10.07.2011
Скачать в других форматах:

Джонатан Эдвардс

Религиозные чувства

10. Истинно благодатные и святые чувства отличаются от ложных тем, что имеют красивую симметрию и пропорцию.

Дело не в том, что симметрия добродетелей и благодатных чувств святых совершенна в жизни: она часто и во многом имеет недостатки из-за несовершенства благодати, отсутствия надлежащего наставления, ошибок в суждении, некоторых особенных неблагоприятностей естественного нрава, недостатков в воспитании и многих других препятствий, которые можно было упомянуть. Однако ни в коем случае нет в благодатных чувствах и в различных элементах истинной религии святых той чудовищной диспропорции, которая очень часто наблюдается в ложной религии и поддельной привлекательности лицемеров.

В истинно благодатных чувствах святых наблюдается та пропорция, которая является естественным следствием широты их освящения. Они имеют на себе полный образ Христа: они совлеклись ветхого человека и облеклись в нового человека целиком. Отцу было угодно, чтобы во Христе обитала вся полнота: в Нем есть вся благодать; Он полон благодати и истины; и те, кто Христовы, от полноты Его приняли благодать на благодать (Ин 1:14,16); есть всякая благодать в тех, кто во Христе, — благодать на благодать, то есть, благодать, соответствующая благодати. Нет у Христа благодати, которая не имела бы своего отражения в верующих, соответствующего ей: образ есть истинный образ; и есть нечто той же прекрасной пропорции в образе, которая есть в оригинале; есть особенность на особенность. В Божьем мастерстве имеется симметрия и красота. Естественное тело, которое Бог сделал, состоит из многих членов; и все они имеют прекрасную пропорцию. Так и в новом человеке, состоящем из различных привлекательных свойств и чувств. В теле того, кто был рожден совершенным дитятей, может недоставать точной пропорции вследствие болезни, слабости или повреждения одного из его членов; однако диспропорция ни в коей мере не такая, как у того, кто рожден чудовищем.

 С лицемерами дело обстоит так, как с Ефремом в древности, во время, когда Бог сильно жаловался на лицемерие Своего народа: «…Ефрем стал, как неповороченный хлеб» (Ос. 7:8), наполовину испеченный и наполовину сырой: как правило, нет никакой согласованности в их чувствах.

Многие из них испытывают большое пристрастие в отношении некоторых видов религиозных чувств: большие чувства в некоторых вещах и никаких чувств в других. Святая надежда и святой страх сопутствуют у святых, как видно из текстов Пс. 32:18; Пс. 146:11. Но некоторые лицемеры питают самую уверенную надежду, хотя они лишены благоговения, бодрствования о себе и осмотрительности, и хотя они совершенно не имеют страха. У святых радость и святой страх соседствуют, хотя радость никогда не бывает так велика; так было с учениками в славное утро воскресения Христа: «И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам» (Мт. 28:8).* Но многие лицемеры радуются без трепета: их радость — такого рода, который в точности противоположен благоговейному страху.

Но, в частности, одно большое различие между святыми и лицемерами состоит в том, что радость и утешение первых сопровождаются печалью о Боге и скорбью о грехе. Они не только имеют печаль, которая готовит их к их первому утешению, но после этого они утешены, и их радость утверждена. Было предсказано о Церкви Божьей, что она будет скорбеть и питать отвращение к себе из-за своих грехов после того, как она возвратится из пленения и упрочится в земле Ханаанской — земле покоя, в которой текут молоко и мед: «И узнаете, что Я — Господь, когда введу вас в землю Израилеву, в землю, которую Я клялся дать отцам вашим, подняв руку Мою. И вспомните там о путях ваших и обо всех делах ваших, какими вы оскверняли себя, и возгнушаетесь самими собою за все злодеяния ваши, какие вы делали» (Иез. 20:42-43; см. Иез. 16:61-63). Истинный святой подобен в этом отношении малому ребенку. Он никогда не имел благочестивого страха, пока не был рожден свыше, но с тех пор он часто испытывает его на практике; малое дитя, прежде чем оно родится и остается во тьме, никогда не кричит; но как только оно видит свет, оно начинает кричать; и с этих пор оно часто плачет. Хотя Христос взял на Себя наши немощи и понес наши болезни, чтобы мы были освобождены от скорби и наказания и теперь могли свободно питаться утешениями, которые Христос приобрел для нас, однако это не препятствует тому, чтобы наше питание этими утешениями сопровождалось печалью к покаянию. Так, в древности детям Израиля было заповедано вкушать пасхального агнца с горькими травами. В Писании об истинных святых говорится не только как о тех, кто плакал о грехе, но и как о тех, которые плачут, которые продолжают плакать: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мт. 5:4).

