Учение Карла Барта об избрании

1. Важность избрания для учения о Боге и о человеке. 1

2. Избрание – во Христе. 2

2.1. Иисус Христос как Субъект избрания. 2

2.2. Иисус Христос как Объект избрания. 3

3. Избрание как Евангелие. 4

4. Избрание и апокатастасис. 4

5. Избрание и миссия церкви. 6

6. Инфра- и супралапсарианство. 7

7. Пастырский аспект. 8

8. Оценка. 9

1. Важность избрания для учения о Боге и о человеке

            В предыдущей лекции мы увидели, что для Барта наше знание о Боге и человеке и даже бытие Бога и человека определено в Иисусе Христе. Мы также увидели, что Личность и дела Христа нераздельны. Поэтому Барт говорит об акте Иисуса Христа. Что же это за акт, который так много значит для учения о Боге и человеке? Это избрание.

            Прежде всего, учение об избрании важно для нашего понимания Бога (ноэтический аспект) и Его собственного самоопределения (онтический аспект). Как пишет Барт, "это учение потому относится к учению о Боге, что Бог, избирая человека, определяет не только его, но исконно – самого себя"[1]. Без избрания Бог не был бы таким Богом, Каким Он есть. Можно сказать, что в акте избрания Бог избирает Свою собственную идентичность. Он пожелал быть Богом Избирающим, Богом избрания и завета. И мы не должны знать никакого другого Бога. Потому так тщетны усилия естественного богословия, стремящегося знать что-то о Боге, не принимая в расчет Его завет, Его избрание. Бог может быть познан только так.

            Учение об избрании также важно для понимания (ноэтический аспект) и бытия (онтический аспект) человека. Как мы отметили на прошлой лекции, быть человеком для Барта – значит быть объектом Божьей благодати. И поскольку именно в Своем избрании Бог являет милость человеку, то, избирая человека, Бог определяет его истинную сущность. И только так, принимая во внимание избрание, мы можем понять человека.

            Акцент Барта на учении об избрании довольно нетипичен даже для реформатского богословия, хотя в нем часто говорится об избрании и предопределении. Но если акцент просто нетипичен, то понимание Бартом избрания было вообще новаторским, абсолютно не свойственным мысли реформаторов. Можно сказать, что Барт полностью переосмыслил эту тему.

2. Избрание – во Христе

Прежде всего, учение об избрании следует рассматривать так, как рассматривает его сам Барт, т.е. в "христологической сосредоточенности". Это означает, что Христос есть Избирающий Бог и избранный человек[2]. Как Избирающий Бог Он есть Субъект избрания. Как избранный человек Он есть Объект избрания. Все богословие основано на Христе.

2.1. Иисус Христос как Субъект избрания

            Что именно хотел сказать Барт, когда говорил о Христе как Субъекте избрания?

1.      Он хотел подчеркнуть, что Христос – это не просто "средство", инструмент избрания. Когда говорят, что Бог Отец избрал определенных людей "через" Иисуса Христа, то часто подразумевается лишь инструментальная роль Христа. Он должен привести в исполнение то, что задумал Отец. Но Барт указывает, что Иисус Христос – не просто Исполнитель решения Отца. Ему принадлежит активная роль в акте избрания. Сам Христос избирает[3]. Он есть Субъект избрания.

Этот первый пункт, пожалуй, могли бы принять многие богословы хотя бы на том основании, что Христос как Один из Троицы участвует в принятии решения об избрании, а, значит, есть Субъектом этого решения. Для Барта такая аргументация тоже была бы близка, поскольку Его учение о Троице не признает Трех Субъектов в Боге, а лишь три способа бытия Одного Субъекта. Другими словами, что в Троице есть не три разных божественных "Я", а одно – но повторенное трижды[4]. Это не означает, что Барт был модалистом. Он избегал слова "личность" по отношению к Отцу, Сыну и Святому Духу, поскольку считал, что само понятие "личность" претерпело значительные изменения по сравнению со временем, когда оно было введено в христианское богословие. Он считал, что понятие "способ бытия" ближе первоначальному понятию "личности". Мы не будем углубляться в эту тему. Лишь отметим, что когда Барт говорит о Христе как Субъекте избрания, то имеется в виду не только то, что в Боге есть только Один Субъект. Барт идет дальше.

