Молитвенные формы

Служебник Реформатской церкви содержит несколько молитв. Мы можем найти их не только в чинопоследованиях таинств крещения, Господней Вечери, разделе церковной дисциплины, формах для введения в должность (ординация), но также и в особом разделе, содержащем молитвы, предназначенные для использования в «обычных» церковных служениях.

Возникает вопрос: правильно ли призывать общины, семьи и отдельно взятых христиан использовать фиксированные формы молитв? Не будет ли это наследием дореформатского периода, когда Римско-католическая церковь обязывала «духовенство» применять исключительно фиксированные молитвенные формы?

Прежде чем ответить на эти вопросы, давайте обратимся к работе Жана Кальвина «Письмо к читателю», сопровождающую его литургию 1542 г. «La forme des Prieres» (Форма молитвы). Во-первых, говорит он, существует правило относительно молитв. Все должно совершаться так, чтобы язык молитв был понятен общине. Ссылаясь на 1 Коринфянам 14:16, Кальвин пишет, что в противном случае никто не сможет сказать «Аминь» услышанному. Мы должны понимать, что служитель ведет общину в молитве, произнося ее от имени всех. Другими словами, каждый должен быть способен участвовать в молитвах. Этот элемент – участие каждого – привел Кальвина к использованию молитвенных форм в своей литургии, потому что каждый должен знать, что произносить и делать в христианском собрании. Можно сказать, что Мартин Лютер более ясно изложил этот вопрос. Он написал «Краткий катехизис», содержащий краткое и простое объяснение Десяти заповедей, Апостольского символа веры, молитвы «Отче наш», двух таинств и ключей Небесного Царства. Практически каждая часть содержит слова «Отец должен учить этому семью, в простоте».

Отец, «отец семейства», как называл его Лютер, - священник и пророк в своем доме. Лютер, в противовес учению Рима, поддерживал священство всех верующих.

Вся семья должна участвовать в молитве «Отче наш», жить согласно Десяти заповедям и с радостью участвовать в таинствах. Третья иллюстрация – церковные установления Палатината. Эти установления – литургичны и доктринальны, так как включают все литургические формы и молитвы таким же образом, как и Гейдельбергский катехизис и другие краткие доктринальные документы. Во введении к молитвенным формам есть одно слово, глагол, которое переводится как «говорить им что произносить» (в этом случае - молча в их сердцах).

Члены общины должны были активно участвовать в молитвах. Реформаты считали, что христианам легче участвовать в молитве, когда она произносится согласно установленной форме. Со временем молитвы можно было запомнить. Конечно, реформаты не настаивали на постоянном использовании фиксированных молитв, они оставляли место для «свободных молитв».

На Везельской конвенции 1566 года было принято решение, что на молитвенных собраниях среди недели можно использовать свободные молитвы. Но в то же время необходимо предоставлять каждому желающему (si volet) возможность использовать молитвенные формы – либо Женевской церкви, либо другой. На воскресных богослужениях представлялось мудрым для служителей молиться в соответствии с содержанием проповеди.

«Литургический Дортский синод» 1574 года, учитывая ситуацию того периода, отдавал предпочтение использованию молитвенных форм. Синод провинции Зеландия, г. Веер, 1610 г., настаивал, что в этом случае требуется утверждение консистории.

Однако, великий Дортский синод 1618-1619 гг. не стал рассматривать требования провинциальных синодов Гелдерланда, Южной Голландии и Оверисселя о вопросе большего единства в церковном пении и использовании молитвенных форм. Великий каноник (canonicus) Гизбертук Ваэциус считал, что фиксированные молитвенные формы будут полезны для людей, еще не возросших в благочестии, а также для использования в семейной кругу. Но служители должны отлично знать Святое Писание и поэтому формулировать молитвы в соответствии с Библией.

Молитвенные формы должны использоваться только в исключительных случаях. Например, из-за недостатка времени сформулировать собственные молитвы, а также в недавно созданных церквях.

Позднее, влияние английского и шотландского пуританства, а также немецкого пиетизма испортило отношение к молитвенным формам. Их рассматривали как «мертвые молитвы». Истинными молитвами считались только те, которые произносились под водительством Святого Духа.