У лицемеров не только часто наблюдается существенный недостаток различных видов религиозных чувств, но также и странная пристрастность и диспропорция в одних и тех же чувствах в отношении различных предметов.

Так, что касается чувства любви, то некоторые делают высокие претензии и яркое шоу любви к Богу и Христу, и, быть может, они были сильно тронуты тем, что они слышали и думали относительно Них; но они не имеют духа любви и доброжелательности в отношении людей, но склонны к раздорам, зависти, мести и злоречию; и они, возможно, будут питать в своей груди злобу против ближнего семь лет подряд, если не дважды по семь лет, живя в настоящей вражде и озлоблении к ним; и, может быть, в своих действиях со своими ближними не очень строги и добросовестны в соблюдении правила «поступай с другими так, как желаешь, чтобы с тобой поступали». С другой стороны, есть другие, кто выглядит так, будто они имеют большую доброжелательность к людям и по-своему очень добры и великодушны, но не имеют любви к Богу. Они связаны со своей собственной компанией, с теми, кто одобряет их, любит их и восхищается ими; но они яростны против тех, кто сопротивляются им или не одобряет их. «Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?» (Мт. 5:45-46). Некоторые проявляют сильное чувство к своим ближним и утверждают, что они в восторге от общества детей Божьих в мире; но одновременно они неправильно поступают и грубы со своими женами и другими близкими родственниками дома; и они очень пренебрегают своими обязанностями в доме. И что касается великой любви к грешникам и противникам религии и великой заботы об их душах, вид которой наблюдается в некоторых, вплоть до крайнего душевного страдания и агонии, когда они выбирают какого-то человека из множества в качестве своего объекта, и в то же время не имеют общего сострадания к грешникам, которые находятся в таких же жалких обстоятельствах, но показывают чудовищную диспропорцию; и это не кажется имеющим природу благодатного чувства. Не то, чтобы я полагал, что вообще странно то, что истинно благодатное сострадание к душам проявляется в гораздо большей степени к некоторым людям, чем к другим, которые столь же несчастны, особенно в некоторых отдельных случаях. Может происходить много вещей, которые привязывают разум и приводят в волнение сердце в отношении конкретного человека в конкретное время; и, несомненно, некоторые святые испытывали большое душевное волнение о душах конкретных людей, как бы находясь в муках рождения за них. Но когда выглядит так, будто люди в какое-то время находятся в мучительной агонии за душу какого-то конкретного человека, гораздо превышающую то, что обычно слышат или читают о выдающихся святых, тогда как они имеют дух кроткой и пламенной любви, милосердия и сострадания к человечеству в целом в гораздо меньшей степени, чем они; в таких агониях нужно сильно сомневаться по уже приведенным причинам, а именно потому, что Дух Божий обыкновенно дает благодатные качества и благодатные чувства в красивой симметрии и пропорции.

И как имеется чудовищная диспропорция в любви некоторых в ее проявлении к различным людям, так она наблюдается и в их кажущихся проявлениях любви к одним и тем же людям. Некоторые люди показывают любовь к другим как к их внешнему человеку; они щедро раздают свое земное имущество и часто дают бедным, но не проявляют любви или заботы о душах людей. Другие изображают великую любовь к душам людей, но они не сострадательны и не милосердны к их телам. Им ничего не стоит сделать большое шоу любви, сострадания и сочувствия о душах; но для того чтобы явить милость телам людей, они должны расстаться с деньгами из своих карманов. Но истинная христианская любовь к нашим братьям простирается как к их душам, так и к их телам, и в этом она подобна любви и состраданию Иисуса Христа. Он проявлял милость к душам людей, трудясь для них в проповеди Евангелия, и также Он являл милость их телам, ходя и благотворя, исцеляя всякую болезнь и немощь у людей. Мы имеем замечательный пример того, как Христос проявил сострадание, напитав и то, и другое: «Иисус, выйдя, увидел множество народа и сжалился над ними, потому что они были как овцы, не имеющие пастыря; и начал учить их много» (Мк. 6:34). Здесь мы видим Его сострадание к их душам. И в продолжение мы имеем рассказ о Его сострадании над их телами, потому что они уже долгое время ничего не ели; и Он накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами. И если сострадание исповедующих христиан не действует таким же образом, это признак того, что это не истинное христианское сострадание.

