Вступление

В этой статье описывается и разъясняется суть и практика Вечери Господней в реформатских церквях. Будет уделено внимание этому действию, соответствующему словам Иисуса и апостола Павла, а также раскрыт способ, которым Вечеря Господня празднуется во многих реформатских церквях на протяжении истории.

Появление реформатского взгляда

Гуидо де Бре

Когда Гуидо де Бре, автора нашего Бельгийского исповедания, после долгих лет избежания преследований наконец-то поймали, его посадили за решётку. Повидаться с ним приходило много людей. Кто-то заходил просто поиздеваться над ним и его другом и коллегой Перегрином де ла Гранге. Другие же приходили, имея на то серьёзные причины: они хотели обратить его. Именно среди них был епископ Атрехтский, Франц Ричардот.

После обычного обмена любезностями, они перешли ближе к делу – к богословской дискуссии. Епископ спросил Гуидо де Бре, на какую тему им дискутировать. «На какую хотите», - ответил тот. «Давайте тогда поговорим о жертве в Мессе», - предложил епископ. «Обычное возражение протестантов против жертвы во время Мессы основывается на Евр.10,26: «Не остаётся более жертвы за грехи». Но в этом стихе идёт речь только о непростительных грехах. Жертвы Христа достаточно для всех других грехов». Епископ несомненно стоял на своём, доказывая, что для прощения простительных ежедневных грехов необходима ежедневная жертва Христа – месса.

Но Гуидо де Бре ответил: «Неужели не стоило бы нам с самого начала дискуссии рассмотреть установление мессы, обратить внимание на то, кто и когда установил её? В Писании я об этом не вижу ни слова. Вместо этого я читаю слова Луки в Деян.2,42 о ситуации в первой общине, где говорится, что они постоянно преломляли хлеб. «Преломление хлеба» относится к (Господней) Вечере. Если бы в те времена в церкви было бы жертвоприношение, Лука бы несомненно упомянул это»[1].

Так начались длинные дебаты между епископом и Гуидо де Бре. Всё время прения крутились вокруг одного вопроса: является ли месса жертвоприношением, как утверждают римские католики, или трапезой, как говорят протестанты. В течение прений обсуждались многие тексты и цитаты из отцов церкви. И как раз в контексте этой дискуссии обговаривался вопрос о том, превращаются ли хлеб и вино в тело и кровь Христа (пресуществление). Однако главным обсуждаемым вопросом оставался вопрос значения этого таинства: жертва это или трапеза.

Видно в чём заключался основной момент в противостоянии, касающемся второго таинства. Если сегодня задать вопрос, в чём главное различие между римскими католиками и протестантами, ответом, скорее всего, будет пресуществление. Римский католицизм учил, что хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа, а протестантство отвергало это. Нельзя отвергать, что пресуществление было важным вопросом. Но не оно стояло в центре обсуждения. Настоящим вопросом оставалось значение этого таинства. Трапеза ли это или жертва? И пресуществление обсуждалось только как часть этого большого вопроса.

Это разномыслие зашло так далеко, что привело к другому названию этого таинства. И римо-католики, и протестанты первое таинство называют «крещение». Но в то время как римо-католики говорили о «Мессе» или «Евхаристии», протестанты изменили название на «Вечерю Господню». В этом имени они подытожили позицию реформатов: это не жертва Богу, но трапеза для Божьего народа[2].

Форма Празднования Вечери Господней

Истинное предназначение Вечери Господней не в том, чтобы богословы могли поупражняться в дебатах. Вечеря – важная часть верования для каждого члена церкви. Члены церкви должны знать, что означает Вечеря, чтобы получать пользу от участия в ней. Поэтому в реформатских церквях были созданы Формы празднования Вечери. Формы были разные. Наша форма была создана для реформатских церквей Пфальцграфства Олевианом, учеником Кальвина. Он взял первую часть, касательно Установления, из формулировки Кальвина, а вторую часть формулировки, Воспоминание Христа, в основном позаимствовал из формы, использованной в Лютеранском Вуртемберге[3]. Объяснение значения этого таинства представлено в этой второй части. Изначально в предпосылках два противоположных значения.

Сначала мы видим упор на аспект трапезы этого таинства. Формулировка не заявляет: мы приносим в жертву Христа, но говорит: жертва Христа – это пища, которой мы живём. «Из этого установления Святой Вечери нашего Господа Иисуса Христа мы узнаём, что Он направляет нашу веру и упование на единожды принесённую на кресте совершенную жертву. Это единственное основание нашего спасения. Потому Он стал истинной пищей и питьём жизни вечной для наших алчущих и жаждущих душ».

В этой части, где Вечеря Господня описывается как трапеза, заметны небольшие отличия, касающиеся хлеба и вина. Формулировка, описывая Имя Иисуса Христа, говорит: «Я питаю и освежаю ваши изголодавшиеся и жаждущие души Моим распятым телом и пролитой кровью жизни вечной...». Это предложение, видимо, старается провести разграничение между важностью хлеба и важностью вина. Хлеб подкрепляет: Христос питает алчущую душу Своим распятым телом. Но вино производит другое действие: Христос освежает жаждущую душу Своей пролитой кровью.

Здесь также важно заметить, что формулировка говорит, что он ломим: «...точно так же, как ломается этот хлеб перед вашими глазами». Но не говорится о вине, что оно пролито: «...и чаша эта дана вам...»

Но формулировка не привязывает всё значение Вечери Господней лишь к трапезе, на которой верующим дают пищу и питье. Представлено и второе значение: единение участников. «Одним Духом мы также объединены в истинной братской любви как члены одного тела, потому что все принимаем участие в одном хлебе».

В оригинальной формулировке упомянуто только 2 значения Вечери Господней, но в соответствии с формулировкой, которой мы пользуемся сегодня, у Вечери есть и третье значение. После объяснения и общения, упоминается и ожидание пришествия Христа. «Мы принимаем у Его стола привкус радости с избытком, которую он пообещал, и с нетерпением ждём брачного пира Агнца». Эта часть была добавлена на Синоде в Смитвилле 1980г[4].

Итак, формулировка подчёркивает три значения Вечери Господней: Жертва Христа – это наша пища, единство тела Христа и тень славного будущего. Эти три вещи, по всей видимости, независимы друг от друга. По крайней мере, формулировка не указывает на то, как они связаны.