2.      Признание Иисуса Христа Субъектом избрания важно для Барта по другой причине. Если Субъект избрания – это не Христос, тогда Субъектом избрания есть какой-то неведомый Бог, "абсолютный Правитель мира"[5], "Бог вообще"[6], а само избрание – decretum absolutum (абсолютное решение). Тогда мы ничего не знаем о таком Боге (как не знаем ничего о Λόγος ἄσαρκος) и должны страшиться Его абсолютного решения, которое неизвестно что значит для нас.

Все изменяется, если Субъект избрания – Иисус Христос. Тогда мы знаем, каким  есть Субъект избрания, ведь мы знаем, каким есть Иисус. Он – милостивый Спаситель, Бог, Любящий в свободе. Но эта Его сущность определена именно решением об избрании. Христос как Субъект избрания показывает и определяет, каков есть Избирающий Бог. "Если мы желаем знать, кто есть Бог и каково Его избрание, … [то] взоры и мысли наши должны быть устремлены к имени Иисуса Христа"[7].

2.2. Иисус Христос как Объект избрания

            В традиционном реформатском учении объектом избрания есть народ Божий, состоящий из конкретных людей. Избрание производит определенное разделение среди людей: избирая одних, Бог не избирает (т.е. отвергает) других. Барт смотрит на избрание по-другому.

По мнению Барта, единственный непосредственно избранный – это Иисус Христос. Не множество людей, а только Он Один. Но в Нем избраны все люди. Не через Христа (тогда Христос – просто "средство" избрания), но именно во Христе. Избраны не просто многие, а именно все люди. Это избрание охватывает каждого человека.

            Важно заметить, что Христос является Объектом не только избрания. Он также носитель Божьего осуждения, наказания, гнева. Другими словами, Христос стал Объектом как избрания, так и отвержения. Поэтому Барт не отвергает двойного предопределения. Но это предопределение касается не отдельных людей по-разному (для одних к спасению, для других – к осуждению). Двойное предопределение касается всех людей и в одинаковом смысле. Тайна двойного предопределения "не разделяет между теми или иными людьми"[8], а наоборот объединяет всех. Все это именно потому, что прямым объектом двойного предопределения (избрания и отвержения) являются не конкретные люди, а только Иисус Христос.

Итак, двойное предопределение свершается только во Христе. Во Христе каждый человек осужден, но осужден не прямо. Все наказание вместо нас понес Христос и таким образом избавил людей от прямого осуждения. Поэтому во Христе каждый человек спасен, каждый услышал Божье "да". И это слово – "да" – последнее и решающее. Избрание и отвержение не равносильны, не симметричны. Да, предопределение включает в себя отвержение, но это отвержение Христа и только Христа. А вот избрание касается уже всех людей. Барт использует образы смерти и воскресения, чтобы объяснить это: осуждение Христа исключает всех (больше никто не осужден), а вот воскресение Христа, наоборот, охватывает всех[9]. В избрании Христа Бог избрал для Себя осуждение, а для людей – спасение. Можно сказать, что это Бартовский вариант Лютеровского "чудесного обмена"[10].

Но здесь важен не только сотериологический, но и онтический аспект. Если Христос как Субъект избрания важен для самоопределения Бога, то Христос как Объект избрания важен для определения сущности человека. Именно во Христе мы видим, каково Божье намерение относительно каждого конкретного человека. Быть избранным для благодатного Божьего влияния – вот в чем Божий замысел относительно человека и вот что значит быть человеком. "Если мы желаем знать, что значит быть человеком, избранным Богом, мы должны смотреть … на имя Иисуса Христа"[11].

3. Избрание как Евангелие

            В реформатских кругах часто размышляют о том, стоит ли много говорить о таких темах, как избрание или предопределение, особенно нехристианам.             Имеется в виду, что эти темы очень сложны и могут быть неправильно восприняты слушателями или даже оскорбить их. Поэтому часто предлагается сосредоточиться на других темах – покаянии, вере, прощении и т.д., а избрание оставить "на потом".

