Когда христианину позволено лгать, если вообще правомерно так ставить вопрос? Едва ли можно найти двух богословов или философов, которые бы дали одинаковый ответ на этот вопрос. Некоторые утверждают, что Божье Слово требует, чтобы мы говорили правду во всех обстоятельствах. Другие же настаивают на том, что Господь допускает использование обмана в определенных обстоятельствах, но часто сторонники этого мнения не могут прийти к согласию относительно того, когда подобный обман позволителен. Это – нелегкий вопрос, и великие умы, его исследующие, оказываются по обе стороны баррикады. В попытке добавить еще один раскольнический голос к уже существующему разбросу мнений, в этой статье будет проведено краткое исследование некоторых важных библейских текстов, которые исторически являлись очагом разгоравшихся споров.

В основном реформатское учение традиционно разбирало вопрос допустимости лжи в контексте девятой заповеди: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».[1] Из уважения к этой великой традиции будет правильным начать обсуждение с этой заповеди, а затем перейти к первоначальной защите произнесения истины в общем, и в заключение, рассмотреть аргументы в защиту допущения обмана в особых обстоятельствах.

ДЕВЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Строго говоря, девятая заповедь не запрещает ложь как таковую.[ii] Скорее, она обращает внимание на конкретный случай дачи свидетельских показаний во время судебного процесса,[iii] как правило, это – лжесвидетельство или предоставление ложной или бесполезной информации.[iv] Так как цель судебного заседания состоит в том, чтобы следовать букве закона и вершить правосудие, любая форма свидетельства или обвинения, которая вводит суд в заблуждение, запрещается этой заповедью. Запрет включает в себя не только неправильное представление фактов дела, но также и другие формы обмана.[v] Например, упущение относящейся к делу информации запрещается этой заповедью также, как и сокрытие или уничтожение доказательств.

Тот факт, что девятая заповедь запрещает не просто ложные утверждения, можно подтвердить на основании разнообразия языка, употребляемого в Ветхом Завете по отношению к лжесвидетельству. Например, несмотря на то, что во многих версиях перевода Библии на английский язык стихи из книги Исход 20:16 и Второзакония 5:20 переводятся одинаково, еврейский текст, в действительности, слегка от них отличается. Говоря конкретно, в каждом стихе употребляются различные слова, которые переводятся как «ложный».[vi] Многие отрывки также включают слово «клеветник»,[vii] которое употребляется по отношению к ложному свидетельству, и кроме того, в Писании употребляются несколько других слов в значении «ложь» и «обман», которые также иногда относятся к лжесвидетельству.[viii] В других контекстах эти же слова относятся к множеству различных видов обмана, лжи, укрывательства и т.д. В большинстве повествований о лжи и обмане в Ветхом Завете употребляется слово, описывающее эти злодеяния, которое в других случаях употреблено для описания лжесвидетельства. С одной стороны, это указывает на значительное совпадение семантического значения этих слов, а с другой стороны, на юридический запрет не только какого-либо, а всякого рода искажения, сокрытия и отрицания истины.

ГОВОРЕНИЕ ИСТИНЫ В ОБЩЕМ

Вестминстерский полный катехизис верно утверждает, что девятая заповедь кроме всего прочего требует от нас «держаться истины и утверждать ее в отношениях друг с другом; чистосердечно, искренне, бескорыстно, ясно и полно говорить правду и только правду в суде, во всех обстоятельствах, связанных с правосудием, всегда и во всем».[ix] То есть, будучи кратким изложением закона Моисея, Десять заповедей представляют собой более чем просто определенные запрещения. Это общие принципы, предназначенные для прямого применения практически во всех сферах жизни, так как эти сферы жизни в большей или меньшей степени охватываются конкретными темами заповедей. Это очевидно не только из того метода, посредством которого все Пятикнижие раскрывает суть Десяти заповедей, но также на основании аналогичного ведения прецедентного права. Нравственное, гражданское и общее равноправие девятой заповеди указывает на Божью заинтересованность в истине, правде и справедливости, которые в свою очередь отражают Его характер. В той же мере как верующие призваны подражать Божьему характеру,[x] они обязаны относиться друг к другу[xi] и к другим людям[xii] с искренностью, честно и справедливо.

В поддержку этой точки зрения Писание приводит много утверждений, безусловных по форме, если не по значению, которые заявляют о Божьем неприятии лжи и неправды.[xiii] Писание часто осуждает ложь и никогда не одобряет ее. Без всякого сомнения, Бог – не сторонник макиавеллизма, Он не допускает «необходимости знать то, как …стать великим обманщиком».[xiv] Христиане должны посвятить себя истине. Несмотря на разнообразие богословских и философских разногласий относительно «лжи по необходимости» или других исключений из правила, все должны следовать самому правилу.

