Среди различных терминов, посредством которых апостол Павел излагает понимание объективного спасительного труда Бога, сосредоточенного на кресте Иисуса, термин «примирение» занимает особое место. Наибольшим препятствием, мешающим правильному пониманию истины, которую заключает в себе этот термин, является несоответствие его английского перевода. В общепринятом языковом выражении утверждение о том, что один человек примиряется с другим, обычно означает, что примиряющийся человек изменяет субъективный характер того, с кем он примиряется, с тем, чтобы изменить недружелюбное отношение последнего, сделав его дружелюбным. Греческое слово καταλλασσειν, хотя оно и может употребляться в таком  смысле, имеет намного больший спектр значений и может,  при определенных обстоятельствах,  выражать урегулирование отношений, которое вообще не подразумевает субъективного изменения характера. Καταλλασειν τινα просто означает  «привести кого-либо к взаимоотношениям примирения». Это может совершить субъект действия, отказывающийся от своей враждебности, или же побуждающий другую сторону отказаться от ее враждебности, или же обе стороны могут взаимно отказаться от враждебности. И то, от чего отказываются, может в любом случае быть либо внешним отношением и образом действия, либо внутренним чувством и враждебным отношением. Те же возможности толкования применимы и к пассивной форме – καταλασσθαι προς τινα. Принимая это все во внимание, вопрос относительно точного значения этого слова, употребляемого Павлом в конкретном сотериологическом смысле, должен решаться исключительно на основании контекста в каждом отдельном примере.

Ритчль предпринял попытку установить для фразы «Бог примирил нас» следующее значение: Бог производит перемену в нашем характере, посредством чего мы начинаем испытывать желание вместо чувства враждебности питать исключительно дружелюбные чувства по отношению к Богу. В основном он основывает свои доводы на коррелятивном термине «отчужденные» из Колоссянам 1:21 – «И вас, бывших …отчужденными …ныне примирил». Но этот термин никоим образом не описывает субъективное отчуждение человеческого сердца. Он скорее говорит об объективной пропасти между Богом и человеком. Единственное сомнение вызывает сразу же следующее за ним придаточное предложение – «по расположению к злым делам», которое повторяет ту же мысль по-другому или же добавляет к объективному аспекту субъективный аспект образа действия. Краткое исследование самых важных отрывков Писания показывает, насколько мало существует подтверждений субъективному взгляду Ритчля. Во Втором послании к Коринфянам 5:18, 19 мы видим, что примирительный акт Бога представлен как что-то совершенное раз и навсегда, до того, как весть об этом достигает грешника. В восемнадцатом стихе это видно из употребления причастия во времени аорист: «Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою», а также из согласованности этого причастия с другим причастием – «давшего нам [Павлу] служение примирения». Так же как поручение Павла было единичным, определенным и объективным действием, согласованное действие примирения должно быть таким же, и второе действие должно предшествовать первому. Согласно взгляду Ритчля, примирение должно было быть составной частью обращения Павла, но собственное обращение не являлось темой проповеди апостола в отличие от темы примирения. Или же если предположить, что не его обращение, а изменение человеческого сердца вообще формировало сущность его послания, тогда мы можем указать на употребление артикля перед словом «примирение». Не просто служение примирения было направлено на изменение человеческих сердец, а служение конкретного примирения, т.е. служение, которое несет весть о конкретном примирении как таковом, которое уже является совершившимся фактом. В равной степени убедительным является и девятнадцатый стих: «Бог во Христе примирил с Собою мир». Фраза ην καταλλσσων не может означать, как предлагают некоторые, что Бог попытался во Христе примирить, или же что Бог заложил во Христе основу для примирения, так как оба толкования приводят к субъективному пониманию вопроса. Павел употребляет описательное спряжение для того чтобы сделать большее ударение на том факте, что именно Бог,  и никто другой,  во Христе примирил мир.

