Кирилл: неуслышанный реформатор

Свое «Исповедание...» Кирилл публикует «от имени всех христиан». Как Вселенский патриарх, он чувствует себя ответственным за то, чтобы объяснить всем мирянам, в чем состоит учение Православной Церкви. В то же время «Исповедание...» выражает его личные религиозные убеждения. Теперь, когда по прошествии многих лет стало понятно, что Кирилл ошибался, полагая, будто выступает от имени всех верующих, представляется важным узнать и о его человеческих качествах. Именно поэтому хотелось бы предварить текст «Исповедания...» кратким жизнеописанием Кирилла.

Молодые годы Кирилла

Кирилл родился 13 ноября 1572 г. на греческом острове Крит. Родители назвали его Константином. Это имя он носит до принятия священства, после чего берет имя известного Отца Церкви из Александрии Кирилла.

Отличающийся необычайной любознательностью двенадцатилетний мальчик поступает в церковную школу в Венеции. С семнадцати до двадцати трех лет он учится в известном своим духом либерализма университете Падуи, где в то время преподавал знаменитый Галилей. После окончания курса он, по настоянию своих родственников, становится священником, и с этого времени мы знаем его под именем Кирилла Лука-риса. Принятие им священства происходит в Константинополе, центре Восточной Церкви, городе, где он впоследствии проведет столько лет, исполняя обязанности пастыря Церкви. Однако пока что его ждет другой род деятельности. Дело в том, что новый король Польши, испытывающий сильную симпатию к Риму, заставил Православную Церковь пойти на унию с Римской Церковью. В то же время принимаются жесткие меры против всех церковнослужителей, отказавшихся примкнуть к этой униатской Церкви. Патриарх Александрийский, родственник Кирилла, отправляет его и еще одного священника посланниками в Польшу с тем, чтобы выразить протест против таких действий со стороны властей. Однако посланники прибыли слишком поздно для того, чтобы можно было повлиять на ход событий. И несмотря на то что коллегу Кирилла вскоре убивают, сам он решает остаться в Польше, чтобы по возможности оказывать поддержку преследуемой Церкви. В частности, он приходит к выводу, что слабое сопротивление по отношению к могущественному Риму объясняется прежде всего глубоким невежеством, царившим в среде священников. Будучи в течении ряда лет ректором нескольких церковных учебных заведений, он пытается изменить ситуацию. В это время Кирилл постоянно общается с протестантскими церковными деятелями, также испытывавшими сильное давление со стороны короля-католика. Общая беда сблизила их друг с другом, и с этого момента у молодого Кирилла пробуждается сильный интерес к учению Реформатской Церкви.

Дважды патриарх

1601 г. лежащий на смертном одре патриарх отзывает Кирилла назад в Александрию. Через несколько дней после его приезда патриарх умирает и Кирилла избирают его преемником. Вскоре молодой энергичный патриарх решает перенести центр религиозной жизни из пришедшей в упадок Александрии в бурлящий событиями город мирового значения, каким в то время был Каир. Там он знакомится с новым нидерландским посланником в Константинополе Корнелисом Гагой. Дружбу с этим человеком Кирилл сохранит на всю жизнь. Гага знакомит его с нидерландским теологом Эйтенбогартом[1], с которым он впоследствии состоял в длительной переписке. Гага также заботится о том, чтобы патриарх не испытывал недостатка в кальвинистской литературе.

