненависть к нему. Теперь же, когда сердца их переменились, побуждаемые благодарностью за благоволение Божье через незаслуженный дар благодати и укрепляемые Святым Духом, они «служат Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим. 7:6). Это значит, что теперь их старание повиноваться приносит им радость и объединяет их, как никогда прежде. Грех больше не властвует над ними. И в этом отношении христиане избавились от оков.

В-третьих, христиане освободились от того суеверия, согласно которому материя и физические удовольствия есть зло по своей сути. Вопреки этой идее Павел настойчиво проводит другую мысль: христиане свободны наслаждаться всяким творением Божьим как благим даром и тем удовольствием, которое оно приносит (1 Тим. 4:1–5); об этой свободе можно говорить лишь при условии того, что в своем наслаждении они не станут преступать нравственного закона и не будут вредить своему духовному благополучию, равно как и благополучию своих ближних (1 Кор. 6:12–13; 8:7–13). Деятели Реформации не уставали выступать против разнообразных форм средневекового легализма.

 

 

ЛЕГАЛИЗМ
ХВАЛИТЬСЯ ПО ПЛОТИ — ЛИШАТЬСЯ МИЛОСТИ БОЖЬЕЙ

…По делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди…

Мф. 23:3–5

Новый Завет считает христианское послушание практикой «добрых дел». Христиане должны «богатеть добрыми делами» (1 Тим. 6:18; ср. Мф. 5:16; Еф. 2:10; 2 Тим. 3:17; Тит. 2:7,14; 3:8, 14). Добрым является дело, которое совершается а) согласно верному стандарту (богооткровенной воле, то есть Его нравственному закону); б) исходя из праведного побуждения (любви к Богу и ближним, указывающей на возрожденное сердце); в) с праведным намерением (угодить Богу и прославить Его, почитая Христа, распространяя Его Царство и благотворя ближним).

Легализм (законничество) — это извращенное послушание, которое не может породить добрые дела. Его главный недостаток состоит в том, что он искажает побуждения и цели, рассматривая добрые дела главным образом как способ достижения существенно большего, нежели есть в данный момент, Божьего благоволения. Его другой недостаток — высокомерие и самонадеянность. Уверенность в том, что своими трудами можно добиться милостей Божьих, порождает презрение к тем, кто не прилагает таких же усилий. И еще один недостаток легализма — это эгоцентрическое желание успеха, которое убивает смиренную доброту и деятельное сострадание сердца.

В Новом Завете мы сталкиваемся с легализмом фарисеев и легализмом иудействующих. Фарисеи полагали, что одно их положение в качестве сынов Авраамовых делает возможным благоволение Бога к ним; они считали, что от них требуется формальное, постоянное соблюдение закона, вплоть до самых незначительных мелочей. Иудействующие рассматривали языческое благовествование как разновидность прозелитизма в интересах иудаизма; они считали, что верующий христианин из числа язычников должен прежде стать иудеем посредством обрезания, соблюдения праздников и обрядового закона и этим приобрести большее благоволение Бога. Иисус критиковал фарисеев, Павел — иудействующих.

Фарисеи, противостоящие Иисусу, были формалисты, полностью сосредоточенные на внешних действиях и делах, пренебрегающие внутренними мотивами и целями и сводящие жизнь к механическому исполнению свода правил. Они считали себя добросовестными исполнителями закона, хотя а) усердствовали в малом, пренебрегая великим (Мф. 23:23–24); б) своей софистикой опровергали дух и цель закона (Мф. 15:3–9; 23:16–24); в) предания старцев принимали за часть богоданного закона, тем самым порабощая сознание там, где Бог освобождал его (Мк. 2:16 — 3:6; 7:1–8); г) по духу были лицемеры и все время искали одобрения людей (Лк. 20:45–47; Мф. 6:1–8; 23:2–7). Иисус резко осуждал их в этом.

В Послании к Галатам Павел осуждает благовестие иудействующих по принципу «Христос + …» как скрывающее и фактически отвергающее совершенную достаточность благодати, открывшейся в Иисусе (Гал. 3:1–3; 4:21; 5:2–6). В Послании к Колоссянам он ведет подобную полемику с подобной же «Христос + …» формулой «полноты» (то есть духовного совершенства: Кол. 2:8–23). По сути дела, любой «плюс», который требует от нас делать нечто, чтобы прибавить это к тому, что Христос даровал нам, является откатом к легализму и оскорблением Христа.

Итак, не призывая богатеть добрыми делами через общение с Богом, легализм во всех своих формах совершает противоположное. Он подвергает это общение опасности и, не ставя Христа в средоточие жизни, лишает пищи наши души, вскармливая между тем нашу гордыню. Легалистической религии во всех ее формах следует избегать как чумы.

 

 

АНТИНОМИЗМ
СВОБОДА НЕ ПОВОД КО ГРЕХУ

Дети! да не обольщает вас никто. Кто делает правду, тот праведен, подобно как Он праведен.

1 Ин. 3:7

Слово антиномизм, означающее «антизаконничество», применяется в отношении ряда представлений, отрицающих то обстоятельство, что Божий закон, изложенный в Писании, призван целиком и полностью управлять духовной жизнью христианина.

Дуалистический антиномизм проявляется уже в гностической ереси, против которой выступали апостолы Иуда и Петр (Иуд. 4–19; 2 Пет. 2). Согласно этой точке зрения, спасение касается только души, между тем как наше обращение со своим телом Бога нисколько не интересует и на душевное здоровье никак не влияет, вот почему можно вести себя распутно и это не будет иметь никакого значения.

Антиномизм, ориентированный на Духа, полагается на внутренние побуждения от Духа Святого, что отвергает всякую необходимость исследования закона, чтобы познать правила жизни. Свободу от закона как средства спасения приравнивают к свободе от закона как кодекса поведения. В первые 150 лет эпохи Реформации часто возникала угроза именно этой разновидности антиномизма; и настойчивое утверждение Павла о том, что подлинно одухотворенная личность, несомненно, признает авторитет Божьего Слова, передаваемого через апостолов Христа (1 Кор. 14:37; ср. 7:40), заставляет нас думать, что одержимая «Духом» церковь в Коринфе была в плену таких же умонастроений.

Ориентированный на Христа антиномизм утверждает, что Бог не видит никаких грехов в верующих, ибо они пребывают во Христе, Который исполнил закон за них, и, следовательно, их дела не имеют никакого значения при том условии, что они продолжают веровать. Однако в 1 Ин. 1:8–2:1 (в развитие 1:7) и 3:4–10 утверждается прямо противоположное — невозможно пребывать во Христе и в то же время вести греховный образ жизни.

Диспенсационный антиномизм придерживается того взгляда, что в соблюдении христианами нравственного закона нет никакой нужды, поскольку они уже не пребывают под законом; напротив, освобождены от закона благодатью. Между тем Рим. 3:31 и 1 Кор. 6:9–11 совершенно ясно учат, что соблюдение закона по-прежнему остается обязанностью христиан. «…не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу», — говорит Павел (1 Кор. 9:21).

Диалектический антиномизм (учение Барта и Бруннера) отрицает тот факт, что библейский закон есть Божье прямое повеление, и утверждает, что императивные заявления Библии инициируют слова Духа, которые в той или иной конкретной ситуации могут точно соответствовать или не соответствовать записаному Слову. Неадекватность неоортодоксальных представлений в отношении авторитета Библии, в рамках библейского инструментализма толкующих богодухновенность Писания как средство передачи высказываний Бога Своему народу в наше время, проглядывает здесь явно.

Ситуационный антиномизм заявляет, что Бог требует от христиан лишь одного: они должны находить побуждения и силу для своих дел в любви; что же касается Декалога и других частей Писания, посвященных вопросам нравственности, то, хотя они и приписываются Самому Богу, все это лишь практические правила для любящих, правила, которыми любовь может пренебречь во всякое время. Однако Послание к Римлянам (13:8–10) учит, что при отсутствии любви как движущего фактора исполнение конкретных заповедей Писания невозможно. Так что это еще одна неприемлемая, неубедительная точка зрения на Писание.

Следует подчеркнуть, что нравственный закон в форме Декалога, развитый в нравственном учении обоих Заветов, является единым, последовательным законом, данным в качестве кодекса нравственного поведения народа Божьего во все времена. Кроме того, покаяние означает серьезное решение искать впредь Божьей помощи в соблюдении этого закона. Дух дает христианам силу для исполнения закона и все больше и больше уподобляет нас Христу, исконному Исполнителю закона (Мф. 5:17). Соблюдение этого закона является, по сути дела, реализацией нашей человеческой природы, и Писание нигде не подает надежды на спасение тому, каким бы ни было исповедание его веры, кто не желает обратиться от греха к праведности (1 Кор. 6:9–11; Отк. 21:8).

 

 

ЛЮБОВЬ
ЛЮБОВЬ — ОСНОВА ХРИСТИАНСКОГО ПОВЕДЕНИЯ

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

1 Кор. 13:4–7

Новозаветное христианство, в сущности, представляет собой ответную реакцию людей на откровение Создателя как Бога любви. Троичное Божество настолько возлюбило безбожных людей, что Бог-Отец отдал Сына, Сын отдал жизнь, Отец и Сын ныне Оба дают Духа, чтобы спасти грешников от невообразимых мучений и привести их к невообразимой славе. Вера в поразительную реальность этой божественной любви и подчинение ей порождают и поддерживают любовь к Богу и ближним, чего требуют от нас две великие заповеди Христа (Мф. 22:35–40). Любовь должна отражать нашу благодарность за Божью благодатную любовь к нам и подражать ей (Еф. 4:32–5:2; 1 Ин. 3:16).

Критерием христианской жизни является христианская любовь. Мерилом и проверкой любви к Богу служит чистосердечное и безусловное послушание (1 Ин. 5:3; Ин. 14:15, 21, 23); мерилом и проверкой нашей любви к ближним служит готовность отдать за них свою жизнь (1 Ин. 3:16; ср. Ин. 15:12–13). Эту жертвенную любовь составляют отдача, преданность и обеднение себя до конца ради благополучия ближних. Рассказ Иисуса о доброте, проявленной одним самарянином к ненавистному иудею, выступает в качестве Его толкования любви к ближнему (Лк. 10:25–37).

Христианская любовь к ближнему описывается в 1 Кор. 13:4–8. Дух захватывает от полного отсутствия в ней заботы о себе. Любовь к ближнему ищет его блага, и подлинной мерой ее выступает то, как много она отдает для этого.

Любовь является скорее принципом действия, чем эмоцией. Цель любви — оказать честь другой стороне и действовать ей во благо. Любовь заключается в том, чтобы трудиться для людей из чувства сострадания к их нуждам, все равно, приятны они нам лично или нет. Именно по этой деятельной любви друг к другу и следует отличать учеников Иисуса (Ин. 13:34–35).

