Дитрих Бонхёффер

Следуя Христу

Великое разделение

 

«Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак по плодам их узнаете их. Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие».

(Матф.7:13-23)

 

Община Иисуса не может произвольно отделить себя от общества тех, кто не слышит призыва Иисуса. Она через обетование и заповедь призвана своим Господом к следованию Ему. И этого ей достаточно. Весь суд и все раз­деления она предоставляет Тому, Кто избрал ее по Своей воле – не за их заслуги, но по Своей благодати. Разделе­ние осуществляет не община – оно должно произойти в призывающем слове.

Итак, небольшая кучка, последователи отделены от множества людей. Ученики – это немногие и пребудут не­многими. Слово Иисуса лишает их ложной надежды на их действенность: Последователь Иисуса никогда не должен питать доверия к числу. «Немногие...»; других же много и всегда будет много. Но они идут к погибели своей. Что мо­жет быть утешением учеников в такой опасности, если не то одно, что им обетована жизнь, вечное единение с Иисусом?

Путь последовавших узок. Мимо него легко пройти, лег­ко миновать его, легко потерять его, даже если уже идешь по нему. Его трудно найти. Путь и вправду узок, падение угрожает с обеих сторон: быть призванным к подвигу, со­вершать его – и все-таки не видеть и не знать, что дела­ешь, – это узкий путь. Свидетельствовать и исповедовать истину Христову – и, тем не менее, любить врага этой истины, своего и нашего врага безоговорочной любовью Христовой – это узкий путь. Верить обетованию Иисуса, что последовавшие за Ним получат землю, – и, тем не менее, беззащитно встречать врага, предпочитая постра­дать от несправедливости, нежели творить несправед­ливость, – это узкий путь. Видеть другого человека, по­знавать его в его слабости, несправедливости, никогда не судить его, направиться к нему посланником – и, тем не менее, не бросать жемчуга перед свиньями – это узкий путь. Это непереносимый путь. Каждый момент грозит падением. Пока я познаю его как путь, по которому мне указано идти, и иду, спасаясь от самого себя, он в самом деле невозможен. Но если я шаг за шагом вижу впереди себя Иисуса Христа, смотрю единственно на Него и шаг за шагом следую Ему, то я защищен на этом пути. Ес­ли я замечаю опасность моих дел, если я смотрю на путь вместо того, чтобы смотреть на Того, Который впереди меня, то моя нога уже скользит. Ведь Он уже и есть путь. Он – узкий путь и тесные врата. Это значит найти его. Если мы это знаем, то мы пойдем к жизни узким путем через тесные врата Креста Господня, – в таком случае подтвердится узость пути. И как же может быть широк путь Сына Божия на земле, по которой мы, граж­дане двух миров, ходим на грани между миром и Царством Небесным? Узкий путь и должен был быть истинным пу­тем.

Стихи 15-20. Разделение между общиной и миром про­изошло. Но слово Иисуса движется вперед, судя и разде­ляя, – в общину. И среди учеников Иисуса снова и снова должно совершаться разделение. Ученики не должны ду­мать, что им можно попросту убежать от мира и пребы­вать в безопасности на узком пути, в небольшой горстке. Среди них объявятся лжепророки, и от путаницы возрастет отчуждение. Вот один подле меня – по внешности член общины; это пророк, проповедник; по внешности, слову и деянию христианин; но из его нутра до нас доносятся тем­ные основы; по нутру он – хищный волк; его слово ложь, и дело его обман. Он знает, как хранить свою тайну, но скрытно делает свое темное дело. Он среди нас не потому что к нам его влечет вера в Иисуса Христа, но потому, что дьявол гонит его в общину. От своих мыслей и пророчеств он, возможно, ищет властей и влияния, денег, славы. Он ищет мира, а не Господа нашего Иисуса Христа. Он пря­чет свои темные намерения под христианскими одежда­ми и знает, что христиане – народ легковерный. Он рассчитывает, что останется неразоблаченным в своем невин­ном платье. Он ведь знает, что христианину нельзя судить, и в нужное время не преминет напомнить об этом! Ведь не каждый смотрит в сердцу другого. Так он многих собьет с верного пути. Может, сам он всего этого и не знает, мо­жет быть, дьявол, его пославший, от него самого скрыва­ет, кто он таков.

