Почему Церковь считает 27 книг Нового Завета каноном? Откуда мы знаем, нет ли еще каких-либо документов, которые могут быть найдены и включены в канон? С другой стороны, откуда мы знаем, не попала ли в канон книга, не имеющая к нему никакого отношения.

Это очень сложные вопросы, особенно если мы будем рассматривать их в свете развития канона в ранней Церкви. Процесс этот шел медленно. Потребовалось более 300 лет, чтобы сложился канон в его теперешнем виде. Так называемое Пасхальное послание Афанасия (367 г.) представляет собой первое официальное церковное постановление по этому вопросу. На первых порах даже во мнениях ортодоксальных христиан существовали существенные различия. Почему, скажем, 2 Послание Петра сначала считалось спорным, а затем заняло прочное место в каноне?

Откуда мы знаем, что, принимая Новый Завет, которым мы пользуемся и который является для нас авторитетом, мы не следуем решениям таких же людей, как мы с вами?

Критерий канона?

На первый взгляд кажется, что решение этой проблемы кроется в установлении определенного критерия того, является книга канонической или нет. Но каким бы многообещающим ни казался такой подход на первый взгляд, он не жизнеспособен.

История показывает, что фактически церковь так и не смогла установить критерий (или даже несколько критериев).

Апостольский авторитет. Наиболее известный критерий канона – авторство апостолов. Если какой-то документ был написан апостолом, то его следует включить в канон. Но трудности, связанные с установлением авторства апостолов, очевидны.

Например, Евангелие от Марка, Деяния, написанные Лукой, Послание к евреям, Послание Иуды и Послание Иакова не были написаны апостолами. Некоторые ученые справились с этой проблемой, признав апостольство в тех, кто был близок к кругу апостолов. Таким образом, то, что они написали, ассоциировалось с авторитетом апостолов.

Совершенно очевидно, что такой подход ослабляет апостольство как критерий канона.

Еще большие трудности возникли в случае с "предыдущим" письмом к коринфянам (1 Кор. 5:9) и письмом Павла к церкви в Лаодикии (Кол. 4:16). Возможно, были и еще письма и письменное общение, как видно из Флп. 3:1. Эти документы, обладающие таким же апостольским авторитетом, как и другие канонические письма Павла, тем не менее не вошли в Новый Завет.

Древность. Другой предложенный критерий связан с древностью литературного сочинения. Только наиболее ранние документы были включены в канон. Этот критерий натыкается на те же самые трудности: "предыдущее" письмо к коринфянам (1 Кор. 5:9) более древнее, чем, скажем, Послание к евреям.

Публичное чтение. Некоторые предлагали считать каноническими только те документы, которые сначала читались вслух и использовались для общего богослужения. Однако это осложняется тем, что некоторые апокрифические сочинения тоже зачитывались вслух и использовались в богослужениях ранней церкви. Но в то же время нет никаких доказательств тому, что в таких целях использовались 2 Петра, 2 и 3 Иоанна или Послание Иуды.

Вдохновение. Хотя вдохновение необходимо для канона, дело оказывается сложнее. "Предыдущее" письмо Павла к коринфянам и его письмо в Лаодикию обладают полным апостольским авторитетом и были вдохновлены Богом. Эти письма, как и некоторые другие послания апостолов, свидетельствуют, что существовал более обширный материал, вдохновленный Богом. Трудно сказать, насколько обширен этот материал, но ясно, что не все послания были включены в канон.

Теперь ясно, что Церкви не удалось установить критерий. Более того, видно, что попытки настаивать на одном из критериев обречены на провал.

Если мы будем настаивать на апостольстве, то это заставит нас пуститься в сложнейшие исторические исследования. В таком случае мы сводим процесс установления канона к простому изучению истории и ограничиваем его нашим ошибочным человеческим пониманием. Так можно разрушить даже Новый Завет как канон, как абсолютный авторитет.

Вместо этого мы должны признать канон Нового Завета состоявшейся и ценной реальностью. Канон – это уникальное понятие. Оно не совпадает с тем, что мы называем апостольством, и даже с тем, что мы понимаем под вдохновением. Каноническим можно считать все, что принадлежит к Новому Завету.

Бог – это канон

Мы не должны искать чего-то вне канона Нового Завета. И тем не менее, канон указывает нам на то, что лежит за его пределами – он указывает на Бога, Который является и Источником, и Автором.