 

 

НАДЕЖДА
НАДЕЖДА — ОСНОВА ХРИСТИАНСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ

А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду.

Рим. 15:4

Живя в промежутке между двумя пришествиями Христа, христианам суждено взирать в прошлое и грядущее; в прошлом — на ясли, крест и пустую гробницу, посредством чего было приобретено для них спасение; в грядущем — на встречу со Христом вне этого мира, на свое личное воскресение и радость пребывания в славе своего Спасителя во веки веков. Новозаветное служение постоянно ориентировано на эту надежду; Христос есть «надежда наша» (1 Тим. 1:1), и мы служим «Богу надежды» (Рим. 15:13). Сама вера определяется как «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1), а преданные христиане — как «прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий» (Евр. 6:18–19). Когда Иисус указывал Своим ученикам собирать сокровища на небе, поскольку «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:21), Он выразил, в сущности, мысль, которую позднее выскажет своими словами Петр: «…уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа» (1 Пет. 1:13).

Весь Новый Завет исполнен надежды. Это идеал странников, возвращающихся домой: нам нужно считать себя чужеземцами, находящимися на пути к дому (1 Пет. 2:11; Евр. 11:13). Это идеал чистоты: каждый, кто действительно надеется уподобиться Иисусу, когда Он явится, «очищает себя, так как Он чист» (1 Ин. 3:3). Это идеал готовности: мы должны быть готовы оставить этот мир ради более тесного общения со Христом, нашим Господом, в любое время, когда нас призовут на суд (2 Кор. 5:6–8; Флп. 1:21–24; ср. Лк. 12:15–21). Это идеал долготерпения: «когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении» (Рим. 8:25). И это идеал силы: надежда придает силу и уверенность, когда мы проходим предлежащее нам поприще, подвизаемся добрым подвигом и переносим «кратковременное легкое страдание» (2 Кор. 4:17), которое еще остается нам пережить перед возвращением домой (Рим. 8:18; 15:13; 2 Тим. 4:7–8).

Хотя христианская жизнь чаще бывает отмечена страданиями, чем победами (1 Кор. 4:8–13; 2 Кор. 4:7–18; Деян. 14:22), наша надежда тверда и дух исполнен непоколебимой уверенности: мы на стороне Победителя.

 

 

АКТИВНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ
ХРИСТИАНИН ЖИВЕТ, ЧТОБЫ УГОЖДАТЬ БОГУ

…Как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестие, так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши.

1 Фес. 2:4

Всем знакома истина, согласно которой целью жизни всякого христианина является прославление Бога. В этом состоит призвание верующего. Все, что мы говорим и делаем, все наше послушание Божьим заповедям, все наши отношения с ближними, все наши дарования, таланты и возможности, данные нам от Бога, все наше мужество и стойкость в трудных ситуациях и в атмосфере людской вражды, — все это должно служить нам средством воздаяния хвалы и славы Богу за Его благость к тем, на кого Он изливает Свою любовь (1 Кор. 10:31; ср. Мф. 5:16; Еф. 3:10; Кол. 3:17).

Наравне с первой важна и другая истина: всякий христианин должен угождать Богу во всякий час. Строго говоря, это положение можно назвать христианским личным призванием. Как Иисус не жил ради угождения Самому Себе, так и мы не должны (Ин. 8:29; Рим. 15:1–3). Угождать Богу во всем — вот цель, которая должна стоять перед нами (2 Кор. 5:9; Кол. 1:10; 1 Фес. 2:4; 4:1). Вера (Евр. 11:5–6), хвала (Пс. 68:31–32), благотворение (Флп. 4:18; Евр. 13:16), послушание установленным от Бога властям (Кол. 3:20) и преданность в христианском служении (2 Тим. 2:4), сочетаясь, и дают нам возможность угождать Богу. Господь дарует нам силы для такой жизни и радуется, видя наши дела. Как Он установил, так и поступает всегда: по Своей суверенной благодати дает нам то, что от нас требует, и в конце концов находит удовлетворение (Евр. 13:21; ср. Флп. 2:12–13).

Из этих управляющих нашим существованием требований угождать Богу мы познаем тот точный смысл, в котором подлинное благочестие является соответственным и созидательным. Бог относится к христианину не только как Отец к ребенку, но и как Друг к другу. Авраам был наречен другом Божьим (2 Пар. 20:7; Ис. 41:8; Иак. 2:23); Христос называет Своих учеников друзьями Своими (Лк. 12:4; Ин. 15:14). Такова эта мера Божьей благодати, по которой Он делает друзьями грешников; и мера христианского благочестия такова, что мы стараемся доставить удовольствие нашему небесному Другу, подобно тому, как супруги стараются удовлетворить друг друга, чтобы показать свою любовь (1 Кор. 7:32–35). Христианство — это любовная связь, в которой благочестие предстает сущностью наших стараний угодить Богу посредством проявлений благодарной и восторженной любви.

Способность созидать, как часть Божьего образа, который несет в себе человек, дает нам возможность отражать в богоугодном, активном образе жизни наши поиски способа выказать благодарность Богу. Любовь всегда спрашивает, что еще можно сделать, чтобы угодить и доставить удовольствие, и ответом на этот вопрос всегда будет большая любовь к ближним, большее служение их потребностям (1 Ин. 3:11–18). Если ваши замыслы угодить Богу связаны с опасностью, вспомните притчу о талантах, в которой Иисус хвалит людей, с риском вложивших порученные им деньги и получивших прибыль, и осуждает тех, что живут постоянно в нерешительном бездействии (Мф. 25:14–30).

 

 

МОЛИТВА
ХРИСТИАНЕ ИМЕЮТ ОБЩЕНИЕ С БОГОМ

Он сказал им: когда молитесь, говорите: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».

Лк. 11:2–4

Бог сотворил и искупил нас, чтобы мы имели с Ним общение — это и есть молитва. Бог разговаривает с нами через Библию; слова Его открывает и делает понятными для нас Святой Дух. Затем мы говорим Богу о Нем, о себе, о людях в Его мире, и все, что мы говорим Ему, строится как ответ на то, что сказано им. Подобная уникальная форма диалога длится всю нашу жизнь.

Библия учит молиться и поясняет на примере, как следует это делать каждому из числа народа Божьего, как наедине (Мф. 6:5–8), так и вместе с друзьями (Деян. 1:14; 4:24). В молитве мы должны выражать свое преклонение перед Богом и хвалу Ему; с покаянием исповедовать свои грехи, чтобы получить прощение; благодарить за милости; и возносить прошения и ходатайства за себя и ближних. Молитва Господня (Мф. 6:9–13; Лк. 11:2–4) заключает в себе поклонение, прошение и исповедь; Псалтирь содержит образцы всех четырех элементов молитвы.

Прошение, когда каждый молящийся смиренно признается в своих нуждах и выказывает себя доверчиво зависимым от Бога в удовлетворении этих нужд из Его неограниченных запасов мудрости и благости, есть элемент, составная часть молитвы, которая наиболее часто и постоянно освещается в Библии (напр., Быт. 18:16–33; Исх. 32:31–33:17; Ездр. 9:5–15; Неем. 1:5–11; 4:4–5, 9; 6:9, 14; Дан. 9:4–19; Ин. 17; Иак. 5:16–18; Мф. 7:7–11; Ин. 16:23–24; Еф. 6:18–20; 1 Ин. 5:14–16). Прошение, наряду с другими формами молитвы, следует обычно обращать к Отцу, как явствует из молитвы Господней, но молитву во спасение и исцеление можно обращать и ко Христу, как бывало во дни Его земного служения (Рим. 10:8–13; 2 Кор. 12:7–9), можно обращаться и к Святому Духу с просьбой о благодати и мире (Отк. 1:4). Не может быть неправильным обращение с прошением к Богу как триединому Божеству или просьба духовного благословения у Одного из трех Лиц Божества, однако мудрее следовать новозаветному молитвенному образцу.

Иисус учит, что обращаться к Отцу надлежит во имя Его (Ин. 14:13–14; 15:16; 16:23–24). Это значит взывать к Христу как к Посреднику, Который способен обеспечить нам доступ к Отцу, ожидая от Него поддержки, как от нашего Ходатая перед лицом Отца. Однако мы можем искать у Христа помощи только тогда, когда просим у Него то, что согласуется с Его волей (1 Ин. 5:14), и наши собственные побуждения в прошении праведны (Иак. 4:3).

Иисус учит, что в молитве Богу нам подобает настойчиво, с ревностным упорством добиваться у Него удовлетворения своих нужд (Лк. 11:5–13; 18:1–8) и что Он ответит на такую молитву положительно. Вместе с тем необходимо помнить, что Бог, Который лучше нас знает, что есть благо для нас, может отвергнуть наши конкретные просьбы. Если Бог отказывает нам в чем-то, то лишь потому, что у Него есть лучшее решение нашей проблемы, как в случае с Павлом, когда он просил Христа удалить от него жало, данное ему в плоть (2 Кор. 12:7–9). Чтобы выразить веру в благость всего, что Бог усмотрел для нас, лучше всего сказать Ему: «Да будет воля Твоя», как сказал в Гефсимании Иисус (Мф. 26:39–44), отказываясь при этом от своих желаний и уповая на мудрость Отца.

Нет никакого противоречия или несовместимости между учением Писания о Божьем суверенном предопределении всего и о действенности молитвы. Бог предопределяет как средства исполнения Своего замысла, так и конечный итог его, так что наша молитва предопределена как средство, с помощью которого Он исполняет Свою суверенную волю.

Христиане, осознающие высокую честь обращения к Богу, возносящие с должным почтением и смирением, с чистым (то есть очищенным, кающимся) сердцем искреннюю молитву Богу, найдут в себе данное от Духа сыновнее побуждение молиться и доверять своему Небесному Отцу (Гал. 4:6; Рим. 8:15), а также желание молиться о том, что превышает наше понимание (Рим. 8:26–27). Кто действительно возносит молитвы Богу, тот может познать непостижимую реальность помощи, которую оказывает нам в молитве Святой Дух.

 

 

КЛЯТВЫ И ОБЕТЫ
ХРИСТИАНИН ЗНАЧИТ ВЕРНЫЙ

И сказали они: возвратим и не будем с них требовать; сделаем так, как ты говоришь. И позвал я священников, и велел им дать клятву, что они так сделают. И вытряхнул я одежду мою, и сказал: так пусть вытряхнет Бог всякого человека, который не сдержит слова сего, из дома его и из имения его, и так да будет у него вытрясено и пусто! И сказало все собрание: аминь. И прославили Бога; и народ выполнил слово сие.

