[На основании этого фундаментального исследования доктор Клауни составил обращение к участникам Иерусалимской конференции, посвященной теме библейского пророчества и прошедшей в 1971 году, которое было опубликовано в сборнике Prophecy in the Making под общей редакцией Карла Ф. Х. Генри (Carol Stream, Ill.: Creation House, 1971 год), стр. 71–88].

Начиная с барочных колонн алтаря Бернини в соборе Святого Петра и заканчивая подиумом крупнейшей в мире калифорнийской церкви, в которой можно участвовать в богослужении, не выходя из автомобиля, концепция церкви до такой степени срослась в сознании большинства людей с архитектурой, что многие из них даже не знают другого значения этого слова. По этой причине туристы, посещающие Святую землю, ожидают увидеть там христианские святыни – храмы, часовни, гробницы, монастыри.

Однако христиане далеко не всегда стремились к этим святым местам в качестве туристов. Однажды они пришли в Палестину как паломники, а позднее – как крестоносцы. Народы Ближнего Востока все еще хранят горькие, болезненные воспоминания о святой войне христиан. Сегодня нам трудно постичь смысл ведения войны ради обладания святынями (объясняется это лучшим пониманием богословия или утратой убеждений, определить очень трудно!).

С другой стороны, как мы должны относиться к борьбе Израиля за независимость и установление национального государства? Люди, которым принадлежит древнее имя Израиля, побывав в горниле страданий, все же достигли древней, обетованной земли. Иерусалим вновь принадлежит им.

Божий народ Ветхого Завета формировался, в соответствии с Божьим заветом, как теократическое общество. Они были призваны к ведению святой войны и проведению ежегодных празднеств в святом месте, на котором Бог провозгласил Свое Имя. Есть ли у современного Израиля право очистить святую гору и построить новый храм, к каким бы тяжелым осложнениям в отношениях с арабскими государствами ни привело такое решение?

Многие христиане ответят на этот вопрос положительно. Они верят, что восстановленное богослужение в таком храме занимает главенствующее положение в пророческом будущем, которое, в свою очередь, является неотъемлемой составляющей христианского упования.

Однако нам необходимо здраво и с молитвой рассмотреть учение Святого Писания по данному вопросу. Ведь мы не осмелимся легкомысленно относиться к тайнам Божьего Слова. Кроме того, данный вопрос, в котором хорошо разбирается лишь малое число христиан, требует ответственного обсуждения.

Конечно, между нами останутся различия во мнениях, которые тем не менее будут способствовать дальнейшему изучению и обсуждению представленного материала. Однако самое главное для нас – оставаться верными в деле провозглашения евангелия нашего Господа Иисуса Христа и благословенном уповании на Его возвращение. Итак, с благоговением приступим к рассмотрению темы Божьего храма, имея желание быть наученными Самим Господом.

I. Значение храма

Для того чтобы понять значение храма, как его представляет Ветхий Завет, необходимо исследовать не историю религий, но историю искупления. Существует широко распространенное мнение, будто критическая реконструкция истории израильского богослужения возможна без предвзятого мнения в отношении содержащейся в богословии Ветхого Завета концепции веры. На самом же деле нельзя так просто обойти требования, которые Святое Писание выдвигает к истолкователю. Ветхий Завет не претендует на то, чтобы называться полным изложением истории и культуры древнего Израиля. Он заявляет о том, что является Словом Господа; его цельность укоренена в Божьем замысле. И инициатором всегда выступает Господь. Пророк Иона провозглашает: «У Господа спасение»! (Ионы 2:10). И Бог открывает нам не только Свой замысел и цели, но и Самого Себя.

Бог Слова – это Господин истории, Которому подвластны времена и сроки. Цари и империи, языки и культуры, общественные установления и правила – все пребывают в Его времени и служат Его цели. Настоящее не может сковать принадлежащее Богу будущее. Блистательные цели Господа, подобно сокровищам укрепленного города, недоступны для человеческого воображения и разума (Иер. 33:3); и тем более никто не сможет воспрепятствовать Ему или заявить, что по Своему усердию Господь воинств не сможет исполнить Свою волю в полноте. Под радугой Своего обетования Бог не только создает новое из ветхого, но также предвосхищает и указывает на него посредством прообразов. Для пророков первый исход был моделью окончательного избавления Божьего народа (Иос. 2:14; Иер. 23:7; Ис. 40:3, 43:17, 52:12); они пророчествовали о новом Давиде (Иер. 23:5; Иез. 34:23, 37:24); они ожидали нового, исполненного славы, Божьего храма (Иез. 43:1–5)[1].

Для того чтобы понять значение храма, как о нем говорит Ветхий Завет, необходимо задать следующий вопрос: на что указывал Бог посредством установленного Им символизма?

Храмовый символизм наряду с системой жертвоприношений был широко распространенным явлением в древних религиях. Так, в египетских храмах находилось святилище, из которого по праздникам выносили статую бога[2]; величественные врата вавилонских святилищ раскрывались перед собравшимися во дворе храма-дворца поклонниками[3].

Однако символизм места обитания и храмовых врат был полностью преображен присутствием живого Бога Израилева. Не отсутствие идола, но присутствие Господа – вот в чем заключалось главное отличие израильского поклонения от языческого. Часто отмечался тот факт, что ветхозаветная религия укоренена в истории. В отличие от ежегодных празднеств культов плодородия, праздники Израиля служили напоминанием об историческом событии – избавлении, совершённом Божьей рукой. Однако нам следует понимать, что не история как таковая, но действительность существенно меняет дело. Бог, Который шел впереди Своего народа по пустыне, в настоящий момент обитает с ними на Своей святой горе. В храме израильтяне поклонялись присутствовавшему там Богу.

Святое Писание постоянно указывает на то, что первичным является Божье присутствие. Вначале Бог явил Себя патриархам, и лишь затем они построили Ему жертвенники. Он явился в неопалимой купине и на горе до того, как была построена скиния. Вот в чем заключается основное различие между Вавилонской башней и Вефилем – лестницей человеческого храмового построения и лестницей Бога, по которой Он спускается, дабы явить Себя Иакову[4].

Удивительное исповедание Иакова во время установления и освящения памятника (возлияния елея) свидетельствует об инициативном действии Божьей благодати: «Истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!» (Быт. 28:16). Божье присутствие превращает Вефиль в дом Господа и небесные врата.

Стефан, защищая христианское учение, против которого было выдвинуто обвинение в богохульстве по отношению к храму, ссылается для обоснования своей точки зрения на Святое Писание: вначале появляется не храм, но живое присутствие Господа. Бог призвал Авраама и Моисея до того, как дал повеление о строительстве храма, и вне земли обетованной. Божье присутствие в неопалимой купине освятило землю пустыни. Ангел присутствия Божьего изрек Его Божественные откровения перед израильтянами у горы Синай. Кроме того, сама скиния была создана в соответствии с небесной моделью. Даже когда согласно Божьему обетованию храм был построен, при его освящении было провозглашено, что Бог не живет в рукотворных храмах[5]. В заключение своей речи Стефан ссылается на текст из книги пророка Исаии, где подчеркивается важность поклонения, центром которого является не сам по себе храм , но Бог.

Приоритет Божьего присутствия над местом Его обитания отлично виден в избрании Богом горы Сион. В Ветхом Завете постоянно подчеркивается тот факт, что Бог является Богом небес[6]. Он не может быть ограничен временем и пространством. Совершенно по-язычески звучит мысль о том, что Бога можно загнать в бутылку или упрятать в коробку. Как же в таком случае Бог может обитать на Сионе, если небеса небес не в состоянии вместить Его? Конечно, можно с уверенностью сказать, что на этой святой горе Бог провозгласил Свое имя и славу. Хотя данный факт указывает, в первую очередь, на таинственное богатство Божьего откровения о Самом Себе, в то же время он подтверждает реальность Божьего присутствия в святилище[7]. Святое Писание говорит о том, что Бог избрал Сион в качестве жилища исключительно по Своему благоволению (Втор. 12:5, 11; 14:23; 16:2, 6, 11; 26:2).

Божий выбор Сиона можно сравнить с избранием Израиля. Израиль не обладает какими-то особенными качествами, на основании которых Бог пожелал бы его избрать. Этот народ не многочисленнее других народов. Тем не менее Бог избирает его по благоволению Своей безусловной любви (Втор. 7:6–8). Таким образом, гора Сион сама по себе не является наилучшей из всех гор или осью вселенной, на которой обязан обитать Бог[8]. Скорее, Бог Сам пожелал сделать Сион местом Своего особого пребывания на земле. Именно по этой причине высокие горы не должны презрительно относиться к святому холму Господа (Пс. 67:17).

Божий выбор Сиона – это следствие избрания Израиля. Израиль не призван служить храму, но храм основан как место встречи Бога и людей. Вот почему святилище в пустыне называлось «скинией собрания». Это выражение подразумевает как небесное собрание ангельских существ, так и земное собрание «святого народа»[9]. Но Бог по Своей милости объединяет земное и небесное в одно собрание, ибо в Своем святилище Он встречается с народом, являясь в окружении славословящих Его херувимов (Исх. 29:42, 25:22, 30:36).