Другим человеком, сумевшим оказать большое влияние на Кирилла, был немецко-нидерландский купец Давид де Вильхем. Из оживленной переписки с этим известным протестантом видно, что в данный период Кирилл все больше склоняется к кальвинизму. Он начинает понимать, что в Православной Церкви Писанию отведено слишком незначительное место, в то время как непомерно большую роль в ней играет Предание. В результате его Церковь незаметно отошла от положений Вселенских соборов. В то же время Кирилл с прискорбием отмечает, что на патриаршем престоле в Константинополе неизменно восседают церковные деятели, заигрывающие с Римом и не противостоящие римско-католическому влиянию на православие. Его озабоченность разделяют многие патриархи и митрополиты. Ведь здесь на карту поставлена самостоятельность Греческой Церкви. Поэтому неудивительно, что после смерти в 1621 г. в Константинополе Вселенского патриарха на его место избирают Кирилла. В то время на Востоке еще мало что известно о его реформатских взглядах. На Западе же дело обстоит иначе. Там с пристальным вниманием следят за развитием событий в этом регионе. Так, нидерландский посланник Гага устанавливает все более тесные отношения с патриархом, а английскому посланнику сэру Томасу Ро (Roe) удается в скором времени подружиться с просвещенным пастырем Греческой Церкви. Таким образом, Кирилл оказывается в центре политических и межцерковных конфликтов. Дело в том, что торговые интересы только начавших утверждаться здесь Англии и «Республики»[2] вступают в противоречие с интересами давно пустившей в этом регионе глубокие корни католической Франции. И в то время как первые две страны покровительствуют реформатскому учению, посол Франции верой и правдой служит Риму. Очень скоро иезуиты, пользовавшиеся в Константинополе большим влиянием и почти полностью контролировавшие здесь систему образования, замечают, что новый патриарх разделяет взгляды протестантов. С помощью подкупа они склоняют представителей турецкой администрации к высылке Кирилла. Однако через три месяца протестантским посланникам удается вернуть Кирилла с острова Родос, где он пребывал в ссылке.

План реформ Кирилла

Кирилл вполне осознает, какая серьезная опасность исходит от его противников. Кроме того, он прекрасно понимает, что на проведение реформы ему отпущено немного времени. Поэтому он вплотную принимается за работу. Основные усилия патриарх направляет прежде всего на борьбу с невежеством, царившим среди константинопольского духовенства. Он решает вдохнуть новую жизнь в деятельность патриаршей академии, сгруппировав вокруг себя просвещенных людей и знатоков Библии. Затем ему удается ввезти из-за границы печатный станок, используемый им прежде всего для борьбы с католической пропагандой. Иезуиты сразу почувствовали, что ситуация начинает складываться не в их пользу. Тут же разворачивает свою чрезвычайно активную деятельность только что основанная congregatio de propaganda fide[3].

После того как усилия специального посланника Папы римского, направленные на то, чтобы переубедить Кирилла, закончились ничем, этой Конгрегации с помощью солдат турецкого великого визиря удается уничтожить печатный станок. Поводом послужило то, что якобы Кирилл в одной из публикаций оскорбил ислам. Когда же выяснилось, что это ложь, и английский посланник заявил визирю протест, иезуитам пришлось покинуть Константинополь. Однако их отъезд был лишь временным отступлением, и напряжение продолжало нарастать. Наступил 1628 год. В положении Кирилла происходят большие перемены. Уезжает один из его защитников, английский посланник[4]. С его преемником Кириллу не удалось наладить такие же тесные отношения. Остается надеяться только на нидерландского посланника. Правда, год спустя в посольстве Нидерландов появляется новый пастор. По просьбе Гаги церковный совет Женевы дает этому молодому гугеноту соответствующие инструкции, и тот изъявляет готовность содействовать Кириллу в духовной борьбе, разгоревшейся в Константинополе. Сам Антуан Леже, так звали этого человека, основательно владел языками Библии. Кроме того, он бегло говорил по-итальянски, то есть на мировом языке того времени. Именно Антуан Леже помогал Кириллу в его попытке реформировать Греческую Церковь. Молодой пастор оказывает патриарху дружескую поддержку и побуждает того к более активным шагам. Его, как и Кирилла, ужасает вопиющее невежество духовенства. Он разделяет мнение патриарха о настоятельной необходимости издавать душеспасительные сочинения. Поскольку же Кирилл лишился собственного печатного станка, соответствующая помощь пришла из Женевы, печатные станки которой были предоставлены в распоряжение восточных братьев.

