Сергей Худиев

Об уверенности в спасении

Общие понятия

Цель Бога в нашем спасении — соделать нас «подобными образу Сына Его» (Рим. 8:29; 1 Ин. 2:3), чтобы мы, став участниками в святости Его (Евр. 12:10), были приняты в Его славу (Ин. 17:24; Пс. 72:24). Уверенность в личном спасении — это уверенность в том, что Бог достигнет этой цели в отношении меня лично. Такая уверенность никоим образом не является некоей «страховкой», которую можно было бы положить в ящик стола и не вспоминать о ней до дня страшного Суда, когда она понадобится. Уверенность христианина в спасении подобна уверенности воина в победе или уверенности путешественника в благополучном возвращении домой. Уверенность в победе не отменяет необходимости сражаться; уверенность в благополучном возвращении не отменяет необходимости идти. Так и уверенность в спасении не отменяет необходимости «подвизаться против греха». Эта уверенность не означает, что можно пренебречь личным благочестием, общением с Церковью в таинствах и всеми теми средствами духовного укрепления и возрастания, которые Бог предлагает в Церкви. Уверенный в победе воин отнюдь не станет пренебрегать необходимым для победы оружием, снаряжением и питанием; уверенный в возвращении путник будет тщательно сверять свой путь с картой. Приведем пример: Бог твердо обещает Иакову Свое покровительство и защиту (Быт. 28:13-15). Делает ли это Иакова беспечным? Вовсе нет! В опасности он обращается к Богу с горячей молитвой (Быт. 32:9-12) и предпринимает благоразумные меры, чтобы избежать беды (Быт. 32:13-21).

Так же и в 1-ой книге Царств (23:4) Бог обещает Давиду победу над филистимлянами; это слово Божие, и оно не может быть нарушено; однако Давид от этого не только не впадает в леность и беспечность, но идет на врагов и наносит им, по слову Господню, поражение. Так уверенность в благополучном исходе не только не делает людей ленивыми или беспечными, но, напротив, побуждает их к большему усердию.

Это особенно важно отметить в связи с тем, что у людей нередко возникает искаженное представление об уверенности как об умонастроении, располагающем к лености и беспечности. Писание говорит, что это не так – едва ли мы можем найти более ревностного христианина, чем Апостол Павел, который ясно выражал выражал уверенность в своем личном спасении (напр. 2 Тим.4:18). На мой взгляд, напротив, именно неуверенность препятствует христианскому служению – можно ли ожидать усердия от работников, которые вообще не уверены в том, что они приняты на работу?

Но позволительно ли христианину иметь уверенность в своем вечном спасении? «Уверенный» скажет, что не только можно, но и должно — ибо немыслимо допустить, чтобы Господь Иисус предал на погибель тех, кто доверился Ему и последовал за Ним. «Неуверенный» возразит на это, что Христос, конечно, верен, но сам верующий не может быть уверен в своей вере и твердости. На это «уверенный» скажет, что сама вера и твердость — Божий дар, а не человеческое достижение, так что Христос силен сохранить в вере и послушании тех, кто доверился Ему (Ин. 10:28). Уверенность в спасении опирается прежде всего не на те или иные богословские построения, а на личность Христа: это не уверенность в той или иной богословской доктрине, а уверенность в верности и всемогуществе Бога:

На Тебя, Господи, уповаю; да не постыжусь вовек (Пс. 70:1).

Вообще, насколько я понимаю, суть разногласий вокруг уверенности сводится к тому, в ком, собственно, мы полагаем свою уверенность.

Когда раньше я видел в уверенности в спасении «самонадеянность», я тем самым, незаметно для себя самого исходил из того, что вечное спасение человека — дело его собственных достоинств, и, таким образом, «уверенный», по тогдашнему моему мнению, слишком высоко думает о себе и своих добродетелях. Падший человек — такой, как я, Вы или любой другой из потомков Адама — настолько глубоко уверен, что «добьемся мы освобожденья своею собственной рукой», что может постоянно, и с большим чувством, говорить о своем уповании на Христа, в то время как на самом деле он полагается на себя, свои покаянные подвиги, свои добродетели и благочестие. Человек вновь и вновь склонен сползать к упованию на себя, отводя Христу в лучшем случае место «подвигоположника», образца и, в какой-то мере, помощника в спасении, которое человек совершает сам, своими личными усилиями. Именно здесь лежит причина еще одной трудности, связанной с уверенность в спасении – представления о том, что такая уверенность противна христианскому смирению.  Как это не парадоксально, но именно горделивое представление о себе как о своем собственном спасителе, или, по крайней мере, со-спасителе, побуждало меня «смиренно» отвергать уверенность в спасении.

Апостол Павел предостерегает нас от «самовольного смиренномудрия»(Кол.2:18), когда слово Божие отвергается под предлогом какого-то особенно глубокого смирения.  Подлинное смирение как раз и означает послушание Богу – если Господу угодно даровать нам обетования вечного спасения, мы должны с благоговением их принять и не пытаться быть смиреннее святых Апостолов.

Корни спора об уверенности, на мой взгляд, лежат в конфликте между пониманием спасения как (полностью или частично) человеческого достижения, с одной стороны, и пониманием его как Божьего дара — с другой. Суть этого конфликта ясно выражает блаженный Августин:

чтобы они (верующие) не придерживались мнения поэтов, которое говорит «Каждый — надежда для себя самого» (Вергилий. Энеида, кн. 11, ст. 309); а прибегли бы к тому, что не поэты, а пророки сказали «Проклят всякий, надеющийся на человека» (Иер. 17, 5) (О предопределении святых, 2).

Вопрос о спасении — это не вопрос о том, способен ли я спастись, а вопрос о том, способен ли Христос меня спасти.

Но прежде всего, конечно, мы должны выяснить, что по этому вопросу говорит слово Божие — ибо все остальные доводы потеряют всякую силу, если выяснится, что Писание учит другому. Поэтому я приглашаю читателя вместе исследовать этот вопрос с Библией в руках, чтобы постараться разобраться, что об уверенности в спасении говорят апостолы и пророки.