Глава из Источники Новозаветной Истины Джорджа Элдона Лэдда.

Взгляд Ветхого Завета на Бога, человека и мир очень отличен от греческого дуализма. Бог – благой Творец этого мира, а поэтому и сотворенный Им мир также благ. Греки считали иначе -  что материальный мир изначально злой, и является препятствием для всего духовного. Писание говорит, что когда Бог сотворил мир, то Он увидел, что он "хорош" (Быт 1:31). Мир и был сотворен для Божьей славы (Пс 18:2). Окончательная цель и предназначение творения – славить Творца (Пс 98:7-9). У евреев вообще не было концепции о "природе" – для них мир был сценой постоянной деятельности Бога. Гром – голос Божий (Пс 28:3-5). Голод – наказание, причиненное "тяжелой рукой" Божьей (1Цр 5:6). Человеческая жизнь – дыхание Божье, которое Бог вдохнул в лицо человеку (Быт 2:7; Пс 103:29, 30).

Конечно, мир не такой, каким он должен быть, но проблема этого мира заключена не в его материальности, а в грехе, который является понятием духовным. В творении Бог поставил человека царем над Своим творением, поручив ему власть распоряжаться этим творением (Быт 1:28). Когда же человек отказался принять свою позицию тварного существа и покорился искушению стать "как Бог" (Быт 3:5), то он пал во грехе. В ответ на это Бог наложил на человека и подвластное ему творение проклятие – и на духовную, и на материальную сферу. Поэтому материальное несовершенство и страдание происходят вследствие духовного падения человека. Первоначально Бог сотворил мир для жизни и счастья – и всё это Божьи дары. Но страдания, тяжкий труд, и смерть служат напоминанием о грехе.

Ветхий Завет не считает мир злом, ареной, на которую человек был помещен временно для того, чтобы он мог найти свою небесную судьбу. И человек, и мир – это части одного мироустройства. Из-за человека и мир тоже подвергся наказанию, и его слава была омрачена. Писание часто описывает это состояние образно: "За то восплачет земля сия, и изнемогут все, живущие на ней, со зверями полевыми и птицами небесными, даже и рыбы морские погибнут" (Ос 3:4).

Человек – часть этого творения, и это отражается в Библейском понимании жизни. Не существует никакого противопоставления между материальным и духовным, внешним и внутренним человеком, между мыслями и делами, высшими и нашими сферами. Жизнь рассматривается во всей своей полноте и ее цель – наслаждение данными Богом дарами. Некоторые христианские богословы считают такой подход грубым материализмом, но на самом деле за ним стоят глубокие богословский истины. Истины о том, что жизнью можно наслаждаться только в послушании Богу и в любви к Нему (Вт 30:6), что это приводит к материальному благополучию и процветанию (Вт 30:9), к долгой жизни (Пс 33:13; 90:16), к телесному здоровью и благополучию (Пр 4:22; 9:23; 22:4), к физической безопасности (Вт 8:1) – короче, к тому, чтобы наслаждаться всеми Божьими дарами (Пс 102:1-5). Однако само по себе наслаждение этими благами еще нельзя назвать полноценной жизнью. Полноценность жизни можно обрести только в общении с Богом. Только Бог является источником всех благ, включая и саму жизнь (Пс 35:8-10). Те, кто оставляют Господа, будут посрамлены, ибо они оставляют источники жизни (Иер 17:13). Хотя здоровье и богатство являются частью жизни, не одним хлебом живет человек, и наслаждение Божьими дарами в отрыве от послушания Слову Божьему – не жизнь вовсе (Вт 8:3). Таким образом, нельзя отделить Божьи дары и наслаждаться ими в отрыве от Бога, потому что Бог – источник полноты радости и вечного блаженства (Пс 15:11).

За таким пониманием жизни стоит глубокое богословие. Как и остальное творение, человек – сотворенное существо. Но человек все же отличается от всего остального творения тем, что имеет особые отношения с Богом. Но эти отношения не означают, что человек возвысился над тварностью. Наоборот, сама причина его греха заключена в его нежелании смириться со своей участью тварного существа. То, что человек является тварным существом, не является причиной или мерой его греховности, и поэтому избавление человека от тварности не является целью или частью его спасения. Грех не заключается в том, что тело "отягощает" душу или "помрачает" разум. Грех заключается в осознанном и волевом восстании против Бога. Для существования человека необходимо требуется признание своей тварности и зависимости от Творца во всём. Человек только тогда способен познать свою истинную сущность, когда он признает себя Божьим творением. Тогда он со смирением принимает тот факт, что сама его жизнь зависит от Божьей верности и что его высшее удовольствие – в том, чтобы служить и поклоняться Творцу. Грех приводит к тому, что человек отказывается воздать Богу по праву принадлежащие Ему славу и повиновение.