Поскольку пребывание Бога со Своим народом определяется Его собственной целью благодати, это значит, что храм символизирует собой не только место обитания Бога, но также Божьи врата. Храм – это вход во дворец Бога. После грехопадения Адама и Евы вход в Божий сад охранялся херувимом с огненным мечом, одним из стражей Божьего престола. В скинии и храме меч продолжает охранять врата. Однако жертвенник предлагает жертву для заклания, благодаря чему поклоняющийся Богу человек может предстать пред Ним.

Смертельная опасность Божьего присутствия проявилась во всем драматизме в рассказе о грехе поклонения золотому тельцу и последовавших за этим событиях (Исх., гл. 33, 34). В таком случае возникает вопрос: нужно ли строить скинию? может ли святой Бог обитать среди Своего народа?

Божий ответ: «Нет!» Он будет идти впереди Израиля в лице ангела Своего присутствия, дабы смести их врагов и даровать им землю обетованную[10]. Он будет встречаться с Моисеем в скинии вне стана. Но Бог не появится в среде Израиля, иначе весь народ будет уничтожен в мгновение ока (Исх. 33:3, 5).

Вот формула религиозных отношений вне стана: подготовленное духовное лицо совершает служение на приемлемом расстоянии от Бога ради безопасности своего народа. Моисей и народ с ужасом и великим стенанием восприняли такое решение Бога: «…если не пойдешь Ты Сам [с нами], то и не выводи нас отсюда» (Исх. 33:15). В данном случае желание пребывать с Богом, которое в полной мере проявляется в псалмах, становится основанием для создания скинии. Молитва Моисея отражает его желание иметь единственно возможное подтверждение того, что Бог действительно пребывает среди Своего народа, – новое откровение Божьей славы. Бог провозглашает Свое благодатное имя Моисею в полноте откровения Своей славы, которая не уничтожила Его служителя в мгновение ока. В конечном итоге данная история завершается страстной мольбой Моисея о том, чтобы Бог отменил Свой первоначальный приговор. Только лишь потому что Израиль – народ жестоковыйный, Бог будет обитать среди народа, однако Он будет оказывать ему милость, а не обрушивать гнев, будет прощать беззакония. Бог будет не только идти впереди Израиля, для того чтобы даровать им наследие, но также пребывать среди них, дабы они стали Его наследием (Исх. 34:9).

Да, скиния будет построена, и вся ее символика будет провозглашать Божье милосердное имя: «И, кого помиловать, помилую, кого пожалеть, пожалею» (Исх. 33:19).

Скиния одновременно является и преградой, и широкой дорогой. Как десница Божия закрывала Моисея, пребывающего в расселине скал, доколе не прошла Его слава (Исх. 33:22), так завеса скрывает Божью славу в святая святых. Священство также представляет собой некую преграду, будучи служением посредничества между Богом и людьми. Дабы поставленные на это служение и очищенные (имеется в виду обрядовое очищение. – Прим. пер.) мужи внушали священный трепет перед святилищем.

Однако присутствие Бога не является чем-то герметически изолированным. Врата милосердия открыты, внутренний двор наполнен клубами дыма от сжигаемых животных, и кровь стекает с главного жертвенника. Пролитие крови жертвенных животных – неотъемлемая составляющая символизма скинии-храма, ибо только через пролитие крови приходит искупление: «И без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22). Кровь необходима для жизни, «потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает» (Лев. 17:11).

Археология подтверждает библейские тексты, в которых упоминаются схожие обряды жертвоприношений среди племен Ханаана[11]. Тем не менее они не идут ни в какое сравнение с тщательно разработанными ритуалами, описанными в книге Левит. Кровь жертвенника очищает весь путь приближения к Богу, изображаемого символами скинии. Покровы, завеса, обрядовая утварь – все эти предметы символически указывают на общение с Богом, и даже крышка ковчега между херувимами – все окроплено и очищено кровью. «Бог – Господь, и осиял нас; вяжите вервями жертву, [ведите] к рогам жертвенника» (Пс. 117:27).

Каким же образом духовное наслаждение псалмопевца согласуется с кровавым закланием жертвенного животного? Древний Израиль, несомненно, лучше современных ученых понимал тесную взаимосвязь между жертвой и тем, кто ее приносит. Это понимание вырабатывалось благодаря тому уроку, который Израиль получил во время Пасхи (когда кровь требовалась для того, чтобы ангел рошел мимо жилищ евреев и первенцы остались живы.– Прим. ред.), благодаря символизму искупления и замещения, благодаря тому случаю, когда овен был принесен в жертву вместо Исаака. Приносящий жертву отождествлялся с жертвой: его жизнь пред Богом была возможна благодаря смерти животного.

Присутствие святого Бога, которое требовало такого серьезного символизма, также побуждало человека прославлять Его всем своим естеством. Кто, читая псалмы, не поражался глубине отношений псалмопевцев с Богом? Получив допуск в дом Господень, очищенный Богом псалмопевец будет созерцать красоту Его вовеки и веки и приносить жертву хвалы.

Это ликование в поклонени Богу является основой эсхатологии книги Псалтирь. Когда прославляется Божье спасительное имя, все народы земли призываются присоединиться к восхвалению и прославлению. Небеса и земля соединяются в священном празднестве в Иерусалиме, деревья рукоплещут Господу, а филистимляне, египтяне, эфиопы назовут Сион наследием своим, где братья единодушно будут пребывать вместе вовеки.

Духовная реальность храмового символизма проявлялась удивительным образом в Ветхом Завете. Ведь радость храмового поклонения и общения не продолжалась долго. С момента посвящения храма Соломоном[12] начинается долгий процесс непослушания, отступничества и последующего наказания, которое завершается разрушением храма. Израиль, поклоняющийся идолам, навлек на себя проклятия Божьего завета. Значение Божьего присутствия вновь обретает смысл уже пред лицом трагедии. Иеремия стоит у врат храма, опровергая лживые уверений о нерушимости этого здания (Иер. 7:4). «Отверг Господь жертвенник Свой, отвратил сердце Свое от святилища Своего…» (Плач Иер. 2:7). Но таким образом исполнился суд завета, предопределенный Богом еще в древние дни (Плач Иер. 2:17).

Тем не менее Божья заветная верность возвышается над бурей разрушения. Уничтожается все, кроме Божьего благодатного замысла, но благодаря этому замыслу на небесах восходит радуга Его обетования. Пламя, охватившее храм, не поглотило ни Бога, ни Его обетования. Иезекииль, пророчествовавший в изгнании, узрел престол Бога, окруженного херувимами с четырьмя колесами[13]. Блистательное величие Бога представлено как взаимосвязанное с Его суверенной вездесущностью. Престол-колесница явился пророку возле реки Ховар. Подобно столпу облачному в пустыне, слава Бога поднялась от храма и двинулась на восток (Иез. 11:22–23).

Пребывающие в изгнании израильтяне, находящиеся вдали от развалин Сиона, не остались без святилища, потому что Бог, рассеявший их, провозгласил: «…так говорит Господь Бог: хотя Я и удалил их к народам, и хотя рассеял их по землям, но Я буду для них некоторым святилищем в тех землях, куда пошли они» (Иез. 11:16).

Гордый Израиль оставил святилище без Славы, но смирившийся, сокрушенный Израиль обрел святилище в Славе. Ни один из последующих аспектов символизма пророчества Иезекииля не превосходит по значимости данное откровение. Нерушимым храмом является Божье присутствие в славе со Своими людьми[14].

Суть храмового символизма –именно в присутствии Самого Бога. Кроме того, в Божьем присутствии заключаются средства и цель великого восстановления, в котором будут исполнены все Божьи обетования. Сам Бог будет Спасителем, Целителем, Помощником Своего народа. Это восстановление будет целостным, так как Бог даст им новый дух и заменит каменные сердца плотяными, «и будут Моим народом, а Я буду их Богом» (Иез. 11:19, 20). Божье присутствие воскресит Израиль не только от смерти рабства, но и от смерти греха (Иез. 37:14). Вместо заветного отвержения «…вы – не Мой народ, и Я не буду вашим [Богом]» (Ос. 1:9), Израиль обретет новое благословение завета «вы сыны Бога живого» (Ос. 1:10).

Реальность Божьего присутствия обещается пророками в контексте полноты восстановления: будет отстроен храм (Ис. 2:2–4; Иез. 40:2), снова будут приноситься жертвы (Ис. 56:7; Иер. 33:18, 17:26, 31:14; Иез., гл. 43), а также будут возобновлены священство и левитство по чину Аарона (Иез. 44:9–31), будет восстановлено посредническое положение Израиля среди других народов (Мих. 4:1–3; Ис. 66:23, 45:14; Зах. 14:16–19).