Но как только кто-либо начинает давать определение таким терминам как «истина» или «ложь», наводится тень на плетень – намного легче достигнуть согласия относительно того, как сформулировать правило, нежели согласиться с тем, что это правило означает. Например, давайте обратим внимание на объяснение Джоном Мюрреем[xv] слова «истина». Мюррей указывает читателю на слова Иисуса: «Я есмь …истина»[xvi] и предлагает следующее наблюдение:

«Слово ‘истинный’, в употреблении его Иоанном, не является истинным в противоположность ложному или реальным в противоположность вымышленному. Это слово означает ‘абсолютный’ в противоположность относительному, ‘первичный’ в противоположность вторичному, ‘вечный’ в противоположность временному, ‘неизменный’ в противоположность изменчивому, ‘завершенный’ в противоположность частичному, ‘прочный’ в противоположность призрачному… Предполагать, что истина здесь противопоставляется лжи или неправде, значит абсолютно не понимать мысль автора».[xvii]

В этом определении «истинный» не значит «фактически точный и правильный»,[xviii] о чем говорит Мюррей на протяжении нескольких параграфов для того, чтобы заявить: истина является частью Божьего святого характера и, соответственно, обязательна для всего мира.[xix] По сути, это очень хороший аргумент, но вывод автора сильно сбивает с толку: «Поэтому всякая неправда или ложь – неправильна; они противоречат тому, какой есть Бог».[xx]  Аргумент Муррея против правомочности лжи зависит от предполагаемого определения «истинного», исключающего то, которое он сам ранее установил.  Точнее говоря, это определение основывается на той идее, что «истинное» действительно противопоставляется «ложному» и «вымышленному». Таким образом, вместо осуждения того, что противоречит Божьему вечному, твердому и неизменному характеру, он утверждает: «Человек, которого должны уличить во лжи, является тем, кто считает истинным то, что, по его мнению, является ложным или называет ложным то, что, на его взгляд, является истинным»,[xxi] и «[мы должны] воздерживаться от высказывания или произнесения того, что считаем ложным».[xxii]

Подобным же, вызывающим недоумение, образом Мюррей заявляет: «Наше мышление очень поверхностно и наивно, если мы считаем, что искажение фактов не влечет за собой ничего плохого».[xxiii] Под словом «плохой» Мюррей подразумевает в этом контексте «нравственное зло». Тем не менее, он отстаивает точку зрения, что в шестнадцатой главе Первой книги Царств[xxiv] «уловка» Самуила, когда он «скрыл… самые важные факты»[xxv] не была ложью, потому что она не содержала никаких неправдивых утверждений. По словам Мюррея «умалчивание не было ложью».[xxvi] Если такое умалчивание не является примером «говорения того, что мы считаем ложным», тогда тяжело представить себе, какое умалчивание является таким примером. Поступки и слова Самуила не просто предумышленны, это не просто «умалчивание» – сокрытие фактов имеет определенную цель, а именно ввести в заблуждение Саула. Слова и поступки направлены на то, чтобы убедить Саула в чем-то, что противоположно факту. Более того, принимая во внимание богатый лексикон, употребляемый в Писании для обличения лжесвидетельства, практически невозможно согласиться с тем, что «умалчивание» и «ухищрение» выходят за пределы девятой заповеди. Как пишет Флеминг: «Действительно ли такое утверждение… выражает истину, даже если говорящий ожидает и желает от слушателя неправильного истолкования? Подобное утверждение не имеет смысла, если оно представляет собой не просто выражение мысли, но также средство донесения этой мысли другим людям».[xxvii]

Давайте представим себе гипотетический случай: миссис Симеон находят мертвой с ножом в спине вскоре после того, как она ввязалась в драку со своим мужем. Мистера Симеона обвиняют в убийстве своей жены, но, по сути, он не мог совершить это преступление. Сразу же после неудачного для него исхода драки с женой мистер Симеон напился до беспамятства в местной таверне, где его и увидел мистер Левий. На суде мистер Левий дает свидетельские показания о жестоком обращении мистера Симеона с женой, чем он верно исполняет свои обязанности, рассказывая о жестоких наклонностях мистера Симеона, а также о его ненависти к своей жене. Но когда Левию задают вопрос о событиях той роковой ночи, он отказывается что-либо говорить. Мистер Левий не желает сообщать информацию, которая может помочь оправдать мистера Симеона. Он не сказал неправду, он всего лишь скрыл истину. Виновен ли он в даче вводящего в заблуждение показания? Какова была цель его свидетельства – восстановление справедливости или искажение ее? Фактически его свидетельство направлено на то, чтобы повлиять на судебное разбирательство не в пользу мистера Симеона, и, таким образом, исказить правосудие. Его свидетельство характеризуется как ложное, несмотря на то, что все его содержание абсолютно правдивым. Ни одна часть его свидетельства не является ложью, но в целом эта концентрация истины выполняет функцию обмана по умолчанию.[xxviii]

Августин также предложил не вполне вразумительное для понимания толкование истины и лжи. Для Августина утверждение Иоанна о том, что «всякая ложь не от истины»[xxix] было абсолютным понятием.[xxx] Тем не менее, он был поражен очевидным несоответствием между поведением библейских героев и истиной. Это побудило его утверждать, например, о том, что когда Иаков обманул Исаака,[xxxi] неискренние слова и поступки Иакова были «пророческими речами и делами, которые необходимо понимать как истину, и которые нарочно облачены в одеяния символа для проявления благочестия вопрошающего, а также чтобы они не смогли обесцениться посредством поверхностного разоблачения».[xxxii] 

Короче говоря, они представляли собой притчи: Иаков пророчествовал, а не обманывал. Кроме абсолютной контринтуитивности и полного игнорирования фактического литературного жанра текста, самая трудно принимаемая на веру часть этого аргумента заключается в том, что он просто зародился в блестящем уме Августина.

Эти примеры из Мюррея и Августина показывают, что дать правильное определение таким важным терминам как «ложь» и «правда» - нелегкая задача. По мнению автора этой статьи, многие желающие выступить в защиту нерушимого запрета лгать настолько сильно упростили применимость этого запрета, что их позиция против лжи является более терпимой, чем позиция тех, кто дает более широкое определение понятию лжи и допускает исключения. Используя такую искаженную герменевтику и уклончивые ответы, Мюррей и Августин широко распахивают дверь для разрушительной тактики, которая в конечном итоге может оправдать слишком много случаев лжи.[xxxiii] Именно более широкое понимание запрета лжи[xxxiv] более определенно осуждает проявления лжи и обмана, даже несмотря на допущение исключений из этого правила. И что еще более важно, Библия поддерживает это более широкое определение.

