Вольфганг Бюне

Игра с огнем

События в Касселе

На праздник посвящения нового здания Пляжной миссии Э. Майер пригласил в Гамбург молодого евангелиста Г. Даллмайера. Несколько месяцев перед этим он участвовал в «Бригской неделе» в г. Бриге. Ежегодно после праздника Пасхи там проводилась Библейская неделя — конференция особого рода, на которую из немецкоязычных стран съезжались для обмена опытом и информацией, для молитвы и исследования Слова лидеры Движения за общение.

«Здесь проходил смотр воинства, начиная с «высших чинов» и кончая «офицерами» и «простыми соратниками». Здесь разрешались важные вопросы и обсуждались большие проблемы, занимавшие умы и сердца христиан того времени. Здесь формулировались новые девизы для дальнейшего курса».

Там встречались такие братья, как Михаэлис, Хаарбек, Дитрих, Пюклер, Штокмайер, Пауль, фон Фибан, Зимза, Зайтц и многие другие для того, чтобы «учиться познавать волю Божию относительно дальнейшего пути Движения за общение».

«Бригская неделя» 1907 года, в которой участвовал Даллмайер, проводилась под девизом: «Снаряжение силой Духа и дарами Духа на служение». Одним из пунктов программы недели был: «Обмен мнениями относительно явлений, сопровождающих движение пробуждения в Уэльсе, Калифорнии (Лос-Анджелесе) и Норвегии». Пастор Пауль с восторгом рассказывал присутствующим о своей поездке в Норвегию и знакомстве с Барратом и «движением языков». Собравшиеся в Бриге братья были единодушны в желании того, чтобы новое духовное движение принесло столь желанный прорыв в сфере духовной жизни.

В Бриге Г. Даллмайер попал под влияние пастора Пауля, который, впрочем, и на этой конференции возвещал перфекционистские идеи. На вопрос о том, как же он достиг такого состояния освобождения от ветхого Адама, он ответил, что важной предпосылкой этому было бы то, «если бы женатые братья отказались от всякого супружеского общения со своими женами и стали жить с ними, как ангелы».

Приехав в Гамбург в столь положительном расположении духа, Даллмайер в доме Майера знакомится с норвежскими сестрами. Об этом он рассказывал:

«Восьмидневная евангелизация в Гамбурге и общение с норвежскими сестрами принесли мне большие благословения... Господь даровал мне чистое сердце. Он дал мне новые желания, новые интересы. До того я пребывал в непрестанном борении со злой похотью во мне, а теперь Бог забрал ее у меня, так что мне пришлось от радости взывать не переставая: «Он отнял у меня что-то...» Две недели спустя Господь крестил меня Своим Святым Духом во время совместной молитвы с несколькими братьями и сестрами. Вместе с «крещением Духом» произошло исцеление от телесного недуга, которым я страдал 12 лет».

Даллмайер, по всей видимости, натура, подверженная сильным эмоциональным колебаниям, в свою очередь приглашает обоих норвежек, которые завершили его евангелизационную речь в Гамбурге «говорением на языках», поехать с ним в Кассель в дом миссии Синего Креста для участия в евангелизационных мероприятиях.

Так как братья Шренк и Хаарбек не имели ничего против, более того, последний возвратился из Гамбурга со словами: «Это движение — истинно», то братья в Касселе предоставили зал собрания в распоряжение Даллмайера.

7 июля 1907 года в Касселе начались собрания. Приглашения были разосланы членам различных общин Движения за общение для того, чтобы по возможности собрать более-менее подготовленную аудиторию, которая могла бы рассчитывать на получение «чистого сердца» и на «исполнение Духом с дарами Его».

Благодаря как восторженным свидетельствам очевидцев, так и насмешливому тону многих газетных сообщений, эти собрания, продолжавшиеся до 2 августа, привлекли внимание многих христиан. 8 июля в Кассель приехал директор Хаарбек с женой, 14-го июля ему последовал И. Шренк с супругой. Пастор Хорст из Либенцелля прервал свое возвращение домой ради того, чтобы побывать в Касселе и получить «крещение Духом». Явился и Эрнст Модерзон, чтобы освещать Кассельские собрания в своем ежемесячнике.