Практика

Убеждение реформатов касательно Вечери Господней выражается и в том, как она отмечается. Главное различие с римо-католиками чётко видно в присутствии стола. Даже в общинах, где Вечерю не празднуют, сидя за столами, стол всегда стоит впереди церковного здания, и составляющие трапезы приготовлены на столе. Это вовсе не алтарь, где приносится жертва Богу, но обычный стол, где приготовлена трапеза для Божьего народа.

Первое из трёх значений находит отражение в нескольких церемониальных актах:

- хлеб разламывается, означая ломимое тело Христа за наши грехи;

- вино наливается из кувшина в чашу, означая проливаемую кровь Христа за наши грехи; хлеб и вино раздаются, означая спасительный труд Христа, предлагаемый нам;

- хлеб и вино принимаются и съедаются, означая, что мы получаем верой труд Христа ради нас и нашего спасения;

- хлеб придаёт силы, и вино освежает нас, означая, что труд Христа поддерживает в нас жизнь и обновляет силы.

Второе значение – единство – выражается в одном хлебе, выпеченном из многих зерён, и в одном вине, выжатом из многих виноградных ягод. Это опирается на 1Кор.10,17: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». Важно заметить, что Павел говорит здесь только о хлебе, не упоминая вино.

Иногда единство выражается в построении литургии. Тогда хлеб, даже если он уже разрезан, кладут в форму одной буханки, чтобы символизировать единство. Единство также можно увидеть в одном кувшине, из которого наливают вино.

Что же касается третьего аспекта, ожидания прихода Христа, введённого в формулировку недавно, эта мысль далеко не на первом плане в умах общины при участии в Вечере Господней. Нелегко найти параллель для использования этой мысли в литургии.

Такое реформатское понимание Вечери Господней, однако, подвергается нападкам с трёх сторон. Изменения пытаются ввести по экзегетическим, догматическим и практическим соображениям. Далее мы попытаемся предоставить на рассмотрение некоторые из этих критических замечаний, и их влияние на празднование таинства, стоящего в центре жизни Церкви Христовой.

Мы увидели, что фундаментальная реформатская позиция относительно второго таинства заключается в том, что это трапеза, а не жертвоприношение. Но к этому добавляются ещё два значения: единство церкви и ожидание прихода Христа. Само празднование этого таинства частично это отражает. Но реформатское понимание и празднование Вечери Господней находится под нападками экзегетики, догматики и практики.

Критика экзегезы: Х. Риддербос.

Х. Риддербос глубоко разобрал вопрос Вечери Господней в его книге по синоптическим Евангелиям: The Coming of the Kingdom (Пришествие Царства)[5]. Библия указывает, что Вечеря Господня была основана как трапеза исхода, заповеданная в Исх.12 и 13 главах. Это очень важно для понимания Вечери Господней, утверждает Риддербос, и приводит к вопросу о том, как именно Вечеря Господня соотносится с исходом. Говорит ли Иисус Христос о Себе как об Истинном Агнце для заклания? Это утверждают многие учёные, однако Риддербос не согласен с их мнением. Когда Иисус говорит о «теле Его», Он раздаёт не мясо ягнёнка, а хлеб. То же самое относительно вина: Иисус Христос не говорит, что оно символизирует кровь пасхального агнца, но кровь, окропляющую в заключение завета (425). Хлеб и вино не представляют жертву Христа, утверждает Риддербос.

Истинное понимание Вечери Господней заключается в том, что это жертвенная трапеза. Это означает, что Вечеря Господня – пища, подобная тем, которыми наслаждались люди из народа израильского после того, как приносили животное в жертву Богу. Важное последствие этого заключается в том, что жертвоприношение само по себе более не является частью Вечери Господней. В жертвенной трапезе жертвоприношение не представлено в пище. Пища – это результат жертвоприношения (426 и далее). Это означает, что Вечеря Господня не представляет саму смерть Христа, но знаменует исцеляющие результаты Его смерти.

С первого взгляда, это не кажется представляющим столь великую разницу. Но это впечатление меняется, когда мы видим, как Риддербос применяет этот принцип к составляющим Вечери. Преломление хлеба за собой не несёт никакого символа. Когда Иисус сказал: «Это тело моё», Он не говорил о своей жертве, но о том, что он раздавал ученикам.

Преломление само по себе не имеет никакого значения. Преломление хлеба было обычным действием: отец семейства делал это во время каждого приёма пищи (429).

Ещё более мощное возражение у Риддербоса вызывает разливание вина как символ пролития крови Христа. Глагол «проливать» невозможно использовать по отношению действия наливания вина в чашу. Более того, вино не было разлито на момент пасхальной трапезы. Вино некоторое время уже стояло приготовленным, когда Иисус произнёс эти слова (429 и далее).

Риддербос сделал вывод о том, что не приобретение, а только лишь применение спасения представлено в Вечери Господней. Это значит: смерть Христа не представлена в (ломимом) хлебе и (налитом) вине. Весь смысл хлеба и вина – покушать и попить. Участники своим доверчивым действием еды и питья получат силу Христовой искупительной смерти (437 и далее).

Это, несомненно, преуменьшение в сравнении с традиционным реформатским пониманием Вечери Господней. В значениях мы видим: трапеза, причастие и эсхатология, и лишь первое из них принимает Риддербос[6]. Из этого первого значения все ссылки на жертву устраняются. Вечеря Господня должна совершаться без преломления хлеба и разливания вина. Между хлебом и вином не указано никакого различия. Значение Вечери Господней, в соответствии со взглядом Риддербоса, может быть суммировано в двух позициях:

1. Христос предлагает результаты Его труда удовлетворения.

2. Мы принимаем результаты Христова труда удовлетворения.

Критика догматики: М.Ж. Эриксон

Евангельский учёный М.Ж. Эриксон обсуждает вопрос Вечери Господней под общей темой: повторяющиеся таинства Церкви[7]. Когда он говорит о значении этого обряда, он указывает на три различных символических момента:

1. Это, в частности, напоминание о смерти Христа и её жертвенном умилостивительном характере как приношение Отцу от нашего лица.

2. Далее он символизирует нашу зависимость и жизненнонеобходимую связь с Господом, и указывает на Его второе пришествие в будущем.