ЛОЖЬ В ОСОБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ

Проблема широкого определения понятия лжи заключается в том, что большое количество библейских примеров, похоже, указывают на то, что Богу иногда угодна ложь.  Более того, как ни удивительно, время от времени Бог Сам обманывает. Может показаться, что подобное утверждение обвиняет Писание в том, что оно само себе противоречит. «В конце концов, – утверждают многие, – Бог не может лгать».[xxxv] Для того чтобы поддержать идею о том, что определенная ложь является приемлемой, необходимо рассмотреть некоторые тексты Писания, которые показывают, что обман иногда соответствует характеру Бога. Нижеследующий аргумент основывается на исследовании некоторых ключевых отрывков Писания, которые раскрывают это соответствие через Божьи дела и повеления, а также через Божью реакцию на ложь, допущенную библейскими персонажами. После этого будут предложены краткие руководящие указания относительно ситуаций, когда ложь в жизни христианина достойна похвалы.

БОЖЬИ ДЕЛА И ПОВЕЛЕНИЯ

Возможно, самые трудные библейские тексты в этой полемике – те, которые указывают, что Бог Сам иногда готов лгать. Если Бог иногда лжет, как же Ему можно доверять? В этом отношении слова Ницше обретают новый смысл: «Меня потрясло не то, что ты солгал мне, а то, что я больше не верю тебе».[xxxvi] Если христианин не верит Богу, он не спасен[xxxvii] и не имеет надежды в этом мире.

Усложняющим обстоятельством является тот факт, что Библия заявляет о Божьей неспособности солгать. Мюррей понимает это так, что «всякая неправда или ложь… противоречат тому, Кем является Бог».[xxxviii] Однако несколько примеров, в которых Библия утверждает о Божьей неспособности лгать, говорят об этой неспособности в контексте соблюдения клятвы. То есть в них утверждается, что когда Бог дает клятву, Его слово не может быть нарушено, потому что нарушение клятвы противоречит Божьему характеру.[xxxix] В подобных примерах употребляются такие лингвистические конструкции, как: «В надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен»,[xl] а также: «Бог, желая еще больше показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду».[xli]

Однако другие тексты, утверждающие Божью неспособность солгать, не упоминают конкретного обетования, как например: «Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться»,[xlii] а также: «И не скажет неправды и не раскается Верный Израилев».[xliii] Тем не менее, эти тексты также имеют отношение к Божьим клятвам и/или достоверным заявлениям, в которых утверждается: Бог не раскается, и Он не передумает.[xliv]

Более того, эти стихи ставят Божье раскаяние или изменение Его намерений на один уровень с обманом, следовательно, Его способность передумать настолько же ограничена, как и Его способность солгать. Но Писание ясно говорит о многих случаях, когда Бог раскаивается и изменяет Свои намерения, таким образом[xlv] подразумевая, что могут быть случаи, когда Бог обманывает. Следовательно, эти стихи показывают только то, что Бог не может и не будет обманывать, когда дает Свое слово, и в таком случае Он не обманет ни при каких обстоятельствах. Короче говоря, Писание не опровергает возможность того, что Бог может лгать.

Но гораздо важнее то, что Писание содержит примеры, когда Бог лгал или же поступал обманчиво. Двух примеров должно быть достаточно. Первый – в 3 Царств 22:19-23[xlvi] приводится следующее повествование о Божьем соучастии в обмане и ложном пророчестве:

«И сказал [Михей]: выслушай слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, по правую и по левую руку Его; и сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его. И сказал ему Господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. [Господь] сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так. И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих; но Господь изрек о тебе недоброе».[xlvii]

Было предложено много толкований этого отрывка Писания. В этих толкованиях отвергается всякая идея о том, что Бог повелел духу обманывать людей, несмотря на то, что об этом буквально сказано в тексте. Вот примеры подобного толкования:

«Действительно, … похоже, что Бог совершает больше, чем просто допускает обман… Но что еще это может означать кроме того, что Божий вечный замысел допускает существование и развитие зла, чтобы по предопределенному разрешению в определенных обстоятельствах, совершая свою работу оно служило божественной цели?... Он использует имеющееся уже там зло, зло во всем его проявлении, … а затем одерживает такую победу над ним, что вопреки намерениям зла, оно содействует истине».[xlviii]

«Выражение ‘пойди и сделай так’ (т.е. обмани лжепророков Ахава) указывает только на разрешение, а не на повеление или поддержку».[xlix]

«Пророки обманули сами себя, но это было представлено так, как будто Иегова обманул их».[l]

«Эти слова нужно понимать не как утверждение о том, что действительно имело место на небесах, но как видение… как притчу».[li]

Первое толкование очень далеко от истины. Во-первых, оно помещает Божье предопределение возможностей зла в Божьем вечном совете, но затем предполагает, что этот вечный совет «использует имеющееся уже там зло». Это – богословски несостоятельно. Прежде чем Бог предопределил зло, зла не было «уже там». Божий вечный совет не реагирует на предвиденную историю.[lii] Во-вторых, предопределение происходило прежде сотворения мира, поэтому Божий небесный суд не мог еще заниматься рассмотрением человеческих дел, и Михей не мог присутствовать там как свидетель.[liii] Повествование может описать только Божьи дела провидения, а не Его вечный указ. В-третьих, это была идея Бога, а не духа, «склонить» или «обмануть»[liv] Ахава. Бог не просто использует ложь, возникшую по побочным причинам или как независимый и свободный нравственный фактор, – Он уполномочивает духа солгать.