Это установление Иисуса могло повергнуть Его уче­ников в большой страх. Кто знает другого? Кто знает, не прячется ли за христианской видимостью ложь и не подстерегает ли соблазн. Это могло бы привести общину к глубокому взаимному недоверию, мнительности и духу трусливой рефлексии. Это могло бы привести к бес­сердечному осуждению каждого брата, впавшего в грех, – со ссылкой на слова Иисуса. Но Иисус освобождает Сво­их последователей от этого недоверия, способного подо­рвать общину. Он говорит: Худое дерево приносит и пло­ды худые. Оно даст знать о себе в свое время. Нам нет нуж­ды заглядывать в душу. Нам надо подождать, пока дере­во принесет плоды. По плодам различите деревья в свое время. Плоды же не заставят себя долго ждать. Здесь подразумевается не различие между словом и делом лже­пророков, но различие между видимостью и действитель­ностью. Иисус говорит нам, что человек не может долго жить видимостью. Приходит время плодоношения, прихо­дит время разделения. Рано или поздно станет ясно, что за ним стоит. Дерево не может не плодоносить. Плод явит­ся сам. И настанет момент, когда станет ясно, как отличить одно дерево от другого, – время плодоношения, которое все проясняет. Когда наступает время разделения между миром и общиной – а оно может наступить в любой день, не только в больших, но и в незначительных, повседневных разделениях, – тогда становится очевидным, что ложно и что хорошо. И здесь выдержит только действи­тельность, но никак не видимость.

Иисус ясно требует от Своих учеников – отличать в та­кие моменты видимость от действительности и проводить разделение между собой и теми, кто христианин лишь по внешности. Это избавляет их от всяческих любопытству­ющих исследований другого, потребует правдивости и решимости в признании нисходящего решения Господа. В каждое мгновение может случиться так, что среди нас вы­нырнут христиане только по видимости, что мы будем ра­зоблачены как кажущиеся христиане. Поэтому ученики и призваны к крепкому единению с Иисусом, к истинно­му следованию Ему. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. И никакая пышность ему не поможет.

Стих 21. Но через призыв Иисуса следовать Ему раз­деление идет много глубже. После размежевания между миром и общиной, между кажущимися христианами и на­стоящими христианами размежевание вторгается и в исповедующую горстку учеников. Ап.Павел говорит: Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Свя­тым (1Кор 12:3). Никто не может исходя из своего разума, силы и решения вручить свою жизнь Иисусу, назвать Его своим Господом. Но здесь заметна возможность того, что кто-то называет Иисуса своим Господом, но не Святым Ду­хом, т.е. не услышав призыва Иисуса. Это тем более непо­стижимо, что если кто прежде называл Иисуса своим Господом, то это никоим образом не приносило мирской при­были; напротив, было сознание, что это ведет к высшей опасности. «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Госпо­ди!» войдет в Царство Небесное...» Говорить «Господи! Господи!» относится к исповеданию общины. И не всякий, кто исповедует, таким образом, войдет в Царство Небесное. Раз­деление проходит посреди исповедующей общины. Испо­ведание никоим образом не дает прав на Иисуса. Никто не может призвать себя к исповеданию. То, что мы явля­емся членами Церкви истинного исповедания, – не есть право перед Господом. Мы принимаем блаженство не на основе этого исповедания. Если мы так полагаем, то совершаем грех Израилев, который благодать призвания пре­вратил в свое право перед Богом. Так мы согрешаем про­тив благодати Призывающего. Бог не будет ожидать мо­мента, чтобы спросить, были ли мы евангельскими, но – исполняли ли волю Его. Он спросит об этом всех, в том числе и нас. Границы Церкви – это границы не привилегии, но благодатного выбора и призвания Божия. πάς ό λέγων и άλλ' ό  ποιών – «говорить» и «делать» – здесь это, имея в виду и дальнейшее, толкуется как отношение между сло­вом и делом. Более того, речь здесь была о двояко разли­чающемся поведении человека перед Богом. ό λέγων κύριε «тот, кто говорит: «Господи! Господи!» – здесь это человек, который на основе своего поддакивания притязает на свое право. ό  ποιών – «делатель» – здесь это тот, кто в деле послушания смиреннейший. Первый здесь оправдывает себя через свое исповедание; другой же, делатель, – устроенный по Божьей благодати, послушный человек. Здесь, таким образом, речь челове­ка становится коррелятом его самооправдания, дело же – коррелятом благодати, как раз в сравнении с которой человек не может ничего другого, кроме как смиренно повиноваться и служить. Тот, кто говорит: «Господи! Госпо­ди!», призвал себя к Иисусу сам, без Святого Духа; либо же он превратил призыв Иисуса в свое личное право. Дру­гой же, делатель воли Божией, призван, благодатен, он послушен и воспоследовал. Он понимает свой призыв не как право, но как суд и обретение благодати, как волю Бога, единственно Которому он хочет повиноваться. Благодать Иисуса требует делателя, дело становится истинным сми­рением, истинной верой, истинным признанием благода­ти Призывающего.