3. Он символизирует единство верующих в церкви и их любовь и заботу друг о друге (стр.1123 и далее).

Разделение сосредотачивается на Отце, Иисусе Христе и церкви соответственно. Но, по сути, очень напоминает реформатское толкование. Указание на жертву Христа, единство участников и эсхатологию – всё это присутствует. Единственное, что бросается в глаза – он не упоминает, что таинство носит характер трапезы. Сделано ли это умышленно?

Тогда нас поражает, что Эриксон охарактеризовал Вечерю Господню как напоминание. Из 1Кор.11,26 Эриксон делает вывод о том, что обряд по сути своей памятный (мемориальный) (1122). Вечеря Господня по существу лишь воспоминание (1123). Нам нужно осознать, что это означает: Эриксон не видит в Вечери Господней средство передачи благодати. Не Бог передаёт через неё благодать, нам самим нужно заставить её работать. «Вечеря Господня, правильно преподанная, есть средство воодушевления веры и любви верующего, тогда как он или она отражает снова поразительность Господней смерти и факт, что те, кто верят в Него, будут жить вечно» (1127). Это объясняет факт, что сущность трапезы не имеет никакого отношения к значению Вечери. Потому что только если мы принимаем то, что Вечеря была трапезой, становится важным, что Христос передаёт благодать. Но для Эриксона важно лишь то, что мы получаем её.

То, что Эриксон рассматривает Вечерю Господню как воспоминание вместо средства передачи благодати, влияет на то, как он описывает празднование её. Если бы основной нашей заботой, говорит Эриксон, было в точности повторить тайную вечерю, тогда хлеб должен был бы быть пресный, так как именно такой кушали во время пасхальной трапезы. Но если мы больше думаем о символичности, мы можем совершенно спокойно пользоваться буханкой дрожжевого хлеба. Эриксон придерживается мнения, что мы должны бороться не за копирование, а за выявление символизма. Вечерю Господню следует праздновать таким образом, чтобы она воодушевляла верующего к вере и любви.

Это значит, что можно использовать дрожжевой хлеб. Эриксон здесь добавляет, что эта буханка хлеба символизирует две вещи. Во-первых, единство буханки символизирует единство церкви. Во-вторых, преломление буханки знаменует ломимое тело Христа (стр.1125).

Здесь я прерву Эриксона, так как не могу понять этого. Хлеб здесь в том же самом контексте имеет два разных значения. Хлеб, во-первых, (в своём единстве) – символ церкви, затем (в его преломлении) – символ Христа. Я вот думаю, возможно ли рассматривать хлеб в одном действовании Вечери Господней сначала как представление церкви, а затем Христа. Но я понимаю, что если эта критическая заметка верна, нам также нужно будет критиковать свою собственную традицию. Нам нужно будет вернуться к этому в следующей статье, но сначала вернёмся к Эриксону.

Так как Вечеря Господня призвана вдохновлять нас, составляющие её элементы могут быть замещены. Но заместители должны содержать символизм. Рыба может заместить хлеб. Эриксон даже говорит, что рыба может быть более подходящим символом, чем хлеб. Однако он не обосновывает это предложение. Мне кажется, что рыба – хорошая замена, так как рыба – традиционный символ Христа. Но абсурдные заменители, такие как картофельные чипсы, должны быть отвергнуты. Причина в том, что мы тогда будем больше концентрировать своё внимание на механизме вместо искупительного труда Христа (стр.1125).

Касательно вина Эриксон говорит: если мы хотим скопировать настоящее установление, нужно использовать вино, возможно, разбавленное водой. Но если мы больше заботимся о представлении символа крови Христовой, тогда виноградный сок будет столь же уместным. Но, опять же, абсурдные заменители вроде Кока-Колы походят очень мало на оригинал и не должны использоваться (стр.1125)[8].

У нас есть общее несогласие с Эриксоном относительно Вечери Господней как средства благодати. Но мы также сталкиваемся с более специфическими вопросами. Вносят ли что-либо в значение таинства сами по себе хлеб и вино? Или их можно с лёгкостью заменять до тех пор, пока в общих чертах сохраняется символизм?

Критика практики: два движения из истории 19 века.

Два движения, возникшие в 19 веке, произвели сильное воздействие на празднование Вечери Господней. Во-первых, это движение за полный отказ от спиртных напитков, часто называемое Движением трезвости. Это движение началось внутри церквей. Писание часто рассматривалось как сильнейший оплот в защиту полного отказа от спиртных напитков. Тогда Вечеря Господня вызывала смущение, ведь использовалось вино. Это привело к попытке понять слово «вино» в Новом Завете в значении виноградного сока.

В нашем столетии дискуссия не настолько сильна, как это было в прошлом веке, но церкви до сих пор сталкиваются с подобными вопросами. Если в общине есть бывшие алкоголики, может быть лучше заменить вино виноградным соком? Не лучше ли праздновать Вечерю Господню, отказавшись от употребления вина в общинах с бывшими алкоголиками?

Всё это ведёт к вопросам, касающимся значения Вечери Господней. Вносит ли вино что-либо в значение Вечери Господней, или значение не пострадает, когда вино заменяют виноградным соком?

Другое движение, которое повлияло на празднование Вечери Господней, – это движение за гигиену. Х.Бавинк делает заметку в его "Догматике" о том, что недавно во многих церквях началось движение за то, чтобы заменить одну чашу индивидуальными стаканчиками[9]. Были опасения, что использование церемониальной чаши могло привести к распространению инфекционных болезней.

Это движение сейчас набирает силу из-за страха перед СПИДом. Это также приводит к вопросу, касающемуся значения Вечери Господней. Является ли одна чаша частью значения или нет?

Центральная идея Вечери Господней

Традиционное реформатское понимание значения Вечери Господней ставится под сомнение по некоторым причинам. Это означает, что нам необходимо вернуться к Писанию. Церковь не изобрела эту церемонию, но лишь последовала указаниям Господа Иисуса Христа, Который сделал Вечерю Господню установлением для Церкви (1Кор.11,25).

Но где нам начать, теперь, когда уже значение Вечери Господней для многих неочевидно? Изучая отрывки из Библии, которые говорят о Вечере, можно легко увидеть, что это таинство в центр свой ставит тело и кровь Иисуса Христа. Поэтому нам необходимо сначала разъяснить важность принятия тела и крови Христа. Позднее мы сможем изучить, как эти элементы представлены в таинстве.