Второе толкование относительно того, что Бог дает только Свое разрешение, отвергает тот факт, что Бог на самом деле уполномочивает духа солгать. Действительно, довольно рискованно истолковывать это повествование таким образом, что Бог не «поддерживает» ложь. На самом деле Бог Сам обращается к Своему военному совету в поисках путей обмана Ахава, с тем, чтобы тот вышел на битву. Бог тщательно изучает предложенные варианты и избирает вариант, который считает наиболее подходящим. Бог уполномочивает Своего небесного военачальника выполнить возложенную на него миссию.[lv] Принимая во внимание небесную сцену суда в этом пророчестве, Божье разрешение равносильно Его поддержке. По сути, оно равносильно Его повелению.

Третье толкование также лишено смысла. В худшем случае, оно не соответствует никакому другому пророческому видению и не признает надлежащим образом Божье владычество: это толкование практически отрицает тот факт, что Михей присутствовал на небесном суде, и что Бог имел какое-либо отношение к лжепророчествам и лжепророкам. В лучшем случае, оно может предположить способ, который использовал дух, чтобы побудить пророков сказать ложное пророчество: дух мог побудить пророков обмануть самих себя. Однако даже если бы это было правдой, это не опровергло бы тот факт, что Божьи дела стали причиной этого самообмана, или же что Бог одобрил слова лжепророчеств.

Четвертое толкование относительно того, что Михей рассказывает притчу, а не фактическое видение, представляет собой литературное допущение, если принимать во внимание только само видение. Однако даже как литературная вероятность оно выступает против значимости всех остальных видений пророков, присутствовавших на небесных заседаниях суда, которые не были аллегорическими. В любом случае, это толкование не имеет смысла в свете ближайшего предшествующего контекста:

«И сказал Михей: жив Господь! я изреку то, что скажет мне Господь. И пришел он к царю. Царь сказал ему: Михей! идти ли нам войною на Рамоф Галаадский, или нет? И сказал тот ему: иди, будет успех, Господь предаст [его] в руку царя».[lvi]

Независимо от того, что произошло на небесном судилище, Михей поклялся словами «жив Господь», что он скажет то, что Господь повелит ему сказать. Когда Михей сказал это, он солгал. Таким образом, Господь уполномочил не только ложь лжепророков, но также и ложь Михея. Ложь Михея нельзя объяснить ни одним из предложенных вариантов. Она имеет смысл, только если ссылается на Божьи повеления, данные на небесном судилище.

Здравый вывод, который можно сделать из этого текста, заключается в том, что Бог Сам повелел Михею и духу солгать и совершить обманчивые поступки, чтобы исполнить Свою волю относительно Ахава. Божья провиденциальное право включает в себя инициирование и делание заявлений, которые Библия классифицирует как ложь.

В качестве второго примера, вспомните о том, что Иисус также использовал уклончивую, не совсем ясную речь, когда говорил в притчах, стремясь достичь ясной цели – скрыть спасительное познание Евангелия от тех, кому понимание не было дано.[lvii] Общеизвестно, что Иисус сказал, что причина непонимания слушателями Его слов заключалась в том, что их сердца «огрубели», и на этом основании иногда отстаивается мнение, что люди отвергли Его весть не потому, что она была неясной, а потому что она была оскорбительной. Тот факт, что притчи Иисуса делали этих бесчувственных людей виновными в том, что они слышали Евангелие и отвергли его, подразумевает, по крайней мере, определенную ясность Его слов. Однако даже ученики Иисуса не поняли притчу о сеятеле, что вызвало вопрос: почему Иисус говорил притчами?  Поэтому впоследствии Иисус объяснил им эту притчу иными словами, отличавшимися от тех, которые Он использовал для Своих огрубевших сердцами слушателей.[lviii] Более того, в Своем объяснении притчи Иисус сказал о тех людях, которые не приняли Его весть, как о тех, кто не «разумел»[lix] ее.

Также непросто принять утверждение Иисуса о том, что огрубевшие в своих сердцах люди были полностью слепы и глухи. Похоже, смысл Его слов заключается в том, что даже если бы притча была понятна, собственные зачерствевшие сердца сделали бы их неспособными к ее пониманию. Иисус мог бы говорить так, чтобы раскрыть небесные тайны этим людям, но Он решил иначе. Иисус знал слова, которые могли бы смягчить их сердца и снять покрывало с разума, но вместо этого Он решил говорить к ним так, чтобы они ничего не поняли. С учениками Он говорил иначе.[lx] Как пишет Карсон: «Ответ Иисуса невозможно оправданно смягчить: по крайней мере, одна из целей притчи – скрыть истину или, по крайней мере, представить ее в завуалированным виде».[lxi] Это не претензии к метафорам или другим приемлемым литературным приемам как таковым, в которых используется язык, напрямую не связанный с реальностью. Это просто указывает на то, что причина использования метафор Иисусом – в Его желании в определенной мере помешать процессу точной передачи информации.