Тем не менее полнота благословения преображает восстановление. Должна быть проявлена суть завета; восстановление становится обновлением. Ветхий завет, восстановленный личным присутствием Бога, становится новым заветом.

Не только для воссоединенного остатка Израиля и Иуды предназначено искупление (Ос. 1:11, 3:5; Ис. 11:13; Иез. 37:15–22). Спасение также даровано и язычникам (Ис. 2:2–4; Мих. 4:1–3). Сыновья иноплеменников присоединятся к Израилю (Ис. 56:6–8), и их жертвы будут приняты на Божьем жертвеннике (Зах. 14:16–19). Из этих привитых к Израилю язычников Бог изберет Себе священников и левитов (Ис. 66:21).

Столь немыслимым будет Божье освящающее благословение, что Господу будут приносить жертвы на жертвеннике в Египте; ассирийцы будут совершать паломничества в Египет, а египтяне в Ассирию, так что они, бывшие враги, будут занимать такое же положение Божьего заветного народа, как и Израиль (Ис. 19:19–25). Великое финальное пиршество на Божьей горе предназначено для всех народов (Ис. 25:6–8). «И прибегнут к Господу многие народы в тот день и будут Моим народом; и Я поселюсь посреди тебя, и узнаешь, что Господь Саваоф послал Меня к тебе» (Зах. 2:11; сравните: Пс. 46:9, 86:4, 6; Соф. 3:9; Амос 9:11, 12 LXX; Деян. 15:16, 17).

Божье пришествие усилит символику города и храма до апокалиптической степени. Город станет настолько святым в то время, что даже на конской сбруе будет начертано то, что написано на тиаре первосвященника – «святыня Господу», и котлы в доме Господнем будут, как жертвенные чаши перед алтарем (Зах. 14:20). Ковчег же завета, с другой стороны, не затеряется, но будет занимать главенствующее положение, так как весь Иерусалим станет Божьим престолом, вокруг которого соберутся народы и племена (Иер. 3:17).

Видение Иезекиилем нового храма представляет собой часть пророческой модели всеобъемлющего восстановления такого масштаба, что возвышает и облекает церемониальную храмовую структуру величием славы. Согласно этому видению о восстановлении, Давид возвратится на свой престол, а храм будет святилищем рая, в котором из подножья Божьего престола проистекает река жизни и листья растущих вдоль реки деревьев исцеляют народы (Иез. 47:1–12)[15]. Полнота славы Господа запечатлена в названии города: «А имя городу с того дня будет: Господь там» (Иез. 48:35).

Благодаря Божьему пришествию создаются новое небо и новая земля (Ис. 65:17, 66:22). Наступит мир (Ос. 2:18; Ис. 9:4–7; Мих. 4:3, 4), даже между животными (Ис. 11:6–9, 35:9); небесные светила будут давать больше света (Ис. 30:26), не будет более дня и ночи (Ис. 60:20), но только Божья слава.

Если все это является следствием Божьего пришествия, то мы не в состоянии описать славу самого пришествия, когда Господь явится в окружении славословящего Его творения, дабы обитать на Сионе, править всей землей, наполняя ее Своей славой[16].

Но пришествие Господа отождествляется с пришествием Мессии. Божье присутствие в Иерусалиме отождествляется с правлением Божьего Помазанника, ибо Господь избрал град Давидов в качестве подножья Его престола. В ответ на желание Давида построить Господу дом, Господь обещает построить дом самому Давиду.

Когда Бог придет, дабы стать Пастырем Своего рассеянного стада, Своего народа, Давид также будет пасти свой народ (Иез. 34:11, 23; сравните: Ис. 40:9–11 и Ис. 42:1–9).

Усиление обетований не делает Помазанника Божьего кем-то незначительным, излишним, как это происходит с ковчегом завета, но делает Его еще более славным. Он осуществляет Божественное правление над народами (Зах. 9:10; Дан. 7:14; Ис. 11:1–6; сравните: псалмы 44, 2, 109, 71), ибо зовут Его «Бог крепкий» и «Князь мира» (Ис. 9:6).

Как восстановление храма возвратившимися из плена иудеями до сих пор указывает на более славное будущее, так и благословения Зоровавеля и Иисуса первосвященника, о которых говорится в книге пророка Захарии, предвосхищает пришествие Царя, Который возвестит мир народам (Зах. 4:9; 6:12; 9:9, 10).

Пришествие Господа – это пришествие Слуги, в Котором будет осуществлено усыновление Израиля. Он – Семя обетования, Семя жены (Быт. 3:15), Семя Авраама (Быт. 13:15, 17:8), Семя Давида (Пс. 88:35, 36), Которое посредством страданий входит в состояние славы вечного владычества (Ис. 53; Пс. 109). Он правит одесную Бога (Пс. 109:1, 2), Он помазан Божьим Духом (Ис. 11:2; 61:1–3), и если в день славы самый малый из народа Божьего будет подобен Давиду, то Князь дома Давидова будет подобен Богу, подобен Ангелу Господа, возглавляющему Израиль (Зах. 12:8).

II. Осуществление храма во Христе

Последний из пророков Ветхого Завета, Малахия, провозгласил: «…и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете…» (Мал. 3:1). Новый Завет свидетельствует о пришествии Господа.

Повествование Евангелия от Луки начинается с храма: главы, посвященные описанию ранних лет жизни Господа, сфокусированы на том, как Его младенцем приносят в храм для посвящения, и затем на том, как Он находится в храме уже в двенадцатилетнем возрасте. Исполняется реченное архангелом Гавриилом[17]; младенец Иисус благословляется Симеоном, который провозглашает не только то, что он узрел помазанника Божьего, но и то, что этот святой ребенок является славой Израиля (Луки 2:32). Как Божья слава наполняла храм в Ветхом Завете, так сейчас Симеон видит свет, явленный язычникам.

Тем не менее покоящийся на руках Симеона младенец несет не только Божью славу, но и Божье отмщение: «...се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле...» (Луки 2:34). Пророк Исаия говорит о Боге следующее: «И будет Он освящением и камнем преткновения, и скалою соблазна для обоих домов Израиля... И многие из них преткнутся и упадут...» (Ис. 8:14, 15). В конце главы печаль охватывает сердце Марии. Позднее после долгих поисков она находит пропавшего Сына в храме и слышит Его мягкие, но волнительные слова укора: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Луки 2:49)[18].

В картине исполнения пророчеств Святого Писания, которую Лука раскрывает в начальных главах Евангелия, видны основные идеи взаимосвязи Христа с храмом, представленные и развитые разными темами Нового Завета. Это такие темы, как Господь и Его Сын-Слуга, страдание и слава, возвышение и уничижение. Эти темы тесно и гармонично взаимосвязаны с откровением; их можно различать, но не отделять друг от друга. Тот, Который пришел на землю, – не только Сын Давида (Луки 1:69), но также и Сын Божий (Луки 1:35). Он не только Христос Господень (2:26), но и Христос Господь (Луки 2:11). Тот, Кто представлен как Свет и Господь в храме, также является послушным Сыном в храме, повинующимся Иосифу и Марии, но в то же время прекрасно понимающим, что храм – это дом Его Отца[19]. Он настолько глубоко это понимал, что ожидал от них одного: они должны будут искать Его именно здесь, в храме, и должны будут предполагать, что Он здесь и останется.

Таинственность этих глав усиливается взаимосвязью страданий и славы с пришедшим Господом. Мы не можем просто отождествить Господа со славой, а Сына со страданиями. Это невозможно, так как Господь и есть Сын; и знамение рождения Господа указывает на отвержение (Луки 2:12; Ис. 1:3). Меч, пронзивший сердце Марии, представляет собой нечто большее, чем только материнское горе. С другой стороны, возвышение и уничижение указывают на разделение в отношении Христа, ведущее как к осуждению, так и к возвышению.

Связывая Иисуса Христа с храмом в контексте евангельских повествований, нам следует помнить о тесно переплетенных между собой темах Божественного Господа и Мессии-Слуги, страданий и славы, возвышения и уничижения.

Иисус, появлявшийся в храме сначала младенцем, а потом мальчиком, должен снова явиться в Божьем доме в зените Своего служения как Господень помазанник. И вновь мы поражены контрастами. Иисус, слава Которого вначале была превознесена в храме, позднее не прославлен в храме. Его слава проявляется, скорее, на горе вдали от Иерусалима, во время молитвы Отцу.

Преображение Христа произошло вне храма, вне облака присутствия Господня. Нет ничего удивительного в том, что Петр, узрев славу и небесных посетителей, подумал, что наступил последний праздник Кущей. Однако не нужно строить три кущи; эта гора не может быть местом славы Господа. Конечно, ведь гора славы Господней – это Сион! Но последовавшее сразу же за этим событием намерение Христа идти в Иерусалим связано с предсказанием о Его страданиях и смерти.