Тело

Традиционная реформатская позиция состоит в том, что слово «тело» относится к телу Христа, именно к тому, которое Он отдал, чтобы оно было распято на кресте для нашего спасения. Некоторые богословы сегодня, однако, выражают мнение о том, что слово «тело» относится не к телу, а к личности Христа. Это обосновывается следующими аргументами.

Например, В.Л.Лейн в его комментариях на Евангелие от Марка говорит, что арамейское слово «тело моё» означает не больше, чем «я». Иисус говорит не больше, чем «Я Сам этот хлеб» или «Личность Моя – этот хлеб»[10]. Мы вынуждены отвергнуть такую экзегезу. Сказал Иисус эти слова по-арамейски или нет – ещё под вопросом. Но у нас нет арамейской версии, и потому мы не знаем, какое слово Он использовал на арамейском. У нас есть только греческая версия, и она должна оставаться основой для экзегетики. Другими словами: мы не должны исправлять греческий текст предположительным арамейским оригиналом.

Другая попытка объяснить «тело моё» в значении не больше, чем «я», была представлена Дж.П.Верстигом. Слово «тело» относится, в соответствии с его мнением, во-первых, к человеку как творению Божьему (см. Рим.12,1). Оно использовано как эквивалент для «себя» в Еф.5,28. «Тело» – это конкретная личность в его действиях по отношению к Богу и человеку (см. 2Кор.5,10). И когда Иисус Христос говорит «это Тело моё», Он имеет в виду «Это Я», в самом прямом смысле, «как Он отдал Себя за Свой народ в Своей смерти на кресте»[11].

Даже этот краткий обзор проясняет то, что понимание слова «тело» постоянно изменяется. Верстиг не приводит обоснования своему переводу. Но самое важное возражение, которое мы должны поднять против Лейна, а также Верстига, заключается в том, что они не объясняют слово «тело» в контексте[12].

Из нескольких значений «тела»[13] может быть принято только первое: живое или мёртвое тело. В контексте установления Вечери Господней слово «тело» использовано в совокупности со словом «кровь». Это очень необычно; обычное сочетание слов выглядит как «плоть и кровь». Нетрудно определить, что означает фраза «плоть и кровь». Плоть и кровь подразумевают две важные части нашего тела. Но кровь обычно принадлежит телу, поэтому нет нужды говорить отдельно о теле и крови. Почему кровь упоминается в паре с телом?

Сочетание «тело и кровь» использовано только однажды в Новом Завете; Евр.13,11 говорит: «Так как тела животных, которых кровь для [очищения] греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана». Слово «тело» в сочетании с «кровью» относится здесь к мёртвому телу. Подойдёт ли это значение также и слову, использованному Христом во время установления Вечери Господней «это Тело Моё?» Перед тем, как отвергнуть эту интерпретацию как невозможную, давайте посмотрим, подойдёт ли она к контексту Вечери Господней.

Кровь

В словах установления «кровь» почти всегда (исключая 1Кор.11,25) связана с глаголом «проливаться». Цитируя Евангелие от Марка, «это Кровь моя завета, за многих изливаемая» (Мк.14,24). Что значит греческое выражение «проливать кровь»? Обзор Нового Завета показывает, что это выражение во всех случаях означает «убивать». Ясный пример в Мф.23,35: «да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником»[14].

Мы можем заключить, что слова Христа «сия есть Кровь моя изливаемая» относятся к жестокой смерти, которой Ему надлежало умереть. Это поддерживает мнение, о котором было заявлено выше, что слово «тело» относится к мёртвому телу Иисуса.

Это подтверждено в 1Кор.11,26: «ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьёте чашу сию, смерть Господню возвещаете доколе он придёт». Как хлеб, так и чаша относятся к смерти Иисуса Христа, хлеб сравнивается с мёртвым телом, чаша по сравнению между вином и кровью, которая была пролита.

Это приводит к выводу, что как тело, так и кровь относятся к смерти Иисуса Христа. Мы вынуждены не согласиться с мнением Риддербоса, описанным во второй статье, что смерть Иисуса Христа – это, конечно, фон, но она не представлена в самой Вечери. Наше исследование привело к другим выводам. Сказанное о теле и крови напрямую относятся к Христовой смерти. Традиционное реформатское убеждение, что смерть Христова делается видимой через хлеб и вино, является верным.

Ядите...

Иисус Христос делает больше, чем просто указывает на значение хлеба и вина. Он также говорит, что ученики должны делать с хлебом и вином.

Они должны взять хлеб и съесть его. Ученики должны принять его из руки Христа и воспользоваться им. Хлеб нужно использовать как пищу. Выражение «это Тело Моё ..., ядите», может значить лишь то, что смерть Христа должна быть принята по вере как еда. Эта пища будет поддерживать в них жизнь.

В Евангелии от Луки использовано другое выражение, которое указывает в том же направлении: «сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся» (Лук.22,19). «Предаётся за вас» это не то же самое, что «даётся вам». Когда Иисус Христос говорит о том, что Его тело предаётся за учеников, Он имеет в виду, что Его смерть принесёт пользу тем, кто участвует. Слова «примите и ядите» несут ту же смысловую нагрузку, что и «это тело дано для вашей пользы».

...и пейте

Акцент на принятии и использовании повторяется с вином. Лука упоминает, что Христос сказал о чаше: «примите её» (Лук.22,17). Мк.14,24 не упоминает заповеданное «примите», но в то время пока ученики пьют, Христос объясняет: «Это Моя кровь завета, за многих изливаемая». Христос открывает в этих словах, что Его смерть принесёт пользу большому количеству людей, а не только нескольким ученикам, которые в тот момент едят с Ним.

В Мф.26,27 и далее мы находим как заповедь пить из чаши, так и объяснение значения крови, которая за многих изливается. Но этот отрывок в особенности важен, потому что он также объясняет, каким именно образом кровь Христа принесёт пользу участникам: кровь «проливаемая за многих для прощения грехов». Здесь мы слышим, что грехи многих будут прощены.