Так же, как и в случае, описанном в 22-й главе Третьей книги Царств, здесь Иисус завуалировал Свою речь. Но в отличие от отрывка из Ветхого Завета, где люди говорили ложь, здесь действующим лицом был совершенный и святой Божий Сын, и в данном случае уже невозможно ссылаться на «дух» или «лжепророков». Другие примеры, иллюстрирующие этот принцип, можно найти в таких текстах, как шестнадцатая глава Первой книги Царств (о нем говорилось выше) и 2-е Фессалоникийцам 2:11 и, возможно, Иоанна 7:8-10.[lxii]

Подводя итог вышесказанному, можно с уверенностью заявить, что тот факт, что Сам Бог говорит и одобряет произнесение лжи и обмана, указывает на то, что не всякая ложь противоречит Божьему характеру. Если это на самом деле так, а закон является выражением Божьего характера, тогда не всякая ложь и обман запрещается повелениями Писания. Чтобы продемонстрировать этот принцип, в определенном порядке будут представлены несколько примеров Божьей реакции на ложь, сказанную библейскими персонажами.

БОЖЬЯ РЕАКЦИЯ НА ЛОЖЬ, СКАЗАННУЮ БИБЛЕЙСКИМИ ПЕРСОНАЖАМИ

Еще одним способом постижения Божьего отношения ко лжи является изучение Его отношения к людям, которые говорили ложь. Вначале этого исследования необходимо сказать о том, что все библейские герои, за исключением Лиц божественной Троицы, порочны и греховны. Также необходимо признать тот факт, что Бог часто благословлял Свой народ, несмотря на его грехи. Тем не менее, на основании Писания абсолютно очевидно, что в некоторых случаях Бог одобряет ложь и обман, который допускали представители Его народа. Одним из самых широко известных примеров, когда человек сказал неправду и был благословлен Богом, является ложь Раав, которая получила одобрение за оказание помощи соглядатаям Иисуса Навина.[lxiii]

История о Раав и соглядатаях хорошо известна: Иисус Навин послал соглядатаев в Обетованную землю, в город Иерихон. Когда их присутствие в городе было обнаружено, они нашли убежище в доме Раав. В обмен на безопасность для себя и своей семьи Раав спрятала соглядатаев и направила искавших их слуг царя по ложному пути, тем самым позволив соглядатаям убежать. Даже не беря во внимание тот факт, что шпионаж сам по себе является обманом, неоднозначное восприятие вызывают стихи, в которых описывается, как Раав ввела в заблуждение слуг царя:

«Царь Иерихонский послал сказать Раав: выдай людей, пришедших к тебе, которые вошли в твой дом, ибо они пришли высмотреть всю землю. Но женщина взяла двух человек тех и скрыла их и сказала: точно приходили ко мне люди, но я не знала, откуда они; когда же в сумерки надлежало затворять ворота, тогда они ушли; не знаю, куда они пошли; гонитесь скорее за ними, вы догоните их».[lxiv]

Все согласны с тем, что Раав солгала, и Господь впоследствии благословил ее; вопрос вот в чем: существует ли строгая взаимосвязь между ее ложью с одной стороны, и ее благословением и восхвалением, с другой стороны. Раав и ее семья были избавлены от уничтожения, и им было позволено присоединиться к народу Израиля.[lxv]  Это действительно величайшее благословение. По сути, Библия несколько раз недвусмысленно восхваляет поведение Раав.[lxvi] Однако в этих восхвалениях ни разу не упоминается ее ложь. Вместо этого в Писании говорится о том, что она укрыла посланных,[lxvii] с миром приняла соглядатаев[lxviii] и отпустила их другим путем.[lxix] Мюррей довольно подробно истолковывает эти отрывки Писания:

«Не должно пройти незамеченным то, что Новый Завет, который восхваляет Раав за ее веру и дела, указывает исключительно на тот факт, что она приняла соглядатаев и отправила их другим путем…  Это странное богословие, которое настаивает на том, что одобрение ее веры и дел в принятии соглядатаев и оказании им помощи в побеге, должно включать в себя одобрение всех действий, связанных с ее поведением, заслуживающим похвалы».[lxx]

Он предлагает три опровержения для тех, кто считает, что ложь Раав была неразрывно связана с побегом соглядатаев:

1) Ложь Раав не была необходимостью;

2) Ложь Раав оправдывает ее не только потому, что она имела успех;

3) оправдание лжи Раав приведет и к оправданию обмана Иаковом Исаака. Ни одно из этих опровержений не исключает вероятности того, что ложь Раав была приемлема для Бога (или что ложь Иакова[lxxi] также, в сущности, была приемлема[lxxii]).

В размышлении о лжи, сказанной Иаковом, возникает вопрос относительно допустимости лжи, но подобный вопрос абсолютно не применим к рассматриваемому тексту о лжи Раав. С другой стороны, необходимо признать, что ложь Раав была оправдана не только потому, что она имела успех. Тем не менее, действительно, ложь Раав была использована ею как средство оказания помощи соглядатаям, и эта ложь также могла быть необходимой. Можно ли себе представить, что если бы царь Иерихона повелел Раав выдать соглядатаев, а она просто отказалась бы подчиниться ему, царь позволил бы ей предоставить им укрытие? Если бы Раав не убедила слуг царя в том, что соглядатаев уже нет на территории города, тяжело представить себе, как ей удалось бы помешать слугам царя обыскать ее дом и найти соглядатаев. Вполне разумно предположить, что Раав посчитала ложь необходимостью, и не нужно искать недостатки в ее оценке той ситуации.  