Подобные удивительные контрасты присутствуют и в Евангелии от Иоанна. В Вифании Иисус утверждает, что дар Марии указывает не на царственное помазание для триумфа, но на погребальное бальзамирование. Приход к Иисусу эллинов был признан Им как знамение о приходе язычников к Богу, тем не менее Он истолковал данный факт как знак приближающейся смерти на кресте. Имя Отца будет освящено и прославлено не в избавлении Сына от погибели, но в возвышении уничижения – в восхождении на крест[20].

Триумфальный въезд Иисуса Христа в Иерусалим был возможен только в контексте Его крестного служения. При иных обстоятельствах, если бы многотысячное воинство собралось в пустыне для того, чтобы посадить Христа на престол Давида в Иерусалиме, Он бы отказался. Иисус пришел не для того, чтобы использовать меч Самому или приказывать другим использовать его, например Петру или сонмам ангелов. Он пришел в кротости и смирении, въехал, сидя на ослике (Зах. 9:9).

Соединение во Христе Господней власти, величия и смирения озадачивает людей в наше время точно так же, как и в древности. Если Иисус пришел в смирении, то почему происходящее с Ним так сильно напоминает мессианское пророчество Захарии (Матф. 2:1–7)? Зачем Христу нужно было войти в храм и изгнать торгующих, показывая тем самым Свою власть как Мессии[21]? Зачем Он осуждает бесплодность Израиля, проклиная смоковницу?

Иисус исполняет Свою мессианскую роль в контексте Своего царства. Он должен исполнить всякую правду как помазанный Слуга. В определенный момент истории, когда символ уступает место действительности, должно наступить осуществление, а не отмена замысла. Иисус не проклинает храм, но очищает его. Кроме того, Христос заявляет о Своей мессианской власти не в традиционном понимании, но в контексте осуществления всех ветхозаветных обетований в Его личности. Признание Христа означает отрицание широко распространенных представлений о политическом мессианстве и принятие ига Христова. С точки зрения врагов Христа, смиренный царь спровоцировал римские власти, не надеясь при этом на успешное сопротивление. Следовать за подобным фанатиком – действительно означало взять свой крест, так как римские правители вскоре подавят подобные опасные проявления, насадив целый лес крестов (с распятыми на них мятежниками. – Прим. пер.).

Знамение Христа в храме раскрывает всю серьезность и глубину Его заявлений. Рвение по дому Господню снедало Его. Поклонение Святому Богу должно быть полноценным и совершенным, невозможно обкрадывать Его в этом (Матф. 21:13; Иер. 7:11); Божье присутствие, превознесенное в славе, должно побуждать народы молиться и прославлять Его (Марк. 11:17; Ис. 56:7). Рвение Мессии-Слуги является рвением Самого Господа, святая ревность Которого либо пылает гневом, либо изливает благословение (Исх. 20:5, 34:14; Втор. 4:24; cравните: Зах. 1:14, 8:2; Ис. 9:7). С точки зрения практического храмового администрирования существовала необходимость в удобном обеспечении жертвенными животными, а также в приемлемом наличии звонкой монеты во дворах храма[22].

Однако с точки зрения осуществления Мессией Божьего заветного обетования нельзя было допускать ничего, что способно отвлечь от полноценного поклонения Богу. Есть намного лучшее применение дворов дома Господня – так, Иисус исцелял слепых и хромых, очищая и обновляя увечных и немощных (Матф. 21:14)[23].

Следует отметить, Иисус использовал бич суда только в храме. Господь пришел в Свой храм и суд начинается с дома Божьего. Потому что действие Иисуса в храме представляет собой знамение, которое подчеркивает Его власть над всем, что касается храма.

В свете надвигающегося суда Иисус, очищая храм, помнит о цели своих страданий, ибо с этой целью Он и пришел в Иерусалим. Он, Который использовал бич в храме, скоро должен будет ощутить его удары на Себе. Слова, которые произнес Иисус в храме, записанные Иоанном, напоминают нам об этой цели: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Иоан. 2:19). Завершающее очищение должно было произойти в теле Христа; построение Мессией нового храма – это не архитектурное чудо на горе Сион, но величественное, главное чудо пустой гробницы[24]. В конце концов, Христос не может служить храму, построенному человеческими руками; Его священство иного рода, и храм, который Он воздвигнет в три дня, – это храм Его собственного тела, дом нерукотворный, вечный, небесный.

В Своем священническом и царском служении Христос также преображается, как раз потому что Он исполняет пророчества. Так и должно быть, ибо Сын Давида является также и Господом Давида. Престол, Который Он наследует, настолько же больше земной царской власти Давида, насколько Его небесное заступническое служение превосходит служение сыновей Аароновых в земном храме из камня. Как служитель рукотворного храма Иисус не может приступить к выполнению обязанностей, предназначенных для левитического священства (представьте себе, например, что в восстановленном храме в Иерусалиме воскресший Господь, Правитель этого града, не сможет войти в святилище, потому что сыны Левия совершают посредничество между Ним и Отцом!). Но Иисус не является царственным Мессией (как говорится в свитках Мертвого Моря[25]), Который должен быть «дополнен» еще Мессией-Священником. Никак нет! Он Царь настолько, что Давид никогда не смог бы стать таким царем, и Священник настолько, что Аарон никогда не смог бы стать таким священником. Он намного больше, чем служитель храма, Он – Господь храма!

Это проявляется в учении Иисуса о дне субботнем. В ответ на критическое замечание о том, что Он позволяет Своим ученикам срывать колосья и употреблять их в пищу в субботу, Иисус выдвинул поразительное утверждение. Напомнив о том, что Давиду было разрешено вкусить и поделиться со своими товарищами хлебами предложения, которые предназначались для священников, Иисус провозгласил: «Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма» (Матф. 12:6)[26]. Аргумент строится по принципу «от меньшего к большему». Давиду, помазаннику Божьему, который не обладал священническими привилегиями, было позволено утолить голод (хлебами предложения), чтобы исполнилось его призвание посредством поступления культовыми ограничениями. Только в таком узком значении и в таких стесненных обстоятельствах Давид был «больше» определенных храмовых ограничений. Тогда насколько же больше великий Сын Давида, Который является Господом над всеми этими символами, приготовленными к Его приходу? Действительно, Сын Божий больше самого храма, так как Он является Господином субботы[27]. Господство Христа проявляется в том, что Он – Сын Давидов и Сын Человеческий. Христос – Семя Давида и второй Адам. Кроме того, суббота была создана для человека, а не человек для субботы. И тем более суббота была создана для Сына Человеческого[28], Который является не только истинным человеком, но и настоящим Богом. Господин субботы – Он больше, чем храм. В таком случае качества можно представить в ином порядке. Иисус – Господин храма. Храмовый хлеб более не предназначен только для сынов Аароновых. Иисус Христос преломляет хлеб жизни и раздает его всем, кто следует за Ним. Манна, сокрытая в небесном ковчеге завета, представляет собой дар Иисуса Своему народу (Откр. 2:17; Иоан. 6:49 и далее).

Христос, Господин Божьего дома, также является и его Зодчим. Божье обетование, согласно которому дом Господень будет построен Сыном Давида, естественным образом указывало на последний храм как на исполнение цели Мессии. Данная истина отражена в пророчестве Захарии: «Руки Зоровавеля положили основание дому сему; его руки и окончат его…» (Зах. 4:9). «Отрасль» (мессианский титул)[29] построит храм Господень и будет владычествовать на престоле Своем в славе (Зах. 6:12, 13)[30].

Текст из Предсказаний Сивиллы также отражает чаяния славного мессианского воссоздания храма после его разрушения Титом[31]. Однако утверждения Христа совершенно иного порядка. Храм, который воздвигнет Христос, – это храм Его собственного тела. Упоминание Иисусом слов из псалма 117, стихи 22, 23, тесно взаимосвязано с данным утверждением: «…камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла. Это от Господа, и есть дивно в очах наших» (Матф. 21:42; Марк. 12:10, 11; Луки 20:17). Иисус относит этот текст к тому, что Его отвергают «строители» Израиля, и к Своему превознесению в воскресении[32]. Не только отдельный отрывок, но весь псалом подразумевает данную истину. Благодаря этому превознесению псалмопевец был избавлен от смертных страданий и по этой причине возносит жертву благодарения. Применительно к Иисусу псалом связывает Его страдания, смерть и воскресение с образом построения Божьего храма. Его воскресение является краеугольным камнем построенного нового храма[33]. Конечно, этот образ в первую очередь указывает на Христа как Краеугольный Камень, а не как на сам храм или строителя. Тем не менее в целом все образы строения указывают на новое понимание отношений между Мессией и храмом. В иудейской эсхатологии тема прославления Иерусалима занимала главенствующее положение, а неотъемлемой частью этой славы был восстановленный храм. Прославленный город иногда описывался как нисходящий с небес Божий дар. Кроме того, труд Мессии, согласно этим представлениям, заключался в установлении мира, или в построении города. Однако никогда не делалось ударение на личности самого Мессии. Иисус, объясняя ветхозаветные тексты относительно страданий и славы Мессии, представляет совершенно иную концепцию. Мессия должен прийти, чтобы «взыскать и найти погибшее». Он – Сын Человеческий, Который, с одной стороны, обладает всей славой и владычеством, а с другой стороны, является понесшим страдания слугой, отдающим Свою жизнь в жертву за многих. Труд Мессии, согласно Святому Писанию, заключается в том, чтобы выпить чашу страданий до дна и испытать на Себе всю полноту гнева Божьего правосудия. Это спасительное по своей сути противоречие до такой степени многогранно, что мировое владычество Мессии само по себе является не целью, но следствием.