Атмосфера собраний, проходивших утром, в полдень и вечером, действительно была впечатляющей. О. Кайзер сообщал:

«Брат Даллмайер открыл собрание в точно назначенное время песней и молитвой. Затем он говорил об одном месте Писания. У меня и во многих моих знакомых создалось впечатление, что от говорившего исходит какая-то сила, и перемещает слушателей в присутствие Божие. Это впечатление особого воздействия Духа еще более усилилось, когда одна из норвежских сестер обратилась к собранию с краткой речью. В ее словах была заложена такая сила, что, казалось, она буквально пронизывает нас. А то внутреннее чувство, с которым она произносила имя Иисуса, описать невозможно. Мне еще ни разу не приходилось быть на таком собрании, где бы господствовала такая торжественная тишина и столь безраздельное внимание».

И. Шренк, 27 июля уезжая из Касселя, сказал на прощание:

«Братья! Меня пригласили сюда с намерением и просьбой, чтобы я остановил это движение. Однако, я не могу оказать братьям эту услугу, ибо это движение — от Бога».

Несомненно, что сегодняшние заявления братьев о том, что «первые 14 дней в Касселе прошли чинно и благопристойно и никакого чуждого духа не ощущалось», не соответствуют историческим фактам.

В действительности, по признанию посетителей, уже на первых вечерних собраниях «после того, как они были повержены во все усиливавшихся конвульсиях на пол, они получили чистое сердце и были крещены Духом Святым». 9 июля под «воздействием Духа» пал и брат Даллмайера, Август. Когда собрание склонилось в молитве, его подняло и он должен был кричать: «Аллилуйя!». 11 июля жена Августа, до того времени противница движения, увидела в их квартире облако, опускающееся на нее. Она пала ниц под «воздействием Духа» и услышала голоса, говорившие: «Оставайтесь в Доме Голубого Креста до тех пор, пока не придет в исполнение 2-я глава Книги Иоиля». 19 июля во время собрания один брат, почувствовав резкую боль в груди, как мертвый, упал на пол и за время от 2230 до 1.00 ночи получил около 32 «откровений». Г. Даллмайеру тоже было явлено «пророчество»: «Пауль благословен от Господа. Потерпи еще, и ты с ним сойдешься. Ты обладаешь даром различения духов. Будь мужествен и скажи об этом в собрании».

После этого Даллмайер пережил большие искушения. Позже он писал:

«Воскресным утром 21 июля в узком братском кругу я открылся в своих сомнениях. Я сделал это столь недвусмысленно, что пастор из Либенцелля, официально и частным образом участвовавший в Кассельской конференции на протяжении всей ее работы, сказал мне: «Берегись, брат, чтобы не согрешить тебе против Духа Святого, потому что все это свято». Когда же я продолжил выражать свои сомнения, лицо одной из норвежских сестер потемнело от негодования, и она с силой ударила по столу... Не найдя ни в ком поддержки, в то утро я больше не осмеливался распространяться о своих опасениях. Мы преклонили колени и получили от сестер трехчасовое наставление на языках. Первые полчаса были столь сокрушительными, что, казалось, я в любое мгновение буду ввергнут в ад за мои критические высказывания. Речь на языках началась вопросом в весьма укоризненном тоне: «Не сказал ли Я вам: ваши сыны, дочери должны пророчествовать?» Далее прозвучало: «Если вы замедлите поверить Моим словам, то отвергну вас и изберу Себе мужей, которые будут служить лучше, чем вы». После того, как в течение получаса Дух метал громы и молнии, дело приняло другой оборот и посыпались грандиозные комплименты: «Думаете ли вы, что я люблю вас меньше чем великих апостолов?»

Чем дальше продолжались эти встречи, тем драматичнее и тревожнее развивались события. Даллмайер, Модерзон, Шопф и др., видевшие все это своими глазами, рассказывают:

«...души повергало на пол... , например, один брат, который сомневался, говоря: «Господи, если это Ты, то дай мне испытать Твою силу!» Едва он успел сказать «аминь», как тут же был брошен наземь с такой силой, что окружавшие его люди отпрянули во все стороны. Он пролежал минут десять, затем встал и начал говорить на языках и пророчествовать.