Неем. 5:12–13

Бог повелевает говорить правду друг другу, особенно это касается христиан (Еф. 4:25; Кол. 3:9); это, как указано в Писании, свойственно подлинному благочестию (Пс. 14:1–3). Бог запрещает ложь, обман и злонамеренное искажение истины (Исх. 20:16; Лев. 19:11). Иисус называет сатану отцом лжи (Ин. 8:44), и всякий, подобно ему лгущий, чтобы осознанно вводить в заблуждение и наносить урон ближним, сурово осужден Писанием как отвратительный и страшный безбожник (Пс. 5:10; 11:2–5; 51:3–6; Иер. 9:3–6; Отк. 22:15). Признать достоинство своего ближнего, несущего на себе образ Божий, можно только признавая его право на истину. Таким образом, повеление говорить истину, то есть выказывать должное почтение к фактам, к ближнему и Богу, становится основным элементом подлинной религии и подлинной любви к ближнему.

Объясняя девятую заповедь, Божий запрет, наложенный на лжесвидетельство (Исх. 20:16), на основании правила, согласно которому негативное предполагает позитивное (то есть заповедь требует должного во избежание запретного), Полный Вестминстерский катехизис (вопрос 144) заявляет:

По уставу каждого дня надлежит сохранять и утверждать истину между человеком и человеком и доброе имя ближнего, как и свое; являть и защищать истину; от чистого сердца, искренно, свободно, ясно и полно говорить правду, и только правду и ничего кроме правды ради справедливости и правосудия в суде и везде где это требуется.

Клятвы — это священные декларации, в которых Бога призывают удостоверить свои утверждения или обещания, навлекая на себя Его наказание в случае лжи. Писание одобряет принесение клятв в особо важных случаях (Быт. 24:1–9; Ездр. 10:5; Неем. 5:12; ср. 2 Кор. 1:23; Евр. 6:13–17), хотя в эпоху Реформации анабаптисты отвергли эту практику в рамках своего отказа от участия в делах этого мира. Они апеллировали к осуждению Иисусом клятв, выдуманных и назначенных для введения в заблуждение, словно Иисус осуждал принесение клятв само по себе, а не призывал к честным речам, советуя остерегаться искушения употреблять слова с тем, чтобы вводить ближних в заблуждение и манипулировать ими в своих интересах (Мф. 5:33–37; ср. Иак. 5:12).

Обеты, приносимые Богу, представляют собой священный эквивалент клятв и должны рассматриваться с такой же серьезностью (Втор. 21:23; Еккл. 5:4–6). То, что клянутся или обещают сделать, надлежит выполнять, как бы дорого это ни давалось (Пс. 14:4; ср. Иис. Н. 9:15–18). Бог требует, чтобы мы относились со всякой серьезностью не только к Его словам, но и к своим собственным. Однако «никому не дано обещать того, что запрещено Словом Божиим, или того, что воспрепятствует исполнению должного, заповеданного Им» (Вестминстерское исповедание, XXII. 7).

 

 

ЦАРСТВО БОЖЬЕ
ХРИСТИАНЕ — ГЛАШАТАИ ЦАРСТВА

Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: «вот, оно здесь», или: «вот, там». Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.

Лк. 17:20–21

Тема Царства Божьего проходит через оба Завета, привлекая наше внимание к цели исторического процесса. Во времена Ветхого Завета Бог объявлял о Своем желании царствовать (согласно Своей суверенности, Дан. 4:31–32), учредив Свое Царство (Его управление жизнью народа и обстоятельствами) через избранного Им царя (Мессию из Давидова колена, Ис. 9:6–7) в эру милосердия. Это Царство пришло с Иисусом, Мессией и существует везде, где господство Иисуса признается в покаянии, вере и обновленном послушании человека. Иисус, помазанный Духом, исполненный Духа, назначенный, но еще не вступивший в должность Правитель (Лк. 3:21–22; 4:1, 14, 18–21, 32–36, 41), умер, воскрес, вознесся и теперь управляет на небесах как Правитель всей вселенной (Мф. 28:18; Кол. 1:13), Царь царей и Господь господствующих (Отк. 17:14; 19:16). Эра милосердия представляет собой период нынешних духовных благодеяний (спасения от греха и общения с Богом), ведущий к будущему состоянию неомраченной радости в воссозданной вселенной. Первые шаги это Царство уже сделало в настоящем, но в полноте своей осуществится только в грядущем; в некотором смысле оно всегда присутствует в нашей жизни, хотя в самом полном смысле — еще только должно явиться (Лк. 11:20; 16:16; 17:21; 22:16, 18,29–30).

Это Царство пришло на землю не только как милость, но и как суд, о чем предрекал Иоанн Креститель, его предтеча (Мф. 3:1–12). Все послушно принявшие Слово Иисусово и предавшие свою участь в Его руки обрели милость, между тем как иудейское руководство, не пожелавшее сделать это, было осуждено. Строго говоря, иудейские вожди осудили себя сами, поскольку избрали жизнь во тьме, отказавшись от Спасителя (Ин. 3:17–20).

Задача Церкви заключается в том, чтобы посредством верного христианского пути и свидетельства сделать незримое Царство зримым. Евангелие Христово остается Евангелием Царства (Мф. 4:23; 24:14; Деян. 20:25; 28:23, 31), Благой вестью о праведности, мире и радости в Святом Духе через вступление в отношения ученичества у живого Господа (Рим. 14:17). Чтобы проповедь Церкви заслуживала доверия, она должна демонстрировать реальность одухотворенного бытия в этом Царстве.

Явление Царства означает начало нового этапа в Божьем искупительном замысле. Мессия явился, искупил наши грехи и вознесся на Свой престол с обетованием о Своем Втором пришествии. Все символическое, временное и несовершенное в богоданных Израилю установлениях относительно общения его с Богом, ушло в прошлое. Израиль, избранный народ, Авраамово семя, получил новое определение как сообщество верующих в Иисуса (Гал. 3:16, 26–29). После излияния Духа новый путь жизни, а именно жизнь во Христе и со Христом, стал реальностью этого мира. Так было положено начало нового интернационализма вселенского церковного братства и вселенского благовествования (Еф. 2:11–18; 3:6, 14–15; Отк. 5:9–10; 7:9; Мф. 28:19–20; Кол. 1:28–29). Хотя эти перемены были великими, ни одна из них не означала установления нового нравственного кодекса, как это иногда предполагается. Нравственный закон для христиан, закон настоящего Божьего Царства, есть закон, находящийся в Декалоге и книгах пророков, ныне используемый в новой ситуации. Иисус не отменял этого закона, Он просто исполнил его (Мф. 5:17–48).

 

 

АПОСТОЛЫ
ПРЕДСТАВИТЕЛИ ИИСУСА ИСПОЛНЯЛИ ЕГО ВОЛЮ

И бросили о них жребий, и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам.

Деян. 1:26

Хотя Евангелия называют одних и тех же людей «учениками» и «апостолами» (Мк. 3:7, 14, 20), эти понятия не представляют собой синонимов. Слово ученик означает «учащийся», «питомец»; апостол же означает «посланник», «представитель», то есть полномочный представитель пославшего. «Двенадцать Апостолов Агнца» (Отк. 21:14), в отличие от апостолов (В Синодальном переводе «посланников». — Примеч. перев.) церквей (2 Кор. 8:23) и остальных учеников Иисуса, были избраны и посланы Иисусом (Мк. 3:14) так же, как и Он Сам, «Апостол (В Синодальном переводе «Посланник». — Примеч. перев.)... исповедания нашего» (Евр. 3:1), был избран и послан Отцом (1 Пет. 1:20). Отвергающий Иисуса отвергает Отца, а отвергающий апостолов отвергает Иисуса (Лк. 10:16).

Новый Завет изображает апостолов людьми, несущими Благую весть, насаждающими церкви (то есть совершающими обход общин) и действующими (подобно Самому Иисусу, исполнявшему эту тройную функцию в период земного служения) пастырями. Как Иисус говорил не от Себя, но по поручению Отца (Ин. 12:49–50; 14:24), так и апостолы говорят не от себя, но по поручению Христа (1 Фес. 2:13; 2 Фес. 3:6; ср. 1 Кор. 2:12–13; 14:37).

В Книге Деяний (1:15–26) описывается церковь перед днем Пятидесятницы и ученики Иисуса, просящие в молитве указать им по жребию, кого поставить на место Иуды. Была ли тогдашняя церковь права, избирая апостолов подобным образом, и был ли Павел тринадцатым апостолом Христа, и намеревался ли Христос заменить Иуду Павлом, и не было ли избрание Матфия ошибкой — понять это из Книги Деяний не представляется возможным; Лука, по всей видимости, и сам не знал этого. Павел, «апостол язычников» (Рим. 11:13; Гал. 2:8), именовавший себя апостолом во вступлении к большинству своих посланий, настаивал на этом, поскольку он видел Христа на Дамасской дороге и был призван Им к этому служению (Деян. 26:16–18). Он говорил, что был подлинным свидетелем Иисусова воскресения (каким всякий апостол должен быть, Деян. 1:21–22; 10:41–42), как и все другие апостолы. Иаков, Петр и Иоанн приняли Павла в апостольское общение (Гал. 2:9), и Бог утвердил его в этом положении, дав полномочия апостольства (творить знамения и чудеса, 2 Кор. 12:12; Евр. 2:3–4) и плодотворное служение (1 Кор. 9:2).

Апостолы были посланниками Божьего откровения истин, которым предстояло стать христианским уставом веры и жизни. Как таковые, а также через назначение их Христом Своими полномочными представителями (2 Кор. 10:8; 13:10), апостолы пользовались уникальной и официальной властью в зарождающейся Церкви. В наше время апостолов нет, хотя есть христиане, которые несут служение, в некотором смысле подобное апостольскому. Ныне не дается новых канонических откровений; сила апостольского учения коренится в каноническом Писании, сутью и ядром которого являются писания самих апостолов. Отсутствие нового откровения тем не менее не ставит современную Церковь в какое-то неблагоприятное положение по сравнению с Церковью апостольского периода, ибо Святой Дух толкует и применяет эти Писания в отношении народа Божьего и ныне.

 

 

ЦЕРКОВЬ
БОГ ОРГАНИЗУЕТ СВОЙ НАРОД В НОВОЕ СООБЩЕСТВО

Итак, вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом.