Собрание документов Нового Завета нельзя считать просто историческим феноменом, который объясняется только с помощью имманентных факторов. Новый Завет – это не просто рассказ о том, "что было". Скорее, это исторический феномен, которым Бог, Строитель и Господин истории, утверждает Себя как Канон.

Эти наблюдения обеспечивают нам ответ на вопрос о закрытом и открытом каноне. В том смысле, что Бог является автором всего так же, как и составляющих частей, канон Нового Завета является завершенным или закрытым.

Этот вывод требует оговорки. Происхождение канона Нового Завета отличается от того, что принято в церкви. Нам важно не спутать существование канона (деяние Бога) с его отражением (деянием церкви). Деятельность церкви – утверждения отцов, решение соборов, и т. д. – все, что связано с содержанием Нового Завета, – не создает канона.

Такая позиция не предполагает, что Писание свалилось к нам прямо с небес. Канон Нового Завета связан с откровением в истории. Нам важно, с одной стороны, учитывать важность истории, а с другой стороны – не возводить историю в критерий канона. Над этим нужно серьезно подумать. Лучше всего начать с понятия апостольства.

Апостолы: представители Христа

Греческое слово "апостолос" связано с глаголом "посылать, отправлять" и относится в общем смысле к посланникам или (формально) к делегатам. Традиционно новозаветный апостол рассматривался как человек религиозный, миссионер, посланный провозглашать Благую Весть.

Однако недавние исследования Нового Завета кое-что прояснили в личности апостолов. В иудейских письменных источниках, современных Новому Завету, встречается слово shaliah (шалиах) – "посылать". Но это слово не имело религиозного значения. Оно относилось к человеку, имевшему власть вести дело в интересах другого человека или группы людей. Это был представитель, обладавший властью. Кроме того, человек этот (shaliah) тесно связан с тем, кто послал его. Так, в Талмуде говорится, что skaliah – это все равно, что пославший его.

То же проявилось и в фигуре апостола Нового Завета. В Иоанна 13:12 много говорится об авторитетности (парадоксально, но этот авторитет, власть служить другим, проявился в том, что Иисус омыл ноги ученикам). Суть 16 стиха – авторитет апостола: "раб не больше господина своего, и посланник (апостол) не больше пославшего его". Двадцатый стих говорит и о посланнике, и о пославшем его: "Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня".

Так мы видим уникальность и полноту апостольского авторитета. Апостолы, о которых написано в Новом Завете, за редким исключением, называются "апостолами Христа". А раз так, то они – представители Христа. Например, в Послании к Галатам 4:14, где Павел говорит о себе как об ангеле-апостоле (1:1,2), его приняли "как Христа Иисуса".

В Новом Завете встречаются отрывки, где слово "апостол" употребляется в более широком смысле. 2 Кор. 8:23 и Флп. 2:23 (возможно, и Деяния 14:4,14) – в этих стихах говорится о посланниках местной церкви, которым поручено какое-то особое задание. ("Посланникам/апостолам церквей" 2 Кор. 8:23). Они отличаются от апостолов Христа в узком смысле слова "во первых" (1 Кор. 12:28 и Еф. 4:11), т.е. они – первые в церкви. В каком значении это слово встречается в Рим. 16:7, сказать трудно.

Апостолы: свидетели воскресения

Апостолы как представители Христа являются основанием Церкви (Мф. 16:18; Еф. 2:20). Но как это проявляется? Свидетельствование – вот самая главная функция апостолов. Суть апостольского свидетельствования заключается в воскресении Христа (особенно в Деяниях). Но они не рассматривали воскресение отдельно, а только в совокупности со всей Его жизнью, смертью и Его искуплением. Вот это свидетельство и делает апостолов основанием Церкви.

Такой характер апостольского свидетельства очевиден, кроме того, он связан и с провозглашением Слова Божия. К примеру, Павел говорит о фессалоникийцах, что они приняли его проповедь "не как слово человеческое, но как слово Божие" (1 Фес. 2:13). Скорее всего, 1 Кор. 11:23 ("Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал") указывает, что Сам Господь является автором и вдохновителем апостольского свидетельствования. В Послании к галатам 1:12 говорится непосредственно от имени Христа. Но все же в 18 стихе Павел говорит об откровении и о том, что он приобрел в общении с другими апостолами, но это тоже исходит от Господа.

Следовательно, апостольское свидетельствование – это нечто большее, нежели просто личное свидетельство. Это свидетельствование – воплощение канонического принципа. Это новое откровение, занимающее положенное ему место рядом с Ветхим Заветом.