Стих 22. Исповедующий и делающий отделяются друг от друга. И теперь разделение проводится до конца. Теперь здесь говорят только те, кто устоял до сих пор. Они принадлежат к делающим, только вместо исповедания призывают себя именно на это – их – дело. Они творили чудеса именем Иисуса. Они знают, что исповедание не оправдывает, поэтому пошли туда и стали велики между людьми чудесами, сотворенными именем Иисуса. И те­перь предстают перед Иисусом, указывая на свои свер­шения.

Иисус открывает тут Своим ученикам возможность де­монической веры, которая призывает себя к себе же, ко­торая производит чудесные деяния, до неузнаваемости напоминая деяния истинных учеников Иисуса, дело люб­ви, чудо, может быть, самоосвящение, – и, тем не менее, отрицает Иисуса и путь следования Ему. Это не что иное, как то, о чем Павел говорит в главе 13-й 1-го Послания к коринфянам – о той возможности проповедовать, пророчествовать, иметь всякое познание и даже всю веру, так что можно и горы передвигать, – но без любви, т.е. без Христа, без Духа Святого. Да больше того: Павлу приходится явственно подчеркнуть, что сами деяния христианской любви, от раздачи имения до мученичества, могут быть совершены без любви, без Христа, без Духа Свято­го. Без любви – т.е. именно что в этом деянии не осуществляется дело следования, это дело, чьим Делателем в конце концов является не кто иной, как Призывающий, Иисус Христос. Это глубочайшая, непостижимейшая возможность сатанинского в общине, последнее разделение, которое произойдет лишь в день Страшного суда. Но оно будет окончательным. Последователи, однако, должны спросить, где же все-таки последнее мерило этому, кто бу­дет принят Иисусом и кто – нет. Кто пребудет и кто не пре­будет? Ответ Иисуса этим отверженным исчерпывающ: «Я никогда не знал вас». Итак, вот она, эта тайна, сохраняю­щаяся от начала до конца Нагорной проповеди. Вот един­ственный вопрос – знал нас Иисус или нет. Чего мы должны держаться, если слышим, как слово Иисуса про­изводит до дня Страшного Суда разделение между общи­ной и миром и затем в общине, если нам ничего больше не остается: ни нашего исповедания, ни нашего послуша­ния? Тогда остается только Его слово: Я знал тебя. Его веч­ное слово, Его вечный призыв. Здесь конец Нагорной проповеди смыкается с ее первыми словами. Его слово на Страшном Суде – оно настигает нас в Его призыве следо­вать Ему, Но единственно Его слово, Его призыв сохраняются с начала до конца. Кто, следуя Христу, не держится ни за что, а только цепляется за это слово, кто отказыва­ется от всего другого, того это слово пронесет до Страшного Суда. Его Слово – это Его благодать.