Принстонская школа

1.     Исторический контекст. 1

2.     Ключевые фигуры Принстонской школы.. 3

3.     Принстонское богословие. 5

4.     Выводы.. 10

На прошлой лекции мы отметили, что в 19-ом веке в богословии господствовал либерализм. В Европе либеральные богословы находились под влиянием немецкой философии, а в Соединенных Штатах было много универсалистов и унитариев. Ситуация радикально изменилась лишь после начала первой мировой войны и публикации работ Карла Барта. Но что было до Барта? Чем занимались консервативные богословы все это время? Или их вообще не было слышно? На последующих двух лекциях мы и рассмотрим, какой была реакция на либерализм со стороны консервативных реформатских богословов девятнадцатого и самого начала двадцатого века. На этой лекции мы поговорим о Принстонской школе в Америке, а на следующей – о нео-кальвинизме в Нидерландах.

1.      Исторический контекст

Во второй половине 18-го века в Америке все сильнее проявлялось влияние деизма, особенно через Томаса Пейна. В ходу была поговорка, что у церкви есть три великих врага – мир, дьявол и Томас Пейн[1]. Рационализм Просвещения охватывал все больше и больше людей, в том числе богословов. Кроме того, чем дальше поселенцы продвигались на Запад, тем меньшим становилось влияние церкви в обществе.

На этом фоне начало 19 века ознаменовалось религиозным подъемом, который назовут Вторым Пробуждением. Сначала это Пробуждение, особенно на Востоке, имело много общего с Первым Пробуждением, ключевыми фигурами которого были Джонатан Эдвардс (1703-1758) и Джордж Уитфилд (1714-1770). В обоих случаях Пробуждение сохраняло верность старой кальвинисткой догматике и вместе с тем излагало ее свежо и живо, обращая особое внимание на религиозные чувства и опыт. Оба Пробуждения также характеризовались вниманием к образованию. Во время Первого Пробуждения были основаны так называемый "Лог Колледж", а затем – "Колледж Нью-Джерси", президентом которого короткое время был Эдвардс. Второе Пробуждение на Востоке тоже было тесно связано с образовательной средой: его первым лидером стал Тимоти Дуайт (1752-1817), внук Эдвардса. Когда Дуайт стал президентом Йельского Колледжа в 1795 году, почти никто из 200 студентов не был христианином. Но постепенно все больше студентов обращались в христианство. Подобная ситуация была и в Колледже Нью-Джерси. По свидетельству одного студента, в 1813 году из 145 студентов было лишь 4 христианина[2]. Но уже через несколько лет обратилось много других студентов, в том числе Чарльз Ходж (1797-1878), ставший со временем ведущим богословом Америки.

В 1812 году при поддержке дирекции Колледжа Нью-Джерси была основана Принстонская семинария, а сам Колледж позднее был переименован в Принстонский университет. Как было указано учредителями семинарии, она должна была стать "рассадником живого благочестия и серьезного теологического обучения"[3]. Первая цель отражает стремление к тому, к чему стремились и Пробуждения: к живой вере, практическому благочестию, святым чувствам. Но не менее важна вторая часть девиза – "серьезное теологическое обучение".

Дело в том, что вторая половина Второго Пробуждения  во многом отличалась как от первой половины, так и от Первого Пробуждения. Лидерство перешло к Чарльзу Финни (1792-1875), который отказался от многих реформатских доктрин, скептически относился к образованию и традиции и полагался больше на правильную организацию евангелизационных мероприятий, чем на работу Бога. Он полагал, что проповедь должна быть максимально простой и доступной, что должна быть создана эмоциональная атмосфера, которая подвигла бы грешника к покаянию, а также специальные места для тех, кто близок к вере. Финни был убежден, что правильность его методов доказывается их эффективностью, то есть количеством обращенных. Он прямо писал: "покажи мне плоды своего служения, и если они превосходят мои, я приму твои взгляды"[4]. Другими словами, результат оправдывает средства. Старые кальвинисты отвергали эти богословские и евангелизационные нововведения. Поэтому когда в церквах прошло разделение между "Новой школой", которая поддерживала Финни, и "Старой школой", не принимавшей его нововведения, Принстонские богословы стали на сторону "Старой школы".

В 19 веке Принстонская семинария была главным, но не единственным центром кальвинистского богословия в Америке. Поэтому прежде чем мы перейдем к рассмотрению ее представителей и богословских позиций, мы ненадолго остановимся на других теологических школах в Америке 19-го века.