Более того, тот факт, что в стихах Писания, в которых восхваляется поступок Раав, не упоминается о допущенной лжи, не является убедительным доказательством того, что ее ложь не была достойна похвалы. Разве можно предположить, что стихи 6:16 и 6:24 в книге Иисуса Навина не одобряют Раав за укрытие соглядатаев и отправку их другим путем просто потому, что в них не упоминаются эти дела? Разве Евреям 11:31 допускает осуждение Раав за то, что она проводила соглядатаев другим путем, потому что в этом стихе не восхваляется этот поступок? Конечно же, нет. Если поступок открыто не восхваляется, это не значит, что он осуждается. Тот факт, что ни один из библейских отрывков, одобряющих дела Раав, не перечисляет все дела, за которые Библия хвалит ее, указывает на то, что в тексте присутствует важная литературная динамика, которую Мюррей не в состоянии распознать: в каждом отрывке употребляется особая форма синекдохи. Авторы книг Иисуса Навина, Послания к Евреям и Послания Иакова проявили уважение к поступку Раав и похвалили ее за принятие соглядатаев, укрытие и отправку их другим путем, но каждый из авторов упомянул только часть поступков Раав. Часть выражает смысл целого: упомянутое дело (дела) подразумевало все, что сделала Раав – слова, поступки и действия по защите соглядатаев, и ложь Раав была частью этого ее решения.

 Но Божья способность обращать зло в добро[lxxiii] не оправдывает само зло, которое Он использует во благо. Необходимо согласиться с Мюрреем в том, что нельзя мириться со всеми поступками Раав просто потому, что некоторые из ее поступков были благими. Однако Библия не проводит различия между хорошими и плохими элементами поступков Раав. Наоборот, она непрестанно представляет Раав в положительном свете и одобряет ее поступки в целом. Нигде в Писании не осуждаются действия Раав в этой ситуации.

Более того, Раав недвусмысленно восхваляется за укрытие соглядатаев,[lxxiv] которое само по себе являлось обманом, что осуждается девятой заповедью. Разве свидетель не заслуживает порицания, если он не говорит лжи, но скрывает важное свидетельство, которое может доказать вину подсудимого? Заслуживает. Подобный поступок извращает правосудие. Говоря о применении заповеди, равно как и о поступках, которые вводят в заблуждение и скрывают важную информацию, нужно признать: они нарушают эту заповедь, представляя собой невербальную ложь.[lxxv] Однако Писание не порицает Раав за укрытие соглядатаев. Таким образом, оно подтверждает тот факт, что иногда можно «нарушить» девятую заповедь; существуют ситуации, в которых обман и ложь не нарушают основной запрет лгать. Одобряя предоставление Раав убежища соглядатаям, Писание дает основания не осуждать Раав за ложь, обеспечивающую их укрытие, а также недвусмысленно хвалит ее за этот поступок.

Примеры подобного библейского одобрения и благословения людей за то, чего они достигали посредством лжи и обмана, довольно многочисленны в Писании. Например, Иаиль получила похвалу за обман и убийство Сисары,[lxxvi] Иаков был благословлен за незаконный захват первородства Исава[lxxvii] и обман Исаака,[lxxviii] еврейские повивальные бабки получили благословение и почет за сохранение обманным путем жизни еврейских мальчиков.[lxxix] Не хватит ни времени, ни места, чтобы перечислить все случаи военной хитрости, политических уловок, скрытых значений, притч, употребления языка, скрывающего настоящее значение слов, которые упоминаются в Библии и заслуживают ее одобрение. Цель всего вышесказанного заключается в том, чтобы просто показать, что Писание не осуждает всякую ложь, а некоторую ложь оно даже поддерживает. Как же можно узнать, какая ложь приемлема, а какая нет?

       Принципы похвальной христианской лжи

 Сатирический заголовок этой статьи представляет собой цитату из высказываний Эдлая Стивенсона,[lxxx] несомненно, носящую иронический характер, но тем не менее указывающую на тот факт, что ложь может оказать большую помощь в некоторых ситуациях. Обычно ложь – мерзость перед Господом,[lxxxi] но как показали вышеупомянутые аргументы, иногда она также является средством, которое Бог посылает в помощь в тяжелые времена.[lxxxii] Во втором случае это так называемая «ложь по необходимости». Однако какого рода трудные времена оправдывают такую форму лжи?

Даума пишет: «Ложь по необходимости может быть использована только в крайних обстоятельствах, то есть только в таких ситуациях, когда на карту поставлена жизнь человека, т.е. жизнь ближнего или наша собственная жизнь».[lxxxiii] Несомненно, это довольно ограниченное понимание вопроса, когда можно использовать ложь по необходимости. Бонхёффер предлагает более обширный критерий: «“Говорить правду” означает говорить то, как это есть на самом деле, т.е. с уважением к секретности, конфиденциальности и тайне».[lxxxiv] Этими словами Бонхёффер хочет сказать, что истиной является то, что оказывает должное уважение и почтение к структурам и учреждениям в жизни. Чем выше обязательство перед учреждением, человеком и т.п., тем выше обязательство защищать его/ее даже посредством произнесения лжи. Его известный пример о школьнике[lxxxv] показывает это на практике. Ребенку приходится лгать ради защиты тайны своей семьи, а не просто чтобы избежать угрозы раскрытия тайны перед своим учителем. Для Даумы ложь допустима только в случаях, заслуживающих оправдания, а также когда жизнь подвергается опасности, для Бонхёффера ложь оправданна в любом случае, когда бросается вызов верности отношений и структурам. Возможно, библейская позиция больше соответствует точке зрения Бонхёффера, чем Даумы.