Пить вино – значит во всей полноте через Иисуса получать прощение грехов. Способ, которым смерть Христова приносит прощение, не объясняется в Вечере Господней, но это таинство делает видимым и осязаемым это обещание прощения.

Завет

Ещё один элемент связан с кровью: завет. Мк.14,24 говорит: «сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая». В 1Кор.11,25 говорится о «новом завете».

Каковы истоки этого выражения? Текст не показывает, что здесь мы встречаем цитату или ссылку на конкретную ситуацию из Ветхого Завета. Но много отрывков Нового Завета говорят о контрасте между Ветхим и Новым Заветом. В этих случаях «ветхий завет» относится к Моисееву завету, со своими законами и установлениями. «Новый завет» относится к обновлённым отношениям между Богом и Его народом, в котором Моисеевы законы были аннулированы (см.2Кор.3,6; Гал.4,24; Евр.7,22; 8,8; 9,15; 10,16).

Завет, заключённый на Синае, не мог разрешить проблему. Бог обитал среди Своего народа в скинии, но был отделён от них через жертвоприношения. Эти жертвы не могли на самом деле очистить людей от грехов. Но через жестокую смерть Иисуса Христа заключён Новый Завет. Его смерть полагает окончательное основание, по которому люди могут жить в общении с Богом.

«Сердце» Вечери Господней.

Теперь мы можем подвести итог центральной составляющей Вечери Господней:

- тело и кровь символизируют смерть Иисуса Христа;

- эта смерть приносит благо многим (более чем Одиннадцати!);

- смерть Христа приносит благо многим, потому что она предназначена для прощения их грехов;

- взаимоотношения с Богом (завет) основывается на ней;

- люди должны использовать тело и кровь Христа как хлеб и вино: они остаются живы, принимая верой жертву Иисуса Христа.

Когда Иисус Христос, в установлении Вечери Господней, говорил о Своём теле и крови, Он подразумевал Свою смерть. Однако Он умер не за Себя, так как у Него не было ни одного греха. Центральная идея Вечери Господней в том, что Иисус Христос умер за Свой народ, чтобы они могли жить в общении с Богом.

Давайте со столь важной позиции смотреть на то, как это представлено в символике таинства.

Хлеб

Иисус Христос установил Вечерю Господню во время Пасхальной трапезы. Трапеза эта состояла из нескольких элементов: мясо пасхального агнца, маца, горькие травы, пюре из фруктов и вино. Из этих элементов Иисус выбирает хлеб как составляющую в Его новом таинстве. Почему?

Хлеб в Израиле был основным продуктом питания. Ветхий Завет говорит о хлебной опоре (Лев.26,26; Езек.5,16; 14,13), чётком показателе того, что хлеб был их жизненной поддержкой. В молитве «Отче наш» он представлен как насущная пища, необходимая каждый день: «Хлеб наш насущный дай нам на сей день», Мф.6,11. Иисус Христос использует эту ежедневную пищу в Своём таинстве. Делая хлеб символом Своего тела, Он показывает, что мы нуждаемся в Его смерти как в ежедневном питании. Наша жизнь день за днём зависит от Бога.

Должен ли хлеб быть из пресного теста? Хлеб из пресного теста должен был быть использован в пасхальной трапезе, поэтому мы можем принять как само собой разумеющееся, что такой хлеб и был использован Иисусом во время установления Вечери Господней. Однако Новый Завет нигде не указывает на то, что должен быть использован такой особенный хлеб. Действительно, в Новом Завете закваска используется как символ злых умыслов и зла (1Кор.5,8). Но этот текст никак не относится к хлебу в Вечере Господней. Никаких особенных требований к хлебу не предъявляется. Можно использовать хлеб из пресного теста, и, с таким же успехом, – хлеб из дрожжевого. Римо-католики, однако, заменили хлеб из пресного теста на очень тонкие вафли. Реформатские богословы правильно отвергли использование вафель в Римо-католической мессе. Ибо так пропадает вся идея трапезы[15]

Другой вопрос, который был бы уместным в том, из чего должен быть сделан хлеб. Наша традиция предпочитает использование белого хлеба, но это не предписано в Писании. Нет там и особого правила относительно сорта зерён для выпечки хлеба.

Задача хлеба в Вечере Господней – показать, что мы нуждаемся в Христовой смерти как в ежедневной пище, благодаря которой мы продолжаем жить.

Преломление хлеба

Некоторые богословы сегодня перестали рассматривать преломление хлеба как нечто вносящее значимость в Вечерю Господню. Риддербос – один из них. Он представляет для этого следующие аргументы:

1. Текст установления не поддерживает этого. Выражение «хлеб, который ломим» отсутствует в Евангелиях; в 1Кор.11,24 эти слова встречаются в большом количестве манускриптов, но не в самых значимых из них.

2. Преломление хлеба не подразумевает жестокую смерть; оно также не являлось частью жертвоприношения.

3. В Иоан.19,36 написано «кость Его да не сокрушится». Разламывание хлеба, упомянутое в Евангелиях, не более чем традиционное поведение отца семейства при каждом приёме пищи[16].

+Это мнение созвучно с фактом того, что, согласно Риддербосу, смерть Христа как таковая не представлена в Вечере Господней. Мы уже говорили в ответе на это его утверждение, что слова «тело» и «кровь» напрямую указывают на смерть Христа. В этом контексте, имеет ли само разламывание хлеба особое значение? Рассматривая доказательства, мы увидим, что само преломление играет большую роль в установлении.

1. Все три Евангелия упоминают это. В Мф.26,26 говорится: «И когда они ели, Иисус взял хлеб, и, благословив, преломил его, и раздавая ученикам...» (см. также Мк.14,22; Лук.22,19). Если бы разламывание хлеба было не больше чем обычным действием, не было бы нужды так выделять это в момент между «благословив» и «раздавая». Все три действия были традиционными; отец в семье благословлял, преломлял и раздавал. Риддербос не отверг бы, что в том, что Сам Христос раздал составляющие Своим ученикам, есть особенная значимость. Точно так же можно утверждать, что разламывание хлеба имело особенное значение в Вечере Господней, даже если это делалось во время любой трапезы.