Мы можем понять, почему пуритане противились ритуализму обязательного и исключительного использования фиксированных молитвенных форм в служебнике Англиканской церкви. Однако мы не можем согласиться с теми, кто впал в другую крайность - спиритуализм. В Нидерландах лидером этого движения был Яков Колман (1632-1695 гг.). Он был не только против «христианских праздников», но также использования молитвенных форм. И то и другое, по его мнению, было «корнями папского идолопоклонства». Эти формы нанесли значительный удар по особым «молитвенным дарам». Христианину следует молиться сердцем, ибо только в «свободной молитве» есть жизнь, спонтанно воспламеняемая Святым Духом.

Наши реформатские церкви нельзя обвинить в симпатии к таким идеям. Однако, несмотря на это, литургические молитвы из нашего служебника практически никогда не используются на богослужениях.

За те 10 лет, что я провел на богослужениях как пастырь-пенсионер, я едва могу вспомнить такую практику. Один раз служитель процитировал часть одной из молитв, а «старейшина – чтец» использовал молитвенную форму. Другие пренебрегают «Книгой хвалы» и составляют собственные молитвы. Можно только сожалеть, что такое богатое молитвенное наследие находится в забытьи. Поэтому нам необходимо реабилитировать молитвенные формы нашей Реформатской церкви!

Три вида молитв:

Забегая наперед, перед тем как рассмотреть историю третьей молитвы нашей «Книги хвалы», могу сказать читателям, что она известна как «Молитва Буцера и Кальвина». Ее название «Общее исповедание грехов и молитва перед проповедью».

Несомненно, основная часть молитвы – исповедание грехов. Как мы увидим далее, эта часть является оригинальной молитвой. Далее следует молитва о правильном понимании Божьего Святого Слова, изложенного в проповеди. Эта часть была добавлена позже. И завершается молитва прошением об отступивших от истины Божьего Слова.

В настоящей форме эта молитва представляет собой комбинацию трех различных видов молитв. Их можно классифицировать следующим образом:

А. молитвы исповедания грехов

Б. молитвы просвещения

В. молитвы прошения

Молитвы исповедания грехов

Молитвы группы А происходят из другого литургического элемента – общего исповедания грехов в начале богослужения, после которого провозглашалась Божья благодать.

В литургии ранней христианской церкви использовалась такая молитва исповедания грехов. Об этом свидетельствует документ «Дидахе или учение двенадцати апостолов» (І половина второго столетия).

Также можно назвать «Послание к Коринфянам» Климента Римского в конце первого столетия, литургические работы Тертуллиана (160-220 гг.) и Киприана (умер в 259 г.)

В Средневековье такое исповедание грехов было заменено частной исповедью, в которой значительную роль играл священник, наделенный властью отпускать грехи. Однако, начиная с десятого столетия, мы встречаем общее исповедание грехов в Южной Германии под названием Offence Sсhuld («Общественное» - исповедание – «вины»). Священник произносил его на немецком языке, община повторяла за ним или отвечала молитвой «Отче наш» (Pater hoster). Сама молитва происходит из Confiteor – личного исповедания грехов священника, которое произносилось на латыни и было личной подготовкой к проведению Мессы.

Offence Sсhuld нашло свое место в Pronaus – средневековом богослужении, где большое внимание уделялось проповеди. Началом развития такого богослужения послужило разочарование людей в мессе. Ведь месса проводилась на латинском языке, рассматривалась как жертва и единственным человеком, участвовавшим в ней, был священник. Поэтому не удивительно, что мы находим тексты Offence Sсhuld в учебнике по проповедованию, литургии и пастырскому попечительству. Этот учебник, под названием Manuale Curatorum, был написан в 1502 г. Йоханом Ульрихом Сиргантом Базельским.

Реформаты хорошо знали эту книгу. В ней описывался Pronaus, который оказал влияние при создании Страсбургской и Цюрихской литургий. Мартин Лютер поддерживал обряд исповеди, но в то же время восстановил общее исповедание грехов и провозглашение Божьей благодати (отпущение грехов).

В литургии Цвингли отпущение грехов было больше молитвой, нежели провозглашением. Поэтому, можно сказать, что литургия была комбинацией Confiteor и Kyrie Eleison - что было известно в Иерусалимской церкви уже в 4 столетии, а в средние века сопровождалось серией молитв в первой части богослужения. То же можно сказать о Страсбургской литургии Мартина Буцера. Его Псалтырь 1537 г. содержал три различные формы молитвы исповедания грехов.

Жан Кальвин ввел вторую из этих трех форм в Женевскую литургию 1542 г. Оттуда она попала, через Палатинат и Нидерланды, в нашу Книгу хвалы.

Часть общин в Нидерландах хотели поддерживать общее исповедание грехов и провозглашение Божьей благодати как отдельный литургический элемент, следующий за вышеназванными молитвами.