В свете этого, спасение означает не избавление от тварности. Тварность – важная и неотъемлемая часть человеческой природы. Спасение также не побег от мира или всего, что связано с этим миром, или от телесного существования. Спасение не означает "освобождение" души от тела. Наоборот, спасение означает восстановление человека во всей его полноте – и души, и тела. Именно отсюда происходит доктрина о воскресении тела, которая была позднее отражена в учении Иудаизма и Нового Завета.

Это же основополагающее богословие лежит в основании деятельности пророков и их предсказаниях об искупленном мире. Хотя пророки и не говорили много о воскресении (см. Ис 25:8; Езек 37; Дан 12:2), они с нетерпением ожидали исполнения Божьей искупительной цели на преображенной земле. Природа этого преображения описана по-разному. Иногда пророки говорили о материальном благополучии. Земля станет столь плодородной, что будет плодоносить непрестанно. Урожай винограда будет столь обильным, что потоки вина будут течь, как реки по холмам. Война и опустошение сменятся миром и безопасностью (Амос 9:13-15). В других случаях описаны более радикальные перемены. Исаия говорит о новом небе и о новой земле (65:17; 66:22), где преждевременной смерти не будет, где будет мир и процветание, а проклятие и насилие навсегда удалены из природы. "Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Моей, говорит Господь" (Ис 65:25)

Мир должен быть спасен от зла не через постепенную эволюцию, и не через силы, присущие этому миру, а через Божье деяние – божественное посещение. Некоторые богословы считают, что в Иудаизме есть два взаимоисключающих эсхатологических взгляда – первоначальное пророческое ожидание возникновения земного царства в истории, и дуалистическое ожидание, которое проистекает из более позднего разочарования историей как Божьим полем деятельности и ожидание небесного правопорядка, который должен наступить вследствие вмешательства небесного царства в земную историю. Но мы считаем, и не раз доказывали в диспутах, что документальные источники не поддерживают такую точку зрения. Пророки никогда не ожидали, что эволюционное развитие в истории сможет разрешить проблемы. Они уповали на сверхъестественное Божье вмешательство, которое, как они говорили, будет означать также глобальные и радикальные перемены во всем мироустройстве. "Не бывает эсхатологии без потрясений" (Е. Джейкоб, Богословие Ветхого Завета (1958), стр. 318 в английском издании.)  Как осторожно заметил Г. Г. Раули, "День Господень" всегда рассматривался как день сверхъестественного Божьего проявления в истории. На протяжении всей истории, Бог действовал опосредованно, через людей и обстоятельства. Но в "День Господень" ожидалось непосредственное и очевидное вмешательство Бога. (Г. Г. Раули, Рост Ветхого Завета (1950), стр. 139 в английском издании).

Хотя пророки и ожидали избавления в наступлении Дня Господнего, они не относились к историческому существованию с пессимизмом до наступления Дня Господнего. Это хорошо, что современные библейские богословы уделяют внимание Божьим деяниям в истории. Г. Эрнест Райт распространял такой взгляд, в котором библейское богословие рассматривалось как цитирование Божьих искупительных и осуждающих действий в истории, и вероятно, самая значимая современная работа по богословию Ветхому Завету – работа Герхарда фон Рада – это богословие керигмы: провозглашения великих Божьих деяний в истории. Джеймс Барр внес полезное дополнение к этой точке зрения, заметив, что Ветхий Завет настаивает на том, что Божье откровение происходит не только в делах, но и в слове. Фон Рад согласился. "История становится словом, а слово становится историей". Несколько лет назад, один современный автор развил подобную точку зрения. Бог являет себя в деяниях, но деяния не говорят сами за себя. Их истинное значение должно быть объяснено в словах. Поэтому, откровение Божье состоит в единстве слова и дела.

Таким образом, Бог Ветхого Завета – Бог живой и действенный. Он – "Бог, который приходит" (см. Пс. 97:8,9; Вт 33:2; Мих 1:3-4). Он посетил Израильтян в Египте, Он многократно посещал их и после этого, и посетит еще раз в своем окончательном суде и утверждении Своего Царства.

Обратите внимание на отличие Ветхозаветного взгляда от греческого понимания мира. Для греков, мир, природа, история человечества – то есть всё видимое – составляло сферу колебаний и перемен, сферу преходящего, сферу изменений. А истинная реальность относилась к сфере вечного, непреходящего, неизменного. И этого всего можно было достичь только душой, которая должна была "преодолеть" временное и видимое. Поэтому спасение рассматривалось как бегство души от видимого и материального к невидимому и духовному миру Бога.

Для еврея же, реальность можно было познать в Боге, Который являет Себя в приливах и отливах природы и истории в Своих словах и делах. Бог приходит к человеку, участвует в его материальной жизни. Поэтому окончательное искупление – не бегство от этого мира в мир иной, а это скорее преображение этого мира в иной мир – в мир Божий.