У Барта другое мнение. Он считает, что мы не должны замалчивать учение об избрании или предопределении. Не говорить об избрании – значит не говорить Евангелия, не говорить самой сути. Потому что предопределение, даже двойное предопределение, – это и есть Евангелие. Потому что именно в этом учении проповедуется благая Весть, которая состоит в том, что в Иисусе Христе мы избегли осуждения и спасены. В избрании нужно видеть открытое Божье "да" человечеству, а не какую-то "тайну", за которой скрывается не только спасение, но и осуждение многих людей. В избрании для людей заключена лишь добрая весть. Избраны все. Никто не остался не включенным. Ни для кого нет плохих новостей. "Учение о благодатном избрании есть сумма всего Евангелия. Оно есть квинтэссенция радостной вести, которая зовется "Иисус Христос"[12].

4. Избрание и апокатастасис

            Итак, по мнению Барта, в Иисусе Христе избраны все люди, а реальное осуждение касается только Иисуса Христа. Значит ли это, что Барт действительно верит в то, что спасутся все люди? Верит ли он в апокатастасис (то есть "всеобщее восстановление ")?

            Начнем с того, что сам Барт всегда отвергал учение об апокатастасисе. Главный мотив Барта – это его акцент на свободе Божьей благодати[13]. В апокатастасисе подразумевается определенный "автоматизм", "уравниловка", "самоочевидность", которые действуют словно независимо от конкретных решений Бога. Однажды Барт высказался очень резко: "Апокатастасис всего? Нет! Ведь благодать, которая в конечном итоге автоматически достигает и включает каждого и любого, не была бы суверенной, и вообще не была бы божественной"[14]. Но тут же Барт отметил, что свобода благодати может проявиться именно в том, что она не признает никаких ограничений и предназначена всем[15]. Он пытался защитить оба аспекта: благодать свободна – а значит не может быть никакого "автоматизма"; благодать свободна – а значит мы не можем отрицать, что она может быть универсальной.

            Второй мотив – антропологические взгляды Барта. Универсализм довольно часто связывают с оптимистическим восприятием человека, когда недооценивается степень и ужас греха и окончательное спасение всех людей выглядит если не "логически", то по крайней мере не так уж странно. В какой-то мере именно так всеобщее спасение понималось либеральными богословами. Барт пытается дистанцироваться от них.

Третий мотив Барта – это христология. "Универсализм" как спасение всех нередко связывался с "универсализмом" в смысле "универсального", общего основания всех религий. Барт согласился бы с этим в том смысле, что все религии – это творение человека и все они осуждены Богом. Но это не значит, что для Барта христианство не отличается от, скажем, буддизма или ислама. Он просто отвергает понятие "религии" как человеческой попытки достичь Бога. Христианская же вера, основанная на откровении Христа, имеет для него уникальный статус.

            Четвертый мотив – это ясное свидетельство Писания об осуждении многих людей. Барт не мог не считаться с соответствующими отрывками из Библии. Отвечая на вопросы студентов, Барт отмечал: "Мы не можем сказать: существуют избранные и отверженные. Но мы можем и должны верить, что таковые будут"[16] в будущем. Ведь "Святые Писания говорят и об избрании, и об осуждении"[17]. Но здесь же Барт еще раз подтверждает: Божья благодать – всеобъемлюща. Таким образом, Барт пытается подтвердить и всеобщность спасения, и разделение людей на избранных и отверженных. Понимая явную противоречивость двух утверждений, он предлагает "оставить это Богу"[18], т.е. отказаться от попыток согласовать их или признать их несочетаемость. В другом месте Барт пишет: может показаться, что "богословская последовательность" приводит к учению об апокатастасисе, но мы "не можем присваивать себе то, что может быть дано и получено только как дар"[19]. То есть вывод об апокатастасисе неизбежен, но Барт не "смеет" его сделать, учитывая его же акцент на суверенности Бога и свидетельство Писания.