Еф. 2:19–22

Церковь (греч. ecclesia в значении «собрание») пребывает в Иисусе, через Иисуса и благодаря Иисусу. Именно в этом заключается отличительная черта Нового Завета. Между тем на новом этапе истории искупления Церковь выступает в качестве продолжения ветхозаветного Израиля, семени Авраамова, народа завета Божьего. Разница между Церковью и Израилем коренится в обновлении завета, которым Бог и Его народ связываются друг с другом. Новый завет, по которому живет Церковь (1 Кор. 11:25; Евр. 8:7–13), представляется новой формой отношений, на основании чего Бог обращается к избранному сообществу: «…и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Исх. 6:7; Иер. 31:33). Как преемственность, так и разрыв преемственности между Израилем и Церковью, отражают эту перемену в форме завета, имевшую место после пришествия Христа.

Итак, новые свойства нового завета таковы: во-первых, ветхозаветное священство, жертвоприношения и святилище заменяются посредничеством Иисуса, распятого, воскресшего и царствующего ныне Богочеловека (Евр. 1–10), в Котором верующие отождествляются как семя Авраамово и народ Божий (Гал. 3:29; 1 Пет. 2:4–10).

Во-вторых, этническая дискриминация древнего завета (Втор. 7:6; Пс. 147:19–20) заменяется включением во Христе на равном основании верующих любой национальности (Еф. 2–3; Отк. 5:9–10).

В-третьих, Дух изливается на всякого христианина и на всю Церковь в целом, так что общение со Христом (1 Ин. 1:3), попечение Христово (Ин. 12:32; 14:18; Еф. 2:17) и предвкушение небес (2 Кор. 1:22; Еф. 1:14) становятся реальностью церковного опыта.

Неверие большинства иудеев (Рим. 9–11) привело к положению, описанному Павлом как отсечение Богом ветвей маслины (историческое собрание по Его завету) и замена их ветвями дикой маслины (Рим. 11:17–24). Преобладание в церкви язычников возникло не в соответствии с условиями нового завета, а по причине отвержения их евреями, и Павел учил, что в один прекрасный день все это переменится (Рим. 11:15, 23–31).

Новый Завет определяет Церковь как исполнение ветхозаветных упований через установление отношений с тремя Лицами Божества через посредническое служение Иисуса Христа. Церковь рассматривается как семейство и стадо Божье (Еф. 2:18; 3:15; 4:6; Ин. 10:16; 1 Пет. 5:2–4), Его духовный Израиль (Гал. 6:16); тело и Невеста Христовы (Еф. 1:22–23; 5:25–28; Отк. 19:7; 21:2, 9–27); и храм Святого Духа (1 Кор. 3:16; ср. Еф. 2:19–22). Члены Церкви называются «избранными» (отобранными), «святыми» (посвященными, отделенными для Бога) и «братьями» (усыновленными детьми Бога).

По сути, Церковь была, есть и всегда будет единым, поклоняющимся Богу сообществом, постоянно пребывающим в подлинном святилище, каким является небесный Иерусалим (Гал. 4:26; Евр. 12:22–24), место присутствия Божьего. Здесь все, живые во Христе, как живущие в уничиженных телах, так и почившие (то есть Церковь воинствующая и Церковь победоносная) постоянно поклоняются Богу. Между тем в мире эта единая Церковь представлена местными собраниями, каждое из которых призвано исполнять роль микрокосма (характерного образца небольших масштабов) Церкви в целом. Это объясняет то, каким образом для Павла эта единая, вселенская Церковь является Телом Христовым (1 Кор. 12:12–26; Еф. 1:22–23; 3:6; 4:4); то же относится и к местному собранию христиан (1 Кор. 12:27).

Принято называть Церковь на земле «единой» (поскольку такой Церковь и является во Христе, что следует из Еф. 4:3–6, несмотря на большое число поместных общин и деноминационных объединений), «святой» (поскольку она посвящена Богу в целом, как и всякий отдельно взятый христианин, Еф. 2:21), «вселенской» (поскольку она распространилась по всему свету и стремится к полноте веры) и «апостольской» (поскольку она основана на апостольском учении, Еф. 2:20). Все четыре характеристики можно вывести из Еф. 2:19–22.

Существует разница между тем, какой видится церковь людям, и тем, какой ее видит Бог. Речь идет об историческом разделении между «зримой» и «незримой» церквами. Понятие незримая в приложении к церкви означает не то, что нельзя увидеть знамений ее присутствия, но то, что нельзя познать (как ведает Сердцеведец Бог, 2 Тим. 2:19), кто из крещенных, исповедующих веру членов церкви как организованного общества внутренне возрожден и тем самым причислен к Церкви как к духовному братству грешников, возлюбивших своего Спасителя. Иисус учил, что в организованной церкви всегда найдутся люди, которые полагают, что они христиане, и походят на них (более того, некоторые из них служат), но которые никогда духовно не обновлялись и потому будут отданы на суд и отвергнуты (Мф. 7:15–27; 13:24–30, 36–43, 47–50; 25:1–46). Противопоставленность «зримой» и «незримой» церкви является богословской. Отсюда нельзя делать вывода о существовании двух церквей; речь идет о том, что в зримой церкви всегда есть мнимые христиане, которых Бог не считает подлинными (и которые могли бы узнать это о себе, если бы захотели, 2 Кор. 13:5).

Новый Завет исходит из того, что все христиане участвуют в жизни своей поместной общины, посещают собрания (Евр. 10:25), принимают наставления и наказания (Мф. 18:15–20; Гал. 6:1) и участвуют в деле благовестия. Христиане не слушают Бога и обедняют себя, когда отказываются объединяться с другими верующими, если существует поместная община, к которой они могли бы присоединиться.

Христианам Бог не предписывает порядок богослужения с той детализацией, с какой это делалось в ветхозаветные времена, однако Новый Завет ясно указывает на то, что основными, важнейшими составляющими общественного христианского богослужения являются, в частности, хвала («псалмы и славословия и духовные песнопения» Еф. 5:19), молитва и проповедь, а также регулярное участие в Вечере Господней (Деян. 20:7–11). Воздаяние Богу хвалы и славы являлось, несомненно, великим делом в апостольской церкви, а с тех пор и во всех движениях духовного пробуждения: Павел и Варнава, наряду с молитвой вслух, воспевали Бога в филиппийской темнице (Деян. 16:25), и в Новом Завете есть множество мест, по всей видимости, представляющих собой фрагменты песнопений (Еф. 5:14; Флп. 2:6–11; 1 Тим. 3:16; и др.), между тем есть и «новая песнь» Книги Откровения, исполненная воодушевления и, безусловно, восторга (Отк. 4:8, 11; 5:9–10, 12–13; 7:10, 12; 11:15, 17–18; 12:10–12; 15:3–4; 19:1–8; 21:3–4). Любая поместная община, будучи духовно живой, несомненно, хвалит и славит Бога своим пением, молитвой и, конечно, весьма серьезной проповедью, проявляя во всем этом необходимую ревность.

 

 

СЛОВО И ТАИНСТВО
КАК РАСПОЗНАТЬ ИСТИННУЮ ЦЕРКОВЬ

…Ефесской церкви… Смирнской церкви… Пергамской церкви… Фиатирской церкви… Сардийской церкви… Филадельфийской церкви… Лаодикийской церкви…

Отк. 2:1, 8, 12, 18; 3:1, 7, 14

Всякая поместная община представляет собой проявление одной вселенской Церкви и обязательно, по необходимости воплощает собой природу этой Церкви как возрожденного семейства Отца, Тела Христова и братства, поддерживаемого Святым Духом. В миру существуют самоучрежденные, самозваные церкви, имеющие сомнительные или неправомерные полномочия (например, унитарианские (Отвергающие догмат троичности Бога. — Примеч. перев.) церкви и Мормонская церковь, отвергающие Троицу). Есть и такие собрания, которые некогда однозначно придерживались веры, но, как известно, отклонились от истинного вероисповедания настолько, что встает вопрос, в какой мере правомочно называть их церквами. Следовательно, необходимо проводить различие. Отделившись от Католической церкви, деятели эпохи Реформации были вынуждены определять признаки истинной церкви. Опираясь на Писание, они вывели два важнейших критерия.

1. Верная проповедь Слова Божьего. Это значит, что та или иная группа, о которой идет речь, преподает сущность христианской Благой вести, опираясь на Писание. Такие проявления, как отрицание Троицы, божественности Христа, искупления Им наших грехов и оправдания по вере, например, объединяют отклонившиеся современные группы с докетистскими сепаратистами, которые отвергали Воплощение и Искупление (1 Ин. 4:1–3), что и побудило Иоанна сказать: «Они… не были наши» (1 Ин. 2:19).

2. Должное понимание таинств. Это значит, что крещение и Вечеря Господня рассматриваются и истолковываются как изложение, объяснение, толкование Благой вести с тем, чтобы вызывать, утверждать и укреплять веру Христову. Суеверия, которые удушают веру, обращая таинства в магические ритуалы, нетерпимы. Подобные суеверия радикальным образом вредят подлинности церкви, как и все остальное из того, что препятствует вере во Христа. Крещение, в частности, означает принятие в зримую церковь; Вечеря Господня является подтверждением принадлежности к этой церкви. Надлежащее понимание таинств является элементом церковной дисциплины, посредством чего проверяют исповедание веры и дают оценку поведению в собрании.

В идеале, помимо вышеописанных двух, христианское собрание непременно проявляет и другие ключевые признаки своей подлинности. Лютер включал в число таковых дисциплину (Мф. 16:19), назначение служителей (Деян. 14:23; 20:28), общественное богослужение (Евр. 10:25) и скорби во имя Господа Иисуса (Деян. 14:22; 20:29). Реформатские церкви предусматривают действующую дисциплинарную систему и говорят о дисциплине как о третьем критерии или признаке зримой церкви (Тит. 1:13; 2:15; 3:10). В наше время, с точки зрения пятидесятников и других, действенное служение каждого члена церкви выступает еще одним критерием подлинности церкви (Еф. 4:7–16).

Однако дополнительные критерии не представляются необходимыми и существенными в той мере, в какой являются два вышеописанных обязательных. Всякое собрание, не удовлетворяющее этим двум критериям, несомненно, ущербно, но было бы неверно утверждать, что это вообще не церковь.

 

 

ПРЕСВИТЕРЫ
ПАСТЫРИ ОБЯЗАНЫ ЗАБОТИТЬСЯ О ЦЕРКВИ

…Держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении, и противящихся обличать.