На основании всего вышесказанного становится ясно, что апостол под примирением подразумевал объективное действие, совершенное Богом во Христе. Но все еще остается вероятность того, что понимание апостола могло быть шире и вместе со всем прочим также включало изменение характера или отношения со стороны человека. В подтверждение этого цитируем двадцатый стих: «От имени Христова просим: примиритесь с Богом». Здесь повелительное наклонение, несомненно, указывает на то, что коринфяне должны были сами что-то субъективно испытать. Но слишком поспешным будет предположение о том, что этим субъективным переживанием будет не что иное, как перемена от враждебности к дружественности по отношению к Богу. Несомненно, пассивная форма стиха может вполне указывать на это. Но с точки зрения грамматики у этой фразы может быть также другое толкование. В равной степени правильно эту фразу можно перевести следующим образом: «позвольте себе восстановить дружеские взаимоотношения». В данном случае все определяет контекст. Если Павел намеревался сказать: «После того как Бог со Своей стороны показал Свое желание примириться, вы со своей стороны покажите то же самое, отложив чувство враждебности», он естественно указал бы на противопоставление между Богом и человеком, добавив местоимение υμεις «вы также примиритесь». Более того, очевидно, что Павел желает, чтобы коринфяне сделали то же самое, что сделал для них Бог, он желает видеть человеческий отклик на божественное действие. И отклик должен по своей сути соответствовать тому, на что он дается. Все употребленные термины показывают,  как мы сами в этом убедимся,  что с Божьей стороны это действие заключается не в перемене характера, а просто в удалении определенных объективных условий, что предоставило возможность Ему иметь дружественные отношения с людьми. Таким образом, если Бог примирил нас, предоставив объективную праведность, естественным выводом будет то, что мы в ответ на это будем примирены, присваивая эту праведность субъективным образом, т.е. посредством акта веры. Бог примирил нас, и мы позволили себе примириться с Ним; ни с чьей стороны нет перемены характера, хотя, что касается людей, естественно, предполагается совершить подразумеваемый акт веры. В конце концов, связь мысли между стихами 20 и 21 показывает, как идея присвоения объективного труда Христа прослеживается в понимании Павла. Эта связь заключается в следующем. Так как Бог дарует примирение во Христе, Спаситель Сам в высшей степени заинтересован в достижении завершения того, для чего оно предназначалось. Таким образом, призыв Павла по сути является призывом, сделанным от имени, ради и во имя Христа. Побуждающим мотивом является опасение, чтобы труд Христа не оказался тщетным: «Следовательно, во имя Христа мы поступаем как вестники; во имя Христа мы умоляем вас: позвольте себе примириться с Богом». Но  стих 21 показывает, при каком условии труд Христа оказывается напрасным, если люди не хотят примириться: «Ибо не знавшего греха Он сделал для нас [жертвою за] грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом». Очевидно, что основным результатом желания людей примириться является обретение ими Божьей праведности во Христе. Таким образом, мы можем сделать вывод, что не опыт обращения, а применение оправдывающей веры формирует субъективный отклик примирения.

Этот вывод подтверждается во втором классическом отрывке Писания – Римлянам 5:9-11, в котором Павел снова обсуждает это понятие, но уже другим путем. Вначале Павел говорит, что, будучи оправданы Кровью Христа, мы несомненно спасемся Им от эсхатологического проявления Божьего гнева. Затем в десятом стихе апостол излагает подобную же мысль следующим образом: «Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его». Очевидно, что то, что имеется ввиду под словом «примирившись», подразумевалось ранее под словом «оправданы». И так же как между двумя состояниями – нашего пребывания «грешниками» (ст. 8) и нашего «оправдания» – находится выражение «Христос умер за нас» (ст. 8), между двумя состояниями – нашего пребывания «врагами» и нашим «примирением» – находится определение «мы примирились с Богом смертью Сына Его». Объективное примирение произошло в смерти Христа; его субъективным результатом является оправдание. Неправильно утверждать вместе с Кремером, что «примирившись» в  десятом стихе  означает что-то большее, чем «будучи оправданы» в девятом стихе, и намного хуже искать это большее в субъективном изменении сердца. Эти два слова абсолютно равнозначны. Единственный ход мысли заключается в следующем: противопоставление смерти и жизни Христа представлено в десятом стихе как усиление уверенности в окончательном спасении. Когда вначале Бог проявил Свою любовь, обстоятельства были неблагоприятными в двояком отношении: (а) мы были врагами Богу; (б) условием нашего спасения была смерть Божьего Сына. Теперь, после того, как мы были оправданы или примирены, обстоятельства становятся благоприятными также в двояком отношении: (а) мы имеем мир с Богом, и (б) для дальнейшего нашего спасения требуется не смерть, а жизнь Христа. И наконец, в  стихе 11 «примирение» является объективно завершенной реальностью; оно существует вне нас; мы не осуществляем его, и мы никоим образом не добавляем ничего к нему; все, что мы можем сделать – это принять его: «мы получили ныне примирение».