И еще того, признаком того, что чувства неправильны, является то, если люди кажутся сильно задетыми плохими качествами своих собратьев-христиан, например, холодностью и безжизненностью других святых, но их никоим образом не беспокоят их собственные недостатки и пороки. Истинного христианина может волновать холодность и неприятность других святых, и они могут сильно скорбеть об этом; но в то же время он не склонен так сильно волноваться по поводу скудости чьего-либо сердца, как своего собственного; это больше всего находится в его поле зрения; это он быстрее всего распознает; в нем он видит больше всего осложнений, и их он более всего готов оплакивать. Уменьшение степени добродетели заставит его сожалеть о себе и сильнее беспокоиться о своих собственных бедах, чем справедливо волноваться по поводу бед других. И если люди не достигли меньшего, мы можем определить, что они никогда не добились и большего.

И здесь, кстати, я хотел бы заметить, что можно изложить как общее правило то, что если люди утверждают, что они имеют большие достижения в религии, но еще никогда не имели меньших достижений, то это признак тщетных претензий. Если люди утверждают, что они перешагнули пределы простой моральности, чтобы жить духовной и божественной жизнью, но на самом деле не достигли того, чтобы быть моральными людьми; или утверждают, что их сильно тревожит испорченность своих сердец, но их не волнуют явные нарушения Божьих заповедей в своей практике, что является меньшим достижением; или если они утверждают, что они даже готовы быть обречены на проклятие ради славы Божьей, но не имеют готовности пожертвовать небольшой частью своего состояния, имени и мирского удобства ради своего долга; или если они утверждают, что они не боятся предать свои души Христу и посвятить все свое Богу, доверившись Его Слову и истинности Его обетований для своего вечного блага, но в то же время они не имеют достаточно доверия, чтобы отдать Ему немного своего имения, направленного на благотворительные и благочестивые цели. Я повторю: если дела у людей обстоят так, то очевидно, что их претензии напрасны. Тот, кто находится в путешествии, и воображает, что он давно минул такое-то место на своем пути, но на самом деле еще и не дошел до него, должно быть, ошибается; и до вершины горы еще не добрался тот, кто не преодолел половины пути туда.

То, что было отмечено в отношении любви, следует отметить и в отношении других религиозных чувств. Те чувства, которые истинны, простираются в определенной пропорции на различные вещи, которые являются их должными и надлежащими объектами; но когда они ложны, они обычно удивительно непропорциональны. Так бывает и с религиозными желаниями и стремлениями: у святых они направлены на те вещи, которые духовны и превосходны вообще, и пропорциональны своему превосходству, важности или необходимости или их ближайшей заботе о них; но в ложном желании часто бывает все наоборот. Они странным образом устремляются с нетерпеливой страстностью за чем-то менее важным, тогда как другие вещи большей важности остаются в пренебрежении. Так, например, некоторых людей время от времени посещает страстная склонность и необъяснимо яростный натиск, чтобы возвещать другим, что они испытывают, и увещевать других; тогда как в это же время у них нет никакой склонности, к другим вещам, к которым истинное христианство имеет такую же сильную тенденцию, и даже сильнее; как излитие души перед Богом в тайной, искренней молитве и хвале Ему, чтобы больше сообразоваться с Ним и лучше жить для Его славы. Мы читаем в Писании о «воздыханиях неизреченных», о томлении души желанием, которое она имеет, о желаниях, жажде и тоске гораздо чаще, чем мы читаем о предыдущих склонностях.