Во-первых, близкой для Принстона была пресвитерианская школа в южных штатах. Ее видными представителями были Джеймс Торнвелл (1812-1862) и Роберт Дабни (1820-1898). Эта школа была консервативной в богословском плане. Главное отличие богословов южных штатов по сравнению с Принстоном состояло в том, что они поддерживали рабство, в то время как богословы Принстона не высказывались по этому поводу так однозначно. Рабство – это не самый важный вопрос в богословии, но на то время это был главный социальный вопрос в Америке, а пресвитериане не хотели оставаться вдали от общественных проблем.

Во-вторых, существовала школа в маленьком городке Мерсерсбург, штат Пенсильвания. Там работала семинария немецкой реформатской церкви. Самым знаменитым ее представителем был историк Филип Шафф (1819-1893). Эта школа критически отзывалась не только о ривайвелизме Финни, но и о Первом Пробуждении. Она подчеркивала значение таинств, литургии, катехизации. По сравнению с другими кальвинистами, богословы Мерсерсбурга наиболее благосклонно были настроены по отношению к католической церкви. Как мы отметили на прошлой лекции, Шафф даже надеялся на появление "евангельского католицизма", который вберет в себя лучшее от протестантизма и католичества. В отличие от богословов Принстона, Шафф поддерживал изменения в Вестминстерское исповедание, которые "смягчали" кальвинистскую догматику.

В-третьих, можно отметить богословов Новой Англии. Эта школа была основана еще учениками Эдвардса, которые, впрочем, значительно отошли от взглядов своего учителя. В 19-ом веке развитие этого направления привело к созданию "Нью-Хейвенского богословия", главным выразителем которого был Нафанаил Тейлор (1786-1858). Его теология отличалась от традиционного кальвинизма и во многом совпадала со взглядами Чарльза Финни. Тейлор отрицал вменение Адамового греха всем людям, не соглашался с реформатским пониманием Божьего суверенитета и отвергал заместительный характер жертвы Христа. Принстонские богословы считали, что Нью-Хейвенская школа была ближе к арминианству или даже пелагианству, чем к кальвинизму.

2.      Ключевые фигуры Принстонской школы

Теперь мы сосредоточимся на Принстонской школе богословия. Сперва мы ознакомимся с ее главными представителями, а затем рассмотрим их богословие.

В год основания семинарии (1812) ее студентами были только три человека, а штат состоял только из одного профессора. Им был Арчибальд Александр (1772-1851). Арчибальд – это имя, Александр – фамилия. Он был пресвитерианином шотландского происхождения. В 1813 году к Александру присоединился Сэмюэль Миллер, а 1820 году – Чарльз Ходж. По мере расширения штата Александр больше сосредотачивался на пастырском и полемическом богословии.

Чарльз Ходж (1797-1878) был приглашен на должность преподавателя, когда ему еще не исполнилось и 23 лет. Спустя шесть лет преподавания, в 1826 году, Ходж решил поехать на два года в Европу, чтобы больше узнать о европейском богословии. В первые годы преподавания в Принстоне Ходж специализировался на восточной и библейской литературе, но позже стал также преподавателем систематического богословия (или, как это тогда называлось, "дидактического и полемического богословия"). Многие годы он оставался ведущим богословом Принстона и, возможно, всей Америки. Ходж написал несколько хороших комментариев на новозаветные книги, самым знаменитым из которых был комментарий на Послание Римлянам. Но главный его труд – это три тома "Систематической теологии". Эта книга стала главным учебником догматики для многих поколений американских кальвинистов. Мы обратимся к ее идеям чуть позже.

Всего в Принстоне Ходж преподавал пятьдесят лет. После него в семинарии работали два его сына. Интересно, что одного из них Чарльз Ходж назвал по имени первого профессора Принстона. Арчибальд Александр Ходж (1823-1886) преподавал в Принстоне систематическое богословие. Но самым выдающимся последователем Чарльза Ходжа стал не он, а Бенджамин Уорфилд (1851-1921).

Уорфилд сначала изучал в Колледже Нью-Джерси математику. Но затем, к удивлению своих друзей и родных, он решил посвятить себя теологии. Он поступил в Принстонскую семинарию и проучился там с 1873 по 1876 год. Как и Ходж, Уорфилд посещал Европу для углубления своих знаний. В 1887 году Уорфилд начал преподавать в Принстоне, став преемником Арчибальда Ходжа на кафедре систематического богословия. Уорфилд был очень плодовитым автором и касался почти всех тем, которые могут интересовать богослова. Но в первую очередь он был сосредоточен на Библии, реформатской догматике и вероисповеданиях.