2. Вечерю Господню можно назвать «хлебопреломлением». В Деян.2,42 говорится об общине Иерусалима: «и они постоянно пребывали в учении апостолов, общении, преломлении хлеба и молитвах». В контексте литургии церкви, «преломление хлеба» должно относиться к Вечере Господней. Это название не было путём умозаключений выведено из не столь важной детали, но взято из значимого символа.

3. В 1Кор.11,24 мы сталкиваемся с проблемой критики текста. Говорится ли в отрывке «сие тело моё за вас» или же «сие тело моё за вас ломимое»? Свидетельство манускриптов указывает на то, что слово «ломимое» - это оригинал. Тогда мы можем объяснить, что пропуск вызван опасением, что слово «ломимое» вызовет противоречие с Иоан.19,36.

Иисус Христос разламывает хлеб, даже если это было частью любой трапезы, и делает это значимой частью Вечери Господней. Точно таким же образом, как Он поступил со всем таинством. Даже просто взять хлеб и есть его – обычные действия, но Христос придаёт важное значение этим частям таинства.

Что же означает разламывание хлеба во всей процедуре таинства? В соответствии с Евангелиями, Иисус Христос разламывает хлеб и говорит, что хлеб – это Его (мёртвое) тело. Разламывание показывает, что Его смерть не будет результатом естественных процессов физического мира, но Его жестоко убьют. То же самое относится к 1Кор.11,24, где слово «ломимое» относится к слову «тело». Предложение «тело Христово, за вас ломимое» означает, что Христос умерщвлён для того, чтобы принести им пользу.

Мы можем заключить, что разламывание формирует часть значения Вечери Господней. Это видимое представление жестокой смерти Иисуса Христа. Разламывание должно быть сохранено как часть символических действий за столом.

Один хлеб

В 1Кор. 10,17 показан ещё один аспект Вечери Господней – единство. «Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». Один хлеб учит нас единству участников. Но как? Краткий обзор покажет, что понимание этого изменялось на протяжении веков.

Уже в Дидахе (наставление, датируемое первым или началом второго века) мы видим истолкование одного хлеба. В руководстве для празднования Вечери Господней мы читаем: «Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и, будучи собран, сделался единым, так да соберётся Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твоё»[17]. Сравнение проводится в таком порядке: зерно, из которого этот хлеб испечён, выросло на многих холмах, но было собрано вместе, чтобы сформировать этот единый хлеб. Так же и церковь, которая ныне рассеяна по всему миру, должна быть собрана вместе в Царство. Единство, символически здесь выраженное, является эсхатологическим: оно будет осознано на последнем собрании всей Церкви.

В объяснении Кальвина упор делается на единство веры: «Подобно тому, как хлеб состоит из множества пшеничных зёрен, смешанных и слившихся воедино до полной неразличимости и нераздельности, - так и мы должны через согласие воль сопрячься и соединиться таким образом, чтобы не иметь между собой никаких раздоров и разделений»[18]. Здесь также призыв к единству основан на одном хлебе, который состоит из множества зёрнышек. Но единство – это не нечто заоблачное, но что-то возможное сегодня, а единству грозят ссоры.

В установленном порядке празднования Вечери Господней (который используется во многих реформатских церквях) этот призыв к единству расширен и включает в себя и вино. Цитируя старый вид формулировки: «Таким же образом, как из многих зерён смолота одна пища, выпечен один хлеб, из многих ягод, выжатых вместе, вытекает одно вино и один напиток и смешивается, так пусть же все мы, кто по истинной вере объединены во Христе, будем все вместе единым телом, через братскую любовь... показывая её друг к другу не на словах только, но и на деле»[19].

Однако есть несколько проблем, которые присущи этим уточнениям по 1Кор.10,17. Когда эта глава говорит о единстве, упоминается только хлеб. Включение сюда и вина делается, видимо, для того, чтобы воссоздать полную параллель между хлебом и вином.

Во-вторых, идея того, что хлеб состоит из перетёртых зерён, отсутствует в отрывке. Логическая мысль отрывка начальной своей точкой имеет уже результат: один хлеб, и не разбирает вопроса о том, как этот хлеб был сделан.

В-третьих, главная проблема с этим применением – смена сравнения. Хлеб, как Иисус ясно указал, представляет Его тело, отданное на смерть. Но в этом применении сравнение внезапно уходит в совершенно другое направление. Хлеб – это уже не Христос, он представляет общину.

Это приводит нас к вопросу единства, выраженному в 1Кор.10,17. Более пристальный взгляд на текст даёт понять, что единство выражается в участии в одном хлебе. Павел не говорит: мы из себя сотворяем один хлеб, но: мы, многие, одно тело, потому что мы все участвуем в одном хлебе. Этот хлеб – хлеб Вечери Господней, упомянутый в ст.16, хлеб, который символизирует смерть Христа за нас.

Единство верующих не выражается в факте того, что так много людей были собраны вместе как зёрна чтобы создать один хлеб. 1Кор.10,17 говорит, что они принимают один хлеб, который указывает на ломимое тело Христа. Это устанавливает их единство. Другими словами: единство основывается на факте того, что они разделяют тот же самый хлеб и таким образом получают одинаковую пользу от смерти Христа.

Когда мы думаем о «хлебе» в этом смысле, мы решаем проблему двойного значения «хлеба» в Вечере Господней. Есть только одно значение хлеба: он всегда указывает на тело Христа, отданное на смерть. Особый акцент в 1Кор.10,17 на то, что все те, кто участвует в этом одном хлебе, формируют единство.

Должно ли это единство быть выражено в Вечере Господней при разделении одной буханки? В этом совершенно нет нужды. Павел в 1Кор.10 не говорит, чтобы коринфяне разламывали один хлеб, а не два или три. Он привлекает их внимание к факту, что они разделяют одинаковый хлеб. Поэтому нет необходимости класть хлеб на стол именно в форме одной буханки.

Но я бы хотел подчеркнуть слова Павла: «мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба». Это слово «тело» напоминает нам то, о чём Павел говорит в 1Кор.12: «ибо тело состоит не из одного члена, а из многих. Если нога скажет ...» ст.14 и далее. «Тело» - это не невидимое бытие или группа случайно встретившихся людей. Это упорядоченное общество людей, у которых есть различные дары и различные обязанности в этом обществе. Церковь в Коринфе – тело такого рода.