Буцер утверждал, что мы не можем участвовать в богослужении, пока не исповедуем наши грехи, покаемся и обратимся. Он использовал фразу «Сначала metanoia (обращение), а только затем syntaxis (общение) с Богом». Это утверждение основано на Святом Писании. Иоанн Креститель и наш Господь Иисус Христос начинали свои служения, призывая людей к покаянию и обращению. Апостол Петр делал то же самое в день Пятидесятницы. Реформаты основывали практику исповедания грехов на таких отрывках Писания как Исаия 55:6, Псалмы 24:6,50, а провозглашение Божьей благодати – на 1 Иоанна 2:1.

Для нашего собственного участия в богослужении, а также для поддержания литургического порядка полезно знать этот аспект истории литургии.

Молитвы просвещения

Здесь реформаты обратились к литургии ранней христианской церкви. Вильям Фарель, в своем Maniere et Fasson 1533года – литургии Женевской церкви, существовавшей до литургии Кальвина, – отправился еще дальше в глубь истории. Он ссылался на молитву Ездры перед чтением Святого Писания (Неемия 8:6,7). Также эта молитва использовалась в синагоге, возникшей, во всей вероятности, в дни Ездры и Неемии. Перед чтением Святого Писания произносилась молитва «О духе мудрости и просветления», «О духе знания и благочестия», а во время праздников – «О понимании, чтобы мы могли постичь и узреть глубину духа, сокрытого в Божьих заповедях».

Фарель обращался к этим молитвам при составлении молитв своей литургии. Также эта традиция присутствовала и в ранней церкви. В литургии епископа Серапиона Египетского (340 г.) мы находим интересную петицию – «Пошли Духа Святого Твоего в наш дух и даруй нам благодать Святого Духа, дабы мы познали Божественные Писания».

В Сирийской литургии есть следующие слова: «Даруй нам, о Боже, знание Слов Твоих Святых и исполни нас пониманием Твоего Святого Евангелия, богатством Твоих даров и присутствием Духа Твоего Святого». Августин также следовал этой традиции. Он призывал проповедников: «Молитесь Богу, чтобы Он вложил добрые (хорошие) слова в ваши уста».

Однако на протяжении средних веков молитву о просвещении, также называемую Епиклезис, заменили коллектами. Их содержание определялось «церковным литургическим годом». В молитве Епиклезис уже не просили о том, чтобы Святой Дух преобразовал хлеб и вино в кровь и тело Христа. Предполагалось, что для этого вполне достаточно прочтения слов Установления.

Тем не менее, реформаты все равно могли найти что-то для своего использования. Первый пример – молитва в литургии Францисканца Николая Лирского (14 столетие) – о Божьей благодати для проповедника и общины. Второй пример – Pronaus. В своем Manuale Curatorum Сиргант называл молитву, предшествующему чтению Писания и проповеди, «Invocatio divini auxilii» (призвание Божьей помощи). В Pronaus мы можем увидеть восстановление молитвы о Просвещении. Однако мы должны понимать, что их содержание полностью было римско-католическим. В завершении произносилась молитва Ave Maria.

Реформаты обновили и восстановили молитвы вместе с чистой проповедью Божьего Слова. Мы можем найти молитвы просвещения в литургии Цвингли и Буцера, однако без названия имени Святого Духа. В Страсбургской литургии Кальвина – прошение о руководстве Святого Духа. В Женевской литургии – молитва о благодати Святого Духа.

Церковь Палатината не использовала молитвы Буцера и Кальвина, однако ввела слова, до сих пор находящиеся в Книге хвалы: «Даруй нам понимание Твоего Святого Слова в согласии с Твоей Святой волей».

Молитвы прошения

Мы уже немного говорили о молитвах третьей группы – молитвах прошения. Это те молитвы, которые мы назвали более поздним добавлениям к молитве Буцера и Кальвина. В такой молитве Бога просят о всех тех, «кто отошел от Твоей истины». С ранних времен просительные молитвы произносились после проповеди. В этом отношении реформаты, за исключением Ульриха Цвингли, который ставил такую молитву перед проповедью, возвратились к традиции ранней христианской церкви. Это место в богослужении отражено в чинопоследовании. В нем Гейдельбергский катехизис суммирует элементы, которые, согласно Писанию, должны включаться в литургию: «Слышать Божье Слово, принимать участие в таинствах, призывать Господа и жертвовать на нужды бедных» (Воскресный день 38). Это не было новым; подобный порядок мы видим в Женевском катехизисе 1541 г., первом Гельветическом исповедании 1536 г. и других документах. Такой порядок основан на Божьем Законе: во-первых, любить Бога, во-вторых – любить ближнего; а также на молитве «Отче наш»: во-первых «Ты», «Твое», «Тебе» и только затем – «нам», «наше».