Тит. 1:9

Апостолы не только призывали всех христиан наблюдать друг за другом с любовью, заботой и молитвой (Гал. 6:1–2; 1 Ин. 3:16–18; 5:16; Евр. 12:15–16), но и назначали в каждом собрании блюстителей, называемых «пресвитерами» (Деян. 14:23; Тит. 1:5), которым вменялось блюсти членов общины подобно тому, как пастухи блюдут овец (Деян. 20:28–31; 1 Пет. 5:1–4), уча их на собственном примере (1 Пет. 5:3) уклоняться от всякого зла и шествовать к добру. Из-за исполняемой ими роли пресвитеров (греч. presbuteroi) называют также «пастырями» (греч. poimenes, или «пасторами», Еф. 4:11) и блюстителями (греч. episkopoi, или «епископами», Деян. 20:28, ср. ст. 17; Тит. 1:5, ср. ст. 7; 1 Пет. 5:1–2), а также используют другие названия, отражающие их руководящую роль (Рим. 12:8; 1 Фес. 5:12; Евр. 13:7, 17, 24). Собрание, со своей стороны, должно признавать авторитет поставленных ему Богом руководителей и следовать их указаниям (Евр. 13:17).

Этот порядок отмечается уже в Ветхом Завете, где Бог назван Пастырем Израиля (Пс. 79:2), а цари, пророки, священники и старейшины (начальство на местах) призваны быть Его представителями в роли «подпасков» (Чис. 11:24–30; Втор. 27:1; Ездр. 5:5; 6:14; 10:8; Пс. 76:21; Иер. 23:1–4; Иез. 34; Зах. 11:16–17). В Новом Завете Иисус, Пастырь добрый (Ин. 10:11–30), назван также Пастыреначальником (1 Пет. 5:4), а пресвитеры — Его подчиненными. Апостол Петр называет себя «сопастырем» и свидетелем страданий Христовых (1 Пет. 5:1), давая понять, быть может, что духовное пастырство было особой задачей, которую Иисус поставил перед ним, призывая его на служение (Ин. 21:15–17).

Некоторые, не все, пресвитеры преподавали учение (1 Тим. 5:17; Тит. 1:9; Евр. 13:7), а в Еф. 4:11–16 говорится, что Христос дал церкви «пастырей-учителей» (одна категория с ролью двойного назначения), чтобы готовить всякого члена церкви через поиск и развитие его духовных дарований к служению (ст. 12–16). Среди руководства собрания апостолы предусматривали, по всей видимости, учителей, которые не были пресвитерами (2 Тим. 2:2), пресвитеров, которые не преподавали учения, а также пресвитеров, которые руководили и преподавали.

Пастырство, возложенное на пресвитеров, требовало духовной зрелости, твердого христианского характера и упорядоченной, хорошо налаженной личной жизни (1 Тим. 3:1–7; Тит. 1:5–9). Искренность и верность в пресвитерском служении будут вознаграждены (Евр. 13:17; 1 Пет. 5:4; ср. 1 Тим. 4:7–8).

Пастырские обязанности апостолов, как и апостольских представителей, например Тимофея и Тита, были шире, чем у пресвитеров собрания (2 Кор. 11:28; Тит. 1:5), а у дьяконов (греч. diakonoi, или «слуг», по всей видимости, помощников пресвитеров, 1 Тим. 3:8–13; Флп. 1:1) — уже, касаясь преимущественно дел благотворительности (Деян. 6:2–6; Рим. 16:1–2).

Каждая церковь нуждается в служителях, ответственных за пастырство, и в мудром способе их избрания и назначения.

 

 

СВЯЩЕННОДЕЙСТВИЯ
ХРИСТОС УСТАНОВИЛ ДВА ЗНАМЕНИЯ ЗАВЕТА С БОГОМ

И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность…

Рим. 4:11

Христос установил два священнодействия, обязательных для Его последователей: крещение, однократный обряд посвящения (Мф. 28:19; Гал. 3:27), и Вечерю Господню, регулярно совершаемый обряд воспоминания (1 Кор. 11:23–26). Эти священнодействия называются «таинствами» в Западной традиции, «тайнами» в Восточной церкви и «заповедями» у некоторых протестантов, которые считают оба первых термина испорченными бесполезными ассоциациями. В Писании не приводится одного, обобщающего понятия для этих священнодействий и соответствующих им ветхозаветных обрядов, а именно обрезания всех представителей мужского пола в качестве обряда посвящения (Быт. 17:9–14, 23–27) и ежегодного празднования Пасхи в качестве обряда воспоминания (Исх. 12:1–27). Вместе с тем библейское учение служит основанием для обобщения этих священнодействий в качестве знамений или печатей, удостоверяющих подлинность завета с Богом.

Таинство (англ. sacrament) происходит от латинского слова sacramentum, означающего в широком смысле священный обряд вообще, а в узком смысле — воинскую священную присягу верности. Изучение самих обрядов привело к возникновению понятия таинств как ритуальных действий, установленных Христом, или знамений, которые воспринимаются органами чувств и сообщают нам благодать Божью во Христе и благословения Его завета. Они сообщают эти благословения верующим, запечатлевая и утверждая обладание ими; верующие, благоговейно принимающие эти благословения, выражают тем самым свою веру и преданность Богу. Цель этих священнодействий — «провести видимое различие между теми, кто принадлежит церкви, и остальным миром и торжественно посвятить их на служение Богу во Христе, согласно Его Слову» (Вестминстерское исповедание, XXVII. 1).

В средние века к священнодействиям ошибочно причислили пять других обрядов (конфирмацию, покаяние, бракосочетание, рукоположение и миропомазание). Между прочим, эти обряды, не являющиеся знамениями завета с Богом, «не обладают такой же природой таинств, как крещение и Вечеря Господня, потому что в них не имеется никакого видимого знака Божьего присутствия и их совершение не заповедано Богом» («Тридцать девять статей», XXV).

Священнодействия справедливо рассматриваются как способ сообщения благодати, поскольку Бог делает их средствами веры, используя для того, чтобы укреплять уверенность в Своих обетованиях и побуждать совершать дела веры для обретения предвозвещенных благих даров. Сила священнодействий в этом отношении зависит не от веры или добродетелей служителя, но от верности Бога, Который, подавая эти знамения, ныне доволен этим. Зная об этом, Христос и апостолы говорят о знамении не просто как о предмете, обозначенном этим знамением, но и добавляют, что принятие первого равносильно принятию последнего (напр., Мф. 26:26–28; 1 Кор. 10:15–21; 1 Пет. 3:21–22). Как проповедь Слова делает Евангелие слышимым, так священнодействия делают его видимым, и Бог пробуждает веру посредством того и другого.

Священнодействия укрепляют веру путем согласования христианского вероисповедания со свидетельством наших чувств. Это обстоятельство хорошо иллюстрируется ответом на вопрос 75 Гейдельбергского катехизиса. Ключевым словом здесь выступает слово несомненно.

Христос повелел мне… есть от этого преломленного хлеба и пить из этой чаши в память о Нем, и этим дал мне уверенность в том, что, во-первых, Его тело было… преломлено на кресте ради меня и Его кровь была пролита за меня, и это так же несомненно, как то, что я вижу собственными глазами… преломленный для меня хлеб и предлагаемую мне чашу; а во-вторых, что Своим распятым телом и Своей пролитой кровью Он кормит и питает мою душу для вечной жизни, и это так же несомненно, как то, что я чувствую вкус хлеба и вина… данных мне как несомненные знаки тела и крови Христа.

Священнодействия названы средствами благодати потому, что действуют по принципу, согласно которому видящий в соответствии с фактами верует.

 

 

КРЕЩЕНИЕ
ЭТОТ ОБРЯД УКАЗЫВАЕТ НА СОЮЗ СО ХРИСТОМ

Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни.

Рим. 6:3–4

Христианское крещение в форме ритуального омовения (как и дохристианское крещение) является знамением от Бога, указывающим на внутреннее очищение и отпущение грехов (Деян. 22:16; 1 Кор. 6:11; Еф. 5:25–27), произведенное Духом возрождение и новую жизнь (Тит. 3:5), а также на постоянное присутствие Святого Духа как Божьей печати, служащей удостоверением и гарантией того, что некто во Христе будет спасен вовеки (1 Кор. 12:13; Еф. 1:13–14). Крещение, знаменуя собой все вышеозначенное, указывает главным образом на союз со Христом в Его смерти, погребении и воскресении (Рим. 6:3–7; Кол. 2:11–12); и этот союз со Христом является источником и первопричиной нашего спасения (1 Ин. 5:11–12). Крещение по вере удостоверяет принявших его в том, что они обрели Божий дар новой жизни во Христе даром. В то же время это налагает на них обязательство впредь вести новую жизнь, то есть идти путем преданных учеников Иисуса. Крещение есть переломный момент в жизни человека, знаменующий возрождение его к жизни во Христе.

Христос заповедал Своим ученикам крестить людей во имя Отца, Сына и Святого Духа (Мф. 28:19). Это значит, что отношения завета с Богом, в котором заповедано священнодействие крещения, есть принятие нас всеми Лицами Троицы, Их общение с нами и наша преданность Им. Когда Павел говорит, что израильтяне все «крестились в Моисея» (1 Кор. 10:2), он имеет в виду то, что они были подчинены Моисею и поставлены под его руководство. Отсюда следует, что крещение во имя Триединого Божества означает посвящение себя Богу и подчинение Ему.

Внешнее, зримое знамение не может механически или магически передавать обозначаемые им духовные благословения, и вера крещаемых не всегда является подлинной. Петр вынужден был сказать недавно принявшему крещение Симону волхву, что сердце его и после крещения остается неправым перед Богом (Деян. 8:13–24).

Как однократное знамение, крещение должно совершаться только один раз. Крещение является действительным и имеет законную силу, когда проводится во имя Отца, Сына и Духа с использованием воды, даже тогда, когда крестится взрослый, чье исповедание веры впоследствии оказывается неискренним. Крестить повторно Симона волхва, некогда крестившегося и впоследствии обратившегося в истинную веру, было бы ошибкой.

В Новом Завете нет указаний, как именно следует совершать крещение. Повеление крестить может исполняться путем погружения, окунания или окропления; все три способа соответствуют значению греческого глагола baptizo и символическому требованию к крещаемому пройти под очищающей водой и выйти из нее.

Крещение детей из семейства верующих, на основании уверенности в том, что это соответствует богооткровенной воле, было частью исторической практики большинства церквей. Однако всемирным баптистским сообществом, в том числе и выдающимися протестантскими мыслителями, это положение оспаривается.

Дело в том, что баптисты настойчиво утверждают, что членом поместной церкви может стать только человек, который перед всем собранием исповедует личную веру; эта точка зрения часто обосновывается ссылкой на то, что Христос установил крещение прежде всего для публичного исповедания веры и что указание на подобное исповедание входит в определение понятия «крещение», так что детокрещение не может считаться крещением по определению. (Людей, которые крестились в детстве, а впоследствии пришли к вере, в баптистских церквах обычно крестят вторично, поскольку с баптистской точки зрения они не были крещены.) Реформатское богословие опровергает представление о том, что крещением является только крещение верующих, и не разделяет баптистского неприятия того, что детям отводится определенное место в Теле Христовом благодаря их родителям, причем от самого рождения. Эти отличия, относящиеся к зримой церкви, формируют фон для всех дискуссий о детокрещении как таковом.