Участие во вкушении хлеба, что представляет собой Христа, связывает разных людей вместе как членов одного тела. Участие в праздновании Вечери Господней означает, что один занимает место только лишь одного в общине церкви.

Мы сейчас начинаем с обсуждения вина как составляющего. Как мы видели раньше, есть движение, которое отвергает использование вина в таинстве. Другие люди не против того, чтобы вино было использовано в установлении, но они думают, что вино может точно так же быть заменено чем-то другим.

Вино

Начиная с первого возражения, невозможно отвергать, что Иисус Христос использовал вино, когда Он установил таинство. На Пасхальной трапезе пили вино, и Иисус использовал вино. Также нельзя отвергать, что на праздновании Вечери Господней в Коринфе использовалось вино, потому что некоторые делались пьяными (1Кор.11,21). Но настолько ли важно утверждать, что должно быть обязательно вино? Может ли заменой послужить виноградный сок? Почему вино?

Иногда думают, что вино было выбрано из-за цвета. Красный цвет должен напоминать людям о крови Христа. Сегодня вино может быть другого цвета, не только красного, но всё выглядит так, будто Пасхальный ритуал предполагал красное вино. Библия, однако, совершенно не придаёт значения цвету. Так же как нет схожести между хлебом и телом Христа (ибо тогда использовалась бы мясо пасхального агнца), точно так же использование вина не основано на схожести с цветом крови.

Вино, однако, было больше исключением – люди обычно не пили вино. Хлеб был ежедневной пищей, но обычным напитком была вода (см.Ис.3,1). Это истинно и в новозаветные времена, иначе бы Павлу не нужно было бы говорить Тимофею: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина» (1Тим.5,23). Вино не было обыденно.

Вино преподносилось к особым событиям, особенно к торжествам. Вино пили во время торжества в святилище (Втор.14,26). Использовали его при торжественных трапезах (Иов.1,13) и на свадьбах (Иоан. 2,13). Это часть пира, который Господь приготовит для Его народа (Ис.25,6). Бог дал вино, «которое веселит сердце человека» (Пс.103,15).

Функция вина в праздновании Вечери Господней – придавать торжественное настроение этой трапезе. Празднование Вечери Господней – это повод для великой радости (см. также Деян.2,46). Участие в вине, когда празднуется Вечеря Господня, заставляет с особенной радостью ожидать момента, когда спасённые будут пить новое вино со Христом в Его Царстве (Мк.14,25)

Здесь мы находим причину, почему Господь использовал два составляющих в таинстве. Римо-католики удерживают вино от общины. Они думают, что нет нужды мирянам пить вино, так как благодать распятого Христа полностью передаётся через хлеб. Конечно, как хлеб, так и вино относятся к той же самой смерти Христа (1Кор.11,26). Но они представляют смерть Христову с разных сторон. В хлебе Он представлен как хлеб жизни: единственное как мы можем продолжать жить – посредством Него. В вине Он представлен как источник нашей радости. Когда мы будем думать о смерти Иисуса Христа, нам станет печально, так как мы понимаем, что наши грехи сделали Его смерть необходимостью. Но вино показывает, что к нашей печали должна быть прибавлена огромная радость. Посредством смерти Своей Христос заработал нам спасение, и это поистине радость! Мы выражаем эту радость в песнях хвалы Богу (Деян.2,47).

Вино принадлежит празднованию Вечери Господней. Что же тогда сделать для тех братьев и сестёр, которые по разным причинам не могут пить вино? Их нельзя заставлять это делать! Но так как эта проблема индивидуальна, и решение её должно быть для каждого индивидуально[20].

Чаша

Важно ли использование одной чаши для причастия? Протестантское богословие всегда привлекало внимание к факту, что второе слово в Вечере Господней не о вине было, а о чаше. «Чаша есть новый завет в Моей крови» (1Кор.11,25). Это формулировка всегда была использована против римо-католической теории превращения. Невозможно, чтобы Иисус имел в виду, что чаша превращается в Его кровь. Но тогда и первое слово не может значить, что хлеб превращается в тело Христа.

Но после того как была отвергнута римо-Католическая теория, идея чаши особо не обсуждалась. В то же время в обсуждении чаши не было и особой нужды, так как везде пользовались одной или (в больших общинах) большим количеством церемониальных чаш. Но сейчас поднялся вопрос об общей чаше по гигиеническим причинам, и мы вынуждены определить, есть ли какое-то особенное значение у чаши.

О чаше, которую Иисус сделал чашей Вечери Господней, мы читаем: «И взяв чашу, ...подал её им, и пили из неё все» (Мк.14,23). «Из неё» может относиться только к «из чаши». Текст может подразумевать только то, что они все пили из одной чаши. Церемониальная чаша описывается немного в другом ракурсе в Мф.26,27: «И взяв чашу,...подал им и сказал: пейте из неё все». Те, кто принимает чашу, вместе разделяют благословение Христовой смерти.

Слова установления указывают, что чаша – значимый элемент Вечери Господней. Радостные результаты смерти Христа разделены между всей общиной. Во времена, когда индивидуализм поглощает общность церкви, важно держаться церемониальной чаши как знака того, что мы вместе с такими разными людьми, не все из которых наши друзья, вместе нуждаемся и получаем плоды спасительного труда Христа.

Опять же, после того, как было утверждено значение чаши, можно приспосабливаться к разным ситуациям. Церковь ещё в 1581 году определила правила празднования в собраниях, где присутствовали прокаженные. Ливардский синод 1920 года сделал то же самое для людей с другими инфекционными болезнями[21]. Но всё же основное правило в том, что церемониальные чаши лучше всего отражают намерения Господа при установлении Вечери Господней[22].

Стол

Далее, в противоположность римо-католическому пониманию Вечери Господней как жертвы Богу реформаты указывали на то, что это трапеза. Поэтому они вместо алтаря поставили стол. Стол был на виду у людей. Но не было единого мнения относительно того, как использовать стол.

В церквях Реформации существовали три различных практики. Первая заключалась в том, что хлеб и вино разносились служителями и старейшинами людям, которые оставались сидеть на своих местах. Вторая - люди подходили к столу и принимали хлеб и вино, ели и пили стоя. Третья – что люди выходили вперёд и садились за стол и там участвовали в хлебе и вине[23].