Так же обстоит дело с ненавистью и рвением; когда они возникают из правильных принципов, они направлены против греха вообще, имея некоторую пропорцию к степени греховности: «…всякий путь лжи ненавижу» (Пс. 118:128,104). Но ложная ненависть и ревность против греха направлены только против какого-то определенного греха. Так, некоторые могут казаться очень ревностными против мирских вещей и гордости в нарядах, тогда как они сами могут быть печально известны своей алчностью, скаредностью, может быть, злословием, завистью к высшим, недовольством духа против правителей и укорененной злобностью к тем, кто обидел их. Ложное рвение направлено против грехов других, но тот, кто имеет истинное рвение, проявляет его, главным образом, против своих собственных грехов; хотя он также показывает и надлежащее рвение против господствующего и опасного беззакония в других. Некоторые утверждают, что испытывают сильное отвращение к своим собственным грехам сердца и громко вопиют по поводу своей внутренней испорченности; но, однако, не придают значения грехам на практике и, кажется, совершают их, без стеснений и угрызений совести, хотя они указывают на грехи как в сердце, так и в жизни.

Как имеется гораздо более сильная диспропорция в проявлениях ложных чувств, чем истинных, в отношении различных объектов, так она существует и в отношении различных времен. Ибо хотя истинные христиане не всегда одинаковы (даже больше, есть очень большое различие в разные времена, и самые лучшие имеют основания сильно стыдиться своего непостоянства), однако ни в коем случае нет этой нестабильности и непостоянства в сердцах тех, кто суть истинные девы, следующие за Агнцем, куда бы Он ни пошел, как оно наблюдается у исповедующих с лживыми сердцами. О праведном человеке истинно сказано, что это тот, чье сердце утверждено, доверяется Богу (Пс. 111:7), и укрепляется благодатью (Евр. 13:9) и держится пути своего: «Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться» (Иов. 17:9). Как признак лицемерия иудейской церкви, было отмечено то, что они были, как быстрые дромадеры, идущие своими путями.

Таким образом, если люди религиозны только временами; если кажется, что они то тут, то там возносятся до облаков в своих чувствах, а затем внезапно падают обратно, теряют всё и становятся совершенно беззаботными и плотскими, и таков их дальнейший путь в религии; если они кажутся сильно тронутыми и мощно вовлеченными в религию только в необычайные времена, в моменты выдающегося излияния Духа, или в другие необычные диспенсации провидения, или после реального или предполагаемого получения какой-то необычайной временной милости, или они предполагают, что они — новообращенные, или в последнее время имели то, что они называют великим открытием; но быстро возвращаются в такое состояние, что их сердца направлены, главным образом, на другие вещи, и доминирующая наклонность их чувств обыкновенно связана с вещами этого мира, то они ясно демонстрируют свою неосновательность. Когда они подобны детям Израиля в пустыне, чувства которых были высоко подняты тем, что Бог сделал для них у Чермного моря, и они пели Ему хвалу, но вскоре пожелали египетских котлов с мясом; но затем вновь, когда они подошли к горе Синай и увидели там великие явления Бога, казалось, что они вновь сильно поглощены этим и решительно готовы вступить в завет с Богом, говоря: «Все, что сказал Господь, исполним, и будем послушны», но затем очень скоро сделали золотого тельца, — я скажу: когда дела у людей таковы, то это признак неосновательности их чувств.* Они подобны водам во время проливного дождя, которые, пока идет ливень и немного позже, бегут, как ручей, и текут стремительно, но некоторое время спустя пересыхают; и когда пойдет следующий ливень, они потекут вновь. Тогда как истинный святой подобен потоку из живого источника, который, хотя и может сильно увеличиться во время ливня и уменьшиться во время засухи, но течет постоянно: «…Вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды» (Ин. 4:14); или дереву, посаженному у такого потока, которое имеет постоянное поступление воды к корням и всегда зелено, даже во время величайшей засухи: «Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование — Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод» (Иер. 17:7-8). Многие лицемеры похожи на кометы, которые появляются на некоторое время с ослепительным блеском, но они очень нестабильны и нерегулярны в своем движении (и поэтому названы блуждающими звездами, Иуд. 1:13), и их сверкание скоро исчезает, и они появляются лишь однажды за большой период времени. Но истинные святые подобны постоянным звездам, которые, хотя они восходят и заходят и часто покрыты тучами, постоянны в своей орбите, и о них можно с основанием сказать, что они светят постоянным светом. Лицемерные чувства — как неистовое движение: как движение воздуха, перемещаемого ветрами (Иуд. 1:12), но благодатные чувства больше напоминают естественное движение: как поток реки, которая, хотя и часто делает повороты, и может встречаться с препятствиями, и течет более свободно и быстро в одних местах, чем в других; однако в общем стабильным и постоянным ходом стремится в одном направлении, пока не достигает океана.