Уорфилд преподавал в Принстоне до своих последних дней. Смерть Уорфилда, по мнению многих исследователей, означала конец "Старой Принстонской школы"[5]. Большинство профессоров и далее придерживались ортодоксальной реформатской догматики, но семинария была связана с Пресвитерианской церковью США, которая все больше склонялась к либерализму. Когда Генеральная Ассамблея решила провести реорганизацию семинарии для того, чтобы уменьшить в ней влияние консерваторов, профессор Джон Грешем Мейчен (1881-1937) и некоторые его коллеги прекратили работать в ней. Они основали новую, Вестминстерскую семинарию, а также новую деноминацию – Ортодоксальную пресвитерианскую церковь. Мы обсудим эти события, когда будем говорить в этом курсе об американском либерализме,  фундаментализме и евангельском христианстве в 20-м веке.

3.      Принстонское богословие

Переходим к рассмотрению Принстонского богословия. Мы выделим шесть главных пунктов, которые отражают его суть и влияние.

1.                  Реформатское богословие. Прежде всего, Принстонское богословие – это реформатское богословие в соответствии с Вестминстерскими стандартами. Семинария была организована и поддерживалась пресвитерианской церковью, для которой Вестминстерские стандарты были главным вероисповедным документом. Несмотря на то, что в американском христианстве, особенно после Второго Пробуждения, значение вероисповеданий падало, богословы "старого Принстона" сохраняли верность Вестминстерским стандартам. Неслучайно новая семинария, основанная Мейченом, была названа Вестминстерской. Таким названием ее основатели давали понять, что будут придерживаться старой кальвинистской догматики Вестминстерских стандартов.

Богословы Принстона уделяли внимание и континентальному европейскому богословию. Мы уже упоминали о том, что Ходж и Уорфилд в свое время посещали Европу, чтобы ознакомиться с современными богословскими движениями. Но еще больший интерес у них вызывала реформатская ортодоксия 16-18 веков. Главным учебником по систематике в Принстоне были труды Френсиса Турретина, швейцарского богослова 17-го века. В своем 3-томнике Ходж очень многое заимствовал у Турретина.

Говорят, что Чарльз Ходж любил повторять: "ни одна новая идея не родилась в Принстоне"[6]. Эта фраза может казаться преувеличением, но хорошо передает главную цель Принстонской школы: передать содержание библейской вести так, как она была понята в реформатской традиции. Эти богословы не считали нужным делать новые богословские "открытия". Они полагали, что и сами реформаторы 16-17 веков не привнесли ничего "от себя", а просто суммировали учение Писания. Теперь надо просто повторить то, что они сказали, с минимальными дополнениями – чтобы отвечать на новые вызовы.

2.                  Библия. Главное историческое значение Принстонской семинарии в том, что она возглавила и долгое время продолжала борьбу с модернизмом, в том числе внутри пресвитерианства. Поскольку основным объектом критики была Библия, принстонские богословы, особенно Уорфилд, сосредоточились на учении о богодухновенности и безошибочности Библии. Суть их учения состоит в том, что Святой Дух так повлиял на авторов Писаний, что эти книги обладают божественным авторитетом и достоверностью. Это влияние не надо представлять "механически", как будто Святой Дух буквально диктовал апостолам и пророкам, что писать. Личность авторов и обстоятельства написания отражались на содержании. Следовательно, Библия во всех своих частях – книга одновременно человеческая и Божья. Она написана людьми, но эти люди передавали Божьи слова.

Раз Библия – это Слово Божье, она не может содержать никаких ошибок. Это было аксиомой для богословов Принстона. Безошибочность – это логическое следствие богодухновенности. Библия безошибочна не только в вопросах спасения и нравственности, но буквально во всем, в т.ч. в хронологических, географических и арифметических данных.

Следуя Вестминстерскому вероисповеданию, богословы Принстона проводили четкое различие между оригинальными рукописями с одной стороны, и их копиями и переводами – с другой. Богодухновенность и безошибочность напрямую касается только оригинальных рукописей. Что касается распространения Библии, то Бог руководит и этим процессом, так что различия с оригиналом не могут быть существенными. Но все же в копиях и переводах могут вкрасться какие-то ошибки.