Апостолы: каноническое значение

Ясно, что после смерти апостолов необходимо сохранить их свидетельства. Это должно совершаться в церкви и церковью. В Новом Завете есть указания на то, что еще при жизни апостолов их свидетельства стали называть "преданием". Авторитетность свидетельства проявляется в том, что, к примеру, Павел велит своим читателям "держать предание" (1 Кор. 11:2; 2 Фес.2:15). Особенно 2 Фес. 2:15 дает наставления об этих преданиях, "которым вы научены или словом или посланием нашим". Заметьте, что вскоре после отправления 1 Послания Фессалоникийцам апостольские предания, письменные и устные, признаны авторитетными.

Так в Новом Завете появилась новая тенденция. После смерти апостолов и завершения их свидетельствования "предания" апостолов в письменном виде заняли настолько решающее и важное место, что только они и были признаны Словом Божиим (вместе с Ветхим Заветом). На этом основании стала строиться Церковь.

Эта тенденция отвечала стремлению Павла. Можно сказать, что развитие канона в период со II по IV век дополнило намерения апостолов. В ходе развития все четче проявлялось отличие церкви от апостольского прошлого, а при этом углублялось понимание сути апостольского свидетельствования, его вдохновленности, того откровения, которое в нем содержалось, и его основополагающей функции. Дополнение к намерениям апостолов – это, другими словами, признание канона Нового Завета после апостолов. Более того, признание этого канона отвечает не только намерениям апостолов, но и намерению Христа. Только Христос может управлять этим процессом.

Однако, заметьте, что эта неоспоримая и важная связь апостольства с каноном не дает нам возможности выявить критерии канона. Большинство новозаветных документов, написанных не апостолами, все же демонстрируют связь с тем или иным апостолом, хотя это не так очевидно в случае с Посланием Иуды и Посланием к евреям. (В Евр. 2:3 автор выделяет себя из круга апостолов, хотя утверждает апостольские предания).

Канон и откровение

Свидетельствование апостолов в работе для Господа показывает нам очень важную характеристику всех устных откровений: взаимосвязь между актом искупления и словом откровения. Слово Божие дано нам для объяснения Его спасения. Эта взаимосвязь проходит через всю историю искупления, которая началась в Едемском саду и достигла апогея в жизни, смерти, воскресении и вознесении Христа. История откровения тесно связана со всей историей искупления.

История искупления носит эпохальный характер. Она развивается резкими скачками, а не гладким путем эволюции. Следовательно, подъемы в истории искупления сопровождаются такими же подъемами в устном откровении. Откровения Ветхого Завета, например, связаны с критическими ситуациями, подобно исходу из Египта, с ключевыми событиями в период монархии, с пленением и с возвращением переселенцев.

Негативная сторона этой взаимосвязи проявляется в вопросе о каноне и его закрытости. Время пассивности в истории искупления совпадает с затишьем в истории откровения. Восстановление храма и возвращение переселенцев из ссылки – вот последние критические события вплоть до пришествия Христа. После этого наступил перерыв. История искупления приостановилась перед последним всплеском накануне пришествия Христа.

Точно так же после возвышения Христа и основания Церкви наступил перерыв в развитии истории искупления. В ней остается только одно событие: возвращение Христа. Откровение тоже ставило в центр первое пришествие Христа, а после этого наступил период молчания.

Об этом свидетельствует исчезновение апостольства, института пророчества, установленного Христом специально для того, чтобы обеспечить понимание откровения и трактовки искупления, т. е. того, что было заложено в Его личности и труде.

Сказать, что история искупления "приостановилась" до возвращения Христа – это не значит отрицать реальность и искупительное значение того, что происходит в церкви сегодня. Это не является основанием церкви, но является зданием, воздвигнутым на уже законченном раз и навсегда основании искупления, которое заложил Сам Христос.

Что касается церкви сегодня, то можно сказать, что история откровения закрыта до второго пришествия Христа.

Ожидание нового откровения в любой форме идет вразрез с самим Писанием. Мы видим связь между актом искупления (в глобальном масштабе, раз и навсегда) и словом откровения. Если

не хватает первого, то нет места и последнему. Полнота или отсутствие откровения – это функция законченного труда Христа (Евр. 1:2).