И подобно тому, как есть странная неровность и диспропорция ложных чувств в разные времена, так она часто наблюдается и в различных местах. Некоторые бывают сильно взволнованы, находясь в обществе, но не испытывают ничего, даже близко подобного этому, наедине с собой, в уединенном размышлении, в тайной молитве и разговоре с Богом, когда они одни и отделены от всего мира.* Несомненно, истинный христианин наслаждается религиозным общением и христианскими беседами и находит в них много того, что волнует его сердце; но ему также нравится иногда удалиться от людей, чтобы поговорить с Богом в уединенном месте. И это также имеет свои особенные преимущества в укреплении его и увлечении его чувств. Истинная религия располагает людей много времени проводить в уединенных местах для святого общения и молитвы. Это происходило с Исааком (Быт. 24:63). Но, самое главное, это практиковал Иисус Христос. Как часто мы читаем о том, что Он уходил в горы и уединенные места для святого общения со Своим Отцом! Трудно скрыть великие чувства, но благодатные чувства имеют гораздо более тихую и тайную природу, чем поддельные чувства. Так бывает с благодатной печалью святых о своих собственных грехах. Так будущая благодатная скорбь истинных кающихся израильтян в день славы представлена как тайная и скрытая от своих собратьев: «И будет рыдать земля, каждое племя особо: племя дома Давидова особо, и жены их особо; племя дома Нафанова особо, и жены их особо; племя дома Левиина особо, и жены их особо; племя Симеоново особо, и жены их особо» (Зах. 12:12-13). Так же бывает и с их скорбью о грехах других. Боль и муки рождения святых о душах других происходят, главным образом, в тайных местах: «Если же вы не послушаете сего, то душа моя в сокровенных местах будет оплакивать гордость вашу, будет плакать горько, и глаза мои будут изливаться в слезах; потому что стадо Господне отведено будет в плен» (Иер. 13:17). Так бывает и с благодатной радостью: она есть сокровенная манна в данном отношении и в других (Отк. 2:17).

Псалмопевец, кажется, говорит о своих сладчайших утешениях как о тех, которые должны были храниться в тайне: «Как туком и елеем насыщается душа моя, и радостным гласом восхваляют Тебя уста мои, когда я вспоминаю о Тебе на постели моей, размышляю о Тебе в ночные стражи» (Пс. 62:6-7). Христос вызывает Свою Невесту из этого мира в уединенные места, чтобы подарить ей Свою сладчайшую любовь: «Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники… там я окажу ласки мои тебе» (П. Песн 7:12-13). Самые выдающиеся Божественные блага, полученные святыми, о которых мы читаем в Писании, были даны в их уединении. Главные откровения Богом Самого Себя и Своей милости завета Аврааму имели место, когда он был один, вне своей многочисленной семьи, как может заключить любой, кто внимательно читает его историю. Исаак получил этот великий дар от Бога — Ревекку, которая была таким большим утешением для него, и через которую он получил обетованное семя в то время, когда ходил один, размышляя в поле. Иаков удалился для тайной молитвы, и в это время Господь пришел к нему, и он боролся с Ним и добился Его благословения. Бог открылся Моисею в кусте, когда он был в уединенном месте в пустыне на горе Хорив (Исх. 3). И впоследствии, когда Бог явил Ему Свою славу, и он был принят в высочайшую степень общения с Богом, которую кто-либо когда-либо знал, он был один на той же горе и оставался там в течение сорока дней и сорока ночей, а затем сошел вниз с сияющим лицом. Бог приходил к великим пророкам Илии и Елисею и свободно разговаривал с ними в моменты их уединения. Илия беседовал один с Богом на горе Синай, как и Моисей. И когда Иисус Христос имел величайшее предвкушение Своей будущей славы, когда Он был преображен, это произошло не среди толпы и не среди двенадцати учеников, а тогда, когда Он удалился в пустынное место на горе всего лишь с тремя избранными учениками, приказав им никому не говорить, пока Он не воскреснет из мертвых. Когда ангел Гавриил пришел к благословенной деве, и когда Святой Дух сошел на нее, и сила Всевышнего осенила ее, она, по-видимому, была одна и, таким образом, скрыта от мира; ее ближайший и самый дорогой земной друг, который был помолвлен с ней, ничего не знал об этом. Та, которая первой вкусила радость воскресения Христа, была одна со Христом у гроба (Ин. 20). И когда Бог благоволил дать любимому ученику чудесные видения Христа и Его будущего промысла в отношении Церкви и мира, он был один на острове Патмос. Мы не говорим о том, что мы не имеем примеров того, как святые получали великие привилегии, находясь с другими; или что в христианском общении или в публичном поклонении есть мало того, что имеет тенденцию оживлять и радовать сердца святых. Но всем тем, что было сказано, я стремлюсь показать, что такова природа истинной благодати — как бы она ни любила христианское общение у себя, но по-особенному она наслаждается тайным и уединенным общением с Богом. Так что если люди выглядят сильно занятыми общественной религией, но очень мало — религией в уединенной комнате, и если их чувства высоки, когда они находятся с другими, но крайне слабы, когда имеют в качестве собеседников только Бога и Христа, то их религия выглядит очень неопределенной.