Ветхозаветная антропология (наука, изучающая человека), еще более углубляет это различие между Еврейским и Греческим взглядами. Греки рассматривали человека как единство души и тела, душа относится к духовному миру, а тело – к материальному. Евреи считали, что человек – материальное существо, оживленное Божьим дыханием (руах), и поэтому ставшим душою живою (нефеш) (Быт 2:7; 7:22). Нефеш (душа) – не часть человека, а это и есть сам человек как живое существо. Нефеш – это жизнь, она есть и у человека (Исх 21:23; Пс 32:19), и у животных (Пр 12:10). Так как нефеш означает просто живое существо, то это слово часто означает просто "человек". Мы также видим. что это слово с легкостью применяли для описания желаний человека (Эккл 6:2,7), а также его мыслей и чувств (Ос 4:8; Пс 35:25; Быт 34:8; Пс 138:14; Пр 19:2).

Если нефеш – человеческая жизнь, то со смертью она отходит к Богу (Быт 35:18; 3Цр 17:21) или возвращается, если человек оживает (3Цр 17:22). Если нефеш означает самого человека, то можно сказать, что после его смерти она отправляется в преисподнюю, или в "шеол" (Пс 15:10; 29:3; 93:7). Но Ветхий Завет не предполагает существования в преисподней бесплотных душ, в то время как Гомер и другие ранние греческие авторы верили в это. Ветхий Завет видит в шеоле не души, как греки, а тени (рефаим), которые являются как бы блеклым образом человека как живого существа. Эти тени не отличаются радикально от Гомеровских душ в Гадесе, и оба эти взгляда, Еврейский и Греческий, представляют собой разновидность естественного богословия, а именно, что смерть – не конец существования человека, и что полнота жизни возможна только в телесной форме.

Но вот в последующем своем развитии Греческая и Еврейская модель начинают все больше отличаться. Греки, как мы уже говорили, начали считать, что душа божественна и освобождение от тела – это благо. Душа должна освободиться от тела и найти убежище среди звезд. Еврейская мысль развивалась совсем иначе. Постепенно росло убеждение, которое заметно даже в Ветхом Завете, что если человек наслаждался общением с Богом в земной жизни, то смерть не может разрушить эти отношения (см. Пс 15:10-11; 48:15; 73:24.) Хотя эти отрывки и не являются достаточным основанием для доктрины о посмертном состоянии, они тем не менее высказывают твердую уверенность, что "благословенность человека, живущего в Боге, не знает смерти". Они не могли представить себе, что эти отношения будут разрушены, даже самой смертью. Как пишет Мартин Ачард, "Сами того не осознавая, Хасидрин атакуют врата царства мертвых, хотя и не делают утвердительных заявлений о бессмертии или воскресении умерших… Они подготавливают почву для будущих поколений, которые провозгласят, что смерть бессильная против тех кто живет в общении с живым Богом." Поздний Иудаизм развил идею и посмертном состоянии человека, и иногда называет умерших "душами", считая, что души продолжают жить после смерти.

Но если исключить греческое влияние в таких книгах, как книга Мудрости Соломона (8:9), то продолжительное пребывание души в шеоле не является результатом каких-либо божественных качеств самой души, а зависит от Живого Бога, Который является Владыкой и жизни, и смерти. Поэтому Бог – благословенный удел как отдельных людей, так и целых народов. Почти во всех случаях мы находим в Иудаизме ожидание воскресения, и очень редко встречается упование на посмертное блаженство с Богом на небе.

Теперь мы можем подвести итог в нашем противопоставлении Еврейского и Греческого дуализма. Греческий дуализм – противостояние двух миров – видимого и невидимого, первичного и вторичного, вечного и низменного, кажущегося и реального. Человек относится к обоим мирам благодаря тому, что состоит из двух частей – тела и души или разума. "Бога" можно только познать, если сдерживать плотские аппетиты и укрощать плоть с целью освободить свой разум и душу от плотского рабства для восприятия Бога. И наконец, душа должна вырваться из порочного круга плотской жизни и возвратиться в божественный мир, где ее настоящее место.

Еврейский взгляд – не дуализм двух разных миров, а религиозных дуализм между тварью и Творцом. Человек – Божье творение, мир – арена Божьих деяний, и Бог являет Себя и раскрывает Себя человеку в приливах и отливах мировой истории. Человек – не гибрид, состоящий из двух противоположных частей – божественной и человеческой, тела и души. Всей своей сущностью человек был и остается существом тварным, и частью творения. Поэтому искупление человека и искупление всего остального творения идут вместе. Спасение заключается в восстановлении отношений с Богом в этой земной жизни и в будущем также приведет к восстановлению всего остального творения. В центре ветхозаветного понимания находится живой Бог, который посещает человека и устанавливает отношения с ним, а потом явится для окончательного искупления и установления Своего Царства во всем мире.

Другими словами, для грека познание "Бога" состояло в бегстве от мира и от истории, а еврей считал, что Бога можно познать потому, что Он входит в нашу историю, и взаимодействует с человеком во времени и пространстве.

Перевод: Алексей Раю