Признавая искупительный и исторический характер откровения, мы постараемся посмотреть на канон с соответствующей точки зрения. Откровение – это не божественная информация и указание "только для меня". Конечно, влияние откровения на верующего должно быть сугубо личным, но оно не должно быть индивидуалистическим. В откровении есть то, что применимо к обстоятельствам и состоянию конкретного верующего, но в целом оно отличается полнотой, носит общий характер и является заветом. Оно дается для всего Божьего народа в целом. И если мы впадем в индивидуалистическое непонимание откровения, мы вынесем из этого только чувство недостаточности и неполноты Библии. Нам будет трудно понять, что Божье откровение Его народу обладает полнотой и канон Нового Завета закрыт.

Канон Нового Завета закрыт

Мы можем прийти к выводу: церковь может быть уверена, что ее Новый Завет завершен. В нем нет ничего, что нужно исключить, и нет ничего недостающего, что следует включить. Но значит ли это, что мы никогда не получим другое вдохновенное апостольское послание – к примеру, "предыдущее" письмо к коринфянам, упомянутое в 1 Кор. 5:9?

Прежде всего мы должны признать очевидную невозможность такого открытия. Это идет вразрез с причиной, по которой Бог дал церкви Писание. Важно то "предание", которого мы должны держаться и которое мы должны хранить. А церковь не может хранить то, чего у нее нет.

Кроме того, церкви нужно будет избежать разделения во мнениях, которое царило 1.000 лет, чтобы рассмотреть новый документ и признать его каноническим. Ведь в таком случае мы имели бы дело с документом, написанным почти 2.000 лет назад!

Но предположим, что этот гипотетический документ все же нашелся и было решено включить его в Писание. Это факт все равно не означал бы, что современный канон был неполным и открытым. Скорее, мы бы заключили, что церкви был дан новый канон. Но идея о новом каноне, расширенном спустя много лет после апостольского основания Церкви, – является чисто предметом для размышления. Связать ее с учением Нового Завета очень трудно.

Продукт человека, которому свойственно ошибаться?

Если признавать существование откровения вне Писания, то возникают 3 основных подхода к новозаветному канону. Два из них подразумевают открытость канона, причем тем самым они себе же противоречат.

Новый Завет – это собранная человеком антология богодухновенных писаний. Строго говоря, такой подход отрицает, что Бог – Автор Писания (всего в целом). Вот это и есть продукт человека, которому свойственно ошибаться, а не безошибочная конструкция Бога.

Неизбежно такой подход принижает значение канона и неправильно оценивает его авторитет. Любой богодухновенный документ Писания не обладает своим авторитетом и доступностью в отрыве от других документов, а только через взаимосвязь с ними, через контекст всей Библии.

Все документы Писания только вместе составляют рамку, внутри которой все становится понятным и доступным. Следовательно, утверждение о том, что эта рамка создана человеком, не позволяет говорить о единстве Библии. Оно порождает неуверенность в каждом отдельном документе и принижает авторитет Писания.

Новый Завет был полностью сформирован Богом, но он постоянно дополняется голосом пророков в церкви. Этот подход говорит о двойном непонимании откровения. Так или иначе, тут есть различие между завершенным каноническим откровением для всей церкви и текущим, личным откровением одному верующему или группе верующих. Проблема в этом подходе заключается в его конфликте с заветным, историческим, искупительным характером всего откровения. Бог не открывает Себя двумя способами – публичным и частным.

Конечно, мы не можем диктовать Богу, что Ему делать, а что нет в Его откровении для нас сегодня. Нам важно не идти вразрез с Духом Святым в наших богословских конструкциях. Во все времена Дух Святой господствует, Он свободен подобно ветру, как сказал Иисус: "дышит, где хочет". Но, имея эту свободу, Дух активен, и Он велит нам не побуждать верующих искать внебиблейского откровения.

Новый Завет – это полная данность, в которой (вместе с Ветхим Заветом) Бог дает Свое Слово и выражает Свою власть без ограничений, окончательно и абсолютно. Канон – это то, что провидение Божие дало церкви. Такой взгляд на Писание наиболее верен апостольскому свидетельству самого Нового Завета.

Нужно признать, что такой подход оставил несколько вопросов без ответа. Возможно, самый сложный из них касается книг. Почему 27? Почему не 28 или 26?

На этот вопрос мы с радостью дадим ответ. Именно 27 книг Бог избрал и сохранил, и Он объяснил нам почему. Кажется, ничего нельзя добавить к высказыванию Кальвина по стиху Ефесянам 3:4: "Эти книги Господь посчитал необходимыми для Своей Церкви, и Его Провидением они были избраны для вечной памяти".