 

* «Обновленная забота и бдительность следует за запечатлением Духа. Теперь душа находится у ног Христа, как Мария была у гроба, со страхом и великой радостью. Тот, кто путешествует по дороге, имея богатое сокровище с собой, боится вора за каждым кустом». — Флавел (Flavel). Священные размышления. Собрание трудов. Том VI. С. 407.

* Джон Оуэн (John Owen) в своей Беседе о Святом Духе, Книга III, глава II, раздел 18, говоря об общей работе Духа, отмечает: «Эта работа сильно действует на чувства: нам даны примеры страха, печали, радости и наслаждения по поводу духовных вещей, которые пробуждаются, и на основании которых человек действует; но этой работе недостает двух вещей, в сравнении с основательной работой над самими чувствами: во-первых, она не утверждает их; во-вторых, она не наполняет их».

«Существует, — говорит Джон Престон (John Preston), — определенная любовь, порывами, которой Бог не приемлет; когда люди приходят и дают Богу большие обещания, как волны морские, как высокие горы, о, тогда они думают, что они сделают так много для Бога! Но их мысли изменяются, и они сами становятся, как эти высокие волны, которые, наконец, падают и сравниваются с остальными водами».

Джон Флавел (John Flavel), говоря об этих изменчивых исповедниках, пишет: «Эти исповедующие больше похожи на луну, чем не солнце: мало света, меньше тепла и много изменений. Они обманывают многих, даже больше, они обманывают самих себя, но не могут обмануть Бога. Им недостает той устойчивости и твердости, которая поможет им быть постоянными и надежными». — Пробный камень искренности. Собрание трудов. Том V. С. 519.

* «Господь пренебрегается тайно, но почитается открыто; так как нет ветра в их комнатах, чтобы раздувать их паруса, то они стоят неподвижно. Таким образом, многие люди сохраняют свое исповедание, теряя свои чувства. Они носят имя, будто они живы (и этого достаточно), но их сердца мертвы. И поэтому до тех пор, пока вы будете любить их, они будут любить вас; в противном случае они забудут о вас. Они были теплыми только у чужого огня, и поэтому, не имея в себе закона жизни, скоро будут мертвыми. Это вода, которая вращает мельницу фарисея». — Шепард (Shepard). Притча о десяти девах. С. 285.

«Лицемер, — говорит Флавел, — не для монашеской кельи, а для синагоги (Мт. 6:5-6). Не его пища и питье — удаляться от шума этого мира и наслаждаться Богом втайне». — Пробный камень искренности. Собрание трудов. Том V. С. 567.

Амес (Ames) в своем труде Дела совести, Книга III, глава V, говорит, основываясь на текстах Флп. 2:16; Мт. 6:6, о том, как можно узнать искренность: «То, что люди послушны как в присутствии, так и в отсутствие наблюдателей; втайне — так же, и даже больше, чем явно».

Евангельская Реформатская Семинария Украины

  • Лекции квалифицированных зарубежных преподавателей;
  • Требования, которые соответствуют западным семинарским стандартам;
  • Адаптированность лекционных и печатных материалов к нашей культуре;
  • Реалистичный учебный график;
  • Тесное сотрудничество между студентами и местными преподавателями.

Этот материал еще не обсуждался.