Все три относятся к 16 веку. Но ни одна из них не отражает изначальную практику. На Пасхе, когда Господь Иисус установил Вечерю Господь, Иисус и Его ученики возлежали за столом (Лук.22,14). В первоапостольской церкви, насколько мы знаем, Вечеря Господня праздновалась в течение общинного принятия пищи. Это показывает, что даже в первом столетии они не просто скопировали первое празднование. Так как Вечеря Господня – это трапеза, возможно, что праздновалась она за столом, но это не упоминается в 1 послании Коринфянам. Нигде в установлении не придается особого значения тому, что Вечеря Господня праздновалась за столом. Стол важен не в прямом значении, а чтобы указать на таинство как трапезу. Поэтому мы можем использовать стол таким образом, чтобы он, по возможности, отражал в самой большой степени празднование Вечери Господней[24].

Но в одном случае упоминанию слова «стол» в связи с Вечерей Господней уделяется особое внимание. В 1Кор.10,21 сказано: «не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской». Этот отрывок важно понимать в контексте. Павел обсуждает вопрос, могут ли христиане участвовать в трапезе из жертвенных яств, принесённых языческим богам.

Павел уже заявил о том, что идолов не существует (1Кор.8,4). Но это утверждение не может быть использовано как аргумент-оправдание для того, чтобы принимать участие в языческих жертвенных трапезах. Хотя идолы и не существуют, но существуют демоны. Они являются теми, кто на самом деле приготовляет эти жертвенные яства (1Кор.10,19.20). Участвуя в таких трапезах, верующие становятся участниками бесовской трапезы. Церковь Коринфа должна знать, что такое поведение очень опасно. Это толкает Господа на ревность (ст.22), а они знают, что происходит, когда Господь ревнует (ст.7-10).

Эта заповедь не участвовать в идоложертвенных яствах была тяжёлой к исполнению для коринфян. Ведь это означало, что они не могут более быть членами социальных обществ. Эти общества были очень важными для социальных контактов. Они предлагали руку помощи своим членам, когда те становились бедными. Они заботились о них, когда те заболевали. И они организовывали похороны своих членов. Но самым главным аспектом был общественный контакт – члены могли пользоваться правами других людей. Как и сегодня, тогда было важно везде иметь своих людей.

Эти общества, однако, выбирали себе в защитники божество и устраивали собрания и трапезы под покровительством этого божества. Поэтому христианам не разрешалось участвовать в этих общественных мероприятиях. Это означало серьёзные ограничения в социальных контактах. Из-за того, что эти общества были столь распространёнными, христиане не могли участвовать в политической и общественной жизни. Они не могли стать государственными служащими, т.к. тогда бы им пришлось приносить жертвы императору. Это вело к смерти некоторых из них, когда под при Нероне христиан заставляли есть пищу, принесённую в жертву императору.

Вечеря Господня – стол Господа, показывающий общение с Богом и с Иисусом Христом. Это общение требует, чтобы человек держался подальше от участия в любых торжествах социальных обществ. Вечеря Господня требует отстранения от всего, что испорчено другими религиями.

Дары со стола

Ещё одно значение Вечери Господней можно увидеть, когда мы осознаём, что её сначала праздновали как часть общей трапезы, как показано в 1Кор.11. Члены общины приносили пищу, каждый по своему достатку. Эти трапезы служили не только связью между святыми, но и общением святых. Самые бедные члены общины получали пищу на таких событиях. Такие встречи назывались «(трапеза) любви»[25].

Это сочетание празднования перед лицом Господним и поддержки нуждающихся уже имела большую предысторию в первом веке. Когда Израиль приходил пред лицо Господне на пиры, посвященные урожаю, они должны были прийти не только со своими семьями и подвластными себе людьми, но и с теми, у кого не было полей и, следовательно, не было урожая. Такие люди были левитами, которые жили в черте города, а также странники, сироты и вдовы (Втор.16,11.14). Все эти люди разделяли плоды урожая. Они, наверное, также получали то, что оставалось от десятины после празднования (Втор.14,22-27). И раз в три года они получали целую десятину (Втор.14,28.29).

Традиция представлена в 1Кор.11. Обсуждая её, Павел затрагивает проблему тактичности; Вечеря Господня была совмещена с едой для всей общины. Но проблема возникает с тем, как эта процедура проходила в Коринфе. Ибо богатые, которые приносили много, начинали есть свою еду. И они напивались, а бедные оставались голодными (1Кор.11,21).

Факт того, что бедные грешники получают богатства Христа на Вечере Господней, должен вести к финансовой заботе о бедных в общине. Вечеря Господня не только направляет нашу любовь к Иисусу Христу, но также к тем, кто с нами участвует в дарах Иисуса Христа. Таково значение тарелочки для пожертвований на столе. Это, конечно же, ни в коей мере не расценивается как входная плата за Вечерю Господню. Значение её в том, что Божий народ, в благодарности за благодать, явленную бедным грешникам за столом Господним, теперь выражает свою благодарность, заботясь о бедных. Сборы за столом должны быть отданы в распоряжение диаконов.

Эсхатологическая перспектива

У Вечери Господней есть ещё одно большое значение, явленное прямо в момент её установления. Вероятно, перед тем, как отпраздновать Вечерю с учениками, Иисус Христос сказал: «уже не буду есть её, пока она не совершится в Царствии Божием» (Лук.22,16)[26]. Вечеря Господня взирает на будущее время, когда Царство Божие придёт на землю. Тогда Иисус Христос снова станет центром всего. Он будет участвовать в великом праздновании, лишь предвкушением которого является Вечеря Господня! Это будет исполнением радости Вечери Господней!

Когда мы празднуем Вечерю Господню сегодня, мы должны чувствовать, что радость наша не совершенна: Иисус Христос ещё не празднует её с нами таким образом, как будет в будущем. Вечеря Господня должна вызывать в нас чувство стремления ко времени, когда Он присоединится к нам в полноте.

Вывод

Мы можем заключить, что Вечеря Господня преисполнена значимости. Таинство празднуется регулярно в общинах. Это происходит по установлению Христа. Но повторение и наша невнимательность могут с лёгкостью привести к неглубокому и индивидуалистическому её празднованию. Ясное понимание богатства этого установления могут способствовать богатому опыту нашей христианской веры!

Перевод с оригинал-макета – Кукушкин С.В.