Так как исследование обязательства говорить правду началось с рассмотрения девятой заповеди, необходимо вернуться к ней же, чтобы узнать, когда допускается говорить неправду. Принцип, выражаемый этим законом, гласит о том, что в суде общей юрисдикции свидетель должен говорить и делать все необходимое для того, чтобы гарантировать справедливое рассмотрение дела своего ближнего. Это применение можно правомерно расширить до требования ко всем людям законно относиться друг к другу, говорить правду друг другу и поступать так всегда с целью достижения справедливости. Как признает сам Даума, «ложь по необходимости» включает в себя «ложь ради блага моего ближнего. Цель этого вида обмана – не причинить боль ближнему, … а наоборот – оказать ему помощь. Это ложь не против моего ближнего, а ради его же пользы. Как это может нарушить девятую заповедь?»[lxxxvi]

Однако девятая заповедь касается не только дел, связанных с тягчайшими преступлениями, – она касается всех сфер жизни. И наоборот, похоже, что ложь служит справедливости лучше, чем правда, и поэтому должна быть приемлемой во всех случаях, где речь идет о достижении справедливости. Не совсем понятно, почему «крайние обстоятельства» необходимы для того, чтобы сделать справедливость более важной, чем основанное на фактах свидетельство.

Конечно, после такого смелого заявления в пользу допущения лжи во всех случаях, необходимо предоставить обширные разъяснения. Во-первых, часто не от человека зависит определение справедливости. Например, во многих случаях власть истолковывать закон находится в руках государства, а не отдельного человека. Это означает, что когда власть в разрешении вопросов принадлежит государству, люди не свободны сами определять, когда им разрешено и когда не разрешено говорить неправду.  Многие считают, что правосудие будет нарушено, если они скажут правду и, по сути, такая позиция может соответствовать Божьей точке зрения. Тем не менее, когда Бог уполномочил государство устанавливать подобные определения, обязанность христианина заключается в том, чтобы подчиняться государственным установлениям.[lxxxvii] Власть имущие несут ответственность перед Богом за превышение данной им власти и за плохое обращение с гражданами, но это не дает права гражданам пренебрежительно относиться к представителям государственной власти на основании того, что они не согласны с пониманием справедливости самой власти. Однако, когда государство предпринимает попытки извратить правосудие, о котором ясно сказано в Писании, или же вмешивается в те вопросы, которые Писание не относит к сфере влияния государства, похоже, для христианина будет разумным солгать, для того чтобы добиться справедливости, явленной в Писании.

В некоторых случаях, когда Бог не дает полномочия представителям государственной власти, Он уполномочивает на это иную структуру или отдельного человека. Например, Бог наделяет родителей властью над своими детьми «во всем»,[lxxxviii] Он дает определенную власть церкви над ее членами,[lxxxix] и Он также наделяет определенной властью друг над другом мужа и жену.[xc] В этих случаях общим правилом для христианина должно быть послушание этим властям и позволение властным лицам или структурам, которые установил Бог, определять, что является справедливым в компетентной для них сфере. Тем не менее, так же как в отношении государства, когда власти переходят границы дозволенного, христианину, может быть, придется солгать для того, чтобы добиться справедливости. В тех сферах жизни, где Бог не установил иерархическую власть над христианином, он должен самостоятельно определять для себя, что – правда или ложь – наилучшим образом может послужить правосудию. Ложь Раав была простительна в соответствии с этим стандартом в той мере, в какой она была направлена на защиту жизни невинных и праведных людей от тех, кто стремился лишить их жизни.

Во-вторых, причины для допущения обмана чрезвычайно важны для христианина. Библия постоянно осуждает ложь, если она продиктована злым умыслом, желанием причинить вред или лицемерием.[xci] «Ложь по необходимости» не должна диктоваться порочными побуждениями, даже если она на самом деле будет служить делу справедливости. На основании примеров, приведенных в этой статье, должен быть очевидным тот вывод, что побуждения Бога, побуждения Иисуса и побуждения Раав были лишены подобного порока или злого умысла, они были воодушевлены верою в Бога.[xcii] Когда Иисус говорил притчами, Он делал это в соответствии с волей Небесного Отца,[xciii] а воля Отца в свою очередь отражала не злой умысел, а Божью кару,[xciv] так же как в повествовании о Михее.[xcv]

В-третьих, христианин не должен преступать веления своей совести. Если верующий считает, что в определенном случае обман недопустим, он не должен обманывать. Может получиться так, что ложь сама по себе была бы приемлемой, если бы не голос совести христианина, но в таком случае его решение солгать против собственной совести будет являться мятежным поступком против Бога. В таких обстоятельствах ложь не заслуживает одобрения, так как все угодные Богу поступки должны совершаться с верой в Него.[xcvi] Несомненно, что Небесный Отец и Иисус поступали с чистой совестью, и Писание не дает ни малейшего намека на то, что совесть Раав не соглашалась с допущенным ею обманом.

В-четвертых, необходима большая мудрость для того, чтобы знать, когда обман действительно послужит справедливости в большей степени, чем правда. Такую мудрость можно и необходимо приобрести посредством прилежного изучения Писания,[xcvii] а также молитвы.[xcviii] Мудрость также принимает советы других людей.[xcix] Интересно заметить, что даже Сам Бог последовал совету, когда принял решение вложить лживого духа в уста лжепророков Ахава.[c] Иисус также послушался Божьего совета говорить притчами,[ci] и вполне можно предположить, что Раав приняла совет от соглядатаев, когда прятала их и, возможно, когда обманывала, скрывая их местопребывание. По возможности, решение обмануть должен поддерживать мудрый совет.