«Случались и совсем неловкие ситуации. Например, одна женщина падая, так разорвала блузку, что нижнее белье стало видно больше, чем саму блузку. Другая же упала столь неприличным образом, что пришлось позвать еще одну женщину и поправлять упавшей платье. Одна молодая девушка по побуждению духа стала раздеваться у себя к комнате в присутствии посторонних людей. Другая бросилась обнимать совершенно незнакомого мужчину.

Не были лишены комичности и другие сцены. Так, например, один из главных ораторов «на языках», схватив в руки Библию, стал в экстазе колотить ею сидевшую впереди его женщину и та в испуге убежала... Какой-то пастор, упав на пол, стиснул зубы и пытался втягивать сквозь них воздух, издавая при этом как бы змеиное шипение. Впрочем, он и на самом деле извивался между стульями и людьми подобно змее.

Другой, говоривший на языках, в экстазе выкрикивал одно и то же слово: «Даллмайер, Даллмайер, Даллмайер».

Следующее происшествие во многом объясняет тот факт, что многие братья и сестры в этом возбужденном состоянии не смогли распознать проявление сатанинских сил. Согласно их аргументации, дьявол не может быть заинтересованным в раскрытии грехов и в публичном их исповедании.

«Одно вечернее собрание приняло особенно возбужденный характер. Одним из первых изречений на языке было: «Весь зал полон воров!» (Большинство из присутствовавших были христиане). Такое откровение Господнее было принято с криками ужаса. Далее говорившие на языках указали на то, что присутствующие здесь люди воровали яблоки; проходя службу в армии, воровали деньги из чужого шкафчика; что в зале есть супруги, скрывающие друг от друга свои доходы; что есть и такие, что дома в тайниках прячут украденные деньги, недоплачивают налоги. Этих несчастных он призвал покинуть зал и привести эти все дела в порядок. Другой говорящий на языках поддержал это требование, угрожая: «Я еще строже поступлю с вами и напишу ваш грех у вас на лбу и назову вас по имени...» Большей частью изречений одной из норвежек, говорившей на языках, были библейские стихи, в основном, из Евангелия. Мужчины же говорили о грехах находившихся в зале верующих. Собрание было похоже на волнующееся море. Чем резче и беспощаднее были в своих высказываниях ораторы на языках тем больше раздавалось возгласов боли, отчаяния и ужаса, сопровождавшихся вздохами, стенаниями и криками...»

Между тем события в Доме Синего Креста приняли такой размах, что потребовалось вмешательство полиции, чтобы хотя кое-как сохранить порядок на улице перед залом собраний:

«Скоро слух о собраниях разнесся по всему городу. Дошло даже до того, что репортеры, услышав о странных явлениях, пришли на собрание, чтобы затем поместить в газетах статьи о них. Это опять же подняло все население Касселя на ноги. По вечерам во время проведения собраний улицы, ведущие к дому, оказывались забитыми народом. Опоздавшим на собрание приходилось прилагать усилия, чтобы под насмешки и издевательства толпы протиснуться ко входу. Наконец, для поддержания порядка вынуждена была вмешаться полиция и начать патрулирование с собаками вдоль по улице... Чем возбужденнее проходили собрания, тем громче ревела толпа на улице... Нельзя даже представить себе сколько поношений и хулы было произнесено тогда».

В конце концов, полиция попросила устроителей прекратить собрания. И так как просьба полиции совпала с возвещениями «на языках», то весь этот тарарам со 2 августа исчез с глаз кассельской общественности, чтобы продолжиться по частным домам.

За неделю до этого сестры-норвежки уехали в Цюрих. Оттуда они прислали восторженное письмо о «пробуждении» в Касселе. Доказательств же тем утверждениям, что будто бы сестры уехали из Касселя только лишь из-за протеста против ложного «говорения языками», мне найти не удалось.