            Итак, несмотря на отрицания самого Барта, нельзя не признать, что его богословие неизбежно приводит к учению о всеобщем спасении. Причем к такому выводу склоняют не какие-то периферийные, второстепенные утверждения, а именно сама суть его богословия. Мы уже говорили о значении смерти и воскресения Христа: согласно Барту, смерть однозначно подразумевает исключение всех из Божьего осуждения, а воскресение однозначно подразумевает искупление всех. Вот как он сам излагает свои взгляды: "Рука Бога Примирителя над всеми людьми. Иисус Христос был рожден, умер и воскрес для всех. Труд искупления и обращение людей к Богу были всеобщими. Слово Божье обращено ко всем. Божий вердикт, обращение и обетование провозглашены всем. В этом смысле, объективно, все оправданы, освящены и призваны"[20]. Люди всех времен "уже не грешники, а праведники. Не потерянные, а спасенные"[21]. Искупление всеобщее и действенно для всех. Реформатское же учение об ограниченном искуплении Барт называет "мрачным"[22].

К апокатастасису склоняет также общее видение Бартом отношения между решениями человека и Бога. По его мнению, человек не в силах изменить Божье извечное решение. Поэтому неверующий тщетно пытается противостоять Богу. Бог "исключил" его неверие, сделал его онтологически и объективно "невозможным". Божье могущество и благодать (что для Барта одно и то же) сильнее упорства человека. Божья любовь распространяется на всех людей и не может быть отвергнута.

5. Избрание и миссия церкви

            Как мы уже отметили, для Барта избрание – это тема не только (и не столько) для богословов. Избрание – это главная тема и для проповедников. Его необходимо проповедовать, так как в нем и заключено Евангелие.

            Но что проповедовать? В чем именно состоит Евангелие? Ведь вся логика богословия Барта склоняет к тому, что спасены все. Человеческие решения и так не имеют значения, поскольку не могут противостоять Божьему решению, которое принято извечно и не подлежит пересмотру. Неверие онтологически невозможно. Тогда чем вообще нехристиане принципиально отличаются от христиан? В чем они нуждаются?

            Барт считает, что нехристиане просто еще не знают то, что знают христиане. Они не осведомлены о том, что спасены. И поэтому их необходимо об этом "оповестить". Следовательно, главная миссия христиан – в том, чтобы засвидетельствовать другим о том, что они уже знают, а другие – еще нет: Бог искупил весь мир, примирил с Собою всех людей. Но, в сущности, эта "осведомленность" ничего не изменяет. Нехристиане и так в завете, они и так спасены, пусть даже не подозревая об этом.

            Можно привести иллюстрацию самого Барта. Представим себе освобождение города от вражьих сил. Армия освобождения уже вошла в город и прогнала врага, хотя не все жители города еще об этом знают. Но их незнание не отменяет того факта, что они уже освобождены. Все, что осталось, – это дать им знать о свершившейся победе. В этом и состоит миссия церкви: оповестить других о том, чего они еще не знают. Но в любом случае субъективное незнание не может отменить объективного положения. Даже тот, кто не оповещен, все равно уже освобожден. Так и в сотериологии: субъективное неверие (не-осознание факта спасения) не может отменить объективного спасения.

6. Инфра- и супралапсарианство

            Один из самых сложных вопросов реформатского богословия – это знаменитый лапсарианский спор. Кратко напомним его суть. Спор сосредоточен на логическом порядке Божьих решений. Супралапсариане считают, что Бог сначала принял решение об избрании и осуждении людей, а потом принял решение о грехопадении. В то время как инфралапсариане считают, что в логическом порядке сначала стояло творение и грехопадение, и уже потом – избрание и осуждение.

            Барт не мог пройти мимо этого исторического спора. Из того, что мы уже знаем о богословии Барта, можно догадаться, что он в первую очередь не согласен с инфралапсарианами. Ведь их взгляды подчеркивают определенные "фазы", "этапы" в истории отношений между Богом и человеком, причем искупление (избрание) появляется после творения и грехопадения. Для Барта это бы означало, что Иисус Христос появляется где-то потом, а сначала мы имеем дело с Богом Творцом, о котором ничего не знаем, так как мы можем знать Бога только во Христе. Так что для Барта инфралапсарианство означает поворот к естественному богословию – а это едва ли не самое страшное для него.