Оба текста Писания, которые мы обсудили, не просто доказывают объективный характер примирения, но они также определяют его сущность. Она заключалась в удалении объективных, основанных на законе Моисея, препятствий, которые, вопреки Божьей любви к грешникам, вынуждали Его относиться к ним с враждебностью. Согласно пятой главе Послания к Римлянам, как мы увидели, оба дела – примирение и оправдание  по своей сути идентичны. Они основаны на смерти или Крови Христа. Кроме того, текст в пятой главе Второго послания к Коринфянам еще больше раскрывает понимание этой идеи, недвусмысленно приписывая делу примирения искупительную природу. Это совершается следующим образом. Во-первых, посредством обнаружения подлинной сущности примирения, которая заключается в том, что Бог не вменяет людям их преступлений.[i] Во-вторых, посредством ясного утверждения в  стихе 21 о том, что отказ принять примирение верой означает нарушение порядка, при котором Христос был сделан грехом вместо нас, для того чтобы мы могли стать Божьей праведностью в Нем. Следовательно, этот порядок составляет сущность примирения. И его сущность не может быть  иной, как только заместительной. Христос был безгрешен, но был сделан грехом. Это было не этическое изменение врожденного характера Христа, а изменение Его статуса перед Богом. Апостол говорит, что Он был сделан не «грешником», а «грехом». Первое понятие могло выражать субъективное изменение характера. Но употребление слова «грех» намного выразительнее в силу того, что оно производит и обобщает законное отождествление между Христом и грехом. Связь между 5:19 и 5:21 требует того, чтобы действие, посредством которого Бог сделал Христа грехом, включало вменение греха Христу. И того же понимания требует коррелятивное придаточное предложение: «чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом». По мнению Павла, смерть Христа была карающей смертью. Вайс, Стивенс и другие, несмотря на признание принципа заместительной смерти Христа за нас, не желают признать характер наказания, который заключается в том, что согласно Павлу, принятие Христом на Себя наказания было сделано ради Бога, Который наложил это наказание, и ради Самого Христа, Который перенес его. Очевидно, что сдержанная аргументация апостола не допускает подобных ограничений. Если Христос был сделан грехом для того, чтобы мы могли стать праведными, тогда очевидно, что Он был сделан грехом в смысле неправедности, посредством обвинения. И если результатом этого обвинения стала смерть, тогда очевидно, что это было законное наказание. Смерть была ничем иным, как приведением в исполнение безукоризненного приговора.

Вышеизложенные выводы никоим образом не являются искажением истины, но полностью основываются на употреблении терминов «примирить» и «примирение» в двух оставшихся текстах Писания – Колосянам 1:20-21 и Ефесянам 2:16, которые мы хотели бы попросить читателя исследовать самостоятельно. В заключение можно задать вопрос: если это толкование правильно, и оно соответствует пониманию Павла, тогда почему апостол никогда не употребляет фразу: «Бог примирил Себя» или «Бог примирился». Ответ на этот вопрос  найти нетрудно. Он двоякий: (1) Павел пожелал особо подчеркнуть тот факт, что в деле примирения Бог исполняет не пассивную, а самую активную роль. Хотя требования Бога удовлетворены, и можно с уверенностью сказать, что Он, в той мере, в какой остается в стороне от этих требований, Сам примирился, Павел, тем не менее, и прежде всего, желает показать, что Бог удовлетворяет Своим собственным требованиям, что только Он – Примиритель. Именно в этом заключается конкретный характер примирения как части Божьего спасительного труда, который отличается от других понятий, представленных Павлом, таких как «искупление» и «искупительная жертва». В пятой главе Второго послания к Коринфянам цель всего отрывка определяется утверждением, высказанным в стихе 18: «Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою». А в пятой главе Послания к Римлянам основное ударение делается на том факте, что Бог проявил Свою любовь к грешникам, несмотря на то, что они сами не просили и не заслужили этой любви. Термин «примирение» описывает  искупление, происшедшее по инициативе Самого Бога. (2) Другие лингвистические конструкции, в которых слово «Бог» выступает в качестве прямого дополнения – «Бог примиряет Себя» – похоже, употребляются не для того, чтобы предостеречь читателя от неправильного понимания того, что как будто необходимо было изменение Божьего характера, прежде чем Он мог оказать благосклонность к грешникам. По причине недооценки этих двух побуждений апостола появились субъективные толкования этого понятия. Так как Павел нигде не говорит о том, что Бог «примирился» или «примирил Себя», но он говорит о том, что «Он примирил человека» и «человек был примирен», появились опрометчивые споры о том, что примирение означает совершение изменений в самом человеке. Мы верим, что наши замечания с конкретным описанием дела примирения, сделанным Павлом, и того, что оно включает в себя, показали, что такие взгляды являются противоречивыми.

Студент Библии 4:40-45 [1901]