Теперь Мессия представляет Собой не безликую апокалиптическую фигуру в образе, например, дикого быка[34]. Никак нет! Осуществление царства Божьего – в Самом Мессии, Который собирает в Себе сынов этого царства. Символический храм указывает на личность присутствующего Господа. Он – краеугольный камень, Его тело – храм. Он облечен славой и наделен властью.

Именно благодаря тому что Христос созидает храм в Себе, Он может построить его и в Своих учениках. Значимость символа-храма заключена в той реальности, которую он символизирует: это пребывание Бога среди Своего народа, который собирается для встречи с Ним. Христос созидает в Себе храм, актуализируя тем самым спасительное присутствие Господа. Христос строит храм в Своих людях, собирая их к Себе.

«Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Матф. 16:18). Говоря о церкви, Иисус использует знакомую концепцию из Ветхого Завета. Церковь (на греческом «ecclesia», а на иврите «qahal») – это собрание Божьего народа. Из различных выражений, описывающих общину, это лучше всего показывает нам народ Божий, собранный в Его присутствии. Великое собрание у горы Синай представляет собой прототип этого. Однако не следует забывать, что каждое собрание обновления завета и каждое праздничное собрание во дворах Господних отражает эту действенную концепцию Божьего народа, пребывающего в Божьем присутствии. Так как Христос обращается к ученику, который ранее признал Его Мессией, Он, по всей видимости, имеет в виду эсхатологический характер общины (собрания). Иисус построит Свою церковь, которая будет представлять собой мессианское собрание Божьего народа. Христос создаст это собрание посредством Своей смерти и воскресения, ибо только благодаря таким страданиям и последующему за ними триумфу будет проявлена Его спасительная сила. Воскресение не только устанавливает краеугольный камень в нужное место каменной кладки, созидая храм тела Христова, но также строит новый единый храм из народа Божьего, который зиждется на апостольском основании, тем самым провозглашая Иисуса не только Христом, но и Сыном живого Бога[35].

Евангелия проводят нас от темы Господа, входящего в Свой храм, к пониманию того, как Сам Господь становится храмом. Как присутствие Господа наделяло значимостью ветхозаветный храм, так Сам Бог был храмом для пребывающих в изгнании израильтян, и так в осуществлении Божьего замысла Сын Божий является не только Господином и Зодчим храма, но и самим храмом.

Особенно эта идея подчеркивается в Евангелии от Иоанна (Иоан. 1:14): «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (слово «обитало» буквально с греческого языка переводится как «скинствовало», то есть «было скинией».– Прим. пер.).

В таком преобразовании Христос Сам становится Святилищем, местом обитания Бога среди людей. До постройки скинии Бог явился в славе перед Моисеем и провозгласил Свое Имя: «…Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный» (Исх. 34:6).

Божья слава, которая есть полнота благодати и истины, явилась, чтобы обитать среди Божьего народа. Апостол Иоанн свидетельствует о славе Того, Кто обитал, «скинствовал» среди нас. Христос стал осуществлением того, на что указывал символизм скинии. На ковчеге завета между херувимами не был явлен какой-либо образ, но в новозаветное время слава Божия воссияла в Образе Бога – Сыне Человеческом, Который является Сыном Божьим, в Единородном от Отца, в Слове и Мудрости Бога. Тайна ангела Господня, Которому принадлежит Божье Имя и Который появляется как Бог, ныне открывается в личности Иисуса Христа. В самом естестве Бога пребывает слава вечного общения: Слово было с Богом, и Слово было Богом.

Моисей не мог посмотреть на Бога; скиния не так открывала Бога, как скрывала Его. «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын[36], сущий в недре Отчем, Он явил» (Иоан. 1:18). До того, как вечный сын Божий явил Бога как Отца, завесы и камень символизировали место пребывания того света, в котором находился и был сокрыт Бог. Но с пришествием Сына слава Божья была явлена в образе Иисуса Христа; Агнец на престоле – это свет града Божьего. «…Видевший Меня видел Отца…» (Иоан. 14:9).

Конечно, возлюбленный Сын не явил Отца, просто появившись во плоти среди людей. Ибо для такого провозглашения воплощение по сути не требуется. Божья слава явлена не просто в пришествии, но прежде всего в даровании Своего возлюбленного Сына. Христос представляет Собой полное осуществление символизма и функций храма, так как Он является не только скинией Божьей славы, но и жертвенным Агнцем. Как мы отметили ранее, жертвенник у врат занимает важное положение в символизме скинии. Без жертвы за грех Бог не может обитать среди грешников, как и грешники не могут пребывать во дворах Господних, дабы поклониться Ему. Христос представляет Собой не только славу Божьего присутствия, но также и путь к Богу посредством жертвенника у Божьих врат. Когда слава Божья «скинствовала» среди людей, пророк Божий провозгласил: «…вот Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира» (Иоан. 1:29). Вечная любовь, которою связаны Бог Отец и Его единородный Сын, проявляется среди людей в поразительной благодати. Из Ветхого Завета мы знаем, что Бог передаст бразды правления этим миром Своему Помазаннику (Пс. 2:7, 8; 109:1, 2). Только осознав, что Божий Помазанник – это Его вечный Сын, мы сможем понять во всей полноте слова апостола Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного…» Божья слава проявляется во всей своей полноте во внушающей благоговение благодати Его любви на голгофском кресте. За символизмом жертвоприношений, за борениями Авраама в момент, когда он поднял нож на Исаака, сына своего, стоит реальность Голгофы. Не условно, но в действительности единородный Сын Божий стал жертвою за грех, ибо Судия понес на Себе осуждение. В данном случае символ навсегда уступает место реальности. Когда была принесена жертва Богу, завеса в храме разодралась надвое. Очевидно проявление Божьего суда, однако этот суд отмечает собой завершение целой эпохи. Тьма небесная, землетрясения, воскресение мертвых – все это обещанные знамения, предвосхищающие наступление мессианской эпохи (Матф. 27:51)[37]. С наступлением новой эры старая стена отчуждения была разрушена. Сын Божий осуществил символы и, разорвав, убрал завесу в храме. Значение этих действий отражено в учении Иисуса о поклонении Богу. В ответ на вопрос самарянки о том, где следует поклоняться – на горе Гаризим или на горе Сион, Иисус провозгласил: «…наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Иоан. 4:21–24).

Ответ Господа часто понимают неправильно, не обращая внимания на значение выражения «но настанет время, и настало уже». Иисус не отстаивает некую вселенскую форму духовности вместо установленного Богом подхода. И меньше всего Он имеет в виду духовность веданты, согласно которой любой религиозный путь ведет к Богу. Напротив, Иисус четко и ясно сказал: «...ибо спасение от Иудеев». Но как спасение может быть от иудеев без того, чтобы иметь своим средоточием Иерусалим?

Все дело в том, что «настанет время». В данном тексте, как и во всем Евангелии от Иоанна, выражение «настанет время» означает время смерти и воскресения Иисуса Христа[38]. Самаряне и эллины смогут поклоняться Богу благодаря кресту Христа. Почему крест отменяет необходимость посещения иерусалимского храма для поклонения Богу? Потому что именно посредством креста, а не храма, спасение исходит от иудеев. «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его!» (Иоан. 2:19). Благодаря кресту поиск Отцом истинных поклонников будет удовлетворен. Время наступило, ибо Христос уже пришел. Иисус направляет самарянку не от горы Гаризим к Иерусалиму, но от горы Гаризим к Себе Самому: «…если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую» (Иоан. 4:10).

Живая вода, проистекающая из истинного храма, является даром Сына Божьего. Поклонники, которых искал Отец, найдены Сыном. Истинное поклонение происходит не вне храма, но в истинном храме, нерукотворном. Поклонение в духе есть поклонение в Святом Духе, Который был дан нам Христом. Поклонение в истине есть поклонение в реальности, а не только в обетовании. Закон, преподанный Моисеем, указывал на осуществление, но благодать и истина, которую провозглашал Моисей, была явлена в Иисусе Христе. Он есть храм, место поклонения. Спасение от иудеев не потому, что храм Божий находится в Иерусалиме, но потому, что от них произошел Мессия, который в настоящий момент сидит у колодца в городе Сихарь и говорит: «…это Я, Который говорю с тобою» (Иоан. 4:26).