Барт, ввиду своих предпосылок, склонялся к супралапсарианству. Здесь меньше чувствуется "последовательность", "этапность" истории. Кроме того, супралапсарианство начинает именно с темы избрания, что вполне согласуется с богословием Барта. Для него в самом начале стоит Иисус Христос, благодать, избрание. Это важный пункт: благодать для Барта – это не обязательно ответ на грех. С благодати (то есть с Иисуса Христа) все как раз начинается. А вот "творение не предшествует примирению, а скорее следует за ним"[23]. Таким образом, Барту близок порядок супралапсарианства.

Тем не менее, Барт не принимал супралапсарианство в его историческом понимании. Ведь оно подразумевало, во-первых, ограниченное искупление, и, во-вторых, по мнению Барта, оно обычно понималось в смысле того самого decretum absolutum ("абсолютного решения"), Субъектом которого является не милостивый Иисус Христос, а просто абстрактное и всемогущее божество. Но если изначальное решение об избрании понимать согласно Бартовской христологии (где Субъектом и Объектом избрания является Иисус Христос, а избрание и искупление во Христе включают всех людей), то тогда такое "подправленное"[24] супралапсарианство для Барта вполне приемлемо и предпочтительнее, чем инфралапсарианство.

7. Пастырский аспект

Как мы помним из биографии Барта, он не был академическим богословом, отвлеченным от церковных дел. Перед своей преподавательской карьерой Барт около 10 лет прослужил пастором, причем именно пастырские мотивы были важными для его разрыва с либерализмом. Они были важны для него и впоследствии, в частности, для его учения об избрании.

По мнению Барта, в традиционном реформатском учении об избрании нет места для утешения верующего. Верующий неизбежно мучается вопросом, избран ли он. Ведь в традиционной догматике Субъектом избрания является Бог с неопределенным характером (идентичностью). И мы не знаем, что этот Бог уготовил нам Своим тайным "абсолютным решением". Христос в таком богословии – лишь средство избрания в руках Бога, и поэтому мы не можем всецело положиться на Христа для уверенности в спасении. Такое избрание совершается "через Христа", но не "во Христе". Следовательно, наше спасение зависит не от Христа, а от произвольного желания "всесильного Неизвестного".

Барт согласен, что реформатские богословы (в частности, Кальвин) настаивали на том, что именно во Христе мы должны видеть зеркало избрания[25]. Но, по мнению Барта, реформаторы не сделали надлежащих выводов из этого правильного учения, и не поставили его на прочное основание. Душепопечение реформаторов (где Христос – зеркало избрания) противоречило их богословию (где Христос – лишь средство избрания). Если бы они были последовательны, они должны были увидеть во Христе Субъекта избрания. Только в этом случае верующий может обрести покой, потому что только тогда он знает, кто есть Избирающий Бог. Это Иисус Христос!

8. Оценка

            Безусловно, стоит отметить, что учение Барта об избрании очень интересно и оригинально. Он опять привлек внимание богословов к теме, которую многие считали спекулятивной. Барт обоснованно поднял вопрос о роли Христа в избрании. Самое главное, что Барт акцентировал внимание на сотериологической сущности предопределения. Это учение должно рассматриваться не в смысле вечных Божьих «уставов», а в свете Его милостивого избрания. Нельзя отделять полновластие Божье от Его любви. Но Барт неправ в том, что приписывает реформатскому богословию именно этот первый, действительно неправильный взгляд. Кроме того, Барт неправ не только в своей критике других богословов, но и в собственном учении об избрании. Перечислим главные слабые места в нем.

1.              На предыдущих лекциях мы уже говорили об актуализме Барта. Можно оспорить фундаментальный пункт актуализма Барта, который гласит, что мы можем знать об Избирающем Боге только если Его идентичность определена самим решением об избрании. В противном случае, как утверждается, это решение принимается "неопределенным" Богом. Но почему решение об избрании не может быть выражением идентичности, существовавшей еще до его принятия? Например, Бог есть любовь и независимо от того, что явил ее твари. В завете с людьми Он не стал любовью, как будто раньше не был ею, а просто явил ее – главным образом в пришествии Сына Божьего (1Ин.4:9).