В-пятых, могут возникнуть обстоятельства, когда справедливость не будет являться наивысшим благом. Например, смерть Христа была несправедлива, но она была наивысшим благом. Иисус восхотел идти в Иерусалим,[cii] чтобы претерпеть несправедливую смерть от рук беззаконных людей.[ciii] Ради Евангелия или какого-либо другого блага большего, чем справедливость,[civ] может возникнуть необходимость отказаться от обмана, который был бы оправдан в иных обстоятельствах.

Все эти руководящие указания носят довольно общий характер – в жизни могут возникнуть обстоятельства, которые потребуют от христиан поступков, не предусмотренных в этой статье. Будем надеяться, что поступки христиан будут библейскими, соответствовать Писанию, будут служить установлению справедливости для Божьей славы. Каким бы стандартам или руководящим принципам не следовал человек, не должен вызывать сомнения тот факт, что в определенных ситуациях Писание позволяет христианам обманывать и даже, осмелюсь сказать, требует время от времени лгать.

БИБЛИОГРАФИЯ

Бог, Сиссела. Тайны. Нью-Йорк: Pantheon Books, 1982.
Болинг, Роберт Дж. Иисус Навин. Garden City: Doubleday & Co., 1982.
Бонхёффер, Дитрих. Этика. Нью-Йорк: The Macmillan Co., 1949.
Бовати, Петро. Re-Establishing Justice. Шеффилд: JSOT Press, 1994.
Бутлер, Трент К. Иисус Навин. Waco: Word Books, 1983.
Кальвин, Джон. Комментарии на книгу Иисуса Навина. Grand Rapids: Baker Book House, 1993.
________. Комментарии на согласованность евангелистов: Матфей, Марк и Лука, Том 1. Grand Rapids: Baker Book House, 1993.
Карсон, Д.А. «Матфей». Толковый библейский комментарий. Grand Rapids: Zondervan Publishing House, 1984, 3-599.
Чайлдс, Бревард С. Книга Исход. Филадельфия: The Westminster Press, 1974.
Кристенсен, Дуэйн Л. Второзаконие 1-11. Даллас: Word Books, 1991.
Конзельманн, Ганс. yeu/doj ktl. в Богословский словарь Нового Завета, том. 9. Gerhard Фридрих, ред. Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Co., 1974.
Крэйги, Питер К. Книга Второзаконие. Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Co., 1976.
Даума, Дж. Десять заповедей. Филлипсбург: P&R Publishing, 1996.
Дурэм, Джон И. Исход. Waco: Word Books, 1987.
Фицджеральд, Джон Т. «Да будет ваше слово “да”, “да”». Христианский век, 28 июля – 4 августа, 1999, 732-733.
Флеминг, Джулия. «Обман посредством неполной правды: Этическая оценка». Журнал богословия Иосифа, том. 6, № 1, зима/весна, 1999, 21-30.
Фрейд, Ричард A. «Ложь и обман в библейской и постбиблейской иудаистской традиции». Скандинавский журнал Ветхого Завета. январь, 1991, 45-61.
Джордан, Джеймс B. Первозданные святые [набросок]. Найсвиль: Biblical Horizons, 1988._______. Закон завета. Тайлер: Институт христианской экономики, 1984.
Кайзер, Вальтер К., мл. К ветхозаветной этики. Grand Rapids: Zondervan Publishing House, 1983.
Кауфман, Стивен A. «Вторая скрижаль десяти заповедей и безоговорочные категории закона древнего Ближнего востока». Любовь и смерть на древнем Ближнем востоке. Guilford: Four Quarters Publishing Co., 1987, 111-116.
Макиавелли, Николло. Князь. Торонто: Bantam Books, 1966.
Мэнсфилд, Кен. «Раав и соглядатаи», части 1 & 2. IIIM Magazine Online, том. 2, № 24, с 12 июня до 18 июня, 2000, and том. 2, № 26, с 26 июня до 2 июля, 2000. http://www.thirdmill.org/files/english/html/ot/OT.h.Mansfield.Josh.2.1.html; http://www.thirdmill.org/files/english/html/ot/OT.h.Mansfield.Josh.2.2.html.
Маршал, Рональд Ф. «Школьник Бонхёффера». Лютеранский форум, том. 33, № 2, 61-62.
Мэйхью, Ричард Л. «Лжепророки и лживый дух». Журнал семинарии Master's, том. 3, № 1, Spring, 1992, 135-163.
Словарь цитат Мерриам-Вебстерs. Спрингфилд: Merriam-Webster, Inc., 1992.
Миллер, Патрик Д. Второзаконие. Луисвиль: John Knox Press, 1990.
Мюррей, Джон. Принципы поведения. Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Co., 1957.
Ницше, Фридрих. За пределами добра и зла. Нью-Йорк: The Modern Library.
Пайнс, Шломо. «Истина и ложь в сравнении с добром и злом». Учения Маймонида. Harvard University Press, 1990, 95-157.
Пратт, Ричард Л., мл. 1-я и 2-я книги Паралипоменон. Ross-shire: Christian Focus Publications, 1998.
Сарна, Наум M. Исход. Филадельфия: The Jewish Publication Society, 1991.
Шафф, Филип, ред. Никейские и постникейские отцы церкви, первая серия, том. 3. Peabody: Hendrickson Publishers, Inc., 1994.
Тигей, Джеффри Г. Deuteronomy. Филадельфия: The Jewish Publication Society, 1996.
Верхей, Аллен. «Всегда ли ложь неправильна?» Христианство сегодня, 24 мая, 1999, 68.
Вайнфельд, Мойша. Второзаконие 1-11. Нью-Йорк: Doubleday, 1991.
Свидетель: хорошо ли когда-либо лгать? том 79, № 4, апрель, 1996.