Основанием для крещения детей из семей верующих (иллюстрации, предписания или запрета этой практики в Новом Завете нет) является утверждение о том, что переход древней формы завета Божьего в новую, произошедший с явлением Христа, не повлиял на принцип семейного единства в святом сообществе (то есть в церкви, как это теперь называют). Младенцев, таким образом, следует крестить, подобно тому, как еврейских младенцев мужского пола прежде подвергали обрезанию, не для того, чтобы ввести их в завет с Богом, но для того, чтобы подтвердить их положение по завету, которое суверенным установлением Божьим они уже получили благодаря своему происхождению.

В 1 Кор. 7:14 Павел отвечает на вопрос, благоволит ли Бог к браку, в котором только одна из сторон становится христианской, ссылаясь на тот определенный факт, что дети в подобном браке по родству и по завету «святы», то есть посвящены Богу и приняты Им в сообщество вместе с одним из своих родителей христианского вероисповедания. Итак, принцип духовного единства родитель — дитя непоколебим, на что указывает и апостол Петр в проповеди в день Пятидесятницы (Деян. 2:39). Однако если дети участвуют в завете с Богом наряду с родителями, и это считается уместным, то должны считаться уместными и другие вещи, равноценные этому, а именно получение знамения завета и места в святом сообществе; так что церкви неприлично отвергать все это. Подобный порядок вещей подтверждается тем фактом, что, когда знамением завета и включения в святое семейство был обряд обрезания, Бог недвусмысленно повелевал совершать этот обряд (Быт. 17:9–14).

Возражая против этого, баптисты говорят, что обрезание а) было в основном знаком еврейского происхождения, так что сомнительно проводить параллель между обрезанием и христианским крещением; б) по Новому Завету требование личного вероисповедания прежде крещения является абсолютным; и в) привносить действия, которые Писание явно не признает и не оформляет в виде заповеди, в церковную жизнь не следует.

Несомненно, все взрослые члены церкви должны исповедовать свою веру перед всей церковью, и собрания, которые крестят младенцев, предусматривают это в форме конфирмации или ее эквивалента. Христианское попечение о баптистских детях должно быть таким же: посвященных Богу с раннего возраста детей (это посвящение может осуществляться путем крещения или посредством обряда инициации, который некоторые называют «сухим крещением») следует учить жить для Господа и в конце концов приводить к публичному исповеданию веры во время обряда конфирмации или крещения (которое некоторые называют «водной конфирмацией»). После этого они обретают статус полноправных членов святого собрания, если, конечно, на них не наложено дисциплинарное взыскание за оплошности. Нескончаемый спор идет не о попечении, а о Божьем определении церкви.

 

 

ВЕЧЕРЯ ГОСПОДНЯ
ЭТОТ ОБРЯД УКАЗЫВАЕТ НА ОБЩЕНИЕ СО ХРИСТОМ

Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Также и чашу после вечери, и сказал: «сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание». Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет.

1 Кор. 11:23–26

Вечеря Господня — это акт поклонения Богу, принимающий форму ритуальной трапезы, в ходе которой слуги Христовы преломляют хлеб и принимают вино в память о своем распятом Господе, а также в ознаменование нового завета с Богом посредством Христовой смерти.

Наш Господь Иисус в ночь, в которую был предан, установил таинство Своего тела и крови, называемое Вечерей Господней, чтобы оно соблюдалось Его Церковью до конца мира для напоминания о том, что Он в Своей смерти Сам принес Себя в жертву. Вечеря Господня является печатью, подтверждающей все благословения, принадлежащие истинным верующим, а также их духовной пищей и условием их возрастания в Нем, исполнением их обязанностей перед Ним и залогом их общения с Ним и друг с другом как членов Его мистического тела. (Вестминстерское исповедание, XXIX. 1)

Отрывки из Писания, на которых основано вышеприведенное утверждение, — это четыре повествования об учреждении Вечери (Мф. 26:26–29; Мк. 14:22–25; Лк. 22:17–20; 1 Кор. 11:23–25), а также 1 Кор. 10:16–21; 11:17–34. Иисус проповедовал (Ин. 6:35–58) о Себе как хлебе жизни и о необходимости питаться Им, вкушая Его плоть и пия Его кровь, задолго до того, как была установлена Вечеря, поэтому лучше понимать эту проповедь как относящуюся к тому, что Вечеря символизирует (то есть общение со Христом по вере).

В эпоху Реформации вопросы о природе Христова присутствия в хлебе и вине и об отношении этого священнодействия к самому факту Его искупительной смерти вызывали яростные споры. В качестве ответа на первый вопрос Католическая церковь предложила (и до сих пор предлагает) учение пресуществления, принятое на IV Латеранском соборе в 1215 г. Пресуществление (транссубстанция) означает, что внутренняя сущность хлеба и вина чудесным образом полностью заменяется сущностью Христова тела и крови, в результате чего от материальных хлеба и вина остается лишь внешняя форма. Лютер модифицировал это учение, выдвинув идею сосуществования, что позднее было названо «консубстанцией» (этот термин Лютеру не нравился). Это означало, что в священнодействии Вечери Господней Христово тело и кровь сосуществуют с материальным хлебом и вином, которые от этого становятся больше, чем просто хлеб и вино, однако и не меньше. Все церкви восточного обряда и некоторые англиканские утверждают практически то же самое. Цвингли отверг представление о том, что прославленный Христос, пребывающий ныне на небесах, может присутствовать в каких-либо вещах так, что Его присутствие можно передать словами плоть, физически или в пределах. Кальвин придерживался того мнения, что хлеб и вино не изменяются (он соглашался с Цвингли в том, что слово есть в выражении «сие есть Тело Мое… сие есть Кровь Моя» означает «представляет», а не «составляет»), и Христос через Духа дарует поклоняющимся Ему истинное наслаждение от Своего присутствия, привлекая их к общению с Собой на небесах (Евр. 12:22–24) славным и весьма реальным, хотя и непостижимым образом.

Отвечая на второй вопрос, все деятели эпохи Реформации настойчиво проводили ту мысль, что за столом Вечери Господней мы благодарим Христа за совершенный Им и принятый подвиг искупления, а не повторяем, не обновляем, не предлагаем вновь, не представляем и не совершаем вновь дело искупления, как утверждает католический догмат евхаристической службы.

Предписанный ритуал Вечери должен рассматриваться его участниками с трех сторон. Во-первых, как связь с прошлым через смерть Христа, о которой мы помним. Во-вторых, как связь с настоящим через собрание, на котором мы сообща вкушаем Его по вере, имея в виду свое обращение с собратьями (1 Кор. 11:20–22). В-третьих, как связь с будущим через ожидание Второго пришествия Христа и ободрение, обретаемое в этом ожидании. Согласно предписанию (1 Кор. 11:28), мы воспринимаем все это в качестве предварительного самоанализа с целью испытать расположение собственного духа, и мудрость этого предписания несомненна.

 

 

ДИСЦИПЛИНА
ЦЕРКОВЬ ОБЯЗАНА ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ ХРИСТИАНСКИХ СТАНДАРТОВ

Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь.

Мф. 18:15–17

Объем христианского понятия «дисциплина» аналогичен объему латинского слова disciplina, которое обозначает все мероприятия наставничества, связанные с воспитанием, обучением и подготовкой учеников. Когда реформатское богословие обращает внимание на важную роль церковной дисциплины, то настойчивые утверждения о том, что без нее невозможно духовное здоровье и что она выступает жизненно важным критерием подлинности церкви, имеется в виду нечто большее, чем наказания, назначенные за грехи безнравственных людей и еретиков. Только там, где верующих с заботой и ответственностью приучают к дисциплине поклонения Богу, христианского образования и личного посвящения, общения с ближними и служения (Мф. 28:20; Ин. 21:15–17; 2 Тим. 2:14–26; Тит. 2; Евр. 13:17), уместно и целесообразно прибегать к дисциплинарным методам. Новый Завет ясно указывает, однако, что в только в этих рамках беспристрастные обличения имеют важное значение в духовном становлении церквей и отдельных лиц (1 Кор. 5:1–13; 2 Кор. 2:5–11; 2 Фес. 3:6, 14–15; Тит. 1:10–14; 3:9–11).

Иисус установил церковную дисциплину, уполномочив Своих апостолов связывать и разрешать (то есть запрещать или допускать, Мф. 18:18) и прощать или оставлять грехи (Ин. 20:23). «Ключи Царства небесного», вначале данные Петру и определенные как власть связывать и разрешать (Мф. 16:19), ныне истолковываются обыкновенно как власть формулировать догматы и назначать наказания, как власть, данная Христом церкви в общем и уполномоченным пасторам в частности.

Вестминстерское исповедание заявляет:

Церковные порицания необходимы для исправления и приобретения согрешивших братьев, для удержания других от подобных же согрешений, для очищения от закваски, которая может заразить все тесто, для отстаивания чести Христа и святого исповедания Евангелия, а также для предотвращения гнева Божьего, который справедливо пал бы на церковь, если бы состоящие в ней отъявленные и упрямые грешники нарушали завет и оскверняли подтверждающие его печати [таинства]. (XXX. 3)

Среди церковных взысканий известны следующие (в порядке возрастания их тяжести): замечание, недопущение до Вечери Господней и исключение из общины (отлучение), которое описывается как предание согрешившего человека сатане, князю мира сего (Мф. 18:15–17; 1 Кор. 5:1–5, 11; 1 Тим. 1:20; Тит. 3:10–11). Грехи, совершенные принародно (то есть открытые всему собранию), должны и исправляться принародно, то есть в присутствии всего собрания (1 Тим. 5:20; ср. Гал. 2:11–14). Иисус учит, как поступать с теми, кто нанес кому-либо личную обиду: таковых следует наказывать частным образом, в надежде на то, что не потребуется подвергать их публичному наказанию в присутствии всей церкви (Мф. 18:15–17).

Цель церковного взыскания во всех его формах состоит не в наказании ради наказания, а в побуждении к покаянию и в возвращении заблудшей овцы. В конечном счете существует только один грех, за который член церкви должен быть отлучен, и этот грех называется нераскаянность. Когда раскаяние очевидно, церковь объявляет грех отпущенным и снова принимает согрешившего в братское сообщество.