Таким образом, весь символизм храма был осуществлен в Иисусе Христе: пребывание Божьей славы в святилище, искупительная жертва у врат храма, собрания и празднества, на которых Израиль молился Богу и прославлял Его, живая вода, проистекающая из храма, – все эти символы стали реальностью во Христе. Величественные утверждения Нового Завета представляют Христа в образе скинии, славы, агнца и пути. Составляющие символизма храма подобны драгоценным камням поражающей воображение мозаики. Когда храм тела Христова был вознесен на крест, из него пролилась вода с кровью; хлеб и чаша святого причастия предназначены для воспоминания Его преломленного тела и пролитой крови; Он есть виноградная лоза, воплощающая символику храмового фасада. Священство и золотой светильник, приятный запах жертвоприношений, бронзовый умывальник – все эти атрибуты скинии (храма) указывали на Христа.

Но прежде всего важно осознать, что в данном случае мы имеем дело не с одухотворением (спиритуализацией) в обычном смысле этого слова, но с чем-то прямо противоположным. Мы говорим об осуществлении во Христе. Суть даже не в том, что Христос воплощает Собой символику храма; скорее, во Христе кроется смысл существования храма. Так как продолжается использование символического языка храмового культа в отношении Христа и небесного храма Его вечного служения, мы понимаем, что акцент смещается от земного к небесному, от творения к Творцу.

Преображение духовно в библейском смысле: то есть мы движемся от земных теней к духовным реальностям, от преходящего к непреходящему. Воскресшее тело Христа является духовным телом не потому, что оно бесплотно, но потому, что представляет собой первородное нового творения. Наше поклонение духовно, потому что Христос есть наш храм: животворная сила Его Духа наполняет наши сердца жизнью и радостью и соделывает причастниками Христовыми, для чего мы и были воссозданы.

Иисус осуществляет праздник кущей (скиний), провозглашая: «Всякий жаждущий иди ко Мне и пей». Храмовый источник народа Божьего – это Господь, от Которого проистекает живая вода Святого Духа[39]. Всякий, кто выпил этой воды, не будет жаждать вовек, как и не станет искать источник в каком-то другом святилище.

Слова и дела Иисуса и реальность Его пребывания в церкви изменили отношение Его учеников к храму. С одной стороны, имело место уважительное и благоговейное отношение к храму, очищенному Иисусом. Апостолы собирались в притворах храма для молитвы, ожидая наступления дня Пятидесятницы, а позднее – свидетельствуя о Господнем пришествии в храм. Во дворах храма они исцеляли во имя Иисуса, проповедовали людям. Но, что интересно, одним из обвинений, выдвинутых против Стефана, было то, что он высказывался против храма. Павел также был обвинен в осквернении храма тем, что привел в него язычника. С течением времени споры в церкви относительно иерусалимского храма только обострились. Незадолго до наступления 70 года от Р. Х., когда храм был стерт с лица земли римлянами, было написано Послание к евреям, в котором со всей серьезностью звучит предупреждение христианам об опасности возвращения к внешним формам поклонения, которые были необходимы в ветхозаветный период, но заменены в новозаветную эпоху. Прежде чем приступить к рассмотрению нового храма Нового Завета, нам следует обратить внимание на слова осуждения, высказанные против иерусалимского храма.

Поразительно то, что именно Иисус произнес пророчество о разрушении этого храма. Ближе к концу Его служения, когда ученики с восхищением отзывались о величии храма, Иисус провозгласил: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Матф. 24:2; Maрк. 13:2; Луки 21:6).

Мы до такой степени привыкли к этим словам, что не осознаем, как сильно они потрясли услышавших их. Принимая во внимание тот факт, что, согласно ожиданиям людей, Мессия должен был построить храм или сделать его еще более славным, слова Христа о разрушении храма были восприняты как крайне жестокие. Были выдвинуты предположения, согласно которым, по мнению учеников, храм необходимо было разрушить для перестройки, или небесного обновления[40]. По этой причине они спрашивали о парусии Господа и о последнем времени (Maтф. 24:3).

Однако Иисус ничего не говорит о реконструкции храма. Его упоминание об описанных в книге пророка Даниила мерзости запустения и времени великой скорби (Дан. 11:31, 12:11; cравните: Дан. 12:1) не предполагает существование следующего земного храма.

Скорее, согласуясь с остальным учением Христа, ударение делается на Мессии, а не на храме. Иисус, отвечая на вопрос учеников, предупреждает их о лжехристах и о страданиях, которые необходимо будет перенести во имя Его, в то время как Евангелие будет провозглашаться народам. Кульминационная точка повествования Христа – пришествие Сына Человеческого.

Кроме того, провозглашение разрушения храма представлено в контексте осуждения Иерусалима, который не признал Сына Божьего. Тема суда особенно ярко отражена в притчах Иисуса – например, в притче о брачном пире царского сына (Матф. 22:7). Иисус показывает, что Он глубоко опечален этим судом, оплакивая город, который не узнал времени Его пришествия: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф. 23:38)[41]. К предупреждениям пророков добавляется возглас Самого Христа: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матф. 23:37)[42].

В христианском апокалиптическом пророчестве под названием «Пятый Ездра» (1:28–33) это намерение собрать Израиль, как птица своих птенцов, приписывается Богу всемогущему, Который провозглашает суд опустошения[43]. Текст «Пятого Ездры» представляет собой собрание ветхозаветных ссылок и цитат; а это указывает на то, что Иисус использует образ, который неоднократно приписывался в Ветхом Завете только Богу. И действительно, храм рассматривается как место, где Божий народ может укрыться под сенью Его крыл (Пс. 60:4). В таком случае очевиден яркий контраст – не храм, но Мессия предлагает обрести спасение под крыльями Божьей защиты. После отвержения Мессии храм не может предоставить защиту, ибо он более не рассматривается местом обитания Бога, но частью «дома вашего», которая вместе со своими обитателями будет предана Божьему осуждению, разорению, уничтожению и запустению[44].

Суровые слова Иисуса подтверждают прекращение Его служения Иерусалиму: «Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: “благословен Грядый во имя Господне!”» (Матф. 23:39). Несомненно то, что данная ссылка на парусию включает в себя заключительное предупреждение о суде. Прославление и благословение грядущего Христа представляет собой не что иное, как исповедание Христова господства, которое признают, преклонившись пред Ним, каждое колено и язык (Фил. 2:10; Ис. 45:23). В то время все племена земные возрыдают, признав отвергнутого Царя (Матф. 24:30; Откр. 1:7)[45]. Но, конечно же, пророчество в такой форме содержит в себе и очевидную надежду: те, кто отверг Христа, могут покаяться, узреть и благословить Его. Эта возможность отражена в проповеди Петра в храме: «Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего…» (Деян. 3:19–21).

Времена совершения всего, о которых возвещали пророки, – это времена, которые наступят с пришествием Христа. Тема разрушения и восстановления, применимая в отношении храма, теперь взаимосвязана с темой пришествия и возвращения Христа. Если Он отвергнут, то и храму надлежит быть разрушенным, а вся надежда на будущее заключается в обращении к тому отвергнутому камню, который стал главою угла. Если бы приветственные слова псалма – «благословен Грядый во Имя Господне» – произносились с покаянной верой, тогда, несмотря на все скорби, можно было бы ожидать восстановления с пришествием Господа.

Печально осознавать, что предупреждения Христа и проповедь покаяния Израилю, провозглашаемая ранней церковью, стали основанием для обвинений в том, что Иисус якобы угрожал уничтожить храм. Евангелия упоминают о лжесвидетельстве на судебном заседании после ареста Христа: «Мы слышали, как Он говорил: “Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой нерукотворенный”» (Марк. 14:58).

По всей видимости, искаженные, неправильно истолкованные слова Христа стали причиной того, что Ему было приписано заявление-угроза в прямом смысле разрушить храм. И если даже слова глумления над Иисусом, висящим на кресте, не повторяли полностью слова лжесвидетельства, то они свидетельствовали о словах самого Иисуса о разрушении и восстановлении храма через три дня (Maтф. 27:40; Maрк. 15:29). Кроме того, различие между «рукотворенным» храмом, который должен быть разрушен, и «нерукотворенным» храмом, который должен воскреснуть (Марк. 14:58), соответствует модели учения Нового Завета[46]. Стефан, будучи обвиненным в научении тому, что Христос разрушит храм, ссылается на текст из книги пророка Исаии (Ис. 66:1), дабы показать, что «…Всевышний не в рукотворенных храмах живет…» (Деян. 7:48). Подвергшись жесточайшим преследованиям по причине обвинения во враждебном отношении к храму, ранняя иудео-христианская церковь хранила верность учению Иисуса, даже несмотря на то что не полностью понимала его смысл.

Рукотворный храм не может быть местом обитания Бога в реальности, а Иисус Христос явил реальность, осуществление. Тело Христа было истинным храмом, воскресшим на третий день, в то время как каменный храм будет предан уничтожению посредством Божьего суда. Когда Христос сказал во дворе храма: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его», ученики не поняли, о чем идет речь. Однако, как точно отмечает апостол Иоанн, ситуация изменилась: «Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус» (Иоан. 2:22).