Именно поэтому принстонские богословы, в частности Уорфилд, не были врагами текстуальной критики, которая развивалась особенно со второй половины 19-ка века. Если Библия безошибочна только в оригинальных рукописях, то важно воссоздать точный оригинальный текст – а это и есть задание текстуальной критики. Уорфилд считал ее «нейтральной» и «объективной» наукой, а значит ­– приемлемой и даже необходимой.

Обратим внимание также на то, как в Принстонском богословии защищается учение о богодухновенности. Уорфилд не призывает принимать его на веру. Он пишет: «Богодухновенность – это не самая фундаментальная христианская доктрина и даже не самое первое, что мы доказываем относительно Писаний. Это последний и завершительный факт по отношению к Писаниям»[7]. Сначала Уорфилд доказывает аутентичность, историческую достоверность и общую надежность Писания. Он также анализирует, что само Писание говорит о себе, и уже из этого выводит его богодухновенность[8]. Такой порядок объясняется богословским методом Уорфилда, который мы сейчас рассмотрим.

3.                  Богословский метод. Общепризнанно, что Принстонская школа пользовалась индуктивным методом и идеями шотландской философии здравого смысла. Сначала мы дадим определение этим понятиям, а потом увидим, как они применялись в Принстоне.

Метод индукции в широком смысле означает идти от частного к общему – в противоположность дедукции, которая идет от общего к частному. Приверженность индуктивному методу видна уже в тех определениях, которые богословы Принстона давали теологии. Ходж определял теологию как "науку фактов божественного откровения"[9]. Похожее определение давал и Уорфилд: «теология – это наука Бога, которая имеет дело … с набором объективных фактов»[10]. Итак, есть факты, описанные в Библии. Задача теолога состоит в том, чтобы установить их подлинность, собрать их воедино, упорядочить и объяснить. Ходж сравнивает работу теолога с работой естествоведа: как ученый-естествовед работает с фактами природы, так и теолог работает с фактами из Библии.

Как видно из их определений, Принстонские богословы были уверены в существовании объективных, исторических фактов и объективной, нейтральной науки, которая их может объяснить. Такая убежденность проистекает из их приверженности шотландской философии здравого смысла. Эта философская школа подчеркивала, что Бог наделил всех людей знанием определенных самоочевидных истин, или "базовых принципов". Например, убеждение в существовании окружающего мира не надо доказывать рационально, оно подразумевается само собой, здравым смыслом. То же самое касается таких принципов, как законы логики и память. Без них рациональная мысль невозможна. Поскольку эти принципы здравого смысла объективны и используются – сознательно или нет – всеми мыслящими людьми, то из них можно вывести другие доказательства – например, доказательства в пользу существования Бога. Диалог между верующим и неверующим возможен, потому что они оба признают одни и те же "базовые принципы" и живут в мире с одними и теми же фактами.

Принстонские богословы, принимая идеи шотландской школы, были убеждены в том, что рассуждения о Боге и Его откровении не слишком отличаются от рассуждений на другие темы. Христианство основано не на чувствах, не на субъективной вере или нравственных убеждениях, а на объективных фактах. И факты христианства подлежат такому же изучению, как другие факты в этом мире. Поэтому истинность христианства можно проверить научными, историческими, нейтральными методами. Христианская вера – это не прыжок в неизвестность (как у Кьеркегора). Она основывается на объективных свидетельствах. А раз так – ее можно обосновать рационально и исторически. Так мы переходим к рассмотрению апологетики Принстонских богословов.

4.                  Эвиденциализм. Английское слово «evidence» можно перевести как «свидетельство», «доказательство» или «факт». Богословы Принстона полагали, что апологетика начинается не с недоказуемых «предпосылок», а с объективных, доказуемых, исторических фактов. Первая работа Арчибальда Александра называлась так: «Обзор свидетельств (evidences) христианства» (1823). Ходж и Уорфилд тоже посвятили этой теме много работ, хотя ни один из них не написал отдельной книги, посвященной только апологетическому методу.

К каким фактам апологетика апеллирует прежде всего? Уорфилд и другие богословы использовали классические философские доказательства Божьего существования, но не они были главными в их апологетике. Главный факт в христианстве – это воскресение Христа. Апологетика и должна начинаться с него. По большому счету, доказать историчность воскресения – значит доказать истинность христианства.