Если в Касселе после отмены собраний остался лишь «дым да копоть», то в соседнем Гросальмероде «огонь» продолжал пылать.

Там еще в январе 1906 года два человека увидели во сне Иисуса. «Он парил над городом и нес в руках белый светящийся крест».

Когда известия о кассельских собраниях достигли Гросальмероде, в Кассель отправились один за другим более сотни верующих из поместной общины. Часть из них вернулась назад, получив «дары языков и видений» и с намерением провести такие же собрания у себя в общине. И тут тоже дело дошло до драматических сходок верующих, на которых ощущалось действие сверхъестественной силы:

«На одном из первых собраний Вигант прыгал от радости, но Хольцапфель положил на него руку и успокоил его. Вигант сел на место, но немного погодя сказал: «Я получил весть: когда я подпрыгивал от радости, одна душа прикоснулась ко мне; эта душа объята силой тьмы, она должна склонится в покаянии». В то же мгновение Хольцапфель упал наземь и пролежал около четверти часа без сознания.

«Брат Пр., находившийся в собрании, услышал внутренний голос: «Сними все свои украшения, чтобы я знал, что сделать для тебя». На вопрос: «Что это за украшения?» голос ответил: «Запонки». Запонки были лишь сделаны под драгоценность, но он все же их снял. Голос продолжал: «Нет ли у тебя карманных часов?» — «Но они ведь мне нужны!» В ответ голос заметил, что есть башенные часы. Брат выложил и карманные часы, хотя они были тоже из простого металла. «У тебя ведь еще есть обручальное кольцо. Сними его». Брат не повиновался, но голос потребовал: «Теперь встань и свидетельствуй о том, что сотворил с тобой Господь!» — «Господи, тогда ты Сам поставь меня на ноги и открой мои уста!» В тот же момент брат рывком был поднят на ноги и принужден громко кричать о происшедшем с ним».

В последующие месяцы среди руководителей Движения за общение обозначился кризис. Правда, на конференции в Бланкенбурге, проходившей с 26 по 31 августа 1907 года, между ними еще сохранялось единство и различные точки зрения, которые высказывались там открыто, не приводили ни к каким огорчениям и разделениям. Говорение «на языках» на Бланкенбургской конференции не практиковалось, но по поводу «угашения Святого Духа» на этой конференции Альянса уже начали раздаваться протестующие голоса.

Во всяком случае примерно в это время, насколько мне известно, вышла в свет первая обстоятельная критическая книга, отвергающая это лжеучение. Это было полное предостережений сочинение И. Рубановича из Гамбурга под названием «Современное говорение языками». Послесловие к книге было написано И. Зайтцом, который начинал занимать все более определенную позицию по отношению к происшествиям в Лос-Анджелесе, Норвегии и Касселе. В книге автор осмелился расценить эти события, как явления явно бесовского характера. Кроме того, он резко осудил отношения Даллмайера к ним и нерешительную позицию Модерзона в этом вопросе. Все эти из ряда вон выходящие, побочные явления на собраниях в Касселе и Гросальмероде для Рубановича были основанием для вывода о том, что «здесь действует дух чуждый».

Любопытно, однако, что ни Рубанович, ни Зайтц не отрицали говорения на языках как такового, как в том нераведливо их упрекают современные приверженцы пятидесятнического и харизматического движений. Как бы строго авторы не склоняли «бесовское» или по меньшей мере «плотское» современное «говорение на языках», они все же оставались на позициях одобрительного отношения к имеющим библейское основание «иным языкам». От того-то и заканчивалось это первое воинственное предостерегающее сочинение набранными жирным шрифтом словами Зайтца:

«Если Духу Божию пришлось бы дать нам говорение на языках по образцу апостольскому, то наша благодарность Богу была бы безграничной, а радость неописуемой, такой, как тогда, после первых сообщений из Лос-Анджелеса и Норвегии, и даже больше чем тогда, когда мы с воодушевлением распространяли эти новости по всей Германии. Мы бы вновь были рады идти с вестью, распространять ее и способствовать ее принятию, как это мы делали вначале».