Эта вера не была чем-то второстепенным или частным. Она была основана на истолковании Господом значения Своей смерти и воскресения. Она изменила образ Божьего народа, также как и образ его поклонения, ибо осуществление храма открыло путь для язычников, которым нужно было приходить не к горе Гаризим или к горе Сион, но непосредственно к Иисусу Христу.

III. Новый храм Нового Завета

Иисус Христос пришел в этот мир не для того, чтобы отменить закон, но чтобы исполнить его. Он строго укорял тех, кто не исполнил не просто внешнюю букву закона, но его внутреннее значение. Закон необходимо было слушать как глас живого Бога. Таким же образом Иисус требовал почтительного отношения к храму – не как к обрядовому учреждению, но как к месту обитания Бога (Матф. 23:16–22).

В осуществлении Иисус в равной степени актуализировал и храм, и закон. Его жизнь стала осуществлением всех принципов, которые они выражали.

Мы должны понимать это вещи, дабы уловить суть одухотворения (спиритуализации) Нового Завета. В данной области легко сделать неправильные выводы. Также мы можем поспешно истолковать спиритуализацию Нового Завета как часть образа жизни того времени. Демифологизация существовала уже в эллинистическую эпоху. Языческие мифы истолковывались как философские аллегории. Филон использовал этот метод, дабы представить Ветхий Завет интеллектуалам Александрии.

Рассмотрим, к примеру, призыв апостола Павла к верующим представить свои тела в жертву живую, благоугодную Богу (Рим. 12:1, 2). Он имеет в виду не буквальное человеческое жертвоприношение, но духовное служение[47].

Принимая во внимание подобные тексты-указания, мы можем понять, что Новый Завет в целом представляет собой сложную и более успешную спиритуализацию Ветхого Завета, нежели ту, которой мог достичь Филон Александрийский. Может показаться, что это особенно проявляется в отношении ветхозаветного богослужебного культа. Когда христиане описываются как живые камни нового храма, а их приношения – как «благовонное курение, жертва приятная, благоугодная Богу» (Флп. 4:18), когда тела верующих называют храмом Святого Духа, может показаться, что спиритуализация культа произошла посредством превращения ветхозаветных символических действий в образный язык. Подобное употребление образного языка, конечно же, не должно преуменьшать значимости или полезности символических действий, которые представляли собой тень будущих благ. Человек способен описать интеллектуальное удовольствие посредством ярких кулинарных образов. Однако эти образы не заменяют реальность, которую они отображают.

Размышляя над заявлениями Христа, мы уже заметили, что использование Им ветхозаветных ссылок было далеко не образным. Как раз наоборот. Согласно мудрому замыслу Бога, раннее откровение указывает на осуществление, когда при наступлении полноты времени Бог послал Сына Своего в мир.

Христос есть истинный храм, истинный свет славы, истинная манна, истинная виноградная лоза. Образ уступает место реальности. Рукотворная завеса храма разорвана и уничтожена, ибо ее символизм осуществлен.

Актуализация символизма жертвы наиболее ярко проявляется на кресте. Выражение «Христос есть Агнец Божий, закланный во искупление грехов» –это не просто использование образного ветхозаветного языка. Приношение за грех на храмовом жертвеннике не становится чем-то «спиритуализированным», когда мы говорим, что оно осуществилось во Христе. Как и не становится чем-то «спиритуализированным» храм, когда мы говорим, что в воскресении восстал новый храм. Никакой земной храм, воздвигнутый руками человеческими, не сможет вновь стать местом обитания Бога, ибо в Иисусе Христе вся полнота Божества обитает телесно. Камень можно установить на камне, однако более невозможно будет построить ни на горе Гаризим, ни на горе Сион святилище, в котором соизволил бы обитать Бог. И действительно, подобного рода здание будет в лучшем случае вавилонской башней, а в худшем – храмом антихриста.

Только осуществление во Христе, в Его смерти и воскресении, наделяет смыслом и значимостью духовные реалии Нового Завета. То, что на первый взгляд кажется образным языком, в действительности является реалией, источник которой – личность и дела Христа.

Именно благодаря тому, что Христос является истинным храмом в Своей смерти и воскресении, церковь в целом и каждого христианина по отдельности можно назвать храмом Бога.

Эта истина зиждется на двух принципах, которые объединены в формуле «во Христе» апостола Павла. Первый принцип заключается в том, что, пребывая в союзе со Христом, христиане являются причастниками Христовых реалий, которые Он осуществил. Пребывающие в союзе со Христом воскрешены с Ним из мертвых, а посему вместе с Ним представляют собой новый Божий храм[48].

Второй принцип заключается в том, что Христос для пребывающих в союзе с Ним является не только их Представителем – новым Адамом, Главою нового человечества, но также и их жизнью. Последний Адам – не просто душа живая, подобно первому Адаму (Быт. 2:7), но прежде всего Дух, дарующий жизнь (1-е Кор. 15:45). Христиане стали храмами, потому что в них обитает Дух Христов; церковь является храмом, потому что она есть Тело Христово, в котором пребывает Дух.

Образ тела, который использует Павел для описания церкви, указывает прежде всего на буквальное тело Христа. Апостол говорит о теле Христовом в том же смысле, что и о плоти или крови Христовой: «А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем» (Еф. 2:13–16).

Язычники стали близки Кровию Христовою; они примирены с иудеями в одном Теле, Теле Христа на кресте. Именно благодаря телу, плоти Христа, была упразднена вражда.

Кроме того, Павел описывает единство иудеев и язычников, которые объединены во Христе как один новый человек, одно тело. Апостол добавляет: «Потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе» (Еф. 2:18), а затем приступает к описанию нового храма: «Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Еф. 2:20–22).

Искупленные едины в Христовом теле; они суть одно тело во Христе (Рим. 12:5); они – тело Христово (1-е Кор. 12:27 и Еф. 4:12). Существование церкви как тела-храма полностью зависит от воскресшего тела Христа, в котором она сама воскрешена, а также от Духа Христова, благодаря Которому она живет. Призывы Павла к единству церкви основаны на концепции единства тела Христова как истинного и завершающего храма. С точки зрения Павла, тело и храм тесно взаимосвязаны между собой: разрыв завесы в храме создает одно тело; новый храм возрастает как тело (Еф. 2:21); тело созидается как храм (Еф. 4:12, 16)[49]. Христос есть краеугольный камень всей конструкции, Господь, в Котором существует этот новый храм.

Как церковь есть одно целое с Христом в Его теле и представляет собой Его тело-храм, так и отдельно взятый верующий является храмом Господа. Действуют те же принципы. Тело верующего соединено с телом Христа. Христианин не может стать одной плотью с блудницей, потому что он стал одним Духом со Христом (1-е Кор. 1:16, 17). Опять же этот «духовный» союз не менее реальный, не менее целостный и в глубочайшем смысле не менее физически обусловленный, нежели союз с блудницей. Физические члены тела верующего – члены Христа. «Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела» (1-е Кор. 6:13).

Посему тело верующего, подобно телу Христа, представляет собой храм Святого Духа, в котором должен быть прославлен Бог. Слава Христова была смыслом Шекины в храме; эта слава ныне сияет в тех, кому Христос дарует Духа.

У отдельно взятого христианина есть тело воскресения, жилище от Бога, «…жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный» (2-е Кор. 5:1). Новый храм-тело Христа – это гарантия нового храма-тела верующего. Храм-тело каждого верующего не находится в подчиненном состоянии по отношению к храму-телу церкви, но оба в одинаковой степени зависят от храма-тела Христа[50].

Ярчайшим примером впечатляющего реализма нового храма, которым пронизано богословие Нового Завета, является серия взаимосвязанных текстов Ветхого Завета, на которые ссылается апостол Павел во Втором послании к коринфянам, 6:16–7:1. Апостол требует полного отказа от язычества на основании осуществления храма в новом народе Бога: «Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: “вселюсь в них, и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом...”» (2-е Кор. 6:16).

Вполне очевидно, что Павел провозглашает осуществление величайших обетований Ветхого Завета («Итак, возлюбленные, имея такие обетования…», 2-е Кор. 7:1). Полное осуществление Божьего завета, вечное и непреходящее присутствие Бога, навеки связывающего Себя с народом, а народ с Собою, – все эти обетования были исполнены в церкви, мы есть храм живого Бога. Ветхозаветные тексты, на которые ссылается апостол Павел, особенно слова из книги Левит, 26:12, и из книги пророка Иезекииля, 37:27, указывают на Божье пребывание в Своем храме и заключительное исполнение заветного обетования. Иезекииль, священнический пророк, повторяет это историческое обетование. Павел объединяет оба текста (добавляя слово «обитать», Исх. 29:45). Он использует выражение «и буду ходить среди вас…» из книги Левит, но, подобно Иезекиилю, излагает его в третьем лице.