Мы можем рассмотреть этот апологетический метод на примере уже рассмотренной нами темы богодухновенности Библии. Для Уорфилда, как мы уже видели, богодухновенность – это не исходный пункт, который надо принимать на веру. Последовательность другая. Сначала доказывается воскресение Христа. Затем утверждается, что воскресение подтверждает истинность сказанного Иисусом Христом. Затем указывается, что Иисус утверждал, что Писания имеют божественный авторитет и происхождение. Кроме того, доказывается, что Библия в целом достойна доверия с исторической, объективной точки зрения. Значит, так и есть: Библия – богодухновенна. На это указывает ее содержание и то, что она говорит сама о себе (то есть что о ней говорят Иисус и апостолы).

Следует обратить внимание на позитивный, наступательный характер такой апологетики. Принстонские богословы видели ее задачу не просто в том, чтобы защитить христианство или показать его непротиворечивость, а в том, чтобы доказать его истинность. Если христианство действительно основывается на объективных исторических фактах, то его истинность вполне можно доказать неверующему человеку – стоит только ему взглянуть на вещи объективно, с нейтральных позиций. Это не означает, что богословы Принстона были арминианами или недооценивали последствия греха для человеческого разума. Просто они считали, что рациональные доказательства – это инструмент Святого Духа, через который Он приводит человека к вере. Святой Дух "не производит веры без оснований"[11]. Как мы увидим в следующей лекции, эти взгляды Принстонских богословов существенно отличались от позиции голландской реформатской школы конца XIX - начала XX-го века.

Академический подход принстонских богословов может создать впечатление, что они были схоластами, увлеченными богословскими тонкостями. Но это не так. Например, дневники Арчибальда Александра и Чарльза Ходжа открывают нам чувственных людей, которых больше всего интересовало то, как провести жизнь во славу Бога. В этой связи надо отметить еще две характеристики Принстонской школы.

5.                  Благочестие. Преподаватели в Принстоне не видели противоречия между интеллектуальным и духовным развитием. Наоборот, они считали, что в жизни служителя они должны сопутствовать и способствовать друг другу. Уорфилд писал по этому поводу: "Можно услышать мнение, что десять минут на коленях дают более глубокое, более важное и истинное познание Бога, чем десять часов работы с книгами. Но зачем вам, обращаясь к книгам, отворачиваться от Бога или почему вы считаете, что нужно непременно оставить свои книги, чтобы повернуться к Богу?"[12]

Принстон был не только интеллектуальным центром ортодоксального кальвинизма, но и средой, в которой студенты вместе с профессорами учились возрастать в любви и посвященности Богу. В этом аспекте они тоже следовали Кальвину, который очень много писал о благочестии и считал его главным условием познания Бога. Среди отдельных работ Принстонских богословов отметим статьи Уорфилда об освящении и перфекционизме, которые занимают целых два тома.

6.                  Миссии и благовестие. Еще одна черта Принстонской школы – это внимание к миссии и благовестию. Как мы уже отметили, богословы Принстона противостояли не Пробуждениям в целом, а только определенному виду пробуждения, который ассоциировался с именем Чарльза Финни. Они разделяли общий порыв Пробуждений к евангелизму. Но, как и в случае с благочестием, они не видели никакого противоречия между любовью к богословию и любовью к благовестию. Уорфилд писал: "миссионерский дух – самый возвышенный плод любви к истине"[13]. Если человек действительно познал истину – он понесет ее другим. Примером этого был Александр Арчибальд Ходж, который три года служил миссионером в Индии и вернулся оттуда только по рекомендации докторов.

4.      Выводы

Итак, на этой лекции мы рассмотрели богословие Принстонской школы, которая была самой авторитетной среди американских кальвинистов 19-го века. Как мы убедились, она последовательно выступала за верность реформатскому наследию, изложенному в частности в Вестминстерских стандартах. Мы также отметили ее приверженность эвиденциальной апологетике и философии здравого смысла. Богословы Принстона считали вполне обоснованным широкое использование разума и логики в богословии и пытались "рационально" и "объективно" доказать истинность христианства. Такой богословский подход не был удивительным для Америки, ведь философия Канта имела там значительно меньше влияния, чем в Европе. Соответственно в Америке не отмечалось недоверия к определенному рационализму в теологии. Но в Европе такой подход был едва ли возможным. Реформатские богословы на европейском континенте пошли другим путем, и мы проанализируем его в следующей лекции.