2.              Когда реформатское богословие отказывалось видеть во Христе причину (основание) избрания, то оно боролось против учения, согласно которому Христос каким-то образом подтолкнул Отца к такому решению. И эта борьба была оправданной. Также реформаты противостояли ремонстранскому толкованию Еф. 1:4. Ремонстранты говорили, что избрание "во Христе" означает избрание "пребывающих во Христе", а значит вера, которая ведет к этому пребыванию, предшествует логически избранию[26]. Тем не менее, реформаты не утверждали, что Христос есть лишь Исполнитель избрания или что это решение основывается лишь на могуществе Бога Отца в отрыве от Его милости во Христе. Поэтому наименование Бартом традиционного богословия "абстрактным" (в противовес  его "конкретному" богословию) неправильно.

3.              Писание настолько явно говорит об избрании конкретных людей и об определенном разделении между ними именно по причине Божьего решения, что этому просто невозможно возразить (н-р, Еф. 1:4; 1Петра 1:1,2; Деян. 13:48; Ин. 10:26; 8:47; Рим. 9). Также явно Писание говорит об эсхатологическом разделении и о судьбе противящихся Богу людей (Мф. 25:31-46). Вслед за Бартом многие богословы стали повторять, что мы не должны решать вместо Бога и должны надеяться на Его милость по отношению к тем, кто отверг Христа. Это правильно в том смысле, что мы не знаем границ Божьей милости, но это может выразиться и в легкомысленном отношении к серьезному призыву и предостережению Евангелия.

4.              Обвиняя других богословов и целые богословские традиции в спекулятивном подходе к христологии или учению об избрании, Барт сам вводит ряд спекулятивных идей вроде "невозможной возможности" неверия (и зла в целом). Барт "знает" о том, что возможно или невозможно "онтологически", намного больше, чем нам открывает Писание.

5.              Тот факт, что Барт отрицает апокатастасис и в то же время его богословие неизбежно приводит к таким выводам – это не тайна, а откровенное противоречие. Христианство действительно включает в себя много тайн, которые невозможно объяснить логически (Христос как истинный Бог и одновременно истинный человек; Писание как Слово Божье и одновременно слово человеческое), но в данном случае налицо именно явное противоречие.

6.              Вопреки взглядам Барта на миссию церкви, Писание призывает нас к действию. В Библии мы слышим именно призыв, а не простое оповещение. В ней говорится о вере как о серьезном и решающем отклике человека. Барт яростно противостоял попыткам видеть в Слове Божьем лишь информацию, а не живую встречу. Но при этом Барт понимал содержание Евангелия именно как информацию, а проповедь Евангелия – как оповещение. Позже многие теологи, радикализируя идеи Барта, выступали за переход от "миссии" к "диалогу" (например, по отношению к иудеям).

7.              Супралапсарианство, особенно в изложении Барта, во многом лишает историю значения. Оно не позволяет увидеть динамизм отношений Бога и человека: например, переход от греха к благодати или от этого века к грядущему. В Писании мы видим, что признание "вечных" Божьих деяний не противоречит идее о важности истории, о важности всего, что происходит во времени. Время и история – части Божьего благого творения, через которые Бог открывает Себя и правит миром.

8.              Пастырские мотивы Барта, который пытается утвердить нашу уверенность в Иисусе Христе, достойны самой высокой оценки. Но в своих упреках Барт несправедлив к реформаторам, особенно к Кальвину. Кальвин как раз избегал спекулятивных подходов, в которых рассматривают Бога отдельно от Иисуса Христа. Кальвин предлагал искать уверенность не в нас самих, но и не в Deus nudus (только Отце), а именно в Иисусе Христе. По его мнению, избрание представляет собой не угрозу, а утешение для верующих, поскольку уверяет их в спасении и Божьей верности. Согласно Канонам Дортского Синода, учение об избрании "дает святым и благочестивым душам невыразимое утешение" и "должно изучаться … для большего утешения Божьего народа".