Даллмайер также встречался и беседовал с Рубановичем во время Бланкенбургской конференции. Теперь он получил рукопись его сочинения и при чтении его стали одолевать большие сомнения. Более того, он даже составил письменное отречение от своих прежних взглядов, но опубликовать его не решился. По совету И. Шренка он пытается найти духовную поддержку у Зайтца. Зайтц, сперва усматривавший в этом движении нечто Божие, услышав, как пастор Пауль «говорит на языках» от первого лица, изменил свое суждение и сказал:

«Это — от дьявола».

Реакция Даллмайера была довольно спонтанной: «В таком случае я отрекаюсь и требую изъятия и возврата из книжных магазинов моих книг». Затем Даллмайер составил отречение, которое ознаменовало для него начало тяжелых времен, внутренней борьбы и больших искушений, в которых он остался без всякой поддержки, Модерзон посоветовал ему отречься от своего отречения. Таким образом произошло следующее: в присутствии Пауля, Эделя и некоторых других Даллмайер со слезами и душераздирающими воплями признал, что оскорбил Духа Святого и вновь каялся, на этот раз в своем прежнем покаянии. В тот же месяц, когда терзаемый сомнениями, Даллмайер писал свое первое отречение, пастор Пауль, не присутствовавший ни в Касселе, ни в Гроссальмероде, получил «дар говорения» в Либенцелле. Хотя уже до того он был уверен, что «крещен Духом и огнем», он не мог еще говорить «на языках». Свой новый духовный опыт он описывает так:

«С 10 до 11 часов в моем рту происходила столь интенсивная работа, что челюсть, язык и губы двигались сами по себе, помимо моей воли. При этом я был при полном сознании, спокоен в Господе, глубоко счастлив. Я просто полностью отдался этому воздействию, не в силах вымолвить ни слова. Когда же я силился помолиться вслух, у меня ничего не получалось, ибо ни одно немецкое слово не подходило к тем или иным положениям моего рта. Не подходили к этим положениям и слова из других известных мне языков. Таким образом я осознал, что мои уста говорят на ином языке, и подумал, что может быть дальше мне будет дано заговорить вслух на этом языке. Около 11 часа мы отпустили некоторых из присутствовавших... и так, со мной остались лишь двое. Один из них был Хорст. Когда мы вновь стали молиться, мой рот опять пришел в движение. Я понимал, что теперь я нуждаюсь в озвучении движений губ. И тут произошло нечто чудесное. Я почувствовал будто-бы мои легкие превратились в некий орган, издающий звуки, соответствовавшие положениям губ. Так как движения рта были очень быстрыми, то и звуки выговаривались довольно быстро. Я почувствовал, что они как-бы завихряются, вырываясь наружу. Таким образом получался чудесный звуковой строй языка, на котором я еще никогда не разговаривал. Во время всего этого я сидел, а тело мое сотрясалось под воздействием огромной силы. Однако, при этом у меня не было каких-либо болезненных, или неприятных ощущений... Позже, когда я ложился спать, речь на языках опять овладела мной... При всех этих происшествиях я был при полном сознании».

Пять дней спустя Пауль пережил и «пение на языках»: «Все новые и новые песни и мелодии приходят ко мне. Это совершенно разные мелодии, и у них разные слова. Я пою песни, кажется, по крайней мере, на трех языках. Я делаю этот вывод, исходя из слов и положений рта при пении».

С того момента пастор Пауль становится герольдом «говорения на языках». Особенно он считался таковым в Восточной Пруссии и Силезии. Регель и Эдель тоже домогались этого дара, а братья Зайтц и Ломанн, Кюн и Шренк, напротив, начинали занимать все более критическую позицию. Отречение Даллмайера, к которому присоединился и его родной брат Август, опубликованное сразу в нескольких изданиях, в данной ситуации было тяжелым ударом по новому движению.

По этому вопросу 19—20 декабря 1907 года в Бармене под руководством И. Шренка собрались все рассорившиеся братья. Хотя они договорились о «перемирии» сроком на один год, преодолеть противоречия было уже невозможно.