Что в данном случае делает Павел? Всего лишь заимствует выражения у пророков? Иезекииль пророчествовал во имя Господа: «…и поставлю среди них святилище Мое на веки. И будет у них жилище Мое, и буду их Богом, а они будут Моим народом» (Иез. 37:26–27). Павел вторит Иезекиилю: «Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: “вселюсь в них, и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом...”» (2-е Кор. 6:16).

Но нет! Бог, Который стал нашим Отцом и соделал нас сыновьями и дочерьми в Иисусе Христе, живой Бог, даровал нам привилегию созерцать Его славу в лице Иисуса Христа (2-е Кор. 3:18). Служение Павла есть служение Духа и славы, славы, которая превосходит все, ибо обетования Божии во Христе Иисусе есть «да» и «аминь»: «…ибо все обетования Божии в Нем "да" и в Нем "аминь", – в славу Божию, чрез нас» (2-е Кор. 1:20).

Не пытайтесь приписать апостолу Павлу то, что он будто бы считает, что Божье святилище последних дней, начатое в Духе, завершится во плоти! Храм, о котором пророчествовал Иезекииль, является храмом завета, храмом вечного и непреходящего Божьего присутствия среди Своего народа. Апостол трудился в этом храме как «мудрый строитель», работавший с золотом, серебром и драгоценными камнями и не положивший иного основания, кроме положенного Богом, которое есть Иисус Христос.

Совершенно ясно, что Павел не заимствует образный язык. Он провозглашает духовные реалии, которые понимались смутно, когда первый сын Давида призвал строителей Тира, но которые полностью осуществились, когда последний Сын Давида создал вечную нерукотворную скинию собрания.

При рассмотрении славы духовного храма Нового Завета, кажется, что предел совершенства уже достигнут. Истинный Сын Давида и истинный Сын Божий уже пришел. Все, что олицетворяет собой храм, исполнилось в Нем и Его людях. Язычникам был открыт доступ, и храм из живых камней начал возрастать в славе и святости.

Да, церковь уже сейчас облечена небесной славой, вкусив при помощи Святого Духа спасительные реалии грядущего мира. Однако этот мир еще только должен прийти. Поэтому его предвкушение благодаря Духу наполняет сердца наши чаяниями христианского упования. Даже когда Павел писал коринфянам о славе церкви, он с болью в душе осознавал грехи и слабости их общины. Кроме того, он отлично понимал, посредством каких страданий и лишений осуществляется его служение славы. Тем не менее страдания настоящего времени не идут ни в какое сравнение с величием грядущей славы.

С надеждою церковь ожидает полноты славы, которую явит грядущий Господь. Господь един, и Его присутствие в Духе не является всего лишь знаком; наступит завершающая полнота, когда Христос войдет в наследие, запечатленное залогом Святого Духа. Небеса не предлагают нам иного Христа и храма величественнее Христа, ибо Господь Бог Всемогущий и Агнец являются храмом грядущего Нового Иерусалима (Откр. 21:22).

Тем не менее язык ветхозаветных символов можно использовать как для описания реалий, проявившихся с пришествием Христа, так и для описания небесных реалий, которые уже есть и будут явлены во время Его пришествия. Земной храм Иерусалима осуществился во Христе и по этой причине утратил свою значимость. Теперь ни Гаризим, ни Сион не могут быть святилищем Бога. Однако есть вечное, непреходящее святилище Бога на небесах.

Автор Послания к евреям напоминает нам, что скиния была построена по образцу, который Бог показал Моисею на горе Синай. Далее он использует образы скинии для описания небесных реалий. Но он не занимается платоническим философствованием, как это делал Филон. Небесные реалии не представляют собой некие абстракции или отвлеченные идеалы. Скорее, основной темой послания является прославленный Христос, восседающий по правую руку Величественного Бога Отца. Верою народ Божий осознает реальность небесного града и верою народ Божий устремляется к нему. Но не только верующие движутся к городу, сам город направляется к ним. Это град и царство будущего, град, который пребудет и тогда, когда исчезнут все царства земные. Град вечен, потому что вечен Христос, Который вчера, и сегодня, и вовеки тот же. Пилигримы, направляющиеся к небесному граду, взирают на Иисуса, Основателя и Совершителя их веры.

«Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр. 13:14). Все земные столицы Божьего народа уступили место небесной реальности. Центром заветного поклонения в настоящий момент не является земной жертвенник, ибо настоящая и последняя жертва Христа была принесена единожды за всех. Народ Божий не должен направляться в земной Иерусалим для принесения жертвы, но выходить за врата с Иисусом, Который принес Себя в жертву в конце времен для искупления грехов Божьего народа. Собираясь для прославления, они присоединяются к ликующему собору святых на земле и небесах, к Богу, Судии всех, к духам праведников, достигших совершенства, к Иисусу, Посреднику Нового Завета, и к Его пролитой крови. Христос Первосвященник всех будущих благ открыл новый, дарующий жизнь путь в истинную скинию, сотворенную не руками человеческими, но Богом. Вечный град – это город живого Бога, небесный Иерусалим (Евр. 12:22). Приходя ко Христу, мы приходим и к этому городу; этот град грядет к нам, ибо Христос возвратится вновь и вместе с Ним явится небесный Иерусалим.

Живое упование, которым пронизано Послание к евреям, – это чаяние всего Нового Завета. Павел пишет: «Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа (нашего) Иисуса Христа» (Флп. 3:20).

Апостол Павел, который был свидетелем казни Стефана, осужденного за высказывания против храма; Павел, который до такой степени любил своих соотечественников (по плоти), что неоднократно подвергал свою жизнь смертельной опасности, дабы провозгласить им истину; Павел, который ранее был фарисеем, четко подчеркивает различия между свободным небесным Иерусалимом, нашей матерью, и ныне существующим Иерусалимом, который он уподобляет горе Синай в Аравии, городом-рабом, что, подобно Измаилу, не свободен по обетованию рождения, как Исаак (Гал. 4:21–31).

Но Павел не стремится шокировать слушателей своего послания утверждением о том, что Иерусалим является арабским городом. Даже если его слова были обусловлены политическими предпосылками, то, я полагаю, эти слова нанесли арабам большее оскорбление, чем иудеям.

Однако Павел лишь пытался донести до своих слушателей важную истину, в которой сам был глубоко убежден: Христос – единственный Посредник между Богом и человеками, во всей полноте, завершающий Спаситель. Пути назад нет. После пролития крови Христа нет необходимости приносить новые жертвы за грех. Храм просуществовал еще в течение нескольких десятилетий после того, как в его дворах зазвучала проповедь о лучшей жертве. Так как Христос исполнил, а не отменил закон, ученики не оставляли храм до тех пор, пока не были вынуждены его покинуть, – даже апостол Павел поклонялся там, безуспешно пытаясь показать свою любовь к иудеям. Тем не менее как первое поколение, так и последующие поняли одну очень важную истину: Богу, Который отдал Своего Сына как жертвенного Агнца, не может быть благоугодной жертва тельцов, козлов или овнов. Приношение подобных жертв не сможет повторить или символизировать Христову жертву, ибо Он установил новое таинство воспоминания о Своей смерти, доколе Он придет.

Если существует возможность возвращения к обрядовому закону, к образам и теням, которые ныне превратились в ярмо законничества, легализма, то Павел трудился и страдал напрасно – более того, Христос умер напрасно! Обещать людям, которым принадлежит заветное имя Израиля, второсортное подданство в небесном царстве посредством восстановления земной храмовой системы – значит искажать евангелие, представляющее собой силу Божию ко спасению как иудея, так и эллина.

Не позволим же трубе евангелия производить чуждый звук. Служение евангелия – это служение Духа до пределов земли и до конца времени. Евангельский призыв к Израилю – это Божий призыв к обретению небесного подданства и становлению на путь веры. Да одарит нас Господь благодатью , дабы после стольких столетий ненависти наш призыв стал призывом Божьей любви: «Как поступлю с тобою, Ефрем? как предам тебя, Израиль?» (Ос. 11:8).

Но упование Израиля должно заключаться ни в чем ином, как в полноте Бога в Иисусе Христе. Иное, меньшее упование грозит появлением странных искажений пророчества, например, об обетовании земли Израилю, а неба – церкви. Нет же, тайна, провозглашенная Павлом для возбуждения ревности Израиля, заключается только в том, что язычники получили наследие Израиля. Если ветви дикой маслины были привиты к основному древу, то с какой готовностью будут привиты обратно (однажды отсеченные – Прим. пер.) родные ветви?

Но вера, а не плоть, определяет число Божьего народа. Восстановление храма будет способствовать появлению новых оснований для уверенности в плоти и возведения новой стены отчуждения, которая разрушит единство Божьего народа.

Никто не может класть иное основание: Иисус Христос есть истинный, завершающий и настоящий храм Бога. Он – слава Израилева, к Которому должны прийти все народы.

Впервые эта статья была опубликована в богословском альманахе Westminster Theological Journal, 35:2 (1973 год), стр. 156–189.