 

 

МИССИЯ
ХРИСТОС ПОСЫЛАЕТ ЦЕРКОВЬ В МИР

Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас.

Ин. 20:21

Слово миссия происходит от латинского missio, означающего «посылать». Слова, сказанные Иисусом первым ученикам как Его представителям, «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20:21; ср. 17:18), по-прежнему в силе. Вселенская Церковь и, следовательно, всякая поместная община и всякий христианин посланы в мир для исполнения конкретного, определенного задания. Иисус, Господь Церкви, отдал приказ действовать. По отдельности и сообща все люди Божьи, живущие ныне в мире, должны заниматься Божьим делом.

Назначенная работа состоит из двух частей. Во-первых и главным образом, это задание свидетельствовать о Христе людям по всему лику земли, воспитывать учеников и организовывать церкви (Мф. 24:14; 28:19–20; Мк. 13:10; Лк. 24:47–48). Всему роду человеческому повсюду следует проповедовать Иисуса Христа как воплотившегося Бога, Господа и Спасителя; и провозглашать властный Божий призыв обрести жизнь, обратившись ко Христу через покаяние и веру (Мф. 22:1–10; Лк. 14:16–24). Образцом исполнения этой важнейшей части задания является служение Павла, благовестника и основателя церквей (в той мере, в какой допускали силы и обстоятельства) во всем мире (Рим. 1:14; 15:17–29; 1 Кор. 9:19–23; Кол. 1:28–29).

Во-вторых, все христиане и, следовательно, все церковные общины на земле призваны благотворить и проявлять милосердие, настоящую любовь к ближним, отзывающуюся на все человеческие нужды по мере их появления (Лк. 10:25–27; Рим. 12:20–21). Именно сердечное сострадание, порожденное любовью к ближним, побуждало Иисуса исцелять больных, питать голодных и учить несведущих (Мф. 9:36; 15:32; 20:34; Мк.1:41; Лк. 7:13), и те, кто стал во Христе новым созданием, должны иметь такое же сострадание. Посредством этого они исполняют вторую часть Великого поручения и придают достоверность своим словам о Спасителе, Который делает грешников людьми, любящими Бога и ближних. Если исполнители данного поручения не выказывают этой силы посредством своего образа жизни, наступает кризис доверия. Если же их жизнь соответствует их словам, доверие к ним возрастает. На это и указывал Иисус, когда говорил о свете добрых дел Своих свидетелей, который заставляет остальных людей прославлять Отца Небесного (Мф. 5:16; ср. 1 Пет. 2:11–12). Добрые дела должны «светиться», чтобы подкреплять добрые слова.

Хотя Иисус предвидел проповедь Евангелия среди язычников (Мф. 24:14; Ин. 10:16; 12:32), Он рассматривал Свое земное служение как служение «погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 15:24). Павел, апостол язычников, во время своих миссионерских путешествий всегда начинал благовестие с евреев (Деян. 13:5, 14, 42–48; 14:1; 16:13; 17:1–4, 10; 18:4–7, 19; 19:8–10; 28:17–28; Рим. 1:16; 2:9–10). Сам Бог даровал евреям право первыми услышать Благую весть (Деян. 3:26; 13:26, 46), вот почему евангельскую проповедь, обращенную к евреям, следует считать приоритетной задачей церквей, желающих исполнить свою миссию. Христиане из числа евреев освобождаются от соблюдения обрядового закона, но никто не запрещает им сохранять еврейские обычаи, выражающие их этническую культуру. Давнишнее ожидание того, что христиане-евреи откажутся от своей национальной самобытности в угоду репутации евреев, «исполняющих все требования», оказалось общественным предрассудком, не имеющим под собой никакого библейского основания.

 

 

ДУХОВНЫЕ ДАРЫ
СВЯТОЙ ДУХ ДАЕТ ЦЕРКВИ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ

Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова. ... И Он поставил одних Апостолами, других — пророками, иных — Евангелистами, иных — пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова…

Еф. 4:7, 11–12

Новый Завет описывает поместные церкви, в которых некоторые христиане отправляют формальные и официальные служебные функции (пресвитеры-блюстители и диаконы, Флп. 1:1), между тем как все остальные члены церкви занимаются неформальным служением. Идеал Нового Завета заключается в служении всех членов Тела Христова. Понятно, что служители, надзирающие за стадом, должны не ограничивать неформальные служения, а способствовать им (Еф. 4:11–13), а все занятые неформальным служением должны не проявлять неповиновение, подрывая власть надзирающих, а позволять им направлять их служение к порядку и назиданию (то есть укрепляя и созидая, 1 Кор. 14:3–5, 12, 26, 40; Евр. 13:17). Тело Христово возрастает в вере и любви «при действии в свою меру каждого члена» (Еф. 4:16), когда каждый служит по данной ему Богом благодати (Еф. 4:7, 12).

Слово дарование (буквально «дарение») употребляется в связи с духовным служением только в Еф. 4:7–8. Павел объясняет фразу дал дары человекам в том смысле, что вознесшийся Христос дает Своей Церкви людей, призванных и наделенных способностями нести апостольское, пророческое, благовестническое, пастырское и учительское служение. Кроме того, действуя через этих служителей, Христос возлагает то или иное служение на всякого христианина. В других посланиях (Рим. 12:4–8; 1 Кор. 12–14) Павел, говоря о силах, даруемых Богом для служения, употребляет слово charismata (духовные дарования как особые проявления charis, или благодати, Божьей действенной и созидательной любви, 1 Кор. 12:4), а также pneumatika (духовные дарования как специфические проявления Святого Духа, Божьего pneuma, 1 Кор. 12:1).

В массе неясностей и спорных вопросов, связанных с новозаветным понятием charismata, обращают на себя внимание три совершенно очевидных обстоятельства. Во-первых, духовное дарование есть способность так или иначе выражать, прославлять, являть Христа в своей жизни и тем самым возвещать о Нем. Мы знаем, что эти дарования, используемые должным образом, способствуют созиданию христиан и церкви. Вместе с тем только познание Бога во Христе созидательно, так что всякая charisma должна быть способностью, дарованной Христом для того, чтобы являть и проповедовать Христа в созидательном труде.

Во-вторых, дарования бывают двух типов. Есть дарования слова и любви (практической помощи, содействия). При перечислении дарований этих двух типов в Рим. 12:6–8 Павел чередует их: первым, третьим и четвертым (пророчество, учение и увещевание) названы дарования слова; вторым, пятым, шестым и седьмым (служение, раздаяние, начальство и благотворение) идут дары вспомоществования. Такое чередование подразумевает недопустимость мысли о том, что одно из дарований может превосходить другое. Как бы ни отличались все эти формы человеческой деятельности, они имеют равное достоинство, так что вопрос заключается в другом: должным ли образом использует свои дарования верующий (1 Пет. 4:10–11).

В-третьих, бесталанных христиан не бывает (1 Кор. 12:7; Еф. 4:7), вот почему каждый из них ответит перед Богом за поиск, развитие и полное использование всех богоданных способностей к служению.

 

 

БРАК
СУПРУЖЕСТВО ОЗНАЧАЕТ РОДСТВО ПО НЕИЗМЕННОМУ ЗАВЕТУ

Если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Бог Израилев…

Мал. 2:16

Брак — это родство исключительного свойства, в котором мужчина и женщина доверяются друг другу, заключив завет на всю жизнь, и на основании этого священного обета становятся «одной плотью» в физическом отношении (Быт. 2:24; Мал. 2:14; Мф. 19:4–6).

«Брак был установлен для того, чтобы муж и жена могли оказывать друг другу взаимную помощь, для увеличения численности рода человеческого за счет производства законного потомства и для роста церкви, благодаря прибавлению святого семени. А также для предотвращения всякой нечистоты [половой распущенности и безнравственности]» (Вестминстерское исповедание, XXIV. 2; Быт. 2:18; 1:28; 1 Кор. 7:2–9). В идеале (как его определил Бог) брак нужен для того, чтобы мужчина и женщина могли взаимно дополнять друг друга (Быт. 2:23), помогая Богу в Его созидательном труде по воспроизводству человеческого рода. Брак установлен для всех людей, хотя Божья воля состоит в том, чтобы Его люди вступали в брак лишь с единоверцами (1 Кор. 7:39; ср. 2 Кор. 6:14; Ездр. 9–10; Неем. 13:23–27). Подлинной близости во всей полноте достичь невозможно, если супруги не соединены друг с другом своей верой.

Используя в качестве иллюстрации отношение Христа к Церкви, Павел обращает внимание на особую ответственность мужа в роли руководителя и покровителя своей жены и призвание жены принимать своего мужа в этой роли (Еф. 5:21–33). Подобное различие семейных ролей не означает, однако, того, что жена ниже мужа: оба носителя образа Божьего, и муж и жена, имеют равное достоинство и равную ценность, так что им надлежит исполнять семейные роли на основании взаимного уважения, порождаемого осознанием данного обстоятельства.

Бог ненавидит развод (Мал. 2:16), тем не менее Он предусмотрел и эту возможность с целью защитить разведенную жену (Втор. 24:1–4); это, по словам Иисуса (Мф. 19:8), было сделано «по жестокосердию вашему». Из Его учения, изложенного в Мф. 5:31–32 и 19:8–9, можно понять, что супружеская неверность (грех прелюбодеяния) губит брачный союз и дает право на развод (хотя примирение было бы лучшим исходом в этой ситуации); между тем разводящийся с женой по менее веской причине становится виновным в прелюбодеянии, когда женится вновь и заставляет этим прелюбодействовать свою прежнюю жену, ибо тогда и она вынуждена вступить в повторный брак. Иисус устанавливает простое правило, согласно которому все случаи развода и повторного брака являются нарушением установленного Богом порядка полового общения. Христос ответил на вопрос о том, когда позволителен развод, сказав, что он непозволителен никогда (Мф. 19:3–6), но сердце человеческое ожесточено, так что развод, хотя и остается злом, иногда допустим как зло меньшее.

Павел утверждает, что верующий или верующая, которых оставляет неверующий партнер, больше «не связаны» (1 Кор. 7:15). Это надо понимать так, что верующие в данной ситуации могут считать свой брачный союз уже не имеющим силы. Следует ли отсюда, что в этом случае позволителен повторный брак? Этот вопрос остается предметом споров, по которому единого мнения в реформатском богословии не было и нет уже в течение долгого времени.

Однако Вестминстерское исповедание (XXIV. 5–6) с осмотрительной мудростью, отражающей размышления христиан реформатского толка над приведенными выше отрывками Писания, несколько веков тому назад заявило о следующем согласии по данному вопросу:

В случае совершения прелюбодеяния после бракосочетания невиновной стороне позволительно хлопотать о разводе и после развода жениться вновь, как будто виновная сторона умерла.