И вот в 1630 г. выходит издание Нового Завета, подготовленное одним из учеников Кирилла. Текст в нем располагался в два столбца: наряду с оригиналом давался перевод на народный язык, «так как, — писал в предисловии Кирилл, — каждый христианин должен иметь возможность читать Библию». Однако многие в окружении Кирилла придерживаются по этому вопросу совсем иных взглядов. Они шокированы этой «возней вокруг Священного Писания». Это чувство еще более усиливается, когда они узнают, что годом позже, в 1629 г., Кирилл публикует на латинском языке собственное «Исповедание...». Незадолго перед этим он получил из Голландии перевод на греческий «Нидерландского исповедания веры» и «Гейдельбергского катехизиса». Теперь же в своем «Исповедании...» он хочет показать Западу, сколь близки они друг другу. Однако в то время как религиозный мир на Западе пребывал в радостном изумлении, реакцией восточной общины был шок. Какое место отводится в этом кальвинистском документе Преданию? Где уважение к религиозному опыту столь многих верующих?

Какое-то время преобладает мнение, что «Исповедание...» — это фальшивка. Не может же Вселенский патриарх писать такие вещи. Скорее всего это козни иезуитов с целью возбудить подозрения против Кирилла Но интрига эта казалась слишком прозрачной: какой же патриарх будет печатать книги на латинском языке? Наконец, после того как в 1631 г. Кирилл, дабы исключить всякие кривотолки, выпускает в свет новое издание, дополненное переводом на греческий язык, все сомнения рассеиваются. «Это ужасно!» — так считают многие православные священники.

Конец реформатора

Римско-католическая пропагандистская машина умело раздувает эти проявления недовольства. Регулярно под председательством самого Папы римского проводятся собрания Конгрегации. Им ясно одно: пока этот человек будет занимать патриарший престол, Риму придется забыть о соединении с Греческой Церковью. Таким образом, союз между Римско-католической Церковью и представителями прокатолического движения в Греческой Церкви набирает силу. Выразителем его интересов в Константинополе является сначала французский, а затем английский посол. Несколько раз им удается отправить Кирилла в ссылку, словно второго Афанасия[5]. Первоначально такое решение принимает родная церковная община. Доходит даже до предания Кирилла анафеме. Все же, когда выясняется, что новые руководители Церкви ведут дело к союзу с Римом, Кирилла после нескольких лет ссылки вновь возвращают. Однако теперь его влияние почти полностью утрачено. Укрепляются силы, противодействующие ему. Сжимается кольцо одиночества. После того как и его друг Леже возвращается на родину, неравная борьба патриарха-протестанта, которую он ведет хоть и из последних сил, но с верой ребенка, вступает в свою завершающую стадию. Сразу после отъезда Леже он пишет женевским пасторам: «Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться?»[6].

Весной 1638 г. наступает конец. Соперник Кирилла, претендент на патриарший престол, по прихоти судьбы также носящий имя Кирилл[7], договаривается с послом австрийского императора о том, чтобы с помощью подкупа окончательно сместить законного патриарха с престола. Такая возможность представилась им, когда турецкий султан и его великий визирь покинули столицу и отправились на войну. В этих условиях влиятельные защитники Кирилла не в силах предпринять никаких контрмер против действий его врагов. И вот, услышав от своего гонца из Константинополя о том, что Кирилл за его спиной ведет переговоры с врагами, султан тут же подписывает патриарху смертный приговор. Вскоре после этого Кирилл был арестован и на корабле, на котором его якобы должны были отправить в ссылку, задушен.

Таков был трагичный конец человека, больше всего на свете желавшего вывести свою Церковь из заблуждений суеверия назад к чистоте учения Слова Божия. Человека, родившегося слишком рано и не понимавшего, что паства его еще не дозрела до этой реформации. Смерть Кирилла фактически свидетельствовала и о том, что его влиянию пришел конец. Правда, то здесь, то там ученики, посланные им в зарубежные университеты, предпринимали попытки распространить его идеи. Правда и то, что то в одном месте, то в другом во время праздничных богослужений использовалось выпущенное им издание Нового Завета. Однако на четырех поместных соборах подряд[8], в работе которых принимали участие и его ученики, реформатское учение патриарха было предано анафеме.

Узенький мостик между Востоком и Западом был разрушен. Пророческий голос заглушен. Но в чьих силах сдержать Дух пророчества? Дай Бог, чтобы хотя бы в XX веке «Исповедание...» Кирилла нашло отклик в мире Восточной Церкви.