То, что сделали здесь реформаты, стало настоящим обновлениям – возвращением к практике ранней церкви, которая основывалась на Святом Писании.

Поэтому в молитвах мы находим три разные группы прошений. Во-первых, о правительстве – согласно 1 Тимофея 2:1-7, затем о врагах Евангелия – Матфея 5:44, а также о распространении Евангелия по всей земле – Ефесянам 6:19. Мы не всегда находим молитвы-прошения в ранних литургических текстах, иногда на них есть только ссылки. В некоторых церквях молитвы объявлял дьякон, а произносил литург. Когда было наоборот, то это называлось «дьяконская» молитва.

Через несколько столетий развитие молитвы получило неправильное направление. В Восточной церкви просительные молитвы повторялись в близкой связи с Евхаристией – Вечеря Господня превращалась в мессу. В 4 столетии Кирилл Александрийский считал, что молитвы-прошения могут быть более эффективными, если будут произноситься после освящения хлеба и вина. Так как в жертве присутствует Христос, то сердце Отца будет шире раскрыто к этим молитвам.

К концу 5 столетия такая точка зрения получила распространение и в Западной церкви. Папа Гелазий убрал «Молитву верных» с ее традиционного места. В качестве компенсации он расположил ее в начале мессы, но в то же время увеличил ее в Евхаристической молитве, Каноне. К концу 6 столетия первая краткая просительная молитва уже была сокращена и представляла собой простую Kyrie eleison (Господи, помилуй). С этого момента прошения были только в Каноне.

В конце концов, просительную молитву можно было увидеть только в литургии Страстной пятницы. В римской мессе сохранилось слово Oremus (помолимся), хотя самой молитвы после этого не следовало! Лишь немногие части остались в Каноне. Считалось, что предложение хлеба и вина несет в себе искупительную силу, делающее прошение эффективным.

Понимание мессы как жертвы, привело к далеко идущим последствиям для молитв! Однако не было единого мнения по этому вопросу. Мы уже говорили о Pronaus. Уже в десятом столетии молитвы-прошения произносились после проповеди. Но содержание их было римско-католическим. Мартин Лютер считал, что не может быть хорошей молитвы без предшествующей ей проповеди Слова Божьего.

Вот почему он вернул молитвы-прошения на их первоначальное место – после проповеди. Кто-то назвал эту работу Лютера наиболее значительной литургической реформой 16 столетия.

Он был единственным реформатом, установившим общую церковную молитву перед проповедью. Также его богослужение отличалось от богослужения ранней церкви, которое состояло из двух частей – Слова и Таинства. Вечеря Господня проводилась только раз в квартал.

Другие, например Мартин Буцер и его страсбургские коллеги, говорили об «очищенной мессе». Под очищением они подразумевали возврат к традиции ранней христианской церкви. Они установили прошения после проповеди и перед Вечерей Господней. В молитве Буцера в его литургии 1537года было три вышеназванных элемента – прошение о правительстве, врагах Слова Божьего и распространении Евангелия. Его молитва четко основывалась на Святом Писании.

Это же можно сказать и о молитве в литургии Кальвина. В богослужении 1542 г. он использовал перевод прошения Буцера с последующей молитвой «Отце наш» - «совершенной молитвой о всех нуждах христианства», которой молились, когда Причастие не проводилось. Во время причастия вместо молитвы «Отче наш» произносили петицию о благословенном праздновании Господней Вечери.

Кальвин даже использовал вторую молитву-прошение. Она должна была произноситься на особых еженедельных служениях – молитвенных собраниях, где молились о преследуемых, тех, кто на войне, страдающих от эпидемий и т.п. В церквях Лондона и Палатината были свои особенные тексты, но очень похожие на молитву Кальвина.

Церковный порядок Палатината также включал вторую молитву, которая была почти что идентична второй молитве Кальвина. В заключение хочется сказать, что можно только сожалеть об использовании многими нашими церквями молитвы перед проповедью, что не соответствует практике ранней церкви.

Материал взят из книги: Dr. K. Deddens, "Where everything points to Him" ("Где все указывает на Него").

Русский перевод: Сергей Накул.