Несмотря на то, что развращение человека столь велико, что приходится изучать доводы, оправдывающие непозволительное разлучение тех, кого Сам Бог соединил в браке, ничто, кроме прелюбодеяния или преднамеренной измены, которую не в силах исправить церковь или гражданские власти, не может быть достаточной причиной расторжения брачных связей, каковое совершается посредством установленной в обществе процедуры; разводящиеся не могут действовать по собственной воле и собственному усмотрению.

 

 

СЕМЬЯ
ХРИСТИАНСКАЯ СЕМЬЯ КАК ЯЧЕЙКА СВЯТОГО СООБЩЕСТВА

…Повинуясь друг другу в страхе Божием.

Еф. 5:21

Семья (то есть домашний очаг, дом, состоящий из родителей и детей, с родственниками, друзьями и слугами или без них) является древнейшим и важнейшим институтом человеческого общества. Библия подчеркивает духовное значение семьи как ячейки общества и среды, в которой происходит процесс воспитания зрелой личности.

Семье присуща властная вертикаль, в соответствии с которой муж руководит женой, а родители детьми. Всякое руководство является формой служения, но никак не тирании, вот почему все функции семейного руководства должны исполняться в любви (Еф. 5:22–6:4; Кол. 3:18–21; 1 Пет. 3:1–7). Четвертая заповедь Декалога требует, чтобы глава семейства следил за соблюдением субботы всеми домочадцами; пятая — чтобы дети почитали родителей и повиновались им (Исх. 20:8–12; Еф. 6:1–3). Сам Иисус — пример должного исполнения этих заповедей (Лк. 2:51). Далее, Он был непримирим по отношению к людям, которые имели вид благочестия, а на деле уклонялись от своего долга перед родителями (Мк. 7:6–13); и накануне Своей смерти Иисус не забыл позаботиться о будущем Своей матери (Ин. 19:25–27).

Семья должна быть сообществом, которое наставляет и учит о Боге и благочестии. Дети нуждаются в наставлении (Быт. 18:18–19; Втор. 4:9; 6:6–8; 11:18–21; Прит. 22:6; Еф. 6:4) и в побуждении к серьезной учебе как основанию жизни (Прит. 1:8; 6:20). Чтобы уводить детей от ребяческого безрассудства и приводить к мудрости самообладания, необходимо управляющее и исправляющее обучение, то есть дисциплина (Прит. 13:24; 19:18; 22:15; 23:13–14; 29:15, 17). Бог целенаправленно, с любовью дисциплинирует Божье семейство (Прит. 3:11–12; Евр. 12:5–11), так же следует поступать и главе человеческой семьи.

Семья должна быть ячейкой святого сообщества. Ветхозаветная Пасха отмечалась в семье (Исх. 12:3). Слова Иисуса Навина «…а я и дом мой будем служить Господу» (Иис. Н. 24:15) — пример всем верующим. В новозаветный период дом становится ячейкой святого сообщества, объединенного верой Христовой (Деян. 11:14; 16:15, 31–33; 1 Кор. 1:16). Пригодность кандидатов на руководящие посты в церкви должна оцениваться на основании того, как хорошо они управляют своим домом (1 Тим. 3:4–5, 12; Тит.1:6).

Созидание крепкого семейного уклада всегда должно выступать в качестве приоритетной задачи в нашем служении Богу.

 

 

МИР
ХРИСТИАНЕ ДОЛЖНЫ СЛУЖИТЬ И ПРЕОБРАЗОВЫВАТЬ ОБЩЕСТВО

Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрагивайся», — что все истлевает от употребления, — по заповедям и учению человеческому?

Кол. 2:20–22

Слово мир в Новом Завете означает то же, что и в Ветхом, то есть эту землю, природу, сотворенную Богом. Но чаще всего слово «мир» означает род человеческий, пребывающий в состоянии греховности и нравственной порочности; мир, радикально противостоящий Богу и преданный злу. Временами оба эти значения, по всей видимости, сочетаются так, что слово «мир» надо понимать в совокупности обоих смыслов как упорствующих в своей неправоте людей, навлекающих на себя позор и гнев Божий злоупотреблением всем созданным.

Христиане посланы в этот мир своим Господом (Ин. 17:18) для свидетельства о Божьем Христе и Его Царстве (Мф. 24:14; ср. Рим. 10:18; Кол. 1:6, 23) и для служения его, мира, нуждам. Но этот свой труд они должны совершать, не становясь жертвами его материалистического духа (Мф. 6:19–24, 32), его безразличия к Богу и грядущей жизни (Лк. 12:13–21) и его самонадеянного поиска лишь удовольствий, выгоды и достатка (1 Ин. 2:15–17). В настоящее время мир есть царство сатаны (Ин. 14:30; 2 Кор. 4:4; 1 Ин. 5:19; ср. Лк. 4:5–7), и внешний вид и внутреннее содержание человеческого общества отражают больше сатанинскую гордыню, чем Христово смирение.

Христиане, подобно Христу, должны сочувствовать тревогам и заботам людей, чтобы действенно служить им и сообщаться с ними. Однако делать это они должны на основании своей оторванности от этого мира, в котором в настоящий момент они находятся, возвращаясь домой, к Богу, и в котором их единственной целью должно стать угождение Богу (Кол. 1:9–12; 1 Пет. 2:11). Писание не санкционирует ни удаление в монастырь (Ин. 17:15), ни тем более обмирщение (то есть любую форму житейской поглощенности собой, которая характеризует людей в этом мире: Тит. 2:12). Иисус поощрял Своих учеников брать пример с мирских людей, изобретательно использующих деньги для осуществления своих целей, с той лишь разницей, что цель перед ними должна быть надлежащей — не суетная, земная обеспеченность, а небесная слава (Лк. 16:9).

Следовательно, важнейшее требование Бога к христианам, живущим в этом мире, такое: они обязаны отличаться от окружающих верностью Божьим нравственным абсолютам, деятельной любовью, уклоняться от постыдной распущенности и хранить достоинство носителей образа Божьего путем отказа от безответственного потакания своим желаниям (Рим. 12:2; Еф. 4:17–24; Кол. 3:5–11). Мы должны полностью порвать с ценностными установками мира и мирским образом жизни, чтобы преображаться в образ Христов в позитивном смысле (Еф. 4:25–5:17).

Перед христианами стоит тройственная задача. Во-первых, они должны, исполняя главное поручение Церкви, благовествовать о Христе (Мф. 28:19–20; Лк. 24:46–48); следовательно, каждый христианин обязан прилагать все усилия для обращения неверующих. Важную роль в этом играет преображенная жизнь самого благовествующего (1 Пет. 2:12). Во-вторых, любовь к ближним должна постоянно подвигать христиан ко всякого рода благотворительности. В-третьих, они призваны исполнить «культурное предписание», данное Богом роду человеческому по сотворении мира (Быт. 1:28–30; Пс. 8:6–8). Человек был создан, чтобы управлять Божьим миром, и это управление является элементом человеческого призвания во Христе. Надо отметить, что за этим стоит усердный, прилежный труд для Божьей славы и блага других людей. В этом суть подлинной протестантской «трудовой этики». Смысл в том, что исполнение Божьего «призвания» является исполнением требований религиозной дисциплины.

Зная, что Бог по благости Своего промысла и долготерпению, даже перед лицом человеческого греха, хранит и насыщает Свой заблудший мир (Деян. 14:16–17), христиане должны заниматься всякого рода законной деятельностью на основании христианских ценностных установок и мировоззрения и быть солью (консервантом, придающим продуктам вкус) и светом (освещающим предлежащий путь) в человеческом обществе (Мф. 5:13–16). Если каждый христианин будет выполнять свое предназначение, христианство станет движущей силой социальных преобразований.

 

 

ГОСУДАРСТВО
ХРИСТИАНЕ ОБЯЗАНЫ УВАЖАТЬ ЗАКОННУЮ ВЛАСТЬ

Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение.

Рим. 13:1–2

Государственная власть — это орудие, предназначенное Богом для управления людьми. Данное орудие — одно из ряда подобных средств, к числу которых относятся также власть служителей в церкви, родителей в семье и учителей в школе. У каждого из этих орудий своя сфера действия, находящаяся, в свою очередь, под властью Христа, Который управляет творением от имени Отца и определяет границу каждой из этих сфер по отношению к остальным. В падшем мире эти структуры власти являются институтами «общей благодати» Бога (благого промысла), выступающими в качестве надежной защиты от анархии, «закона джунглей» и разложения упорядоченного строя.

Основываясь на Рим. 13:1–7 и 1 Пет. 2:13–17, Вестминстерское исповедание определяет сферу действия гражданских властей следующим образом:

Бог, величайший Господь и Царь всего мира, учредил гражданские власти, чтобы они, подчиняясь Ему, стояли над народом ради Его славы и общественного блага; с этой целью Он дал им власть использовать меч для защиты и поддержки делающих добро и для наказания творящих зло… Гражданские власти не могут принимать на себя служение словами и совершение таинств или власть иметь ключи от Царства Небесного («О гражданской власти». Вестминстерское исповедание. — Примеч. ред.). (XXIII. 1, 3)

Поскольку государственная власть существует ради благополучия всего общества, Бог дал ей «меч», то есть право на законное применение силы для проведения в жизнь справедливых законов (Рим. 13:4). Христиане должны признавать ее как часть установленного Богом порядка (Рим. 13:1–2). Однако гражданские власти не смеют использовать этот меч для преследования последователей или оппонентов той или иной религиозной системы или для содействия всякого рода злу.

Государство может надлежащим образом собирать налоги, необходимые для выполнения им своих функций (Мф. 22:15–21; Рим. 13:6–7). Однако в том случае, когда оно запрещает то, чего требует Бог, или требует того, что Он запрещает, невозможно избежать той или иной формы гражданского неповиновения (Отказ от уплаты неправедных налогов, несения военной службы и т. п. — Примеч. перев.) со всеми вытекающими отсюда последствиями (выказывая таким образом подчинение богоданной власти государства как таковой) (Деян. 4:18–31; 5:17–29).

Христиане должны требовать от правительства добросовестного исполнения предназначенной ему роли. Им надлежит молиться за гражданские власти, повиноваться им и в то же время наблюдать за ними (1 Тим. 2:1–4; 1 Пет. 2:13–14), напоминая им, что Бог поставил их править государством, защищать его граждан и поддерживать общественный порядок, а не нарушать его. В падшем мире, где власти часто бывают продажны, демократические институты, которые делят исполнительную власть со многими и делают всех начальствующих ответственными перед народом, обычно подают больше надежд на то, что удастся избежать тирании и защитить законные права всех граждан.